Текст книги "Феникс (СИ)"
Автор книги: Ольга Пожидаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
Глава 28
Во время полета я пытала Гошу, вытягивая все, что у них случилось, пока я отсутствовала. В подробностях. Оказывается, Катя, наконец, села на веревочку, а Бобсу сделали плановые прививки. Флинт не пожелал вернуться к Анфисе и теперь стал полноправным членом семьи. Сам Гоша закончил тату для Галанина, но уже рисовал для него новый эскиз, потому что модный адвокат хотел забить все плечо. Мишка с Настей подали заявление в ЗАГС, пригласили Гошу свидетелем, но только при условии, что он вернет меня домой.
Каждым новым открытием я все сильнее волновалась, понимая, что наконец возвращаюсь домой. И Гоша оттаивал. Он больше не смотрел на меня волком, не злился, не грубил. Он снова стал моим Фениксом. Сгорел и возродился. Слава богу, что у нас есть еще один шанс начать все сначала, быть счастливыми.
Сойдя с самолета, Гоша вызвал такси, и мы поехали домой. Я тихо радовалась, что он везет меня к себе, а не к отцу. Но папу я все равно очень хотела увидеть, о чем сказала Фенову.
Он в очередной раз хмыкнул и выдал:
– Увидишь.
Я начала сердиться. Это его «увидишь» уже стало раздражать. Едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Хорошо, что уже приехали.
– Всего один чемодан? – удивился Гоша, вытаскивая мой нехитрый багаж. – Я думал, приедешь из города Парижу с десятком.
Я скорчила ему рожицу за дразнилку.
– Я не шмоточница. Да и времени не было по магазинам ходить. Ничего толком и не видела.
– Ужас, – картинно возмутился он, затаскивая вещи по пандусу в подъезд. – Теперь только со мной поедешь. Научу, как работать и отдыхать одновременно.
– С тобой? – Я вскинула брови.
– Да. Я с твоим агентом договорился. Контракты мы подписываем вместе, работаем – вместе. Поменьше так, конечно, предложений будет, но с голоду не умрем. Да и нечего шататься постоянно по городам и весям. Мы тут живем или где?
Мне даже спорить не хотелось. Все-таки я не чувствовала себя моделью до мозга костей. Могла ею быть, но не прониклась любовью к профессии. Признаюсь, я даже скучала по своему аду в детской комнате. Работать с мелюзгой мне нравилось больше, чем стоять под софитами.
– Катя с няней? – спросила я, едва мы вышли из лифта.
Гоша хмыкнул.
– Зачем няня, если у нас есть бабушка и дедушка?
– Дедушка?
Я ослышалась?
Гоша пожал плечами и позвонил в дверь собственной квартиры. С той стороны послышался топот и Катин голос:
– Я открою, я открою. Сама. Я сама.
Дверь распахнулась, и больше я ничего не слышала, не видела. Только радостный девичий смех и удушающие объятия. Слезы катились по щекам. Я стояла на коленях, обнимая Катю. Бобс с забрался на меня тоже и норовил облизать. Смеясь и плача одновременно, я понимала, что дома. И знала, что очень-очень-очень долго никуда не уеду.
– Ирсен, – услышала я голос папы.
Галлюцинации? Откуда он тут?
Сморгнув слезы, я посмотрела вверх. Действительно, папа стоял в прихожей Гоши и сам, похоже, едва сдерживал слезы.
– Дедушка Гера так ждал тебя, Ирсен. Мы все время спорили, кто сильнее скучает, – затараторила Катя.
– Пап.
Катя отпустила меня, и я поднялась, чтобы обнять отца.
– Я же говорил, что привезу ее, Георгий Львович, – самодовольно выдал Гоша за моей спиной. – Вы меня все время недооцениваете.
– Есть такое, – рвано засмеялся отец, тиская меня за плечи.
Он хлопнул Гошку по спине, когда тот покатил чемоданы в гостиную. Катя отобрала у него маленький и везла сама, балдея от такой новой игрушки.
– Ты молоток, Арлекин.
Гоша хохотнул, но ничего не ответил. Да и в папином голосе не было пренебрежения, раздражения, недовольства. Скорее он дразнил его. Так же, как меня называл в детстве булочкой с маком из-за веснушек.
– Вы что теперь? Лучшие друзья? Сколько меня не было дома? – засмеялась я от счастья.
