Текст книги "Выбирая судьбу (СИ)"
Автор книги: Ольга Мороз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Здравствуй, дочь, – ничего так себе обращение, я, раскрыв рот, смотрела на вновь обретенного родственника и понимала: сейчас будет сюр. Как в воду глядела, – мы все ждали, когда ты вернешься домой, но ты продолжаешь обходить отчий дом стороной, неужели мы тебя так обидели?
Я стояла, хлопала ресницами и пыталась сообразить, а болеют ли великаны заболеванием головы и что это за припадочные?
– Мы рады обнять тебя, – когда эта громадина двинулась на меня с целью заграбастать и пообнимать, читай, сломать ребра, я в панике бросилась убегать, мало ли, явно же псих, хоть так и нельзя делать, чтобы не провоцировать, но лучше так, чем добровольно сдаться!
Тяжелый вздох был аккомпанементом моего отступления.
– Я тебя просила без этого? А ты что? Вот скажи, почему ты всегда делаешь, как хочешь, а потом я все исправляю? – фраза, видимо, настолько часто повторяемая, что мужик в ответ на нее запыхтел, как чайник.
– Хелена, извините нас, мой муж немного неправильно начал разговор, – я прекратила убегать и остановившись за диваном, присмотрелась к гостям, – мы родители Сэма, – и что это мне должно сказать, видимо, мое непонимание отразилось на лице, потому что она скорбно поджала губы, но продолжила, – отца Даниэля, – хорошо, что держалась за диван, хоть не упала. Как быть?
Нет, я прекрасно понимала, что когда-то наступит такой день и что надо бы познакомить Дани с его родственниками, но тянула с этим, как могла, и вот они пришли сами, а сейчас же придет Дани. Ребенок как услышал, что я о нем думаю, потому что из-за спины великана прозвучало испуганное:
– Мама? – а потом мой сын юркнул между ног своего дедушки и помчался ко мне, я раскрыла ладони и вышла из-за дивана, чтобы обнять его и успокоить, но он стал передо мной, защищая меня от незваных гостей. И вот этот его поступок, маленького, но мужчины, так растрогал меня и так умилил родственников, что, благодаря ему и растаял лед.
– Смотри, настоящий мужчина, весь в Сэма, – всхлипнула женщина, и мужчина моментально прижал ее к своему боку, пытаясь успокоить.
– Хелли? – голос Юнаса звучал из-за спины, да, он со своими габаритами не может так легко просочиться мимо этого шкафа, перекрывшего вход.
– Со мной все хорошо, – успокоила своих детей и уже гостям, – давайте вы зайдете, и не будете стоять в дверях?
– Спасибо, – всхлипнула женщина, и они прошли в дом, делать нечего, придется проявлять гостеприимство, заварила отвар и пошла знакомиться со свекром и свекровью, причем не своими, писец подкрался!
Родственники сидели на диване, Дани сидел на кресле напротив, Юнас стоял за его спиной с видом «дернетесь, порву» и все молчали. Миленько!
– Я Ульф, это Кама, мы родители Сэма, – поняла, так и будем.
– Я Хелена, это Дани, он сын Сэма, – лицо непроницаемое, жду следующего шага, нет, ну а что они, собеседники бревна, каждое слово надо из них вытягивать.
– Мам? – ага, ребенок ничего не понимает, еще бы, я ведь не знала, что его отца зовут Сэм.
– Дани, это твои бабушка и дедушка по линии отца, – сижу, молчу, внутри все кричит о том, что сейчас будет что-то непоправимое.
– Твоя мама и наш сын любили друг друга, – начала женщина, смотря на Дани, но тут мой вежливый и скромный ребенок ее перебивает репликой:
– Ой, вряд ли, – все замерли, я тихо паникую, понимая, что сейчас буду паниковать громко.
– У норманн дети появляются в любви.
– Я у мамы тоже в любви появился, но не к отцу, – дедушка с бабушкой переглянулись, я бы тоже с кем-нибудь с удовольствием переглянулась, но не с кем, – да, день перестает быть томным! – ребенок сидел с самым серьезным видом.
– Наш сын выбрал твою маму… – начал Ульф, но Дани опять перебил.
