Текст книги "Тихий омут и бестолочь (СИ)"

Автор книги: Ольга Пожидаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Часть 2

Костик сидел за столом на кухне, подперев кулаком щеку, наблюдая, как Маринка накладывает ему остывший ужин, чтобы сунуть в микроволновку, и мило ворчит:

– Терпеть не могу, когда ты так делаешь, Кость. Можно же было предупредить, я бы попозже начала готовить. Разогретое уже не вкусно.

– Перестань, солнце. Я вкуснее ничего не ел, – улыбнулся он, притягивая девушку к себе на колени.

– Ты так и не сказал, где тебя носило? – поинтересовалась Марина, стараясь не терять разум от близости его тела.

– С Митькой по делам ездил. Заболтались потом…

– Какие такие дела у тебя с Митькой?

– Разные, – пожал плечами Костя, отвлекая Марину поцелуями в шею.

– А все-таки? – не сдавалась она, хотя поплыла и разомлела.

Звякнула микрашка, оповещая о подогреве еды. Марина не без труда встала, а Костя разочарованно выдохнул. Девушка поставила перед ним тарелку, налила себе чай и присела рядом за стол.

– Серьезно, Кость, где вы были?

– Марин, ну не по бабам мы шлялись уж точно. Ты мне не доверяешь что ли? Сколько можно? – решил обидеться Кос.

– Тебе доверяю, а Токареву не очень. И не понимаю, почему ты так отчаянно уходишь от ответа? Что за тайны?

– Блин, женщина, дай поесть спокойно, – промямлил он с набитым ртом.

– Лааадно, – протянула Маринка.

Она тихонько пила чай, косясь на Костика, который нарочито медленно и тщательно пережёвывал еду. Бирюков знал, что от Маринки так просто не отвяжешься, и, как только он проглотит последний кусок, она снова пристанет с расспросами. А еще Костя знал, что она действительно ему доверяет, да и Митьке тоже. Просто ей до ужаса любопытно, где они были и почему не взяли ее с собой.

Спустя две недели после их девичника с Сашей, после классного секса в прихожей и разговора на чистоту, после его очередного признания в любви и Марининого полупризнания, Кос заметил, что его женщина очень быстро начала меняться. И что самое приятное, динамика ее преображения была положительной.

Бирюков знал и любил Маринку-солнце, Маринку-позитивчик, Маринку-хохотушку, но даже в то беззаботное время, когда он был просто ее клиентом, такого моря тепла не видел, не чувствовал. А сейчас она расцвела, словно очнулась от долгого сна. Косте было весьма комфортно существовать и с тихой Мариной, а выйдя из депрессии, она и вовсе превратила его жизнь в один сплошной праздник. К утреннему кофе теперь непременно прилагалась улыбка и море поцелуев. Иногда даже быстрый секс в душе, если Кос успевал проснуться пораньше. И теперь он успевал, очень старался успевать, ломая выработанную годами привычку дрыхнуть до десяти даже в будни.

Но даже не секс, кофе и поцелуи радовали Костю (хотя, конечно, радовали и очень), а то, что Маринка постоянно улыбалась, что-то щебетала, почти всегда была в отличном настроении. Она легко общалась с его родителями, прониклась к Дениске, который успел дважды нагрянуть в гости, откровенно обожала Митяя, подружилась с Сашкой. В общем, Иванова проникла во все сферы его жизни, раскрашивая ее своим неповторимым светом. То, чего Кристина не смогла добиться за год отношений, а Вика и вовсе за пять лет, Марина спокойно достигла за какие-то полмесяца. Именно поэтому Кос каждый день просыпался с улыбкой на лице, зная, что сделал правильный выбор, что не зря форсировал события после возвращения с Камчатки. Он был уверен, что проживет с этой женщиной всю жизнь, потому что не хотел другую.

Под пристальным взглядом Марины Костян засунул в рот последний кусок мяса и, еще жуя, спросил:

– Ты не отвяжешься, да?

Девушка, невинно улыбаясь, покачала головой.

– Я костюм покупал на свадьбу. С Митькой, – признался наконец Костик.

– Оооо, – протянула Марина, хихикая. – Тайна тайн. У тебя вроде этих костюмов десяток. Неужели все они с выпускного?

– Ха-ха-ха, – скривился Костя, передразнивая ее. – Хочу в новом жениться. И хорош ржать.

