Текст книги "Тихий омут и бестолочь (СИ)"

Автор книги: Ольга Пожидаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 5. Решения

Новый год в коллективе «Канцелярии» всегда праздновали весело и заранее. Клиенты уже с середины декабря начинали таскать девочкам конфеты и шампанское, саботируя рабочий процесс. Усманов не только закрывал на это глаза, но и сам был не дурак присоединиться к своим труженицам в конце рабочего дня. Правда, сам шеф претендовал только на конфеты, так как постоянно был за рулем. Но в честь корпоратива он приехал с утра на такси и весь день только и делал, что принимал постоянных клиентов и горячительного на грудь.

Марина с коллегами тоже не отказывали себе в шампанском, особо не скрывая, что лоботрясничают. Все равно каждой придется выйти в начале января, чтобы закрывать год, подчищать хвосты, поэтому перед новогодней гулянкой все расслаблялись. Уже был заказан уютный ресторанчик, который располагался на первом этаже их офисного центра. Очень удобно.

Иванова весь день пребывала в приподнятом настроении. Несмотря на весьма напряженный месяц семейной жизни, сегодня утром они со Стасом очень тепло пообщались за кофе. Он даже клятвенно пообещал приехать вечером в ресторан, чтобы повеселиться вместе с женой. Марине это было очень важно: показать Усманову и Бирюкову, что у нее все в порядке.

До Николая, видимо, доходили слухи, и он пару раз интересовался у Марины, как у нее дела. Иванова клеила на лицо фальшивую улыбку, уверяя босса, что нет на свете человека счастливее. Марина понимала, что врушка из нее никудышная, но все равно продолжала корчить хорошую мину при плохой игре. Но сильнее, чем босса, она хотела убедить в собственном благополучии Костю. После их совместного обеда в «ДТ» Бирюков частенько и сам интересовался (естественно, наедине), как у нее дела, все ли благополучно дома. Разумеется, Марина кивала. И, разумеется, она понимала, что такими вопросами Костя дает понять – его предложение в силе. Это жутко раздражало. Она не желала снова выставлять напоказ свои слабости, которые ему так понравились тогда, в клубе.

Стоит ли говорить, что при таких обстоятельствах звонок Стаса Марину сразу напряг.

– Алло, – ответила она осторожно.

– Марусь, напомни, во сколько у вас начинается тусовка? – уточнил муж.

– В семь.

– Слушай, я задержусь. У нас тут тоже все пьянствуют. Неудобно уходить в самый разгар.

– Ну… Ладно, – пожала плечами Марина. – К восьми-то подъедешь?

– Крайний срок – половина девятого, – заверил Стас и отключился.

Она закусила губу, стараясь верить ему изо всех сил. Стас и раньше вот так оттягивал время прибытия, а потом и вовсе отменял. В итоге позже становилось ясно, что он променял ее на свои танки.

Марина положила телефон, подавляя желание швырнуть мобильный в стену. Она, конечно, хотела верить мужу, очень хотела верить, но разум усиленно подавлял ее глупые надежды.

«Не придет, – шепнуло ей и сердце. – Даже не надейся».

Марина прикрыла глаза. В голове шумело от трех бокалов шампанского, которые уже успела выпить. Лишь на секунду позволила себе загрустить и сразу же прогнала печаль. С лица, из глаз, из души. Она решила, что будет веселиться, ни в чем себе не отказывая. Ведь скоро Новый год.

В пять часов вечера Усманов прекратил прикидываться, что работает, и выполз из своего кабинета. Скоро стали подтягиваться постоянные клиенты и мужья «канцелярских» бухгалтерш. Даже Кристинкин бойфренд, с которым она встречалась от силы месяц, не побрезговал приглашением. Только Марина опять была в гордом одиночестве. На всякий случай она даже не упоминала, что Стас задерживается. Просто пожимала плечами, говоря:

– Работает. Вряд ли придет.

И все кивали, трепали ее по плечу, а Марина задирала нос, улыбаясь. Когда народ потек нестройным маршем в сторону выхода из офиса, она нарочно задержалась, чтобы перевести дух. Вытащив из ящика подарочный коньяк, Иванова плеснула в чашку, опрокинула, поморщилась и закинула следом в рот кусок шоколадки, тоже подарочной, естественно.

– Все-таки хорошая у меня работа, – печально улыбнулась себе под нос Марина.