– Жизнь забавная штука, Ирсуль, – философски выдал папа, увлекая меня в гостиную. – Иногда обстоятельства складываются так, что заставляют менять мнение, привычки, планы. Ты должна знать это, как никто.
Я улыбнулась ему тепло и радостно, но тут же сникла, едва увидела в гостиной Анфису. Она стояла, как памятник посреди комнаты, обнимала себя за плечи, словно мерзла.
– Здравствуй, Ирсен, – проговорила почти ровно, но я все равно заметила дрожание в голосе.
Не Ира, не Ирина. Выучила имя. Молодец какая.
– Добрый день, Анфиса Павловна.
– Добро пожаловать домой.
Я поймала взгляд Гоши, но он лишь дернул бровями, словно эта вежливость была в порядке вещей. Повисла пауза, которую разорвала сама Анфиса.
– Пойдемте обедать. Мы вас заждались. Наверно, голодные с самолета. Там и не кормят теперь?
– Да лететь всего – ничего, Анфис Пална, но пока туда-сюда, конечно, не ели. Надеюсь, без масла жарили? – затараторил Гоша.
– Ты разрешал капельку, – отвечала она. – Руки мойте и садитесь.
– А я мыла, я уже мыла, – запрыгала Катя на одной ножке, радуясь такому тривиальному факту.
– Гошик, что происходит? – спросила я Фенова, пока мы были в ванной.
Он снова, как в первый раз, намыливал мне ладони под теплой водой. Я почти улетела в астрал от его ласковых рук, но не забыла удивиться.
– А что происходит? – недоуменно переспросил он. – Семья в сборе, встречаем блудную дочь. Я такой голодный, детка. Пошли ужинать, а то нечаянно могу сожрать тебя.
Он игриво куснул меня за шею. Я взвизгнула. Черт, забыла, какой он иногда вампир зубастый. Господи, как же хорошо дома!
Я думала, что будет неловко во время ужина, но отец и Катя приставали с расспросами о работе и других странах. Я старалась утолить их любопытство, отвечая подробно и с охотой. Даже Анфиса Павловна иногда что-то спрашивала, уточняла. Признаюсь, меня пугало ее дружелюбие еще сильнее враждебности. Да и выглядела она та, словно очень передо мной виновата. Очень-очень.
Она, конечно, сыграла свою роль, но все же вряд ли ее так впечатлило мое долгое отсутствие. Вообще в воздухе витало странное напряжение. Словно эти четверо знали то, что еще было мне неизвестно. И очень боялись мне сказать.
Когда все наелись, я встала, чтобы поставить посуду в машинку и вскипятить чайник. Старые привычки никуда не делись.
– Чайку в гостиной попьем, окей? – подмигнул Гоша. Не мне, а моему отцу.
Папа поднялся. Гоша взял Катю за руку и увел.
Вот значит как. Оставили с Анфисой. Она, очевидно, ожидала подобного поворота событий.
– Ирсен, ты бы посидела, я сама. Устала ведь с дороги.
Она забрала у меня тарелки, сама составила их в держатели. Я нечего ей не ответила, потянулась за заварочным чайником, который Гоша обычно доставал, когда были гости. Анфиса перехватила мои руки, и я отпрыгнула, вырывая их. Касания ее прохладных пальцев мне совсем не хотелось. Она вздохнула тяжело, глядя на меня.
Я замерла, готовая ко всему. Настороженная и ученая.
– Я так виновата перед тобой, девочка, – проговорила Анфиса. Словно стрелу словами натянула и пустила мне в сердце.
Глава 29
– Я так виновата перед тобой, девочка, – проговорила Анфиса. Словно стрелу словами натянула и пустила мне в сердце.
Ее голос был таким печальным, а в интонациях действительно угадывалось огромное чувство вины и раскаяние. Я не знала, что ответить. Просто стояла и смотрела на нее. Анфиса продолжала.
– Я столько ошибалась в этой жизни. Особенно со Светой. Но так и не научилась видеть дальше своего носа. Мне так жаль, Ирсен. Я совсем тебя не знала и знать не хотела. Ты пришла ночью с Гошей, от вас пахло вином и… И я не выдержала. Света часто так приходила домой. С кавалером, пьяная, вела его в комнату, а к Кате даже не заходила. Я…
По ее лицу покатились слезы. Она смахнула их.
– Анфис Пална, – я сама взяла ее за руки.
