Текст книги "Жизнь побеждает"

Автор книги: Ольга Матюшина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

От издательства
ЧИТАТЕЛЯМ ОБ АВТОРЕ И ЕГО КНИГЕ

Автор этой книги – художник Ольга Константиновна Матюшина осенью 1941 года в осажденном Ленинграде потеряла зрение.

Надежды на излечение не было, путь к живописи был закрыт. Самым тяжелым, однако, оказалась необходимость отказаться от тех общественных обязанностей, которые несли во время блокады все ленинградцы, и этим исключить себя из числа активных защитников города. Примириться с этим нельзя, невозможно. Перед немолодой женщиной встал вопрос: как сохранить свое право бороться? Как жить? Вне труда, вне борьбы жизнь представлялась бессмысленной и ненужной.

Вспомнив совет своих молодых друзей-комсомольцев, которым она многое рассказывала о своей дореволюционной жизни, о встречах с Лениным, Крупской, Горьким, Маяковским, Ольга Константиновна стала писать.

Память сберегла многое; острота восприятия, свойственная художнику, умение мыслить образами, сохранились, но ведь писать, не видя, почти невозможно.

Нельзя прочесть то, что написано на бумаге, нельзя проверить себя, исправить, переделать, изменить.

Непреодолимые, казалось, трудности возникали и в самом процессе писания. Вот что рассказывает об этом писательница: «Долго училась не сливать строчки на бумаге… Трудно было привыкать попадать пером в чернильницу… Была еще помеха: перо поворачивалось другой стороной».

Ольга Константиновна Матюшина испытывала все те нечеловеческие трудности и лишения, которые переносили ленинградцы в блокированном городе: голод, холод, обстрелы, бомбежки. Естественно, что ни о чем другом, как о героизме людей, ее окружавших, и не могла она писать. Задача записать все, что наблюдаешь, – встала передо мной остро, как дело жизни, – пишет она в своей первой книге.

От голода и лишений обострился туберкулезный процесс, начавшийся у О. К. Матюшиной еще в царской тюрьме, где она находилась за распространение нелегальной революционной литературы.

Все же первая книга была закончена и в 1946 году вышла в свет. Называлась она – «Песнь о жизни». Своей простотой, безыскусственностью, правдивостью и оптимистичностью она привлекла внимание широкого круга читателей и, в особенности, молодежи.

Десятки писем от молодых читателей попадали к автору на улицу профессора Попова в Ленинграде, хотя многие из них были адресованы, например, так: «В двухэтажный деревянный дом на Петроградской стороне, кругом сад» или просто: автору книги «Песнь о жизни». Писали обо всем: благодарили за книгу, просили написать еще: о дружбе, о школе, о жизни.

Основа успеха первой книги О. К. Матюшиной – жизнеутверждающая мысль повести: как хороши люди, в борьбе и труде побеждающие все, – даже смерть, преодолевающие любые трудности.

Та же мысль лежит в основе второй книги О. К. Матюшиной. Первый раз книга «Жизнь побеждает» вышла в свет в 1950 году и, так же как и «Песнь о жизни» вызвала горячий отклик. От читателей непрерывно поступает множество писем. Пишут педагоги, школьники, студенты, воины Советской Армии.

В педагогических институтах Ленинграда: им. Герцена и им. Покровского проходили студенческие конференции, на которых обсуждалась книга «Жизнь побеждает».

Будущие педагоги благодарили О. К. Матюшину за то, что она помогла им своей книгой, раскрыла перед ними всю глубину и ответственность работы педагога-воспитателя, которой они, как и героиня книги – Надя, посвящают свою жизнь.

Главные герои этой книги дети-инвалиды, искалеченные Фашистскими бомбами и снарядами во время Великой Отечественной войны. Пережитые потрясения и физическая неполноценность накладывают на детское сознание тяжелый отпечаток. Ребята не по возрасту серьезны, замкнуты, неразговорчивы.

В словах четырнадцатилетней девочки Нины звучит вопрос, близкий по смыслу к тому, который задавала себе О. К. Матюшина, лишившись зрения: «Мне хочется по-прежнему быть настоящей пионеркой, но разве с такими ногами это можно?» – спрашивает Нина.

