Текст книги "Тихий омут и бестолочь (СИ)"

Автор книги: Ольга Пожидаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Марина и сама почти отключилась. Она не знала, сколько времени прошло, сколько треков сменилось. Девушка увязла в сладкой неге, которая вливалась в нее с каждым прикосновением губ Кости, с каждым властным, настойчивым движения его языка. Они танцевали, не прекращая целоваться. Бирюков вел и в танце, и в поцелуе, заставляя Марину тихо постанывать от удовольствия.

Она впала в какой-то транс и очнулась на диванчике, скрытом от посторонних глаз в самом дальнем углу зала. Видимо, Костя увёл ее с танцпола отдохнуть, но и там он не прекращал целовать девушку. Его руки теперь блуждали по ее телу, не задевая интимных мест, но чувственно поглаживая бока, плечи и бедра. Марина бесстыдно и уже во весь голос стонала ему в рот, задыхаясь от желания.

– Костяааа, – протянула она, запрокидывая голову, подставляя шею его влажным губам, – что же ты делаешь?

– Я и сам не знаю, солнце, но мне это определенно нравится, – бормотал он ей в кожу. – В том числе, что ты наконец зовешь меня по имени. Может, смоемся отсюда, а?

И тут Марина замерла. Костя моментально почувствовал перемену и тоже остановился. Правда, не перестал обнимать.

– Куда? – спросила Марина.

– Что куда? – не понял Бирюков.

– Куда смоемся?

– Не знаю, туда, где потише. В гостиницу, например, – пожал плечами Костя, уже догадываясь, что сейчас будет послан лесом.

Марина долго и пристально смотрела на него, а потом убрала Костины руки со своей талии, встала, замотала головой.

– Нет, – твердо сказала девушка и практически бегом понеслась в сторону выхода.

Костя двинул следом, не особо понимая, зачем. Любую другую девчонку он бы спокойно отпустил на все четыре стороны, но вот Марину не мог.

«Она же мой бухгалтер, черт подери. Не могу я дать ей вот так сбежать», – уверял себя Бирюков.

Он нагнал ее у гардероба, где Иванова затормозила, чтобы взять пальто.

– Марин, постой, – заговорил Костя, накрывая ее ладонь своей.

– Мне пора домой, – отвечала девушка, на бегу вытаскивая руку из его хватки.

– Да погоди же ты, господи. Дай объяснить.

– А нечего тут объяснять, Константин Борисович. Спасибо, что помогли избавиться от навязчивого поклонника. Всего доброго, меня дома муж ждет, – и Марина вылетела на улицу, оставив ошарашенного Костика возле гардероба.

Но Бирюков быстро пришел в себя и снова рванул за ней. Благо, Марина не успела дойти до дороги на высоких каблуках.

– Постой-ка, солнце мое, – проговорил он елейным тоном, снова настигая Марину и хватая беглянку за локоть. – Повтори, что ты сказала.

– Что слышал, то и сказала. Всем спасибо, все свободны. Пусти.

– Прекращай это дерьмо, – Костя подхватил и второй ее локоть, пресекая попытки к бегству. – Даже не думай делать вид, что ничего не было.

– А и не было ничего, – упрямилась Марина.

– Правда? – уже почти кричал на нее Костя. – То есть тебя не снял у бара женатый мудак с подмоченной репутацией? И ты не была готова поехать с ним трахаться? Мне показалось?

– Показалось, – взвизгнула девушка, едва сдерживая слезы.

– Наверное, мне показалось, что ты мурлыкала и терлась об меня, задирая хвост, как мартовская кошка, пока мы танцевали?

– Показалось!

– И стоны твои на диване мне тоже померещились?

– Да!!!

– Врешь, – сверкнул яростными глазами Костя и смял ее рот поцелуем.

Марина зажмурилась, изо всех сил стараясь сжать губы, но одно движение его языка по ним, и она сдалась. Врезав кулаком Косте в грудь, Марина раскрыла рот, отчаянно отвечая каждому движению его губ. Костя крепко прижал девушку к себе, утопив ладонь в ее волосах и мстительно шепча:

– Мне снова все мерещится, да?

