Текст книги "Брысь, или Один за всех и все за одного"

Автор книги: Ольга Малышкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава сорок девятая, в которой друзья осуществляют безумный план

Между тем судьба благоволила путешественникам – всего через несколько домов от жилища Арамиса на улице Вожирар они заметили подходящую для их целей карету. На ее дверце красовался значок, изображающий святого с лопатой. (Брысь уже видел такие, когда бегал по городу. Святого звали Фиакром, и он считался покровителем наемных экипажей, а еще садовников, что объясняло наличие «копательного» инструмента в его руках.)

Господин, который приехал в карете, как раз расплачивался с возницей, а пегая лошадка смирно стояла, отмахиваясь хвостом от назойливых насекомых и время от времени встряхивая заплетенной в косички гривой.

Безмятежную картину нарушил огромный серый в разводах пес, кинувшийся на козлы со злобным рычанием. Кучер в страхе соскочил на мостовую, так и не успев взять протянутую ему монету, а господин побелел и свалился без сознания прямо на булыжник.

– Гони, а то укушу! – рявкнул новый возница.

Довод показался кобылке весьма убедительным, и она изо всех сил рванулась вперед…

Довольные, что «угон» прошел быстро и без жертв, если не считать хлопнувшегося в обморок горожанина, Рыжий и Савельич поудобнее расположились на мягких подушках.

Философ опять поразился везению, которое сопутствовало их приятелю и помогало осуществлять даже безумные, на первый взгляд, планы. Сам искатель приключений хмурился, несмотря на успешно проведенную «операцию», – из-за теплой погоды и безоблачного неба, не предвещающего ни капли дождя, полог экипажа был откинут, и необычные пассажиры бросались в глаза прохожим. Заслышав грохот их «колесницы», люди сначала сторонились и прижимались к обочинам, а потом принимали оторопелый вид.

Правда, остановить скачущую во весь опор лошадь никто не пытался. Вероятно, успевали заметить серьезное выражение на морде дога, восседающего на месте кучера. Лицезреть подпрыгивающих на ухабах котов вряд ли было возможно, так как карета передвигалась с большой скоростью.

Колеса протарахтели по брусчатке Нового моста, оставив позади остров Сите с величественным собором Парижской Богоматери, пересчитали выбоины на мостовых, обогнули виноградники холма Монмартр и устремились дальше на север.

За городские окраины лошадка никогда никого не возила, но Брысь подсказывал маршрут. Фотографическая кошачья память досконально воспроизводила географические подробности местности, увиденные искателем приключений на карте, а держать нужное направление помогал магический «компас», размещенный где-то в голове, дополняя не столь совершенный, как у собак, нюх.

Лорд, кстати, подтвердил правоту опытного путешественника, уловив на выбранной ими дороге недавнее присутствие графа Рошфора, проследовавшего в сопровождении конного отряда. Запаха из перчатки он пока учуять не мог, слишком много других появилось за последние часы…

Кардинальский дог сконфуженно доложил о результатах «иностранцу», волнуясь, что его чутье раскритикуют, но серо-белый кот почему-то воодушевился при имени графа и велел лошади прибавить ход. Однако отсутствие асфальта (ну, или хотя бы уже привычной брусчатки) осложняло передвижение и вскоре вынудило сбавить темп, иначе экипажу грозила неминуемая авария. Кобыла смогла наконец перевести дух и задать волнующие ее вопросы, первый из которых касался еды.

Безуспешно пытаясь вывернуть шею, чтобы рассмотреть, кто ею командует, лошадь поинтересовалась:

– Эй, господа хорошие, может, остановимся травки пощипать?

– Где травка, там и мыши! – немного смущенно присоединился к предложению Рыжий (после жирной кардинальской сметаны ему хотелось чего-нибудь диетического).

– Потерпите! Вот доедем до первого трактира и пообедаем все вместе. Лорд ведь грызунами не питается! – возразил Брысь, которому не терпелось догнать «фиолетового» с гвардейцами.

Увидеть говорящих так и не получилось, но кобылка поняла, что главный в странной компании не здоровенный пес (когда он внезапно прыгнул на хозяина, то со страху показался ей размером с доброго коня), а некто с бархатным голосом. Из тех, чьи кулинарные пристрастия выдавали котов. Вообразить себе представителей двух враждующих «кланов» мирно сидящими бок о бок никак не выходило, и лошадка продолжила беседу, рассчитывая внести ясность в происходящее:

– Меня зовут Ретивая Пегги, а вас?