– Вы, наверное, самые неинформированные, – слово то какое, знаете, – но моя мама никогда не знала моего отца, они не были знакомы, они не виделись, – надо было в этот момент видеть лица «родственников», небеса развернулись и полнейший шок, – мама меня спасла, она мне мама, но она меня не рожала, – эти слова еще звенели у меня в ушах, а вот перед глазами все потемнело, и я начала сползать по стенке, подхватил меня Юнас и тут же подбежал Дани.
Гости тоже поняли, что все идет не по плану счастливого воссоединения семьи, а у меня душа разрывалась и сердце просто замирало, что сейчас будет.
– Мамочка, ну ты чего, когда я руку распанахал и ты мне ее сама сшивала, только чуть побледнела, от людей барона убегали, так ты даже глазом не моргнула, что боишься, в плен сдались, ты смелая была, а сейчас чего так делаешь? – мой ребенок гладил меня по лицу своими ручками, а у меня катились слезы, я не могу открыть глаза и посмотреть в глаза своему ребенку, вот он сейчас мне скажет что-то в духе, «ты мне не мать» и мое сердце не выдержит.
Сердце и правда закололо так неприятно, и голова закружилась сильнее, видимо, я все-таки потеряла сознание. Вот очень вовремя: когда не просишь, так оно теряется, а когда я об этом мечтала, так нет! В себя я пришла от запаха лекарств и ворчания женского старческого голоса:
– Ты смотри на нее, чего удумала мне тут, болеть, я слишком многое от тебя жду, нечего мне планы рушить, за такое могу и наказать, лысой будешь, – лысой быть мне не хотелось и организм быстро решил прийти в себя, пока не произошло непоправимое, – во как испугалась, что лысой будет, сразу в себя пришла, – в себя пришла, это, конечно, очень натянуто, поскольку голова еще кружилась, но глаза открыла.
Сфокусировалась, рядом, схватив мою руку, на полу сидит Дани и тихонько плачет, в ногах стоит Юнас белее полотна бумаги, а рядом сидит Тиса, действительно, кто еще может припугнуть лысиной, как не бабка-шаманка, призывающая мертвых.
– Чай, не рада мне? – я знаю, она специально так коверкает свою речь, чтобы казаться недалекой и старой, но эта женщина, хоть и в возрасте, но слишком умна, – не кривись, на, выпей, сейчас полегчает. Мало того, что организм истощен, выглядишь, как скелет, так и не отдыхаешь нормально, я тебя к себе не призвала, – надеюсь не на тот свет, – чтобы ты в норму пришла и сил набралась, а она разогналась. Уроки рисования, походы с детьми, хозяйство, я Ледяному его последние патлы повыдергиваю, смотри, что удумал, преемницу мою угробить, – не знаю, что такое эта преемница и что я должна принять, но в комнате испуганно вскрикнула женщина, мне с моего положения не видимая.
– А ты что визжишь, Кама, я тебе обычным языком говорю, мое решение неизменно, и она – мать мальчика, ты с духами решила спорить? – я напряглась, это что родственнички у меня сына собираются забрать, – ты смотри, кулаки сжала, сил встать нет, а готова ребёнка своего защищать, – восторженно поцокала бабка языком и уже не так сварливо, – легче?
Я прислушалась к своим ощущениям, а ведь, действительно, сердце не колет, слабость есть – это да, но я вроде как жива, чему несказанно рада.
– Мама… – всхлипнул Дани и прижался щекой к моей руке.
– Солнышко мое, – белыми, непослушными губами попыталась сказать еще что-то, но сил на это просто не было.
– Выпей еще, сейчас отпустит, а ты мать успокой, а то видишь, боится она, воспитала хорошего пацана, а сама же не верит в него и в себя!
– Мамуль, мне все еще старая Нина рассказала, что я тебе не родной и ты меня откуда-то притащила, она еще пугала, что если буду себя плохо вести, то туда меня обратно и унесут, я маленький был, боялся, – кулаки сжались сами, вот же гадская бабка и чего ей не жилось нормально, неужели от того, что сделаешь больно кому-то, тебе легче станет? – Так что, мама, я все знал, но это же не меняет ничего, ты же моя мама? – и столько надежды в этом дрожащем голосе, слезы опять потекли по щекам, я постаралась подтащить ребенка к себе поближе.
