Текст книги "Драконьи тропы (СИ)"

Автор книги: Ольга Быкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– Ты когда по грибы в лес идешь, иди поначалу шумно, уверенно, ветками трещи, с подружками разговаривай, если не одна. Заметно, в общем, иди. И зайди так подальше. А потом чуть подожди, постой в тишине и возвращайся той же самой дорогой. Они, грибы-то, осторожные, конечно, и прячутся. Только ведь и любопытные – страсть. Вот они сидят целыми днями в темноте под землей-то, скучают и вдруг слышат: идет кто-то. А кто? Им интересно. Они и выглядывают поглядеть. Вот вылезут, оглядываются по сторонам, где тут кто? Самые бестолковые еще и повыше норовят вытянуться, чтоб подальше видеть. А потом вдруг заслышат, что возвращаешься, и давай прятаться! Они в землю назад лезут, да не тут-то было! Шляпка не пускает. Она у них туда-то, вверх вылезти, круглая да гладкая, легко идет, а обратно – края врастопырку, задираются и – никак. Вот тут-то их и хватай! Летом сходим с тобой, тут недалеко. Там после теплого дождика грибов – гибель.

Гл. 30

– Лис, ты чего там жуешь? Мне тоже достань.

– На, пожалуйста.

– Большой какой!

– Сверху только такие. Маленькие давно все выбрали. Да и не найдешь ничего в такой темноте.

– Тогда, может, пополам его разделим?

– Да я свой только начала, не знаю, смогу ли доесть.

– Тогда давай твой разрежем, а этот, непочатый, обратно положи.

– Хорошо, давай, сейчас только нож достану.... Держи. Извини, кажется, разрезала неровно, и тарелочки нет.

– Ладно уж, на первый раз сойдет. В следующий раз подашь как следует.

– Думаешь, будет следующий раз?

– А кто нас знает? Уже в который раз подслушивать собрались. Как будто у нас прямо практикум по этой дисциплине. И такие старательные, ни одного раза не пропустили, не ученицы, а шишлино загляденье, как Лестрина ни скажет.

– И не говори лучше, я и так переживаю – стыдно ужасно.

– Не переживай, никто же не узнает. Мы с тобой щит хороший сделали, даже из них никто не почует.

– Ну я же не об этом, неужели ты не понимаешь?

Наира фыркнула:

– Как это не понимаю? Я все понимаю. Я даже понимаю, что нас решили во что бы то ни стало уберечь ото всяких возможных несчастий. Помнишь же, как Кордис набросилась на Канингема и Хорстена? "Я их уже два раза в последний момент вытащила. В третий не успею. Не искушайте судьбу". Вот они и не искушают. Впрочем, если тебе так уж стыдно, мы можем и уйти пока не поздно.

– Тогда опять не узнаем ничего. Они же все молчат, как воды в рот набрали. Все как один, начиная с Хорстена. Он, конечно, не обо всем молчит, кое-что и рассказывает – о том, что уже было. Например, очень подробно рассказал, как они тогда все вместе вошли в зал, разом остановили действие чар, и на месте посла никейского вдруг оказался чернопольский маг, а под личиной самого мага был все это время кто-то из чернопольских придворных. Его-то как раз и успели схватить. А сам маг ускользнул, сбежал. Слишком много было народу в зале – ловить неудобно. Кордис ужасно досадовала, что ее в тот момент там не было. Она уверена, что схватила бы его непременно, если бы не вытаскивала нас с тобой в это время. Злится на нас. А мы не предполагали, что можно было спокойно дождаться, пока нас выпустят. Мы с тобой знали только то, что знают все: что его высочество с братом, князем Изнорским, почти никогда не могут договориться о том, что и как должно быть устроено в Изнорье, и вообще друг друга, мягко говоря, не любят. И что характер у высочества ужасный, и самодурства не занимать, и заносчивость – его второе имя и т.п. Но дурной характер и неприязнь к государю, оказывается, еще не значат, что он предаст брата и выступит против него войной, и вот об этом мало кому известно. Тут наш чародей просчитался. Хорстен не очень верит правителям, говорит, что власть имущие редко бывают совестливы, однако считает, что некоторые бывают умны. Князь Ворлаф, оказывается, просил совета у изнорских магов, как ему поступить в сложной ситуации, когда посол Никеи начал делать ему очень неожиданные предложения, и они с братом, несмотря на плохие отношения, даже сумели о чем-то там договориться между собой. Я всего и не запомнила. Да и не нужно было. Это все жутко секретно. Факт тот, что нам с тобой не было нужды тогда лезть в первую попавшуюся "щель". Ничего страшного с нами не случилось бы.