– Ретивая – это то, что нам нужно! – хмыкнул Брысь. – Осталось только доказать, что вас так назвали не в шутку!

Впрочем, он не забыл о правилах этикета, поэтому представил Лорда, себя и друзей, а так же рассказал об «экскурсионной» цели поездки.

– Тогда зачем так торопиться? – резонно заметила кобыла.

Лорд порадовался втихомолку, что сейчас разъяснится непонятная спешка, о причинах которой сам спросить стеснялся, но искатель приключений считал, что час откровений еще не наступил (вдруг испугаются и запросятся обратно, ведь впереди ждала неизвестность, а возможно, смертельная схватка!), а потому сослался на недостаток времени и необходимость скоро уезжать обратно, в далекую российскую державу…

Глава пятидесятая. В «Золотом петухе»

Проскакав без остановки десять лье, Портос взмолился:

– Друзья, я голоден так, что готов слопать целого коня! (Серый «в яблоках» жеребец покосился на всадника и возмущенно тряхнул гривой.) Давайте остановимся и поужинаем, а точнее, позавтракаем – скоро рассвет!

Арамис поддержал:

– Думаю, Портос прав! Да и лошадям нужен отдых… К тому же по светлому передвигаться будет гораздо легче, а то мой конь уже не раз спотыкался!

Д’Артаньян, как ни рвался вперед, вынужден был признать правоту друзей – он тоже чуть не вылетел из седла, зацепившись в темноте за ветку.

Атос молчал. Впрочем, он не проронил ни слова с тех пор, как они покинули дом гасконца, погруженный в сумрачные мысли…

Громкий стук разбудил хозяина постоялого двора «Золотой петух», и он отозвался хриплым со сна голосом:

– Иду! Иду!

Зажигая по пути свечи, владелец придорожной гостиницы спустился в зал и отпер нетерпеливым проезжим тяжелые дубовые двери. Его тут же отодвинула в сторону мощная рука, и в помещение, сразу показавшееся слишком маленьким и низким, ввалился вельможа богатырского телосложения, а за ним еще трое. (Хотя на них и были обычные камзолы, но военная выправка и солидное количество оружия, которым увешал себя каждый, не оставляли сомнений, что визитеры не просто путешественники.)

Позевывая и почесываясь, поднялись слуги и занялись гостями и их лошадьми, а хозяин, выставляя на стол вино и закуски, внимательно вглядывался в новые лица. Особенно в смуглого юношу. Не об этом ли гасконце предупреждала красивая дама, вручая луидор? И если да, то почему он не один, ведь за задержку четверых сумма, пожалуй, маловата! К тому же появились всадники значительно раньше предполагаемого срока и выглядели устрашающе, так что… потребуют свежих коней, он не сможет отказать. Все-таки собственная жизнь дороже любых денег!

К счастью, посетители ограничились поздним ужином (или, скорее, ранним завтраком) и собрались продолжить путь, несмотря на плотный утренний туман, повисший над дорогой. Хозяин хотел уже облегченно выдохнуть, как вдруг смуглолицый юноша спросил:

– Скажи-ка, любезный, не проезжали здесь пару часов назад две дамы, блондинка и шатенка, обе очень хорошенькие?

Никаких инструкций на подобный случай прекрасная всадница не оставила, а потому после недолгого колебания владелец «Золотого петуха» ответил:

– Как не проезжать! Дорога-то здесь одна! Светленькая верхом, а монашка, уж извините, цвет волос под чепцом не разглядел, – в дорожной карете, с собакой! Но они почти не задержались, только покушали немного, да сменили пристяжную, у нее подкова сломалась и…

– Как ты сказал? С собакой?! – перебил гасконец.

– Да, огромная дворняга в ошейнике!

Мушкетеры и Д’Артаньян переглянулись.

– А кота с ними не было? Рыжего такого, пушистого? – на всякий случай осведомился Портос.

Хозяин гостиницы не подал виду, что удивился (кто их разберет, этих господ!), и отрицательно качнул головой:

– Нет! Кота вроде не было, а если бы оставался в карете, то дамы заказали бы молока или сметаны, а они только пса накормили!

– Кажется, наши ангелы-хранители соображают быстрее нас, – шепнул Арамис юному гасконцу, – и приставили к Констанции надежного стража!

– Вы правы, мой друг, у девушки появился шанс, – произнес Атос.

