Текст книги "Брысь, или Один за всех и все за одного"

Автор книги: Ольга Малышкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

***

Кардинал возвращался в свой кабинет в особняке на улице Добрых Детей. По пути из Лувра он заехал в приобретенное им недавно поместье Анжен, расположенное прямо напротив северного крыла королевской резиденции, и посмотрел, как продвигается строительство дворца. Пале Кардиналь обещал стать самым великолепным зданием Парижа!

О, какие роскошные приемы он сможет устраивать в этих грандиозных залах, какие балы в честь ее величества! Ришелье закрыл глаза и представил, как прекрасная ручка Анны Австрийской опускается на его ладонь, и они скользят в плавном менуэте по узорам ценнейшего паркета… Возможно, тогда гордая испанка разглядит за кардинальским саном влюбленного мужчину?!

Как жестоко обошлась с ним судьба! Когда-то Арман Жан дю Плесси де Ришелье, младший сын родовитого дворянина, мечтал о блестящей карьере военного, но обстоятельства сложились так, что после смерти отца семья оказалась в финансовых тисках, и ему пришлось в семнадцать лет сменить мундир на сутану…

Ришелье переступил порог кабинета. Еще не осознав, отчего так тревожно сжалось сердце, он приблизился к письменному столу и увидел валяющуюся на полу в коричневой подсохшей лужице шкатулку-чернильный прибор, подаренную ему королевой на прошлый День Ангела.

Но самое неприятное открытие ждало впереди – кто-то рылся в его бумагах!

Кардинал взял в руки листок с посвященным Анне стихотворением. Он совершенно точно помнил, как убирал его в ящик! Быстрым привычным движением нажал на потайной рычажок – портрет на месте! Задержался взглядом на темных, почти черных глазах (в отца-испанца!), с вызовом смотрящих на него, прошептал:

– Подождите, ваше величество! Последнее слово еще не сказано!

Сегодня во время встречи с Людовиком он тонко намекнул на «слухи» касательно свидания Анны Австрийской с английским герцогом и сделанном ему поистине королевском подарке.

– Вы имеет в виду те алмазные подвески, что мы преподнесли ее величеству? – возмущенно воскликнул обманутый муж.

– О, я подчеркиваю, всего лишь слухи, и есть прекрасный способ положить им конец! – поспешил «успокоить» Людовика кардинал.

– Какой же?

– Очень простой и приятный! Скоро состоится Мерлезонский бал, который устраивает мэрия Парижа в честь ваших величеств! Попросите королеву надеть на это торжество подвески, и все увидят, что это были лишь сплетни злопыхателей!

О, нет! Он не собирался мстить Анне, выставляя напоказ ее неверность! Уверенный, что она пошлет гонца в Лондон и Бекингэм вернет футляр, кардинал надеялся оказать ее величеству неоценимую услугу, предложив недостающие алмазы, когда обнаружится пропажа, и тем самым смягчить неприступное сердце…

Ришелье перечитал стихотворное послание. На первый взгляд, ничто в нем не указывало на «предмет» его обожания. Внимательно изучив отпечатки и проследив их путь до подоконника, он немного успокоился. В конце концов, в кабинет мог забраться кто-то из его домашних любимцев, а листок он, вероятно, все-таки забыл на столе…

Однако ночью кардинала мучили кошмары – коты, почему-то одетые в голубые мушкетерские накидки, не давали приблизиться к королеве, чтобы вручить подвески. Они царапались и кусались…

Глава двадцать пятая. Передача драгоценностей

Господину де Тревилю не пришлось выказывать рискованный интерес к судьбе кастелянши королевы, потому что утром его мушкетеры в полном составе явились на службу, включая неразлучную троицу, постоянно доставляющую хлопоты, но оттого еще более любимую и составляющую предмет особой гордости. И хотя лицо Атоса было, как всегда, непроницаемым, капитан, одному ему известным способом, определил, что вопрос с похищением разрешился. Это подтверждала и сияющая физиономия Портоса, и тонкая ухмылка Арамиса, но главным доказательством послужила кислая улыбка кардинала, которую тот с трудом выдавил при встрече.