– Это нам сейчас известно. А тогда откуда было знать?

– Вот именно. Они же никогда нам всего не рассказывают. Все сама узнавай! А мы и рады стараться, угодили в историю в самый неподходящий момент. А уж Кордис злится!.. Ее послушать – так мы одни причина, что чернопольского мага не схватили. И теперь, выходит, именно мы виноваты в том, что он окопался в своем Чернополье и вот-вот грянет война.

– Да ну ее! Никогда не признает, что мы что-то нужное сделали. А ведь это именно мы обнаружили, что никейский посол никакой не посол вовсе... И это все признают, кроме нее, конечно. Сказать по совести, мы ей многим обязаны.

– Но это же не значит, что...

– Тише, кажется, идут.

Послышались шаги, заскребли по полу ножки табуретов, застучали по столу кружки, послышался шалест – видимо, расстилали на столе карту.

– Дариан, заливай в большой чайник. И покрепче завари, – попросил Хорстен. – Разговор будет длинный.

– Они ушли? – спросила Кордис. – Надолго?

– Собирались надолго. К Хойре, за мазями и травяными сборами. Да хотели еще из справочников что-то выписать.

Канингем всегда был в курсе всех событий, и врать Лиске пришлось именно ему. Ей снова стало до тошноты стыдно. Но не могли же они оставаться в стороне, когда речь шла о судьбе всего Изнорья, да и Драконовых гор тоже. А в том, что это было именно так, не приходилось сомневаться. Кроме тех, кто постоянно бывал в доме, за столом сейчас сидели и гости, несколько прибывших ранним утром магов, которые здесь появлялись раз или два в году на самые большие праздники.

– Как нам вчера стало известно, – заговорил Горинхор, – наступление на Чернопольский замок войсками Изнорья и Никеи назначено на следующий четверг, на утро. Предполагается, что мы, то есть маги обоих государств, а также еще и те, кто будет с Астианской стороны (а они точно будут) выступим вместе и одновременно с войсками. Это так?

– Да, – подтвердил Хорстен. – Неделю назад, сразу же после того, как Изнорье и Никея обвинили Чернополье в разжигании между ними военного конфликта, а также в пособничестве разбоничьим шайкам и во вторжении на их земли выпущенной с территории Чернополья нечисти, чернопольцы открыто напали на Изнорские земли. Вот тут, около Граничного замка, рядом с точкой, где смыкаются границы трех государств – Никеи, Изнорья и Чернополья. Большой отряд из Ойринской дружины не смог отбить нападения на Изнорскую границу, и чернопольцам удалось захватить часть Лешачьей балки. Захватчиков было совсем немного, но им на помощь вылезла нечисть, и Ойринский отряд с большим трудом и с большими жертвами не пустил их дальше. Им на подмогу вовремя успел пограничный отряд из Ковражина, а потом еще подошли ойринцы, но даже и все вместе они только немного потеснили врага, но границы восстановить не смогли. Без помощи магов войскам не справиться. Потери будут слишком большими, а главное – напрасными. Хотя и при нашем участии...

С минуту длилось тягостное молчание.

– До сих пор непонятно, с кем или с чем мы имеем дело. Откуда Хонхор берет такие силы? Сам по себе Чернопольский источник относительно небольшой. Да и не может быть большим. Закон соответствия еще никто не отменял. Мощность магического источника соответствует площади, до которой он разрастается. Вся магия Чернополья питается от одного источника, который располагается под Граничным замком, вот здесь и еще на милю вокруг. Известно, что Чернопольский источник достаточно древний, ему около тысячи лет, а это значит, что он уже может увеличиваться за счет появления "отростков", дочерних источников. "Отросток", как известно, появляется недалеко от первичного источника, на расстоянии не более его собственной ширины. Поскольку Граничный замок располагается около Лешачьей балки, часть которой они захватили, можно предполагать, что в Лешачьей балке такой "отросток" и появился. Оттого-то осенью там и разгулялась черная нечисть. Помните пропавших детей? Он тогда уже прибрал к рукам часть источника, только до времени не объявлялся.