Вопрос этот звучит так: можно ли, будучи инвалидом, стать полноценным человеком? Автор книги, коллектив воспитателей, героиня повести пионервожатая Надя, сама жизнь отвечают: в Советской стране, да!

В повести Надя говорит ребятам:

Советской стране все дороги. Большинство из вас пострадало от войны, и наше государство особенно заботится о вас. Оно видит в вас своих будущих помощников. Хочет, чтобы вы росли настоящими пионерами и комсомольцами.

История создания пионерской и комсомольской организации в доме детей-инвалидов, рассказанная автором в повести, по существу есть история борьбы за будущее, борьбы за жизнь в самом широком и благородном смысле этого слова. Поэтому книга и названа автором «Жизнь побеждает».

О. К. Матюшина сумела показать, как под влиянием глубоко человеческой заботы советского государства о детях раскрываются их способности, растет уверенность в своем будущем, развивается и крепнет любовь к своей Родине. В этом заслуга автора.

Дети-инвалиды в повести хорошо знают, что такое воина. Девушка Галя, которой лишь в результате нескольких операций возвращена способность ходить, с гневом говорит о войне:

«Фашисты Америки и других стран готовят новую войну. Они равнодушно убивают миллионы людей».

«Мы ненавидим фашизм, – продолжает она. – Война лишила нас близких, сделала калеками… Я много думала… Я все сочиняла письмо товарищу Сталину, хотела ему написать, как горячо мы его любим. Мы знаем, как товарищ Сталин борется за мир для всего человечества. Как хорошо, что все народы земли слово мир соединяют с именем самого дорогого для нас человека!»

Этими словами кончается книга. Они звучат искренне и сильно: да здравствует мир и жизнь!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Грузовик, набитый до отказа пустыми ящиками, мчался по шоссе. На ящиках сидела девушка. Она крепко держалась за веревки, боясь свалиться, и зорко следила за крутыми поворотами. Донесся свист паровоза. Девушка слегка приподнялась, стараясь сквозь ветви деревьев разглядеть станцию. Грузовик повернул на немощеную дорогу. Немного проехав, остановился. Шофер высунул голову из кабинки, крикнул:

– Ваша станция! Слезайте, а то дальше увезу! Девушка, цепляясь за веревки, спустилась с машины. Затекшие руки и ноги болели.

– Торопитесь, поезд подан! – Шофер указал вправо.

Надя Платонова обогнула небольшой садик, увидела поезд, суетившихся людей. Купила билет и едва протиснулась в переполненный вагон. Пришлось стоять, а она так устала; больше суток провела в пути.

Пересаживаясь с грузовика на телегу, а где и пешком, Надя еле добралась до станции.

В поезде тесно и душно. Но все же колеса стучат, мелькает километр за километром… Ленинград скоро!

Всюду видны следы войны: разрушены железнодорожные пути, взорваны мосты… А народ уже хлынул в Ленинград. Поезда переполнены. Возвращаются из эвакуации коренные ленинградцы, едут люди, никогда не жившие там. У всех одно желание – помочь возродить город.

В вагоне стало свободнее. Толпившиеся в проходах пассажиры кое-как разместились. Наде тоже удалось пристроиться на кончике скамейки: подвинулась девушка в украинской вышитой рубашке. Она приветливо сказала:

– Попробуйте уместиться здесь. Лучше, чем стоять!

Девушки разговорились. Надя скоро узнала, что спутницу зовут Варей. До войны она с матерью и сестрой жила в Ленинграде. Училась в школе. Перешла в восьмой класс. Мать на лето отправила ее в гости к своей сестре на Украину.

– Если б я знала, что так будет, ни за что бы не поехала!..

Варя расплакалась, и только из отдельных фраз Надя поняла, что пережила девушка за это время.

Немцы неожиданно подошли к селу, куда приехала Варя. Тетка с односельчанами хотела укрыться в лесу.

– На шоссе нас обстреляли немецкие самолеты. Тетку убили… Я побежала вместе с другими…

Варя замолчала. Надя видела, как тяжело ей. Не расспрашивала. Девушка снова заговорила:

– В Ленинграде дом, где жила моя мать, разрушен. Я все писала ей, а ответа не было. И вот совсем недавно получила открытку от мамы – она жива! Читаю и глазам не верю. Я сейчас же в Ленинград поехала. С Украины нелегко было добраться сюда, да еще без денег.

