Текст книги "Натюрморт с живой белкой (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Белка вырвала свой подбородок и поймала руки Дениса.

– У меня с ним две недели. Всего две недели. Ты не понимаешь.

– Я все понимаю. У меня с тобой и того меньше. Два дня. Отдай их мне. И я постараюсь сделать так, чтобы ты о них не пожалела, – Денис на миг поджал губы. – Ну и… И о том, что для этого дела выбрала меня.

– Куда ты хочешь ехать?

– Это в Каталонии, на море, недалеко от Фигераса.

– А ты был в музее Дали?

– Вот и сходим, – тут же перебил Денис. – У меня же личного гида не было. А теперь есть. Тебе долго собираться?

Белка ткнула пальцем в угол, где валялся рюкзак.

– Все собрано. Я же в Париж собиралась.

– Париж, Фигерас, какая разница, верно?

Он поцеловал ее и слез с кровати.

– Я порежу сыр и багет, да?

– Не забудь нектарины, – улыбнулась Белка.

И Денис поднял в воздух большой палец.

Глава 27 "На волне абсолютного безразличия"

Они добрались до испанского пляжа, и все… Дальше двигаться Белка отказалась.

– Я, наверное, и завтра даже часа не прохожу в музее.

Белка согнулась к ногам, которые Денис зарывал в горячий песок, и снова откинулась на полотенце, вздыхая про себя, что даже после первого дня конно-спортивного лагеря тело так не ныло, как после первой ночи с парнем. Она снова приподняла голову: Денис уже просто сидел рядом, молча глядя на море.

Белка поправила съехавшие на нос очки. Они планировали оставаться здесь до вечера, поужинать в прибрежном ресторанчике и только тогда отправиться в горы. Выходило так, что жариться им тут еще не меньше часа. Все брызги давно исчезли с тела, но возвращаться в воду не хотелось – это означало встать и пройти по меньшей мере шагов тридцать, а даже один шаг представлялся сейчас для Белки пыткой.

Вокруг по-прежнему звучала в основном французская речь, и Белка поймала себя на мысли, что хочет абстрагироваться от внешнего мира и перестать понимать людей. Испанский подарил бы хотя бы часть этой иллюзии, но они пока не сильно продвинулись от границы.

– Хочешь воды?

Денис протянул ей бутылку. Пришлось приподняться еще сильнее и взять. Он смотрел на нее через очки, но Белка отчего-то не сомневалась, что его морские глаза сейчас светятся заботой. Дениса как подменили, и предусмотрительность его нового до ужаса напоминала братскую, и Белка реально заскучала по наглому сыночку русского миллионера. Она бы даже не обиделась, если б этот сыночек собрал утром манатки и свалил. Так и должен вести себя представитель золотой молодежи. И уж никак не возиться с недомогающей девицей, у которой тянущий живот отбил даже желание целоваться.

Чего-то ему в жизни не хватает… Неужто вот этих самых простых отношений с одним полотенцем на двоих и салатом в пластиковой упаковке? Он даже без всякой брезгливости вынес перед отъездом мусор. Сейчас, в простых плавках с бутылкой воды из супермаркета Денис походил на обыкновенного парня, пришедшего со своей девушкой на пляж. Игра? Ему мало оказалось ее циркового представления, и потому он сам вышел на арену? Кто же из них настоящий – мальчик с презрительной улыбочкой или же этот сложивший перед ней лапки, словно в ожидании команды, песик?

– Дай мне шляпу! – специально без всякого «пожалуйста» попросила она.

И Денис дал. В ту же секунду. И спрятал бутылку в рюкзак, чтобы не нагрелась.

Белка стиснула зубы – что за бред? Она отдавала себя совершенно другому человеку, надеясь играть с ним на той же волне, что и он с ней – волне абсолютного безразличия. Она не хотела ни пляжа, ни шампанского, ни, тем более, просыпаться с ним утром на одной подушке. Но она согласилась поехать с ним в Испанию, потому что в тот момент вновь заметила в его взгляде снисходительную усмешку, от которой тереть не осталось и следа, ее напрочь смыло соленой морской водой. Два дня такой заботы, и забыть Дениса не получится. Дни в его обществе перечеркнут все ночи…

Размышляя обо всем об этом, Белка глядела ему в спину. Лопатки Дениса дернулись, будто взгляд пощекотал его, и он медленно повернулся к Белке, сорвал очки с себя, затем с нее, подсунул руку ей под талию, и Белка покорно подставила губы для поцелуя, но его не последовало.