– Вот здесь, ты полагаешь? – спосила Кордис.

– Да, тут. И Хонхор его использует, хотя и не в полной мере, поскольку всей территорией источника не владеет. Правда, это по-прежнему не объясняет, откуда берется такая мощь. Пусть даже Чернопольский источник удвоился, но для нападения на Драконовы горы нужна сила в сотни раз большая. Пусть даже он эту энергию как-то запасал, но откуда-то он ее взял и дальше берет... И это тем более печально, что у Драконовых гор сейчас не лучшие времена. После того осеннего вторжения и гибели Ведайры и Орвина затосковал Син-Хорайн, а вместе с ним и сами горы. Уныние подтачивает силы не только у людей. Если Син-Хорайн покинет Драконовы горы, другие драконы тоже захиреют, во всяком случае, на время, на опасное для них и для нас время. Именно сейчас, когда враг набирает силу, это может оказаться для гор гибельным.

– Ну уж это вряд ли, – возразила Верилена.

– Вряд ли, – согласился Хорстен, – но преуменьшать опасность никогда не стоит. Лучше быть готовым к худшему. И напасть мы сейчас должны первыми и неожиданно, пока враг не готов и мощь его не стала неодолимой. И если уж в Лешачьей балке открылся какой-то совершенно новый магический родник неизвестной нам природы и необыкновенной силы, нам придется за него сражаться насмерть.

В разговор вступил Канингемов густой, низкий голос.

– Вот, смотрите: здесь и здесь стоят уже и еще подходят никейские войска. С этой стороны сплошной стеной – изнорские. В Лешачьей балке кроме изнорских отрядов постоянно дежурят наши маги и еще астианские. Никейские маги находятся там же, где их войска, – по ту сторону Чернополья, изнорские – по эту. Действуем все сообща, главные задачи – не дать чернопольцам выйти за пределы их границы, по возможности разделить их войско и окружить чернопольский Черный замок, где сосредотчены основные магические силы, и самое важное – не дать Хонхору захватить всю Лешачью балку. Большая часть наших магов из тех, кто постоянно или почти постоянно живет в Драконовых горах, будут стоять вокруг всего Чернополья, кто где – это мы сегодня решим. И, конечно, больше всего маги нужны будут в самой балке. Вот в этом месте, неподалеку оттуда, мы откроем на время боев портал до Ойрина, чтобы можно было быстро добраться до Драконовых гор, – на всякий случай. Здесь, в горах, конечно же, тоже придется оставить довольно много драконогорцев. Нельзя допустить того, что здесь было осенью. Здесь обязательно останутся Верилена и Лерайна, и еще мы постараемя здесь оставить всю молодежь. В крайнем случае, если мы не удержим Лешачью балку... Такое вряд ли случится, но предусмотреть надо и это. Так вот, в самом худшем случае те из нас, кто останется в живых, здесь, в горах, будут искать возможность избавить мир от надвигающейся беды. А пока к понедельнику нам нужно будет уже во всех деталях знать, кто именно где будет находиться, пересмотреть варианты действий и согласовать нашу тактику с планами войск.

Разговор длился еще довольно долго. Обсуждали детали, предлагали, договаривались, снова обсуждали. Постепенно маги начали расходиться, и в конце концов остались те, кто здесь бывал практически всегда. Сквозь щели в крышке погреба просачивалось чуть-чуть света, и девушки, понемногу к нему привыкнув, сидели уже не в бархатной полной темноте, а просто во мраке, позволяющем видеть, что рядом кто-то есть.

– Мы ведь будем там, с ними? – спросила кого-то Лиска.

– Я тоже так думаю, – ответил Наирин шепот.

