Текст книги "Феникс (СИ)"

Автор книги: Ольга Пожидаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Нет, – проговорила Катя. – Пусть Ирсен.

Глава 19

Я обомлела. Гоша самодовольно хмыкнул. Мол, знай наших.  Анфиса Павловна пригвоздила меня взглядом к стене и распяла. Наверно у меня лицо стало сначала белое, потом пунцовое. Во всяком случае, я чувствовала, как кровь то отливает, то приливает. От стыда? Чего мне стыдиться? Но все равно я залепетала, едва ворочая языком.

– Катюш, так бабушка только и ждала, чтобы тебя уложить, давай она…

– Нет! – упрямо и безапелляционно оборвала меня Катя. – Ты!

– Детка…

– Ирсен, пожалуйста, – она почти захныкала.

– Ирс, ну ребенок просит. Чего ты? – подыграл дочери Гоша, умышленно добивая тещу. – Первый раз что ли? Она твои песенки обожает. Давай, давай.

Я взглянула на него хмуро, но Фенов игнорировал намек, невозмутимо вскинул брови, делая вид, что не понимает, в чем проблема. Что мне оставалось?  Встала и поплелась наверх следом за Катей. Бобс по традиции семенил за нами.

Посетив ванную комнату, мы все втроем устроили на кровати. Катя и йорк лежа, а я присела на краешек.

– Про братьев? – уточнила  я сегодняшний репертуар.

– Нет, – вдруг отказалась Катя. – Лучше почитай. Золушку.

– О, – я вздернула брови, но решила не спорить и послушно достала книжку, стала читать.

На самом начале Катя меня остановила.

– Ты станешь моей мачехой, когда папа на тебе женится?

Я едва не закашлялась.

–Не знаю, Кать, – ответила я честно. – Мы пока жениться не собираемся.

– А если соберетесь? Ты же не будешь надо мной издеваться?

– Конечно, нет, милая.

Я погладила ее по голове.

– Давай ты станешь моей мамой, а не мачехой. Так можно?

У меня ком встал в горле. Он всегда там был, когда я укладывала Катю. Никак не могла привыкнуть к ее трогательной доверчивости и такой горячей, неуемной потребности в любви.

– Могу пообещать, что я точно буду твоим другом, – наконец нашла я слова.

– А потом – мамой.

Стон, почти всхлип, вырвался из моего рта.

– Может быть. Поживем увидим, – почти прохрипела я. – Читаем дальше?

– Да.

Катя улеглась и прикрыла глаза, слушая сказку с блаженной улыбкой.

– Папа лучше принца, – пробормотала он в конце. – Вы тоже будете жить долго и счастливо.

– Я бы не отказалась, – поддержала я детскую уверенность, погладила малышку по голове.

Через пару минут ее дыхание стало ровным, веки не жмурились, а расслабленно прикрывали глаза. И лишь на губах осталась улыбка безмятежных, сладких снов. Не удержавшись, я поцеловала Катю в щеку, укрыла одеялом плечико, встала. Бобс поднял голову, провожая меня сонными глазами.

– Охраняй, Годзилла, – велела я ему шепотом и вышла из спальни.

Уже на лестнице я услышала, Гошу. Он цедил слова, видимо, пытаясь не повышать голос.

– При всем моем уважении, Анфиса Павловна, вы охренеть как перегибаете сейчас. Это вот ни разу не ваше дело.

«Уходи, уходи», – тут же зашептала мне интуиция. – «Просто уходи. Тебе нельзя это слушать».

Но я спустилась и продолжала стоять в гостиной, слушая, как они ругаются на кухне.

– Это мое дело, Игорь. Потому что твоя профурсетка проводит слишком много времени с Катей. А она, на минуточку, моя внучка.

– Ирсен моя девушка, а не профурсетка. Имейте уважение!

– С какой стати я буду уважать девку, которая пьяная таскается по ночам с мужиком, а потом еще и вваливается к нему домой.

 -Анфиса Пална!

– Это пять не мое дело? То, что вы бы делали с Катей за стеной – это снова не мое дело? Вот уж сомневаюсь, Игорь.

