Текст книги "Тихий омут и бестолочь (СИ)"
Автор книги: Ольга Пожидаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Глава 12. Ольхон
Марина никогда не была так беззаботно счастлива, как на Байкале с Костей. Она часто вспоминала свои веселые студенческие гулянки, походы в клубы с морем алкоголя, флиртом и сексом на одну ночь, но все это меркло в сравнении. Эмоции, которые она получала, сейчас были намного ярче, насыщеннее. Возможно потому, что она уже давно забыла, каково это просто отдыхать, просто расслабляться, просто отдаваться природе, миру и мужчине. Костя словно ободрал с нее засохшие листья, позволяя проклюнуться новой молодой поросли. Марина чувствовала себя обновлённой и очень юной рядом с ним. Каждый день, каждую ночь она по сто раз говорила спасибо за то, что он ее позвал. Раньше Костик на это обязательно отмочил бы пошлость, типа: «Не люблю дрочить, вот пришлось волочь тебя с собой». Но теперь он лишь улыбался, сдержанно говоря: «Пожалуйста, солнце. Я рад, что ты здесь, со мной».
Они частенько сматывались обедать на утес, прихватив тарелки с едой, игнорируя смешки и косые взгляды. Именно там Костя предложил ей поехать с ним сразу после Байкала на Камчатку. Оказалось, что большая часть компании собралась продолжить отдых. Разумеется, Иванова отказалась. Она и так дергалась из-за работы и отсутствия мобильной связи, да и отпуск ее кончался аккурат по возвращении с Байкала. Как Костя ни расписывал суровые красоты Камчатки, девушка все равно отказывалась. Ей даже пришлось повысить тон, потому что Бирюков был чрезмерно настойчив в своих уговорах. Ему оставалось довольствоваться лишь предстоящими днями здесь. Ну и ночами тоже. И практически ежедневными вылазками на утес. Марина любила сидеть на вершине, прислонившись спиной к Костиной груди, чуть ежась, когда он начинал целовать ее шею, прикусывая кожу зубами.
– Кос, ты же знаешь, я от этого возбуждаюсь, – ругалась она, хихикая, как школьница.
– Угу, я тоже, – гудел Бирюков ей в волосы, но не прекращал. – Я уже мысленно раздел тебя раз сто.
– Я мысленно кончила примерно столько же раз.
– Жаль, что снизу нас прекрасно видно.
– Да, иначе я бы тебя уже завалила.
Обмениваясь подобными откровениями, они оба буквально впадали в транс от желания и чуть ли не бегом спускались вниз, чтобы спрятаться от обзора за небольшим холмом внизу. У Кости хватало сил только, чтобы прижать Марину к дереву, задрать ее майку, стащить вниз шортики, отодвинуть в сторону трусики, а потом быстро довести их обоих до сладкой кульминации. Он каждый раз проклинал друзей, закрывая Марине рот рукой, чтобы она не кричала. Бирюков чертовски соскучился по ее крикам и громким стонам, которые девушка постоянно подавляла, или он сам глушил их поцелуями. Костя, конечно, был безумно счастлив и тем, что каждую ночь они пылко и трепетно занимались любовью в палатке, а днем развратничали в сторонке от лагеря, но это не мешало ему строить коварные планы по части классного траха без лишних глаз и ушей поблизости.
– Может уже скажешь, куда мы идем? – задыхаясь спросила Марина в десятый раз.
– Не-а, – помотал головой Кос, подавая ей руку, чтобы помочь перебраться через поваленный ствол дерева. – Уже почти на месте.
– Это хорошо. Потому что я сейчас сдохну, – пыхтела Иванова.
Костя остановился, стащил с плеч рюкзак, протянул Марине.
– Одевай.
– Прикалываешься? – рыкнула она, игнорируя багаж.
– Давай, давай, Чебурашка, натягивай, пока Гена готов. Потащишь рюкзак, а я тебя.
– Прикалываешься? – недоверчиво повторила вопрос Марина.
– О боже, – только и выдохнул Костя, проталкивая ее руки в лямки.
Иванова даже не поняла, как оказалась у него на закорках. Бодрым шагом Бирюков двинулся вперед. Марине оставалось только пристыженно поскуливать.
– Кооостииииик, ну поставь меня. Ну не надоооо…
– Ты легкая, как пушинка. Я ж говорил, ешь мясо, – ругался он в ответ.
