Текст книги "Натюрморт с живой белкой (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– А вот я с этим мириться не хочу, – на этот раз у Дениса получилось ухватить ее за пальцы. Чуть липкие от апельсинового желе, он поднес их к губам и поцеловал. – Белка, так тебя ведь зовут дома? Ты мне очень нравишься. И я хочу, чтобы ты стала самым лучшим воспоминанием этого отпуска. Ты уже стала, – добавил он быстро, сощурив глаза, – но я хочу большего, понимаешь?

Она кивнула и, высвободив один палец, указала ему на полную тарелку:

– Куда больше? Ты это не доел еще!

Он выпустил ее руки.

– Какая же ты все-таки противная девчонка. Но ты ведь все равно скажешь мне «да». К чему ломать комедию? Оставь это русским сучкам, которые так набивают себе цену. Чего ты хочешь от меня, скажи. Я, может, чего-то не понимаю. Я уже даже твой акцент не слышу, но зато теперь основательно прочувствовал, что говорю с иностранкой. Я тебе про Фому, а ты мне постоянно про Ерему.

Белка стиснула почти пустой стакан.

– Дело в том… – в последний момент она прикусила язык. Нет, ему не надо знать про ее обет безбрачия. – Я тоже тебя не понимаю. Ты рассказываешь мне о своей несчастной любви и тут же лезешь с поцелуями…

– Никакой несчастной любви у меня не было, – прорычал Денис. – Просто думал, что выбрал себе нормальную девчонку, а она оказалась обыкновенной сучкой, которая использовала меня, чтобы выйти на кого покруче. Обидно мне? Конечно, обидно. Я же не трахал ее подружек, которые, кстати, были покрасивее. А с тобой извини, что так вышло. Но ты сама напросилась на подобное предложение своей ложью. И вообще… Можно дать в морду за нежелательный поцелуй. Не так игриво как ты, а по-настоящему. Но ведь ты играла со мной, не ври. Хотела просто подзадорить. Если бы не гроза, я бы так и не узнал от тебя правду, но ты бы была в моей постели, это точно. Ради эксперимента. От скуки. Чтобы отвлечься от мольберта. Я не дурак. Я вижу тебя насквозь. Тебя злит открывшаяся правда. Но, Бель, какая к черту правда! Я ведь все равно ничего о тебе не знаю и не хочу знать. Я не смотрю на твой паспорт, только на твое тело. Больше ни на что. И ты не смотришь на мою машину и на кредитку, и это просто выносит мне мозг. От счастья!

Белка стукнула по столу пустым стаканом.

– А что тебе не поискать подружку в своем кругу?

– А они еще хуже, уж поверь мне.

– Так я тебе уже сказала: поменяй машину, уйди от папы, живи обычной жизнью и будет тебе счастье.

– Думаешь, это так легко?

– А тогда не жалься, как бэби. Тебе действительно двадцать четыре? Или если бороду сбрить и восемнадцати не наберется?

– Хорошо. Двадцать четыре мне будет только весной. Легче стало? А бороду я случайно отрастил. Когда эта сучка свалила к отцу, я перестал бриться. Вы же, бабы, меняете прическу, цвет волос… Нам, мужикам, только бороду можно отрастить. Волосы слишком долго ждать. Могу сбрить, если хочешь?

Белка пожала плечами и улыбнулась.

– Мне-то какое дело?! Тебе борода идет, кстати. А так, если тебя успокоит, то мне двадцать. Будет. Осенью. Я просто не хотела, чтобы ты спрашивал, где я учусь. Я же не знаю, что там в Пскове есть. Я никогда не была там.

– А в России?

Белка мотнула головой. Тут даже врать нечего – она не помнит Россию, хотя и прожила во Пскове целых девять лет. Садик – да, первые два класса школы – да, а другое – нет. А уж современными реалиями вообще не интересовалась. Если только в новостях что мелькало, когда она проходила мимо телевизора или случайно попадала на новостную радиостанцию. Ну, а богатые выскочки – они везде одинаковые. И, наверное, они именно так и общаются с девушками, как Денис в первые минуты знакомства. Она только никогда не попадала в круг подобных девушек. И уж тем более к русским богатым мальчикам.

– Что, никогда не хотелось приехать? В Эрмитаж сходить. Ты же художница.