– Я не обязан перед вами отчитываться.

– Правда? Я отдала тебе ребенка, доверила.

– Я ее отец, вашу мать! – все-таки вскипел Феникс. – Не чужой дядька.

– Отец? Хах, как неожиданно ты об этом вспомнил.

– Ага. А как вы внезапно вспомнили, когда деньги понадобились? Не надо тут корчить из себя мать Терезу.

– Игорь!

– Меня Гоша зовут. Прекращайте!

– Это ты прекращай. Прекращай приводить в дом эту девку, иначе тебе придется отчитываться не передо мной, а например, перед органами опеки…

– Что? Вы в своем уме?

– В своем, Игорь. Как отдала тебе Катю, так и заберу.

– Да вы что?! Тогда придется судиться. Я ведь оформил отцовство, хотя вы меня уверяли, что это лишнее. Мы же семья, – Гоша издевательски захохотал.

– Семья, Игорь. Но я в нашей семье не желаю твоих подружек, и Кате не позволю общаться с этой твоей… Как ее?

 – Ирсен. Ее зовут Ирсен.

– Еще и не русская. Запомни, дорогой, я суда не боюсь. Думаю, любой судья будет на стороне любящей бабушки, а не разрисованного наркомана-папашки, который таскает в дом шлюх, а сам вечно занят и спихивает ребенка на няню.

– Да я… – снова начал Гоша, но Анфиса его тут же перебила. – И деньгами своими не козыряй. Мне тетка квартиру оставила. Я ее сдавать могу – это доход и средства на ребенка.

Я не удержалась и громко ойкнула. Прижала ладонь ко рту, но поздно. Они оба меня услышали. Гоша вышел в гостиную.

– Я домой поеду, – тут же затараторила, доставая телефон. – Поздно. Мне надо. Работа завтра.

– У тебя выходной ,Ирс! – напомнил Гоша, хватая меня за руки, останавливая. – Детка…

Я замотала головой, вырываясь, поднесла трубку к уху.

– Да, девушка, такси, пожалуйста. Поеду куда?

Я назвала адрес и сама уже надевала сапоги, спеша вырваться из дома, где все рушила одним своим существованием.

– Ирсен, малыш, прекрати. Что ты слышала? – потребовал ответа Гоша, стискивая мои плечи.

– Слышала? А что я должна была слышать? Ничего. Все хорошо. Просто уже поздно. Давай созвонимся, ага?

Я даже смогла чмокнуть его в щеку и вырвалась, убегая. Обернувшись, увидела, как меня провожает триумфальным взглядом Анфиса Павловна. Уже в лифте я пожалела, что ушла. Пока ждала такси у подъезда, хотела, чтобы Гошка спустился и загнал меня обратно. А по дороге домой, в прокуренной машине и под радио «Шансон» я тихо плакала, потому что все рухнуло в один момент. У меня не было сил сопротивляться этому. Но сильнее ранило то, что у Гоши, кажется, их не было тоже.

Весь следующий день я ждала, что Гоша позвонит, и одновременно безумно этого боялась. Еще и отец действовал на нервы:

– Поругались что ли? – он сразу почувствовал мое подавленное настроение.

– С чего ты взял? – я старалась не огрызаться, но все равно вышло не дружелюбно, с каким-то подростковым вызовом.

– Дома сидишь в выходной, а то все у него пропадала.

Я ничего не ответила по сути, только промычала невразумительно.

Гоша не звонил, не писал. Я хотела сама, но скидывала вызов раз сто. Трусиха. И он, кается, тоже не слишком рвался в бой с тещей. Она ведь угрожала ему опекой. У меня в голове не укладывалось, как так можно. Отдать ребенка отцу, а едва они друг к другу привыкли, забрать. Это же не игрушка, а ребенок. Причем ребенок, который изначально растет в ненормальных условиях. Без мамы, без той огромной любви, которую Катя не просто заслуживает, она имеет полное право. Она просто не может быть нелюбимой. И Гоша, честное слово, старался изо всех сил. Я видела, я чувствовала это. И Катя, уверена, тоже.