– Маринка, ты чего застряла? – удивился Усманов, узрев ее одну за столом в пустом кабинете.

– А ты чего? – не растерялась она.

– Ого, – аж выпрямился Николай. – Я тут босс, вообще-то. Что хочу, то и делаю.

– Черт, точно, – хохотнула Иванова.

Коля нахмурился, внимательно разглядывая ее.

– Что? – не выдержала Марина его напряженного изучения.

– Есть у меня к тебе разговор, – туманно начал шеф, присаживаясь на краешек стола. – Хотел до января отложить, но…

– Коль, ты меня увольняешь? – выпалила она первое, что пришло в голову.

– О, господи, нет, конечно, – закатил глаза Усманов. – Вечно с вами бабами так. Ничего нельзя сказать – сразу истерика. Сядь, ради всего святого. Ты мой лучший бухгалтер. Я ж не мудак, чтоб тебя выгонять.

Марина, как вскочила, так снова рухнула в кресло. Она молча уставилась на Колю, совершенно не понимая, что происходит.

– Ну спасибо, – наконец брякнула Марина.

– За что?

– Что не мудак.

– А… Да, всегда пожалуйста, – хохотнул Николай.

Марина только сейчас заметила, что он уже хорошенько поддатый. Она решила, что такое состояние босса и его явное благоволение к ее персоне не должны принести неприятностей. Подкатывать он к ней точно не должен, не уволит. Может, наоборот, повысит?

– Так я чего хотел сказать, Маринк. Вернее, даже предложить, – собрался в конце концов Усманов. – Ты же знаешь, что у меня в другом городе недавно фирма открылась.

– Слышала, – кивнула Марина.

– Вот. Я там все замутил с подачи брата своей жены. И посадил его начальником, соответственно.

– Ну.

– Ну… Ну а он, похоже, стал часть доходов уводить в тень. Говорил Ленке, что дурная идея родственников в бизнес пускать.

– А с чего ты взял-то? Может просто немного просели? Так бывает, – предположила Марина.

– Бывает, – согласился Усманов. – Только вот не просели они. Прибыль стабильная, а клиентская база растет. Разумеется, растет она по наведенным мной справкам, а не по отчетности.

– Мда… Дела, – протянула девушка.

– И ведь хрен подкопаешься. И ругаться с родственниками на пустом месте неохота.

– И денег жалко.

– Угу, я спать не могу последнее время. Вообще хреново сплю, когда меня пытаются в зад оттрахать без лубриканта, – понесло босса.

– Коль, – скривилась Марина, – Ну ты сравнил.

– Ну ладно, согласен. Перегнул. Отыметь они меня пытаются весьма грамотно, смазывают, осторожничают. Но это бесит еще сильнее, – продолжал возмущаться Усманов.

– Я так и не поняла, зачем ты все это рассказываешь? Хочешь, чтобы я их отчеты посмотрела?

– Не-а, – Коля без церемоний плесну себе коньяка в Маринкину чашку, пригубил и качнул головой в знак одобрения. – Классный коньяк.

– Коль!

– А, да. Я хочу, чтобы ты поехала туда и все разнюхала на месте, – наконец выдал он.

– Да ты шутишь!

– Нет.

– Почему я-то?

– Во-первых, как я уже сказал, ты мой лучший бухгалтер. Во-вторых, я тебе доверяю.

– А в-третьих? – подняла бровь Марина, уже догадываясь, что он скажет.

– У тебя со Славой все не особо гладко…

– Со Стасом.

– Да похрен. С мужем, короче. А у теток семьи, понимаешь? Я бы мог и Тимофеевну отправить, она та еще землеройка, везде грязь найдет. Только у нее муж да дети, внук недавно родился. Пошлет она меня.

– Ну а Кристинка?

– Марииииин, – возмутился Коля.

– Да, знаю, молодая она.

– И не доверяю я ей. Продаст. Может не за дешево, но вполне способна на это.

Они замолчали. Марина молча встала, взяла с Кристинкиного стола чашку, плеснула коньяка и себе и выпила, снова залпом. Она уже знала, что Коля предложит ей отличные условия, солидные деньги, перспективы, но взамен ей придется уехать от Стаса.

– Надолго? – наконец нарушила она молчание.

– Ты же знаешь, такие дела быстро не делаются. Полгода минимум.

– А потом?