Белка мотнула головой:

– Летом у меня море, зимой у меня лыжи. В остальное время – учеба. Россия без моря и лыж в мои планы не вписывается. Потом… у меня паспорт просрочен.

– А как же ты сюда приехала?

– Русский паспорт. Я гражданка России.

– Так даже? Сделали паспорт ребенку и ни разу не свозили в Россию?

Белка сжала губы. Кажется, пила только лимонад, а язык снова распрощался с мозгами.

– Не успели, – процедила она сквозь зубы, и Денис тут же опустил глаза.

– Прости. Мог бы догадаться, – и он снова смотрел на нее. – Я думаю, твоей маме бы понравилось, если бы ты приехала на ее родину, нет разве? В таком ключе ты не думала, чтобы там на одну неделю меньше покупаться?

Белка пожала плечами.

– Отец никогда не поедет туда. Тьерри тоже. А одна я в Россию не хочу.

– А со мной?

Белка следила за его губами и видела, как он прикусил их. Наверное, и у него вырвалось. Случайно.

– Нет, – Белка сильно замотала головой. – Если только ты не предложишь мне второй спектакль, чтобы утереть нос папочке и твоей сучке. Но на этот раз я откажусь.

Денис бросил нож на последний недоеденный блин.

– Мне даже такое на ум не пришло! Реально, если ты боишься ехать, я встречу тебя и все покажу. Может, даже «Дракона» вместе посмотрим. Серьезно. И в Псков съездим. Я, кстати, там тоже никогда не был. Хочешь, прямо сейчас? У тебя когда учеба начинается?

– Ты чего глухой? У меня паспорта нет. И что-то не верится мне, что его легко продлить теперь.

Денис опустил глаза.

– Ну если надумаешь… Я действительно могу тебя встретить. Как бы с твоим отцом я знаком, так что он может тебя спокойно ко мне отпустить…

– К тебе, да?

Белка не смогла сдержать улыбки, и Денис с наигранной злостью отодвинул от себя тарелку.

– Белка, хватит дуру из себя строить! Тебе это не идет! Короче, что мы сейчас делаем?

– У меня есть еще один музей на примете. Там всякие монетки и прочие полезности, и еще коллекция кукол местной кукольной фабрики…

– Белка, блин! Меня сейчас только одна кукла интересует – ты! Я последний раз спрашиваю, что ты выбираешь: меня или очередной натюрморт?

Денис потянулся за ее руками, но Белка заранее спрятала их под стол.

– Натюрморт, – при этих словах Денис опустился обратно на стул. – Живой. Это называется портрет. Я хочу написать твой портрет красками. Я хочу написать твои глаза. Согласишься ли ты быть моей моделью?

– При условии, что ты спишь со своими моделями, как все великие мастера, – ответил Денис, не задумываясь.

– Я не великий мастер, – голос Белки звучал ровно. Электричество ушло в пальцы, которые смяли под столом цветастый подол юбки.

– Тогда ты им и не станешь. Вдруг мои глаза возьмут на выставке первый приз?

– Вполне возможно. Но позировать придется долго. Не сорок минут, как на пляже.

– Вылезти из моей постели за сорок минут тоже не надейся. Как говорится у вас американцев, дил?

Он протянул над столом руку. Белка вытерла о коленку ладонь и встретилась с пальцами Дениса. Их рукопожатие было крепким, несмотря на то, что ответный «дил» Белка произнесла почти шепотом.

Глава 21 "Бумажные карты, странные запахи и сочные нектарины"

Даже в крохотном городе немудрено потеряться, если думать не о дороге.

– Если не знаешь, куда идти, стой на месте! Так меня отец учил!

Белка рванула Дениса назад, и тот обернулся к ней с возгласом «Йес, сэр!», но она не стала тратить время на выяснение, на каком языке с ним только что говорила. Она указала ему на стрелку, которая сообщала, что до дворца идти отсюда порядка пятнадцати минут, а до туристического центра всего три минуты.

– Нам надо взять карту! Бумажную, – то ли с вызовом, то ли со смехом добавила она.