– Что ты делаешь?! – задала она полукриком бессмысленный вопрос.

Он держал ее на руках и нес к морю. В этот раз Белка не ухватилась за его шею, зная теперь, что Денис ее не уронит.

– Ты испечешься, как колобок. Надо освежиться.

Он вбежал с ней в воду, принял на себя первую волну, вторую, а третья уже ударила Белку по животу, но Денис не поставил ее на дно. Нес он ее почти что на вытянутых руках, словно в дар морскому царю. И тот принял жертву в свою пучину. Белка поплыла, и Денис последовал за ней.

– Ты там только не геройствуй, ладно? – вынырнул он подле нее уже достаточно далеко от берега. – Я не дельфин. Вдруг не дотащу тебя.

Белка улыбнулась в ответ.

– Ай-м-файн!

В воде тело ожило. Морской царь подарил силы, и Белка впервые за день получала от движения удовольствие. Но до буйков не поплыла. Руки поднимались пусть и неспешно, но берег приближался с хорошей скоростью. Особых волн не было. Испанское море оказалось дружелюбнее французского, но их все равно немного снесло в сторону, далеко от шезлонгов, и Денис не преминул воспользоваться подаренным морским владыкой уединением. Он упал спиной на мокрый песок и завалил на себя Белку. Их губы встретились.

Руки скользили по влажному телу, а прибой ласкал ноги, то и дело докатываясь шумной пеной аж до дрожащих животов. Море желало затащить их обратно, но они, цепляясь друг за друга, упрямо ползли к границе песков, и вот раскаленные песчинки коснулись лопаток Белки, и она вскрикнула.

– Мне стоит поучиться у солнца разжигать тебя, – улыбнулся Денис и помог Белке подняться.

Только не думал отпускать, не насытившись пока соленой влагой ее губ.

– Мы так не попадем в офис Водафона, – выдохнула Белка, пытаясь совладать с дыханием.

– К черту! Пусть этот мир подождет, – Денис держал ее лицо в мокрых, пахнущих морем, ладонях. – Он меня уже порядком достал. Я прошу у него каких-то жалких два дня. Неужели он зажилит их от меня?

– А если что-то с домом? – не унималась Белка, увертываясь от поцелуев, чтобы продолжить разговор.

– С домом будет все нормально. Все документы у них, и Жирков будет на связи, если вдруг что. Он получает все копии нашей переписки, – Денис наконец сумел поймать ее губы. – С тобой уж я точно не хочу говорить о делах. Два дня, Беллочка, ни слова о деньгах и прочей хрени.

Белка откинула голову, и губы Дениса соскользнули с подбородка на шею.

– Если только ты не собираешься их на меня тратить, – выдохнула она.

– Никаких бутиков. Только культурная и гастрономическая программа. Обещаю.

Он подхватил ее под коленки и поднял над собой, чтобы утонуть носом между ее грудями. Теперь он сдувал горячим дыханием с ее кожи песчинки, а она смахивала с его волос горящие на солнце соленые капли.

– Хочешь, я донесу тебя до еды?

Белка зажмурилась, проклиная предательство своего живота, в котором успела побултыхаться морская вода.

– Я уже, кажется, могу идти…

Белка даже бедрами повела, чтобы выскользнуть из рук Дениса, но тот только сильнее прижал ее к себе, ловя в ладонь стекающие с волос на ее спину тяжелые капли.

– А я точно могу тебя нести. Без всяких там «кажется».

Он подбросил ее, словно маленького ребенка, и поймал уже на обе руки.

– Только не бежать! – взмолилась Белка.

Но поздно – Денис уже шлепал уверенными ногами по волнам, стремительно уменьшая расстояние между ними и брошенными вещами. Душ они искать не стали, просто обмотались полотенцами и, кое-как отряхнув ноги от песка, обулись и двинулись вдоль дороги к едва приметной забегаловке, которая показалась им более-менее приличной.