– Примадонна, – уже откровенно угорала Маринка.

Бирюков закатил глаза.

– Давай, давай, смейся. Я оторвусь, когда сама платье купишь.

– Не буду я никакое платье покупать, – только и хмыкнула Марина в ответ. – Найду и так что-нибудь.

Костя замер. На фоне всепоглощающего счастья этих двух недель его все же жрала поедом мерзкая мыслишка. Марина очень пренебрежительно относилась к вопросам организации свадьбы. Она сразу заявила, что никаких ритуальных катаний по памятникам и возложения букетов терпеть не собирается, попыталась вычеркнуть и мосты, но один Костя все же отстоял, отменила выкуп. Последнее Бирюков принял с радостью. Однако заявление о платье Костю просто взбесило. Он встал из-за стола, спокойно, но твердо произнес:

– Я хочу, чтобы ты купила платье.

Марина сглотнула от его тона.

– Кость, мы говорили об этом. У меня второй брак, я не хочу устраивать цирк.

– Маринк, знаешь, ты прямо невеста мечты для мужика. Гостей тебе не надо, машины и катания – тоже лишнее. Тупой выкуп с тупыми конкурсами и тупого тамаду опять отменила. Ресторан и меню – снова тебе пофигу. Знаешь, я бы прыгал от радости, но так вышло, что у меня этот брак первый. И, уж прости, последний. Я уважаю твое желание все сделать тихо и скромно, но объясни мне, пожалуйста, почему я должен лишать себя удовольствия видеть тебя, дорогая, в красивом платье. Солнце, ну правда, мне насрать, будет оно белое или черное, хоть домино. Но будь так добра, соизволь сходить в магазин и купить себе красивое, новое платье.

Выдав эту тираду, он развернулся, пошел в прихожую, сдернул с крючка куртку, оделся. Маринка замерла. «Неужели уйдет?» – подумала она. Но Костя двинул не за дверь, а к балкону, чтобы покурить, проветриться, успокоиться. Недолго думая, Иванова повторила его маршрут до коридора, тоже накинула пальто, вышла следом.

Кос стоял к ней спиной, куря в окошко, никак не реагируя на звук открывшейся позади него двери. Марина обняла его сзади, уже по привычке потерлась щекой о Костину спину. Она собиралась извиниться, сказать, что купит платье, что просто не любит показушный балаган, который устраивают в честь бракосочетания, но вместо всего этого тихо проговорила:

– Кость, я люблю тебя.

Бирюков вздрогнул, замер на миг, выбросил сигарету, развернулся, заключая ее в объятия, глядя прямо в глаза, улыбаясь.

– Я уж думал, ты никогда мне это не скажешь.

– Ты и сам сказал всего два раза.

– Считала?

– Да.

– Я предпочитаю показывать.

Марина встала на цыпочки, чтобы до тянуться до его губ, выдыхая с поцелуями просьбу:

– Мне нравится, когда показываешь. Пойдем, покажешь еще разок….

– Могу и пару раз, – хохотнул Кос, уводя ее обратно в дом, стаскивая по дороге с себя куртку, а с Марины пальто.

– Не откажусь, – тоже хихикала Маринка, даже не думая сопротивляться.

– Ты такая бестолочь, Мариныч.

– Я бестолочь?

– Ты, ты…

После трёх показательных раундов Маринка лежала у Кости на груди, довольно улыбаясь. Решив разорвать комфортную посторгазменную тишину, она проговорила:

– Я куплю платье.

– Спасибо, – тоже улыбнулся Бирюков, перебирая короткие локоны ее волос.

– Сашке позвоню, пусть составит мне компанию. Ей тоже, наверное, захочется прикупить чего-нибудь, – размышляла вслух Марина.

– Эээ, – протянул Костя. – Ты, конечно, позвони, она не откажет, но ее не будет на свадьбе.

– Что? – встрепенулась Иванова, приподнимаясь. – Как это не будет? Ты не приглашал? Как так, Кость?

– Это старая история, Мариш. Она с Денисом не пересекается даже ради меня.

– Ох, я все время забываю, что они были женаты.

– А они вот помнят. Вернее, Сашка помнит. Дене вроде фиолетово.

– Он изменял ей, да? – спросила Марина.