Без гугловских карт, которые почили вместе с айфоном Дениса, они оказались, как без рук. И скоро могли остаться и без ног, сносив их бесцельным шатанием по крошечным улочкам, которые сейчас вывели их обратно к площади, на которой они купили по мороженому. После очередного протеста Белки – она, бедная, устала считать, сколько он на нее потратил за сегодняшнее утро, Денис огрызнулся, что может до евроцента назвать сумму, которую мадам Жирков ему сэкономила, и сейчас бы он предпочел, чтобы она была на сто процентов русской – считая, что на нее тратят мало и что стоит она намного больше дурацкого мороженого. Белка тогда прикрыла его дрожащее плечо ладонью и приподнялась на носочки, чтобы шепнуть прямо в ухо:

– У тебя на меня все равно денег не хватит, но этот шарик не стоит шести евро.

Она говорила по-русски и могла бы ограничиться шепотом, но сейчас за бородой она вновь видела растерянного мальчишку и хотела его приободрить. Ей тяжело общаться с русским, но и ему не легче с черти кем, но только не русской девчонкой.

Денис дернулся, и Белка ткнулась губами ему в щеку и замерла, хотя и не собиралась целовать. Но раз так получилось, не отпрыгивать же испуганной блохой, и она переместила ладонь ему на шею и притянула его к себе. Плевать на очередь, перед ними еще три человека. Хотя Денис и не ответил на поцелуй, он скользнул рукой ей за спину и прижал к себе с такой силой, что Белке пришлось вывернуть голову, чтобы не задохнуться в складках его футболки. Теперь уже его губы отыскали ее ухо.

– Вот только это бесценно, а на все остальное есть мастеркард.

Его губы задержались на мочке, сомкнувшись поверх тонкого колечка сережки. Белка прижалась к Денису еще сильнее и сцепила за его спиной руки, чтобы дрожь, охватившая тело, шла по кругу и не покидала ее.

– Какое будешь мороженое?

Дурацкий вопрос разрушил все очарование момента. Белка расцепила руки и ткнула пальцем в первую попавшуюся ванночку – получилось лимонное. Ну да… кисло-сладкая жизнь во всей ее красе.

По выходу из мороженицы, Денис уже не отпускал от себя Белку, собственнически распластав руку по ее бедру. Он быстро справился со своим мороженым и теперь ловил пальцем сладкие капли на подбородке спутницы, и Белка вдруг, в очередной раз слизывая с края вафельки подтаявший кусочек, наткнулась языком на его палец. Она вздрогнула, он тоже – они знали наверняка, что за темными стеклами ресницы дрожат у обоих.

– Я хочу уже отсюда уехать, – пробормотал Денис, проводя кончиком пальца от уголка ее рта, по контуру подбородка к напряженной шее. – Перпиньян сделал мне действительно королевский подарок, и я боюсь его потерять.

Но город не желал их отпускать, и ресницы дрожали у обоих уже не от еле сдерживаемого желания, а от такой же неистовой злости.

– Веди тогда сама!

– И поведу!

Белка прибавила шагу. Денис не отставал. Три обещанные минуты пути в их исполнение сравнялись с двумя, а то и меньше. Стеклянные двери впустили их в царство прохлады, но пришлось встать у стендов с проспектами, потому что к стойке информации оказалась очередь. Два человека, и все же Белка постеснялась подойти и просто молча взять со стойки карту.

Денис отошел к стеклянным витринам, в которых были выставлены местные горные породы – до Пиренеев рукой подать, но Белка, уставшая от напряженного молчания, позвала его к низенькому столику, железные ножки которого были выполнены в виде стягивающих бочку кругов. От центра шли железные трубки, закупоренные пробковыми кругами. Предлагалось понюхать пробки и узнать, что скрыто под ними. Денис согласился и легко узнал запах корицы и лесных ягод, но вот изюм смутил его. Он честно признался, что ни разу не задумывался, чем пахнет изюм. На четвертой пробке он сдался сразу, а потом чуть ли не рассмеялся:

– Ведь знал же, что что-то безумно простое. Грецкий орех. Блин! Ты угадала, да? А мне вот все запахи мимо. Зато нет проблем выбрать туалетную воду.

Он неожиданно ткнулся носом в макушку Белки.

– Знаю, что это невозможно, но мне кажется, что ты по-прежнему пахнешь морем.