– До последнего моего вздоха и даже за гранью, – тихо шепчу ему, жаль, что так много посторонних при нашем разговоре, но откладывать такие слова я не буду, их говорят к месту, – я люблю тебя, мой хороший!
– И я тебя мамуль, очень сильно, – он обнимает меня за шею, прижимая так сильно, что не хватает воздуха, растет мой сынок, раньше его объятья были такие слабенькие.
– Не задуши мать, – ворчит Тиса, – а ты куда собрался? Забери младшего брата, видишь, мать еле живая, – Тиса ворчит на Юнаса и я ей благодарна, видимо, мальчишка решил, что он лишний, ведь он не родной и хотел сбежать, но она не дала и за это я ей прощу ее последние колкости и свой испуг во время ритуала.
– Я не понимаю, если она ему не мать, почему мы не можем забрать его в свой дом, он мой внук! – рычит Ульф, на что Тиса, как больному, разъясняет.
– Я тебе еще раз говорю, она его мать! Ее признали норманнкой духи и они связаны, ты что, сообразить не можешь? Свалились как снег на голову, я тебя, Кама, просила, если решите пойти, позвать меня, но вы же взрослые, умные, смелые, вы все можете сами! – она так напирала на них, уперев руки в боки, что мне самой было не по себе, а им, наверное, вообще страшно, – Чуть не довели девчонку, испортили начало отношений с внуком, что глаза вылупил, не понял, Ульф? Так я расскажу, мне не жалко, у ребенка на глазах мать теряет сознание и почти полчаса не приходит в себя, он в панике, ведь у него, кроме Юнаса и ее, никого нет, Ледяной за куполом, он не помощник, хорошо, что парень умный, сразу помчался ко мне. А вы, вместо того, чтобы успокоить малыша, помочь, пытались его забрать к себе в дом, не видя, что ребенок в истерике. Кто вас после этого умными назовет?
– Мы не хотели, чтобы он видел мать в таком состоянии, – пытается оправдаться женщина, но Тиса перебивает ее грубо.
– Не ври мне!
– Если бы с ней что-то случилось, ребенок был бы под присмотром, – пытается еще раз оправдаться.
– День перестает быть томным, – повторила я слова сына, тихо обалдевая от происходящего.
21
Я давно не слышала, чтобы кого-то так хлестко ругали, причём, все слова были корректными и правильными, вот только складывались они в очень обидные предложения. И нет, Тиса не оскорбляла, она просто морально уничтожила своих оппонентов, напоследок бабушка с дедушкой попытались обратиться к Дани и позвать с собой, но мой ребенок настолько не свойственно ему лаконично и очень резко ответил «Нет!», что вопрос закрылся автоматически. Единственное, уже в дверях Кама обратилась ко мне и попросила не обижаться на них, просто Сэм – их единственный ребенок, а Дани – это его продолжение. Мне было жаль их, как родителей, но отдать им своего ребенка – ни за что.
– Мы всегда рады тебе и твоей маме, надеемся вы когда-нибудь придете в гости, – женщина всхлипнула и резко развернулась.
– Не ной, Кама, умнее надо быть, а в гости они придут, как не прийти. Да? – это уже мне и настолько острый взгляд, что я мгновенно поняла – отказываться нельзя.
– Мы зайдём в гости, – пришлось пообещать, при этом смотрела я на Тису и корчила ей лицо, показывая, что я негодую, женщина на мое кривляние только фыркнула.
– Спасибо, – столько надежды и благодарности, что мне стало совестно, нам не сложно, мы обязательно зайдем в гости к этим одиноким норманнам.
Когда за ними закрылась дверь, Тиса уселась напротив меня и внимательно уставилась мне в глаза, я заерзала, как-то недобро она смотрит.
– Что? – не выдержала я первой.
– Это ты мне скажи, что, – отлично, и что она от меня хочет, не знаешь, что сказать, будь вежливой.
– Спасибо за помощь, – она кивнула, принимая мою благодарность, я замолчала, не зная, что еще сказать, вот же тяжелая бабка в общении!
– Ничего спросить не хочешь? – очень хочу, например, когда ты уйдешь, но это не вежливо.
Я неопределенно пожала плечами, может быть, я просто от лекарства еще плохо соображаю.
