сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)
Нечистик, уже поднявшийся в воздух и сжимающий в руке потрескивающую молнию, удивленно уставился на Фефа, не врубаясь в смысл сказанного.
— Чего я?
— Ну… искусственное дыхание вчера делал. Помнишь? — Молния исчезла. Рёва сел обратно. — Я еще глаза открываю, а ты прямо в рот… а теперь перья темные. Вот.
— Фефа, — мрачно.
— А?
— Считай, что я тебе отпустил все грехи. На тебе твое перо, — Белоснежное перо выдернули и вручили растерянному Феофану.
Анрел ойкнул.
— Но оно белое.
— Свет не так упал. Я пошел, короче.
— Куда? — тихо.
— У меня свидание.
— С Лизонькой?
— Не совсем… с Марго.
— С кем?
— Марго — нечисть, и свидание деловое. Я тебя, кстати, познакомлю как-нибудь… чтобы не путал в дальнейшем разврат и искусственное дыхание. Нет, ты меня до инфаркта доведешь, чесслово.
И Рёва улетел, оставив анрела на подоконнике разглядывать свое перышко.
— Нравятся? — спросила я у притихшего Симки.
— Хорошенькие, — кивнул котенок, во все глаза разглядывая пересчитывающего перья Феофана.
— Странно, что ты их видишь. Обычно… они незаметны.
Котенок только фыркнул, сел и повернулся ко мне.
— Так мы пойдем бить Тенюк?
Я глухо застонала, понимая, что так просто от меня не отцепятся.
— Я не могу. Честно. Ну не могу я пойти и убить Совет. Ну сам посуди, меня ж там закопают.
— Мы поможем, — уверенно.
— Давай лучше так. — Котенок насупился, но слушал, — Я сооружу из подсобных материалов миниатюрную машинку по производству специальных ошейников. Ты раздашь их друзьям, и, как только их попытаются съесть, встроенная в них сирена завоет так, что мало не покажется никому. А горожане, прибежавшие на шум и увидевшие, как Тени, правящие городом, пожирают маленьких пушистых кошек, тут же заставят их исчезнуть. Ибо вряд ли Совету нужна дурная репутация среди населения. Как думаешь?
— А сирена будет очень громкая? — уныло.
— Охрененно, — киваю.
— Ну… можно попробовать.
— Вечером, — зевнула я.
— Почему?
— Потому что сейчас мы идем обедать, а после — по магазинам за запчастями.
— …ладно.
Я улыбнулась, сгребла с подоконника пискнувшего зверька (и все еще копающегося с перьями анрела) и пошла к выходу, чувствуя запах горячего борща, уже приготовленного магом.
Меня, кстати, как только я тут освоилась, тоже пытались заставить готовить. Но, к счастью, мои блюда не пришлись по вкусу желудку мага, и теперь, как и раньше, на кухне царил только он. А я не возражала.
— О, вы сегодня первая. Не поможете накрыть на стол, мадемуазель? — обрадовался мне маг.
— Конечно.
— Только не отщипывайте еду! И пальцем лезть не надо. И… о, мой суп! — трагически.
Я обернулась на крик и врезалась в вальяжно входящего на кухню Эдо. Элв… теперь был весь в макаронах, свекле и мясе. Смотрел все так же чуть вверх, но уже не отстраненно, а все более и более ошарашенно.
— Привет, Эдо, — расплылась я в улыбке. — Ну… я пошла. Перекушу в трактире.
И прежде чем элв пришел в себя и попытался отомстить — выскользнула из конторы, закрыв за собой дверь, и быстрым шагом направилась по улице. Хорошо, что элвы ненавидят бегать.
— А суп был… с макаронами, — вздохнули на правом плече.
— И с мясом, — поддакнул котенок, также разочарованный нашим побегом.
Улыбаюсь, вспоминая возмущенное лицо элва. Ради, такого и супа не жаль.
Пришлось завалиться в ближайший трактир и заказать всего и сразу. Иревиль тоже прилетел, сообщив, что отлучался по делам, и радуясь разнообразию. Гулять так гулять. Тем более что мне теперь выделяли недельное жалованье, которое еще не было случая потратить.
— Вкуфно, — Иревиль, упиваясь мясом.
Котенок с любопытством за ним наблюдал. Он все еще побаивался духов, но бороться с кошачьей натурой ему было все сложнее.
— Феф, та булочка моя! Ты обещал.
Анрел расстроенно отошел от плюшки с повидлом и подошел к салатику, нюхая длинные листочки и решая, с чего бы начать.
— Не лопни, — я. Укоризненно.
— Мрр…
— Иль, а чего он на меня так странно смотрит?
— Хвостами меньше маши.
— А-а… все равно смотрит.
Я только отмахнулась. Котенок припал к столу, не отрывая взгляда от Рёвы.
