Текст книги "Драконьи тропы (СИ)"

Автор книги: Ольга Быкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Да-а...– протянула Лиска, – вообще-то нам можно было и самим догадаться.

И как человек действия, она тут же спихнула с одеяла развалившегося у нее на животе Руша, выскочила на цыпочках в коридор, заглянула потихонечку в соседнюю комнату и так же потихонечку вернулась обратно.

– Спит, – доложила она Наире. – Может, зря беспокоимся, все обойдется?

– Может, и зря. Будем надеяться.

Дни бежали за днями. Подруги учились и хозяйничали по дому, выслушивали нотации Кордис, заботились о Фрадине, доили козу, кормили Руша, сочиняли стихи вместе с Сезамом и очень, очень ненавязчиво пытались выведать, что же происходит вокруг Драконовых гор. Они даже взяли на себя регулярное мытье полов на первом этаже. Особенно чистым был, конечно же, пол в коридоре около двери в комнату Дариана, где обычно совещались маги, и в комнате, что была как раз напротив Дариановой, то есть у Кордис. Девушки безропотно выгребали драконью чешую из-под кровати магички и накопившиеся там с незапамятных времен чайные чашки. В результате дом сиял чистотой, а кухонный буфет ломился от вернувшейся на родину чайной посуды, но выведать удалось только то, что на границе между Изнорьем и Никеей с обеих сторон накопилось уже изрядно войска и что в Сархон отправлено из Изнорья посольство с пленниками драконогорских троллей и большим недоумением по поводу их появления на отнюдь не Сархонской земле.

А вот что касается странных событий, происходящих в Лешачьей балке, и что маги думают по поводу появления чужаков в Драконовых горах и что они собираются со всем этим делать, ничего выведать так и не удалось, хоть до дыр пол под дверью протирай. И только когда вернулся Канингем и маги на какое-то время потеряли осторожность – до того, что начали обсуждать тревожные новости на кухне, – кое-что выяснилось. И это кое-что очень не радовало. Выходило, что где-то в Изнорье открылся ранее неизвестный магический источник (неясно пока где), которым пользуется чародей (неизвестно пока кто), могущества которого доставало на то, чтобы проникать в пределы Драконовых гор, когда ему заблагорассудится, чего за всю историю Драконовых гор еще никогда не бывало. И оставалось только гадать, на какое лихое дело он сподобится употребить доставшуюся ему силу. Насчет того, где расположен источник, у магов были кое-какие предположения. Некоторые, в том числе и Дариан, и Хорстен, и раньше уже замечали... Но тут Кордис обратила внимание на то, что дверь в кухню открыта настежь, и любопытство некоторых обитателей дома снова легло спать голодным.

Гл.16

Она вскочила с кровати, объятая непереносимым ужасом. Постепенно из черно-сизой мути перед глазами начали проступать знакомые углы. Их комната. Шкаф, комод, кровати. На одной спит Наира, по подушке раскинулись черные пряди волос. На другой кровати, на смятом одеяле, – Руш. На полу полоса лунного света. Все спокойно, все как обычно. Только все какое-то странное, чужое, далекое, холодное... Лиска потрясла головой, приходя в себя. Все тихо, все как всегда. Вот стол у окна, оплывшая свечка в низеньком бронзовом подсвечнике. Засиделись они вчера допозна за разговорами... Оцепеневшая от ужаса душа понемногу успокаивалась. Комната начала принимать привычный, узнаваемый вид. Девушка переступила с ноги на ногу. Гладкий ясеневый пол холодил ступни...

...Там, во сне, тоже было холодно, очень холодно... Жутко, бесцеремонно и неумолимо перед ее внутренним взором распахнулся громадный, ядовито-желтый глаз Сарахоны. Сверкнул и потух. Именно так начался ее сон. Жуткий сон. Хотя... может быть, ничего такого уж страшного там и не было? Она стояла на холодном песке среди камней и вокруг... От ужаса холодной судорогой свело мышцы между лопаток и онемели вдруг руки. Волна отчаяния подкатила к самому горлу безудержным криком. Она зажала себе ладонями рот и выскочила в коридор. Оставаться на месте было нельзя. Лиска кинулась вниз по лестнице на первый этаж, сама еще не зная, куда и зачем, и внизу в коридоре налетела на Кордис. Магичка схватила ее за плечи.