Темный зал с баром они проигнорировали, выманив к себе официанта – вдоль яркой желтой стены под цветными тканевыми навесами тянулся ряд пустующих столов. Они устроились на одной скамейке и, сделав заказ, принялись толкаться локтями, отвоевывая для себя большую часть стола.

– Ты и испанский знаешь? – спросил Денис, когда случайно больно шарахнулся локтем об угол стола.

Белка протянула руку и стала растирать ему ушибленное место.

– Я его не знаю. Так, элементарный набор из фраз первой необходимости. Хотя я понятия не имею, что за салат нам заказала.

Меню им не принесли. Официант просто перечислил имеющиеся блюда. Белка сперва переводила для Дениса их кулинарные составляющие, а потом махнула рукой и попросила принести то, что с рисом и то, что с куриными ножками.

– Я сейчас съем все, что угодно, – его рука скользнула за спину Белки в виде опоры. – Если потребуется, просто закрою глаза.

И он действительно их закрыл. На секунду, а потом снова смотрел Белке прямо в глаза.

– Блин, я ведь мог обидеться на тебя за нектарин и не вернуться. Каким бы я был тогда дураком…

Белка отвела взгляд и уставилась на бутылку с винным уксусом. Теперь Денис молча наглаживал ей спину, а она все пыталась увернуться от его пальцев, понимая, что принесенная в бутылке вода, сколько бы не пролежала до того в барном холодильнике, не потушит вспыхнувшего в животе пожара.

Наконец пришло спасение в виде салата. Вокруг горки риса красовались остальные ингредиенты, из которых самыми желанными сейчас были маслины.

– Тебе все замешать? – спросил Денис, подцепив на вилку майонез.

Белка кивнула.

– Это же салат Нисуаз, – улыбнулась она.

– Это оливье, на пятый день празднования Нового Года, когда закончилась картошка и лень идти в магазин.

Белка снова спрятала от Дениса глаза. На этот раз в тарелке, в которой тот бодро орудовал вилкой и ножом.

– Ты ничего не ешь из русской кухни? – спросил он с неподдельным интересом, и Белка пожала плечами:

– Я все ела, пока мне это готовили. А сейчас я все покупаю. В основном круассаны и кофе. Первое вкусно, а второе необходимо, – рассмеялась она. – Это неправильно, да? Девушка должна уметь готовить?

Теперь отвернулся Денис и ткнул вилкой в свой салат.

– Девушка ничего никому не должна. Только есть, а то скоро принесут куру. Дичь, конечно, жареная, не улетит…

– А вот это я смотрела! – перебила Белка и даже легонько толкнула Дениса в плечо: от радости и чтобы тот не дулся. Выстрел завалил двух зайцев, и на лицо Дениса вернулась прежняя солнечная улыбка.

– Ну хоть что-то! Думал, никогда не найдем с тобой общий язык! Кстати, все хотел спросить, который твой родной? Ты как сама считаешь?

Белка отправила себе в рот полную вилку, чтобы выиграть время. Тут надо не нарваться на дополнительные вопросы.

– У меня мама русская. Как думаешь, на каком языке она начинала со мной говорить?

– А папа совсем не говорил?

– Относительно мамы, можно сказать, что совсем, – Белка заставила себя улыбнуться, вдруг почувствовав в сердце непонятный укол ревности. Что бы отец ни сделал сыну сейчас, но он держал его на руках, когда тот не умел ходить, а вот ее биологический папочка даже не поинтересовался, как Алина назвала его дочь.

– А сейчас как? Ты хорошо говоришь по-русски, не подумай… Я вообще в полном шоке. И все же…

– Я вставляю английские слова, да? Прости, я не замечаю этого.

– Немного, не суть. Просто что-то не так. Ну… Слушай, на каком языке ты думаешь? Мне действительно интересно.

– Теперь на английском, – не задумываясь, ответила Белка. – Я перевожу в уме на русский, поэтому я так медленно отвечаю. Ты не думай, со мной все нормально…

Денис подхватил салфетку и промокнул Белке губы.

– Ну в чем-то даже хорошо, что ты оказалась такой медленной. К школьнице я бы не подошел. Хотя, по правде сказать, я смотрел на тебя на пирсе и гадал, сколько же тебе лет. Потом решил, что не будь тебе хотя бы восемнадцати, ты не смогла бы оказаться здесь без родителей. Я чуть ошибся, конечно, по поводу родителей… Белка… Ты не против, если я тебя тоже буду так звать?