Предшествовали тому несколько событий…

***

Констанция очень обрадовалась «дрессированному» питомцу Д’Артаньяна. Вот уже несколько минут она безуспешно пыталась вызвать юного гасконца, кидая камушки в его окно, но они упрямо летели мимо цели! А ей срочно требовалась помощь влюбленного храбреца!

Погладив серо-белого зверька по бархатной спинке, девушка чуть ли не по слогам произнесла:

– По-жа-луйста! Позови хо-зяина!

Брысь оскорбился: во-первых, он не тупица, чтобы говорить с ним подобным образом, а во-вторых, Д’Артаньян ему не хозяин, а друг!

Важно поднявшись по лестнице, он перескочил на узкий подоконник и протиснулся в специально оставляемую для него щелку между створками.

Комнату наполнял молодецкий храп, хотя юноша намеревался провести ночь без сна, в думах о возлюбленной, выказавшей ему так мало доверия.

В этот раз Брысь не стал тратить время на щекотания и покусывания, а сразу вылил на спящего воду из кувшина.

– Что? Кто? Зачем? – бессвязно забормотал Д’Артаньян, вскакивая.

Но, увидев кота, облегченно произнес:

– Уф, это ты! А я уж думал, ты обиделся на ошейник и покинул меня!

Молодой человек хотел приласкать зверька, но тот уклонился от объятий и выжидательно замер у двери, ведущей на внешнюю лестницу. Пришлось ученику мушкетеров просыпаться окончательно, чтобы правильно истолковать поведение питомца.

Юноша выбежал на улицу, а при виде Констанции сразу позабыл обиды и выразил готовность следовать хоть на край света, если того потребует прелестная хранительница королевских тайн. Она и потребовала, вернее, передала просьбу ее величества, сопроводив слова нежнейшей улыбкой, – нужно немедленно отправиться в Лондон и привезти футляр с алмазными подвесками.

Умереть от восторга юному гасконцу помешала мысль, что на исполнение столь ответственного поручения необходимы деньги, а их-то как раз и нет! Однако предусмотрительная галантерейщица вручила ему кольцо с крупным рубином, снятое перед тем Анной Австрийской со своей холеной ручки, поскольку наличностью французская королева не располагала.

– Вот, возьмите! Обменяете утром на пистоли! – прошептала Констанция. – Через две недели состоится Мерлезонский бал. Если Вы не успеете вернуться к этому сроку, ее величество погибнет, а с ней и… Ай!

Последний возглас вырвался у госпожи Буанасье, когда из темноты вынырнула крупная собачья морда. Из пасти свисала атласная ленточка, на конце которой в лунном свете сверкал… большой бриллиант!

– О, не бойтесь! Это пес моего друга Атоса! – поспешил успокоить девушку гасконец.

– А что он держит? – все еще дрожа от страха, указала красавица на переливающийся всеми цветами радуги камень.

Д’Артаньян протянул руку, и Мартин с удовольствием выплюнул надоевшее ему сокровище.

– Алмазные подвески! – ахнула Констанция, узнав в обслюнявленной кучке драгоценности королевы. – Но откуда?!

Брысь и его товарищи скромно молчали, хотя и преисполнились чувством гордости за содеянное.

Собака и три кота! Госпожа Буанасье вспомнила события прошлой ночи.

– Так это были ваши друзья! – восторженно обратилась она к Д’Артаньяну и, заметив его растерянность, рассказала о вмешательстве животных, которое помогло лорду Бекингэму избежать расставленной кардиналом ловушки.

– Вероятно, в суматохе герцог выронил футляр с подвесками! Ах, какое счастье, что именно вы нашли их!

Констанция прижала к себе и расцеловала каждого, включая молодого гасконца. Ему достался особенно нежный и долгий поцелуй!

– Прощайте! Нужно передать королеве радостную весть!