– Изменял, – подтвердил Костя. – Периодически.

– Она его любила очень?

– Скорее, он ее.

– Да ладно.

– Дерьмовая история, Марин. Он поторопился, она боялась остаться одна. В итоге Деня шлялся, пытаясь доказать себе, что он мужик, пока не подцепил трипер. Хватило мозгов признаться Сашке. Она по-быстрому от него слиняла. Я ее тогда на вокзале подобрал с вещами. Сидела, ревела в полуобмороке… дуреха.

– Кошмар, – прикусила губу Маринка.

– Угу, – Костик вдруг усмехнулся. – Мы с тобой в тот день обедали в «ДТ», помнишь? Ты все пыталась извиниться за оплеуху, которую отвесила мне после клуба.

– Ой, – девушка прикрыла рот ладошкой, пряча улыбку. – Помню.

– Я накануне как раз с Викой окончательно порвал, поэтому и оставил Нестерову у себя.

– Может, я уговорю ее прийти? Как-то странно будет без Сашки. Она классная.

– Попробуй, – без особого энтузиазма пожал плечами Костя, – меня самого все это бесит, если честно.

Костя знал, что у Марины ничего не выйдет, но разубеждать не стал. Он понимал, что настанет время, и Саша сама бросит валять дурака. Во всяком случае, Кос на это надеялся.

***

Костик старался не трястись, но все равно дико нервничал. Спасаясь от насмешек друга и двоюродного братца, он вышел из машины на морозный ноябрьский воздух, чтобы покурить. Денис и Митька стебали его всю дорогу по поводу и без, совершенно не разделяя его волнения. Костик успокаивался тем, что не зря уступил Марине и согласился на скромную свадьбу. Среди масштабного традиционного торжества он бы рехнулся – сто процентов.

Все его легкое, цинично-наплевательское отношение к ритуалу бракосочетания рухнуло, как карточный домик, едва он открыл глаза утром и понял, что сегодня день свадьбы. Его свадьбы. Его свадьбы с Мариной. Он проклял убежавший кофе и подгоревшую кашу, своего парикмахера, который, видимо, очень старался, но все равно снял сзади больше, чем Костику хотелось бы. Стоит ли говорить, что Бирюков крыл матом Дениса и Митьку, которые практически довели его до нервного срыва. Теперь он в полной мере понимал пренебрежительное отношение Марины, ведь она прошла через полную версию ада. Да еще и беременная.

Кос сглотнул, затянулся, взглянул на часы. Времени было достаточно, но тревога все равно бурлила в пустом желудке, отчего Костика слегка подташнивало. Запиликал домофон, и он поднял голову. Его челюсть слегка отъехала вниз, отчего дымящаяся сигарета вывалилась изо рта и упала на асфальт. Костик этого даже не заметил, он просто стоял и пялился.

– Малыш, закрой рот, – посоветовала с улыбкой Марина, подойдя к нему.

Костя захлопнул пасть, но дар речи не обрел. Митяй запоздало надавил на клаксон, а Деня открыл окно и оглушительно свистнул, приветствуя невесту. Правда и это не вывело Костю из транса. Он совершенно не ожидал увидеть Маринутакой. Нет, ему было прекрасно известно, что она потрясающе красива, что ей идут забранные наверх волосы и вечерние наряды. Но Бирюков совершенно не ожидал, что Марина будет в котором платье и шубке цвета шампанского.

– Ты в шубе, – тупо констатировал жених, наконец вспомнив, как произносить слова.

– Ну… да, – засмеялась Марина. – Проблемы с этим? Ты из гринпис?

– Я никогда не видел у тебя такую, – продолжал сыпать фактами Костя, – в шубе.

– Наверное, потому что она новая? – осторожно предположила Марина, не зная переживать ей за Костю или немного поиздеваться.

– Я просил купить платье, а ты купила шубу.

– Ну я и платье купила, – Маринка распахнула шубку, позволяя Косте заценить глубокий вырез декольте, покрутилась.

– Ух, – красноречие Бирюкову сегодня явно отказывало в своих услугах, но при этом он до безумия хотел что-то сказать, поэтому ляпнул: – Давай поженимся.

Маринка засмеялась.