– Да, – хныкала Марина, не желая признавать свою слабость.

– Брось, солнце, ты же хочешь.

– Я замужем, Костя.

– Да пофиг.

– У тебя же девушка.

– У нас свободные отношения.

– Это мерзко, – содрогнулась Марина, наконец найдя силы оттолкнуть его.

– Серьезно? – оскорбился Костик. – Ну значит, ты тоже мерзкая, девочка моя. Я хотя бы не лицемерю. А ты хочешь прийти в клуб, напиться, покрутить задом, обжимаясь на танцполе, а потом вернуться к муженьку, прикидываясь паинькой. Не-а, Марин, никак не сходится задачка. Шлюшка в тебе посильнее святоши будет.

Иванова сама не поняла, как так вышло, но услышав в свой адрес слово шлюшка, она подняла руку и с размаху влепила Косте пощечину.

– Сам ты шлюха в штанах, – выплюнула Марина и со всех ног, не оборачиваясь, побежала к дороге, где сразу поймала машину. Костя на этот раз ее не преследовал.

Девушка изо всех сил старалась унять эмоции, пока ехала домой. Ее буквально трясло от злости, возбуждения и стыда. Расплатившись за подвоз, Марина взлетела по ступенькам домой, умылась, разделась и тихонько легла в кровать. Но все равно разбудила Стаса.

– Как погуляла? – сонно спросил он, поворачиваясь и обнимая Марину сзади.

– Хо-хорошо, – ответила девушка, запинаясь. – Наташка привет передавала тебе.

– Ммм… классно, – промычал Стас, водя руками по телу жены. – Черт, Марусь, хочу тебя…

Марина глубоко вдохнула, стараясь унять внезапный приступ брезгливости к собственному мужу. Она прикрыла глаза, позволяя остаткам алкоголя толкнуть ее в спасительную нирвану равнодушного забытья. Девушка приготовилась принять быструю прелюдию и симулировать оргазм. Но внезапно обнаружилось, что она едва дышит от сладкого возбуждения, ведь у нее перед глазами маячило насмешливое лицо Бирюкова, а губы еще горели от его злых, требовательных поцелуев. Совершенно неожиданно для самой себя Марина вскрикнула, вся напряглась и тут же обмякла от настигшей ее разрядки. Через минуту кончил и Стас.

– Девочка моя, – замурлыкал муж ей в ухо, – Спасибо, Марусь. Ты лучше всех.

Она что-то пробормотала в ответ, радуясь накатывающей на нее дремоте.

«Прав Костя. Шлюха я», – подумала Марина, прежде чем отключиться.

*Армин ван Бюрен. Нидерландский музыкальный продюсер и диджей, известный своим творчеством в стиле транс.

Глава 4. Разговоры

Костя, потирая горящую щеку ладонью, проводил глазами машину, которая увезла Марину. Поведя плечами от холода, он поплелся обратно в клуб, где забрал из гардероба пальто и тоже пошел ловить такси. Время было относительно детское. Бирюков частенько засиживался в казино до утра, но настроение было безжалостно растоптано острыми шпильками его бухгалтера.

Выйдя из такси около дома, Костя долго курил, пытаясь успокоиться. Но ничего не получалось. Он был злой, неудовлетворённый, почти трезвый, ещё и щека горела огнем. Одна надежда грела ему душу, что Вика тоже где-нибудь шатается. Тщетно. В кухне горел свет, что-то шептал телевизор. Вика сидела за столом, потягивая коньяк.

– Что-то ты рано. Не повезло сегодня, дорогой? – скривив губы, хмыкнула Вика.

Костя игнорировал ее провокацию, залез в холодильник за пивом, открыл, хлебнул и только потом спокойно ответил:

– Карта не шла. Чего зря бабло просаживать, если не прет?

– Ну конечно.