– Зависит от результата.

– Если все чисто..?

– …вернешься к нам. С повышением.

– А если – нет..?

– …тогда посажу тебя на место своего деверя. И придется там задержаться. Деньги свои сразу на два умножай. Ну и жилье за мой счет, разумеется.

– Разумеется, – кивнула Марина, провожая глазами бутылку, из которой снова в чашку полился коньяк.

– За тебя, – и Коля стукнул своим фаянсом о ее.

Марина подняла на него глаза и тихо проскулила:

– Я не знаю, смогу ли… Хочу ли…

– Подумай, – пожал плечами Усманов. – Все праздники впереди.

– Хей, народ, чего это вы тут вдвоем посиживаете? – ворвался в их междусобойчик ураган по имени Костя Бирюков.

Марина и Николай синхронно подпрыгнули.

– Бухаете вкусняшку в два жала? – Кос стрельнул глазами на бутылку и бесцеремонно глотнул прямо из горла. – Ого, классный коньяк.

– Ага, мне тоже понравился, – кивнул Усманов, поднимаясь, чтобы обнять друга. – С наступающим, братан.

– И тебя, дружище, – ответствовал Костя, хлопая его по спине. – Соблазняешь мою Маринку? Как некрасиво. Я первый на нее запал.

– Ой, иди ты, – только и махнул на него рукой Коля.

– Бестолочь вы, Константин Борисович, – покачала головой Марина, не в силах скрыть улыбку.

Она встала из-за стола, забрала у Костика бутылку, заткнула ее пробкой и спрятала обратно в стол под замок.

– Так точно, – кивнул Бирюков. – Я запомнил твою заначку.

– Ага, если пропадет, я буду знать, кто меня обокрал.

– Пойдемте вниз, народ нас потерял, наверное, – велел Усманов, косясь на часы.

– Я только куртку тут сброшу, в гардеробе все битком, – оповестил Костя, прыгая, чтобы стряхнуть с себя аляску. – Под вашу ответственность. Если нажрусь и забуду, не дайте замерзнуть в снегу в одной рубахе.

– Марин, как ты с ним работаешь? – продолжал ворчать босс.

– Она без ума от меня. Тебе не понять, мужик, – ответил за своего бухгалтера Бирюков.

Усманов в сотый раз закатил глаза, а Марина прекратила сдерживаться и разрешила себе засмеяться.

– Да уж, Коль, чтобы с ним работать, надо быть конкретно без ума, – поддела она, как всегда, не желая прогибаться под издевки Кости.

Троица покинула офис и двинулась в ресторан, где уже балагурил тамада в образе Деда Мороза, лилось рекой шампанское, аппетитно пахли закуски. Марина специально нашла место между Кристинкой и Тимофеевной, чтобы смыться от скабрезно-сексуальных флюидов своего любимого клиента. В голове у нее кроме шампанского с коньяком палил фейерверк мыслей, пьяня не хуже алкоголя.

Марина старалась не думать, но выходило скверно. Она буквально разрывалась от желаний, эмоций, соблазнов. И в этот момент ей отчаянно не хватало рядом Стаса. Марина до победного боролась с собой, стараясь участвовать в веселье, поднимая один за другим бокалы с шампанским, осушая их залпом. Но ее глаза предательски возвращались к двери, в которую так и не вошел Стас.

Несколько раз она ловила на себе взгляд Кости, который хмурился, но, будучи пойманным, расплывался в улыбке и нагло подмигивал. Он даже один раз кивнул ей в сторону танцпола, но Марина только отрицательно замотала головой. И дело было не в том, что Усманов мог что-то заподозрить, увидев их с Костей танцующими. Народ уже был в кондиции, когда можно все. Просто Марина не могла веселиться. Она очень хотела, но задница словно приросла к стулу, а глаза то и дело наполнялись слезами. В половину десятого она не выдержала, встала из-за стола, вышла в холл.

Марина набрала Стаса и долго слушала гудки. Она знала, что он не приедет, но ей хотелось хотя бы поговорить, сказать, что он сейчас ей нужен. Домашний телефон тоже не отвечал.

– Эй, солнце, ты в порядке? – услышала она за спиной голос Кости.

– Нет, – только и ответила Марина, сбрасывая звонок. – Дай сигарету, пожалуйста.

– Ты же не куришь.

– Угу. Я и с клиентами не целуюсь, но иногда прям надо, понимаешь?