А наверху тем временем решали их судьбу.

Канингем напомнил остальным:

– Нам придется до последнего момента сохранять в тайне, что происходит. и отлучаться незаметно, чтобы за нами не увязались кому не надо...

Лиска не смогла уже больше сидеть, как крыса, в подвале. Она откинула крышку погреба, почти как ни в чем не бывало, будто только что за солеными грибочками спускалась, вылезла на общее обозрение, подождала, пока оттуда выбралась еще и Наира, и сказала, отдавая себя на страшный суд:

– Не придется ничего сохранять втайне. Мы все уже знаем. И лучше уж вы нас сами возьмите, – и она виновато добавила: – пожалуйста!

– О, Господи! – взмолилась Кордис и, горестно подперев рукой щеку, в отчаянии обратила взор к Хорстену...

Он, нахмурившись, сердито и печально посмотрел на непослушную свою внучку и горестно махнул рукой.

– Вот уж, действительно, шила в мешке не утаишь.

Гл. 31

Было еще темно. При свете свечи она засовывала в мешки и сумки то, что должно было спасать жизнь на поле боя.

"Ничего лишнего, никаких восстановлений там, в бою. Только остановить кровотечение, замедлить процесс, где можно, – учил накануне Хорстен. – Перевязки, мази, бальзамы. Магию привлекайте только в крайнем случае, запас при вас небольшой. Если будет возможность использовать местный источник, пробуйте, но не увлекайтесь, время может оказаться важнее. И берегите себя. Обе".

От того, как серьезно он это говорил вчера утром, Лиске стало совсем не по себе, а потом, днем, она узнала еще... Узнала, что во вторник, то есть как раз сегодня, должна будет состояться помолвка Дариана с дочерью одного извейского вельможи. Дариан обязан был (что бы ни случилось) явиться, пусть ненадолго, ко двору своей (вернее, родительской) избранницы и объявить ее своей невестой. Так было обещано его отцом, и его слово Дариан не мог нарушить без того, чтобы не быть навсегда отлученным от дома, от семьи, ото всего своего рода. И он сам, будучи человеком слова, собирался по дороге к месту послезавтрашнего сражения встретиться со своими родными где-то почти у порога невесты и исполнить тот свой долг перед своей семьей.

Она посмотрела на тьму за окном и подумала, что если рассвет вообще больше не наступит, будет, наверное, только лучше.

– Лис, а ты порошок из нилейного корня взяла?

Наира, Наира, верная, дорогая подруга. Она умела быть рядом в самую тяжкую минуту, и, не задавая никаких ненужных вопросов, поддержать, как никто другой.

– Брала, кажется, сейчас проверю.

И вдруг выплыла из памяти Сарахона. До чего же безжалостны были тогда ее глаза, как ядовиты были ее слова: "Для магии не годятся нежные девочки. Там нужно сильное сердце, способное выносить настоящую душевную боль, так же, как и для любви..."

Ее презрительный, насмешливый взгляд оттуда, из прошедшей давным-давно осени, и сейчас жег как крутой кипяток. Ах, так вот она о чем тогда говорила! Хорошо же! Будем жить так, будто живем в последний раз!

Лиска решительно вытряхнула содержимое мешка на стол, взяла себя в руки и начала методично проверять, сверяясь с составленным накануне списком. Так, жгуты, бинты, порошок из мелахского камня, прошок из нилейного корня, бальзамы, все четыре, мази – раз, два, три, эта лишняя, оставим дома. Еще что? Себе – самое необходимое: мыло, полотенце, запасную рубашку. Рубашку можно не брать, хотя ладно, если что – на бинты разорву.

– Вроде все.

Она посмотрела на постель. Еще одна немаленькая трудность. Наверное, придется быть честной.

– Руш, я тебя не беру. Нельзя. Никак нельзя. Останешься с Фрадиной. Ты ей сейчас очень нужен. И дракончику тоже. А мы скоро вернемся. Обязательно! (Господи, придется ведь исполнять).

– Ну вот, я собралась, – она почти улыбалась. – Можно и идти.

– Хорошо, пойдем.