– Спасибо, конечно, за предложение. Но я так расфуфырилась не для того, чтобы кататься по городу с твоим придурошным дружком и быдловатым братом в джипе с драконом, украшенным шариками и ленточками. Поэтому мог бы и не предлагать, у тебя выбора нет, женишься на мне, как миленький. Лезь давай в машину. Холодно.

– Вот это моя девочка, – наконец очухался Костян и открыл дверь.

Он придержал Марину за локоть, помогая ей забраться в салон и не помять платье.

– Мариныч, классная шкурка, – поприветствовал ее Митька. – Еще не поздно, айда избавимся от Бирюкова по дороге и поженимся.

– А второго Бирюкова куда денем? – хихикнула Марина, расправляя платье и прижимаясь к Костику, который сверкал глазами, тихо бесясь.

– Блин, Дэн, вот вечно ты не в тему. Всю малину мне загадил, – заворчал на него Митя.

– А я что? Чуть что – сразу Деня, Деня, – подыграл Токареву Бирюков-младший, пихая в рот сигарету.

– Хей, мелкий, покуришь у ЗАГСа, а лучше после, – вклинился Костя.

– В этом гребаном ЗАГСе сейчас начнется гребаная кутерьма, а потом будет еще хуже, – оповестил Дениска тоном знатока, прикуривая.

– Дэн, выкинь сигарету, ты же знаешь, Марина не любит, когда курят, – тоном, не терпящим возражений, потребовал старший брат.

Денис аж повернулся, чтобы соотнести серьезность сказанного с Костиным серьезным лицом. Он действительно не шутил.

– Охренеть, блин, – заворчал Дэн, выкидывая сигарету в окно. – Митьк, ну нормально, да? Женится он, а курить нельзя мне. Где справедливость?

– Да уж, Кос, ты бы хоть дождался ради приличия, когда она тебя окольцует, а потом бы становился подкаблучником, – ржал Токарев, теребя за плечо хмурого Дениску. – Теряем мы его, Дэн. Костян наш уже не тот.

– Идиоты, – только и фыркнул Костик.

– Завидуют, – выдохнула еле слышно Марина, уткнувшись носом ему в шею.

Он покивал, переплетая их пальцы, почти мурлыча от удовольствия.

– Поцелуй меня, – прошептала девушка, поднимая голову и подставляя губы.

– Помада смажется, – предупредил Кос, хотя ему было пофиг, ведь они целых три дня не виделись.

– Мне все равно. Я соскучилась.

– И я.

Соединяя губы поцелуем, они отдавали себя друг другу, связывая свои жизни воедино прочнее, чем подписи в амбарной книге или штампы в паспортах. Беззвучно клянясь друг другу вечной любви, обещая хранить верность, уважать друг друга и беречь, Марина и Костя незаметно увлеклись поцелуями, объятиями.

Митька сначала просто кашлянул, но когда с заднего сиденья до его ушей донеслось несколько стонов, он не выдержал.

– Эй, полегче там. Имейте совесть, господа брачующиеся, – гаркнул Токарев.

– Я же говорила, ему просто завидно, – хихикнула Маринка достаточно громко, чтобы Митька ее услышал.

Он скорчил ей рожу через зеркало заднего вида, но возражать не стал. Токарев действительно завидовал этим двоим. Историю Кости и Марины нельзя было назвать стандартной, и решение пожениться обдуманным, взвешенным, зрелым, но Митька был отчего-то уверен, что эти двое будут счастливы в браке. И – да, наверное впервые он позавидовал молодоженам, а не посочувствовал. Слишком ярко сверкали Маринкины глаза, до безумия уморительно психовал Костя. И не то, что бы Токареву прямо сейчас захотелось жениться, но…

«Маринка что-то говорила о приглашенных подружках, – припомнил Митька, словно между прочим. – Надо бы присмотреться».

– О, приехали наконец-то, – заворчал Дениска, снова прикуривая и выпрыгивая из машины, едва Митяй успел припарковаться.

Токарев тоже поспешил выйти, чтобы повнимательнее разглядеть девушек, которые стояли у дверей ЗАГСа.

– Боже, чья идея была ехать на джипе? – заворчала Марина, стараясь не выпасть из салона на тротуар лицом. – Почему нельзя было взять твою машину с нормальной посадкой, а не этот танк?

– К твоим шубке и платью Митькин дракон потрясающе подходит, – успокоил ее Костя.

