Текст книги "Девочка на холме"

Автор книги: Ольга Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Часть вторая. Ледяное сердце

Почему я чувствую боль?

…

– Ты возьмешь меня с собой?

– Куда, моя девочка?

– Туда, за облака, где ты родился?

– Ты ведь знаешь, Джинни, я не могу. Там слишком опасно.

– Но я люблю опасности!

– Раньше ты никогда их не любила. Ты считала себя трусихой, девочка.

– Ты обещал, что будешь рядом, а сам обманул! Лесли была права! Ты солгал-солгал-солгал!

Он пытался мне что-то сказать, но я не хотела его слушать – лишь зажимала уши руками и по-детски капризничала: я тебя не слышу – не слышу – не слышу…

– Они убьют меня, Тед! И ты знал! Ты все с самого начала знал! Как ты мог?!.. Я тебе верила!

К моей щеке прикоснулась холодная рука, и боль стала постепенно отступать.

– Потому что у меня ледяное сердце, девочка.

Видение померкло, но раздирающая мое тело боль только усилилась.

Глава тринадцатая. План провалился

Это был один из самых страшных кошмаров, что мне когда-либо снился. Я словно была в своем теле и одновременно не в своем. Я слышала чей-то навязчивый шепот, раздающийся из пустоты, и смутно видела чьи-то сдавленные печалью лица. Кто-то просил меня о чем-то… Кто-то с легкими теплыми ладонями и мягкой кожей, так приятно касающейся моей.

Но в один миг все померкло, и вместо тихого вкрадчивого голоса я услышала чей-то душераздирающий крик. Тело обуяло огнем, и только тогда я поняла, чей это был крик.

Это кричала я. Кричала так, что в ушах закладывало, а сердце начинало биться со скоростью света. Мне было больно, но это была не простая физическая боль, а такая, будто душу разрывают на мелкие части, будто меня крошат, топчут. Я понимала, что должна прекратить этот крик, но не могла. У меня просто не был сил, точно меня уже просто не было. Но где-то там, далеко, оставался человек с белоснежной кожей и мягкой улыбкой, который одним своим взглядом умолял меня, чтобы я держалась.

Я изменилась. Нет, это была все та же я, но одновременно уже и не я. Куда делся весь тот страх, который терзал меня всю свою жизнь? Почему на его место пришла боль? Эта нестерпимая боль, от которой я даже не могла умереть.

Чуть-чуть приоткрыв глаза, я не могла понять, сплю я еще или уже нет. Под щекой чувствовалось что-то мягкое. Кажется, я могу различить… Мох. Да, точно, это именно мох.

Я вытянула левую руку вперед и нащупала что-то шершавое, твердое и в то же время хрупкое, крошащееся прямо у меня в пальцах. Дубовая кора. Несомненно, она.

Все было таким реальным, что, безусловно, это просто не могло быть сном. Кажется, я лежу у корней какого-то древнего дуба и слышу, как где-то вдалеке (а может, совсем рядом) кто-то яростно и отчаянно шепчет. Звуков было много, они переплетались в моей голове, образовывая прочную неразрывную сеть. Это были не человеческие голоса, а скорее бормотание ветра, и слов я не могла разобрать, но это было, скорее, оттого, что язык был мне не знаком.

Я попыталась облокотиться на руки, чтобы посмотреть, что происходит вокруг, но тело меня не слушались, а кожу неприятно пощипывало, будто меня ошпарило кипятком. Добавляло оптимизма лишь то, что я была до сих пор жива. Ну, или думала, что жива.

Постепенно ко мне возвращалась память, и я стала вспоминать последние события, в которых я принимала участие. Сначала женский туалет, потом актовый зал, белоснежный эльф, Алан Джексон, пунш, а затем черные тени, спустившиеся с потолка будто из какой-то черной дыры, крыша, тварь с желтыми глазами, поляна в чаще леса, бездыханная Эовин и, наконец, образовавшийся в воздухе портал. После я уже ничего не помнила.