Наира взяла свечу, и они вышли в коридор. На кухне хозяйничали Канингем, Дариан и Савьен, старший из парней. Остальные были у Саодана, мага, что жил недалеко от Серого берега. Эти места нельзя было оставлять без охраны. И там сейчас была, наверное, треть всех, кто оставался в пределах Драконовых гор. В доме с Фрадиной оставалась только Лерайна. Именно ей придется объяснять астианкам, которые вернутся через два дня, как так получилось, что они ничего не знали и оказались не там, на месте сражения, где они так нужны, в то время как Лисса, которая младше любой самой младшей из них... Лиска вспомнила их восторженные голоса и радостные лица, и у нее защемило сердце.

С выражением мрачной сосредоточенности на лице Кордис сидела за столом рядом с Хорстеном, который разглядывал карту окрестностей Чернопольского замка.

– Нам сюда?

– Нет, ближе к замку будут ойринские знахари. А мы будем стоять вот здесь, ближе к ручью. Там есть несколько исстари известных целебных источников. Энергии в них очень немного, но это лучше, чем ничего. Кроме того, мы можем попытаться использовать и часть того самого недавно появившегося энергетического родника, который, по счастью, весь Хонхору не достался. Хотя, конечно же, пользоваться диким, незаговоренным источником, из которого в то же самое время черпает силы враг, всегда рискованно.

– Попробуем разобраться на месте, – Кордис сегодня была даже мрачнее обычного, – если будет возможность.

– Вот здесь, – Хорстен зажал пальцем точку на карте и посмотрел на девушек, – будет портал до Ойрина, а от Ойрина будет открыт портал до Драконовых гор на случай, если вдруг потребуется помощь. Многие из магов уже на месте. Некоторые прибудут завтра. Нас ждут сегодня. Левко расскажет, как размещаются те отряды изнорских войск, что уже стоят на границе, и мы решим, где нам будет лучше расположиться.

– Он нас встретит?

– Он нас проводит. А вот, кстати, и он, – Хорстен повернулся на скрип кухонной двери.

Лискина мрачная сосредоточенность внезапно отступила. Она провела по лбу рукой, не веря своим глазам. Перед ней стоял настоящий изнорский рыцарь, бесстрашный, статный, в сияющей серебром кольчуге, опоясанный сказочным мечом, и при этом такой знакомый, близкий.

– Левко! Когда же ты появился?

– Недавно, едва за полночь. Не стал вас будить, все равно рано вставать. Сейчас пора уж и выходить.

– Да, пора.

Хорстен поднялся, окинул взором вся так хорошо знакомую, почти родную кухню. Оглаживая бороду, внимательно оглядел всех присутствующих. Задержал взгляд на Наире, с тревогой взглянул на Лиску. Явно хотел что-то сказать, но не стал. Едва заметно кивнул самому себе и скомандовал:

– Пошли.

В холодном ночном небе бесстрастно мерцали голубые звезды. Подтаявший вчера по оттепели снег за ночь пристыл и сиял навстречу полной луне ледяным перламутром. Идти по заледеневшей дороге было тяжеловато. Но Лиска, пожалуй, была этому даже рада. Все внимание уходило на то, куда поставить ногу, чтобы не упасть, и не оставалось сил на печальные мысли. Кто знает, всякое может случиться, и эти серые каменные хребты она, может быть, видит в последний раз, и эту реку, на которой кое-где сейчас уже подтаял лед, и вон ту скалу, рядом с которой обычно сидит невидимый для новичков Орхой. Или вон тот кусочек берега, за следующим поворотом, где они с Наирой чаще всего проходили их практикумы по визуализации и преобразованиям у.... У Лиски с удвоенной болью заныло сердце. Она сосредоточилась на скользкой дороге под ногами, старательно избегая любой возможности поднять взгляд на... Они наконец миновали памятный поворот. Потом прошли участок леса с молодыми кленами, которые были такими приветливыми, пронизанными солнцем летом, и такими роскошными, багряно-золотыми осенью, а сейчас стояли озябшие и печальные и терпеливо надеялись на весну, и вышли в долину, где чаще всего можно было встретить одного из самых необыкновенных, во всех отношениях совершенных хранителей волшебного края бессменных....