Маринка засмеялась, разгладила складки на юбке, не удержалась, поправила Костину бабочку и сняла невидимую пылинку с лацкана пиджака. Она залюбовалась им, не стесняясь обожания, льющегося из ее глаз.

– Пойдем?

– Да.

– Не боишься?

– Нет, ты ведь со мной.

Костя улыбнулся и наконец расслабился. Марина взяла его под руку, и они двинулись к крылечку, где их ждали родные, друзья и новая жизнь. Жизнь без страхов и сожалений, наполненная любовью и верой, что все получится, ведь они есть друг у друга.

Эпилог

Марина стояла на палубе, чуть улыбаясь величественным водам Байкала, которые рассекал быстроходный катер. Как и год назад она предпочла пронизывающий ветер и потрясающий вид шумной гулянке в каюте. Как и год назад Костя вскоре присоединился к ней. Только в этот раз ему не нужно было уговаривать Марину одеться и не делать глупостей, потому что его жена отлично усвоила уроки прошлого лета. Поэтому они просто молча стояли, греясь объятиями друг друга, любуясь сибирскими красотами, пока их уединение не нарушили Митька и Деня.

– Я же говорил, тут они. Влюбляются, – гаркнул Денис, скалясь, как дурачок.

– Я и не спорил, – хмыкнул Митька, прислоняясь к перилам возле сладкой парочки.

– Никакой личной жизни, – проворчал Костик.

– Да ладно, – примирительно пожала плечами Маринка, прижимаясь к мужу крепче. – Завтра возвращаемся уже. Когда еще соберемся? Я буду скучать по оболтусам.

– Брось, Мариш, мы часто видимся. Вы же почти каждый день в «ДТ» обедаете, – заспорил Митька.

– Толку-то? – фыркнул Костя. – Ты сам вечно где-то мотаешься, а в гости хрен зазовешь.

– А Дениска и вовсе раз в месяц объявляется, – поддержала мужа девушка.

– Что поделать, – развел руками Токарев. – Такая жизнь.

– Жениться тебе надо, Мить. Тогда жизнь поменяется, – попеняла ему Марина. – Как у вас с Настей? Все хорошо?

– Да он сбежал от нее, – не сдержал смеха Костя. – Поджав хвост.

– Как так? Как сбежал? Она же у тебя жила.

– Ну вот взял и смылся, – проворчал Митяй, явно не разделяя веселья друга. – Тошно мне с ней, Мариныч. Чужой человек, еще и что-то требует постоянно, права качает. У Ирки я ночевал последнее время. Надеюсь, пока тут с вами зависал, Настя все поняла и собрала вещи.

– О, господи, ну ты и придурок, – закатила глаза Марина. – А поговорить не пробовал?

– А чего тут говорить? Она бы уцепилась за мелочи, начала бы разубеждать или истерить. К черту, не люблю я с бабами отношения выяснять.

– Конечно, другое дело – свалить к сестре, а потом в отпуск, игнорируя свои проблемы.

– Да не лечи ты его, Марин, – вступился за приятеля Денис. – Ну если не сложилось…

– Тебе, кстати, тоже не повредило бы разбавить своих шлюх нормальными, взрослыми отношениями, – перекинулась на брата в законе Маринка.

– Был я в этих отношениях, и не больно понравилось, – заворчал Деня, уже жалея, что принял огонь на себя.

– Это потому, что в тех отношениях все равно присутствовали шлюхи, братан, – опять влез со своим сарказмом Кос, уточняя, – если ты, конечно, имеешь в виду свой брак.

– Идите нафиг, – только и буркнул Дениска, который, как и Саша, не особо любил вспоминать их недолгое семейное «счастье».

– Ты был женат, Дэн? – встрял Митька. – Я и не знал.

Бирюков-младший лишь пожал плечами, закрывая тему.

– Он хотя бы был, Мить, а вот твое холостяцкое положение в сорок один – это вообще за гранью добра и зла, – опять вернулась к нему Марина.

Токарев поморщился, а Денис уже сто раз пожалел, что вытащил приятеля на воздух, и только Костик посмеивался, явно наслаждаясь тем, как его жена учит двух мужиков уму разуму.

– Мариныч, не трахай мне мозг. Я не тороплюсь. Скоро ты прозреешь, что я во всех смыслах лучше твоего тюфяка Костика, кинешь его, тогда и поговорим, – наконец нашелся Митька.