И внезапно на меня снизошло понимание: что бы ни задумывал тогда Тед, его план провалился. Лопнул, как мыльный пузырь, и растворился в ветре. А на что я вообще могла рассчитывать? Что он одной левой сделает полторы дюжины черных теней? Как можно было быть такой глупой?

Картина перед глазами со временем прояснялась и становилась все четче, хотя от этого я получала никакого облегчения. Возможно, у меня галлюцинации – я повредилась головой, когда твари тащили меня через портал, или они напоили меня какой-то дрянью, от которой небо теперь казалось розовым, а трава – нежно-синего цвета. Да, я когда-то читала про синий мох, но трава!..

И шепот оказался совсем не тем, на что я рассчитывала. Это был шепот металла – я слышала лязг и скрип оружия и временами чьи-то всхлипы, будто последний вздох.

Найдя в себе силы, я рывком поднялась с земли и села, прижавшись к холодной дубовой коре, от которой пахло чем-то легким, больше похожим на аромат роз. Дыхание постепенно усмирялось, но колкая боль, отдающаяся во все тело при каждом вздохе, никуда не уходила. Я чувствовала себя так, будто меня натерли как какой-то овощ, в результате чего я стала напоминать морковную стружку. Целой морковью мне было стать уже не суждено.

Перед собой я могла видеть прекрасный ковер из осенних листьев: он начинался прямо у подножия небольшого холма, на котором я сидела, прислонившись к огромному дереву. Стоп, холма?!

Я огляделась, с трудом подавляя стоны боли, срывавшиеся с моих губ. Хотелось бы верить, что все происходящее лишь сон, но мои глаза в очередной раз говорили мне об обратном. Почему, ну почему я не сплю?!

Все было совсем так, как рассказывал мне об этом месте Тед: от дуба отходило четыре узенькие тропы, четко разделенные по сторонам горизонта. Дорога, вид на которую открылся предо мной, была осенью. Какая странная осень: синий мох и синяя листва на деревьях, синяя трава и жемчужного цвета небо, такое прекрасное и такое недосягаемое. По розовому небосклону неторопливо проплывали облака. Настолько неторопливо, что, казалось, они и вовсе не движутся, но в этом небе была жизнь, и я чувствовала это каждой клеточкой своего тела.

Руки стягивала тугая боль. Я вытянула запястья вперед, чтобы посмотреть на них при свете солнца, и разглядела красноватые следы веревок, которые кто-то умудрился с меня снять, а, может, они и сами развязались, но это уже из разряда фантастики. Хотя о чем я думаю, сидя на у подножия огромного дуба, которому наверняка уже не одна тысяча лет, и глядя на синий пейзаж перед глазами.

Я знала, что мои похитители сейчас участвовали в той самой битве, звуки которой доносились до меня сквозь шорох ветра. Вполне вероятно, твари не оставили кого-нибудь, чтобы охранять меня лишь потому, что подумали, что я слишком слаба, чтобы передвигаться.

Ну что ж. Мы еще посмотрим, кто кого.

Облокотившись на дерево, я с трудом поднялась на ноги, чувствуя предательскую дрожь в коленях. Они, наверное, действительно меня чем-то опоили, раз перед глазами все расплывалось и кружилось в пьяном вальсе.

Больше всего на свете сейчас я хотела пить за исключением того, конечно, чтобы оказаться дома. Все это стало напоминать какую-то незаписанную сказку, а незаписанную потому, что у нее был плохой конец. К сожалению, люди не любят такие истории.

Я сделала несколько шагов по холму, но ноги меня не слушались. Давай, Джинни, нечего тут раскисать, иначе достанешься на ужин весьма не привлекательным созданиям, от которых, к тому же, жутко воняет.