Она кивнула, и Денис сжал ее запястье, точно доктор, нащупывающий пульс, а ей казалось, что удары ее сердца слышит даже официант, скучающий в баре за стеклянной дверью.

– Так вот, Белка, это тоже знак небес. Это они позаботились, чтобы ты на пару дней осталась без родительского надзора, но я с тебя глаз не спущу. Можешь даже не надеяться.

В этот раз она не спрятала глаза. Только пошевелила пальцами и вилкой, и Денис отпустил ее руку. В такие минуты лучше жевать, чтобы никто не ждал от тебя ответа и не думал, что ты ломаешь над ним голову. А именно этим Белка сейчас занималась, параллельно работая челюстями. Зачем все эти разговоры? К чему такой доверительный тихий тон? Он превращает их общение в одно большое романтическое свидание, а это ведь для нее не больше, чем свидание вслепую ради секса. Ничего больше. Ничего. Сердце не должно так бешено биться, когда рядом нет подушки, в которую можно упасть и, закусив уголок наволочки, погасить вздох наслаждения.

После второго блюда, где Белка отбросила столовые приборы, Денис промокал ей салфеткой не только рот, но и руки. Она жалела, что они не сидят напротив друг друга, тогда Денис, возможно, и не стал бы тянуться через стол ради непонятного джентльменства, а сейчас все карты у него, и все они козыри. Он знает, что нужно девушкам, а она понятия не имеет, что нужно парням, кроме секса, но этому явно что-то от нее нужно. Хоть бы не то, на что намекал Тьерри.

У этого красавчика есть все: внешность и папины деньги, которые покупают ему женское внимание. Девушка, которая бросила его ради папочки, вдруг растворилась в знойном испанском мареве. Денис не похож больше на страдающего любовника. Он изменился, будто робот, у которого переключили программу. Он даже не сказал, чем занимается на фирме отца. Держит в секрете все – вплоть до имени. А тут такая откровенность про кольцо и предательство невесты. Денис хотел, чтобы Белка его пожалела – это было частью его плана по соблазнению, когда он понял, что аквамариновые глаза и пластиковая карта с ней не сработают. Она не купилась на его розовые сопли, но лишь потому, что они не имели для нее никакого значения – она искала в нем то, что Денис искал в ней. Секс и только секс. Но сейчас, похоже, он ищет чего-то большего… Того, что может заключаться в синем прямоугольнике с лысым орлом. Неужели Тьерри прав?

– Хочешь, купим что-нибудь на вечер? – спросил Денис, когда они дошли до машины. – Может, теперь вина?

Белка отказалась. Нет, ей с ним нужна трезвая голова. Пусть делает с телом все, что хочет, но мозги должны остаться при ней. Она не дура, пусть Тьерри там не принижает умственные способности сестренки. Никакой русский не сумеет вскружить ей голову ни поцелуями, ни словами, ни томными взглядами. Ничем. Через два дня она вычеркнет Дениса из своей жизни.

Глава 28 "Мне скажи: "Ты мой хороший"

И все же они зашли в лавку. Пусть не за алкоголем, а за фруктами, но в горах оказались уже при закатном солнце. Заодно немного поплутали, доверившись навигатору, который повез их через крохотную деревеньку, где между двухэтажными домиками могли разъехаться, пожалуй, только два велосипедиста, да и то с трудом. В одном переулке пришлось даже сдать назад, чтобы пропустить мотоциклиста, и мазерати лишь чудом не встретился с разделительным столбиком.

Денис нонстоп материл испанских градостроителей и тут же извинялся за свою грубость, а Белка лишь тихо улыбалась: что же в этом удивительного, должно же за новой обходительной маской проглядывать хоть чуть-чуть старого – вернее, настоящего лица русского джентльмена.

После деревушки навигатор вывел их на проселочную дорожку, местами даже без асфальта. Пока они минут десять петляли в полях, Белка успела поинтересоваться, бывал ли Денис в этих краях раньше. Конечно же, не был. Если бы не ключ, который он переложил из бардачка ей на колени, она бы усомнилась в существовании дома.