– Не очень, – пожал плечами Костя. – В любом случае, я как раз шел, чтобы ключ у тебя попросить. Сигареты в куртке оставил.

– Окей, пошли.

Они молча поднялись на лифте в кабинет, где Костик порылся в карманах и нашел пачку Мальборо.

– Я пойду в курилке посижу, – кивнула на конец коридора Марина, вытаскивая сразу три сигареты.

– Я с тобой, – проговорил Бирюков.

Иванова решила не спорить. Они молча пошли по тихому коридору и спустились на один пролет к курилке, которая в этот поздний час была абсолютна пуста. Девушка присела на скамейку, ткнула в кнопку вытяжки, прикурила и поморщилась от крепкого дыма, который обжег ей легкие.

– Солнце, ты меня пугаешь. Что случилось? Колян наговорил чего-то? – наконец решился осторожно спросить Костя.

– Колян сделал мне очень заманчивое предложение.

– Руки и сердца что ли? – не сдержался Кос.

– Лучше, – улыбнулась Марина.

– Так чего ты грустная, как Чебурашка?

– Не знаю, Кость.

– Знаешь. Расскажи.

– Зачем тебе это?

– Не мне. Тебе. Расскажи, Марин.

Бирюков на самом деле и сам не знал, зачем ему нужны откровения Марины. Он весь вечер наблюдал за ней и теперь сам прекрасно видел, что его солнечная Маринка Иванова может быть печальной. Ему это не понравилось. Совершенно.

А Марина вдруг поняла, что не может больше молчать, а Костя был прекрасным объектом для исповеди. Он не станет ее осуждать, советовать что-то, он не знаком со Стасом, ему чужды догмы о надежности и синице в руках. Она поднесла сигарету к губам, затянулась и начала с самого начала.

– Я вышла замуж по залету, Кость. Мне двадцать лет было. Стаса любила жутко, но он особо не спешил в ЗАГС. Да и я не рвалась туда. Но ты же знаешь, если девчонка залетает, нормальный мужик женится. А он нормальный. Наверное, даже слишком нормальный.

– Я не знал, что у тебя ребенок, – удивился Костя.

– Нет у меня ребенка. Выкидыш случился, почти сразу после свадьбы.

– Прости.

– Да ладно.

Марина закусила губу. Она уже давно смирилась со странным чувством потери, которое поселилось в ней. В то время девушка была молода, и утверждение врачей, что она еще сто раз родит, успокаивало, настраивало на позитивный лад.

– Потом был еще один, и Стас перепугался. До сих пор боится. И я боюсь. Аж самой тошно, как боюсь.

– Я бы тоже боялся, – осторожно вклинился Костя.

Конечно, ему было сложно представить себя на месте Марининого мужа, но страх потерять любимую женщину даже в теории казался ему вполне обоснованным.

– А жить вот так бестолково ты не боишься? – вдруг пронзила его ледяным тоном Марина.

Костя не успел ни возразить, ни согласиться, а она уже сама себя одернула.

– Хотя, чего я? Ты классно живешь, Кость. Честно. Ни в чем себе не отказываешь. А я задолбалась. Веришь? Я всю дорогу вру себе, что люблю Стаса, что смогу наконец взять его за яйца, бросить таблетки и сделать себе ребенка. Да какой там ребенок… Я его тупо не могу затащить на корпоратив.

Она зажмурилась, но слезы все равно брызнули из глаз.

– Да брось, солнце, – Костя подвинулся к ней вплотную, обнял за плечи. – Ну не смог он, бывает…

– Ой, Кость. Он никогда не может. Ничего не может.

И она разревелась, но продолжала говорить:

– А я все могу, понимаешь? Я все хочу. Хочу карьеру, хочу ребенка. Хочу трахаться, в конце концов, чтобы глаза из орбит вышибало от оргазма. Мужика хочу, а не растение комнатное, которое надо супом поливать и удобрять бутербродами.

Марина размазывала слезы с тушью по щекам, всхлипывая и икая, прижимаясь к Косте все крепче и крепче. Она чувствовала себя брошенной, несчастной, но при этом не могла бороться с желанием быть ближе к бестолочи Бирюкову. И бессовестно наслаждалась его крепкими объятиями, тихим, успокаивающим шепотом, губами, которые касались ее волос на макушке.