– Ой, Токарев, завали, – пихнул его локтем в бок Костя. – Я может и тюфяк, а ты своими дежурными шутками – лох лохом.

– Причаливаем, – оповестил всех Денис, указав на приближающуюся бухту Ольхона. – Все желания загадали?

Маринка с Костиком синхронно застонали. Дениска напросился с ними на Байкал за компанию и явно не понимал, как нужно относиться к священному морю. Даже циник Митька благоговел перед великим озером, а вот Дэн так и не проникся магией этого места. А если и проникся, то очень грамотно это скрывал, валяя дурака. Ему сто раз объясняли про сэргэ* и разноцветные ленты, но парень упрямо нес чушь о горе желаний, не желая разделять всеобщий пиетет к месту силы бурятского народа.

А вот Марине было не до шуток. Она часто вспоминала слова бурятки, а вернувшись на Байкал, почувствовала странное умиротворение. Когда Костя рассказал, что в этот раз они посетят мыс Бурхан и место силы, девушка знала, чего просить. Если в прошлый раз она неосознанно взывала к Байкалу, вышептывая в ночи Косте на ухо свои страхи, то сейчас точно знала, чего хочет. Слушая в самолете рассказ мужа о ритуальных лентах, которые принято обвязывать вокруг сэргэ, Марина улыбалась, мысленно выбирая нужный ей цвет. А у самих столбов она не сдержалась и хмыкнула, увидев, что Костя достает синюю полоску ткани.

– И что это значит? – обернулся к ней Кос, завязывая ленту.

– Синий – это вроде мужская сила и все такое? Просишь, чтобы всегда стоял? – поддела Маринка, улыбаясь.

– Боже, женщина, у тебя все мысли только о сексе, – закатил глаза Костя.

– У меня? Да ты что!

– Синий – это вообще-то просветление, гармония, согласие и спокойствие. Он воплощение доброты, верности, бесконечности, – выдал он серьезно, но потом все же хитро прищурил глаза. – Хотя я не против, если импотенция до кучи обойдет стороной. А у тебя что?

Марина достала из кармана куртки зеленую ленту, и Костя приподнял бровь.

– Процветание, плодородие, пробуждение и устранение препятствий.

Муж кивнул ей в знак одобрения, прекрасно понимая семантику и надежды супруги. Взявшись за руки, они смотрели, как их ленты колышутся на ветру, изо всех сил надеясь, что молитвы будут услышаны.

Спустя примерно месяц после возвращения с Байкала Кос протягивал парню в окошко МакАвто тысячу рублей, расплачиваясь за кофе.

– Просмотрите, пожалуйста, без сдачи, – попросил оператор.

– Ага, пять секунд, – кивнул Костя, роясь по карманам и поворачиваясь к жене: – Марин, у тебя есть мелочь? Двадцать рублей не хватает.

– Вроде было, – кивнула Маринка, запуская руку в сумку.

Но вместо кошелька ей попал в ладонь контейнер для тампонов. Девушка на миг замерла, пробормотав:

– Дежавю.

Она прищурилась, вычитая и прибавляя, припоминая и сопоставляя, снова полезла в сумку, вынула телефон.

– Марин, двадцать рублей, – напомнил Костя.

– Погоди, – махнула она на него рукой, явно пребывая в собственных мыслях и мобильнике.

– Женщины, – буркнул Костик, как бы извиняясь перед оператором, отдавая тысячу и принимая сдачу.

Парень на кассе только понимающе кивнул, разделяя мнение Кости о необъяснимой и загадочной женской сущности.

– Твой кофе, солнце, – протянул он ей стакан чуть позже.

– Ага, – Марина приняла напиток, но поставила в держатель, тыкая в экран смартфона.

– Что не так? – обернулся к ней на светофоре Кос, чуя неладное.

– Доедем, скажу, – только и ответила Марина, прикрывая глаза, почти вибрируя от волнения.

Стараясь не заразиться ее мандражом, Костя сосредоточился на дороге до «Канцелярии». Едва припарковавшись у дверей офиса, он развернулся к побелевшей жене и уставился на нее вопросительным взглядом.

– Ну?

– У меня задержка, – едва дыша, проговорила Марина. – Три недели примерно.