– Здравствуй, Сезам! – приветствовал его Канингем.

Услышав его бодрый голос, Лиска застыдилась своего унылого настроя. Можно подумать, у нее одной тяжело на душе. Да и кому она сможет помочь такая раскисшая? А ее помощь будет скоро просто необходима, и, может быть, даже самым близким людям... Она подняла наконец голову и постаралась улыбнуться.

– Здравствуй, – прокатилось по замерзшим деревьям, по ледяной корке, покрывшей землю, по покрытым снегом камням.

– Мы скоро вернемся, – твердо обещал Хорстен.

– Да, – выдохнул в ответ дракон и согласно кивнул громадной головой.

Лиска, проходя мимо, помахала Писателю рукой, а Левко, шедший последним, вытащил из ножен меч и отсалютовал ему.

Дракон прищурил свои янтарные глазищи и махнул в его сторону огромным своим крылом. Вихрем снежной пыли обдало уходящих путников. И по горам вслед им прокатился его напутственный рык.

До рассвета было еще два часа, когда они добрались до Ойрина. Они совсем ненадолго задержались в конюшнях у Шелеха. Лошади были подобраны для каждого еще накануне. Лиске досталась невысокая гнедая кобылка, а Наире – почти такая же, чуть повыше, вороная. К дому Лестрины они подъехали уже верхом. Лиска заметила свисающие с крыши дома сосульки и вспомнила вдруг свой родной дом в Вежине. В прошлом году, примерно в это же время стояли ясные дни, солнце днем пригревало уже совершенно по-весеннему. Ледяная корка на дороге днем под копытами лошадей превращалась в грязно-серую снежную кашу. Шлепала в проточной канавке под стеной сарая капель. Все еще холодный воздух пах уже вешней сыростью. От веселого звона слетающих с крыш сверкающих капель и звонкого тиньканья синиц было так весело на сердце. Тогда. А сейчас от этого воспоминания тревожно защемило сердце. Да явился еще в памяти тот ее снежный лебедь, и его надрывный, тоскующий крик... Она тряхнула головой, прогоняя воспоминания.

У дома встретила их Лестрина, как всегда, деловитая и собранная. И лишь только дождалась, когда они спешатся, спросила у Хорстена:

– Ну что, решили?

– Да, решили. Сделаем "мост" из трех порталов – один отсюда до портальной пустоши в горах, второй – от Горелок сюда, и еще один – от Горелок до Камышанских холмов, а оттуда до Лешачьей балки верхом пять минут ходу. И у нас будет хоть небольшая (через три портала много не получишь) поддержка от Драконовых гор. И если там понадобится помощь, мы тоже сможем быстрее туда добраться.

– Хорошо. Вчера вечером из Изнора прибыло войско. Оно располагается в основном вдоль северной границы Чернополья, около Лешачьей балки, по обе стороны, и в самой балке тоже, правда, там меньше. В Лешачьей балке сейчас стоят ковражинские и ойринские маги. Три дня назад чернопольцы пытались продвинуться дальше в овраг, но ничего у них не вышло, остановили. Это ты знаешь. С тех пор пока тишина, – Лестрина помолчала, покусывая губы, и взглянула в глаза Хорстену.

– Вроде бы тихо, а у меня сердце не на месте. Нехорошо на душе. Мутно. Непонятно, с чем имеем дело, и откуда ждать нападения. Я вот еще думаю, слабовата у нас защита, знаешь в каком месте – вдоль границы от Студеных криниц до Извейского княжества. Извейские князья-то дружину выставили, с их стороны закрыто, а вот до Извейского леса народу маловато и магов никого. Надо бы там хоть какую-нибудь защиту поставить, хоть на несколько часов, от всякой нечисти – на всякий случай.

Хорстен кивнул.

– Мы уж думали. Канингем с Дарианом поставят. Они сейчас как раз в те края едут.

– Двоим им это сложновато будет. Надо бы кого-то еще, хоть из учеников. Даже и девушки ваши смогли бы помочь. Вдвоем точно справятся. Вы как? А, Наира, Лисса?