– Солнце, солнце, ты просто запуталась. Сама не знаешь, чего хочешь, – проговорил Костя, поглаживая девушку по спине.

Марина замерла. Она осознала, что он абсолютно прав. Ей хотелось одновременно и ребенка, и умчаться в другой город разруливать проблемы Усманова. Она желала жить тихо с надежным предсказуемым Стасом, но при этом танцевать в клубах, ловить на себе восхищенные взгляды мужчин. Марина хотела быть верной женой и порочной шлюшкой в одном лице.

Отстранившись, она расправила плечи, стерла последние слезы, проглотила предательский ком и выдавила улыбку.

– Ты прав, – выдохнула Марина. – Мне нужно умыться.

Она вскочила и пулей понеслась к туалету, благословляя поздний час и пустой коридор. Закрывшись в уборной, Марина долго плескала на лицо прохладную воду, пытаясь прийти в себя. Она все ждала, что накатит стыд и сожаление, раскаяние и боль, но их не было. Только подвешенная пустота. Звенящая, давящая.

"Сама не знаешь, чего хочешь. Сама не знаешь, чего хочешь. Сама не знаешь, чего хочешь. Сама не знаешь, чего хочешь. Сама не знаешь, чего хочешь," – стучали набатом в ее голове слова Кости.

Марина долго стояла, уперевшись руками в раковину. Голова кружилась от вина и дыма, которыми она отравила свою кровь. Громкий пульс, заставлял ее качать головой в такт, кивать каким-то обрывкам мыслей. Последний раз высморкавшись, она взяла себя в руки, решив зайти в кабинет, накраситься и вернуться на вечеринку. Но, открыв дверь, она увидела Костю, который ждал ее посреди коридора. Марина подняла припухшие от слез глаза и встретила его взгляд. Прямой и открытый. Он улыбался своей нахальной улыбочкой, но глаза светились лучистым теплом и мягким светом. Марина раньше не замечала, какие у него глаза. Не голубые, не серые. Очень светлые. Льдистые, но при этом теплые.

Буквально за секунду, что смотрела на него, она приняла несколько решений.

Она уйдет от Стаса.

Она примет предложение Усманова.

Она переспит с Костей. Сегодня.

Марина сделала шаг вперед, закинула руку ему на шею, заставляя нагнуться, и прижалась своим ртом к его. Костя, как и в первый раз, остолбенел, но уже через мгновение его руки плотным кольцом легли на ее талию, а губы захватили инициативу. Он развернулся, прижав девушку к стене, а сам прижался к Марине.

– Солнце, что ты вытворяешь? – забормотал он, чувствуя, как Марина закинула ногу ему на бедро. – Это ведь твой офис.

– Плевать, – выдохнула Иванова, проводя языком по его нижней губе. – Хочу… целовать тебя. Надоело терпеть.

– А мне-то как, – поддержал Костя, придерживая ее под колено, проводя рукой выше по бедру.

Он спустился губами ниже, покрывая мягкими влажными поцелуями шею девушки, наслаждаясь тем, как доверчиво она запрокидывает назад голову, чтобы ему было удобнее, как сбивается ее дыхание, как она вся льнет к нему.

– Вот так, солнце. И нечего плакать. Не смей. Ты же солнышко мое, – шептал Костя ей в ухо, чуть прикусывая мочку.

– Так хорошо с тобой, – вторила ему Марина, совершенно позабыв про слезы, которые лила совсем недавно.

Она вообще позабыла про все на свете. Стас, Усманов и прочие неприятности словно испарились. Значение сейчас имели только Костины ладони, которые скользили по ее телу, его голос и губы, тихие нежные слова, страстные, многообещающие поцелуи.

– Давай сбежим отсюда, – предложил Бирюков, не желая возвращаться на вечеринку, где ему не стоит даже приближаться к Марине. – Поехали танцевать.

– Поехали, – с удовольствием кивнула ему Марина.

Они рванули к офису, смеясь и толкаясь, как дети. Целуясь и прикасаясь друг к другу по-взрослому. Пока Маринка пыталась попасть ключом в дверь, Костя покусывал сзади ее шею, посмеиваясь. Она тихо ругалась, проклиная замки и Бирюкова, который не желал помочь ей или хотя бы не мешать. Наспех одевшись, оба поспешили к выходу, который был дальше от ресторана. Костя поймал машину, назвал водителю какой-то клуб и снова принялся целовать девушку. В теплом салоне она разомлела от поцелуев и запаха Кости, но при этом поняла, что совершенно пьяна. Марина определенно была не в состоянии танцевать. Да и толкаться в шумном клубе в преддверии новогодних праздников ей не хотелось. Поэтому она зашептала Косте в ухо:

– Не хочу танцевать. Поехали, где потише.