Бирюков окаменел, лишь через минуту выдал:

– Байкал?

– Возможно. Или нервы.

– Аптека есть поблизости?

– В двух шагах.

Они вылезли из машины и поспешили за тестами, а потом вместе поднялись на этаж «Канцелярии». Марина отправилась в туалет, вручив Косте ключи от офиса. Но, дойдя до двери, Бирюков развернулся и двинул обратно к уборной, где проторчал долгие десять минут.

– Дважды положительно, – оповестила Марина, даже не имея сил отчитать его за почетный караул у туалета.

– Поехали, – только и сказал Костя, утаскивая ее обратно к машине.

– К врачу? – аккуратно уточнила девушка.

– Угу, – подтвердил Кос.

– Родной, пожалуйста, не психуй, – тихонько попросила Марина уже в машине по пути в поликлинику.

– Стараюсь, солнце. Просто немного внезапно.

– Говорят, это бывает, когда отменяешь таблетки. Вроде даже метод такой есть.

– Мы ведь собирались на обследования только через неделю.

– Ну, теперь обследуемся по полной, – хихикнула Маринка. – Я так уж точно.

Костик тоже хмыкнул, отпуская волнение. Позитивный настрой жены ему явно в этом помог.

А потом был долгий разговор с врачом о проблемах и рисках, о регулярном наблюдении и готовности лечь в стационар. Марина кивала, Костя заваливал доктора вопросами. Потом они пошли на УЗИ, где полуслепая тетка, кажется, почти час пялилась в экран, сводя с ума сведенными на переносице бровями. И вердикт: «Два плода». И далее: «Один следует удалить». И Маринино категоричное: «Нет». И Костино побелевшее лицо. Он отвез ее на работу, не проронив ни слова, хотя с языка так и рвалось много чего сказать. Только дома, вечером, едва он открыл рот, чтобы начать ее убеждать, жена твердо заявила:

– Во мне умерло трое, и я не собираюсь сама убивать.

Кос снова потерял дар речи, но крыть такое ему было категорически нечем. Марина дождалась, пока он скурит на балконе три сигареты и вернется внутрь. Она обняла его, трясущегося от нервов и холода, и тихо сказала:

– Если Бог дал нам сразу двоих, даст и сил их выносить. Ты только не бойся, родной. Хорошо?

– Хорошо, – только и прохрипел Костя, стараясь отогнать подальше липкий страх.

Он отчаянно старался проникнуться Маринкиной верой, но пока ему было жутко страшно. Не за маленькие жизни, которые только-только поселились в ее теле, а за нее. Костя жутко боялся осложнений и последствий, которые могли отразиться на здоровье Марины. Поэтому он полночи таращился в ноутбук, изучая случаи с близнецами и ранними выкидышами, а утром уже обладал информацией о лучших врачах города. Выбрав лучшего из лучших, получив от него вполне позитивный прогноз, они оба немного расслабились, и на плановом двенадцатинедельном УЗИ синхронно замерли, слушая стук двух маленьких сердечек.

Однако, хотя прогнозы и обнадеживали, Марину практически сразу упекли в больницу. Она не сопротивлялась, знала, что придется лежать в стационаре, догадывалась, что не выйдет больше на работу, предвидела, что вся ее жизнь ближайшие месяцы будет борьбой за двух крошечных существ. И она не боялась, только иногда замирала на мгновение, замечая поджатые губы врача и нервно бодрую улыбку Кости.

Единственную слабость, которую она себе позволила – это суеверие. Девушка запретила мужу рассказывать друзьям и родным, что они ждут близнецов. Регулярными сохранениями в современном мире никого не удивишь, и Марина старалась избегать расспросов, никогда не вдавалась в детали, если знакомые интересовались, как протекает беременность. В конце второго триместра стало лучше. Меньше больниц, больше дома, даже улицы. Бирюкова старательно вкушала все прелести пузатости. Она много гуляла, закупалась в магазинах детскими вещичками, даже пару раз ездила с Костей на покер к Митьке.

А еще Маринку невероятно взбодрил роман Токарева с Сашкой. Эти двое чудиков так старательно пытались не подавать виду, но все равно примагничивались друг к другу, вопреки Сашкиному глупому упрямству. Марина была твердо убеждена, они созданы друг для друга, и гордилась, что приложила руку к их сближению, подав идею с покером у Митьки. Ей так хотелось, чтобы все вокруг были счастливы, хотелось купаться в любви и позитиве.