Наконец они вернулись в цивилизацию. По обеим сторонам дороги появилась плотная застройка одно– и двухэтажных домиков, но змейка на экране навигатора вилась в горы. Они поднимались долго. Здесь дома уже были раскиданы пусть в небольшом, но все же отдалении друг от друга. С одной стороны появилось кукурузное поле и указатели на горные тропы, затем из ниоткуда возникла ферма, но ее быстро сменили другие домишки. И вот, наконец, машина прибыла в пункт назначения.

Дом возвышался на пригорке по соседству с двумя другими. Не особняк, но аккуратный, выполненный в южном стиле. Фасад смотрел на дорогу, остальное пряталось за метровым глиняным забором и пышной зеленой растительностью. Когда Денис попросил Белку определить цвет, в которой выкрашен дом, художница остановилась на персиковом. В лучах заходящего солнца тот казался довольно насыщенным.

Денис открыл ворота и передал ключи Белке. К парадному входу вела ступенчатая, выложенная камнем, дорожка, и Белка медленно побрела вверх. Замок, на удивление, открылся с первого оборота. Обещанной пыли и духоты Белка не почувствовала. Внутри дом сиял чистотой – за ним явно следили. Только воздух спертый. Проветрить, и можно жить. Целых два дня.

Дом явно был лет на двадцать моложе того, на который Денис оформил сделку. Убранство современное, хоть и с восточным шиком. Терракотовая плитка с мозаикой на полу и на патио. Везде арки, открытая кухня цвета корицы, яркий гранит и дизайн из плитки по стенам. Мебель деревянная, увесистая, но не пожирающая пространство из-за хороших размеров комнат. Только коридор узкий, тянется кишкой мимо кабинета и трех спален.

Денис открыл окно в самой большой, а Белка тем временем намывала на кухне фрукты. Они взяли черную черешню, которую посоветовал продавец – неказистая с виду, она действительно оказалась сладчайшей на вкус, и теперь Белка с полной ладонью косточек искала помойное ведро. В этот момент в кухню и вступил Денис. В руках его чернела бутылка.

– Какой испанский дом без вина?

Белка уперлась спиной в холодный гранит.

– Я не хочу пить.

– Напиваться, ты хотела сказать…

Денис даже не повернул в ее сторону головы, выдвигая ящик за ящиком в поисках штопора. И, конечно же, нашел, что искал.

– Оставим подышать? – спросил он с улыбкой, выкидывая пробку в оставшееся открытым помойное ведро.

Белка проследила за его рукой и ахнула в голос. Выброшенная пробка могла означать лишь одно – бутылка должна быть выпита до дна.

– Денис, я действительно не собираюсь пить!

– Не переживай. Здесь очень толстое стекло. Пить тут от силы два стакана. Ну, допустим, налитых под самый край. Я тоже буду пить на сей раз. Я просто шампанское не люблю. Никакое. Я люблю другую сладость.

Он кошкой подступил к Белке и рывком усадил на столешницу. Секунда, и его губы накрыли ее рот, и язык осторожно начал прокладывать себе путь, пока руки проникали под майку. Большой палец описал вокруг соска полный круг и замер, но когда Белка попыталась оттолкнуть Дениса, тот лишь усилил хватку. Поцелуй стал более требовательным, и теперь Белка держалась за широкие плечи Дениса, чтобы удержать равновесие на скользком кухонном островке.

Какое еще вино! Она и без всякого вина напоминает китайского болванчика, раскачивающегося туда-сюда без остановки. Белка с трудом нащупала гроздь винограда и, отщипнув пару холодных ягод, прижала их ладонью к щеке Дениса. Тот сразу замер и, выпустив ее язык, скользнул губами на дрожащую ладонь. Одна виноградинка оказалась в его зубах, а остальные Белке пришлось зажать в кулак, чтобы не выронить. Крупный, виноград напоминал томаты черри и легко проскользнул в рот к Белке, и той пришлось проглотить его, почти не жуя, потому он и застрял в горле, но кашлянуть она уже не могла – Денис вновь держал ее губы в своих. Теперь горячий язык касался ее зубов, и вся влага с него, увы, стекала в уголок рта, и Белка впустую пыталась проглотить виноград.

– Налей вина! – наконец взмолилась она между поцелуями.