– То есть ты спорить с моим решением не будешь? – я удивленно приподняла бровь, вот о чем она? Неужели обязательно быть такой загадочной? – Я рада, что ты благоразумная и понимаешь, отказаться от наследования не сможешь, – благоразумная, это я благодаря валерьянке, и это не благоразумие, а полнейшее спокойствие, которое уже во всю захватило меня, – Обучение начнем через пару дней.
Я еще обдумывала эту реплику, а от бабки и след простыл, на пороге еще выдала какие-то указания Юнасу и умчалась, и чего она старухой прикидывается, да ей в скорости и энергии любая молодуха позавидует. Мальчишка вернулся к дивану, на котором я лежу, а потом, видимо, решил высказаться.
– Хелли, – я угукнула в ответ, что слышу его, – ты умрешь? – вот же блин, даже сквозь валерьянку прошибает. Дико вытаращив глаза, честно выдала:
– Не собиралась в ближайщие лет тридцать! – на что этот неописуемый мальчишка важно кивнул и серьёзно добавил.
– Хорошо, я запомнил, но мы через двадцать пять лет вернемся к этому разговору, я считаю, что тридцать лет – это очень мало. Хорошо?
– Обязательно, – бедные мои глазки, так из орбит вылезать.
– Я очень испугался, особенно, когда Дани закричал, – он тихо всхлипнул, уронив голову себе на грудь, – какой из меня воин, если я так сильно боюсь?
– Самый лучший из тебя получится воин, потому что в момент опасности ты взял на себя ответственность, быстро сориентировался, кого надо позвать и успокоил Дани. Ты – мой герой! – я улыбнулась мальчику и протянула ему руку, он нерешительно взял ее, а я потянула к себе и вот уже на моем диване сидят два маленьких мальчишки (и пусть один внешне очень даже большой, вот только внутри он еще малыш), которые испугались за меня. Я гладила их по волосам, пытаясь передать в этой маленькой ласке, что все хорошо, уже все хорошо.
– Маме когда плохо стало, меня рядом не было и я не позвал на помощь, – неожиданно признался Юнас, неужели винит себя, у меня и сердце сжалось.
– Я знаю, если бы ты был рядом, ты бы не растерялся и обязательно все сделал правильно, – начинаю осторожно объяснять ему, что он ни в чем не виноват, – это не твоя вина, что ты был не рядом. Ты понимаешь это? – пытаюсь заглянуть ему в глаза, но он их отводит в сторону.
– Анита это мне много раз объясняла, и я понимаю это, но не могу забыть, что будь я рядом, мама, возможно, была бы жива, – от этого просто волосы на голове поднимаются. Вот передо мной мальчишка, который с раннего возраста считает себя виновным в том, что не спасли маму, его выгнал отец, как он еще при этом нормальный, а не агрессивный и неуправляемый, для меня просто загадка.
– Для меня ты образец силы и мужества, – честно говорю ему и, притянув к себе, обнимаю, мы полежали обнявшейся толпой минут пять, потом Дани завозился, ему наскучило лежать так спокойно, и я нехотя отпускаю их. У Юнаса щеки мокрые от слез, он, стесняясь их, отворачивается, чтобы быстрее стереть с лица, а потом утаскивает Дани кушать, и в комнату делать уроки, дав мне возможность отдохнуть. Тиса предупредила, что сегодня я отлеживаюсь и сплю.
Думала, не смогу уснуть, но как бы не так, стоило мальчишкам уйти в кухню и минут через пять я уже крепко спала, может что-то подмешала мне? К нам кто-то приходил, но я почти все время спала, поэтому не видела кто именно. Уже вечером меня разбудил Юнас.
– Тиса передала лекарство и велела обязательно перед его приемом поесть, – я дернулась встать, готовить кушать, но не тут-то было, Дани, который стоял рядом, всучил мне тарелку с едой, а Юнас помог чуть приподняться. Я ворчала, что еще в состоянии сама сесть, но мои мужчины были неумолимы. Надо, значит, надо.