В вагоне зашумели.

– Подъезжаем!..

Надя и Варя прижались к стеклу. Мелькают обгорелые стволы, всюду огромные воронки, развалины, сорванные крыши, трубы на месте пожарищ. Они стоят как часовые, как немые свидетели войны.

Поезд остановился. Ленинград!

Надя, схватив багаж, хочет первой выйти из вагона.

– Помоги мне! – просит Варя. – Мне надо сдать вещи на хранение.

Надя с удивлением смотрит на большой чемодан.

– Это яблоки для мамы. Она же здесь голодала, – глаза Вари полны слез и счастья.

Надя и сама бы так поступила, если бы у нее была мама.

И девушка уже не думает о своем желании скорее увидеть город. Она помогает Варе тащить чемодан. С трудом пробираются они вперед. А народу много, все бегут, торопятся. Кругом все непривычное, невиданное. Остановиться нельзя: людская волна подхватывает и несет.

Идти пришлось далеко. С каждым шагом чемодан становился все тяжелее. Они уже не несли, а волокли его по земле. В камере хранения большая очередь. Постояв минут пять, Варя измучилась. Так невыносимо ждать, когда радость, может быть, совсем близко.

Наде стало жалко девушку:

– А ты знаешь новый адрес матери? Далеко она отсюда живет?

– Совсем близехонько! Если б мне только на одну минутку сбегать, взглянуть на маму?.. – Варя с мольбой глядит на подругу.

Наде тоже хочется уйти скорее с вокзала. У нее есть адрес дальних родственников. Надо их найти. Кто они и как примут ее – девушка не знает. Как поступить?.. А Варя уже на ходу говорит:

– Подожди меня минуточку, Надя! Я скоро, скоро приду!

Надя осталась с чужим чемоданом. Что делать? Поочередно перетаскивает она его и свои вещи вслед за медленно двигающейся очередью.

Часы идут… Вари все нет. Надя достала книгу, попробовала читать. Много раз пробегает одну и ту же страницу – ничего не понимает. Сама все смотрит на дверь.

В кладовой уже тихо. Пассажиры заходят редко. Они теперь берут обратно багаж. Надя не знает, что делать. «Брошу ее чемодан и уйду, – думает она. – Почему я должна здесь сидеть? Сосчитаю до ста и уйду!» Сосчитала сто, триста, пятьсот. Встала, взяла свой багаж, направилась к двери и… вернулась. Сидит, опустив голову, даже не смотрит больше на дверь.

– Надя, Надюша! Ты здесь! – Варя бросилась к ней. Кричит: – Я маму нашла! Вот она, посмотри, как изменилась! – и девушка от Нади бросается к пожилой женщине в черном платке. Та молча, ласково прижимает к себе дочь.

Надя вспомнила свою маму. Ей нелегко смотреть на чужую радость. Она хочет скорее уйти, но Варя с матерью не пускают, зовут ее к себе.

– Надюша, ты здесь целый день сидела голодная, усталая, чужие вещи берегла! Очень ты сердилась на меня? Если б ты знала, что было со мной, когда я увидела маму! Я забыла обо всем, и о тебе, и о вещах. Когда вспомнила, – решила, что ты уже ушла. Даже идти сюда не хотела: мама настояла. И неужели мы тебя отпустим теперь?

Пришлось подчиниться… Пошли пешком – до Суворовского недалеко. В маленькой комнате сестра Вари уже приготовила чай. Вся семья дружески отнеслась к Наде. И все же она подумала, что в такой день им лучше было бы остаться одним. Но идти искать родных поздно. Да и намучилась она за день. Ей приготовили постель. Надя лежала с закрытыми глазами. Она слышала радостный шепот Вари, говорившей с матерью и сестрой, и еще сильнее чувствовала свое одиночество.

Утром она распростилась с новыми знакомыми и пошла искать родственников. Постучала в квартиру. Ей сказали:

– Такие здесь не живут!