— Прибью, — на всякий случай сообщили коту.
После чего трапезу возобновили с новой силой.
И ведь чего там только не было. Птица, салаты, вино, подливка, плюшки, варенье, соусы, грибы… Какое-то белое пюре с тонким запахом пряностей и… много-много мяса.
Я так вкусно еще никогда не наедалась (в этой жизни) и уже через полчаса сидела вполне сытая и довольная, наблюдая за сидящим на краешке тарелки с гренками Феофаном, осторожно гладящим нос мурлыкающего котенка.
— Фефа, не балуй хищника. Не фиг всяких там прикармливать, — укоризненно из тарелки с плюшками.
— Но… ему нравится.
Котенок согласно мурлыкнул.
— Да, кстати, Иля. А зачем ты с ним все время разговариваешь? Он же просто мяукает в ответ.
Гм. Вот и ответ на вопрос: почему Симка больше ни с кем не говорит.
Котенок посмотрел на меня и тихо сообщил, что понимать его может только соплеменник или же хозяин, коим нынче являюсь я.
Н-да.
— …я его понимаю, — неубедительно.
— Да?
— Я тоже, как напьюсь — всех понимаю, — опять же из плюшек.
— Он говорит, что сам он — из древнего рода воителей, и призывает меня свергнуть власть, поднять восстание и установить в городе царство всеобщего счастья и процветания… — заканчивала фразу я далеко не так уверенно, как начинала.
Феофан смотрел с таким пониманием… что я уже и сама засомневалась в собственной вменяемости.
Над плюшками показалась встрепанная шевелюра гэйла.
— Это лечится! Главное — не сдаваться. Тебя подлечить?
Мне показалось или в его руке что-то сверкнуло?
— Не надо, — мрачно.
— Гм… но если что — я всегда рядом. Фефа!
— А? — все еще разглядывая мое убитое выражение лица.
— Я переел. Донесешь до дому? — жалобно.
— Иревиль, как тебе не стыдно, — удивленно. — Я же говорил о вреде обжорства еще вчера.
— Я забыл, — грустно. — Донесешь?
— Нет.
— А за булочку? Дам одну. С повидлом, — соблазняюще.
— С каким? — неуверенно.
— Ягодным!
— Ну-у…
— Для тебя — ниче не жалко, иди сюды.
Я мрачно сидела и смотрела на уплетающего булку анрелочка. Что-то мне подсказывало, что тащить этих обжор домой придется мне.
Та-ак. Магазины. В капюшоне копошатся половинки моей души, пытаясь устроиться поудобнее и общаясь "за жизнь". На руках сидит котенок, а я оглядываюсь по сторонам, шагая по с таким трудом найденной улице, полной магазинов.
Чего тут только не было! На витринах: и новые платья, и магические игрушки, живущие своей жизнью, странные механизмы непонятного назначения, травы и коренья, перемежающиеся черепами и костями в лавках травников. Правда, иногда попадались и булочные с кондитерскими, радующие глаз своими вкусными свежими изделиями, аппетитно взывающие с полочек за стеклом.
Но я искала не это. Проходя мимо серых каменных домов, раскрашенных разноцветными листьями вьющихся растений, укрытых алой черепицей покатых крыш, я огибала высокие витые магофонари, сейчас не работающие, и искала лавку гномов. Только там можно было найти все для задуманной машинки. Но вот беда, таких лавок было очень и очень мало — по причине дороговизны и того, что обычно к гномам выезжали на дом или же заказывали нужную вещь в особых конторах и ждали посылку в точно указанные сроки. Все это за чашкой ароматного чая рассказал мне вчера ночью маг. Он же подсказал, где можно найти одну такую лавку. Но то ли я пошла куда-то не туда, то ли ее и не существовало вовсе, но найти желаемое я никак не могла.
Пройдя мимо очередного уютного трактирчика — небольшого и опрятного, как и все здесь, я отчаялась и села за небольшой дубовый стол, оглядываясь на снующих мимо меня горожан и размышляя о реальности задуманного дела. Котенок тоже приуныл, не зная, чем помочь.
ГЛАВА 10
Я все-таки нашла нужную лавку. Долго прокопавшись на полках и в различных сундучках, отрыла-таки все нужные детали, безмерно впечатлив бородатого продавца обширными познаниями о работе различных механизмов и полным пониманием того, что мне надо. Цену, правда, мне все же не сбавили, но волновало это меня мало. Хватило денег, и ладно. Жадность вообще все еще была одним из непонятных и чужеродных чувств.
Позже, вернувшись в контору, прямо в зале первого этажа на столе я и создала ошейник. После чего нарисовала подробную схему сборки и повесила и то и другое на шею котенку.
Он тут же убежал к собратьям через окно, мечтая встретить страшную Тенюку и качественно истрепать ей нервы.