– Угу, – Белка смяла футболку у него на груди. – Твой новый антиперспирант называется морской бриз. Я одолжила его у тебя.

Денис стиснул ей плечи и потерся носом об ее нос.

– А я, дурак, не подумал утром взять у тебя женский. Завтра исправлю эту ошибку. Какой у него запах?

Белка сжалась. Живот стал величиной с грецкий орех, будто в нем не лежало три блина и целое мороженое.

– У него нет запаха.

Она нервно сглотнула и попросила Дениса взять у девушки карту самому, пока она сбегает в туалет. Эта должна свободно говорить по-английски.

Белка ускорила шаг. Ее тело сейчас говорила на доселе неизвестном ей языке. Глядя в зеркало, она не узнавала себя. Глаза так горели, словно в них засунули элэди-лампочки. Выключить бы их, да ведь они, гады, редко перегорают, но при этом должны потреблять мало энергии, а из нее выкачали всю. Ноги ватные, на шее проступила испарина даже под кондиционером. Она так до вечера не дотянет.

Белка вновь задрожала, прикрыла глаза и досчитала до десяти. Глубокий вдох, шумный выдох. Она вцепилась в холодную раковину и попыталась мысленно убедить ошалевшее отражение в том, что все будет хорошо. Отражение усмехнулось в ответ. И Белка переиначила свои мысли: ну, может, сначала и не очень, а потом уж точно будет хорошо. Даже очень. Главное, не вести себя по-дурацки. Настолько, насколько это вообще возможно в ее состоянии.

Денис уже обзавелся картой и что-то выискивал на ней, нервно теребя бородку, а Белка будто чувствовала ее нежные прикосновения к своей коже – она даже мягче синтетической кисти.

– Слушай сюда, – Денис приобнял ее так сильно, что Белка ткнулась ухом ему в грудь. – Вот дворец. Мы въехали в город с этой стороны. Выходит, машина где-то в этом квадрате. Всего шесть улиц. Не должны заплутать. Как думаешь?

– Угу…

Пропустив все слова мимо красных ушей, Белка могла сейчас только кивнуть. Вместо планов поиска мазерати, она вслушивалась в спокойные удары, звучащие в груди Дениса, мечтая выключить собственный моторчик. Сердце то сжималось, то разжималось, рассылая мурашки по всему телу.

– Пошли из-под этих кондиционеров, пока сопли не заработали, – Денис поцеловал ее в макушку. – Болеть будем дома. Сейчас у нас более важные дела.

Белка закивала, как заводная игрушка. На этот раз Денис держал ее лишь за руку, поминутно сверяясь с картой и табличками на цветных домах с ажурными балкончиками. Красота то и дело разбавлялась закрытыми железными экранами окнами лавочек, изгаженных жуткими граффити, но ни Белку, ни Дениса это сейчас не трогало. Гимн красоте в их душе сменился восхвалением бумажного чуда топографии.

Когда они дошли до магазинчика, где снова купили воду, началось самое интересное – они находили стоянки, да все не те. Белка точно помнила крохотной скверик, а Денис доказывал, что там были только дома. Минут через десять, когда от жары и гнева они почти допили новую бутылку, победила дружба. Мазерати стоял у дома с тремя деревцами.

– Чтоб я когда-нибудь еще сюда приехал! – почти закричал Денис, распахивая дверцу перед красной от жары Белкой. – Там просто баня.

Открытые окна помогли только на трассе. Белка ловила свое отражение в боковом зеркале и заодно волосы, нещадно лезшие в лицо.

– Хочешь фруктов?

Не дожидаясь ответа, Денис начал уходить с трассы. В этот раз Белка решила пойти с ним, чтобы не поддаться искушению вновь сунуть нос в документы на машину. Раздвоение личности она еще допускала, но растроение! Не просить же у Дениса паспорт. Он сам сказал, что не желает ничего про нее знать. И она тоже не желает никаких подробностей его личной и профессиональной жизни. Меньше знаешь, быстрее забудешь.

– Два ящика нектарин мы брать, наверное, все же не будем? Даже ради экономии в два евро?

Он ткнул ключами в табличку – четыре евро за коробку, шесть – за две.

– У них сезон? Или они нолик забыли дописать? – улыбнулся Денис, когда Белка ничего не ответила.