Мне вспомнилось, как Феникс говорил, у Анфисы Павловны педагогическое образование, она учитель русского и литературы. Я еще тогда поняла, почему Катя так чисто и правильно говорит. Видимо бабушка с ней много занималась, разговаривала. Только вот теперь она совсем непедагогично действовала. Не в интересах ребенка, а скорее ведомая ревностью и какими-то ханжескими представлениями о жизни. Хотя… Мой батюшка точно так же бы счел Гошу наркоманом и бездельником. Но ведь Анфиса знала Фенова. Или мирилась с его колоритной внешностью ради денег, а потом собственного удобства. Мило. Ничего не скажешь.

Два дня я мучилась этими мыслями, но все же решилась позвонить.

– Привет. Все в порядке? Ты не звонишь, – проговорила я в трубку.

– Да, малыш. Все хорошо. Дел по горло. Работа.

Я знала, что он врет. По голосу было понятно. Никакая работа Гоше не мешала забирать меня после смены или из дома, чтобы провести вечер вместе.

И он знал, что я знаю, что он врет. Уж слишком много вины и нарочитой небрежности в интонациях. Но мы оба сделали вид ,что все нормально.

Я не звонила ему неделю. Он тоже молчал. Эти дни тянулись невыносимо долго. Я истерзала телефон, мысленно заставляя его звонить. Иногда он даже слушался, но это были девчонки или однокурсники. А потом позвонила она. Анфиса Павловна. С Гошиного номера.

Я сначала обрадовалась, но сняв трубку, услышала ее голос, тут же узнала ледяной менторский тон.

– Ирина, добрый вечер. Это Анфиса Павловна. Бабушка Кати.

– Я вас узнала, – откликнулась я тихо, словно двоечница на разборе полетов у учителя.

Почему-то покоробило, что она назвала меня Ириной. Это Гоша разбаловал, уверяя, что я исключительная, особенная. Раньше такие ошибки не волновали. Пока я считала себя заурядной.

– Тем лучше, – продолжала Анфиса. – Думаю, ты понимаешь, что зря влезла в эту семью.

Очень хотелось сказать, что никуда я не лезла, меня пригласили, чуть ли не насильно втянули, но перечить этой женщине было выше моих сил. Я продолжала молчать и слушать, а она этим изо всех сил пользовалась.

– У Игоря с Катей все так хорошо сложилось, а ты только портишь, Ира. Пойми, девочке нужен отец, а ты его забираешь у нее.

 В этот абсурдный момент у меня прорезался голос:

– Нет, я…

– Не перебивай, – оборвала она мои протесты. – Я не для того отдала внучку этому бестолковому. Как отдала, так и заберу. И виновата будешь именно ты. Так что сделай правильные выводы, дорогая моя. Надеюсь, ты меня услышала и поняла. Чтобы ноги твоей не было в доме Игоря. Не навязывайся. Имей гордость. Он выбрал дочь, а не тебя. Слава богу, хоть на это мозгов хватило.

Она положила трубку.

Я ревела весь вечер и половину ночи. Даже папа услышал, даже зашел без стука и стал утешать, но я лишь отталкивала его и просила уйти, не трогать. Он уходил, а через полчаса возвращался. И так много раз. Когда я успокоилась и пообещала больше не реветь, он попытался выведать, в чем дело. Я только и твердила, что нервы, сессия. Неубедительно врала. Но он сделал вид, что мне поверил.

 А сессия на самом деле меня немного отвлекла. Учеба всегда помогала и успокаивала. Гоша не звонил, и я тоже не навязывалась. Убедила себя, что все делаю правильно. Закончить универ, пойти поработать в школу, набраться опыта, возможно, давать частные уроки, а потом создать свою группу для малышей. Возможно на базе детского центра, а может и сама. Аренда класса – не так дорого, главное увлечь людей, собрать человек десять для занятий.