– Что случилось? Что?! Ну, не молчи!

– Я видела сон, – смогла наконец выговорить Лиска.

– Какой? Что там было?

– Сначала была Сарахона.

– Так. Она говорила что-нибудь?

– Нет. Кажется, нет... А потом... потом я стояла на песке...

– Где?

– Не знаю. Я не знаю этого места.

– Ну, а рядом – что там было вокруг?

– Под ногами песок и камни. Там много было таких небольших камней, темно-серых, почти черных, с множеством мелких выступов, каких-то угловатых. А слева и сзади недалеко скалы. Необычные скалы, высокие и плоские, как будто воткнутые в песок широкие перья.

– Ясно, это Паруса. И что еще?

Лиска поглядела на магичку. Встрепанные волосы, ночная рубашка. Она была бы сейчас похожа на самую обычную женщину, вскочившую внезапно с постели, если бы не сапоги. Их она успела бы надеть, наверное, даже во время пожара. И если бы не эти грозные глаза.

– Лисса, не молчи! Что еще там было?

– Там везде была кровь. На песке, на камнях, всюду. Она сочилась сквозь песок, алая и еще какая-то черная, и еще...

– Что еще?

Лиска недоумевающе посмотрела на нее.

– А я не помню. Что-то жуткое... Не помню.

– Понятно. Сейчас вот что, – она по-прежнему крепко держала девушку за плечи. – Представь себя там, на том месте, и кричи. Да не вслух! Про себя. Мысленно зови к себе драконов. Всех зови, проси, требуй. Зови по именам или просто вспоминай, как выглядят, и зови. Давай!

Лисса мысленно вернулась в то жуткое место и позвала.

На все Драконовы горы, до самых дальних окраин раскатился тот самый однажды вырвавшийся из глубины сердца лебединый крик, исполненный смертельной тоски.

И в ответ в Драконовых горах наступила тишина, чуткая, слушающая. И Лиска ощутила, как вокруг нее внимательно расступилось пространство. И через несколько пустых мгновений со всех сторон что-то двинулось к ней. Почти физически ощущалось, как шелохнулась вся громада Драконовых гор.

Она широко распахнула глаза.

– Страшно?

– Да.

Кордис слегка кивнула какой-то своей мысли и сказала то, что Лиска однажды уже где-то слышала:

– Терпи – как боль.

Магичка метнулась в свою комнату, на ходу скидывая ночную рубашку, и через секунду уже застегивала на себе пуговицы. Еще через секунду она уже неслась по дому, распахивая одну за другой двери.

– Канингем, поднимайся, немедленно!

– Дариан, вставай! Быстрее, быстрее, времени нет нисколько.

Увлекая за собой Лиску, она неслась уже по второму этажу.

– Буди Наиру, Фрадина пусть спит.

– Тантина, Карилен, вставайте, тихо, не орите только. И через минуту чтобы все были внизу...

Лиска разбудила подругу, сама махом натянула штаны и рубашку. Схватила куртку, кое-как надела, начала было застегивать пуговицы, плюнула – потом... Сунулась в угол за сапогами. В темноте не разобрала, где чьи. Попыталась выбрать свои наощупь. Оглянулась и увидела, что Наира уже почти одета. Некогда разбирать, где чье. Схватила в охапку обе пары и вместе с Наирой вывалилась в коридор. Прыгая у двери в коридоре, наконец обулись. Закинули обратно невесть как прихваченный в спешке пятый сапог. Вдвоем шикнули на Руша и затолкали его обратно в комнату: "Черт с тобой, обижайся". И через несколько мгновений уже стояли внизу рядом с Канингемом. Он, торопясь, застегивал ремень. Наконец, попал в нужную дырочку, одернул на себе куртку и спросил:

– Кордис, что случилось?

– Откуда я знаю?

– Угу. А где?

– У Серого берега.

– Значит, туда?

– Да, немедленно!