Она смотрела мимо него, мимо фруктов, мимо других людей, снующих под навесом… Просто в никуда. Сердце вновь отплясывало в груди чечетку, и совладать с этим буйством не могли никакие здравые мысли. Это пустяки. Как сдать кровь. Сжимаешь мячик в ожидании укола, а через секунду видишь уже полную пробирку. Время не останавливается. Оно бежит вперед. Завтра будет новый день. Утром она уже со смехом будет оглядываться на сегодняшний дурацкий страх.

– Хочешь вина?

Денис держал коробку с нектаринами. Они единственные из фруктов выглядели здесь аппетитными. От дыни он отказался, сказав, что у него еще целый месяц будет в Питере, чтобы ими объесться, а вот нектарины с дерева он может поесть только здесь и сейчас.

– Чего молчишь? Какого вина тебе хочется?

Белка скривила губы в подобие улыбки.

– Мне только двадцать будет. Забыл?

– Ешкин кот! – ящик аж подпрыгнул в его руках. – Теперь еще скажешь, что я спаивал малолетку? Я застукал тебя с сангрией, так что не строй из себя невинную цыпочку.

Белка вытерла об юбку вспотевшую ладонь.

– Я серьезно тебе говорю. Я не пью. Дома уж точно. А здесь если только бокал с Мартином за компанию. С Тьерри, кстати, мы даже сангрии не выпили.

– Что серьезно, до двадцати одного ни-ни?

– Ну как бы да… Все за рулем. До двадцати одного даже с одним бокалом нельзя. Права отберут. Без разговоров. Брата вот отец даже в двадцать один не сумел уговорить выпить пива. Тьерри и сейчас совершенно равнодушен к алкоголю. Но ты покупай. В Руссильоне очень хорошее вино. Папа так считает, а я его вкусу доверяю.

Денис не сводил с нее взгляда, точно проверял на детекторе лжи, а потом улыбнулся как-то странно, словно улыбка сама прорвалась через баррикаду серьезности – появилась и тут же исчезла. Голос звучал слишком серьезно для момента и сказанных слов:

– Его вкусу стоит доверять, раз он выбрал твою маму.

Белка поспешила отвернуться – последнее, о чем она хотела сегодня думать, так это о матери. Она наугад ткнула пальцем в бутылку вина.

– Бери вот это.

Денис расплатился и возле машины спросил:

– А у вас принято есть фрукты немытыми?

Вместо ответа Белка выхватила из коробки два нектарина.

– Кажется, ты уже знаешь ответ! – Упоминание о матери разозлило ее не на шутку. – Или у тебя память короткая?

– Я все прекрасно помню, – Денис захлопнул багажник. – Но спасать персик – это не то же самое, как намеренно есть фрукты немытыми. Иногда мы отступаем от правил, но правила существуют. Но я готов отступить от них вместе с тобой еще раз…

Денис выхватил у Белки нектарин и откусил от него большой кусок. Она сжала свой сильнее, чем резиновый мячик при сдачи крови. Потом, поддаваясь порыву, вырвала надкусанный Денисом и впилась зубами в плотную белую мякоть, пытаясь добраться до сока.

– Бель, ты меня пугаешь… – усмехнулся Денис, забирая свой фрукт. – Не хотел бы я оказаться на месте несчастного нектарина.

Белка вновь попыталась его забрать, но не получилось. Тогда, не убирая пальцев с руки Дениса, она прошипела:

– Именно этого ты, кажется, добиваешься с первой минуты нашего знакомства. Или уже передумал?

– А ты меня намеренно пугаешь, да? Знаешь, я не из пугливых.

– Отлично, – Белка потянула на себя нектарин, но тот намертво засел в пальцах Дениса. – Только все будет по-моему, ясно?

– Нет, – он притянул ее руку вместе с фруктом к своим губам. – Америка не будет диктовать России условия, даже не надейся. Только паритет, поняла? На холсте ты хозяйка, но на простыне я. Разве это не честно? Отдай, он мой.

Денис избавился от ее руки, но не откусил от нектарина.