Я же уселась на ковер у камина и задумалась, глядя на пламя и поглаживая слегка немеющую руку.
— Иля, сделай лицо попроще — я пугаюсь. — Иревиль жарил над огнем подвешенный на прутик кусочек сосиски.
Они с Феофаном в данный момент сидели на каминной решетке и тоже задумчиво смотрели на огонь.
— Мне… мне хочется чего-то… но я не понимаю чего.
— Бывает, — кивнул Иревиль с умным видом, — Мне вот вчера тоже кое-чего хотелось…. Не дали.
— Еще раз полезешь с неприличностями к Лизоньке — и хотеть перестанешь навсегда, — Феофан, хмурясь.
Мы оба на него посмотрели. Анрелочек только тяжело вздохнул и прикрыл глазки.
— Я как вспомню… залетаю случайно в комнату…
— В три утра с криком: "Какого хрена?!" — и мечом света в руках, — кивнул Иревиль.
— И вижу, как этот извращенец демонстрирует несчастной Лизоньке… это!
Смотрю на Рёву.
— Расстегнул рубашку, — объяснил тот.
— Вот именно! Твоя волосатая грудь…
— Она лысая, — мрачно.
— Неважно. Лизонька явно была в шоке.
— Еще бы, ты так орал, пытаясь меня кастрировать и оповещая всю комнату, как именно это сделаешь.
— Э-э… да?
— Да! Между прочим, анрелы так не выражаются. Даже я струхнул, — смущенно.
Анрел зарылся пальцами в золото волос и покраснел.
— Ребята, — перебила я воспоминания, — так почему я… так странно себя чувствую?
Рёва растерянно на меня посмотрел.
— Ну тебе ведь надо совершать хорошие дела, а иначе снова станешь железной куклой с командами в башке. Вот ты и нервничаешь.
Киваю, морщась.
— Не волнуйся. До завтрашнего вечера с тобой ничего не случится, — утешил Феф, перелетая на плечо.
— А потом?
— Будешь говорить: "Бип!" — и выполнять команды, — Иревиль кинул прожарившуюся сосиску анрелу.
Феофан протянул руки, но ему попало в нос, и он рухнул на пол. Рёва почесал затылок и спрыгнул следом, спеша поднять ругающегося анрелочка.
— И что мне делать?
— Иревиль, не трогай!
— Сиди.
— Нос. Это мой нос. Пожа-а… Ай!
— Ну вот и все. А ты боялся.
— Хм… А почему я вижу кончик носа только левым глазом, но отчетливо? — напуганно.
— Ну… тебе не угодишь.
— Ребята.
— Погоди, — Иревиль, — А так?
— Ой.
— Нравится? — с гордостью. — Теперь ты кончик вообще не видишь.
Феофан скосил глаза к переносице, рискуя окосеть навсегда.
— А… где он?
— Не поверишь. Его нет.
Шок.
— Что, прости?
— Опять не нравится? — угрюмо.
— Так. Я сам. Уйди, нечистый. Чтобы я еще раздал лечить себя…
— Ну и пожалуйста, — обиженно. Отходя подальше.
Феофан же полетел к зеркалу, висевшему у входной двери рядом с вешалкой, и уже там начал приводить свое лицо в порядок.
— Так что мне делать?
Знаю, я повторяюсь, но киборгу очень тяжело самому составлять планы на будущее и выполнять их один за другим. Обычно мои действия выглядели спонтанными, и теперь я была растеряна.
То, чего я не учла, — просить совета у Иревиля было по меньшей мере неблагоразумно. Но я просто не могла ждать любующегося собой Феофана.
— Ну. Ты неплохо дерешься… так что иди и верши справедливость, а там наберешь баллы, — усмехнулся черненький, не отрывая взгляд от анрелочка.
— Хм… прямо на улице?
— А почему нет? Пошли быстрее, пока он занят собой. Сможешь выскользнуть бесшумно?
— Через кухню?
— Молодец. Пошли.
На улице было людно. Все куда-то спешили, бежали, торопились. Я невольно заразилась этим бешеным ритмом жизни центра и пошла быстрее.
— Сворачивай в переулок. Проблемы будут на окраинах, — Иревиль вальяжно сидел у меня на плече, растопырив крылышки и потягиваясь.
Алые глазки хитро блестели, он явно радовался предстоящему веселью.
— Сюда?
— Да. Теперь налево. Налево. Теперь прямо. Угу. Так и иди.
— А ну выкладывай деньги, урод.
— Но я… уже платил в этом месяце… — испуганно.
— Ты че, пацан, за дуриков нас держишь? Ща я тебе…
Я стояла и смотрела на компанию из пятерых вампиров, окруживших одного мелкого собрата и угрожающих ему длинными когтями.