Надя, ошеломленная, стояла на лестничной площадке. В вагоне она старалась представить себе родственников, гадала, как ее примут, но что они не живут здесь – этого она не допускала. – «Может быть, ошиблись?» – подумала она и постучала еще раз. Ответ прежний:

– Здесь такие не живут! Спросите в домоуправлении.

Управхоз долго не мог найти в домовой книге названной фамилии. Когда нашел – сказал:

– Да они еще в начале блокады эвакуировались. – Заметив растерянность девушки, он сочувственно добавил: – Может скоро приедут! Теперь многие возвращаются.

Не обращая внимания на окружающее, Надя шла по городу. Залитый осенним солнцем, он сам напомнил о себе. Широкие улицы. Дома невиданной высоты. Как много разрушенных! А этот?.. Вся середина пуста; огромными кажутся окна без рам и стекол. В них видно небо. Крыша обвалилась.

Невский ей показался лучше. Но дом на углу, у канала привлек ее внимание. Вглядевшись, поняла: «Да это маскировка! Разрисованная фанера прикрывает его!»

Надя вошла в садик. Хотела отдохнуть. Ее тревожил вопрос: где же жить?

На дорожках играли дети. В клумбах распустились цветы. Вспомнила дом, закрытый фанерой…

«Какие тут люди! Они не хотят показывать своих страданий. В этом городе нет места унынию! А я?.. Да вовсе уж не так я и рассчитывала на родных! У меня же подано заявление в педагогическое училище. Там есть общежитие…»

Девушка спросила у прохожих дорогу и, полная надежды, побежала туда. В канцелярии она узнала, что экзамены уже кончились.

– У меня есть справки. Я опоздала по уважительной причине. Может меня согласятся проэкзаменовать отдельно?

– Переговорите с директором.

– А если меня допустят, в общежитие я могу переехать сейчас или после экзаменов?

– К сожалению, все места уже заняты. Вам нужно было приехать раньше.

Надя растерялась. Тихо отошла в сторону. Безучастно смотрела на подходящую к столу молодежь, повторяя про себя: «Где же я буду жить?»

Этот вопрос встал перед ней сейчас во всей силе. Она не представляла себе, что так может получиться.

Медленно спустилась по лестнице. Приближался вечер.

«Переночую еще раз у Вари. Она наверно поможет мне найти квартиру. Или у себя оставит жить… Да я же не записала ее адрес!.. Название улицы помню. Найду!..»

Расспрашивая прохожих, Надя добралась до Суворовского. Дома так похожи!.. Который из них Барин? Девушка заходит во дворы, поднимается по лестницам, ищет… Но как же найти, когда даже фамилии не знаешь! Отчаяние закралось в сердце. И такой она почувствовала себя маленькой, несчастной… Вспомнился родной колхоз, прощание с отцом и его последние слова:

– Доченька, если попадешь в трудное положение, не будешь знать, как тебе поступить, иди в райком.

У постового милиционера она узнала адрес райкома комсомола. Оказалось – совсем близко. Надя поднялась в третий этаж. В приемной много молодежи. Одни приходят, здороваются, шутят. Другие на ходу договариваются о встречах. Все давно между собой знакомы, связаны общей работой.

Девушка за столом заметила Надю, робко стоявшую у входа. Подошла к ней. Узнав, что она хочет видеть секретаря, попросила немного подождать. Надя старалась привести в порядок мысли. Ей трудно было сосредоточиться. Все отвлекало. Когда ее позвали к секретарю, она совсем растерялась. В кабинете даже не решилась сесть, хотя слышала приглашение.

– Ваша фамилия Платонова?

– Да, – тихо сказала Надя, не поднимая глаз.

– Вы хотели о чем-то спросить меня?

– Я только вчера приехала. Очень хочу здесь работать с детьми и учиться. Я хочу стать педагогом. Но я никого не знаю, и пришла к вам.

В райком часто обращались приезжие с просьбой устроить их.

Вам и жить негде? – сказала секретарь. – С площадью у нас плохо. Много домов восстановлено, но народ все приезжает и приезжает…

– Пожалуйста, – горячо заговорила Надя, – помогите мне остаться здесь! Я всех потеряла… совсем одна. Хочу именно здесь работать. Мне легче будет…

Секретарь почувствовала, что Платонова много выстрадала.