На еду ушли все силы, которые я так старательно накапливала, после того как объелась, кстати, еда была не наша, а, оказывается, приходила Ингрид с другими женщинами и принесли нам еды, мальчишки уже поели, а потом решили разбудить меня. С горем пополам сходила в ванную, а после поднялась к себе в комнату. Юнас, как самый старший, отчитался, что они сыты, уроки готовы и они в комнате читают, я мгновенно возгордилась, какие у меня ответственные дети, правда, проходя мимо комнаты Дани увидела, что читают они, видимо прыгая на голове, потому что все перевёрнуто. Но это такие мелочи, поэтому даже не стала делать замечания, просто легла к себе в постель. Попросила их быть молодцами и лечь спать вовремя, выпила лекарство и отключилась.
Снилось мне, что рядом со мной на полу сидит кто-то огромный и этот зверь (а кто еще может быть таким здоровым, только дикий зверь), тяжело вздыхает и бубнит, что у меня совести совсем нет. Хотела возмутиться, мол у меня этой совести хоть отбавляй, даже еще на нескольких таких же мелких, как я, хватит, но не смогла. А потом зверь протянул ко мне лапу и погладил по лицу, было приятно, но очень непотребски, поэтому решила сразу пресечь:
– Ты свои лапы ко мне не тяни, а то Ледяной тебе их повырывает, – мой сон, вот и говорю всякий бред, с чего вдруг Кьелл должен что-то кому-то вырывать – для меня самой загадка.
– А Ледяной, значит, к тебе свои лапы тянуть может? – я вот удивилась, что зверь говорить может, но не возмутилась, звери в этом городе такие же чудные, как и их хозяева. Я еще что-то хотела ответить, но не смогла, сон закончился, сменившись на другой.
***
– Как она? – Трой стоял на площадке в горах, откуда они наблюдали за приближением основных сил армии короля Генриха с небывалым по мощности этой Грани оружием.
– Тиса напоила ее лекарством, и она немного бредит, – Кьелл стал рядом с другом, также внимательно изучая дислокацию противника, – приняла меня за зверя, – нехотя буркнул он.
– Ты себя видел сейчас, ты и похож на дикого зверя. А она что, визжала? – Трой вовсю веселился, хотя еще несколько часов назад, когда они только вернулись с вылазки, потрепанные и практически без сил и узнали, что в поселке Хелене стало плохо. Тогда он еле уговорил задержаться Кьелла и не мчаться туда пешком, а подождать хоть два часа, набраться сил и отправиться переходом.
– Сказала, лапы к ней не тянуть, – Кьелл с улыбкой вспомнил весь их диалог и ее сонный вид.
Трой заржал, как конь, и ушел к парням в пещеру, а Кьелл продолжил наблюдение, он устал за эти недели, как физически, так и морально. Они с парнями думали, что быстро оттеснят армию и те, поджав хвосты, убегут, чтобы еще несколько лет дать им спокойно жить. Вот только в этот раз все пошло не как обычно. У короля Генриха непонятно откуда взялось мощное оружие карист, и вот уже они отступают и пытаются удержать позиции и не подпустить к куполу нападающих. Неужели каристы нашли их и здесь, и скоро эта Грань превратится в поле боя, где нет места никому?
– Иди отдохни, я заступаю на вахту, – Сокол подошел и, бросив на землю тулуп, уселся, чтобы видеть всю долину внизу, Кьелл спорить не стал, ему перед походом в их поселок, пришлось вывести свой отряд на пределе возможностей. И тот факт, что он еще ходит, а не валяется без сил, это просто его упорство, с которым он хотел лично увидеть, что с Хелли все хорошо и дети в порядке.
Он ни на мгновение не удивился, увидев на пороге своего дома Тису, именно от нее он узнал все подробности, от нее и получил по шее, что не приходил домой. Хотя тут он оправдался, хотя бы для нее, он приходит регулярно, когда хватает сил на переход, просто почти сразу уходит. Он слушает отчеты о жизни в поселке, о том, как и чем живут те, к кому все время хочется вернуться. Вот только нет у него возможности все бросить и жить в поселке, когда на пороге враги и вся их размеренная и такими силами вырванная жизнь под угрозой.
В пещере, где они обосновались, многие уже спали, были и те, кто еще пил отвар, готовясь лечь отдыхать.
– Завтра Вепрь допросит Исака, – Трой, который уже лег отдыхать, в полудреме буркнул это Кьеллу и, отвернувшись к стене, уснул.