– В ресторан что ли? – нахмурился Бирюков, чуть отстраняясь. Он очень надеялся, что сегодняшний вечер закончится сексом, но все же допускал мысль, что Марина передумает, и они просто поговорят, что-нибудь жуя. Такой расклад он принимал, хотя и не был от него в восторге.

А Марина захихикала. Она никак не могла прийти в себя и посмеивалась Косте в шею, но наконец собралась и сказала:

– Какой к чертям ресторан, дурачок? В гостиницу.

– Серьезно? – задрал бровь Бирюков.

– Да, – выдохнула Марина ему в рот.

Костя оторвался от нее, только чтобы сказать водителю свой адрес, а остальное время в пути они целовались.

Глава 6. То, что надо

Марина смутно помнила дорогу. Вернее, вообще не помнила, ведь смотреть по сторонам ей было некогда. Костины губы ласкали ее рот, щеки, шею, и девушка не могла, да и не хотела, открывать глаза. Она просто впитывала сладкое ощущение свободы, вседозволенности, возбуждения. Марина забыла обо всем, что мучило ее последний месяц, она просто растворилась в чувствах, эмоциях. Ей было плевать на Стаса и Усманова, на свой стыд и страх. Только Костя, Костя, Костя. Не ее клиент Константин Борисович Бирюков, а бестолочь Костик, которого она так давно желала. И наконец получила.

– Без сдачи, – протянул Кос водителю деньги, одновременно открывая дверь и протягивая Марине руку, чтобы помочь выйти из такси. – Пойдем.

Девушка вложила свою ладонь в его, поспешно выбираясь из теплого салона на мороз. Она не успела замерзнуть, потому что у двери подъезда Костя опять привлек ее к себе, снова изводя поцелуями.

Бирюков не находил сил остановиться, ему было мало, все время мало ее. Много только одежды, а всего остального у Кости было в дефиците. Мало ее губ, мало ее тяжелого дыхания со вкусом шампанского, мало ее прикосновений, но при этом чертовски много одежды. Не отрываясь от Марины, он шарил по карманам, силясь найти ключи.

– Черт, черт, черт, – бормотал он Марине в губы, тыкая не глядя в домофон таблеткой и не попадая. – Гребаные двери, дебильная система.

Иванова тихонько посмеивалась, даже не думая отстраняться. Ей чертовски льстило Костино нетерпение. Давненько уже Марина не испытывала кайфа от власти над мужчиной. Разумеется, задним умом она понимала, что королевой ей быть всего одну ночь, но сейчас этого было более, чем достаточно. У нее кружилась голова от вина и желания, мысли не задерживались подолгу, концентрируясь в основном на предвкушении сладкой ночи с бывшим клиентом. Ведь принимая предложение Усманова, Марина автоматически отдавала своих подопечных коллегам. Но и эта мысль пронеслась в голове мгновенной вспышкой и утухла, потому что Костя наконец дотыкал домофон, затащил ее в подъезд и вызвал лифт, который приехал почти сразу.

– Здрасти, – буркнул Костик, увидев, как из узкой кабинки выходит тетка с собакой. Он не знал, как ее зовут, но всегда здоровался.

– Здрасти, – недовольно фыркнула тетка, таща пуделя на поводке в сторону выхода.

Едва двери лифта закрылись, Марина с Костей рассмеялись.

– Она тебе завидует, – как всегда отмочил самодостаточный Бирюков.

– Собака или тетка? – подхватила Марина, прижимаясь к нему снова, пробегая пальчиками по пуговицам на рубашке.

– Да обе, наверное.

Марина тряхнула головой, не без сожаления осознавая, что у нее все плывет перед глазами. А Костя уже вел ее за руку из лифта к двери, которую решил открыть нормально, а не как подъездную. Марина зашла в квартиру, вернее, почти влетела, зацепившись носком сапога о порог.

– Аккуратнее, солнце, – удачно подхватил ее Костик, не давая пропахать носом половину прихожей.