– Да, я виновата сама. Запрещала ей все, думала дисциплина, контроль… А Светка только и ждала совершеннолетия и…
– Не надо, – попросила я. – Не терзайте себя. В этом нет смысла.
– Есть, Ирсен, – она подняла на меня влажные глаза.– Есть. Я должна была понять, что ты не такая. Но не разглядела, даже не попыталась. И Гоша имеет право быть счастливым. И Катя. А я ничего не видела за ревностью и злостью… Даже завистью.
Каждое слово было для меня потрясением. Мало того, что я в принципе никогда не слышала откровений от взрослой женщины, так еще и раскаяние, признание ошибок. Все это, мягко говоря, меня ошарашило. Но даже пребывая в шоке, я не преставала поглаживать прохладные пальцы Анфисы. Ей нужна была поддержка. Может поэтому она и продолжала говорить.
– Когда ты уехала, пришел твой папа. Ты знаешь, он у тебя замечательный. Он и с Гошей поговорил, и со мной. Велел нам мириться, потому что только тогда ты вернёшься домой.
Я тихонько засмеялась. Не особенно представляла папа в роли посла мира, но очевидно, он начал скучать сильнее их всех, едва уехала. Все-таки мы с ним всю жизнь вместе.
– Ты знаешь, Гера очень переживал. Говорил, что тебя нужно вернуть, и ему все равно на наши дрязги.
Гера? Ого.
– Папа молодец, – я тоже всхлипнула.
– Да… И теперь я боюсь твоего осуждения, дорогая.
– Да что вы, Анфиса Павловна, за что мне вас судить? Давайте не будем ссориться больше. Вы нужны Кате, она вас так любит. Я очень рада, что Гоша больше не злится. Правда, я как другую реальность вернулась. И мне она очень нравится.
– Правда? – осторожно спросила Анфиса.
Я кивнула и тут же оказалась в ее порывистых объятиях. Ооочень странно. Я вообще не большой фанат нежностей с незнакомыми людьми. А с теми, кто еще недавно хотел меня порвать на британский флаг, тем более. Анфиса, похоже, поняла это и тут же отпустила.
– Ох, я форсирую, да? Извини, пожалуйста. Ты и так для меня так много делаешь…
– Да я ничего не делаю, – изумилась я, пожимая плечами.
– Ты не против моего присутствия в вашей жизни – это уже очень много, Ирсен. Спасибо.
– Пожалуйста, – промямлила я рассеянно и все-таки достала чайник. – Пойдемте в гостиную. Катя, наверно, заждалась конфет к чаю.
– Конечно.
Анфиса достала корзинку со сладостями и отправилась к остальным. Я взяла минутку, заваривая чай, успокаиваясь. Составив на поднос чашки и чайник, присоединилась ко всем чуть позже.
Это был очень странный вечер. По-хорошему странный. Папа травил байки, стараясь фильтровать крепкие словечки, которые в обиходе на стройке. Гоша ржал, угадывая между строк все матюки. Катюша с Бобсом сидели тихие и блаженные. Девчонка под шумок уминала конфеты. Анфиса Павловна то и дело одергивала моего папу фразами типа: «Гера, держи себя в руках. Давай без подробностей при ребенке».
Я грела руки о чашку с чаем, впечатавшись в бок Гоши. Он не снимал руку с моего плеча, словно держал, боясь, что я снова убегу. Крепко держал. И целовал. То в макушку, то в щеку. Его не смущал ни мой отец, ни Анфиса, ни Катя. Я сама тоже не смущалась как ни странно. Все это было так похоже на… семью. Полную, счастливую. Возможно, именно так и ощущается счастье. Но я еще не была готова полностью им наслаждаться.
Около восьми вечера папа поднялся с дивана, кинул в рот орешек в шоколаде, хлопнул себя по коленям, объявил:
– Ну, пора и честь знать.
Я думала, что отец сейчас велит мне собираться, но он не успел добавить, а я начать отказываться.
Катя тут же подпрыгнула.
– Деда Гера, я с тобой!
– Что? – не сдержала я удивления, взвизгнув еще громче Кати.
– Кать, может все-таки с нами? – уточнил Гоша спокойно. Словно он через день отпускал дочь к почти незнакомому дядьке. Или они уже так тесно знакомы? Сколько мня не было тут? Год? Вечность.
– Да, Катенька, Ирсен ведь приехала. Ты не хочешь с ней остаться? – вступила обсуждение и Анфиса Павловна.