Они молча уставились в телек. Костя пытался перестать думать о Марине, но глаза все равно стекленели, не давая сосредоточиться на глупой картинке из экрана. Бирюков проморгался, украдкой взглянул на Вику, пытаясь убедить себя, что сейчас самое время забыться с помощью качественно траха с Паниной. Но ему не хотелось. Ни капли. Она была вся такая горячая в сексуальном шелковом халате нараспашку, с ногами от ушей и аппетитной задницей… Но в последнее время Костя чувствовал, что трахает кусок льда, гребаный айсберг. Даже собственная рука казалась ему теплее и отзывчивее, чем женщина, живущая с ним в одной квартире.

Костя молча допил пиво и уже собирался удалиться в душ, когда Вика вдруг выдала:

– Меня задолбали твои гулянки, Костик. Думаешь, я не знаю, по каким казино ты мотаешься?

– А? – только и открыл рот Бирюков.

– Раньше хоть стеснялся, скрывался, блядовал, когда мы разбегались, – понесло Панину. – А теперь…

Она даже изобразила что-то типа всхлипа. Костя не смог сдержаться и рассмеялся ей в лицо.

– Чего ты ржешь, козел? Думаешь, я всю жизнь буду глаза закрывать? – взбеленилась она, вскакивая с табуретки.

– Вик, не смеши меня. Честное слово, чего за разборки ты устраиваешь? – продолжал ухохатываться он.

– Я серьезно, Кость, хватит выставлять меня дурой. Тебя же видят наши друзья, люди говорят. Даже до папы уже дошли слухи.

– Ах, ну если до папы… – воздел глаза к потолку Костя, приравнивая папу Вики к богу, как того требовала религия Паниной.

– Хватит паясничать, Бирюков. Я не желаю больше терпеть твои гулянки, понял? – она ткнула в него наманикюренным пальчиком. – В твоих интересах сейчас стать хорошим мальчиком, тогда мы сможем летом пожениться.

– Прости, что? – вытаращился Костя, не веря своим ушам.

– Что слышал, я оценила твой финт ушами. Считай, ты выиграл, я выйду за тебя.

– Викусь, родная, напомни, а когда я делал тебе предложение?

– Кость, ну хорош кривляться, мы пять лет вместе. Пора все это дерьмо узаконить. Не корчи из себя идиота, ты и так на него очень похож.

Бирюков взял паузу, прикурил, плеснул в Викин стакан еще коньяку, опрокинул, выдохнул дым в потолок, стараясь одновременно осознать все, что эта спиногрызка только что сказала. Его застало врасплох Викино заявление.

«Странный народ – бабы. Пока прогибался, она сама шлялась и вроде как была счастлива. Стоило мне расслабиться, как эта зараза тянет вожжи. Воображаемые вожжи. Которые существуют только в ее больном сознании», – подумал Костя. А вслух сказал:

– Вик, мне неприятно ранить твои чувства, – он приложил ладонь к груди, – но я не собираюсь на тебе жениться. Никогда не собирался. Если честно, я и живу с тобой последнее время по привычке.

– Что? – теперь настала ее очередь выкатывать глаза.

– Что слышала, дорогая.

Вика изменилась в лице, и Костя вполне ждал, что сейчас ему второй раз за вечер съездят по лицу. Но Панина почти мгновенно спрятала все эмоции, заулыбалась, обняла его, подставляя губы для поцелуев, и сладко зашептала Бирюкову в рот:

– Малыш, да брось. Ну чего ты такое говоришь? Я же люблю тебя, дурачок. Погулял и будет. Давай все забудем, начнем с чистого листа. Нам же так хорошо вместе.

И она привычным, отточенным движением скользнула рукой к поясу его джинсов, наглаживая ширинку.

– Нет, Вик, – Костя перехватил ее руку. – Этот номер больше не прокатит. Хоть он у тебя и коронный.

– Говнюк, – только и бросила она, выкручивая запястье из Костиной хватки.