Лиска вздрогнула. Ехать, ей? С Дарианом? Туда? Попасть на его помолвку?! Сердце, и так постоянно ноющее от тупой безнадежной тоски, замерло и сжалось в черную точку. Мать-земля, неужели и это ей придется пережить... А из памяти вдруг снова появилась Сарахона, презрительно разглядывающая глупую девчонку. "Для магии, как и для любви, нужно сильное сердце, способное выносить настоящую боль...". Что за дело ей, этой бесчувственной бронированной махине, до живой души? Что она в этом понимает? Ей неведома боль человечьего сердца. Не все на свете можно выдержать. Да и зачем?

И Лиска ответила:

– Да, конечно.

Конечно. Конечно! Она поедет. И пусть будет что будет!

– Хорошо, – подтвердил Хорстен, – так и сделаем. Мы останемся пока здесь, протянем мост, вы поезжайте за овраг, а к ночи встретимся в лагере ковражинского воеводы.

Хорстен с Кордис остались наводить переправу, а остальные, не теряя драгоценного времени, один за другим с конями в поводу вошли в Ойринский портал и вышли рядом с Горелками. Левко ехал с ними, ему надо было пересечь все Извейское княжество, чтобы к вечеру оказаться в расположении астианской части общего войска. Шли они где шагом, где легкой рысью – времени было достаточно.

Солнце, сырой ветер и подтаивающий, рассыпающийся крупными ледяными зернами снег – все обещало веселую, дружную весну. А на душе было темно и печально. Лиска сделала попытку приободриться. Ни к чему, чтобы ее видели такой расстроенной. Она оторвала взгляд от лошадиной холки, подняла голову и поймала на себе взгляд Дариана. Он смотрел на нее с каким-то странным, пристальным, вопрошающим вниманием. Она смутилась и принялась раскручивать завязавшийся в узел повод. Мельком взглянув на спутников, она отметила, что не ее одну терзает тягостное ожидание. Как никогда был мрачен Канингем и озабочен Левко, да и Наира была серьезней обычного. И неудивительно. Исход назначенной на послезавтра битвы вовсе не предопределен. А если они ничего не смогут сделать с чернопольским чародеем и по Изнорью так и будет расползаться разная нечисть, и будут множиться черные страхи, которые сами по себе страшнее многой нечисти. Под покровительством набирающего силу черного мага по деревням будут разгуливать разбойничьи шайки. И это даже в том случае, если в ближайшие дни удастся остановить уже начавшуюся войну. А Драконовы горы так и будут чахнуть непонятно отчего...

– А вот здесь я тогда, осенью, и нашел дракончика, – показал Левко на Бог знает как запомнившееся ему место на опушке леса.

– Где? – оживился Канингем, – вот здесь? – он обернулся к девушкам, – Вы ведь где-то здесь вышли тогда из леса, когда нашли детей, верно?

– Да, кажется, примерно здесь, – припомнила Наира.

– Да, точно, – подтвердила Лиска, – вон там на склоне холма мы с тобой вышли из "щели" и пошли к лесу искать детей. А когда возвращались, здесь же и из лесу вышли. А дракончик мог выйти за нами из "щели", а потом здесь потерялся. Так Кордис считает.

– Интересно, отчего же он обратно за вами не ушел?

– Странно, что он вообще за ними сюда пришел, вышел за пределы Драконовых гор. И странно, что он смог продержаться так долго один (ты, Левко, ведь его уже вечером нашел), здесь, вдали от драконогорских источников. Тем более что он маленький, – рассуждал вслух Дариан. – Да и вообще эта история с детьми очень странная. Что это такое было?

Лиска только пожала плечами.

Они въехали в лес, который Лиска совершенно не могла узнать. Он был сейчас совершенно не тот, что осенью. Спустились в Лешачью балку по большой дороге, что была сейчас в тылу у изнорских войск, окруживших отодвинутую врагом границу. Канингем подошел к одному из ойринских отрядов, передал сотнику, что Лестрина с Хорстеном будут здесь, самое большее, через полчаса, и они отправились дальше, к Извейским владениям.