Кьелл еще посидел минут десять, допил свой отвар и тоже улегся спать. Вставать через несколько часов, а ощущение такое, что, чтобы восстановиться, необходимо проспать минимум сутки беспробудным сном.
Прошло от силы часа три, когда в пещере раздался сигнал к подъему.
– Они наступают! – Гром, сменивший на посту Сокола, влетел в пещеру, несколько секунд – и вот уже все на ногах.
– Докладывай! – командует Трой и начинается работа, из-за которой все они тут сидят.
22
Сегодня мне было уже хорошо, видимо, выспавшись, организм вспомнил, что он молодой, энергичный и не любит болеть. Поэтому по кухне я порхала, хорошее настроение еще добавлялось из-за того, что в кухне стояло много разной еды, подписанной пожеланиями выздоравливать – это мои девчонки из клуба постарались. А, знаете, у меня, наверное, никогда не было подруги, только дочери знакомых родителей и те, с кем надо общаться.
Когда минут через двадцать в дверь аккуратно поскреблись, я даже не сразу поняла, а подойдя к двери, удивилась, на пороге стояла Мари, увидев меня, начала ворчать, почему я встала с кровати. На мой закономерный вопрос, чего она в такую рань пришла, она отмахнулась, но видя, что я реально не понимаю, решила объяснить:
– Слушай, у тебя двое детей, их надо кормить, когда Юнас один тут жил, Ледяной обеспечивал его готовой едой, а сейчас тут еще Дани, а он еще маленький, вот я и пришла приготовить им завтрак и помочь собраться в школу, – слезы на глазах появились мгновенно, Мари увидев мою такую странную реакцию, сначала опешила, а потом бросилась успокаивать и обнимать, – ну ты чего, что я не так сказала? Вот вечно ведь ляпну, и сама не понимаю, что именно сказала, ох, Ингрид ругаться будет, – начала причитать уже она и тоже глаза стали на мокром месте, мне стало смешно.
Вот же припадочные, одна от сентиментальности момента сырость развела, а вторая от паники, что вдруг обидела.
– Спасибо, Мари, это я от счастья, за меня никогда так не беспокоились и не старались помочь, без моей просьбы или уговоров, а молча делая то, что считают нужным, вот я и растрогалась. Повезло мне с вами очень, – теперь уже Мари всплеснула руками и полезла обниматься, приговаривая, что они так рады и что у нее подруг почти нет, все дружат, но с ней близко никто не дружит, кроме, пожалуй, Ингрид.
– Мам, а что происходит? – Дани стоял на ступеньках и смотрел на абсурд женских эмоций, когда от счастья плачут и, главное, предпосылок к этому-то не было.
– Мари пришла помочь мне, но я уже в норме, поэтому мы будем поить ее отваром и кормить завтраком, – Мари утёрла слезы своими пухленькими ручками и попыталась усадить меня, чтобы все сделать. Как бы не так, пусть этот беременный колобок посидит спокойно.
– Ты меня занимаешь разговорами, а я тебя кормлю завтраком, – окончательно решила я и усадив ее на кухне за стол, стала готовить запеканку.
– Ты был прав, женщины – такие женщины и очень непонятные, а самое странное, раньше мама была понятная, – краем уха услышала, что Дани Юнасу ворчит.
– Они, когда по одной, еще понятные, а стоит им сбиться в компанию и все, понятности как не бывало, но мама, она, пожалуй, самая понятная из всех знакомых мне женщин, – Юнас голосом знатока стал объяснять Дани, что девчонки (которых я почти и не видела тут) такие же непонятные и сложные.
– Сегодня все собираются на площади, потому что появились данные, что за куполом творится что-то опасное, ты пойдешь? – Мари говорила, видимо, еще что-то, но я не слышала ее, слушая сына, чуть подумав, что она хочет этим сказать, решила подтвердить, что на площадь пойду, а дальше посмотрим.
За что мне нравится Мари, так это за неиссякаемый поток информации, она кладезь новостей и знаток всех историй поселка. Она развлекала меня болтовнёй еще минут сорок, пока я готовила запеканку, детвора за это время успела умыться, собрать вещи в школу, одеться и спуститься кушать.