— Спаси его, — посоветовал гэйл, — Для начала и это зачтется как доброе дело.
Киваю, иду к вампирам, на ходу трансформируя руку в плазменную пушку.
— О, а это еще что за цаца?
Все тут же посмотрели на меня.
— Человек, — принюхался самый высокий и симпатичный. — Проваливай, пока мы добрые.
— Я прошу отпустить вашу жертву и извиниться перед ней. Вы — плохие. Я — хорошая. Иначе убью, — Под конец я вежливо улыбнулась, не зная, что бы еще полезного добавить.
— Отвали. — И от меня все отвернулись, вновь сосредоточиваясь на пареньке.
Хмурюсь. Поднимаю пушку. Стреляю. Взрыв в центре группки разметал вампиров по переулку, оставив меня наедине рядом с еще дымящимся трупом спасаемого.
— Кхм, — с плеча. — Ты это… в следующий раз спокойнее… а то я перевыполняю план.
— Что? — растерянно.
— Дальше пошли, говорю.
Я уныло кивнула и побрела вдоль переулка, оглядываясь по сторонам и тяжело вздыхая.
— Не переживай, к ночи очухаются, а если еще и крови выпьют, так и вовсе снова оживут.
— Это… хорошо?
Иревиль промолчал, усмехаясь и оглядываясь по сторонам. Надо было натворить побольше "добрых" дел, пока их не нашел анрел.
— Смотри, смотри! Там явно кого-то убивают.
— Где?
— В квартире.
Стекло над моей головой со звоном раскололось, и на мостовую рухнул странный резной стул, разваливаясь на части. Из разбитого окна послышался оборвавшийся визг.
— Давай внутрь, если… Ну можно было и по ступеням, но так тоже эффектно.
Спеша загладить прошлую ошибку, я влетела в комнату и застыла, глядя на мужчину, прижимающего к кровати хрипящую женщину.
— Я помогу.
Кивок, вырывающиеся из второй руки когти и три минуты зверского насилия.
Три минуты спустя.
— Вы уверены, что стоит оставить его в живых? — вежливо, к женщине, закрывающей собою израненное тело собственного мужа.
Они играли в изнасилование. Гэйл кашляет в кулачок, убеждая, что я все сделала правильно.
— Изыди, нечисть! — на пределе связок.
Со вздохом выпрыгиваю обратно на улицу. Я ведь совершила доброе дело. Да?
Хрюканье Иревиля раздражало.
— Ты… а ты уверен, что теперь я стану человеком?
— Пошли дальше, тебе еще учиться и учиться, — вытирая слезы счастья. — Но я помогу, так что не дрейфь.
Вздыхаю, киваю и запоздало думаю, что нечистик все-таки хороший. Все бросил и помогает мне. Это приятно.
Потом я увидела вывеску трактира: "Сообщество наемных убийц". Иревиль попросил не проходить мимо. Помню, как красиво догорал трактир на фоне заката.
Свалка из тел, которые я вынесла наружу, вопияла о справедливости и возмездии. Все были живы, просто без сознания.
Убитый горем трактирщик спросил, зачем я вообще на них напала. Показала ему единственный уцелевший обгорелый край вывески со словом "убийц". Мне сообщили, что я дура, а в трактире отдыхали после трудной работы мирные землекопы. А вывеска — просто захотелось чего-то звучного в названии.
Гм…
Иревиль снова меня хвалит, просит не останавливаться.
Потом был спасенный от мужчин с мечами паренек, оказавшийся воришкой. Перед подвешенными за штаны к фонарям стражниками так и не смогла толком извиниться.
Правда, парень сердечно меня поблагодарил и уверил, что я сделала доброе дело.
А еще я помогла перейти через площадь старушке — перенесла ее на руках. Она так жалобно ковыляла на костылях, протягивая всем руку с кружкой, что не помочь я не могла.
Меня послали в грубой форме, пару раз заехали клюкой в нос и раз пятьдесят попросили оставить в покое. Но я ее донесла, поставила на фонтан и попросила не благодарить. Старушка на костылях не удержалась и в этот фонтан рухнула, подняв кучу брызг и размахивая палкой.
Я ее благородно достала за шкирку, мягко улыбаясь, и снова поставила на бортик, пытаясь отряхнуть. Бабка замахнулась клюкой, потеряла равновесие и снова сверзилась в фонтан, приложившись затылком о скульптуру.
На бортик я ее положила. Достала уплывший парик и с удивлением оглядела роскошные растрепавшиеся рыжие волосы. Грим потек — и передо мной лежала уже не старуха, а вполне даже молодая женщина, да и ноги у нее были целы, просто согнуты сильно в коленях и спрятаны в штанины.
Удивительно.
В таком положении я ее и оставила, так как Иревиль сказал, что нужно идти дальше, а то не успеем сделать еще много добрых дел.