– Я ела.
– Мало.
– Кос, ну давай я сама пойду. Я не устала. Вернее, уже передохнула.
– Я большой и сильный.
– И скромный.
– И – да. А еще красивый.
– Бестолочь, – закатила глаза Иванова.
Костя не соврал, уже через несколько минут они пришли. Вернее, он пришел, а Марина приехала.
– Ну вот, сюрприз, – чуть задыхаясь, проговорил Кос, ставя Маринку на землю.
– Ого, – девушка на минуту потеряла дар речи, увидев, как с горной породы, обильно поросшей зеленью, падает вода, образовывая внизу небольшой бассейн. – Кость, это что?
– Термальный источник, – тоном знатока ответил он, снимая майку. – В прошлом году было прохладно, мы сюда через день мотались. А нынче тепло, все в Байкале плещутся. Кроме тебя. Вот я и подумал…
Марина и правда не решалась купаться в славном море. Погода была солнечной, термометры показывали 25–27 градусов днем, но сам Байкал при этом оставался, мягко говоря, прохладным. Мужикам под водочку-коньячок-виски было, конечно, в самый раз, но девочки редко решались на заплыв. А Марина и вовсе не желала приобщаться к плаванию в Байкале. Ей и без него хватало проблем по женской части. Перспектива лечить цистит вдали от цивилизации ее не грела. Максимум, что она позволяла себе – это зайти по колено в воду, немного побулькаться и назад, сушить пятки у костра. Поэтому слово «термальный» сразу привело Марину в бурный восторг.
– Вода теплая? – уточнила она на всякий случай.
– Градусов тридцать должна быть, – Кос опустил руку, потрогал. – Ну да, где-то так. Нырнем?
Он снял шорты, бросил на траву, полез в рюкзак за полотенцем.
– Я купальник не взяла. Почему ты мне не сказал взять купальник?
Костик рассмеялся.
– Солнце, да на кой черт тебе купальник? Нету тут никого.
– Стремно, Кость. Это все-таки источник, наверное, сюда приходят, – ломалась Маринка.
– Да кто сюда попрется? Сто километров до ближайшего поселка, – продолжал угорать Кос, откровенно потешаясь над ее смущением. – Или ты меня стесняешься?
И он без лишнего стыда и скромности снял трусы, кинув их на шорты.
– Это такой коварный план, да? Чтобы пялиться на мою грудь? – игриво насупилась Маринка.
– На грудь, ага, – кивнул Бирюков, подойдя к ней вплотную и потянув вверх трикотажный топ. – А еще на задницу, – он расстегнул шортики девушки, позволяя им упасть вниз. – И еще кое-что не менее интересно, – Костик потянул вверх резинку стрингов, заставляя тонкую ткать впиться в клитор.
Марина не сдержала стона. Но прежде, чем она успела поднять руки, чтобы притянуть Костю к себе, он развернулся и с разбегу вошел в воду.
– Пошевеливайся, и может я не только посмотрю, но и потрогаю, – подмигнул он, ложась на спину.
– Ты просто озабоченный, знаешь об этом? – дразнила его Марина, нарочно повернувшись спиной, наклоняясь, очень медленно стягивая трусики и эротично спуская лямки лифчика по плечам.
– Мариииииш, – заныл Кос, брызнув в нее водой. – Поверниииись.
– Доволен? – она не нашла в себе сил тянуть еще и сразу исполнила просьбу.
– О, да. Иди ко мне.
Девушка медленно входила в воду, чуть морщась от ее непривычно высокой температуры. Было неглубоко. Там, где ждал ее Костя, едва доходило по грудь. Марина легла на воду и сделала пару гребков, чтобы почувствовать телом приятное жидкое тепло. Костик поймал ее в свои объятия, заставляя снова принять вертикальное положение. Марина ждала, что он поцелует ее, но Бирюков не отрываясь таращился на ее грудь. Девушка аж засмеялась.
– Ты серьезно будешь стоять и пялиться?
– Не только, – хрипло проговорил Кос, подхватывая Марину под попу.
Она уже по привычке сцепила ноги у него за спиной и сразу ощутила размеры Костиного «не только».
– Трогать будешь? – девушке нравилось разводить его на откровенные разговоры.
– Обязательно. И кое-что еще…
– Что?