По большой дороге ехали они еще версты две и, укорачивая путь, свернули на тропу, что вела по лесу, изрезанному неглубокими оврагами. Некоторое время тропа вихляла по овражкам, потом пошла по пологому склону вверх и вывела их в лес, бывший когда-то густой дубравой. Дубов с той поры осталось не много. Они стояли строгими могучими стражами среди молодых осин и выступающих из сугробов бесчисленными арками согнутых ветвей орешника. Сиял под солнцем просевший снег. Слегка колыхались от ветра синие тени деревьев, почти по-весеннему. Однако мало-помалу на небе стали появляться облака, и за каких-нибудь полчаса солнышко скрылось, и весь мир снова перебрался в скучную зимнюю серо-белую гамму. Они остановились передохнуть на небольшой полянке у ручья, на которой, судя по кострищу с двумя толстыми бревнами рядом, отдыхали здесь многие. Канингем остался колдовать над костром, Дариан отправился за водой к ручью, а девушки и Левко разбрелись в разные стороны в поисках хвороста.

То ли оттого, что снега было в этом году много и упавшие стволы и ветви были еще глубоко под снегом, то ли оттого, что на холодном ветру все время слезились глаза, Лиска, пробродив почти четверть часа, нашла всего несколько сухих веток. Она продвинулась было чуть подальше в лес, потом подумала, что ее уже, наверное, заждались, повернула обратно, дошла почти до ручья и тут увидела подходящий сук. Он торчал из сугроба, который намело на невысоком холмике. Она потянулась за ним, сделала шаг, другой, третий и неожиданно провалилась в снег почти по пояс. Досадуя на свою неловкость, начала вылезать обратно и в это время услышала кусок разговора, совсем, кажется, для нее не предназначенного. Невидимые за высоким сугробом говорили Левко и Дариан. Левко в чем-то убеждал или укорял мага, а тот явно возражал, но как-то вяло, без уверенности. Они еще приблизились, и можно уже было разобрать слова.

– Слушай, нам вечером надо уже снова быть в Лешачьей балке, – горячо говорил Левко, – а если ты будешь с ней разговоры разговаривать, спрашивать да переспрашивать, этак вы до ночи только церемониться будете. Раз уж ты все равно все решил, тогда ты можешь просто объявить все, что нужно, своим родственникам, как только мы их встретим. Прости, конечно, я не должен так говорить, не мое это дело. Да и нелегко тебе, это ясно. Я же понимаю, чего тебе будет это стоить. Но если уже решено...

– Может быть, ты и прав. Только ведь выходит, что я и за нее решаю ее судьбу, не спрося. Если вдруг, случись, меня в этом бою убьют, она что же, вдовой останется?

Левко возмущенно фыркнул.

– Ну об этом думать – так и жить не начинай. Да если и убьют... Что же ты думаешь, лучше пусть неизвестно кем останется? Так и так – ты в любом случае определяешь ее судьбу...

Лиска постояла, затаив дыхание, подождала, когда они уйдут, потом потихоньку выползла из заснеженной ямы, подхватила свои несколько веток и побрела было к костру. Взглянула на хилую свою добычу, вернулась, злясь на себя, к яме и потянула заманивший ее туда сук. Ничего не вышло. Он оказался продолжением толстой ветки упавшего дерева. Она ухватилась за ветку потоньше, рванула, что было сил, и все-таки что-то отломила. Ладно, на некоторое время хватит.

Когда она подошла к костру, Наира уже заваривала чай. Лиска подкинула веток в костер и подсела к огню, чтобы согреть озябшие руки.

Она посмотрела, как Канингем своими большими руками неторопливо режет хлеб и сало, посмотрела на Левко, который угощал сухарями своего Рыжика и о чем-то говорил с ним, на Наиру, которая шла к ней с двумя дымящимися горячими кружками, и поняла вдруг, что в последние дни почти совсем о них забыла. О людях, о которых должна заботиться, как они заботятся о ней. "Если вдруг меня в этом бою убьют..." Матерь-земля наша! Только бы все они остались живы, а там пусть все будет как будет. Да ведь и вовсе не всем выпадает в жизни быть счастливым. И не только для счастья родится на земле человек.