– Я провожу вас! – воскликнул юноша.

Но прекрасная кастелянша ее величества лукаво тряхнула густыми локонами:

– Спасибо, милый храбрец, но я не одна!

– Тысяча чертей! Я его знаю?! – тут же схватился за шпагу Д’Артаньян.

Ответом был тихий ласковый смех:

– Конечно! Это мой крестный и камердинер королевы господин Ла Порт. Вы встречались сегодня в Лувре!

– Но разве вам не следует опасаться мести кардинала, ведь вы разрушили его планы? Во дворце вам оставаться опасно!

– Не беспокойтесь, подвески отнесет крестный, а я укроюсь в аббатстве Святой Женевьевы – шепнула Констанция и, еще раз прильнув к губам молодого гасконца, шагнула в темноту.

– Когда я увижу вас? – не хотел отпускать любимую Д’Артаньян.

– Я пришлю весточку, храбрый юноша! И обещайте, что не будете разыскивать меня! – нежный голос звучал все более приглушенно.

– Постойте, а кольцо? – обнаружил гасконец еще один предлог, чтобы задержать прелестную галантерейщицу.

– Оставьте себе! Думаю, это лишь малая плата за столь неоценимую услугу!

Глава двадцать шестая, в которой Брысь узнает тайну

Ученику мушкетеров хотелось громко запеть или пуститься в пляс, или совершить какое-нибудь безумство от охватившего его счастья, но поскольку шуметь было нельзя, чтобы не привлечь ночной патруль, он схватил Брыся и закружился с ним по мостовой.

– Хорошо, что у котов замечательный вестибулярный аппарат! – проворчал любитель острых ощущений, когда снова почувствовал подушечками лап булыжник, еще не остывший от дневной жары.

– Друзья мои, вам полагаются подарки! – с этими словами Д’Артаньян, перепрыгивая через две ступеньки, устремился в мансарду.

Брысь собрался последовать за ним на слегка заплетающихся конечностях, но юный гасконец уже спускался обратно, держа в одной руке кожаные ремешки, а в другой шляпу.

– Вот, – торжественно произнес он, надевая на каждого ошейник, – чтобы все знали, что мы вместе!

Потом, хитро улыбнувшись, Д’Артаньян приложил два пальца правой руки, указательный и средний, к сомкнутой в кулак левой:

– Один за всех!

И разрази его гром, если четырехлапые не повторили за ним этот жест!

Конечно, не в точности, но с тем же смыслом:

– И все за одного!

Водрузив на голову шляпу, кадет воскликнул:

– Утром мы купим вам столько бекона, сколько пожелают ваши замечательные души! А теперь разведу-ка я вас по домам и заодно расскажу друзьям историю с алмазными подвесками!

У Брыся все еще кружилась голова, а потому он решил остаться, тем более что и так находился «у себя».

Темнота поглотила гасконца и приятелей, но подняться в мансарду искателю приключений не дал скрип дверных петель – на улицу осторожно высунулся господин Буанасье. Озираясь по сторонам, галантерейщик заспешил куда-то в ночь.

– Не иначе, подслушал и теперь расскажет обо всем Ришелье! – ахнул «секретный агент» и, забыв о головокружении, кинулся следом.

На этот раз окна кардинальского кабинета были плотно закрыты, и какой-либо человеческий шпион остался бы с носом, но кот, способный улавливать тихую мышиную возню за сотни метров, прекрасно расслышал каждое произнесенное слово.

Господин Буанасье подробно расписал свидание своей супруги с квартирантом, а также их четверых хвостатых «сообщников», чем привел его высокопреосвященство в раздраженное состояние духа, и после ухода доносчика тот еще долго оставался в комнате.

Брысю надоело прислушиваться то к отчетливым (по паркету!), то к приглушенным (по ковру!) шагам, и он собрался вернуться домой, чтобы спокойно подумать, чем могут грозить их скромным персонам сведения, полученные Ришелье, однако задержался, потому что кардинал велел дежурному офицеру вызвать графа Рошфора.