– Буду слушать, как ты кричишь, солнце, – он подкинул Маринку, бросая ее в воду.
Иванова взвизгнула от неожиданности.
– Засранец, – зарычала она на хохочущего Костю, выныривая и отфыркиваясь.
Марина шлепнула рукой по воде, окатив засранца. Кос, разумеется, не стерпел такой наглости. Они плескались как дети, периодически целуясь как взрослые. Костик то и дело шлепал ее по заднице, ловил ртом соски, норовил потереться членом. Спустя полчаса его терпелка сдохла, и он поймал Марину, сгреб в охапку, утащил на берег, где уложил на большое полотенце. С минуту он просто нависал сверху, лаская ее тело горячим взглядом. Вдоволь налюбовавшись, Кос принялся покрывать девушку жгучими поцелуями, почти кусая, бубня в мокрую кожу что-то о красоте и совершенстве. Марина выгибалась навстречу его ласкам, прикосновениям. Она по привычке старалась не шуметь, но Костя вовремя напомнил:
– Мы здесь одни, не сдерживайся, – и сам громко застонал, почувствовав влагу у нее между ног, которая не имела ничего общего с водой. – Солнце, я сам не знаю, что с тобой сейчас сделаю. Если что, тормози меня.
– Не дождешься, – пискнула Марина. – Делай уже, пока я сама не сделала.
– Держись, – только и присоветовал Кос, не нуждаясь в ином приглашении.
Он вошел в нее осторожно, медленно, не спеша, но почти сразу взял совершенно немыслимый темп, буквально выбивая из Марины громкие стоны, потом и крики, которые звонко отскакивали эхом от гор. Она цеплялась то за полотенце, то за самого Костю, то за траву, вырывая ее с корнем из земли. Он поворачивал ее на бок, потом ставил на колени, пристроившись сзади, доводя девушку до оргазма в каждой позе. Кос слышал, как Маринкины крики смешиваются с его собственными. Он никогда не был таким громким во время секса. Только с Мариной. И ему даже стыдно не было за такое не очень мужественное проявление страсти. Рядом с этой женщиной у него словно ломался фильтр. Все фильтры. Он постоянно что-то нес, говорил, какая она горячая и сладкая, как ему нравится прикасаться к ней, ласкать, целовать. Везде. Усадив Марину на себя, он любовался обнаженной наездницей, буквально пожирая глазами ее подпрыгивающие в такт движениям груди. А она, закинув руки за голову, раскачивалась на нем, чуть прикрыв глаза от удовольствия, постанывая и облизывая губы. Костя кончил, не дождавшись ее, но уже через минуту он исправлял свою оплошность, прильнув ртом к ее клитору.
Потом Бирюков выкурил две сигареты подряд, пытаясь убедить себя, что нельзя набрасываться на нее сразу после первого раунда. Марина слазила в рюкзак, где нашлась банка тушенки, хлеб, орешки, чипсы и коробка сока. Кос возрадовался, что можно отвлечься на еду. Перекусив, они снова окунулись, и там уже никакие маневры не сработали. Как-то сам собой Костин член снова оказался в Марине. Вода услужливо поддерживала их, лишая веса, позволяя двигаться плавно, дразняще. Крики сменились протяжными стонами. Признания произносились шепотом. Руки сжимали крепче. Губы сливались чаще. Вместо черта они поминали Бога. Но кончили, тихо зовя по имени друг друга.
Вечер неумолимо гнал прохладу в воздух, и, вопреки желанию подольше оставаться у теплого озерца, Костя с Мариной засобирались обратно.
– Эй, ты в порядке? – позвал Кос, заметив, что девушка сникла.
– Не хочу возвращаться, – тихо ответила она, пряча глаза.
– Скоро стемнеет.
– Я не про лагерь. Просто не хочу.
– Тогда полетели в Петрик.
– Не могу, Кость. Очень хочу, но не могу.
– Ладно. В другой раз, – пожал он плечами, даже не стараясь скрыть разочарования, и подал Марине руку.