Но даже эти перспективы и путь к ним не радовали. Не хотела я делать свою мечту былью. Я хотела к Гоше и Кате. Казалось, теперь мое счастье не в работе, а рядом с ними. Печально, но их счастье как раз отдельно от меня. Нужно было с этим смириться. Я старалась, но не получалось.

Спустя две недели после злополучного подслушанного разговора я сидела дома, готовилась к последнему экзамену. Прозвучал звонок. Отец был на работе, и я никого не ждала.

– Гоша? – проговорила я в динамик домофона, увидев Фенова на дисплее.

– Привет, Ирс. Впустишь? Дело есть.

Наверно не стоило открывать, но когда я слушала разум, если дело касалось Гоши Фенова? Палец сам нажал кнопку, и замок отозвался щелчком, а через минуту Гошка уже стоял на пороге . Я сразу заметила подглазины и взъерошенные волосы, общий помятый, какой-то уставший вид. Словно все эти дни он скитался по неведомым землям, а потом еще и сражался с драконом трое суток. И не сказать, что победил.

– Что ты хотел?

Он помолчал, а потом потянулся ко мне, словно хотел погладить по щеке или просто коснуться лица пальцами. Но одернул руку, замотал головой, стряхивая с волос снежинки, словно хотел избавиться от наваждения. Гоша зажмурился, взглянул на меня какими-то безумными глазами. Словно решился на что-то. И выпалил:

– Мы должны пожениться.

– Что? – я ушам своим не поверила.

– Нам нужно пожениться, Ирсен. Это поможет.

– Поможет?

Меня начало подташнивать.

– Да, так Анфиса лишится всех козырей. Суд всегда на стороне полной семьи.

– Фенов, что ты несешь?

– Ты же слышала, как она мне угрожала, – отчаянно воскликнул Гоша. – Я не могу ей Катьку отдать, понимаешь? Помоги мне, Ирсен.

– Гош, ты все это время придумывал, как сохранить опеку над Катей?

– Что-то вроде того… – выдал он, не слыша сарказма в моем вопросе. – Так ты согласна, малышка?

Он протянул руки и шагнул ко мне. Я поспешила отпрыгнуть назад.

– Я? Согласна? – меня застряло от истеричного смеха. – Охренеть, Гош, это самое невероятное предложение руки и сердца. Просто супер. А контракт подготовил? Мало ли…

– Ирсен… – позвал он, запуская руки в  свои волосы, словно собирался их выдрать. Но меня не разжалобил даже этот жест отчаяния. Я разозлилась. Жутко. Мы не виделись сто лет, а он даже не пытается сделать вид, что хочет жениться на мне не только ради Кати.

– Не приближайся Гош, – выкрикнула я, зная, что одно его касание, и… я соглашусь на все. Необходимо хоть кому-то мыслить трезво. – Анфиса оставит тебя в покое, если мы просто разойдемся. Мы ведь уже это сделали. Разве нет?

– Нет. НЕТ! – заорал он. – С чего ты взяла?

– С того, что мы не виделись, не общались.

Он зажмурился.

– Детка, я скучаю. Катька скучает.

Я не сдержала всхлипа.

– Не надо, Гош. Вам и без меня было хорошо.

– Было, – подтвердил он.– А теперь вот паршиво без тебя. Обоим. Ирс, я… Я дебил, знаю. Но я не хочу ее терять. Не могу. Вся моя жизнь вокруг нее, понимаешь? Она – моя жизнь.

– Понимаю, Гошик. – Сердце щемило, и лед таял от того, как пронзительно звучали его слова. – Пусть так и будет. Это ведь хорошо.

Я говорила спокойно, но слезы так и бежали по щекам.

– Ты тоже, Ирсен, – проговорил Феникс, настигая меня, заключая в объятия. Словно тигр поймал жертву. Проклятый Тигр на его плече, который разорвет за своих. – Ты тоже моя, детка. Я не могу без тебя. Я думал, но… Не могу, слышишь?

У меня не было сил вырваться. Я плакала у него на груди, вцепившись в борта расстёгнутой парки поливая слезами тонкий свитер.

– Не надо, Гош. Оно того не стоит.

– Надо, детка. Просто выход за меня, и все будет хорошо.