– Чего ты боишься? Я что, на зверя похож? У нас медведи по улицам не ходят и на балалайках не играют. Я бы тебе на гитаре сыграл, была б гитара. Прекрати, дуреха, – он осторожно коснулся ледяной щеки Белки. – Обещаю, буду сидеть и не двигаться, как в почетном карауле. Час, два, сколько тебе будет нужно. Где ты рисовать собралась? – его ладонь прикрыла горячее плечо Белки. – Ты, девочка, сгорела.

– Дома. У меня алоэ есть.

– Ну, поехали тогда скорее домой.

И Денис приглашающе распахнул перед художницей дверь своей машины.

Глава 22 "Королевская немилость"

Свет вновь выключился на половине пути, но руки Дениса были заняты коробкой, потому они не остановились даже для короткого поцелуя. Однако только через пролет Белка сумела прижать мольберт к стене и, высвободив руку, нажать на кнопку выключателя, а у двери вообще пришлось опустить его на пол, чтобы достать ключ. В коридоре Белка сразу схватилась за телефон, пролежавший полдня в машине, и набрала номер отца. Мартин звонил два раза, но не оставил ни одного сообщения. Денис следил за ее лицом, топчась на пороге, хотя Белка уже пару раз махнула ему рукой, чтобы проходил в кухню.

– Папа, я работаю, – прокричала она в трубку по-французски. Не специально, а так получилось из-за нервного напряжения, сковавшего голову ледяным обручем.

Денис обернулся, но ничего не сказал. Мартин тем временем пообещал больше ее не отвлекать и позвонить уже ближе к вечеру. Сердце Белки забилось в висках, но мозг все равно не сумел придумать никакого предлога, чтобы попросить Мартина позвонить утром, и Белка шепнула отцу уже по-английски: «Хорошо».

– Бель, отключи телефон, – Денис стоял в дверях кухни, подпирая плечом косяк. – Иначе нечестно как-то получается.

Его телефон остался в машине лежать мертвым грузом. Выяснилось, что порвался провод, а на поход в магазин за новым сегодняшнее драгоценное время они решили не тратить. У всей семьи Деграсси были самсунги, и Белка ничем не могла помочь владельцу последней версии айфона. Если только действительно выключить свой смартфон.

– Не могу, – она сжала губы. – Я выключу звук. Папа будет звонить, но не скоро. Я могу не отвечать сразу, но мне обязательно надо будет перезвонить ему до ночи. Иначе он будет волноваться.

Денис наградил ее долгим взглядом и довольно громко сглотнул слюну.

– Так какой у нас распорядок дня?

Белка облизала пересохшие губы.

– Если тебе нужно в душ, иди. А я пока поставлю на балконе мольберт.

Денис пожал плечами.

– Лучше сама скажи, нужно ли мне в душ?

Белка мотнула головой, нервным движением спрятала волосы за уши и отправилась в ванную за резинкой. Однако накрутить ее на конский хвост не успела. Покрасневшие плечи покрылись жирным слоем бальзама алоэ-вера, а шея – жадными поцелуями. Язык Дениса пересчитывал каждый позвонок снова и снова, вверх-вниз, вперед-назад.

Белка так и стояла с поднятыми руками, пока прохладные ладони Дениса не переместились с плеч на бедра, чтобы исчезнуть сначала под цветастой юбкой, а потом уже и под тонкой тканью бикини. Белка непроизвольно выгнулась и тут же поняла, что свободные плавательные шорты стали Денису тесны. Он подтянул ее к своему горячему телу еще плотнее, заставив подняться на носочки и податься на этот раз уже вперед, позволяя его языку скользнуть под блестящий лейбл майки к нервно стянутым лопаткам.

– Давай поменяем порядок процедур? – прохрипел Денис, собирая на пальцы оросившую бикини влагу. – Я не высижу на этой палке и получаса.

Резинка оставалась на пальцах, и волосы сейчас завесили Белке все лицо. Кровь прилила к голове, и барабанные перепонки задрожали под ее неистовым напором. Белка попыталась сделать шаг вперед, чтобы открыть окно, но пальцы Дениса крепко держали ее между ног, а вторая рука уже добралась до груди и сжала сосок с такой силой, что у Белки потемнело в глазах.

– Денис, плиз…

Ей пришлось откинуться к нему на плечо, и губы его тут же отыскали ее острую ключицу.