Работа есть, и вас легко устроить, – успокоительно сказала она и позвонила. Вошла худенькая светловолосая девушка с усталым лицом.

Познакомьтесь, Платонова, с Татьяной Васильевной Зориной. Она у нас заведует школьной работой. Чем-нибудь вам поможет…

Секретарь коротко рассказала Зориной о Наде. Татьяна Васильевна покачала головой.

– С общежитием у нас можно найти работу только в строительных организациях, а вы хотите работать с детьми…

Наде показалось, что все кончено, но она не хотела сдаваться.

– Я так мечтала заниматься с ребятами, и именно в Ленинграде. Отдать им все силы, все знания… какие есть…

Секретарь улыбнулась.

– Татьяна Васильевна, поговорите с комсомольцами. Может, временно кто-нибудь приютит ее у себя?

– Пойдемте со мной, – сказала Татьяна Васильевна Наде. – Через час у нас собрание. Я спрошу у молодежи.

В длинной полутемной комнате, вокруг стола, накрытого красным сукном, разместились комсомольцы. Татьяна Васильевна обратилась к ним:

– Товарищи! Надо помочь Платоновой. Она приехала сюда, хочет учиться работать. Родных у нее нет. Она никого не знает. Ее надо где-нибудь поселить.

Комсомольцы зашумели. Им хотелось помочь девушке, но не знали, как это сделать. Потом кто-то вспомнил о тете: может, она временно пустит?.. Одна девушка пригласила к себе…

– После собрания пойдем вместе, – сказала она Наде.

Через несколько дней Надя нашла себе крохотную комнату, правда, временную, и почувствовала себя ленинградкой.

Она прибежала в райком.

– Подумайте! Завтра я перееду в свою квартиру! – объявила она.

Платонова с первого взгляда понравилась Татьяне Васильевне. Круглолицая, с розовыми щеками, с тонкими светлыми косичками, она казалась подростком. Но глаза ее, робость, грустная улыбка говорили о пережитом.

Из коротких разговоров, случайных фраз Зорина уже знала главное о Наде. Через райком прошло много молодежи. В детстве и юности Платоновой как бы повторялась жизнь большинства деревенских подростков в годы войны. Татьяна Васильевна хотела ближе познакомиться с девушкой. Она просто сказала:

– Ты переезжаешь завтра, а сегодня ночуй у меня.

Надя обрадовалась.

После ужина Татьяна Васильевна пригласила ее посумерничать на диване.

– Я люблю, сидя здесь, слушать радио. Особенно музыку. Думается так хорошо, отдыхаешь…

Они молча слушали сонату Бетховена. Потом Татьяна Васильевна спросила Надю, где она жила до войны.

Сначала девушка едва отвечала на вопросы. Постепенно воспоминания увлекли ее, и она доверчиво и просто рассказала о себе.

Глава вторая

На берегу Шелони, в деревне, прошло детство Нади. Весной, когда расцветали фруктовые деревья, не видно было домов: они тонули в белизне цветущих яблонь и вишен.

Огород и большой фруктовый сад окружали дом. Родители любили цветы. Комнаты утопали в зелени: везде стояли фикусы, столетники, герань. Наде нравились широкие глянцевитые листья фикусов. Растения были высокие, больше полутора метров. Они упирались в потолок. Это мать так хорошо умела выращивать их.

Мама все хорошо делала. В доме был полный порядок. Она никогда не сидела без работы. В свободные часы шила, вязала. Вышиванье считала отдыхом. Заботливая и строгая, она с детства приучила детей работать.

Отца Надя видела редко. Он был председателем колхоза. Возвращался домой поздно. Девочка уже спала. Иногда к нему приходили колхозники. Они что-то обсуждали, говорили громко, спорили. И курили так много, что в комнате трудно становилось дышать.

Надя не любила табачного дыма. Все же она не уходила из комнаты. Ее интересовало все, чем занят был отец.

Сколько раз, просыпаясь ночью от света лампы, Надя видела его согнутую спину. Он перелистывал страницы книг, разложенных на столе, и потом что-то быстро писал. Ей хотелось спросить: когда ты спишь? – но она не решалась ему мешать.