Единственное, что огорчало Марину – это отсутствие секса. Естественно, ей почти сразу прописали половой покой. Костя, хоть и не подавал виду, но очень скучал по близости с женой. Его не раз сдавал с потрохами собственный член. Почти каждый выходной начинался с томного пробуждения. Марина мурлыкала, ощущая, как горячая твердая плоть пристраивается сзади, и Костины ладони на автомате отодвигают ее белье в сторону, чтобы погрузиться в истекающую влагой глубину. Не успев войти, он окончательно просыпался, останавливался, ругал свои чертовы инстинкты, извинялся, зацеловывая воющую от неудовлетворенности Марину.

Лишь однажды их подвели ее инстинкты. Марина проснулась ночью, вскрикнув от яркой вспышки удовольствия, пронзившей ее пах. Костя тут же вскочил, запаниковал, выпытывая, что болит, одновременно хватаясь за телефон, чтобы вызвать скорую. Она едва успела прийти в себя, чтобы остановить его. Пришлось признаться, что ей просто приснился сон. Эротический. И снился ей, какой кошмар, собственный муж. Кос так растерялся от ее откровений, что не оказал сопротивления, когда Марина буквально заставила его довести себя до оргазма. Бирюков вяло отбивался, но все же позволил ей взять свое. Ну и сам кончил по дороге.

На следующий день Марина не решилась даже встать с кровати из-за тонуса. Больше они не позволяли себе послаблений, вернувшись к ставшему уже традиционным минету и ручной работе. Но и этот компромисс скоро стал доставлять Марине кучу проблем. Из-за огромного живота она никак не могла найти удобную позу, все время прерывалась, постанывая. Кос все чаще старался обходиться сам, тайком скуля Митьке, Сашке и Дениске о своей незавидной судьбе воздержанца.

Марина, конечно, разделяла его страдания, но на последних месяцах ее разнесло так, что единственной важной проблемой казалось – как пройти в дверь и не застрять или как чихнуть и не родить тут же. Беременность уже считалась доношенной, а страшные прогнозы, которые сулили одному из малышей по меньшей мере инвалидность, не оправдались. Но Марину все равно уложили под наблюдение, пророча кесарево. Она была рада, что оставляет Костика не одного, а в компании Дениса, который внезапно вернулся из Москвы и временно жил у них.

Хотя только для Марины возвращение Дени было внезапным. Оберегая жену от лишних волнений, Кос потихоньку перестраивал их жизнь на новый лад. Он уже давно намекал Дене, что нуждается в помощи с магазинами, нуждается в человеке, которому сможет доверять, дабы частично отойти от дел. Эти семена упали в плодородную почву и очень скоро взошли в виде решения Дэна вернуться. Его уже давно перестала радовать работа, да и сама Москва так и не стала Бирюкову-младшему родной. Он при любом удобном случае рвался из столицы, признавая себя провинциалом, слабаком, которому чужда мегаполисная гонка. Дениса тянуло ближе к дому, ближе к родным людям и старым друзьям. Поэтому он отбросил свою нелепую гордость и принял предложение брата.

Костик переживал за Сашку, которая раньше слишком остро реагировала на бывшего мужа. Но ее шуры-муры с Митькой, кажется, заживили давние раны, позволив Нестеровой наплевать на существование Дэна. И хотя они периодически сцеплялись по мелочам, но это отдавало скорее панибратским сарказмом, чем надрывом бывших супругов. Костю радовала такая динамика. Огорчало только отсутствие секса на неопределенное время и вернувшиеся к Маринке заскоки. Едва уехав в роддом, она, видимо наслушавшись местного фольклора, категорически запретила ему покупать вторую кровать. Из-за Дениски, который спалил бы их историю с двойняшками, и просто из-за суеверного мандража. Костя смирился, решив, что успеет купить и собрать вторую кроватку после родов. А если и не успеет… На форумах многие писали, что в первые месяцы близнецы нуждаются друг в друге и прекрасно спят в одной. В отличие от Марины, Костя к концу беременности окончательно избавился от страхов и фобий. Он видел на УЗИ своих пацанов и даже мысли не допускал, что может выжить только один. Вот же они – оба. Человеки.