Дальнейший сценарий Костя знал, как свои пять пальцев. Вика рванула в спальню, матерясь в голос, и, понося его урода, начала закидывать в чемодан свои шмотки.

– Прибежишь еще, попросишь вернуться, да поздно будет, – вопила Вика на всю квартиру.

– Угу, – буркнул Костя, плеснув себе еще коньяка.

– Да где бы ты был, если бы не я…

– Да-да. Да-да.

– Сделала из мудака человека, и вот здрасте.

– Кошмар, какая черная неблагодарность, – продолжал стебаться Костик, присев обратно за стол и закинув ноги на соседнюю табуретку.

– И даже не смей мне звонить, говна кусок, – рявкнула она, хлопая дверью.

Ушла.

Костя выглянул в окно, провожая глазами Вику и такси.

– Ночь обломов, – хмыкнул он.

Едва машина уехала со двора, Костя почувствовал, как у него гора с плеч свалилась. Он теперь отчетливо понимал, что не упустит такой удачный шанс отвязаться от Паниной с концами. Разумеется, он не будет звонить, да и на ее звонок больше не ответит. Хорош.

Костик прошел в прихожую, отметив, что ключей от квартиры Вика не оставила.

– Надо будет замки поменять, – решил он, а потом неожиданно для самого себя, подпрыгнул, вскинув руки вверх. – Йуху, свобода.

Он почувствовал непреодолимое желание скакать козлом от радости, танцевать, петь. Костя залез в кладовку и вытащил гитару. Вика ненавидела, когда он играл, просто не выносила. «Даже не начинай выть, Бирюков», – всегда говорила она, стоило Костику тронуть струны. Но теперь он мог выть сколько душе угодно. На луну, солнце, облака и просто так.

– Напишу-ка глупенькую песню для постылых якобы друзей, – затянул он любимого Чижа, смакуя мотив и приятное трение струн о пальцы.

Костя сбивался и в словах, и в музыке, но упрямо рылся в памяти, перебирая аккорды, склоняясь к грифу, качая в такт головой.

– Где моя прекрасная Ассоль? – допел он последние слова, поставил гитару на пол.

Упав в кровать, Бирюков еще долго не мог уснуть. Его мысли танцевали хороводом, и все больше вокруг маленького приключения с Мариной. Если уход Вики не особо тронул чувства Кости, то ураган по фамилии Иванова навел немалый шухер. Даже своими в настоящий момент изрядно пьяными мозгами Кос понимал, что их отношения с Мариной уже не будут прежними. Но даже несмотря на все сложности, он не жалел, что подошел к ней на танцполе, что ответил на хмельной поцелуй, что утащил ее, почти невменяемую от возбуждения, на диван. Вот ляпнул про имя он зря, ведь именно это привело девушку в чувства. Она почти мгновенно превратилась из расслабленной, стонущей богини обратно в чопорную бухгалтершу. А уж когда она начала ездить ему по ушам, уверяя, что ему все показалось…

– Показалось, ага, – хмыкнул Костик, облизнув губы.

Тот поцелуй, который он буквально силой заставил ее принять, был самым сладким и самым потрясающим из всех. Ее отчаянная борьба со своими желаниями заводила Костю сильнее расслабленных, томных нежностей на темном диване в клубе.

Задним умом Костя понимал, что Маринка загонится, что он обязательно постарается ее успокоить, заверить, что они смогут все забыть и работать дальше, как всегда. Но его подсознание упрямо не желало заморачиваться на этих унылых вещах, а подкидывало новые картинки, сюжеты, образы, где Марина была скудно одета, громко стонала, иногда даже отбивалась, но, в конце концов, сдавалась ему в безраздельное, безрассудное пользование.

С этими весёлыми мыслями Костя и заснул. В воскресенье он наслаждался легким похмельем, сигаретами, кофе, гитарой и одиночеством, по которому уже успел соскучиться. Он отдыхал, как любит это делать одинокий самодостаточный мужик. Вечером Костик врубил последний ЕПТ*, заказал пиццу и, хлебая пивко, наслаждался покерными баталиями. Лишь перед сном он разрешил себе вспомнить о Марине снова. В душе.