Сначала я хотела ступить на дорожку, покрытую потухшего цвета индиго листьями, но я поняла, что идти прямо в лапы к опасности было, по меньшей мере, безрассудством, а, во-вторых, меня почему-то тянуло совсем в другую сторону. На север – туда, откуда дул этот освежающий прохладный ветерок.

Теперь ты совсем другая, да, Джинни? Слушаешь голос сердца, а не разума, ведь разум подсказывал тебе не соваться в простор бескрайних холодов. Интересно, если умереть здесь, в человеческом мире найдут твое тело?

Главное, чтобы дядя Рей не забеспокоился раньше времени. Сначала он мог подумать, подростки, горячая кровь, немного алкоголя, – это была вполне понятная причина задержки на вечеринке, хотя и не самая целомудренная, но я могла надеяться только на то, что дядя подумает именно об этом, а еще, что он в любом случае не вздумает звонить моему отцу. Он с ума сойдет: поднимет на ноги всю городскую полицию, а Саймону и так не до его шерифской работы – он целыми днями теперь проводит у постели Дейзи. Но Дейзи очнется к Рождеству, а я не знаю, доживу ли до завтрашнего дня.

Неожиданно за моей спиной послышалось громкое фырканье, и, обернувшись, я чуть не завизжала на всю округу от радости. К счастью, от этой сумасшедшей идеи я вовремя отказалась. Передо мной стоял мой старый знакомый Шварц во всем своем великолепии. Здесь, в волшебном мире, он казался таким естесственным, будто был его частью, будто его копыта не касались земли, а вырастали прямо из нее.

Конь возбужденно рыл передним копытом землю и нервно встряхивал мордой, точно приглашая меня подойти к нему. Мне не было страшно, нет, но я не знала, как подступиться к животному. И хотя я когда-то спасла его от участи таскать мешки с зерном на чьей-нибудь ферме, не было ощущения, что он был что-то мне должен взамен. Вот, наверное, что чувствовали древние рыцари, когда сражались за своего короля. Это просто не требовало никаких объяснений или дополнений – все было ясно само собой.

Шварц резко повел мордой в сторону, слегка развернув свое черное мощное тело, и я поняла, чего он хотел от меня.

– Нет, – прошептала я, чувствуя, как сердце уходит в пятки. – Нет-нет-нет.

Вот странно, я совсем не боялась Черных теней – лишь испытывала к ним физическое отвращение, но сама мысль о том, чтобы оседлать этого вольного жеребца, казалась мне чистым самоубийством. Нет, вы не подумайте, просто так бывает только в сказках. Героиня встречает прекрасного коня (затем и прекрасного принца, но это немного позже), садиться ему на крепкую спину, прямо без с седла и уверенно скачет на нем вперед, размахивая при этом не пойми откуда взявшимся мечом налево и направо. Но в жизни так не бывает, и если в жизни ты Вирджиния Макэндорс, ни разу в жизни не сидевшая в седле в устойчивом положении, то все остальные затеи сразу становятся безнадежными, без вариантов. Конечно, если у тебя резко не появляются какие-нибудь супер-способности, не вырастают крылья за спиной или не обнаруживается дар управлять, допустим, огнем или ветром. Было бы здорово, но не в этой жизни, где Вирджинии Макэндорс вечно во всем не везет.

«Садись же, глупая девчонка», – внезапно прозвучал незнакомый голос прямо у меня в голове. Да, вернее способа убедить меня в том, что я тронулась умом, и не придумаешь.

И тут я припомнила одну маленькую деталь: дядя Рей что-то говорил о том, что Шварц разговаривал с ним, но я тогда сочла это просто глупой шуткой. По-видимому, с такими вещами в Мак-Марри не шутят.

«Давай, шевели своими куриными окорочками», – вновь поторопил меня слегка охамевший голос, и я, открыв от удивления рот, опасливо подошла к коню.

«Ну, вот, теперь залезай».

Тебе просто говорить, глупое животное!