Это был последний полноценный день в лагере на берегу Байкала. Следующим утром нагрянула суета сборов, уборки территории, прощания с насиженным местом. Без лишних слов Кос отвел Марину на утес, где она, глотая слезы, уверяла Байкал, что еще вернется, хотя ее уверенность в этом становилась все более зыбкой. Отпуск подходил к концу, а вместе с ним таял и позитивный настрой. Девушка морально готовилась к возвращению домой, работе, встрече с Кристиной, которой она вряд ли сможет смотреть в глаза. И даже Костины руки, что крепким кольцом лежали у нее на талии, не успокаивали. Она приказала себе не заморачиваться сейчас грядущими проблемами, закончить отпуск на позитивной ноте и, выдавив улыбку, обернулась, легонько прикасаясь своими губами к Костиным.
– Пойдем?
– Да.
К обеду за ними прикатили все те же уазики, куда погрузили вещи и самих себя. Отечественные внедорожники доставили их к ближайшей бухте, где уже ждал небольшой пароходик, который с ветерком полетел к острову Ольхон со всей честной компанией на борту.
Народ поначалу тусовался на палубе, любуясь бескрайними водами Байкала и потрясающими живописными берегами, но благодаря пронизывающему ветру все быстро спрятались в каюте. Устав от шума и выпивки, Маринка вскоре одна ушла обратно на воздух. Она глотала его холодные потоки, зябко кутаясь в толстовку. Костя вырос сзади, накинув ей на голову капюшон, укутывая руками и своей курткой, пряча хрупкую фигурку от ветра.
– Простынешь, солнце, – пожурил он.
– С тобой – нет, – улыбнулась она.
– Не хочу тебя одну домой отпускать, – снова завел шарманку Костя.
– Я сама не хочу, но надо.
– Пообещай, что не наделаешь глупостей без меня.
– Постараюсь. Меня ждет куча работы, не до глупостей будет.
– Очень надеюсь на это.
– Кость, сколько я денег должна?
– Даже не начинай, – тут же завелся Бирюков.
– Слушай, ну самолет до Иркутска и обратно, еда, выпивка, пароход этот… Ведь не бесплатно, – продолжала напирать Марина.
– Солнце, я бы сам тебе приплатил за то, что ты поехала со мной. Только ты же не так поймешь…
Марина аж развернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Прекрати.
– Сама прекрати. Еще раз о деньгах заговоришь, я тебя отшлепаю.
– Лаааадно, – протянула девушка, ухмыляясь. – Буду знать, как нарваться на порку.
– Извращенка, – хохотнул Кос, а потом развернул Марину обратно, показывая: – Это Ольхон. Причаливаем.
И они двинулись в каюту, чтобы забрать рюкзаки. Основную поклажу увезли все на тех же уазах в гостиницу в Иркутск, оставив туристам только ручную кладь. Они должны были переночевать в городе, а наутро уехать в аэропорт, откуда большая часть компании летела дальше в Петропавловск-Камчатский, а меньшая – назад домой. Но пока их ждал таинственный остров.
Марина плохо запомнила Ольхон. Она вроде старалась изо всех сил проникнуться атмосферой, энергетикой, но все время сбивалась на свои не самые светлые эмоции и переживания. Ей не хотелось расставаться с Костей, возвращаться домой, снова следовать правилам урбании, ходить на работу, жить с родителями. Но выбора у нее не было. Вернее, был, но послать все к черту и укатить с Бирюковым на Камчатку она боялась. Трусила. Ответственность за реальную жизнь перевешивала ее авантюристские порывы.
А народ вокруг веселился. Хорошенько разогревшись на пароходе спиртным, их компания, словно школьники-лагерники, примкнула к другой группе, которая зазвала на праздник аутентичной музыки. Музыка Марину вгоняла в сон. Не прониклась она бурятским фольклором, да и последующие игры ее не соблазнили. Зато Костик отрывался по полной. Он метался по поляне, ловя и саля девчонок из ансамбля. На пару с Митькой они вели в счете, ржали, стебались. Марина стояла в сторонке, чуть хмурясь, когда Костя в ходе игры касался девушек, ругая себя за глупую ревность.
– Не хмурься, красавица, он не любит, когда ты грустишь, – подошла к ней бабулька.
Девушка не сразу узнала в ней солистку все того же ансамбля. Без народного костюма она выглядела обычной старушкой. Разве что голос был глубокий и красивый, совсем не старческий. И глаза – пронзительные.
– Что? – только и переспросила Иванова, хмурясь еще сильнее.
Женщина только провела большим пальцем по ее носу вверх ко лбу, разглаживая морщинки на переносице.
– Вот так лучше, солнышко, – она чуть улыбнулась в удивленное лицо Марины, добавив: – И не бойся.