Понедельник, как известно, день тяжелый. Но это начало недели Косте определенно не было в тягость. Он привычным маршрутом проехал по своим магазинам, пересекся с одним важным человеком за кофе, заехал в банк и уже собирался сгонять в «ДТ» на обед, чтобы повидать Ирину, узнать новости о Митьке, когда ему позвонила Марина. С мобильного. Кос усмехнулся и снял трубку:

– Здравствуй, солнце мое, – залил он сладким медом мобильный эфир.

– Эээ, – немного растерялась она, но тут же собралась. – Костя… есть минутка? Удобно говорить?

– Ого! – хохотнул Бирюков. – Меня разжаловали до Кости? С ума сойти!

– Будешь издеваться? – обреченно спросила она.

– Не знаю, еще не решил, – продолжал быть уродом Бирюков.

– Кость, я звоню, чтобы извиниться, – призналась она. – Я… Ты… Мы… Тогда в клубе…

Марина запиналась, подбирая слова, но красноречие ей явно отказывало в услугах.

– Где ты? В офисе? – сменил гнев на милость Кос.

– Нет, в налоговую моталась. Но собираюсь в офис.

– Налоговая, которая на Ленина?

– Да.

– Стой там, сейчас подхвачу, – и скинул звонок.

Меньше, чем через пять минут он увидел ее, стоящую на крылечке.

– Прыгай, – кивнул Костя, перегнувшись через пассажирское сиденье и открыв дверь.

– Кость, не думаю, что стоит… – начала по привычке сопротивляться Марина, топчась у машины.

– Иванова, тут парковка только для сотрудников, так что не создавай мне проблем. Тем более с налоговой. Сама же заколебешься их разгребать, – балагурил Бирюков тоже по привычке.

– Ладно, – сдалась Марина, не в силах скрыть улыбку, и села в машину.

– Тебе обед полагается? Я как раз ехал перекусить, – сразу предложил Костя, выруливая на дорогу.

– Это как-то неудобно… – повела плечами девушка, явно не ожидая от Кости такого предложения.

– Неудобно, Мариночка, это когда стоишь на морозе ночью без пальто с жутким стояком и горящей от пощёчины мордой. А обедать в ресторане очень даже удобно, – мстительно заявил Бирюков.

– Кость… Я…

– Давай все на месте, – обрубил он, лавируя в полуденном трафике.

Косте доставляло удовольствие то, как ерзала Марина, как она откровенно нервничала, путалась в словах, поправляла волосы дрожащими пальцами. Он косился на нее, любуясь и злясь одновременно. Потому что она была такая правильная и красивая, порочная врушка с двойными стандартами, но все равно безумно милая, солнечная, притягательная и… не его. Если раньше Костю не волновало наличие у Марины мужа, то сейчас, избавившись от морального утяжеления в виде Вики, он очень явно осознал, что его бухгалтер – девушка несвободная. Конечно, препятствием были и профессиональные заморочки Усманова, но этот пункт Бирюков считал не таким важным.

«И чего я вообще так завелся? – недоумевал Костя, паркуясь у «ДТ». – Маринка, конечно, сладкий запретный плод, но на ней свет клином не сошелся. Главное сейчас – вернуться к нормальному общению. В койку эту святошу хрен затащишь».

Однако Бирюков не мог отказать себе в удовольствии смутить Марину, и пока она возилась с ремнем безопасности, он обогнул машину, открыл дверь и галантно предложил руку. Девушка проигнорировала его открытую ладонь, нахмурившись. Костя усмехнулся, подождал, пока она выкарабкается самостоятельно, щелкнул сигналкой и направился к салуну.

– Была здесь? – спросил Бирюков.

– Нет, – коротко ответила Марина и снова нахмурилась, когда он открыл дверь, пропуская ее вперед. – Прекрати это дерьмо, Бирюков.

– Солнце мое, это не дерьмо, а банальная вежливость, – продолжал глумиться Костя.

Иванова уже приготовилась наехать на него, но закрыла рот, увидев, что к ним из-за стойки хостесса спешит девушка.

– Кос, ты чего не позвонил, не предупредил? – защебетала миловидная шатенка, подставляя Бирюкову щеку для поцелуя.

«Вот бабник», – подумала Марина, закатывая глаза.

– Да чего звонить-то? – пожал плечами Костя, без стеснения обнимаясь с девушкой. – Ты же знаешь, Ирк, одна нога тут, другая там. Когда освободился, тогда и обед. Митяй звонил?

– Писал, – поморщилась Ирина.

– Возвращаться не собирается?

– Кто ж его разберет? – девушка сникла, но тут же взбодрилась, стрельнув глазами в Марину, которая уже сдала пальто в гардероб и поправляла волосы у зеркала. – А ты с подругой, смотрю, при свете дня гуляешь. Неужели комариха Панина наконец обожралась твоей кровищи и лопнула?

Костя не сдержался, хохотнул.

– Это Марина Иванова, мой бухгалтер, – не без труда, но взял себя в руки Бирюков. – Марин, Ира Токарева, управляющий салуна и сестра моего друга. Ну и мой друг тоже.

– Ну спасибо, Бирюков, – скривилась Ира, протягивая Маринке руку. – Приятно познакомиться. Простите, не знала, что у Костика такой симпатичный главбух.

– Я не глав, просто бух, – улыбнулась и Марина, отвечая на рукопожатие, проникаясь симпатией к этой девушке.

Отчего-то Ира стала ей нравиться больше, едва она поняла, что Костя с ней не спит. Ну а реплика про комариху даже позабавила.

– Вип свободен, Ириш? – прервал их обмен любезностями Костя.

– Свободен, свободен. Дорогу помнишь или проводить?

– Помню. Два лосося нам сообразите?

– О, я бы только кофе попила, – запротестовала Марина.

– Два лосося, – игнорировал ее восстание Бирюков.

Ирина понимающе кивнула, а Марина закусила губу, решив не устраивать разборок на людях.

Они прошли к уютной кабинке, где расположились на кожаном диване подальше друг от друга. Буквально через минуту официантка принесла два капучино, заверив, что еда будет очень скоро, и бессовестно подмигнула Косте, которого по все видимости знала весьма близко.

– Значит, это бар твоего друга? – решила нарушить молчание Марина, потому что Костя явно не собирался делать это первым.

– Ага, – кивнул он, тыкая что-то в телефоне.

– И он сейчас в отъезде, а Ирина ведет дела?

– Какая ты у меня умница, Мариш, все схватываешь на лету, – оскалился Кос.

Марина пригубила кофе, чувствуя, как румянец растекается по ее щекам, а в груди бурлят смущение, гнев и паника.

– Тебе доставляет удовольствие унижать меня?

– Каким образом я тебя унижаю? – тут же посерьезнел он.

– Все эти «дорогуши», «солнышки», «у меня», – перечисляла Марина. – Обязательно нужно меня так называть?

– Марин, я тебя всегда так называю. И тебя это не беспокоило… раньше.

– Раньше… – повторила девушка, прикрыв глаза, и прошептала: – Прости, Кость.

Она спрятала лицо в ладонях, стараясь унять эмоции. Костя дал ей минуту прийти в себя, решив не добивать, ведь девушка и так находилась на грани срыва.

– Не надо извиняться, Марин, – примирительно проговорил он.

– Надо, Кость. Надо, – вдруг выпалила она, подняв глаза. – Это же я тебя поцеловала. Я об тебя терлась, пока мы танцевали. Я была не против, когда мы пошли на диван. Я вела себя как шлюха и почему то очень расстроилась, когда ты меня ею назвал. Я сама себе должна была по щекам надавать.

– Господи, девочка, ну что ты такое говоришь? Никакая ты не шлюха…

– А как же это называется? – развела руками Марина.

– Немного перепила, – нашелся Костя. – С мужем, наверное, поругалась еще? Да?

– Угу, – кивнула она, морщась при упоминании мужа.

– Ты просто немного ошиблась, Марин.

– Немного, – хмыкнула Иванова. – Ты злишься на меня, да? Я сама на себя злюсь.

– Ну я вчера настроился на секс. Ты так классно двигаешься, очень настраиваешь, знаешь ли…

– Костяааааа, – заскулила Марина.

Но продолжить ныть ей не представилось возможности, потому что официантка принесла еду. Они кивали и улыбались, пока на столе расставляли тарелки. Марина хотя и думала, что ей кусок в горло не полезет, но запах был так восхитителен, что она тут же почувствовала зверский голод. Ее пустой желудок мгновенно отозвался урчанием.

– А говорила, кофе-кофе, – поддел Костя, не собираясь прикидываться, что не слышал. – Ешь давай. На вкус еще лучше, чем пахнет.

Они взяли паузу в разговоре, заняв рот едой. Марина не сдержалась и застонала от удовольствия, но тут же одернула себя. Костя спрятал улыбку, решив ее не смущать, хотя звук, который издала девушка, стрельнул ему прямо в пах.

Бирюков вообще запутался в своих чувствах. Он откровенно обрадовался звонку Марины, а потом, увидев ее, разозлился. Ему нравилось дразнить ее, выводить на эмоции. Но как только девушка сломалась, признав свою слабость, Костя почувствовал себя говнюком. Он попытался разрядить обстановку, но только еще сильнее расстроил Марину. И теперь он жевал, усиленно размышляя, как сгладить все это дерьмо. Ничего толкового он не придумал, поэтому предложил самое очевидное:

– Маринк, давай забудем все. Ничего ты не сделала ужасного.

– Я тебя ударила, Кость.

– Это да, – Бирюков на автомате потер щеку, – отличный замах у тебя.

– Прости.

– Прощаю. Только прекрати загоняться.

– Не рассказывай Коле, пожалуйста.

– Ты рехнулась? Он меня убьет, если узнает.

– Спасибо.

– Марин, – вот тут Костя реально обиделся. – Ты за кого меня считаешь? Думаешь, я буду трепаться?

– Откуда бы мне знать? Про тебя много чего говорят.

– Да? И что же про меня говорят? – снова заулыбался Бирюков.

– Что ты бабник и отличный любовник, – решила припудрить его эго Маринка.

– Не врут, не врут, – самодовольно подтвердил Кос.

– А еще, что ты бестолочь, – не сдержалась Марина, пихнув его в плечо.

– Тоже правда.

– Ты можешь быть серьезным, Кость?

– Зачем?

– Для разнообразия.

– Ну… если серьезно, Марин… Ты меня в субботу здорово перепугала, когда пришла с Серегой в казино. Не нужны тебе такие знакомства. Если уж приспичило от мужа гульнуть, то лучше уж со мной. У меня и бизнес чистый, и руки. Ну да ты и сама знаешь. Не ищи приключений с незнакомцами, солнце. Тем более, что у нас с тобой все получится намного лучше, если ты захочешь, конечно.

Марина впала в ступор от Костиной серьезности. Она успела и перепугаться, и порадоваться, что ушла из казино, что Костя подстраховал ее на танцполе. А еще в ней опять проснулся какой-то бес. Забыв все, что хотела сказать до этого, она спросила:

– С чего ты взял, что у нас получится лучше?

– Потому что я отличный любовник, – напомнил Костя. – Потому что я не буду трепаться.

– И как твоя девушка все это терпит? – ехидно поинтересовалась Марина, чтобы напомнить самой себе о том, что и Костя занят, а не только она.

– Я уже говорил, у нас свободные отношения. А благодаря тебе стали еще более свободными, – напустил туману Бирюков.

– У тебя проблемы были?

– Не-а… Уже нет никаких проблем. Извини.

Костя достал из кармана вибрирующий мобильник и ответил на звонок. Пока он говорил, Марина допила остывший кофе, стараясь подвести итог. Выходило, что Бирюков весьма даже порядочная сволочь. Иванова ожидала, что он изведет ее стебом и угрозами рассказать все Усманову, если она не переспит с ним. Да-да, в своих страшных фантазиях она допускала даже шантаж. Но в итоге Марине досталось лишь заманчивое предложение пионера Кости, который всегда готов. А еще она не могла не быть благодарна за Сергея. Марине даже знать не хотелось, почему Костя так относится к этому мужчине. Ей и так стало жутковато.

– Подкинуть тебя в офис? – великодушно предложил Бирюков, заканчивая разговор.

– Подкинь, – кивнула Марина, ненавидя общественный транспорт всей душой.

Уже в машине девушку осенило:

– Кость, мы же не расплатились.

– У меня там счет открытый, не переживай.

– Но как же?

– Иванова, ты же знаешь, сколько я имею в чистой прибыли, так что переваривай своего лосося и не парься.

– Ты такой самодовольный засранец, Бирюков. Но лосось потрясающий, спасибо.

– На здоровье, солнце.

Марине опять резануло его ласковое обращение, она повела плечами и все же решилась спросить:

– Костя, мы сможем работать, как раньше?

– Я не вижу препятствий, Марин. А вот тебе следует перестать дергаться.

– Не называй меня солнцем.

– Я всегда тебя так звал.

– Не так.

– Если мы перейдем на чопорный официоз, тогда точно пойдут слухи, – очень точно заметил Костя. – Постарайся не подавать виду, что ты от меня без ума.

– О боже, – рассмеялась Марина. – Конечно, Константин Борисович, я буду держать себя в руках.

– Будь так любезна, солнце мое, – важно кивнул Костя, притормаживая у офиса «Канцелярии». – Хотя ты так сексуально произносишь мое имя. Может все-таки перейдем на ты?

– Бестолочь, – только и сказала Марина, отвешивая ему подзатыльник.

Она, не прощаясь, вышла из машины и посеменила к входу в здание. Не удержавшись, девушка обернулась и увидела, что Костя провожает ее взглядом, не торопясь уехать.

– Опять обернулась, – усмехнулся Бирюков. – Солнце, солнце…

У него снова загудела мобила. Костя немало удивился, увидев номер Сашки.

– Здорово, систер, – радостно поприветствовал ее Кос.

– Не брат ты мне, гнида черножопая, – услышал он хриплый чужой голос, а потом и истерический смех.

Это точно была Сашка. Только вот Костя никогда раньше не слышал такого жуткого смеха. У него аж мороз пошел по коже.

– Сашка, ты в порядке? Пожалуйста, скажи, что все хорошо… – затараторил он в трубку, едва девушка замолчала.

– Я подаю на развод, Кость. Но, пожалуй, это даже хорошо, – сказала она уже вполне узнаваемым, своим голосом, только напрочь лишенным каких-то эмоций.

– Ты в Москве?

– Нет, в городе. Сижу на вокзале.

– Я буду через пятнадцать минут.

И Костя рванул, отменяя по дороге все встречи. Бирюков нашел Сашку на вокзале. Она сидела на грязном парапете среди своих чемоданов, таращилась в одну точку и курила одну за другой. Девушка почти не реагировала, когда он вел ее к машине, только крепко цеплялась за руку. По дороге она и вовсе отключилась, еще сильнее перепугав Костю. Он притащил ее тело домой, раздел и уложил спать. Бирюков долго стоял и смотрел на хрупкую блондинку с припухшими веками и темными кругами под глазами. Он отчаянно хотел поехать в Москву и накостылять Дене за скотское состояние, в которое он загнал собственную жену. Но сдержался. Даже не позвонил. Костя решил дать Саше отоспаться, а уж потом судить и рядить.

– Хрен я когда-нибудь женюсь, – буркнул он себе под нос, укрывая девушку пледом.

*ЕПТ – Европейский Покерный Тур.