– Пожалуйста, Бель, не томи. Ты уже ждешь меня, девочка, я уже нащупал тебя…

Его пальцы двигались все быстрее и быстрее. Белка сжала ноги, чтобы унять дрожь, но этим лишь глубже толкнула в себя его руку. Не в силах сдержать стон, она раскрыла рот, и тут же почувствовала в уголке рта прикосновение горячего языка. Он манил к себе, и Белка повернула голову, чтобы полностью отдать Денису онемевшие губы.

Голова горела, и волосы липли к вспотевшему лбу. Белка почувствовала резкий запах своего разгоряченного тела, когда Денис схватил ее лицо обеими руками и начал медленно пятиться по коридору к дверям ее спальни.

– Денис, – почти беззвучно выдохнула Белка ему в рот, но он не услышал зова, погасив все звуки еще более глубоким поцелуем.

Теперь руки его искали крючок на юбке и, конечно, нашли. Взвизгнула молния, и звук этот болезненным эхом разнесся по дрожащему телу Белки. Денис рванул юбку вниз вместе с бикини и, подхватив добычу под коленки, выдернул ее из тканевого плена.

– Денис! – почти закричала Белка, когда тот, повалив ее на матрас, отпустил наконец распухшие губы.

– Что? – он принялся уже скручивать ткань майки и вдавил Белку в упругий матрас всем своим весом, потому, вместо пояснений, из ее рта вырвался очередной стон.

Рука Дениса вновь легла на ее пульсирующий живот, но не осталась там надолго, а перешла к шнуровке шорт, которую он рвал не глядя, стараясь быстрее освободиться от мешающей ткани, но резинка, даже выпустив наружу возбужденную плоть, намертво застряла на бедрах. Денис чертыхнулся, приподнимаясь над Белкой, и она тут же, подтянув к животу ноги, выдохнула:

– Денис, не так!

Но он уже, топча на полу шорты, разрезал железной ладонью ее дрожащие колени. Под напором его тела они раскрывались медленно, но неумолимо. Белка вцепилась в мятую футболку.

– Денис, стоп!

Он замер. Белка глядела в его затуманенные глаза, чувствуя, как рукой он продолжает направлять свое орудие прямо в цель, едва прикрытую влажной темной порослью.

– Дюрекс, – выдохнула Белка уже шепотом, перехватив его руку у самого запястья.

– Вот я дурак…

Денис перекатился на спину и прикрыл ладонью дрожащую головку, на которой уже выступило несколько капель спермы.

– В кармане. Достань. Пожалуйста…

Белка соскользнула по матрасу на пол, точно с горки съехала, и сунула руку в карман шорт. Ключи Денис бросил в прихожей на комод, здесь шуршали только несколько индивидуальных упаковок Дюрекса. Видимо, купил вместе с шоколадкой, заранее уверенный в своем успехе, и выбросил коробочку, чтобы не оттопыривала карман. Сердце колотилось с прежней силой, но пульсация между ног стихла. Белка шумно сглотнула последнюю оставшуюся в горле слюну и поднялась, сжимая в кулаке одну резинку. Голос ее отскакивал от барабанных перепонок, точно дождевые капли от железного ведра.

– Мы так не договаривались…

Денис взглянул на нее испепеляющим взглядом и со стоном вдавил затылок в матрас.

– Я тебя сейчас убью, зараза! – прорычал он, прикрывая глаза. – Залезай на меня. Может, тебе будет приятнее от сознания того, что ты все же подмяла меня под себя.

Белка не двигалась. Денис приподнялся над кроватью.

– Ну что теперь?

– Матрас голый, – прошептала Белка, чувствуя боль от приклеившихся к коже бедра волосков.

– Я тоже голый!

Он приподнялся чуть выше и сдернул футболку, чтобы тотчас запихнуть под себя.

– Так тебя устроит? – из его прищуренных глаз лилась злоба. – Матрас ей жалко, а меня нет? Давай уже сюда резинку!

Он разорвал сверкающую обертку и стал судорожно разворачивать на себе колечко. Белка скинула майку и сделала к нему шаг, но тут же замерла, ударившись коленкой об остов кровати. По телу разлилась новая волна боли. Прежняя тонкими струйками бежала из подмышек.