И тут же добавил, чтобы не давать Д’Артаньяну напрасных надежд:

– Впрочем, весьма эфемерный…

Но для влюбленного кадета и призрачный шанс был лучше, чем совсем никакого. Он все ждал, когда друг поделится историей, связывающей благородного мушкетера с белокурой красавицей, но тот лишь сухо сообщил, что леди Винтер выполняет приказы кардинала…

***

Ришелье не напрасно думал, что граф де Ла Фер постарается забыть ту, которая «бесчестным» образом завладела именем его славных предков. Виновата ли была оскорбленная фамильная гордость, приправленная горячим нравом, но юноша и впрямь не проявил интереса к судьбе бывшей супруги.

Вместо этого он отправился на королевскую службу, мечтая погибнуть в бою или на дуэли, но «злой» рок и на этот раз оказался сильнее: Франция сторонилась войн (Ришелье в качестве министра иностранных дел, а потом и главного советника короля, считал, что страна к ним не готова), а постоянные поединки заканчивались для искусного фехтовальщика в лучшем случае легкими ранениями.

Годы шли, а золотоволосый ангел продолжал жить в памяти, делая характер Атоса все более замкнутым и нелюдимым, и даже близким друзьям редко удавалось вывести его из состояния глубокой меланхолии. А несколько дней назад при выходе из кардинальского особняка, куда его доставили на допрос к Ришелье, перепутав с Д’Артаньяном, мушкетер заметил карету с причудливыми вензелями и в ней – ту, которую не получалось забыть.

Видение длилось ровно миг – за роскошным экипажем закрылись кованые ажурные ворота. Но мимолетная встреча возле дома Д’Артаньяна рассеяла последние сомнения. Это она и она на службе кардинала…

Глава пятьдесят первая, в которой Мартин провинился, а Лорд подкрепился

Мартин удивился, когда миледи оставила свою красивую черную лошадь в конюшне одного из постоялых дворов. Сначала он даже подумал, что кардинальская шпионка поедет с ними в карете, и собрался бдительно следить, чтобы она не прикасалась к Констанции. Однако леди Винтер выбрала среди стоявших в стойлах приземистую кобылку рыжевато-коричневого цвета и продолжила путь, как и прежде, верхом.

Шарлотта проводила хозяйку грустным взглядом, и Мартину стало ее жаль – представил, как было бы ему горько, если бы любимые Люди бросили его в незнакомом месте, а потому рассердился на Миледи еще больше. И как только такая бессердечная женщина могла быть женой благородного Атоса?!

Правильно кардинал сделал, что разлучил их, хоть Брысь и считает иначе! И то, что она дважды погладила его, не испугавшись больших белых клыков, не извиняет похищения милой и доброй госпожи Буанасье, которая давно его не боится и, увы, кажется, не догадывается, что ее похитили!

Четверку, впряженную в карету, тоже сменили новые кони, а с одной лошадкой вообще распрощались почти в самом начале пути из-за сломанной подковы…

Тот постоялый двор Мартин хорошо запомнил – над входом красовался железный петух с раскрытым клювом, будто хотел закукарекать, а потом осенило, что не живой, вот и замер, потрясенный ужасным открытием!

Еще ему досталась там сочная сахарная кость с ошметками мяса, поэтому и не укусил Миледи, когда она без спросу провела рукой по его голове, чем выразил сдержанную благодарность за угощение.

А вот место, где они заночевали, не разглядел из-за темноты. (Луна, хоть и сияла ярко, но где-то за лесами, изредка мелькая сквозь черное кружево дубовых крон.) Хозяин сначала воспротивился, что пес отправится спать в комнату на втором этаже вместе с дамами, а не останется снаружи, как, например, кучер. Но леди Винтер быстро его переубедила, сунув в оттопыренный карман какой-то поблескивающий кружочек.

За время пути Мартин догадался, что их возница наемный, достался им вместе с каретой и, конечно, должен охранять свою собственность! А у него другая задача – приглядывать за Констанцией, поэтому он лег возле ее кровати, и хотя глаза сами собой закрылись, чуткие уши остались на посту.

Поднялись путешественницы рано. Солнце еще не взошло, а лишь намекнуло на грядущий день порозовевшим кусочком неба, да и тот увидели, когда поднялись на пригорок и вынырнули из молочного тумана, клубившегося в низинах.

Хорошо, что лошади знали дорогу и без понуканий бодро бежали вперед. Тряска отвлекала Мартина от беспокойных мыслей о будущем, заставляя думать только о том, как бы не свалиться с сиденья и все время оставаться рядом с госпожой Буанасье, находящейся под его защитой.