Я перестала что-либо понимать.
– Ирсен, ты уедешь сова? – серьезно спросила Катя, сверля меня своими темными глазищами.
– Нет, – ответила я честно.
Меня из этого дома теперь можно вытащить только армейским тягачом. Если он конечно, рискнет.
– Тогда я поеду с дедой. Он поет песню про Комбата и Щорса, – выдала мелочь и отправилась в комнату переодеваться.
– Рюкзачок с вещичками на крючке в прихожей, – буднично напомнил Гоша. – Завтра в садик, как обычно. Заберу сам. Звякните утром, как сдадите. И много пить перед сном не давайте. Мало ли…
– Конечно, Гошенька. Не волнуйся, – заворковала Анфиса Павловна, начиная прибирать чашки с журнального столика.
– Ой, оставьте, я уберу, – попытался вклиниться Гоша.
Но бабушка не послушалась и сама отнесла посуду на кухню.
Отец прошел в прихожую, Катерина уже неслась одетая, сжимая под мышкой старого друга кролика.
– Бобса заберем, – оповестила Анфиса, подошедшая тоже. – Как раз сейчас погуляем, а днем привезу.
– Ээээ, – протянула я, догадываясь, что они все вчетвером собираются ехать к папе с какой-то стати.
Отец снял с вешалки плащ Анфисы, помог надеть и нежно провел ладонями по ее плечам, расправляя невидимые сладки.
Меня осенило: они вместе!
Не придумав ничего сказать, я стояла с упавшей челюстью, пока Катя обнимала меня за коленки, папа целовал в щеку, а Анфиса смущенно улыбалась, пряча глаза.
Едва за ними закрылась дверь, я обернулась к Гоше. Паршивец пакостно ухмылялся, забавляясь моим удивлением.
– Они… Она.. Папа и… – говорила я сбивчиво, захлебываясь воздухом.
– Ага, – кивнул Феникс. – Быстро съехались. Я так думаю, Анфиса дурная была, потому что мужика хотела. Вся злоба от недоеба.
И он захохотал, сам собой довольный.
– Гоша! – Я треснула его по плечу. – Это же папа мой.
– Да он мужик хот куда, Ирс, – продолжал ржать Фенов. – Ты против что ли?
– Нет, но… ау!
Я взвизгнула, потому что Гошка подхватил меня на руки.
– Ну их нафиг, детка. Забей. Сейчас я тебя заставлю забыть обо всем.
– Самоуверенно.
Я тоже засмеялась, понимая, что перемены все поворачивают к лучшему. Если папа и Анфиса нашли друг друга, мне остается только порадоваться. Со временем я смогу это принять. Наверно. А сейчас лучше даже не думать, а расслабиться, потому что Гоша слов на ветер не бросает. Одни в доме – это круто.
Фенов занес меня в спальню, поставил на пол. Пока он стаскивал майку, я огляделась. Здесь все было точно так же, когда я уезжала. Даже мои книги лежали на тумбочке, на стуле висела сброшенная второпях утром сорочка.
Он не собирался меня забывать. Он ждал момента, чтобы вернуть меня… домой. Обернувшись к Гоше, я увидела его с голым разрисованным торсом. В глаза тут же бросилось кровоточащее сердце. Я накрыла его ладонью, погладила, прижалась губами.
– Прости, – прошептала я. – Прости, что уехала. Прости, что бросила тебя.
Феникс сжал мои плечи.
– Квиты, малыш. Я ведь тоже так думал. Только после разлуки понял, что нам нельзя врозь. Я не сержусь, Ирсен. Я понимаю. Надеюсь, ты теперь – тоже.
– Никуда больше не уйду, – подтвердила я.
– Вот и круто.
Гошик взял меня за подбородок, поднял голову, чтобы я смотрела ему в глаза.
– Давай поженимся, Ирс.
– Тебе все таки нужны гарантии, что я не сбегу? – поддразнила я его. – Или полная семья для Кати?
– Нет. Мне просто нужна ты. Всеми возможными способами, которые есть в этом паршивом мире.
– Я не против.
Гоша улыбнулся и накрыл мои губы своими. Я растворилась в поцелуе, позволяя страсти захлестнуть с головой. Этой ночью я отдавалась ему всеми способами, какие только возможны, а утром мы поехали в ЗАГС.