В соседнем колхозе жила Надина бабушка. Почти каждое лето девочка проводила у нее. Возвращалась домой поздно осенью. В маленьком, уютном домике Надя чувствовала себя хозяйкой. Ей поручалась домашняя работа. Занятая в колхозе, бабушка рано уходила в поле.

– Смотри за домом, внучка. Кур накорми, избу подмети, посуду вымой, – наказывала она.

Девочка работала с увлечением, даже игры забывала. Она всегда с нетерпением ждала весну, встречу с бабушкой и подругами.

Однажды отец, приехав из города, подарил Наде портфель, букварь и тетради. Этим летом Надя не просилась к бабушке. И когда ее спрашивали – почему? – она, не отвечая, уходила из комнаты.

Незадолго до начала учебы Надя сложила тетрадки в портфель и сказала матери, что пойдет в школу.

– Доченька, тебе еще целый год ждать. В школу только с восьми лет принимают. Не плачь! Папа будет зимой заниматься с тобою. Год быстро пройдет. Ты и сама не заметишь, как станешь школьницей.

Первого сентября Дарья Васильевна рано утром ушла копать картошку. Надя, проснувшись, быстро умылась. Надела новое платьице, взяла портфель с книгами и выбежала из дома. Залитый солнцем сад показался ей необычайно красивым. Среди увядающей зелени хрупки и нежны были осенние цветы. Ветки яблонь нагнулись под тяжестью крупных зрелых плодов. Чудесный, ясный день! Тепло грело солнышко, несмотря на раннее утро. Точно в первый раз Надя увидела окружающий ее мир. Пробегая по дорожке сада, она шептала:

– Я не насовсем ухожу, я только в школу. Скоро приду!

За полем находилось здание школы. Деревянный одноэтажный дом окружен садом; за ним физкультурная площадка, зеленая полянка для игр. Сад спускается к самой реке.

Сегодня около школы очень шумно: мальчишки гоняются за мячом, у девочек свои игры. Надя незаметно проскользнула в класс, забралась на крайнюю парту в уголке. Почувствовала себя совсем одинокой в большом классе. Раздался звонок. Веселые, раскрасневшиеся ворвались в класс ребята. Без ссор из-за мест не обошлось… Вошла учительница. Все затихли, встали. Надя тоже поздоровалась.

– Как твоя фамилия?.. Как зовут, сколько лет?.. – начала опрос Раиса Михайловна. Очередь дошла до Нади. Учительница прекрасно знала новичков. Она сразу поняла, что Надя решила поступить в школу самостоятельно.

– Кто тебя привел?

– Я сама пришла, – ответила тихо девочка, испугано глядя на учительницу. Наверно сейчас ее выведут из класса и отправят домой.

Учительница молча смотрела на круглолицую маленькую девочку с большими карими глазами, на аккуратно разложенные учебники. Ей это нравилось, но – девочке семь лет.

– Ты только через год должна прийти в школу. Иди домой.

Надя не двигалась с места. Стояла, опустив голову Крупные слезы падали на синюю обложку тетради Десятки ребячьих глаз умоляюще смотрели на Раису Михайловну.

– Садись, Надюша! – сказала она.

Занятия начались. Все было ново. День прошел незаметно.

Прощаясь со школьниками, учительница остановила Надю. Долго расспрашивала ее. Поняла, что девочка серьезно хочет учиться. Радостная, вбежала Надя в кухню.

– Где была? – строго спросила мать.

– Мамочка, меня приняли в школу!

Девочке казалось, что мать должна радоваться вместе с ней, но мать ее отшлепала.

– Как не стыдно так пугать родителей! Я даже к реке ходила искать!..

Надя увидела слезы на глазах матери, бросилась к ней.

– Упрямая, своевольная девчонка! Добилась все же своего! – в голосе матери Надя почувствовала прощение, и ей даже показалось, что мать довольна такой настойчивостью.

С тревогой ждала девочка возвращения отца. Она не знала, позволит ли он ей учиться? Все обошлось благополучно. Раиса Михайловна сама зашла в правление к отцу, рассказала ему о первом школьном дне.

Нади и посоветовала не запрещать дочери заниматься.