– Белка, мать твою! Иди уже сюда! Живо! Будут тебе стулья, Фома неверующая! Я тебе хоть до утра позировать буду, но дай мне уже себя трахнуть.

Она опустила зудящую коленку на матрас, перекинула вторую ногу через голое тело Дениса, и уселась ему на коленки. Язык распух, а она, посылая лесом первоначальный план, уже готовилась сказать, что футболки ей будет мало. Мозг распух и голова могла треснуть с минуты на минуту. Все неправильно, все… Нет, Белка даже мотнула отяжелевшей головой. Нет, это не голова, это налившиеся груди тянули ее вниз, где блестела натянутая до предела резинка.

Нет, Белка решила не добавлять Денису и толики гордости и вжала ладони в углубления на матрасе. Еще совсем немного и все закончится. Она сможет сдержаться, не покажет вида, что больно, а кровь… Она скажет, что это месячные. Они в жару начинаются без предупреждения… Да, именно так она решила заранее и так тому и быть.

– Денис… У меня, кажется, началось… Ну, это…

– Твою мать… – Денис откинулся на матрас и закрыл лицо ладонями, затем схватился за резинку.

– Нет! – Белка перехватила его руки, и даже через ладонь чувствовала его возбуждение. – Мы все равно будем мэйк лав. А дюрекс тем более оставь… Как бы джермс… Ну, как это по-русски? Микроорганизмы? – она дергала бровями на манер клоуна, не в силах взять под контроль свою мимику. – И я сама дальше, ладно?

Она осторожно придвинулась к нему. Денис не сводил с нее глаз, и, спасаясь от его пристального взгляда, Белка зажмурилась, молясь, чтобы он вновь заинтересовался ее грудью. Но Денис по-прежнему держал горячими руками ее дрожащие колени, усилив хватку, когда она осторожно приподнялась над ним. Под ее пальцами он напрягся еще сильнее, а она сильнее зажмурилась. Как раз в тот самый момент, когда Денис приоткрыл рот, чтобы выпустить на свободу громкий стон, она прижала его член к своему животу, оттягивая решающий момент.

Правое веко нервно дергалось, а она все скользила и скользила пальцами по резинке, ненароком касаясь и своих распухших губ. Ноги давно дрожали от напряжения. Денис наглаживал их, шепча просьбы поторопиться. Белка не открывала глаз. Раз, два… Она сбилась и раздумала дальше считать безрезультатные попытки впустить его в себя. Она уже несколько раз касалась головкой клитора, но в самый последний момент выталкивала его наружу.

Пальцы Дениса подбирались все ближе и ближе к ее бедрам. Сквозь слипшиеся ресницы она видела, как дрожат вздувшиеся на его руках жилы. И вдруг все померкло перед глазами. Его ладони крепко держали ее пониже спины. Он был в ней, глубоко. Одно движение, второе. Его руки тянули ее вверх и тут же с высоты бросали вниз. Тысячи мелких осколков впились в кожу. Она не сдержала первый крик, а теперь, стиснув зубы, уже и слезы. Денис их заметил и замер. Его большие пальцы продавили ей живот, казалось, до самого позвоночника.

– Прости, котенок. Я не хотел быть грубым. Просто больше не мог тебя ждать. Давай теперь сама, как тебе лучше.

Плечи Белки поникли, и волосы занавесили лицо. Она стиснула бицепсы Дениса и, приподнявшись над распростертым на матрасе телом, чуть не потеряла его, но в самый последний момент согнула руки в локтях и вновь полностью впустила его в себя. Медленно, но резинка все равно прошлась внутри, будто наждачка, и Белка упала на грудь Дениса, дрожа всем телом. Он прижал спутанные волосы к ее ушам:

– Если так больно, то к черту… Переживу…

Он приподнял ее и пересадил себе на колени. На прозрачной резинке дрожали багряные капли.

– Денис, – Белка с трудом шевелила языком, голову бросало то в жар, то в холод. – Давай продолжим, только поаккуратнее в этот раз. Ты сверху.

Денис оттянул большим пальцем влажный уголок ее глаза.

– Пошла к черту, идиотка! – он сорвал презерватив и скомкал. – Да хрен с ним… Не переживай. Сейчас упадет.

Он тяжело выдохнул и свободной рукой вновь коснулся мокрого лба Белки.