– Это очень вкусно, – с восторгом доедая третий кусок, твердила Мари, мальчишки переглядывались и хихикали, а я подкладывала еще кусочек этой сладкоежке.
Хотя в этот раз я постаралась сделать менее сладкой запеканку, а то первый раз дорвавшись до сахара, я перестаралась, и хоть Дани ел с обезумевшими глазами (до этого сладость для нас была роскошью), но я объективно понимала – невкусно, когда чересчур сладко.
– Так что, идем? – Мари доела последний кусок и с грустью взглянула на пустую тарелку.
– Сейчас быстро переоденусь, – я встала, чтобы пойти наверх, но Мари меня остановила.
– Вот же я балда, для тебя Ингрид тут вещи передала, ты не подумай, новые, у нас Тоня хорошо шьет, – Мари шариком выпрыгнула из-за стола и помчалась ко входу. Странно я, когда ее впускала и не заметила ничего у нее в руках. Оказывается, она поставила сумку на пороге, когда стучать начала и забыла занести, ох, уж эта Мари.
Ко мне перекочевало несколько свертков, на одном очень настаивала сама Мари, утверждая, что это просто что-то невероятное, Тоня придумала, а Ингрид подхватила эту идею.
– Правда, если честно, мы немного боимся надевать это первыми… – все ясно, эти партизанки хотят ввести новую моду, вот только сами боятся, тут я и не скажу, что я прямо очень смелая в таких делах…
Я на свет достала юбку из хорошей плотной ткани, она мне понравилась сразу, а когда я развернула ее то просто замерла, пытаясь осознать. Это были широченные штаны – юбка. Говорят, такое носят в Южном эмирате, там женщины более уверенные в себе и предпочитают удобства, я же такое и не видела ни разу в живую, только рассказы, думала, сказки.
– Ну так как, наденешь? – с надеждой спросила Мари, глядя умоляющими глазами, – Так достали юбки, путаешься в них постоянно, – жалобно заныла эта манипуляторша.
И я пошла в ванную померить сие творение, сидит отлично, за счет модели легко подгоняется по фигуре и действительно очень удобно, а так и не скажешь, что это не юбка. Вышла на всеобщее обозрение и получив восторженные комментарии, решила, что такой одежде быть в моем гардеробе. К юбке прилагался еще и жилет удлинённый, он точно скрывал, что на мне сейчас не совсем юбка.
– Мари, а тот костюм что я надевала на обряд, там ведь были брюки? – спросила я, закрываясь в ванной и одеваясь окончательно.
– Да здесь нормально носить брюки и женщинам, но норманнки сами решили, что это не женственно, а местные непривычные к брюкам вот и получилось, что носим мы только юбки. Раньше норманнки же были и воинами, и творцами, и учеными, поэтому были равны мужчинам, как в стиле жизни, так и в одежде, а вот после той ошибки все стало по-другому.
– Вернем былое, – хитро подмигнула я и покрутилась в завершенном образе перед зрителями.
– Мамуль, мне нравится, ты очень красивая! – Данька подбежал, дернул меня за руку, это, чтобы я наклонилась, и сразу поцеловал в щеку, я прижала сына. Он так быстро растет, уже не потискаешь его, как раньше, вот и сейчас мгновенно вырвался, и помчался за своей сумкой.
– Мне тоже нравится, – смущённо добавил Юнас, его я потрепала по волосам, не решаясь обнимать, он держит дистанцию, и я боюсь его торопить и брать напором.
– Все готовы? Тогда пошли, – скомандовала я своему отряду, и первая пошла к двери.
Мальчишки при выходе из двора умчались вперед догонять друзей, а мы с Мари шли медленно, хотя она и рвалась идти быстрее, но мне как-то боязно, тут ведь снег, лед, еще поскользнётся.
На площади действительно было очень много народу, наверное, все, кто сейчас в поселке, стояли на площади, общаясь между собой. Детвора промчалась в школу, а на ступеньки вышел директор школы.
– Я к мужу, – пискнула Мари и побежала к своему краснокожему, который до этого внимательно на нее смотрел, подбежав к нему, она попала в объятья, и я отвела взгляд. Когда одинок, парочки тебя раздражают.