Это предложение звучало так нелепо и… больно. Словно тысяча игл вонзились в сердце. Наговорив столько горячих, приятных слов, Гоша снова все перечеркнул этим расчетом.

– Нет, – твердо ответила я, отстраняясь, вытирая слезы.

– Ирсен…

Он увидел в моих глазах нерушимую уверенность.

 – Уходи, Гош.

Он сжал губы и выпалил:

– Если не ради меня, то ради Кати.

Я горько усмехнулась.

– Последний козырь, да? Используешь ребенка. Некрасиво. Именно ради Кати я не собираюсь больше с тобой ничего обсуждать. Она заслуживает настоящую семью, а не суррогатный фейк, который ты из нас пытаешься сейчас сляпать.

– Я не… – начал он, но осекся.

– Уходи, Феникс, – повторила я в очередной раз. – Нам не стоит больше видеться.

Гоша смерил меня взглядом. Сначала мне показалось, что он сейчас скажет что-то обидное, но огонек гнева в глазах затух так же быстро, как вспыхнул. Он покивал, словно соглашался со всем, что я сказала, развернулся и вышел за дверь.

Я тут же вцепилась в ручку. Безумно хотелось дернуть на себя и мчаться за ним, просить вернуться, сказать, что передумала. Пусть женится ради Кати, хоть ради всех чертей и демонов ада, но лишь бы не уходил. Но разум велел стоять на месте. Слезы снова потекли по щекам. Я так и стояла у двери, прижавшись к ней лбом, пока не услышала, как откроются ворота гаража. Папа вернулся с работы.

Только тогда я отпустила ручку и на ватных ногах поплелась к себе. Как зомби открыла у учебник и стала читать. Буквы даже складывались в слова, но смысл до меня не доходил.  Отец не беспокоил, зная, что я легко отвлекаюсь.

Промаявшись до ночи, я так и легла спать, ничего не выучив, ничего не чувствуя. Пустота в голове и в сердце. Утром каким-то чудом мозг заработал. Я сдала экзамен на пять. А вот сердце завести заново не удалось. Щемящая пустота не желала отпускать так легко.

Глава 20

Сдав сессию, я собиралась взять лишнюю недельку отпуска на работе. Хотелось банально побездельничать, сходить с девчонками в клуб, отдохнуть, расслабиться. Всегда так делала. Но не в этот раз. Каждая праздная минута – это мысли о Гоше. Я устала от перманентной боли, которой кровило мое разбитое сердце, устала скучать, устала надеяться на что-то. Дети держат в тонусе. С ними нельзя отвлекаться на свои глупые взрослые проблемы. Именно поэтому я вышла работать сразу после экзаменов.

Помогло прекрасно. Хотя я все равно не могла забыть Гошу. Он мерещился мне в каждом высоком, плечистом мужчине, а Катю я видела в каждой светловолосой девчушке, что играла под моим присмотром. Но это пройдет. Говорят, время лечит. Оклемалась я от других мужчин, переживу и этого.

Плохо было то, что я не хотела забывать. Мое тело, разбуженное его ласками, поцелуями теперь остро нуждалось в потрясающем горячем сексе с Фениксом. Я хотела гореть вместе с ним и возрождаться. Но в действительности просто тлела, стараясь не замерзнуть до смерти. Зима была не только за окном, но и в моей душе.

Отец, конечно, снова все понял, снова пытался расспросить. Я молчала, как партизан, и как стахановец брала у девчонок все смены для подработки, а дома готовила, убирала, даже затеяла перестановку в своей комнате, чтобы освежить интерьер. И в клуб сходила,  и даже почти повеселилась. Помогла текила.

В общем, я отрывалась, как могла и по всем фронтам. Правда оказалось, что прошла всего неделя после нашего с Гошей разговора. НЕДЕЛЯ! Черт подери, а меня как будто вечность уже разрывает от тоски и желания примчаться к нему, наплевав на обиды и сложности. Но… Нельзя. Нам просто нельзя быть вместе.