Оказывается, чтобы жить долго и счастливо иногда нужно сгореть обоим, а потом возродиться для долгой дороги бок о бок. Как здорово, что у нас есть еще один шанс, начать все сначала. Мне повезло полюбить Феникса.
Эпилог
Канун нового года в тату салоне – это то еще веселье. Почему сначала мне показалось неуместным устроить семейную вечеринку именно там? Учитывая, что Мишка с Гошей, как братья, бизнес у них семейный. Да и постоянные клиенты – все друзья.
Звякнул колокольчик, и я легонько пихнула бедром Аньку.
– Галанин пришел.
– Твою мать, – ругнулась подруга, больно схватив меня за руку. – Какой же он классный. Где, говоришь, тут отдельные апартаменты?
Я ойкнула и вытащила пальцы из ее хватки.
– Вон, где пирсинг Настя делает. Но если она там найдет хоть каплю натурального протеина, открутит голову.
– О-о, подруга, – не спустила мне Анька, – Похоже, ты это не понаслышке знаешь.
– Нет-нет. Все в теории, – безбожно врала я.
– Знаю я твои теории.
Она скривила лицо в гримасе, и мы рассмеялись.
– Если я оболью его шампанским, нормальный подкат? – продолжала дурить Аня.
– Лучше сразу измажь брюки кремом с торта и предложи застирать. Смотри-ка, он к нам идет сам. Давай, подруга, не теряйся.
Федор действительно решил первым делом поприветствовать меня. Наверно, потому что мы стояли ближе всех к входу. Он небрежно сбросил пальто на спинку дивана. Да, Федя, конечно, хорош. Высокий, подтянутый, симпатичный. И этот пиджак, надетый на майку, – очень сексуально.
Я покосилась на Аню. У нее разве что слюни не капали изо рта. Она замерла, как завороженная. С ума сойти, первый раз ее такой вижу. Обычно с мужиками моя прагматичная подружка не церемонится, это они ползают за ней, истекая жидкостями, а тут…
– Ирсен, – поприветствовал меня Федя невесомым поцелуем в щеку. – Привет.
– Привет, – откликнулась я, дернув Аню за руку, чтобы она отмерла уже. – Это моя подруга Аня.
– Приятно, – оповестил Галанин, пожимая ее руку.
– И мне, – пискнула эта роковуха.
– Мы с вами нигде не встречались? Лицо знакомое.
– Да, в суде, – продолжала отвечать Аня голосом птички-невелички. – Я у Мохова на стажировке.
– Точно. – Федор скривился. – Сочувствую, Мохов такой придурок.
– Так забери Аню к себе, вклинилась я не без ехидства.
– О, так я еще хуже, – захохотал он, стаскивая пиджак. – Жарко у вас тут.
Федя остался в одной майке с короткими рукавами, и Аня схватилась за меня снова, видимо чтобы не упасть. Ну да, разрисованные чернилами бицепсы Галанина весьма эффектны. Я бы тоже впечатлилась, но у Гоши лучше. Он вообще лучше всех. Потому что мой. Мой муж.
Кстати, где он?
Гоша стоял в дальнем углу зала, болтал с одним из клиентов. Я не могла смотреть на это чудо без улыбки. В строгих брюках, на которых лично нагладил стрелки, в майке алкоголичке, которая открывала разрисованные руки и грудь, а на шее болталась свернутая на бок бабочка. Я прикусила губу, потому что он выглядел безумно соблазнительно. Гоша тут же поймал мой взгляд, словно почувствовал, что я его ищу. Улыбнулся, подмигнул. Я ответила воздушным поцелуем. Нам нужно было поговорить, но чтобы до него добраться, я должна была буквально пройти квест.
Сначала наткнулась на папу, которого Мишка уже полчаса уговаривал выбить на плече черепушку с горящими глазами. Отец отбивался, как мог, а Анфиса Павловна стояла рядом и посмеивалась.
– Я вам говорю, Георгий Львович, эта башка приносит удачу. Тем более огоньки в глазах Катерина придумала. Вы же не откажете внучке.
Он тыкал ему в лицо Катюшкин рисунок, как лучший аргумент.
– Отстань от меня, Медведь, – вяло отбивался папа. – Налей лучше.
Мишка фыркнул, потянулся за шампанским.
– Папа, – тут же вклинилась я. – Тебя нельзя. Помнишь, как на свадьбе у нас прихватило? Ты вообще ел?