– Но я никогда прежде… – начала мямлить я вслух, но конь вновь меня перебил: «Давай же! Не будь трусихой!»

Последние слова подействовали на меня прямо как волшебное заклинание: я тут же ухватилась руками за торс животного, а затем в несколько рывков подтянулась на руках и наконец уселась верхом, чувствуя себя по меньшей мере не в своей тарелке. Я не знала, за что ухватиться (ну не за гриву же его хватать, правда же?) и вообще, как сесть так, чтобы не понимать, что падаешь при каждом движении коня. И лишь когда Шварц резко дернулся с места, я скорее инстинктивно покрепче стиснула колени и наклонилась вперед, обхватив животное за крепкую шею и закрыв глаза от страха. Меня кидало и подбрасывало так сильно, что у меня сердце сжималось в одну крохотную точку. Если мне будет суждено доскакать куда-нибудь на этом жеребце, то честное слово – больше никогда даже не попытаюсь оседлать ни одну лошадь!

Попадавший в лицо ветер почему-то совсем не мешал дышать. Он были легче, что ли, чем в человеческом мире, а еще он насквозь пропах мятой – таким приятным и ненавязчивым ароматом.

– Откуда ты узнал, где я? – перекрикивая ветер, спросила я и почувствовала себя полной идиоткой. Ну вот дожила – разговариваю с животными!

«Ты слишком громко кричишь, девочка», – послышалось в ответ в моей голове. Мне показалось, или я действительно услышала в этом тоне усмешку?

В любом случае, теперь я была уже далеко от склизких и гадких Черных теней, а это означало, что пока моей жизни ничего не угрожало.

– А с кем сейчас сражаются Тени? – спросила я, по-прежнему не открывая глаз – ни к чему травмировать свою и так порядком поврежденную нервную систему.

«Не надо было спорить с дриадами», – фыркнул Шварц.

Это было поистине непередаваемое чувство, будто в твоей голове мысли, но не твои. Про себя я поблагодарила разозленных дриад, которые, по-видимому, и оберегали дуб, когда чудовища появились на холме.

У меня не хватало духу больше спросить что-нибудь у величественного коня, к тому же, я едва контролировала свое тело, чтобы не свалиться с семифутовой высоты и снова не сломать себе чего-нибудь. Набравшись храбрости, я распахнула веки и не поверила своим глазам. Вокруг меня расстилалась великолепная долина, полностью охваченная чем-то белоснежным, очень похожим на снег, но невероятно тонким, точно ледяное покрывало. Далеко впереди прямо из-под земли вырастала грандиозная череда огромных гор с белыми пиками. Небо было по-прежнему розовым, и все вместе это было настолько невероятно красиво, что перехватывало дыхание. Когда-то я думала, что самая красивая природа в Мак-Марри, но по сравнению с миром за Холмом мой человеческий мирок выглядел всего лишь его жалкой тенью.

Слева и справа от дороги долина казалась бесконечной, но впереди виднелись вершины деревьев, из чего я заключила, что мы подъезжали к лесу. Пепельно-черные стволы смешивались с белоснежными листьями, больше похожими на вату или на случайно упавшие снежинки. И все же лес казался темным, и становилось немного страшновато при взгляде на бездонную черную чащу.

Резко затормозив у самой опушки, Шварц подтвердил мои самые худшие опасения:

«Дальше сама, девочка».

– Но почему? – пролепетала я, чувствуя, что язык больше не слушается меня.

«У меня нет позволения этого леса, чтобы войти в него, но тебя он пускает в свои владения».

Я не стала спрашивать у коня, как он узнал все это, но это был его мир, так что ему было виднее. Что ж, я снова одна и снова в неприятностях по самое «не хочу». Едва я подумала, как кто-то решил спасти меня и просто увезти туда, где тепло, есть еда и вода, как тут же все мои мечты пошли крахом.