В очередной раз заставив себя не думать, не надеяться и не мечтать, я встала, затянула волосы в хвост, замазала тоналкой веснушки и пошла на работу.

Слава богу, сегодня мне сдавали преимущественно мальчишек. Лишь одна девочка играла в домике и варила что-то на игрушечной плите. У нее были темные волосы, но я все равно отождествляла ее с Катей. Тоже тихая и увлекающаяся. Не то, что сорванцы на горках и батуте.

Окунувшись в печальные воспоминания, я не могла избавиться от навязчивой идеи, постоянно представляла, как без меня Катя. Мы ведь подружились. Хорошо бы она забыла скорее. У детей с этим проще. Наверно.

Глядя стеклянными глазами на детей, я думала о своем, когда кто-то коснулся моих волос. Я тут же вскочила. Что еще за дела. Обернулась и… едва не разрыдалась.

Гоша. Конечно, это был Феникс. Кто еще маниакально ненавидит мои собранные резинкой волосы.

– Я запретил тебе зализываться, – напомнил он, словно мы вчера расстались. Фенов оценил мое лицо, сдвинул брови. – И уродовать кожу тоном тоже.

– Правда. А ты кто такой? – дерзко выпалила я, вскипая моментально от его самоуверенности.

– Ирс, я извиниться пришел.

Я фыркнула.

– Мне не нужны твои извинения, Гош. Я вообще работаю. Не заметил?

– Заметил, – кивнул он. – Их четверо всего. Поговори со мной, детка.

– Нет, – отрезала я. – Не о чем нам разговаривать, Фенов.

Я собиралась отойти от входа и сесть, но он прихватил меня за руку.

– Ирсен.

– Гоша, хватит! Мы все решили. Так будет лучше для всех.

Я задергалась, пытаясь избавиться от его хватки, но какое там. Гоша держал крепко.

– Лучше? Для всех? Серьезно? Какого же хрена мне так паршиво без тебя? – он повысил голос.

Я зашикала.

– Не ори. Дети же.

– Дети заняты. А моя вот, между прочим, по тебе скучает.

Он бил по самому больному.

– Уходи, пожалуйста, – взмолилась я, почти задыхаясь от одного его присутствия рядом и умирая от слов, что он говорил.

– Ирсен…

– Гош,  охрану позову.

Потому что это невыносимо просто.

– Ирс…

– Я не шучу! Костя, – окрикнула я парня из охраны соседнего супермаркета.

– Чего, Ир? – моментально откликнулся тот и смерил Гошу презрительным взглядом. – Проблемы?

Фенов отпустил меня, поджал губы.

– Нет проблем, – процедил он.

– Вот и прекрасно.

Я кивнула Костику, мол, все в порядке теперь. Он ушел обратно ко входу в супермаркет, но посматривал на нас.

– Я дождусь конца твоей смены, и мы поговорим, пообещал Гоша.

Он отошел от детской зоны и присел неподалеку на одну из лавок в холле. Я едва не заныла вслух. Что за упертый баран.

Но Гоша не утерпел. Я закрутилась с детьми и родителями и не заметила, как лавка опустела. Ушел? Серьезно? Нужно было радоваться, но никак не получалось.

Никуда Фенов не ушел. У меня волосы во всех местах зашевелились, когда я услышала его голос:

– Эй, пацан, можешь сказать той девушке, что я дурак.

Я резко обернулась и увидела, как Гоша, перегнувшись через сетчатое ограждение, разговаривает с мальчишкой лет шести. Ярослав, кажется. Ушлый ребенок тут же уточнил:

– А что мне за это будет?

– Конфета. Фак, нет конфет. Денег дам. Полтинник.

Мальчишка пренебрежительно фыркнул.

– Даже стольника мало.

Я поспешила к этим двум дельцам.

– Ярик, иди попрыгай на батуте, дорогой, – поспешила я отправить мальчика.

Но он с места не сдвинулся.

Ладно. Но Гошу точно надо послать.

– Фенов, – начала я цедить сквозь зубы. – Ты в своем уме? Сейчас всем везде мерещатся педофилы, а ты сманиваешь парня конфетами и деньгами. Проблем хочешь? Тебе своих мало? Уйди уже!