Денис, как по команде, отступил от нее и сдернул с держателя два бокала, а Белка, судорожно сглотнув, надкусила самую крупную виноградину их тех двух, что оставались в ее кулаке, чтобы наконец оросить горло спасительным соком. Вторую она опустила к груди, про себя отметив, что поднявшие майку соски сейчас лишь немногим уступают в размере этой самой виноградине.

– Держи!

Денис протянул бокал и вновь протиснулся между ее ногами, хотя Белка успела свести их вместе.

– За тебя! – он приложил холодное стекло к кончику ее носа и лишь затем к бокалу.

Звон встретившихся бокалов задрожал в ушах колокольным перезвоном, и когда терпкая влага оросила горло, Белка вновь судорожно сглотнула и отпила за раз чуть ли не половину бокала, чтобы наконец почувствовать облегчение – виноградины, встретившись в животе с черешенками, превратились в бабочек, возомнивших себя мотыльками, бьющимися в закрытое окно в поисках выхода. Но его не было. Денис сделал всего один глоток и отставил бокал в сторону, а Белка не отводила свой от губ, стараясь отсрочить следующий поцелуй.

От Дениса валил жар, и Белка испугалась, что так и останется на кухонном островке, потому что его руки уже настойчиво боролись с ее юбкой, превращая ту в тонкий жгутик вокруг талии, которая сжалась до размеров осиной. Вино опалило грудь, а прикосновения Дениса – низ живота, и сейчас эти волны встретились, грозясь разорвать Белку на тысячи крохотных бельчат.

– Только не здесь!

Вместо крика у нее вышел хрип.

– Именно здесь. В кровати успеется.

Денис выудил из ее похолодевших пальцев пустой бокал, где на донышке колыхалось вино, как отсвет уличного фонаря сейчас в его потемневших глазах.

– Я вся в песке…

Она стянула в машине лифчик, но бикини оставались полными песка, и сейчас Белка чувствовала горящей кожей каждую песчинку.

– А это решаемо!

Он запустил руку под боковую резинку, и Белка испугалась, что Денис примется вытряхивать песок прямо на гранит, но он положил вторую руку на другое бедро и резко сдернул купальник. В воцарившейся тишине Белке даже показалось, что она слышит, как мелкие камушки отскакивают от плитки. Но вот Денис уже опустил ее на пол и освободил от оставшейся одежды. Его упала на пол в ту же песочную кучу, и Денис вновь, как на пляже, подхватил Белку на руки и отправился к раскрытой двери. Мимо столика под зонтиком, по дорожке за угол дома к бассейну.

– Не бросай!

Белка вцепилась ему в шею, даже немного оцарапав короткими ногтями влажную кожу. Денис отстранил ее сжавшееся тело от своего и рассмеялся.

– Здесь мелко, а ты мне нужна живой.

Ее ноги тут же ушли по колено под воду. Холоднее, чем в море, а со страху вообще острый лед. Белка взвизгнула, но Денис уже был рядом и тащил ее на глубину. Бассейн крохотный, только окунуться. С головой не скрывает, и Белка нырнула, чтобы освободить волосы от назойливых песчинок.

Фонари лениво дарили им свой свет, расходясь колдовскими кругами по встревоженной воде. И в этих кругах дрожало два тела. Денис выкручивал жгутом влажные волосы, заставляя Белку открывать для его поцелуев шею все больше и больше. Он прошелся языком от впадинки до подбородка и утонул в зовущих губах. Белка приклеила пальцы к его мокрой спине, пряча зудящие соски в мокрых завитках на его груди, пока пальцы Дениса искали запутавшиеся песчинки в треугольнике внизу ее живота.

– Не проси в траву, здесь могут быть ящерицы, – прошептал он ей в губы, вытаскивая из бассейна за пульсирующие запястья.

– Денис…

Но он уже подтянул ее к животу, с трудом миновав свою нетерпеливую плоть. Еще секунда, и спина ударилась о ледяную плитку. Денис ногой откинул в сторону плетеное кресло и придвинулся ближе.

– Я себя контролирую, не бойся… – шепнул и тут же поймал губами ее язык, чтобы не слышать больше возражений.

Поцелуй был долгим, глубоким, и когда губы Дениса переместились на грудь, Белка могла лишь хватать ртом воздух, позабыв про былые протесты. Его большие пальцы встретились подле полного воды пупка Белки. На мгновение, и вот уже разошлись – теперь влажные ладони накрыли дрожащие коленки.