– Я слежу за ним, Ирсуль, – заверила меня Анфиса, собственнически похлопывая папу по плечу.
– Женщины, – буркнул Мишка. – Хорошо хоть моя при деле и не пасет.
– Где твоя женщина, кстати? – вклинилась я снова, обращаясь к Мише.
– Да вон с Катюхой.
Я проследила, куда кивнул здоровяк. Настя действительно сидела рядом с Катей на рабочем месте Гоши. О боги, ребенка спасет то, что она ребенок, а Настю только то, что она скоро станет матерью. Эти двое расположились и затихли, потому что Настя рисовала на лице Катерины. Я сначала подумала, что она делает детский аквагримм, но нет. Все по-взрослому.
– Катюш, а папа разрешал? – поинтересовалась я , подойдя к ним.
– Папу не спрашивали, – ответила за нее Настя. – Папа занят.
– Я потом сразу умоюсь. Пожалуйста, Ирсен, – заныла засранка. – Почему тебе можно, а мне – нет? Хочу, как ты на тех фотографиях.
– Ох, ладно, ладно. Только бы Гоша не увидел.
– А как же папа меня сфотографирует, если не увидит?
– Никак.
– Давай мы сфоткаем, – тут же предложила Настя.
Катя согласилась, конечно. Разумеется, мы провозились около часа. Я бдила, чтобы Гоша нас не заметил, Настя старательно наводила красоту, а Катя тараторила без устали, как она мечтает стать моделью. Как я.
Фенова от этих разговоров уже бы сто раз разорвало на мелкие кусочки. Катя только заикалась, он тут же вскипал. Глупый, она еще сто раз передумает. Пока это просто пример родителей, чтобы подражать или скучать поменьше, когда мы с Гошей уезжаем.
Затащив Катерину в пирсинговую, я молилась, чтобы не зашел Гоша и не ввалились Аня с Галаниным, которые, похоже, и правда поладили.
Пронесло. Настя отфоткала модную мелочь и повела умываться.
– Папе ни слова! – твердо сказала Катя.
Я козырнула.
Да, мы иногда вступали в девчачий сговор. Гоша порой был невыносим со своей ревностью и категоричностью. Приходилось идти на уловки. Ну откуда ему знать, как хочется девочке залезть в мамину косметичку. Даже я в детстве разок стащила старую теткину тушь и неумело намалевала глаза. Помню, папа хохотал, как сумасшедший. А вот Гоша точно бы за это устроил разборки.
Но в остальном он был идеальным. Мужем, отцом, даже зятем. Вспоминая первичную папину негативную реакцию, я только посмеивалась. Теперь они были чуть ли не лучшими друзьями. Гошка часто помогал отцу с домом, папа регулярно забирал Катю. Ну а Анфиса прониклась ко мне едва ли не материнской симпатией. Сначала мне было от этого неуютно, но потом я привыкла к ее гиперопеке и регулярным нравоучениям. Все-таки педагог. Возможно, я тоже такой стану.
– О чем задумалась, красавица?
Сильные руки обвились вокруг моей талии, утягивая в сторону пирсинговой комнаты. Я вздрогнула о неожиданности, но тут же расслабилась.
– Гошка…
– А ты кого ожидала увидеть? – хохотнул он, захлопывая дверь ногой. – Специально меня игноришь весь вечер?
Фенов нахально улыбался, подталкивая меня к тому самому столу, на котором не должно быть натурального протеина. Я пятилась, посмеиваясь и одновременно опасаясь, что он задумал пошлую пакость.
– Я весь вечер пыталась до тебя добраться, но то одно, то другое.
– О, серьезно? Зачем я тебе понадобился? За этим?
Гоша подсадил меня на стол. Я взвизгнула. Он положил ладони мне на бедра, начал поглаживать, пробраясь все дальше и дальше под юбку.
– Гошик, там толпа народа за дверью. Могут войти…
– Не войдут, успокоил он меня.
– Я поговорить хотела.
– Говори.
Гоша целовал меня. Его губы были кисло солеными, а дыхание пьянило. Пил текилу. Немного, но достаточно для маленького эротического хулиганства. Этот вкус и аромат возбуждал, заставляя вспоминать, как мы первый раз занимались любовь именно здесь. Я могла повторять это сотни раз. Тысячи. Бесконечно.