– Не могу, малышка. Я ведь пытался, но не могу.

Он выглядел таким несчастным и жалким. Здоровый мужик в татухах, говорил сейчас словно маленький мальчик. Похоже, все мужчины как дети.

Ярослав хмыкнул:

– Малышка, – повторил он, явно дразня меня.

– Ярик, – обратилась я к нему строже.

Пацан только замотал головой и присел на меленький стульчик, глазея на нас с Гошей, словно в театре.

Некоторых детей так и тянет треснуть. Хотя это ни разу не педагогично и я вообще против рукоприкладства. Категорически, да-да.

Гошу зритель ни капли не смущал. Похоже, Феникс уже кипел от желания все мне высказать и его не волновало, кто это услышит.

– Ирсен, прости. Я осел, знаю. Приперся к тебе с этим предложением дурацким. Как будто только в Кате дело. Я ведь никому больше такого не могу предложить, понимаешь?

– О, да я должна быть польщенной, наверно. Но что-то никак не выходит, Гош, – начала заводиться я.

На наши разборки пришел посмотреть еще один мальчик. Он так же непосредственно присел рядом с Яриком.

Я хотела всех разогнать, но Гоша снова заговорил, не позволяя и слова вставить.

– Слушай, ну а что в этом ужасного? Я не урод, у нас все хорошо было. Во всех смыслах.

Пацаны подвигали бровями, словно понимали, о каких смыслах говорит Гоша. Возможно, Яр и понимал. Дети сейчас продвинутые.

– Гош, пожалуйста, – взмолилась я, – не надо здесь.

– Ты же не будешь со мной разговаривать. А от них не сбежишь. Так что не буду я ждать, Ирс.  Да, я маху дал с этой женитьбой, но только потому, что перепугался до усеру.

– Гоша! – рявкнула я, но ему как всегда было пофиг. Не матом же. – Не могу я тебя потерять, Ирс. И Катьку – тоже. Я правда думаю, что нам нужно пожениться, это же выход. Но если ты не готова и вообще. Я понимаю, правда. Придумаем что-то еще. Только вернись к нам, детка.

– Я просто хотела, чтобы… Чтобы была другая причина. Это эгоистично и глупо, но я не хочу выходить за тебя только ради Кати. Прости, это совсем неправильно, я считаю.

– Ради Кати? – повторил Гоша. – А ради меня?

– При чем тут ты?

К нам подошла еще одна девочка. А потом и последний парень, который совсем заскучал один в бассейне с шариками. Но теперь уже и мне было все равно.

– Я иду в комплекте с Катей.

 -Это не то же самое.

– А что тебе еще нужно, детка?

– Гоша, – я почти ревела. – Да я же не из-за твоего тонкого расчета злилась. Я…

– Возвращайся ко мне, малыш. Пожалуйста.  Я скучаю, Катька скучает, – продолжал уговаривать Фенов, но я хотела услышать совсем не это.

Я открыла рот, но не решилась сказать правду, просто покачала головой и уже собиралась сказать, что ничего, тут вмешался Ярослав.

– Скажи, что любишь ее, дурак, – очень по-взрослому выдал он. – Мой батя всегда так делает, когда с мамой спорит. Все равно ей ничего не докажешь, а так она сразу простит.

– Да, маму нужно любить, – поддержала девочка из зрительного зала. – Мальчишки ничего не понимают. Даже взрослые.

Фенов захохотал, а я залилась краской от смущения, потому что мелкота оказалась намного прозорливей.

– Горох дело говорит, – отсмеявшись выдал Гоша. – Я люблю тебя детка. Неужели, ты этого не понимаешь? Будь ты хоть сто миллионов раз удобной и хорошей для Кати, я бы не стал предлагать тебе то, что предложил. Я сам тебя хочу сделать своей. До безумия просто. Но и пугать боялся. Вот и налепил какой-то херни. Прости, Ирсен. Я люблю тебя, милая. Правда, люблю. Наверно, поэтому все так самозабвенно порчу.