Едва последний клочок тумана растворился в воздухе, Миледи крикнула кучеру: «Гони!» И пришпорила кобылку.

Щелкнул хлыст, и четверка помчалась быстрей, подкидывая карету на многочисленных ухабах. В какой-то момент Мартин не удержался и рухнул на пол – раздался сильный треск, экипаж накренился, и Констанция тоже оказалась внизу, безуспешно пытаясь найти руками опору.

Пока возница втолковывал разгоряченным животным, что пора остановиться, лошади по инерции продолжали тащить их «домик на четырех колесах», точнее, уже на трех. Наконец они замерли и наступила тишина, нарушаемая лишь прерывистым конским дыханием, поэтому новый треск прозвучал особенно явственно – отвалилось еще одно колесо, и карета окончательно завалилась набок…

***

Хозяин «Золотого петуха» точно помнил, что положил на стол перед очередным гостем кусок окорока, но тот утверждал, что мясного еще не подавали, тыча ему в нос пучком зеленого лука и артишоком. Жена и дочка обслуживали других постояльцев и лишь пожали плечами, когда он спросил, куда подевалась закуска.

Окорок тем временем «удалялся» в направлении невысокого холмика, прекрасно (правда, не очень долго) чувствуя себя в зубах Лорда. (Пес поразился, с какой легкостью серо-белый иностранец решил проблему его обеда. Ему осталось только дождаться кота на выходе со двора и перехватить добычу!)

Кардинальский дог и сам мог стащить кусок мяса со стола при его-то росте, но именно по этой причине предусмотрительный Брысь оставил его караулить подальше от людских глаз. Обеспечив Лорда провизией, искатель приключений нырнул в заросли, где уже шарили Рыжий и Савельич в поисках экологически чистых грызунов, которых в Париже днем с огнем не сыскать, а Ретивая Пегги щипала травку, сожалея лишь о том, что не умеет сама себя распрягать-запрягать…

Глава пятьдесят вторая, в которой Мартин переживает, а Брысь «выкладывает карты на стол»

Мартин дождался, пока кучер поможет Констанции выбраться из поверженной кареты, и выпрыгнул сам. Чувствовал он себя отвратительно, почти так же, как в ту ночь, когда спихнул Брыся в ливневый сток. И тогда, и сейчас все произошло случайно, но от этого несчастному псу было не легче. Правда, в прошлый раз из-за его неловкости удалось найти Янтарную Комнату… Может, и теперь случится что-нибудь хорошее?

Пес огляделся: коней распрягли, и они разбрелись по цветущему лугу, меланхолично жуя все, что зеленеет; экипаж лежал на правом боку, а два отлетевших колеса – чуть поодаль; возница говорил Миледи про какую-то сломанную ось, сокрушенно разводя руками, она же, казалось, его не слушала, вглядываясь в ту сторону, откуда они приехали, и кусая губы; госпожа Буанасье пыталась поправить белый монашеский чепец, но потом передумала и сняла его совсем – волнистые каштановые волосы рассыпались по плечам и сразу превратили ее в красавицу. Пожалуй, изменениями во внешнем облике Констанции и ограничивалось то хорошее, на что надеялся Мартин.

Конечно же пес корил себя напрасно – никакой его вины в том, что карета угодила колесом в яму, не было. А при скорости, с какой мчались кони, экипаж просто не мог не перевернуться! Поэтому на Мартина никто не думал сердиться. Наоборот, госпожа Буанасье ласково подозвала его к себе и ощупала, проверяя, не ранен ли ее защитник.

Тем временем Миледи совершила нечто странное – опустилась на колени и прижалась маленьким изящным ушком к земле. На всякий случай, Мартин тоже приложился к дорожной пыли, но кроме легких колебаний ничего не ощутил.

– Вы боитесь, что нас преследуют? – робко обратилась Констанция к леди Винтер, но та лишь одарила девушку долгим взглядом и, достав из сумки, притороченной к седлу ее лошади, походный набор для письма, уселась на камень и принялась чертить пером по бумаге. (Мартин давно обратил внимание на разбросанные тут и там и уже вросшие в землю валуны, словно в незапамятные времена ими кидались рассерженные великаны, а сейчас широкие, нагретые солнцем каменные округлости служили путникам.)

Закончив послание, кардинальская шпионка помахала им в воздухе, а когда чернила просохли, свернула трубочкой и протянула госпоже Буанасье со словами:

– Передайте это Д’Артаньяну!

Затем вскочила в седло и, крикнув, что пришлет новую карету, умчалась, но не вперед, а назад, хотя ближайший постоялый двор находился по ходу их движения. Возница удивленно пожал плечами и направился к коням, чтобы стреножить, (вдруг разбегутся, почуяв волю!), а Констанция осторожно развернула листок…

***

Наспех перекусив кто окороком, кто травой, а кто мышами и попив воды из небольшой речушки, что вилась вдоль дороги, хвостатые путешественники вновь запрыгнули в карету, и Ретивая Пегги бросилась доказывать, что получила свое прозвище не в шутку.

Лорд переживал, что совсем забыл про необходимость «искать» запах из перчатки, сраженный благоуханием окорока, поэтому старался исправиться и изо всех сил втягивал воздух большими ноздрями.

Задачу облегчал встречный ветер, наполняя его голову разнообразными сведениями. Очевидно, граф Рошфор с солдатами задержались в трактире «Золотой петух» дольше, чем они, потому что теперь находились всего на пару лье впереди.

Лорд обернулся к «вожаку» кошачьей стаи, чтобы сообщить эту новость, как вдруг уловил едва различимый аромат владельца черной кожаной перчатки: смесь тонкого парфюма, оружейной смазки, лошадей и много чего еще, что по отдельности могло принадлежать кому угодно, а вместе – только определенному человеку. Нужный запах исходил… от серо-белого!

– Как такое может быть? – удивился даже Савельич.

А Брысь немного подумал и предположил, что стащил окорок именно с того стола, за которым несколько часов назад сидели мушкетеры, а кошачья шерсть, как известно, впитывает окружающие ароматы и может пахнуть чем угодно: хоть рыбой, хоть луговыми цветами, а в данном случае – Арамисом!

– А кто он такой? – включилась в беседу Ретивая Пегги. (Ей надоело бежать молча.)

Брысь вздохнул – видимо, настал момент «выложить карты на стол», как говорят Люди, когда речь идет о секретах.

– Арамис, а с ним еще трое мушкетеров…

– Твой Д’Артаньян пока только кадет! – успел вставить философ.

– Но скоро и у моего гасконца появится голубой плащ! – заступился за друга искатель приключений и продолжил:

– В общем, одну девушку похитили и увезли в Бетюнский монастырь кармелиток…

И Брысь подробно рассказал всю историю, не забыв и про алмазные подвески, и про короля с королевой, и английского герцога, и зловещую роль кардинала Ришелье и его шпионки.

Заслушавшись, Пегги чуть было совсем не остановилась, и лишь окрик Лорда, который вдруг почувствовал себя рыцарем, спасающим прекрасную даму, заставил ее понестись вскачь…

Глава пятьдесят третья. О женских характерах

Как только место «крушения» исчезло из виду, Миледи свернула с дороги в дубраву и, укрывшись за широкими стволами и густой листвой, приготовилась ждать. Сейчас она жалела только об одном – о том, что сказала Рошфору о Бетюне. Но тогда она не предполагала, как изменится ее душевный настрой от случайной встречи с графом де Ла Фер!

Предоставив Констанцию Буанасье собственной судьбе, следовало позаботиться о своей – кардинал не простит неповиновения! Миледи размышляла. Острый ум привык просчитывать события на несколько шагов вперед, именно поэтому Ришелье ценил в ней не только лучшего агента, но и достойного противника в шахматных баталиях. (Правда, довольно редких по причине сильной занятости обоих партнеров.)

Сейчас будущее зависело от того, кто появится из-за поворота: если только гасконец, то она спокойно уедет и растворится на просторах Европы или Нового Света – недостатка в надежных документах не было, да и средств накоплено столько, что можно вести безбедную и праздную жизнь. А станет скучно, так всегда найдется высокопоставленное лицо, кому бы потребовались услуги опытной шпионки…

Но если Д’Артаньяна сопровождают друзья, то его высокопреосвященство обязательно отправил ей «подмогу». Скорее всего, гвардейцев возглавляет Рошфор. И вряд ли кардинал хочет, чтобы его месть королевской кастелянше получила огласку, а значит, у графа приказ, чтобы никто из участников этой драмы не вернулся в Париж живым…

Когда Миледи по цепочке своих рассуждений добралась до этого звена, холодный ум потерпел поражение от… сердца, в котором проснулась давняя любовь. И стало белокурой красавице неоспоримо ясно, что не сможет она беззаботно жить, если Оливье де Ла Фер, мушкетер Атос, погибнет…