Оказалось, что слезать с лошади было гораздо сложнее, чем взбираться на нее, но, крепко стиснув зубы, я решила не показывать больше своего страха. Мягко приземлившись на упругую землю, я осторожно хлопнула Шварца по крупу, как обычно это делали Дейзи или дядя Рей, а затем еле слышно прошептала:

– Ну, давай, пошел.

Резко вскинув морду, Шварц развернулся и, в последний раз окинув меня взглядом черных понимающих глаз, поскакал обратно в сторону синеющей вдалеке кроны дуба, стоящего на холме.

«Мы еще увидимся, девочка», – пообещал мне он, и я уже почти смирилась с мыслью, что в этом мире меня всегда будут называть этим странным «девочка». Я уже давно была не девочкой, а теперь, возможно, даже стала девушкой, но в смысле, который вкладывали и Тед, и Шварц в это имя, было что-то другое, глубокое.

Из-под лошадиных копыт в воздух взлетала белая пыль, и вскоре конь уже скрылся за густым ворохом снега, постепенно оседающим обратно на землю по мере его удаления.

На душе внезапно стало так грустно и тоскливо, что я и не заметила, как по щеке скатилась одинокая слеза. Я повернулась лицом к темному лесу и поблагодарила кого-то сверху, что в детстве я никогда не боялась темноты. Как выяснилось, начинать никогда не поздно.

Но куда мне было идти? Я не знала этого мира, не знала, какие еще чудовища, помимо разъяренных дриад могут превратить меня в фарш. Хотя, если Шварц привел меня именно к этому лесу, это должно было что-то значить: например, то, что он спас мне жизнь, тем самым вернув мне долг. Теперь мы не были связаны с ним, и, несмотря на его обещание, что мы еще встретимся, я уже вполне смирилась с мыслью, что дальше мне придется пробиваться одной. Все, что мне сейчас было нужно, это узнать, как мне попасть домой, если Самайн подошел к концу и портал наверняка закрылся. К тому же, я не обладала способностью разрезать ногтем воздух. Это, простите, было уже не в моей компетенции.

С такими невеселыми мыслями я ступила на землю, принадлежавшую этому древнему лесу с могучими деревьями, уходящими под самое небо. Возможно, мне только послышался за спиной звук шебаршащих листьев, точно отгораживающих мне дорогу назад, но я не рискнула обернуться – и так было слишком не по себе.

Почва под ногами была на удивление мягкой, и, посмотрев вниз, я ухмыльнулась, окинув взглядом свой внешний вид: юбка, разорванная до самого бедра так, что уже больше напоминала примитивную набедренную повязку, и колготки в крупную художественную дырку, в довершение всему на ногах красовались черные балетки, на которых уже не осталось живого места. Ну, ничего страшного, – Робинзон Крузо тоже не в дизайнерских шмотках щеголял.

С первого взгляда лесная чаща начинала казаться мне таинственной и загадочной, безусловно, скрывающей множество опасностей. Было ощущение, будто каждая частичка этого леса жила своей собственной жизнью, и я постоянно ловила на себе чужие голодные взгляды. У меня было такое предчувствие, будто здесь водились существа гораздо опаснее тех хищников, что водятся в нормальных лесах.

Чтобы чувствовать себя хоть немного увереннее, я подобрала с земли тяжелую увесистую палку. При реальной опасности она вряд ли мне поможет, но лучше уж было так, чем с пустыми руками.

Сквозь небольшие просветы между густыми кронами деревьев можно было разглядеть розоватые подтеки на небе, но в остальном света в лесу было крайне мало, так что приходилось убеждать себя, что я еще не скоро увижу ясное небо над головой.

Одна, совершенно одна я шла по лесу с какой-то палкой наперевес и думала о том, как все странно получилось. Я никогда не грезила о том, чтобы меня схватили и уволокли куда-нибудь в место вроде этого, я никогда не мечтала встретиться с эльфом или фурией дриадой, а вышло все так, как вышло. Про себя я молилась только за то, чтобы моя жертва была не напрасной, и с Эовин оказалось все в порядке. А где же сейчас Тед и Лесли? Неужели, Черным теням как-то удалось их одолеть? Нет, мне не хотелось об этом думать.