– Я не боюсь, – по привычке заартачилась Марина, будучи не особо в восторге от странного разговора со странной бабкой.
– Боишься. А Байкал любит смелых. Ты у него много чего попросила, и он дал. Только вот платить придется за дары.
– Кому платить? Байкалу? – скептически хмыкнула Иванова.
– Не до смеха тебе будет, солнце. Не готова ты. Приезжай еще раз, когда расплатишься. Если сил и смелости хватит, то получишь еще больше, чем просила. Все вернется с торицей.
– Господи, что вы такое говорите? – передернула плечами от легкого волнения девушка. – Вы меня путаете с кем-то.
– Ты главное его не отпускай. Или ему позволь держать, – только и сказала старуха, словно не слыша слов Марины, и ушла.
Иванова снова поежилась. Ей стало не по себе от странных речей бурятки. Благо, почти сразу к ней подлетели Костя с Митькой, утаскивая в круг, потому что им не хватало девочки в команду. Марина позволила им отвлечь себя от жутковатых мыслей, которые полезли ей в голову после слов женщины. Остаток дня она развлекалась, пила вино, ела рыбу и мясо с мангала, постоянно прижималась к Косте, желая надышаться им досыта в этот последний день на Байкале.
В гостиницу приехали глубоко за полночь. Народ рассосался по номерам, а там все как кегли попадали по кроватям. Марина и Костя не были исключением. Суматошный день так утомил их, что даже на секс не было сил. Утром в аэропорту Марина стояла напротив Кости, не решаясь ни обнять его, ни поцеловать. Она улетала первая, он провожал. Слова не шли с языка.
– Тимофеевы тебя подкинут прямо до дома, – наконец выдал Бирюков. – Я договорился.
– Да я и сама могла бы добраться. Не маленькая, – вернулась к теории эмансипации Марина.
– Глупости. Вам же по пути.
– Хорошо. Спасибо.
– Тебе спасибо. Повторим через год?
– Было бы здорово, – Марина чуть улыбнулась, пряча слезы изо всех сил. – Было классно.
– Да. Классно, – кивнул Кос, соглашаясь, напоминая: – Никаких глупостей, Марин. Хорошо?
– Хорошо, – согласилась и она. – Пока?
Бирюков прихватил ее за талию, прижимая к себе, наклонился и поцеловал. Долго, глубоко, чувственно.
– Да, пока, – улыбнулся он своей «я бестолочь» ухмылочкой.
У Марины тут же потеплело на сердце, и она тоже растянула губы в улыбке.
– Смску брякни, как приземлишься, – попросил Костя.
– И ты, – выдохнула девушка.
– Иди, а то не отпущу, – проговорил он, убирая руки.
Марина покивала, развернулась и пошла на посадку, ища глазами Тимофеевых. Она запретила себе загоняться. Во всяком случае, пока не вернется домой.
Глава 13. Реальность и другие неприятности
Марина, как и обещала Косте, с головой ушла в работу. Если с общими формальными обязанностями назначенная ее замом Лидия Тимофеевна вполне справилась, то вот встречи с клиентами накопились на месяц вперед. Они желали общаться только с Мариной, откладывая решение всех вопросов до ее возвращения из отпуска. Поэтому Иванова была в жестком цейтноте из-за паломничества в ее кабинет. Некоторые встречи ей удавалось совместить с обедом, но чаще это был просто кофе.
Через неделю Марина была готова застрелиться от такого ритма, но пистолета под рукой не оказалось, и ей пришлось продолжить мучиться. Мама постоянно ворчала, что девушка исхудала, что кости торчат, пыталась кормить плотнее, но Марина едва ли умудрялась съесть половину, а потом падала замертво в кровать. Где-то посредине этой гонки она столкнулась с Кристиной, которая тоже вернулась с отпуска. Загоревшая.
– Привет, – кивнула ей Иванова, пытаясь пробудить в себе совесть и хоть немного помучаться ее угрызениями.
– Привет, Маришка, – бодренько отозвалась Кристина. – Как отдохнула?
– Эммм… неплохо, – как можно нейтральнее постаралась ответить она. – А ты? Хотя загар и так красноречив.
– Ой, даааааа, – протянула Малинина томно. – С подружкой моталась в Испанию. Таааак клаааасно.