Просидев в розовых кустах без малого целый час, «секретный агент» наконец-то был вознагражден чрезвычайной важностью беседы, состоявшейся в кабинете.

– Срочно отправьте гонца за Миледи! – раздался властный голос его высокопреосвященства.

– Но вряд ли она успела… – осмелился удивиться приказу Рошфор, но Ришелье нетерпеливо перебил:

– Подвесок нет в Англии! Они у королевы!

– Слушаюсь, монсеньор!

– И выясните, где скрывается эта интриганка Буанасье!

(К счастью, галантерейщик расслышал из ночного разговора не все! Например, он не смог сообщить кардиналу, что шепнула Констанция на ушко Д’Артаньяну, когда дарила ему прощальный поцелуй!)

– А что делать с гасконцем?

Брысь напрягся, но ответ Ришелье прозвучал не скоро – вероятно, его высокопреосвященство обдумывал план мести.

– Насколько мне известно, он подружился с неразлучной троицей, доставляющей так много хлопот де Жюссаку, – раздался наконец голос кардинала. – Франция готовится к войне, а потому хорошие солдаты ей пригодятся, ну а на поле боя случается всякое… Кстати, позаботьтесь о том, чтобы пути Миледи и мушкетеров не пересеклись, особенно с Атосом!

Увидев непонимание в глазах подчиненного, кардинал соизволил пояснить:

– Вы разве забыли, что миледи когда-то носила имя графини де Ла Фер?

У «секретного агента» закончился воздух в легких, но он боялся, что, пока будет переводить дыхание, пропустит что-нибудь необычайно интересное…

Глава двадцать седьмая, в которой Брысь ломает голову

Кардинал помедлил, подбирая нужные слова:

– Восемь лет назад, чтобы разлучить графа де Ла Фер с молодой супругой, пришлось подправить кое-какие документы и купить свидетеля… Я не мог допустить, чтобы силы и время, потраченные на ее воспитание и образование, пошли прахом…

«Вот коварство! – возмущенно подумал Брысь. – Не потому ли благородный мушкетер всегда так задумчив и даже печален, что продолжает любить Миледи?! И не о тех ли документах идет речь, что хранит Атос в ларце, ключ от которого носит с собой?»

– Но прошло столько лет! – засомневался Рошфор в оправданности опасений своего патрона. (Он, например, уже давно перестал ломать голову над загадкой покровительственного отношения кардинала к очаровательной шпионке!)

– Женское сердце полно сюрпризов, а я не люблю неожиданностей! Ступайте! – в голосе его высокопреосвященства зазвучали холодные стальные нотки.

Решив, что услышал достаточно и пора разрабатывать план спасения «подопечных», Брысь помчался домой и пропустил окончание разговора, а между тем речь зашла непосредственно о дальнейшей судьбе их компании…

Уже у дверей Рошфора настиг еще один приказ:

– У мушкетеров и этого гасконца есть домашние питомцы. Раздобудьте мне кого-нибудь из них!

Графа озадачило странное поручение, но он не подал виду и, лишь усаживаясь в карету, с усмешкой пробормотал: «Кошачий кардинал хочет пополнить свой зверинец!» Однако немного подумав и сопоставив два события, в которых оказались замешаны животные: нападение на засаду возле Лувра и погоню за котом, утащившим ключ (именно тогда кастелянше королевы удалось сбежать!), а также обрывки разговоров и слухов о том, что в потасовках мушкетерам помогали три кота и собака, – Рошфор уже не был так скептичен. Как ни крути, а три и одна – это четыре! Неужели возможно, чтобы против солдат кардинала использовали дрессированных животных?! Ай, да мушкетеры! Ай, да де Тревиль!