– Если ей трудно будет, пусть остается на второй год.

Отец молча погладил дочку по голове.

Совсем незаметно прошла осень, а за ней и зима/ Школа и школьные события заполняли все время Девочка училась хорошо, ее перевели во второй класс!

Здесь не все предметы ей давались легко, а Надя не хотела просить помощи в трудные минуты, «Сама!» – было ее любимым словом. Не только мать а даже отец сердился.

– Ты все твердишь: «сама, сама!» Надо поучиться сначала, а потом говорить: «сама, умею!»

Однажды Надя пулей влетела в дом и, увидев отца, крикнула:

– Подумай только, папа, завтра нас принимают в пионеры!

Отец оторвался от работы, посмотрел на девочку и сказал, улыбаясь:

– Давно я ждал этого дня. Вот даже подарок тебе приготовил, – он вынул из ящика письменного стола небольшой пакетик. Развернул и подал дочери пионерский галстук.

– Носи его с честью. Наде хотелось спросить, что такое честь, но ласковый, взволнованный голос отца поразил ее. Она сердцем поняла всю важность и ответственность минуты. Не знала, что делать с галстуком. Собралась надеть, но отец строго сказал:

– Нельзя! Завтра в школе тебя примут в пионеры, тогда будешь иметь право носить его.

На следующее утро учительница на сборе повязала ребятам красные галстуки и поздравила со вступлением в пионерскую организацию.

Веселая, в праздничном платье встретила Надю мать. Она обняла дочку, пожелала ей быть хорошей пионеркой. В комнате девочка увидела стол, накрытый салфеткой, как бывало в праздники. Отец был дома. Он посадил Надю рядом с собой, как почетную гостью. Указывая младшим ребятам на ее красный галстук, сказал:

– Сегодня большой день в жизни вашей сестрички Она стала пионеркой.

Маленький Геня не понял отца. Пятилетняя Валя посмотрела на сестру с уважением.

Отец следил за жизнью школы: он постоянно помогал ей. В свою очередь, пионеры участвовали в колхозной работе. Надя со своей бригадой копала картофель, собирала колосья, оставшиеся после жатвы на поле, ухаживала за телятами. Зимой пионеры выступали на колхозных вечеринках. Учительница разучивала с ребятами стихотворения. Организовала хор. У Нади был чистый, звонкий голос, хороший слух, и она стала запевалой.

Незаметно прошло четыре года. Надя кончила начальную школу. Ей вручили похвальную грамоту, поздравили ее.

Весело бежала она домой. Кругом зеленым ковром расстилались озимые хлеба. В садах уже распустились яблони и вишни. Пчелы кружились над их бело-розовыми ветками. Недалеко от дома отец встретил Надю.

– Слышал о твоих успехах, – сказал он. – На этой же неделе поедем в поселок. Там есть школа-десятилетка. Окончишь – отправлю в Ленинград учиться.

Через несколько дней Надя ехала с отцом в поселок. Дорога – ухабистая, пыльная. Позвякивали бидоны с молоком. Лошадь шла медленно. Девочка соскочила с телеги, легко прошла шесть километров пешком. Вольно идти среди полей. Жаворонки высоко-высоко, их много…

«Хором поют, – подумала Надя. – И как здорово у них выходит!» Самой захотелось петь так, как птицы, без слов.

Поселок недавно стал городом, но местные жители еще называли его поселком. Длинные улицы, каменные дома, магазины – все занимало девочку, хотя она несколько раз была здесь раньше. Теперь смотрела на все по-иному: здесь она станет учиться и жить.

Отец сдал привезенное молоко, накормил лошадь и сказал:

– Теперь пойдем в школу.

Они повернули за угол и пошли тропинкой через сосновый лес. Легко дышать смолистым воздухом, а небо – синее-синее. Ни ветерка, даже вершины сосен не качаются. Золотисто-розовыми кажутся стволы. Ветки крепкие, пушистые… Солнце уже низко. Вот и берег Шелони!

– Хорошо как здесь, папа!

Девочке хочется спуститься к реке, но отец торопит. Вдоль берега тянутся фруктовые сады. Яблони уже отцветают. Словно снегом, белыми лепестками покрыта земля.