– Вы вроде с Костей собирались на Байкал? – аккуратно напомнила Марина, начиная понимать Костю и его намерение расстаться.
– Это Костя собирался, – фыркнула любительница курортов. – Ой, Маринк, не говори ему, ладно?
– Думаешь, он не поймет? – Иванова вздернула бровь, намекая на Кристинкин загар.
– Хм, дома тоже жарко было. Не ждать же мне, пока он притащит обратно свой отмороженный в Байкале зад. К слову, зад у него потрясный, но не до такой же степени, – закатила глаза Малинина.
– Тебе видней, – только и пожала плечами начальница. – Не переживай, буду молчать.
– Спасибо, дорогая, ты – прелесть.
Марина ушла в свой кабинет и с минуту вспоминала, как Костя морозил задницу в Байкале, а потом грел ту же часть тела в горячем источнике. Она улыбнулась, понимая, что возвращение на работу Кристины ни капли не омрачило ее настроения. Марина подозревала, что Бирюков давно был в курсе коварных планов своей подруги, почти бывшей подруги. И Ивановой даже не было жаль девушку. Лишь легкий мандраж предчувствия сжал ее сердце, но и его перекрыла звенящая тоска по Костику. Девушка позволила себе немного светлой грусти и даже каплю надежды. Она не строила планов на Бирюкова, но поняла, что ждет его возвращения с нетерпением. Долго культивировать в себе посторонние эмоции ей не дали. Зазвонил телефон, и Марина снова окунулась в работу.
В круговерти будней прошла еще неделя. Даже в выходные Марина торчала в офисе, занимаясь бумажной работой, просматривая отчетность. Мама все настойчивее наседала на нее, прося сбавить темп, и девушка была с ней согласна. Но работа сама по себе никуда не девалась. Только копилась. Приходилось пахать. Благо, Марина смогла хотя бы отоспаться в выходные, и в понедельник чувствовала себя, если не отдохнувшей, то более-менее живой. Человеком, а не роботом на батарейках.
Наплевав на экономию, девушка даже позволила себе поспать утром подольше и взяла такси до офиса. Рыская в сумке кошелек, чтобы расплатиться с водителем, она нашарила маленький пластиковый контейнер, в котором хранила тампоны на случай внезапного прибытия месячных. Которые, к слову, давненько уже не напоминали о себе. Вылезая из машины, Марина отчаянно тыкала в телефон, открывая программку-календарик. «Задержка 12 дней», – сообщил ей period tracker. Иванова едва не выронила мобильник, встала, как вкопанная, у дверей, и через минуту ступора развернулась на пятках, отправившись к ближайшей аптеке.
«Смена поясов, климата, вагон работы, плохое питание, дефицит сна», – мысленно перечисляла Марина возможные причины задержки, пытаясь успокоить себя. В аптеке она взяла два теста и едва ли не бегом понеслась обратно к офисному центру, а потом в туалет. Спустя десять минут девушка на ватных ногах плелась в кабинет. Едва кивнув коллегам, она прошла к себе, села за стол, на автопилоте включила компьютер, таращась в экран стеклянными глазами. Она отвечала на телефон, который как обычно осаждали клиенты, переносила на завтра все встречи, понимая, что просто не в состоянии сегодня общаться по работе. Марина уже собиралась уйти домой, чтобы спокойно подумать о двух парах полосок, которые светились на тестах, как в ее кабинет ворвалась Кристина.
– Марин, я не могу работать с Бирюковым, – с места в карьер заявила девушка
– Что? – выдавила из себя Марина, не без труда фокусируя на ней взгляд.
– Он бросил меня, Марин. Представляешь? Приехал и заявил, что все кончено! – истерично взвизгивала Кристина.
– Кто? – тупила Иванова, не в силах вынырнуть из своих мыслей.
– Костя. Бирюков, мать его! Я не могу с ним работать. Да и здесь не могу работать. Мне нужно уволиться.
Марина подняла глаза на девушку, долго смотрела на нее, догоняя смысл сказанного. Скорее на автомате, чем от души она выдала:
– Ты не торопись. Подумай.
– И думать нечего. Работать я с ним не буду, – по-детски уперлась Малинина.
– Кристин, давай попозже. У меня куча дел.
Брошенка вздернула нос и, обиженно засопев, вышла из кабинета. Марина уронила голову на руки, топя пальцы в волосах. Она зажмурилась, изо всех сил борясь со слезами. Телефон продолжал звонить, пришлось поставить его на беззвучный режим, потому что даже ответить не было сил.