– Пару часов назад пришло сообщение, что наши попали в плен, – вот так без подводки или каких-то вводных слов резко начал директор, площадь мгновенно затихла, все были шокированы этой новостью. А до меня медленно доходила, ведь там за куполом был Кьелл и значит он тоже…
– Есть те, кому удалось избежать плена? – вопрос, который задал мужчина, стоявший недалеко от меня, четко озвучивал мои собственные мысли.
– Сообщение передал Сокол, он же сказал, что из отряда их осталось двое, но они пойдут следом, в надежде помочь нашим, – я внимательней присмотрелась к директору и увидела синяки под глазами и хмурые складки на лбу, – есть подозрение, что нас предал кто-то из своих, у людей есть оружие карист, – вы когда-нибудь слышали гром в ясный день, такой чтобы уши закладывало? Площадь взорвалась синхронными выкриками и гомоном, что такое быть не может, а потом как всегда бывает кто-то крикнул первым и все подхватили на волне паники.
– Это все Исак и его женщина!
– Хватит врать про нее! – заорал в ответ ученый и по тому как он сжал кулаки, стало понятно: он доведен до грани этим бойкотом, упреками, и последние выкрики – это его предел.
– Исак, – директор смотрел ему в глаза, видимо, решаясь что-то сказать, – нам надо будет поговорить, – ох, не это он хотел сказать, мужчина весь побелел и смотрел на всех, как на врагов.
– Не могла она, слышишь! Все вы! – что не могла, не знаю, но мне так жалко стало этого талантливого ученного, который сейчас стоял против всех, – Она вернется и тогда!
– Не вернется, – грубо прервал его директор и на мгновение закрыл глаза, – она погибла, – наверное так и стареют за мгновения, я взглянула на Вепря и по тому, как он опустил глаза и не только он, я поняла, знали, козлы, знали и молчали!
Исак тряс головой, отказываясь верить в услышанное.
– Пойми, мы хотели, как лучше… – директор замолчал, не зная, что еще сказать, да что тут скажешь, какими жестокими надо быть, чтобы врать человеку, тьфу, норманну, что его жена сбежала от него, он, поди, ее ждал, верил, надеялся.
– А получилось, как всегда, – мне казалось я сказала тихо, вот только на площади была тишина, и меня услышали.
– Хелена пойми, он страдал, – начал Вепрь, но я перебила.
– А сейчас он не страдает, или может быть он не страдал, пока вы все его избегали, одни нос воротили, другие врали, глядя в глаза? – воздух тут, видимо, пьянит, иначе почему я все время лезу, куда не следует.
– А может, она шпионка? – начал какой-то юнец, глядя на меня и тут же с одной стороны получил подзатыльник от Вепря, с другой стороны по спине палкой от Тисы, где она ее только взяла и такое шипение отборных змей от Ингрид и компании, что пацан голову вжал в плечи и, видимо, пытался сквозь землю провалиться.
– Сейчас важен один вопрос, сколько оружия попало в руки людей, – попытался вернуть внимание директор.
– Так и скажи, что считаешь, что Сули отдала оружие людям? – Исак весь подобрался и дерзко смотрел на директора (как его там зовут, вечно забываю), тот в свою очередь посмотрел на Вепря, а этот, поиграв бровями, вышел вперед и, повернувшись ко всем, начал рассказ.
Оказывается, сразу группа, которая пошла по следу Сули, думала, что девушка заблудилась, так сильно она петляла, но, когда поняли, что она ушла через купол, стали торопиться, уже думая, что она неверная и просто сбежала от мужа. Вот только не успели, женщину они нашли мертвой в неглубоком овраге и рядом куча следов. Отряд пошел по следам тех, кто ее убил, через несколько часов они были выслежены и произошла банальная расправа. Вот только последний все молил о пощаде, обещая все рассказать. Что рассказывать, было не понятно, грабители напали на беззащитную, заблудившуюся женщину, вот как бы не так. Оказывается, что эта женщина сама вышла на них, еще перед тем, как первый раз отправилась к норманнам, пообещав продавать невероятные вещи норманн за огромные деньги, обещая колоссальную прибыль. И несколько раз она передавала им товар. В этот же раз все пошло не по плану, они принесла оружие и потребовала просто огромные деньги за него.