– Молоток, – резюмировала девочка.

– Не, реально тупо признался.

Дети устроили совещание по этому вопросу, не стесняясь нашего присутствия. Я не сдержалась и размазывала слезы по щекам, а Гоша висел на ограждении, словно хулиган, которому нет хода в соседский сад с клубникой.

Меня окрикнули от входа. Это за Яриком пришла мама.

– Пошли, дорогой, – взяла я мальчика за руку.

Он было заныл, но мама пообещала накормить его мороженым, и парень смирился. А я едва не рыдала, пока они рассчитывались и возвращали ключ от шкафчика. Остальные дети уже снова разбрелись по игровой, а Гоша опять вырос позади меня.

– Ирсен, – позвал он, когда мама увела Ярослава.

Я шмыгнула носом, взглянула на него.

– Да. Я тоже тебя люблю, Гош.

Его лицо озарилось триумфальной улыбкой. Этого мне показалось мало, и я продолжила.

– И Катьку люблю. Скучаю по вам безумно. Но жениться – это неправильно. Правда. Нам лучше не видеться.

– Нет! – выпалил он.

– Но Анфиса Павловна…

– Пусть катится к черту. Кишка у нее тонка на меня в суд подавать.

– Но… – опять возразила я и… тут же замолчала, потому что Гоша поцеловал меня.

Это был быстрый поцелуй. Не из тех сладких и чувственных, которые он обычно мне дарил. Но и обстоятельства не располагали к повышенной страсти.

– Ничего не говори, Ирс. Ты все уж сказала.  Давай я заберу тебя после работы… – он тут же сам осекся.  Эх, блин, не заберу. У меня съемка до вечера.

– Давай я позвоню тебе вечером, – предложила я, боясь, что он сейчас просто прикует к себе и не отпустит. Волнительная перспектива, но мне не хотелось пороть горячку.

Он смотрел на меня так серьезно и долго. Видно было, что борется с желанием сейчас же утащить отсюда, чтобы наверстывать упущенное. Но здравый смысл победил.

– Ладно, – согласился Гоша. – Завтра выходной?

– Завтра выходной, – подтвердила я.

– Завтра ты с нами. Днем со мной.

– Посмотрим, – проговорила я еле слышно, но уже мысленно согласилась. – дай мне немного времени подумать. Пожалуйста, Гош.

– И думать нечего, – опять заупрямился он. – Но если тебя эта ночь спасет, то меня скорее доконает.

Я тихо засмеялась. В этот момент к комнате подохши новые желающие поиграть, и мне пришлось вернуться к работе.

– До созвона, – бросил Гоша, поняв, что пора оставить меня. – Очень жду.

Я проводила его взглядом и принялась записывать нового посетителя комнаты.

Ближе к концу смены я снова начала впадать в депрессию и жалеть, что раскрылась перед Феновым, а потом еще и уступила ему, снова поверив, что у нас моет получиться. Гоша, словно почувствовал, позвонил, едва моя смена закончилась.

– Я же забыл сказать, малыш. Проверь баланс на карте. Тебе должны были упасть деньги за фотографии. И у меня есть финальный вариант. Очень круто вышло. Приезжай, посмотрим вместе.

– Ты за этим и приходил? – догадалась я.

– Угу, – покаялся Гоша. – Но едва тебя увидел, память отшибло.

– Мог бы позвонить, тогда бы не пострадала твоя память, – развеселилась я, лечась его голосом от тоски и неуверенности.

– Мог бы, – согласился Гоша, – но меня больше устраивает то, что случилось вследствие амнезии.

Я засмеялась в трубку. Он тоже хмыкнул.

– Люблю тебя, Ирс .Пошел работать.

– И я тебя, – выдохнула в ответ, поражаясь, как приятно и просто говорить ему это.

Отбив звонок, я стала всматриваться в номера автобусов, чтобы поехать домой. Хотелось прийти, поесть, позвонить Гоше ближе к ночи и лечь спать, чтобы завтрашний день пришел быстрее. Но моим мечтам не суждено было сбыться.