***

Утренний визит в Лувр добавил в отравленное настроение его высокопреосвященства новую порцию яда, хотя он и был к ней морально подготовлен. Людовик встретил кардинала сияющей улыбкой и радостно заявил:

– Арман, – иногда король позволял себе подобные фамильярности, особенно когда находился в превосходном расположении духа, – мы передали ее величеству пожелание видеть на ней алмазные подвески на Мерлезонском балете, и ее величество не выказала и тени смущения! Более того, королева спросила совета, показав отрез ткани на бальное платье и приложив к нему наш подарок! Да-да, тот самый, что по вашим словам, должен был находиться в Англии!

– Ваше величество! Я рад, я был уверен, что все это лишь слухи и домыслы врагов королевы, коих, увы, немало, учитывая ее дружественные связи с враждебной нам Испанией! – его высокопреосвященство попытался убрать из голоса унылые нотки.

– Что поделать, что поделать! Ее величество любит заниматься политикой! – Людовик зевнул. Вопросы взаимоотношений с иностранными державами интересовали его гораздо меньше, чем супругу. Для этого у короля имелись министры, в том числе, и первый среди них – Ришелье!

Обратный путь показался Брысю в два раза короче – вот уже улица Могильщиков, а ни одной толковой идеи, как уберечь «подопечных» от козней кардинала, так и не возникло. Пришлось расположиться на нижней ступеньке лестницы, ведущей в мансарду, и прибегнуть к проверенному способу размышлений – вылизыванию шерстки. Любитель приключений принялся так яростно наглаживать хвост шершавым язычком, словно хотел избавиться от полосок, которые делали его похожим на жезл постового.

Наконец в голове «секретного агента» созрело решение: «Мушкетеров вместе с Д’Артаньяном четверо, к тому же они сильные и ловкие и у них есть шпаги и пистолеты, а потому им проще постоять за себя, да и война, о которой говорил кардинал, надо надеяться, не завтра-послезавтра, а вот Констанция совсем одна в аббатстве (Савельич наверняка знает, что это такое), так что нужно срочно взять ее под охрану! Пока след не затоптали!»

Как только мысль оформилась, Брысь вздохнул с облегчением и отправился к Мартину. Возле дома на улице Феру пришлось пошуметь – все окна оказались закрыты! Почти сразу одно из них распахнулось, и выглянул неулыбчивый Гримо. Узнав нарушителя утренней тишины, слуга Атоса изобразил на физиономии некое подобие приветливости и выпустил пса.

Уверенный, что у неугомонного приятеля ничего не бывает просто так, Мартин приготовился к неприятностям, но задание, полученное от Брыся, по своей ответственности превзошло все худшие опасения – взять след госпожи Буанасье и пройти по нему от галантерейной лавки до какой-то Женевьевы, где девушка прячется от мести кардинала, а потом охранять ее неизвестно сколько и не очень понятно – от кого!

Глава двадцать восьмая, в которой Брысь и Мартин отправляются на поиски

– Отправляться нужно немедленно, пока мало народу! – торопил Брысь.

Мартин с сожалением оглянулся на дом, за стенами которого хозяин собирался на службу (а в данный момент наверняка садился завтракать!), и припустил за другом – розовые подушечки лап мелькали уже в конце улицы.

Оказавшись на том месте, откуда госпожа Буанасье безуспешно бросала камешки в окно мансарды, пес втянул большими черными ноздрями воздух и разложил полученные сведения на составные части. Отбросив лишние (запах его приятелей и гасконца), он ухватился за нежный аромат фиалок, как те, что росли на клумбе под окнами их квартиры в Пушкине, и приступил к поискам.

«Секретный агент» гордо вышагивал следом, чувствуя себя знаменитым сыщиком с личной розыскной собакой. К счастью, было лишь начало шестого, а потому улочки не отличались многолюдностью и опасаться следовало лишь того, что могло внезапно вылиться на голову из какого-либо окна.

След «читался» хорошо, и передвигались приятели быстро, а знай они географию города, то поняли бы, что путь лежит в Латинский квартал, соседствующий с их Люксембургским, к холму Святой Женевьевы – на его вершине и расположилось аббатство имени небесной покровительницы Парижа.