Высокими липами, дубами окружен двухэтажный каменный дом школы. Молодая учительница весело сказала Наде:

– Добро пожаловать!

Записала ее, велела первого сентября не опаздывать.

– Ну, пятиклассница, пойдем теперь к секретарю райкома. Она хотела посмотреть на тебя, – сказал отец, и они пошли в райком.

Женщина в светлом платье, стройная, с русой косой, лежащей венком вокруг головы, встала им навстречу.

– Поздоровайся же с Анной Николаевной!

Надя нерешительно протянула руку. Совсем иначе она представляла себе секретаря райкома.

Отец долго рассказывал Анне Николаевне о колхозных делах. Та слушала его внимательно, давала советы. Надя тихо сидела в углу дивана.

Прощаясь с гостями, Анна Николаевна предложила, чтобы Надя зимой в плохую погоду оставалась ночевать у нее.

Опять телега, нагруженная покупками и пустыми бидонами. Опять Надя идет рядом по дорожке. Девочке кажется, что она давно уехала из дома. Так много у нее впечатлений. Она уже городская школьница и Анна Николаевна будет заботиться о ней. Обратная дорога показалась короткой.

Открыв калитку сада, Надя бросилась к дому: торопилась рассказать все маме. Мать не вышла, как всегда навстречу. Она лежала на кровати бледная, с закрытыми глазами. Заплаканная сестренка рассказала: мама готовила обед, хлопотала у печки, вдруг упала„а потом ее подняли на кровать. Встревоженный отец подошел к больной. Мать с усилием приоткрыла глаза, посмотрела, точно не понимая. Ничего не сказала. Отец вскоре увез ее в больницу. Когда вернулся, сказал детям:

– У мамы больное сердце. Ей надо серьезно лечиться.

Прежде Надя помогала матери по хозяйству, как будто играя. Это было просто. Теперь она должна была сама налаживать домашнюю жизнь всей семьи. Отец, занятый в поле, не мог помогать дома. Сестренка Валя больше мешала. Геня постоянно выдумывал какую-нибудь новую шалость.

– И как это мама успевала все делать! – говорила Надя отцу. – У меня ничего не выходит!

К счастью, мать скоро вернулась из больницы. Первое время ей запретили вставать с постели. Но и лежа она следила за домом и руководила работой дочери. Когда мать поправилась и взяла в свои руки заботы о доме, Надя уже не отходила от нее. Боязнь за мать и желание быть ближе к ней изменили характер девочки. Она теперь много думала. Полюбила читать. Книга Островского «Как закалялась сталь» очень понравилась ей. Она прочитала ее несколько раз.

Осенью девочка стала учиться в пятом классе. Дождливую погоду оставалась у Анны Николаевны, ночевать у секретаря райкома Надя любила. Она ждала этих тихих вечеров, задушевных разговоров, а Анна Николаевна умело направляла мысли девочки на самое главное. Она рассказывала о детстве Ленина, о том, как он учился и много работал. О товарище Сталине, о его жизни, о ссылке, о комсомольцах, которые учатся и помогают во всем партии…

– А пионер? – спрашивала Надя. – Что должен он делать?

– А ты знаешь, что сказал Владимир Ильич? Учиться, учиться и еще раз учиться.

Анна Николаевна следила за чтением Нади. Требовала, чтоб она хорошо занималась. И девочка старалась, хотя математика ей давалась нелегко.

Прошли экзамены. Надя уже шестиклассница! С наступлением весны мать немного окрепла. Павел. Иванович собирался по делам в Ленинград и обещал взять с собой Надю. Девочка считала дни. Она даже гулять не ходила: боялась прокараулить отца. Он уезжал обычно, не предупредив.

И внезапно все изменилось. Надя хорошо запомнила этот день. Она читала на скамейке около дома. Было жарко. Во дворе сонно бродили куры. На грядках распускались красные маки. Они горели на солнце. Поражали своей яркостью.

Тишину июньского дня разорвали взволнованные голоса. Надя выбежала за ворота. Трудно было понять, что случилось. Одно слово: «война!» доносилось отовсюду. Колхозница, вернувшаяся из поселка, возбужденно рассказывала соседкам: