Текст книги "Брысь, или Один за всех и все за одного"

Автор книги: Ольга Малышкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

***

Осторожно развернув листок и замирая от страха (вдруг адресованное Д’Артаньяну послание окажется любовным письмом?!), Констанция прочла:

«Месье! Если Вам дорога Ваша избранница, увезите ее как можно дальше! В Париж ей возвращаться нельзя!»

Мартин подсунул голову под руку девушки и обеспокоенно заглянул ей в глаза, проверяя, не расстроило ли госпожу Буанасье то, что написала леди Винтер, но по задумчивому лицу трудно было понять, опечалена она или просто размышляет…

Констанция перечитала записку еще раз и из коротенького текста поняла главное – прекрасная леди Винтер не являлась возлюбленной Д’Артаньяна! Сделав этот радостный вывод, она обняла Мартина и крепко поцеловала в черный влажный нос. Пес тут же облизал ее в ответ, довольный, что опасность в лице кардинальской шпионки скрылась за холмом и даже ее «чужестранный» запах почти исчез (хотя последнему не следовало удивляться, ведь ускакала она в ту сторону, куда дул ветер.)

Немного успокоившись, госпожа Буанасье наконец-то осознала и другой, совсем не радостный факт – ей нельзя вернуться к прежней жизни и службе в Лувре! А ведь после крестного Ла Порта, камердинера Анны Австрийской, она единственная, кому несчастная королева могла доверять!

Получалось, все, что обещала леди Винтер, уговаривая ее бежать из Парижа «дней на десять», обман! Вероятно, поломка кареты спутала какие-то первоначальные планы белокурой всадницы, но вряд ли стоило ждать, что она пришлет новый экипаж!

Характер Констанции не так уж сильно отличался от авантюрных наклонностей Миледи. (Вспомнить хотя бы ее бегство от похитителей через окно второго этажа по скрученной простыне! Да и подготовка тайного свидания королевы и английского герцога требовала определенного мужества и сообразительности!)

Бывшая кастелянша ее величества решительно тряхнула каштановыми кудрями и велела кучеру, лениво развалившемуся в луговой траве, добыть какую-нибудь повозку – она сама отправится навстречу Д’Артаньяну!

Вознице не хотелось никуда ехать на неоседланном коне, но ласковая улыбка и небольшая сумма денег (все, чем располагала Констанция) помогли ему преодолеть лень.

Вскоре Мартин и госпожа Буанасье остались вдвоем среди щебета птиц и душистых полевых цветов, найдя укрытие от жарких лучей солнца в тени опрокинутой кареты…

Глава пятьдесят четвертая. Разное и вид сверху

Владельцев постоялых дворов, в которые заезжали мушкетеры и Д’Артаньян, посещала та же мысль, что и хозяина «Золотого петуха», – если среди четверки и находится тот самый гасконец, задерживать грозную компанию себе дороже! А потому безропотно меняли взмыленных коней на отдохнувших. (Правда, не таких резвых, что забирала очаровательная всадница, платя более чем щедро.)

Д’Артаньян «с пристрастием» расспрашивал каждого встречного о двух дамах и собаке, радуясь, что дистанция сокращается и что, вопреки мрачным прогнозам Атоса, его возлюбленная Констанция еще жива…

***

Послышался топот множества копыт. В облаке дорожной пыли возникли четыре наездника, и взгляд Миледи тут же выхватил знакомое лицо графа де Ла Фер, с годами оно стало более мужественным и строгим.

Юный гасконец, чей конь на полкорпуса опережал остальных, выглядел воинственно, и губы белокурой шпионки тронула улыбка при воспоминании о растерянности кадета и восхищении ее красотой, которые он не сумел скрыть, когда она возникла на пороге его мансарды. Почему-то в памяти тут же всплыли внимательные янтарно-желтые глаза и странное ощущение, охватившее ее при виде питомца Д’Артаньяна… Будто бы он все знал про коварные планы, направленные против гасконца и его избранницы. Миледи тряхнула головой, прогоняя непрошеное видение…

Всадники пронеслись мимо и скрылись за холмом, а шпионка кардинала (отныне, вероятно, бывшая) тронула лошадь и двинулась в ту сторону, откуда примчались мушкетеры, навстречу их преследователям. Гасконец с друзьями появились значительно раньше ее расчетов, так что, возможно, и гвардейцы не заставят себя долго ждать. Чтобы не столкнуться с отрядом Рошфора, Миледи не стала выезжать на дорогу, предпочтя лесную тропу меж раскидистых дубов…

***

Констанции надоело сидеть, и она занялась составлением букета, пытаясь вспомнить, когда в последний раз гуляла по цветущему лугу, и с удивлением обнаружила, что, пожалуй, лишь в детстве. Высоко в небе, которое было сейчас именно такого лазоревого оттенка, что и мушкетерский плащ – вожделенная мечта Д’Артаньяна, парили хищные птицы, высматривая добычу. Девушка позавидовала – им-то видно, далеко ли еще милый ее сердцу храбрый гасконец!

Орлам и ястребам действительно открывалась сверху поразительная картина, но интересовали их не сломанная карета и дремлющий в ее тени пес, и не женская фигурка в коричневом монашеском одеянии, собирающая цветы, и не другая – в черном костюме верхом на лошади, прячущаяся среди деревьев, и не две группы всадников, поменьше и побольше, двигающиеся в одном направлении на значительном расстоянии друг от друга, а замыкающая кавалькаду открытая карета с такими необычными пассажирами, что, не поверив глазам, хищники спустились ниже…

***

Ретивая Пегги изо всех сил оправдывала свое имя – воодушевленная общим боевым настроем, она летела вперед и категорически отказалась от предложения серо-белого кота, возглавляющего спасательную экспедицию, сменить ее при первой возможности на другую лошадь. Чтобы лишить новых знакомых такой возможности, Пегги проносилась мимо постоялых дворов особенно резво, уверяя, что ей вполне хватает тех кратких передышек, когда они останавливались, чтобы подкрепиться и попить прохладной речной воды…

***

Мартин вскинул голову и поставил большие уши торчком – по дороге кто-то приближался. Он различил топот нескольких копыт и прислушался к ощущениям – вместо тревоги по всему телу разлилась радость, и пес вскочил, восторженно повизгивая и размахивая хвостом. Привлеченная резкой переменой в поведении верного спутника, Констанция повернула голову в ту сторону, куда не отрываясь вглядывался пес.

Сначала над вершиной холма, с которого они так неудачно скатились, показалось пыльное марево, а потом… Солнце слепило, и госпожа Буанасье «козырьком» приложила руку над глазами, старясь лучше рассмотреть приближающуюся группу. Почувствовав внезапную слабость, она опустилась на траву, а пес ринулся навстречу всадникам, огласив окрестности счастливым лаем…

Глава пятьдесят пятая.
Мы обязательно встретимся!

При виде совсем не маленького пса, несущегося прямо на него, конь под Атосом громко заржал и вскинулся на дыбы, чуть не сбросив всадника. Опытному наезднику удалось удержаться в седле, и, приструнив жеребца, он соскочил на землю. Мартин тут же сбил мушкетера с ног и с наслаждением облизал запылившееся лицо.

– Хе, хе! – ухмыльнулся Портос, наблюдая за радостной встречей и подумывая, не завести ли собаку в парижской квартире. Пусть скачет вокруг с повизгиванием, когда он возвращается, и даже слюнявит щеки теплым языком. Хорошо, если бы и рыжий пушистый кот находился неподалеку…

Портос вздохнул – исчез его питомец, а ведь как сметану любил! И так тщательно вылизывал плошку, а затем и свои перепачканные усы!

Д’Артаньян и Арамис, не задерживаясь возле друга, которого счастливый пес все еще не выпускал из бурных объятий, приблизились к опрокинутой карете и спешились. Юный гасконец от волнения запутался в стременах и, прыгая на одной ноге и пытаясь высвободить другую, нетерпеливо взывал к Арамису:

– Вы ее видите? Видите?

Арамис обошел завалившийся на бок экипаж и заметил девушку. В первое мгновение мушкетер решил, что они опоздали, и похолодел, представив, какой удар ждет влюбленного. Он в растерянности обернулся к Д’Артаньяну, который наконец очутился обеими ногами на земле и, подбежав к Констанции, застыл, пронзенный той же мыслью – опоздали…

Трагизм момента нарушил Мартин. Выразив Атосу свой неописуемый восторг, он вспомнил о «подопечной» и примчался поделиться радостью. Облизывать человека, когда он в горизонтальном положении, гораздо удобнее (как показал только что пережитый опыт), а потому пес весело накинулся на госпожу Буанасье, немного удивленный, что она тратит драгоценное время на лежание в траве.

Конечно, Констанции было бы куда приятнее очнуться от страстного поцелуя симпатичного гасконца, но ей следовало хотя бы намекнуть об этом Мартину, прежде чем лишаться чувств!

Впрочем, счастливый вопль, который Д’Артаньян исторг из груди, как только увидел трепетание длинных ресниц, утешил девушку сполна и даже вернул лукавость взгляду прекрасных синих глаз.

Оставив влюбленных наедине, Арамис подошел к Атосу и Портосу.

– Интересно, что здесь произошло? – обратился он к друзьям.

Портос пожал плечами:

– Ну, с каретой-то все очевидно, а вот куда делся кучер и где леди Винтер?

Он вопросительно посмотрел на молчаливого Атоса, но тот не успел высказать свое мнение из-за восклицания Д’Артаньяна:

– Друзья! – гасконец бежал к ним, размахивая листком бумаги. – Послание от леди Винтер!

Юноша прочел его вслух, адресуясь, в основном, к самому старшему и уважаемому в их компании.

– Что вы обо все этом думаете, дорогой Атос?

– Думаю, что по каким-то причинам, пока не ясным, приказ кардинала не выполнен.

Атос сам терялся в догадках, не решаясь предположить того, чего настойчиво желало сердце.

– Считаю, вам следует послушаться совета и как можно скорее увезти Констанцию в безопасное место!

Д’Артаньян размышлял не долее секунды:

– В Гасконь! Я увезу ее к родителям! Там уж его высокопреосвященство до нее не доберется!

– Тогда торопитесь, мой друг, и поезжайте лучше кружным путем, так надежнее!

Портос отстегнул от воротника небольшую золотую брошь, украшенную парой драгоценных камней (все знали, что он получил ее в подарок от госпожи Кокнар, жены богатого торговца и, «по совместительству», его нежной воздыхательницы):

– Вот, возьмите! Вам предстоит долгая дорога!

Арамис вручил растроганному Д’Артаньяну серебряный портсигар с инкрустацией – память о герцогине де Шеврез, а граф де Ла Фер – дорогой фамильный кинжал.

Усадив Констанцию перед собой на коня, юный гасконец легко тронул его шпорами, и жеребец сначала шагом, а потом все ускоряясь, поднял наездников на вершину холма. Прежде чем исчезнуть из виду, Д’Артаньян обернулся к друзьям и крикнул:

– Передайте Планше, чтобы как следует заботился о моем коте, а то я задам ему трепку! И не забудьте забрать моего коня! И… мы встретимся! Мы обязательно встретимся!

Последние слова донеслись до мушкетеров, когда гасконец со своей возлюбленной уже скрылись за возвышенностью.

– Почему вы так мрачны, дорогой Атос? Все же закончилось благополучно! – добродушно пожурил Портос угрюмого друга, но тот с сомнением покачал головой:

– Закончилось ли?

– Как бы то ни было нам пора возвращаться! Теперь мы не сможем передвигаться быстро, – Арамис кивнул на пса, внимательно прислушивающегося к беседе.

– А эти? – спросил Портос, глядя на пасущихся на лугу стреноженных лошадей. – Лучше их развязать, мало ли, куда исчез возница!

Наконец мушкетеры снова оседлали коней и неспешно двинулись в обратный путь. Мартин, радостно виляя хвостом, бежал рядом, а следом потрусили освобожденные от пут кони…

Глава пятьдесят шестая. О прежних ошибках и будущих схватках

Парящие в синей вышине хищники забыли про поиски добычи, увлекшись происходящим внизу: конные отряды, которые совсем недавно двигались в одном направлении, теперь неумолимо сближались, грозя в скором времени устроить на дороге толчею, а карета с необычными пассажирами – тремя котами, конкурентами орлов и ястребов по охоте за грызунами, и собакой, больше смахивающей на лошадь, вот-вот настигнет всадников и окажется жертвой наступающей неразберихи…

Не только Ришелье и Миледи, но и граф Рошфор был неплохим шахматистом и умел мыслить рационально, а потому… никуда не торопился. Зачем, если мушкетерам все равно придется возвращаться этой дорогой?! В том, что схватки не избежать, он не сомневался, хотя и ценил заслуги кардинальской шпионки почти столь же высоко, как сам Ришелье, но в данном случае соотношение сил было не в ее пользу. А коли сражение неотвратимо, то разве не лучше встретить его на отдохнувших лошадях и сытый желудок, рассудил граф и не пропускал ни одного придорожного трактира.

Жаль, де Жюссак не получил приказа сопровождать их, а то было бы с кем обсудить придворные сплетни об алмазных подвесках и любовном треугольнике: обоих величествах и первом министре английского короля, а скорее, четырехугольнике, поскольку личные чувства кардинала к Анне Австрийской играли в этой истории не последнюю роль…

Болтать о столь щепетильных вещах с подчиненными Рошфору не позволяла офицерская честь и привычка к соблюдению строгой субординации. Де Жюссак – другое дело, с ним они равны по «званию», к тому же знакомы много лет. Правда, в отличие от приятеля, командующего охраной его высокопреосвященства, Рошфор выполнял самые разнообразные поручения, включая те, о которых не следовало знать королю, вроде недавнего похищения кастелянши ее величества или устранения мушкетеров, да не просто солдат, а любимчиков де Тревиля, и его протеже – юного гасконца!

Если бы граф мог предвидеть, что смуглолицый нахал перейдет дорогу патрону, то разобрался бы с ним еще тогда, в Менге, когда обнаружил в кармане стиранной-перестиранной курточки оглушенного им молодца рекомендательное письмо к капитану королевских мушкетеров.

Рошфор не удержался и прыснул в кулак, вспомнив причину их ссоры – несуразную старую лошадь немыслимого желтого оттенка, на которой гасконец горделиво въехал в город, рассмешив не только население, но даже кур, петухов, а так же всех овец и баранов, пригнанных на рыночную площадь для продажи.

Что ж, теперь он не совершит прежней ошибки и доведет дуэль до победного конца, а заодно поквитается с обидчиками де Жюссака – знаменитой троицей: Атосом, Портосом и Арамисом. «Тем более что на этот раз им не помогут ни собачьи зубы, ни кошачьи когти,» – с ироничной улыбкой подумал граф.

Впрочем, владельцы постоялых дворов упоминали, что в карете с кастеляншей едет какая-то дворняга… Из преследуемой четверки собака была только у Атоса. Неужели Ришелье прав и миледи стала вдруг сентиментальной и так долго тянет с выполнением задания из-за пса, принадлежащего графу де Ла Фер?!

Рошфор потряс головой, гоня нелепые мысли прочь. Он знал миледи с первого дня ее службы у патрона, который в то время занимал пост министра иностранных дел и еще только «плел» свою шпионскую сеть. И знал ее как холодного и расчетливого профессионала. Во всяком случае, Ришелье отзывался о ней именно так. Поэтому поверить, что спустя восемь лет безукоризненного служения Миледи окажется не под силу простейшее поручение из-за воспоминаний о далеком прошлом, было не просто трудно, но совершенно невозможно!

Рошфор и гвардейцы снова выдвинулись в путь, не подозревая, что те, о ком граф совсем недавно думал с пренебрежением, уже почти настигли его отряд. Даже Ретивой Пегги не обязательно было выказывать резвость, так как серо-белый «полководец» рассудил, что лучше оставаться в тылу и внезапно атаковать в нужный момент.

Как выглядит «нужный» для атаки момент Пегги не представляла, но готовилась, периодически взбрыкивая и проверяя, далеко ли сможет достать копытом, если дойдет до потасовки. Пассажиры были от этих неожиданных «проверок» не в восторге, но терпели и тоже осматривали свое «оружие»: Лорд время от времени лязгал зубами, представляя, как вцепится ими в Рошфора (за все время их «знакомства» граф ни разу не погладил его и не угостил косточкой!), а коты то выпускали, то втягивали крючкообразные когти, воображая, как нацепят на каждый по гвардейцу. Жаль, противников маловато, на всех не хватит!

Глава пятьдесят седьмая, в которой гроза все ближе

Гроза стремительно приближалась. Хищники, наблюдавшие сверху за перемещениями людей, коней, котов и собак в ожидании, когда они сойдутся в одной точке, с сожалением покинули быстро темнеющее небо и полетели искать укрытие.

Хозяин постоялого двора «Старая мельница», его семья и слуги суетились, закрывая хлопающие от резких порывов ветра ставни, успокаивая волнующихся лошадей, отлавливая разбегающихся в панике кур, уток и гусей, загоняя в хлев перепуганных свиней и поросят и радуясь, что отряд гвардейцев во главе со знатным вельможей покинул их гостиницу до наступления ненастья, а то запасы вина были уже на исходе, и сей печальный факт в сочетании с испортившейся погодой мог сильно расстроить вооруженных до зубов солдат!

– Возвращаются! – с таким восклицанием вбежал в темный зал один из слуг.

Владелец «Старой мельницы» обреченно вздохнул и, полагаясь только на милость Небес и на то, что гроза не продлится долго, велел зажигать свечи и тащить из подвала всю провизию и бутылки, какие там еще остались…

Хвостатые преследователи едва успели свернуть на обочину – те, кого они догоняли, вдруг изменили маршрут, о чем незамедлительно «сообщил» изумительный кошачье-собачий слух (ему не помешал даже шум ветра, нарастающий с каждым мгновением). Выпрыгнув из кареты, компания спряталась в зарослях шиповника, а Пегги приняла безмятежный вид лошади, ожидающей возницу, который отлучился на минутку по неотложным делам.

Скользнув по пустому экипажу равнодушными взглядами, всадники промчались мимо, торопясь на постоялый двор.

– Куда теперь? – спросил Лорд, стараясь не показывать, что боится надвигающейся бури.

Ответил ему Савельич, он тоже мечтал поскорее найти укрытие:

– Мушкетеры неизвестно где, зато мы знаем, где враги! Их и будем караулить!

Брысь не стал спорить, но не из-за страха перед грозой (после пережитых в войну бомбежек гнев природы был храброму коту нипочем, почти…), а из-за логичности рассуждений друга-философа.

– Разворачиваемся! – крикнул он Ретивой Пегги, и лошадка понеслась назад, вздрагивая от ужаса, когда почерневшее небо освещалось зловещими вспышками, после которых неминуемо следовал грохот, словно от привычного мира отлетали гигантские куски и ударялись о что-то очень твердое! Еще чуть-чуть, и тяжеленный кусок упадет прямо на них и раздавит! Никогда раньше ей не приходилось переживать грозу вне стен родного каретного сарая, и бедная Пегги начинала жалеть, что ввязалась в авантюру, недавно казавшуюся веселым приключением!

Мнения Рыжего никто не услышал. Впрочем, он его и не высказал – как только раздались раскаты грома, бывший эрмик спрятался на дне экипажа и накрылся подушкой, стянутой с сиденья.

Первые тяжелые капли застали компанию у въезда в постоялый двор, и Пегги поспешила под навес, где уже испуганно жались друг к другу не расседланные кони гвардейцев. Ее пассажиры юркнули под карету и сбились в разноцветную кучку…

***

Миледи осторожно продвигалась вдоль дороги, по-прежнему оставаясь в тени деревьев. Впереди ждал открытый участок, и спасительные кущи сменятся луговой травой, а из укрытий останутся разве что стога сена.

Где-то вдалеке, хотя все слышнее, гремела гроза, и следовало поторопиться, чтобы ливень не застиг без крыши над головой.

Ближайшим постоялым двором была «Старая мельница», где она оставила свою Шарлотту. В надежде, что Рошфор с отрядом находится дальше, чем можно ожидать, всадница выехала из дубравы и пустила лошадь галопом.

Если бы орлы и ястребы не испугались непогоды, то полюбовались бы удивительной по красоте картиной: хрупкая наездница в развевающейся накидке низко пригнулась к конской шее; золотые кудри растрепались; шляпа с пером не улетала только благодаря лентам, крепко завязанным под изящным подбородком, а над всадницей нависло почти такое же черное, как ее костюм, небо, когда молнии не освещали его голубым и оранжевым светом…

***

– Что так взволновало пса? – спросил Арамис, заметив, как Мартин остановился, задрал голову и принялся жадно втягивать ноздрями воздух.

– Наверное, он чувствует приближение ненастья! Смотрите, как потемнело! – воскликнул Портос, который, к слову сказать, очень боялся грозы. Еще с самого детства, когда однажды прямо на его глазах молния угодила в старый каштан и тот, вспыхнув огромным факелом, за считанные секунды превратился в обугленную головешку.

Мартин, разумеется, давно слышал громовые раскаты и видел отблески далеких вспышек и мрачные тучи, что неслись прямо на них. Но беспокоило его совсем другое: среди разнообразных запахов, витающих над пыльной дорогой, он уловил не просто знакомые, а… родные! Троих котов, которые в отсутствие Саши, мамы Лины и папы Николая Павловича составляли всю его семью! Ну конечно, если не считать Атоса и Гримо…