Я шла по узеньким тропкам прямо, никуда не сворачивая, вот уже по меньшей мере несколько часов. Ноги ныли от усталости, а в животе неприлично громко бурчало. Как будто я и так не знала, что голодная, как волк!

По пути я встречала небольшие кусты с не знакомыми мне ягодами, но я не решалась попробовать хотя бы одну. Если уж до сих пор я не встретила в лесу ни одного живого существа, то это могло значить уже хотя бы то, что добрая половина всех ягод здесь была не съедобна. Будь какая-нибудь из ягод похожа, например, на ежевику, я бы рискнула ее отведать, но эти ягоды были такими же странными и непривычными, как и все вокруг в этом потустороннем мире. Стеф бы умерла от зависти, если бы узнала, что я попала в сказку. То, что это страшная сказка, ее бы, конечно, не волновало. Но, если честно, мне не хватало моей лучшей подруги. Она бы смогла меня развеселить и приободрить, как она это всегда делала, а выходило так, что я черт знает в каком виде брела в неизвестном направлении по чаще леса с белоснежной травой.

К моему искреннему удивлению, холода я совсем не чувствовала, хотя все вокруг так отчаянно напоминало мне о том, что в этом лесу была зима. Если мне удастся добраться до гор, то я смогу отыскать других ледяных эльфов, и уж они, возможно, помогут мне, хотя, если вспомнить нашу с Тедом первую встречу на холме, то об их добром нраве и отзывчивом характере можно было смело забыть.

Ноги жутко болели, и я уже предвкушала огромные мозоли, которые не дадут мне потом нормально ходить целую неделю. Я не была неженкой, но все неприятности, разом навалившиеся на меня, вгоняли в апатию, и каждая последующая неудача казалась мне лишь подтверждением клейма, которое когда-то поставила мне жизнь: «Джинни – неудачница». Звучит прямо как название дешевой закусочной.

Горло саднило, а глаза сами собой закрывались, но страх не давал мне опуститься у какого-нибудь дерева и вздремнуть несколько часов. Я шла вперед и вперед, точно заводная игрушка, и не видела смысла в том, что делала. И не видела конца.

Лучше бы вместо альтернативной мифологии у нас в школе преподавали «основы по выживанию в волшебном лесу», хотя наверняка и по этому предмету у меня бы было что-то вроде «неудовлетворительно». Сейчас бы мне пригодился хотя бы навык разведения костра, но у меня было какое-то странное ощущение, будто все в этом лесу обладало жизнью. И даже та палка, что я несла на плече. Это было глупо, но, в конце концов, в волшебном лесу может произойти все, что угодно.

И тут я отчетливо услышала шорох крыльев над головой. Резко вскинув голову, я, конечно же, наткнулась на пустоту, но что-то подсказывало мне, что это не было простым миражом. Знаете, как бывает, когда ты один дома, и внезапно отключается электричество. Кажется, что в темноте прячутся монстры, а в ванной сидит ухмыляющийся Франкенштейн. Вот и сейчас мне внезапно стало казаться, будто вокруг все в одно мгновение ожило и зашевелилось.

Краем глаза я уловила промелькнувшую между деревьев белую тень и даже что-то вроде белого пушистого хвоста. Я пыталась успокоить себя, что все это только фантазии моего воспаленного воображения, но разум впервые в жизни отказывался в это верить. Все это было, существовало, и мне давно пора было это признать.

Выставив мое единственное импровизированное оружие перед собой, я напрягла все свои органы чувств и вновь услышала этот шорох, точно летит большая птица, но на этот раз я смогла уловить силуэт необычного пернатого. Это была очень и очень крупная птица. Она была похожа на сову, но с более размашистыми крыльями и вытянутой головой. Усевшись на одну из нижних веток старого дерева, птица пронзительно взвизгнула, а затем будто взорвалась, превратившись в белый пепел и пустоту.