Иванова долго собиралась с силами и почти уже собралась позвать Лидию Тимофеевну, чтобы оставить ее за главную и слинять домой, сославшись на болезнь, как к ней снова ворвались.
– И чего это мы трубку не берем? – спросил ее веселый голос Кости.
Девушка подняла голову, встречая его тепло-льдистый взгляд своими затравленными глазами.
– Ты вернулся? – сдавленным голосом спросила она, вставая из-за стола.
– Да, – просто ответил Костя, вмиг сокращая расстояние между ними, заключая Марину в тепло своих сильных рук. – Я так соскучился, солнце.
И он поцеловал ее дрожащие губы. А Марина схватилась за широкие плечи, чтобы не упасть. Хотя и без того ей это не грозило, ведь он держал ее так крепко.
– Костя, – всхлипнула Марина, разрывая поцелуй, уткнувшись ему в грудь, чтобы спрятать лицо.
– Хей, солнце, надеюсь, это от чувств-вс-с? Ты так рада меня видеть? – как всегда, дурачился он, приподнимая голову Марины за подбородок, заглядывая во влажные глаза.
Девушка не успела ответить.
– Марин, даже не слушай его. Я увольняюсь… – снова без стука и приглашения ворвалась Кристина, – Ой.
Марина замерла, не найдя в себе сил даже отпрыгнуть от Кости. Хотя она и не смогла бы, потому что Бирюков не сделал ни малейшей попытки отстраниться, даже руки не разжал, продолжая обнимать ее за талию. Она только открыла рот, чтобы ляпнуть: «Это не то, о чем ты подумала». Хотя это было именно то, но и сказать Марина ничего не успела, потому что Кристина начала верещать.
– Какая же ты сука, Иванова, – и зыркая на Костю: – Это же из-за нее, да? Этот гребаный Байкал ни при чем. Ты ее трахал все это время.
– Крись, замолчи, а? Не позорься, – спокойно посоветовал Костя, игнорируя вялые попытки Марины отстраниться.
– Вы все это время трахались у меня за спиной? С тех пор как она вернулась, да? А может, и до этого? Ты всех своих бухгалтер имеешь, да, Бирюков?
– Кристин, мы не… – пискнула Марина, с трудом, но расцепив Костины руки у себя на талии, она сделала шаг назад.
– Марин, даже не оправдывайся, – прищурился Кос.
– Действительно, Марин, не оправдывайся. Это же в порядке вещей, да? Сама-то, наверное, регулярно у себя в кабинете ему ноги раздвигала, поэтому и психовала, когда нас увидела, – несло Малинину.
– О боже, – закатила глаза Иванова и не сдержалась, хмыкнула.
Она, конечно, испытывала сейчас тонну противоречивых эмоций, но подобная бредятина насмешила бы кого угодно.
– Тебе б романы писать, Крись, – хохотнул и Костик.
– Твари, – выплюнула напоследок Малинина и, хлопнув дверью, вылетела из кабинета.
– Я на секунду, ладно? Никуда не убегай, – подмигнул Кос и вышел следом.
Он, конечно, и подумать не мог, что оставляет Марину в растрепанных чувствах. Вернее, он, понимал, что девушка сейчас взвинчена, но посчитал важным догнать Кристину и расставить все точки над ё и поймал бывшую в коридоре.
– Постой, Кристин, – Кос прихватил ее за локоть, отводя в сторонку, подальше от любопытных глаз и ушей.
– Это омерзительно, Костя. Не прикасайся ко мне.
– Омерзительно то, что ты мне врала. И то, что ты наговорила сейчас Марине. Можешь не верить, но я с ней не спал, пока был с тобой.
– Хочешь сказать, что бросил меня из-за гребаного Байкала? Не гони, Бирюков, – сощурилась на него девушка.
– Не из-за Байкала. Я, знаешь ли, не привык быть мудаком, Крись. А ты меня им усиленно делала, ломая все эти комедии. Обещала лететь со мной, потом прикинулась больной и рванула на курорт. Супер.
– Что? Кость, да я никуда не ездила.
– Угу, а загар?
– Я тут загорала, – девушка приложила ладонь к груди, скруглила большие глаза. Она на мгновение подумала, что сейчас отбрехается, и Костик забудет всю эту чушь про расставание. А Марина… ну, может, и правда ничего не было?