Он ловко снял с нее дубленку, сам скинул куртку и усадил Марину на пуфик под вешалкой. Опустившись на колени, Костя положил себе на плечо каблук сапога, медленно и аккуратно потянул за молнию, освобождая Маринкину ногу от плена обуви. То же самое он проделал и со вторым сапогом.

– Ты прямо как Женя Лукашин из «Иронии судьбы», – хихикнула Маринка.

– Пьяница и несимпатичный? – ехидно уточнил Костя, приподняв бровь.

– Напрашиваешься на комплименты?

– Ну а что тебе стоит?

– Обойдешься.

– Жалко что ли? Скажи, что я симпатичный, – Бирюков повел ладонями вверх от ее голени к бедрам, задирая платье.

– Ай, ай, – взвизгнула Маринка, когда он добрался до кромки чулка и коснулся горячей кожи с внутренней стороны бедра. – Руки ледяные.

– Я как раз собирался их погреть. Это же ты виновата, что я не мог открыть подъездную дверь.

– Ну, конечно, и часовню тоже я развалила.

– Не знаю, как там с часовней, а башню ты мне знатно сносишь, – признался Костя, притягивая Марину к себе.

Девушка невольно соскользнула с пуфика, чтобы встать рядом с ним на колени на полу, прижаться крепче, целоваться жарче.

– Пойдем в спальню, – позвал Костя, потянув ее вверх. Ему ужасно не хотелось начинать прямо в прихожей, где их могла невольно прервать Сашка.

Марина попыталась встать, но снова закачалась. Она замотала головой, хватаясь за Костика:

– Нет-нет-нет.

– Не говори мне нет, солнце, – почти взмолился Бирюков, крепче прижимая девушку к себе, давая понять, что никуда ее не отпустит.

– Я не в том смысле, – пьяненько захихикала Маринка, почти повиснув на нем. – Если я сейчас лягу в кровать, то вырублюсь – сто процентов.

– Не, не, не, – тут же замотал головой и Костя. – Так не пойдет, у меня глобальные планы.

– Надо взбодриться как-то, – согласилась Марина, ковыряя карман его рубашки. – Кофе что ли выпить.

– В душ, – тут же решил Костя, отметая идею с кофе. Топтаться на кухне ему совсем не хотелось.

Он аккуратно подтолкнул девушку в сторону ванной. Пока Марина обводила глазами полочки, крючки и комнату в целом, Бирюков настраивал воду в душевой кабинке.

– Раздевайся, – скомандовал он, расстегнув манжеты на рукавах и стаскивая свою рубашку прямо через голову.

Даже тонна алкоголя не помешала Марине смутиться.

– Ты… Ты собираешься смотреть? – спросила она.

– Собираюсь даже поучаствовать, – кивнул Костя, избавляясь от джинсов, трусов и носков одним движением.

– Ох, – только и выдохнула девушка, невольно останавливая взгляд в районе его паха.

– Мариш, – он сделал шаг вперед, сокращая между ними расстояние. – Позволь мне…

– Я… – Марина вздрогнула от этой близости. – Я не знаю. Это так странно. Я так давно ни с кем…

– Тшшш, – успокаивающе зашептал ей в ухо Костя. – Я знаю. Понимаю. Все будет хорошо.

Он отвел в сторону ее волосы, приникнув губами к мягкой коже на ее шее.

– С тобой не может быть плохо, – простонала Марина, сразу чувствую приятную истому от его прикосновений.

– Просто, позволь мне, – попросил Костя, нащупывая собачку молнии сбоку на ее платье. – Доверься. Скажи, да.

– Да, – выдохнула девушка, отпуская страхи и смущение. – Да…

И Костя потянул молнию, а потом провел ладонями по ее плечам, стягивая вниз рукава, а за ними и все платье. Оно упало вниз на кафель, оставив Марину в одном белье.

– Ты такая красивая, солнце мое, – выдохнул Костя, обсматривая ее хрупкую фигурку.

– И ты, – ответила Марина, любуясь им в ответ.

– Ну наконец-то, – хохотнул Бирюков, целуя ее плечи, оттягивая зубами бретельку кружевного черного лифчика, расправляясь одним движением умелых пальцев с замком на спине. – Я уж думал, не дождусь комплиментов.

– Бестолочь, – улыбнулась ему в грудь Марина, водя носом по мягкой поросли волосков. – Ты такой большой…

– Да вроде обычный, – Костя аж скосил глаза, чтобы посмотреть на собственный член.

– Я про рост, а не про длину, придурок, – осадила Маринка.

– Зараза, – рыкнул Бирюков, щипая ее за попку, стягивая с нее трусики, а заодно и чулки.

Марина задрожала, с волнением осознавая собственную наготу. Она инстинктивно прижалась к Косте, соприкасаясь голой кожей с его обнаженным телом, вставая на носочки, чтобы потереться лобком о его член.

– Маришааааа, – заныл Бирюков, торопливо хватая ее за попку, направляя к душу, где шумела вода, – давай взбодрим тебя, пока я еще вижу руль и помню, где тормоз.

Марина взвизгнула, едва оказалась под струями.

– Холодно, холодно, – заскулила она.

– Нормально, нормально, – со знанием дела возразил Костя. – Сейчас будет лучше.

И правда, через минуту вода стала теплее, а потом почти горячей. И снова холодной.

– Ух, это что, контрастный душ? – обалдела девушка.

– Именно он. Крутая программа, да?

– Ага, – согласилась Марина, прижимаясь к Костику, чтобы спрятаться от потоков прохладной воды.

Девушка порадовалась, что смыла потекший макияж еще в офисе и не наложила новый. Она стояла, задрав голову вверх, под водой, которая меняла температуру. Ее кожа пела от легкого гидромассажа и контрастного душа, а в голове постепенно стихал алкогольный шум. Зато полярные мозгу органы начали петь еще громче.

Костя долго стоял, просто обнимая Марину, водя руками по ее бокам и спине, гладя руки, сплетая их пальцы в замок. Он наслаждался ее невольным дрожанием, когда вода становилась холодной, с удовольствием и глубоко целовал уже припухшие губы, ловя ртом каждый крошечный стон, который она издавала.

Обычно Бирюков предпочитал быстрый секс, без лишних прелюдий. Он любил трахнуться несколько раз за ночь, не рассусоливая со своими подружками. Так Костя планировал поступить и с Мариной, даже его попытка дойти до кровати дорого стоила, и в последнее время он уводил девчонок в комнату только, чтобы не смущать Сашку своей голой задницей в прихожей. Но просьба Марины перепутала все его планы. Когда она засмущалась, задрожала, видимо, по-настоящему осознавая, что сейчас они разденутся и займутся сексом, Костя дернул стоп-кран. Не мог он игнорировать ее страх, ее волнение. Он хотел эту девушку, очень хотел. И хотел сделать эту ночь для нее классной, суперской, незабываемой. Бирюков твердо решил вытащить из своего бухгалтера всю страсть и похоть, показать ей, что она потрясающая, красивая, чувственная женщина, а не ходячий калькулятор с интеллектом.

– Лучше? – просил Костя, проведя по ее губам большим пальцем.

– Бодрит, – согласилась Маринка, всосав его палец в рот, прикусывая кончик и посасывая.

Костя еще даже застонать не успел, а она уже отпустила большой и провела языком по указательному, немного пососав и его.

«Кажется, все черти уже проснулись», – успел подумать Костя, шалея от ее фокусов.

Марина втянула в рот сразу два его пальца, средний и указательный, закатывая глаза от удовольствия. Она слегка прикусила их на фаланге, чмокнула подушечки, выпуская из плена своего рта.

– Развратница, – только и выдохнул Костя, толкая ее к стенке душевой. – Маленькая тихоня-развратница.

Сверху хлынула горячая вода, и кровь Бирюкова тоже вскипела. Он словно прозрел, осознав в одночасье, что может овладеть этой красотой прямо сейчас.

– Хочу тебя, Маринка, – зашептал он, сминая ладонями ее груди. – Так охерительно сильно хочу тебя.

Он теребил соски большими пальцами, чуть пощипывая, поглаживая, принимая за одобрение стоны Марины, которые стали такими звонкими, почти криками. Ее ногти впились в его плечи, и Костя убрал с груди одну руку, чтобы закинуть ее ногу себе на бедро. Без каблуков Маринка стала очень маленькой, еще более хрупкой, она не доставала ему даже до подбородка, что возбудило Бирюкова еще сильнее. Посчитав, что освобожденный от ласк его руки сосок обделен вниманием, Костя склонил голову и втянул его в рот.