Местность была примечательна тем, что тут сосредоточилось множество учебных заведений, среди прочих – и знаменитый университет Сорбонна. Этим объяснялось наличие на улицах, несмотря на ранний час, изрядного количества молодых людей. А постоянно попадающиеся на глаза кабачки и трактиры раскрывали секрет их излишней веселости.

Наконец следопыты уткнулись в массивные деревянные ворота, утыканные квадратными заклепками. Видимо, за ними и высокой каменной стеной скрывалось то, что Констанция назвала аббатством. Дальше прохода не наблюдалось.

Неунывающий Брысь заверил, что рано или поздно кто-нибудь из обитателей выйдет наружу, например, в магазин за продуктами. Сам-то он спокойно мог перелезть через ограду, но не бросать же не умеющего пользоваться когтями пса. (И зачем они ему такие большие?! Сокровища закапывать-откапывать? Так ведь подобное везение не каждый день случается!)

Вскоре за стеной и впрямь послышался шум, и тяжелые створки со скрипом распахнулись, выпустив лошадь с телегой. Не дожидаясь, пока повозка покажется целиком, «сыщики» кинулись внутрь, чуть не до смерти напугав возницу – монахиню в коричневом балахоне и высоком белоснежном чепце. Видимо от страха, она изо всех сил хлестнула ни в чем не повинную кобылку, и та понесла, грохотом колес по булыжнику разбудив любителей подольше поваляться в постели.

Улица довольно круто сбегала вниз, и Брысь предположил, что телега вряд ли доберется до места без происшествий. В подтверждение его слов через пару минут раздались визг и крики многих голосов, принадлежащих, наверное, недовольным прохожим.

Аббатство оказалось монастырем. Просторный двор украшали цветочные клумбы, а раскидистые кроны деревьев давали благословенную тень, спасая от начинающего припекать солнца. Аромат фиалок привел к крайнему подъезду длинного трехэтажного здания, где, вероятно, находились жилые комнаты. Колокол на звоннице величественной готической церкви вдруг ожил, обозначив начало следующего часа и созывая монахинь и послушниц на утреннюю молитву.

Брысь сразу разглядел нужную среди одинаково одетых женских фигур, подбежал к ней и вцепился в подол. Девушка вздрогнула от неожиданности, но узнав серо-белого питомца Д’Артаньяна, которого юноша называл не иначе, как ангелом-хранителем, радостно подхватила кота на руки. Со вчерашнего дня он и для нее стал талисманом.

– Как ты меня нашел?

Однако подробные объяснения показались госпоже Буанасье лишь громким, хотя и не лишенным виртуозности, мурчанием.

– Надеюсь, с твоим хозяином ничего не случилось? – взволновалась Констанция, но зверек ласково потерся о широкие рукава, словно успокаивая тревогу. На его белоснежной шее красовался кожаный ремешок с милым сердцу именем «Д’Артаньян» и знакомым адресом, выцарапанными ножом.

Наконец молодая женщина догадалась поставить Брыся на землю, и он тут же отскочил в сторону. Проследив взглядом за перемещениями кота, госпожа Буанасье увидела пса, так напугавшего ее ночью. Гигант, размером напоминающий породистого волкодава, смирно сидел почти у самой монастырской ограды.

На нем был похожий ошейник, только там значилось: «Атос, улица Феру, 11». Констанция осмелилась погладить большую голову с длинными ушами, треугольниками свисающими на морду, отчего та при свете дня приобрела трогательно-добродушное выражение. В ответ пес лизнул ее руку теплым языком, выразительно вздохнул и улегся, вытянув передние лапы и демонстрируя, что собирается остаться надолго. Кот же, напротив, устремился к воротам и исчез.

Госпожа Буанасье не заслужила бы доверия ее величества, если бы не обладала пытливым умом, а потому она быстро пришла к единственно правильному выводу – пес, принадлежащий другу влюбленного гасконца, прислан для охраны и защиты…