– Ты знаешь, местный загар совсем не так ложится на кожу, – тоном знатока просветил ее Костя и, не дав Кристине продолжить витиевато врать, выдал: – А еще твоя подружка выкинула тонну фоток в соцсети.
Девушке осталось только сцепить зубы и дернуть локоть, который продолжал держать Бирюков.
– Пусти.
– Увольняйся, но Марине жизнь не порти. Поняла?
– Разберусь.
– Кристин, ты же знаешь, у меня самого достаточно связей, чтобы… Ну понимаешь, да? Уйди тихо.
– Урод, – только и выплюнула девушка, вырвала локоть и побежала заливать слезами туалет.
А Костя самодовольно улыбнулся, полагая, что уладил этот вопрос малой кровью. Он развернулся и отправился обратно к Марине. Она сидела на диванчике, закрыв лицо руками. Кос буквально физически ощутил ее боль и растерянность.
– Солнце, не убивайся, – проговорил он, опускаясь рядом, обнимая ее за плечи, привлекая к себе, – не плачь.
– Не плачу, – чужим голосом откликнулась Марина, поднимая голову. – Кость, я…
Ее перебил мобильник Бирюкова.
– Прости, – он принял звонок, встал. – Слушаю. Нет… Какого хера? Я знаю, что Санек болеет, но она-то тут при чем? Ничего не показывай. Никуда не пускай. Как уже? А они сами где, в магазине на Огарева? Ладно, тогда задержи ее, скажи, я сейчас буду.
Костя сбросил звонок, присел на корточки возле Марины, взял ее руки в свои ладони.
– Мариш, мне надо по работе смотаться. Давай часика через полтора пообедаем в ДТ? Нам есть о чем поговорить.
– Да, – согласилась девушка, – есть.
– Ты ведь не собираешься загоняться из-за Кристинки?
– Не собираюсь, – помотала она головой.
– Вот и умница, – он чмокнул ее в губы, но не нашел сил оторваться так скоро и продолжил поцелуй, бормоча: – Так скучал по тебе, родная. Теперь все будет хорошо, только не бойся. Ладно?
Марина покивала, хотя сама буквально дрожала от страха. Она решила, что скажет Косте во время обеда, а не сейчас впопыхах.
– Я позвоню, когда освобожусь. Будь на телефоне, – попросил он, вставая.
– Буду, – снова послушно кивнула Марина.
Кос улыбнулся ей, качнулся на пятках, слегка нервничая. Его не отпускало дурное предчувствие, но в магазине хозяйничала Вика, и ему нужно было поскорее гнать на Огарева, чтобы забрать оттуда документы, которые в это время искала на Ленина Панина. Поэтому Костик отогнал глупые мысли и поспешил на парковку, успокаивая себя тем, что Марина не отталкивала его, была готова пообедать, спокойно поговорить.
Панина несколько месяцев встречалась с его управляющим, Сашкой. Кос был не особо рад такому раскладу. Ему было фиолетово, с кем спит его сотрудник и приятель, но вот саму Вику он подозревал в каком-то коварном расчете. Не верилось ему во внезапную любовь этой парочки. До Бирюкова доходили слухи, что Панина после него крутила с местными бандитиками, приятелями ее папочки, и, когда она переметнулась к Саньку, он напрягся. И не зря.
Звонил продавец из магазина, чтобы предупредить – Сашка заболел и послал свою подругу за документами по персоналу. Стоит ли говорить, что все это выглядело очень подозрительно, поэтому Кос рванул забрать те самые документы с Огарева, а потом и разобраться с Викой.
А Марина, хоть и отпустила Костю, но почти сразу поняла, что зря. У нее не было сил ждать его звонка. Уже через полчаса девушка схватила сумку и, оставив за главную Тимофеевну, стараясь игнорировать косые взгляды теток, сбежала из офиса и поехала в «Green» на Ленина. Она посчитала, что Костя уже успел туда добраться и, хотя она понимала, что будет только мешаться ему, но все равно ничего не могла с собой поделать. Два теста с двумя парами полосок, лежащие на дне сумки в пакетике не давали ей покоя. Они сводили ее с ума, и девушка отчаянно хотела скорее сказать Косте, а уже потом попытаться осознать самой.