Фенов скользнул губами на мою шею и все настойчивее ласкал пальцами внутреннюю сторону бедер. Я вспыхнула, вцепилась в его плечи.
– Гош, там за дверью твоя дочь, мой отец и куча гостей, – напомнила я, еще держась за мораль и реальность.
– Вот пусть там и остаются. Ты об этом хотела поговорить?
– Нет, я… Ох…
Его палец, наконец, добрался до трусиков, погладил уже влажную ткань и тут же пробрался внутрь. Все, больше я не пыталась притворяться приличной. Руки сами скользнули под майку, чтобы гладить крепкую грудь, пощипывать соски, вырывая из Гошиного горла приглушенные стоны.
– Детка, – рыкнул он, когда я застонала, выгибаясь и ёрзая навстречу движениям его пальцев. – Хочу тебя, Ирс. Как дурак со стояком весь вечер. Потрясное платье.
Я сцеловала комплименты с его рта, не забыв одарить в ответ.
– Ты себя в зеркале видел? Женись на мне, Феникс.
Гоша хохотнул.
– Так я уже?
– Уф, черт. Повезло мне.
– О, да. Ты просто везунчик, малыш. Так люблю тебя, Ирсен.
– И я тебя.
Не знаю, что на нас нашло. От дефицита в сексе мы не страдали. Может просто захотелось пикантного, запретного. Ладно у меня немного поехала крыша. А он? Ох, так он всю жизнь немного с приветом, озабоченный, еще и помешанный на мне.
Мы не раздевались. Гоша расстегнул свои брюки и отодвинул в сторону мои трусики. Я вдавила ногти ему в кожу, ощутив первый мощный толчок и нарастающий ритм безумия, вперемешку с запретным удовольствием.
– Будет быстро, – предупредил Феникс.
– Ох, хорошо, потому что я долго не протяну.
Он простонал, поощренный таким заявлением и крепче сжал мои бедра.
– Это ужасно, – хныкала я несколько минут спустя, едва держась на ногах, пока Гоша протирал салфетками стол.
– Да ладно. Не сходи с ума. Зато весело, – усмехнулся муж.
– С тобой не соскучишься.
– Поэтому ты за меня и вышла.
Гошка выкинул салфетки, притянул меня к себе, тиская за попу.
– Я ведь хотела сказать тебе…
– О, серьезно? – начал издеваться Гоша. – На самом деле хотела? Я думал, это коварный план моего соблазнения.
– Дурак, – я треснула его по груди. Гоша снова сжал мой зад, заставляя меня потереться о его пах. Мда, можно было бы продолжать, но я уже протрезвела. – Мне звонил Алекс.
– А, знаю. Мне тоже. Едем в Токио через неделю?
– Да, – покивала я, подтверждая. – И это, пожалуй, последние съемки… в ближайшее время.
– Поседние? – Гоша приподнял бровь. – Надоело? Или что-то случилось?
– Случилось. Я беременна, Гош.
Он вздрогнул.
– Серьезно?
– Абсолютно.
– Но мы же…
– Да, отели подождать, но раз уж…
Я собралась уже запаниковать из-за странной реакции Гоши, но он тут же подхватил меня под попу, поднял и закружил.
– Офигеть, Ирс! Так круто! – и он тут же зачастил. – Слушай, ну точно, теперь никаких перелетов и съемок в жопе мира. А твои мелкие? До лета доучивай их, а новую группу не бери. Блин, детка, у нас будет еще один мелкий козяв. Эй, а когда мы заделали?
Он снова посадил меня на стол. Я счастливо засмеялась, ответила:
– Когда ты говорил, что успеешь. Видимо, не успел.
Гоша беспечно пожал плечами.
– Ну и ладно. Зато я успел со всем остальным.
– Это точно.
Я положила ладони ему на щеки и уже почти коснулась любимых губ своими, чтобы поблагодарить за такую волшебную неуспеваемость, как в комнату ввалились… Аня и Федор.
Они даже не сразу заметили нас, потому что тут же принялись жарко целоваться, едва закрыли дверь.
– Хей, тут занято, – гаркнул на них Гоша. – Снимите номер, извращенцы.
Анька пискнула, а Галанин лишь улыбнулся, мазнув по Гоше туманным взглядом.
– Я тебя понял, Феникс, – ответил он весело и потащил мою подружку обратно в зал. Когда мы с Гошей вышли, этих двоих уже след простыл. Но это уже совсем другая история.