Сказать, что я была поражена, значило ничего не сказать. С какой-то стороны мне было жаль птицу, но с другой я не должна была доверять ни одному живому существу в этом лесу. А еще я не должна была доверять своим глазам.

Сердце до сих пор бешено колотилось, и напряжение никак не сходило. Я все не могла понять, почему, до тех пор, пока не услышала голос за спиной.

– Гуляешь в лесу, Тогаёка? – спросил хриплый женский голос.

Я обернулась и тут же наткнулась на пару сверкающих в темноте огненно-голубых глаз. Их обладательницей была высокая тощая эльфийка. Несмотря на то, что я уже знала, что эльфы живут очень долго, но по лицу этой женщины можно было сказать, что она прожила уже не одно тысячелетие. У нее не было морщин или каких-либо других признаков старости, но по ее наполненным мудростью глазам можно было сказать, что повидала в своей жизни она очень и очень много.

Я вспомнила, как Тед несколько дней назад на стадионе тоже назвал меня этим странным именем. Даже в своей голове я не могла точно его воспроизвести, но в эльфийских устах оно звучало, точно журчание ручейка.

Эта женщина относилась к ледяным эльфам – это я поняла практически сразу, но в ней не было того величия и той каменной надменности, что я всегда замечала в Теде. Мраморную кожу облегала простая туника из белоснежной переливающейся ткани, а руки были исписаны серыми ледяными узорами. Присмотревшись, я поняла, что узоры простираются и по всей шее, и даже сверкают на лодыжках. Длинные босые ноги женщины мягко утопали в лесной почве. И почему-то у меня снова появилось ощущение, будто это существо выросло из земли.

Хотелось мне того или нет, мне нужно было ответить, потому что прямо на меня была направлена тонкая изящная стрела, готовая пронзить мое сердце.

– Я заблудилась, – выдавила я, опасаясь, что и этими двумя словами уже выдала что-то лишнее. А вдруг этой эльфийке нельзя было доверять? Вдруг она была заодно с черными тенями, иначе что бы она делала одна в лесной чаще, полной опасностей?

– Хорошо, – просто ответила она, но тетиву лука не ослабила. Эльфийка говорила с каким-то манящим акцентом. Каждый звук, срывающийся с ее тонких холодных губ, казался песней.

Внезапно над моей головой вновь раздался знакомый шелест крыльев, и я не успела опомниться, как женщина резко вздернула лук и тут же выпустила стрелу. Раздался отчаянный крик, более напоминавший зов покинутого матерью младенца, и чья-то туша плюхнулась у моих ног. Это была та сама птица, ну, или похожая на нее. Теперь я могла рассмотреть ее поближе: несчастная была надета на стрелу, как на шпажку для барбекю, и земля под птицей уже начала впитывать в себя бледно-синюю кровь существа. Птица и вправду была похожа на сову, только мертвые распахнутые глаза сияли ледяным холодом. Совсем как тот, что был в глазах у убившей ее эльфийки.

Тишина начала казаться мне вечностью, пока я с ужасом смотрела, как полупрозрачная жидкость, заменявшая в теле птицы кровь, медленно впитывалась в подошву моих черных теннисных туфель. Я боялась сдвинуться с места, потому что видела, какой быстрой реакцией обладала незнакомка. Ей ничего не стоило повторить свой ловкий трюк и превратить меня в сочное мясо на шпажке.

Заметив мое замешательство, эльфийка широко улыбнулась, обнажив целый ряд сверкающих острых зубов.

– Меня зовут Аутарин, – представилась женщина, слегка поклонившись, и в горящих в темноте глазах блеснул опасный огонек. – Я Охотница при королевском дворе.