Маг тронул ее за плечо.

– Кордис, мы все уже здесь. Одна минута ничего не решит. Все-таки, что тебя так встревожило?

– Лисса во сне начала звать драконов.

– А ты услышала?

– Ну да, конечно.

– И все?

– Канингем, – еле сдерживаясь, зашипела на него Кордис, – Неужели бы я стала... черт, ей явилась Сарахона!

– А-а. Пошли.

И Канингем, не спрашивая больше ни о чем, двинулся к выходу, отдавая распоряжения остальным.

– Дариан, зови магов – всех.

– Наира, Орвинта при тебе? Задействуй, зови всех к Серому берегу.

– Молодежь, ко всем обращаюсь, слушайте. Сейчас идем на учебную поляну, оттуда через портал добираемся к Серому берегу. Что там будет, неизвестно. Что бы ни происходило, вы все должны будете стоять на краю пустоши и помогать, только направляя энергетические потоки к нам, и больше никак не вмешиваться и в гущу событий не соваться. Остальное будет видно на месте. Пошли...

Холодная, безжизненная земля, томящаяся в мутной темноте, раскинулась под ногами во всем своем однообразии. Впрочем, назвать землей песок, перемешанный с мелкой каменной крошкой, значило бы сильно приукрасить действительность. Позади в некотором отдалении, протянувшись длинной чередой на полверсты в обе стороны, торчали высокие, плоские, похожие на маховые перья темные скалы. А впереди, между «землей», на которой стояли маги, и обветренными черными утесами расстелилась широкая полоса песка. Его поверхность была покрыта рябью. Если бы не снег, который здесь еще не покрыл все сплошным слоем, а только слегка припорошил, было бы очень похоже на реку. А они все стояли на «берегу». И ждали, и ждали, не зная чего и откуда.

Канингем махнул рукой в сторону скал и сказал:

– Вон там, двухсот саженей отсюда не будет, начинается та самая долина.

Он посмотрел на Наиру. Она поняла, помрачнела и как-то очень не похоже на нее ссутулилась.

Стояла тягостная, напряженная тишина. Вполголоса иногда решали что-то между собою маги. Молодежь оглядывались по сторонам. Говорить не хотелось. Даже астианки молчали и только зябко поеживались.

Прошло совсем немного времени, и появился сильно озабоченный Хорстен, следом за ним – Верилена, потом – Ведайра с Орвином, а после и другие маги. Многих Лиска видела всего однажды, кого – на осеннем празднике, а кого и вовсе на Селестину-травницу. Драконов скоро ждать не стоило. Они не могли добираться через порталы, а чтобы дойти или даже долететь, нужно было время.

Чего все ждали, было совершенно непонятно. Лиску удивляло, как быстро откликнулись маги, как скоро собрались. А ведь ничего не было, только ее страшный сон. И все. И они так серьезно это приняли. А может, ничего и не случится? Или случится?

Она посмотрела на бесцветно-серое утреннее небо и прислушалась к себе. На душе было тягостно и мутно. Хотелось уйти куда глаза глядят. И пусть бы все шло своим чередом, как-нибудь, без нее. Что она, собственно, может здесь сделать? Чем может помочь? Она вцепилась руками в края своей куртки и так стояла столбом среди камней и песка. И ждала. И к ней шли драконы. Она чувствовала их приближение. Чувствовала, как где-то шевелится, просыпаясь, сама земля. Где-то далеко. Пока еще слишком далеко... Успеют? Или...

А пока ничего не происходило. Время от времени в нее внимательно вглядывалась Кордис, но ни о чем не спрашивала. Да и немалая часть внимания других магов, которых собралось здесь уже с полсотни, тоже принадлежала ей. В другое время она бы не знала, куда деваться от смущения. А сейчас вместо смущения она ощущала только глухую тоску и одновременно два желания: чтобы это страшное нечто быстрее кончилось и еще – чтобы оно никогда не начиналось.

По-прежнему ничего не происходило. Мертвая зыбь холодного песка перед глазами и черно-серые паруса скал за спиной. Холод, полумрак и почти полное отсутствие звуков, которое все равно нельзя было назвать тишиной. В тишине, в настоящей тишине, есть покой и легкость, которые несут с собой возможность передохнуть и возвращают человеку силы. А здесь...

Внезапно Лиска почувствовала, как волна холода полоснула ее по ногам и не по-хорошему сжалось сердце. Она вздрогнула и, широко раскрыв глаза, вперилась в серую муть перед собой.

– Вон оно, – раздался голос Дариана, – вон там, смотрите, в самой середине, прямо над песком.

Из песчаной реки там, куда указывал магам Дариан, один за другим лезли наружу какие-то серо-черные бесформенные ошметки. А потом из-под шевелящихся ошметков выпросталась наружу безобразная членистая лапа, которая начала разгребать вокруг себя песок, и, леденея от ужаса, Лиска увидела, как выбралась на поверхность голова чудища. Масляно блестящая, с маленькими, остро посверкивающими глазками и выпяченной вперед нижней челюстью, усаженной мелкими кривыми зубами, сама по себе она все же не производила бы такого жуткого впечатления, если бы не явившиеся наружу еще две пары лап, толстых, щетинистых и отвратительно гибких. Тварь выдернула из песка свое мерзкое тело и, даже не покрутив для ориентации башкой, ринулось на стоящих на каменистом берегу магов.

Первым встретил ее Хорстен. Низко, над самой поверхностью песка пронеслась навстречу гадине полоса белого пламени. Удар пришелся по лапам и по гладкому белесому брюху. Из разодранной плоти хлынула наружу черная жижа. Однако зверь продолжал ползти, перебирая по песку остатками лап, и довольно быстро. Добил ее Канингем. Повинуясь сложному движению его рук, взвился вихрем окружающий тварь песок, закрутил ее, сжимаясь в тугой жгут, и утянул вглубь вместе с разлившейся темной лужей. Над пустошью зависла тишина. А через несколько секунд вновь полезла чернота, сразу в трех местах. Хорстен успел распорядиться:

– Ученики, все назад, будете направлять к нам потоки. Остальные – как договорились.

И началось. На всем протяжении портала, а здесь и был один из самых больших порталов в Драконовых горах, длиной и шириной саженей в пятьдесят, – из песчаной "реки" лезло несметное количество диких тварей. Большие и маленькие, с визгом и ревом выбирались они на поверхность и ломились к берегу, давя друг друга. Лапы, зубы, клешни выплескивались наружу без конца.

Лиску отпустило наконец оцепенение, и она вместе с Наирой, астианками и другими учениками подавала под руки старших сжатые, сконцентрированные уже энергетические потоки. Источников, к счастью, здесь было хоть отбавляй. И все-таки одной магии не хватало, чтобы отстоять покой Драконовых гор, и чародеи пустили в ход еще и обычное оружие.

Старинным мечом разил нечисть направо и налево Дариан. Сокрушал лапы и челюсти Канингем попеременно то сверкающими сгустками энергии, то здоровенной шипастой дубиной. У Хорстена меча в руках не было. Он, оставив почти всю энергию магических потоков остальным, использовал то, что появлялось из портала прямо перед ним. Он умудрялся поворачивать этих тварей друг на друга, путал их, смешивал в кучу, морочил и подставлял под удар. И во что только не превращала свой хинерский хлыст Кордис... А Верилена охаживала оголтелую сволочь веткой шиповника. Много раз видели девушки у нее в доме эту цветущую целый год веточку, но никому из них и в голову не приходило, что это – грозное оружие. Ближе всех к Лиске стояли Орвин и Ведайра. Бились они отчаянно и яростно. За их спинами были любимые Драконовы горы, и близкие люди, и друзья, и ученики. Сверкал, порхая, легкий меч Ведайры. И широким взмахом снес не одну уже гадкую голову Орвин.

И маги побеждали. И даже сошли уже с каменистого берега на песок, тесня черную нежить. И тут из портала выплеснулась новая волна жути. На место крупных злобных тварей вылезла туча мерзкой мелочи, размером не больше кошки, но несметное число. Они рванули на берег все разом. Маги почти успели – выставили им навстречу сеть. Но часть успела все же разбежаться по берегу и нападала уже на учеников. К счастью, их было не много. Одну из бросившихся было на Лиску ощерившихся гадин, похожих на больших ящериц, пришибла камнем Наира, другую, содрогаясь от омерзения, раздавила сапогом сама Лиска.

А на песках тем временем действие приняло новый оборот. К крупным чудищам, являвшимся почти по-прежнему часто, кроме мелочи, которая оттягивала на себя тоже немало сил, добавились еще и сархонцы. Вооруженные до зубов, озверелые, это были все-таки люди. Однако рвались вперед они с не меньшим остервенением, и было их много. И полилась уже кровь человеческая. Становилось все тяжелее и жутче, и не было этому кошмару конца. А драконы... драконы были уже близко, Лиска чувствовала, но нужно было еще какое-то время. Тем временем прибыли еще несколько магов со свежими силами. Но тут и из портала хлынуло черноты больше прежнего. И часть нечисти прорвалась уже за линию обороны магов, и по вскрику с правой стороны Лиска поняла, что ранен кто-то из парней. Она не успела обернуться, чтобы посмотреть, что там происходит, потому что прямо перед ней громадная тварь напала на Ведайру. Магичка успела увернуться от одной когтистой лапы и отсечь сразу пару других, снова увернуться и распороть чудищу бок. Тварь снова вскинула жуткую лапу и встретила металл, свитый с магическим потоком. Ведайра успела перерубить смертоносную конечность и замахнулась уже на пластинчатую шипастую голову, и тут на нее обрушился удар длинного гибкого хвоста. Удар пришелся прямо в грудь, и женщина упала на песок с рваной раной, из которой потоком хлынула алая кровь. Повернувшийся к ней Орвин размахнулся и своим двуручным мечом тяжелым неотвратимым ударом рассек чудище надвое, снес голову другому, бросившемуся на умирающую Ведайру с другой стороны, развернулся, размахиваясь на тех врагов, что были позади него, и наткнулся на меч сархонца, подкравшегося сзади. Лиска вскинула в отчаянии руки, и весь поток, что предназначен был в помощь нескольким магам, усиленный отчаянием и гневом, обрушился на лезущих в образовавшийся прорыв злыдней. Несколько монстров и с десяток сархонцев разом пали под мощным ударом. Песок под ними превратился в зыбун и поехал вниз, увлекая за собой поверженную нечисть и погибших магов.

И Лиска с ужасом увидела перед собой последний кусок своего сегодняшнего сна, который мелькнул прямо перед тем, как она проснулась, и который она не захотела даже понимать, а сейчас вспомнила. Исчезали в толще песка чудища, сархонцы, смертельно раненый Орвин и мертвая Ведайра, но самым страшным было окончание сна. По поверхности уже остановившегося холодного песка медленно-медленно тянулась золотая прядь волос самой веселой женщины Драконовых гор, исчезая навсегда.

Стоявшая рядом Кордис не то застонала, на то зарыдала в голос, обвела диким взглядом весь портал, повернулась к девушкам и рявкнула на них:

– Прочь отсюда, быстро! – да так, что они поневоле шарахнулись от нее.

И едва успели они отскочить назад на несколько шагов, как вокруг магички скрутился вихрь из песка и камней, согнув ее до самой земли, и через секунду из вихря вымахнули уже черно-серебряные крылья, а потом явилось все нешуточных размеров каменное тело. Это был тот самый дракон, который вытащил Лиску с Наирой из обваливающейся каменной пещеры.

И дракон был очень зол. Он издал низкий рокочущий звук, которому эхом отозвались камни под ногами и скалы далеко за спиной, и ринулся на вражье полчище. Он шел по песчаной реке, сминая и опрокидывая подряд и звероподобных чудищ, и сархонцев, перекусывая шеи, ломая хребты и лапы, топча мелкую пакость, и поначалу казалось, что нет от него никакого спасения. Однако вылезла навстречу ему громадного размера бронированная тварь, и бросившийся на нее со всей яростью дракон враз одолеть ее не смог. Они сцепились в дикой драке, и единственное, что удалось дракону, это оттащить чудище подальше от каменного берега, где бились с нежитью маги, в середину портала, и там по ходу схватки давить и разметать еще и вновь вылезающих монстров и сархонцев.

Исход общей битвы был все еще непредсказуем. Нечисти прибывало уже меньше, чем в начале, но и энергетические потоки, которыми пользовались маги, становились тоньше, слабее. Лиска увидела краем глаза, как стоящая рядом Наира свободной рукой начинает разматывать с талии свой хинерский хлыст, и сама потянулась к висевшим на поясе ножнам. Уж если дело выйдет плохо... Вражье войско не сдается... Всем участвовать придется... Лиска вздрогнула и прислушалась. Неужели же? Она взглянула на поле боя, прислушалась снова.

– Наира, слушай!

Та замерла, оглядываясь. На каменный берег и на песчаную реку незримыми и пока едва ощутимыми волнами накатывали странные тяжеловесные ритмы: пусть полон силы... но ждет могила... и будет час... в последний раз...

– Сезам близко?

– Да, да! Смотри – вон он идет. Да не идет – бежит!

И правда, дракон размером с небольшую гору бежал, заставляя прогибаться и вздрагивать каменные тверди. И прибежал. И почти сразу за ним следом явились горнтхеймы. А потом и другие драконы. И воспряли духом маги. И враг наконец дрогнул. И битва подошла к концу.

Когда через некоторое время появились еще и другие драконы, в том числе и Орхой и Хойра, им оставалось только удивленно оглядываться в поисках несметных полчищ нечисти. О невиданном сражении свидетельствовали перемешанная с песком кровь повсюду, дымящиеся останки чудищ и мертвые сархонцы. Уцелевших сархонцев Канингем и Дариан отправили тем же порталом к троллям, как только явился их представитель. Большинство магов были заняты спасением раненых, среди которых были даже и ученики.

Наконец пришла в себя и Кордис и стояла посреди жуткого месива в обличье, которое все же еще трудно было назвать человеческим. Глаза ее горели болью и ненавистью. Она взглянула на свою окровавленную ладонь и с мрачным удовольствием провела рукой по щеке, умываясь вражьей кровью. Нетвердой походкой, ничего не видя перед собой, ушла она с поля боя. И никто не мог найти слов утешения для самой злой ведьмы Драконовых гор, которая мстила сегодня за самую веселую из когда-либо живших здесь магичек.

Гл. 17

Вся черная от горя, словно мертвая, лежала на снегу у замерзающего водопада Сурнель. И были пустыми и тусклыми дивные ее глаза. Рядом стояли люди. Маги, ведьмы, знахари, травницы и ученики и ученицы магов, ведьм, знахарей и травниц. Было холодно и тихо. Еле слышно журчали не замерзшие еще струи. Потускневшим хламом лежали на дне озера несметные сокровища. Совсем рядом с Сурнелью сидела на камне седая женщина и держала на коленях ребенка. Возле них стояла Наира.

Кроме Орвина и Ведайры в сражении полегло еще трое магов. Двоих из них Лиска только однажды видела на празднике, а одного, Норвена, знала. Они с Наирой несколько раз приходили к нему с поручениями от Канингема и хорошо помнили его рассказы о мелких лесных драконах, о которых он знал, наверное, больше всех, о местных шишелях, лесовиках. А еще у него была целая коллекция зубных заговоров, собранных со всего Изнорья...

Пошел снег. Крошечные белые звездочки медленно опускались на плечи стоявших рядом с Лиской парней, на волосы астианок, на седые головы старых волшебников, на бронзовую чешую Сурнели, на печальную воду в каменной чаше под водопадом, на всю осиротевшую землю Драконовых гор.

К Лиске сзади потихоньку подошел Канингем.

– Лисса, мне нужно с тобой поговорить, – позвал он чуть слышно и жестом отозвал ее в сторону.

Они отошли к старым ивам, свесившим под снегом свои седые космы до самой земли. Там уже ждал их Дариан. Лицо у Канингема было не только печальным, но еще и очень озабоченным.

– Что-то случилось?

– Да. Син-Хорайну очень плохо.

– Как плохо? – не поняла девушка.

– Очень плохо, – Канингем не шутил. – Совсем что-то около него неладно. Что можно сделать, пока толком не знаю, а время уходит. Мне кажется, вы с Дарианом можете помочь.

– Ты уверен, что это правильно? – Дариан, казалось, продолжал какой-то уже бывший между ними разговор и был явно не согласен с другом.

– Нет, не уверен. Но и речь идет не о процветании и счастье обитателей Драконовых гор, а о самой их жизни. И, возможно, не только Драконовых гор.

– А чем я могу помочь? – растерялась Лиска.

– Ты здесь – одна из самых сильных восстановителей, даже среди старших магов, а кроме того, в тебе еще много той энергии, которую дает твоя молодость, жизнерадостность и удивление. Попытайтесь что-нибудь сделать, пожалуйста, и быстрее: время уходит. Быстрее...

В его голосе звучала такая тревога, что к Син-Хорайну они почти бежали.

Перед ними было небольшое плато, место, которое снилось Лиске за последние несколько месяцев чаще многих других... И она его не узнавала. Все вокруг было вроде бы то же самое, но не то. Пусто было на душе при виде серого неба над рыхлым снежным покрывалом. Тяжелым безразличием веяло от каждого камня. И словно чужие стояли на краю плато деревья. Вся покрыта снегом была серо-сиреневая плита посреди плато. Пусто, пусто, холодно и тихо было в этом веселом когда-то месте. Задыхаясь от тяжелого предчувствия, она подошла к источнику и, увидев, отшатнулась, оглянулась беспомощно на Дариана. Чудный источник, бывший теплым весь год, потихоньку затягивался льдом.

Самый древний из живущих ныне драконов волшебных гор почувствовал себя слишком старым. Люди, которых приносили к нему еще детьми, которые приходили к нему во все праздники или просто так, полюбоваться горами и деревьями вокруг него, люди, которые пили из его источника, купали у него малышей, пели песни, рассказывали сказки, смеялись, веселились от души... Эти люди уходили навсегда, а он, старик, оставался. Они успевали прожить целые жизни, а то и не целые, и умирали, а он жил. И только совсем еще недавно не стало Мирины, которая провела с ним всю свою жизнь, и это тяжело было перенести, но что делать, люди смертны. Но те, что погибли вчера, были еще совсем молоды. Он успел запомнить их и полюбить, но не успел еще привыкнуть к мысли, что когда-нибудь они не придут больше. Рано еще было к этому привыкать.

И никогда здесь больше не будет Ведайры?! Она, которая любила праздники сильнее, чем сам Син-Хорайн, больше не придет сюда танцевать? И не будет разливать золотистое вино по звонким чаркам, деля содержимое кувшина так, чтобы непременно всем досталось, потому что в каждом кувшине вина чуть-чуть да отличались, а надо было, чтобы все попробовали. Она, которая перед каждым Поворотным днем сама обходила всех-всех в Драконовых горах, убеждалась, что никто не заболел, никто не забыл за заботами о празднике, о подарках... Она не тряхнет больше своими огненными волосами, требуя, чтобы все вместе спели "Поворотицу"?

А потом и остальные будут стареть и умирать, а ему без конца с ними расставаться, а ведь часть из них уже сейчас старики...

С серого неба сыпал снег. Как каждую зиму, как каждый год. Сколько бы не цвело цветов весной и летом, все кончится этими мертвыми кружевными звездочками. Как ни бейся, впереди только смерть.....

Никогда, наверное, за всю жизнь не было у Лиски так тяжело на душе, так тоскливо. Она подняла глаза на Дариана и почти безо всякой уже надежды спросила, тихо, как над постелью больного:

– Что нам нужно сделать?

– Я не знаю, что именно может помочь. Попробуй просто вспомнить что-нибудь хорошее, что случилось с тобой здесь, или когда-то раньше, до того, как ты попала в Драконовы горы. Это может быть что-то вполне обыкновенное, лишь бы посветлело на душе. Или помечтай.

Лиска влезла на каменную плиту и обошла источник. Еще раз обошла. Медленно-медленно почти невидимая еще ледяная корочка ползла по поверхности застывающей воды. Лед стягивался к центру. Темные водоросли в середине застыли в полной неподвижности и не колыхались уже, как прежде. Из источника уходила жизнь.

Девушка соскочила на землю и прижалась к так недавно еще теплому сиреневому камню. Она сунула руки в снег, под ледяное одеяло. Где-то там, глубоко внутри, еще должны быть тепло, движение, жизнь. Она рылась в памяти, оживляя удивительные события последнего времени, которые происходили до того страшного вражеского вторжения. Магия Драконовых гор, люди, драконы, стихи Сезама, громадная печь в их доме, праздники. Их с Наирой занятия, порталы, "щели"... Руш, славный, живой, любопытный, теплый.... Маленькая Фрадина, которая здесь, в горах, почти ничего еще и не видела. Веселые астианки, недавно появившиеся парни... Волшебство, которое удавалось иногда даже ей, Лиске. Вспоминала их летнее путешествие с Левко, и как они кружили около Син-Хорайна, и свой день рождения, самый веселый за всю ее жизнь.

Нужно было, чтобы он непременно жил, Син-Хорайн. Чтобы было это необыкновенное место, которое любят и знают все, кто здесь, в горах, живет. Без него нельзя. Кому же они будут рассказывать о своих путешествиях?

Она вспомнила лето, те дни, когда они первый раз проходили по Драконовым горам. Ясно-ясно перед глазами встала Кареглазая, а потом – пустырь у Восточных ворот. И дождь, когда они с дедом возвращались из Ойрина, и... Она закрыла глаза, представила себе луговину, раскинувшуюся под только что выглянувшим из-за туч солнцем, всю сияющую дождевыми каплями, и мысленно позвала:

– Гай!

И еще раз, настойчиво, требовательно:

– Гай!

Не может быть, чтобы он не откликнулся!

– Гай!

В холодном воздухе застыла глухая, неоткликающаяся тишина. Лиска безнадежно опустила плечи. Не получилось. Она открыла глаза и вздрогнула. Прямо ей в лицо смотрели громадные салатового цвета драконьи глаза. Он лежал на каменной плите прямо перед ней и лукаво щурился. Мерцали, переливаясь, его серебристые бока. В серой пелене облаков невесть откуда взялось вдруг голубое окошко и выглянуло на минуту солнышко. Засверкала мириадами зеркалец драконья чешуя. Гай поднял голову, расправил полупрозрачные крылья и широким сильным движением всколыхнул застывший над камнем воздух. Снег, клубясь, взметнулся вверх густым облаком, начал было опадать и вдруг разлетелся в стороны стаей белых голубей.

Стоявший напротив Лиссы Дариан, упираясь руками в холодный камень, пытался остановить уходящую из него жизнь. Лиска сквозь каменную толщу почувствовала, как, повинуясь его страстному призыву, двинулось вверх из неведомых глубин, от корней самих гор таящееся там издревле тепло, и потянула тоже, всей душой помогая появившейся вдруг крошечной надежде. Гай, распластав по камню крылья, приник к нему и тоже слушал, поглядывая то на Лиску, то на Дариана.

Она звала про себя Син-Хорайна и изо всех сил тащила и тащила наверх древнюю силу. Главное было – не поддаваться отчаянию, верить, любить, ждать... Она впилась руками в камень, вкладывая все силы... И вдруг где-то в глубине ее собственного сердца ярко сверкнуло неожиданное чувство. Явилась ниоткуда взявшаяся беспричинная радость и удивительное, томящее, разливающееся по самому сердцу тепло. Прокатилось густой волной и отхлынуло. Луч солнца скрылся за облаками. Все вокруг померкло. Камень под руками был холоден, но все-таки уже не так холоден, как раньше.

Она взглянула на источник. Лед не растаял весь, и по краю озерца тянулась ледяная кромка, но была она гораздо уже, и заструился даже ручеек. Поток был не толще бельевой веревки, но все-таки.... Все-таки самого страшного не случилось. Син-Хорайн остался в Драконовых горах, хотя бы пока.