Белка не видела Дениса. Только темное испанское небо, по которому ночь щедрой рукой рассыпала тысячи звезд. Одна из них скатилась с небосклона прямо Белке на живот и наполнила все тело нестерпимым жаром, а, закатившись внутрь, стала безжалостно колоть своими лучами, пока ее не сбило метеором – она промчалась через грудь в голову, проступила на лбу мириадом блестящих росинок и сорвалась с губ громким стоном, чтобы навсегда раствориться в мерцающей бесконечности неба. Белка вцепилась в локти Дениса, чтобы удержать себя на столе. Гладкие плитки менялись под ее спиной со скоростью звездопада. Звезды на черном бархате дрожали, и Белка, бросив Дениса, вцепилась в палку зонтика. Море шумело и в ушах, и в теле, волна за волной подбрасывала ее вверх и опускала обратно в пучину – огненная вода смыкалась над ней, и вновь ее выбрасывало наружу под колкий штормовой ветер.

Денис склонялся к ней, чтобы поцеловать, но она всякий раз со стоном откидывала голову, и его зубы безжалостно тянули к себе ее распухшую нижнюю губу. Бросив зонтик, Белка схватилась за шею Дениса, но тот больше не целовал ее. Его губы дрожали подле ее уха, словно переливы в морской раковине. Мгновение, и Белку оглушили цикады, и каждая клеточка ее тела дрожала, как смычок невидимых скрипачей. Денис шумно выдохнул и прижался мокрым лбом к ее груди с такой силой, что Белка по новой застонала, но он не понял причины, и ей пришлось оттягивать его от себя за уши.

– Еле успел, – дыхнул на нее Денис жаром пустыни. – Не позволяй мне больше своевольничать. Я нифига не контролирую себя подле тебя. Не спрашивай почему, – он потерся носом о дрожащий подбородок Белки. – Мне хочется дать тебе всего и сразу… Два дня – это безумно мало, а если еще тратить время на музеи…

Белка уперлась в стол и подтянула себя наверх, вытащив живот из-под Дениса.

– Нам все равно нужно в Водафон…

– Нахрен мне этот телефон! – Денис, как баран, уперся ей в лоб. – Я хочу выпасть с тобой из реальности и никогда не возвращаться в нее. Заеб…

Он проглотил последние звуки и легонько поцеловал распухшие губы Белки.

– В душ или в бассейн?

– В душ.

Белка одной рукой отвела в сторону тело Дениса, а второй помогла себе спрыгнуть со стола. Ноги высохли и больше не скользили. Мокрым у нее сейчас был только живот и лоб. Последний она протерла тыльной стороной ладони, а с животом решила повременить до душа. В первый раз она уловила запах акации, а теперь ей чудился запах эвкалипта, который не в силах были перебить в ее носу тягучие ароматы южной ночи.

Денис позаботился о горячей воде заранее, и сейчас Белка с радостью подставила обессилевшее тело под горячие струи, которые ласково смывали следы ужасного безумства.

– Белка!

Она дернулась из-под душа на голос Дениса и сослепу ткнулась носом в ароматную сладкую мякоть арбуза, который почти сразу оказался полностью у нее во рту, лишая возможности сказать «спасибо». Она сжимала его зубами с яростью акулы, и уже через мгновение открыла рот для благодарности, но поймала новый кусок, который Денис так же умело затолкал ей в рот целиком. Третьего у него не оказалось, и Белка вернулась под воду, чтобы избавиться на этот раз уже от липкого арбузного сока.

Денис слишком замешкался, и Белка вновь отвела его тело в сторону, не позволив перешагнуть порожек душевой кабинки до ее ухода. Пусть моется один, а она подарит свое внимание фену – в мокрой кровати она спать больше не собирается.

Денис вытирался долго, разглядывая ее замотанное в полотенце тело взглядом собственника. Белка глянула на него еще раз, но огня в ее глазах не хватило, чтобы испепелить наглеца на месте. Теперь он промокал краем полотенца ей плечи.

– Хочешь еще арбуза?

Она мотнула головой, откладывая фен в сторону, и попросила принести из ее рюкзака расческу. Но Денис вернулся еще и с бокалом. Одним.

– Я не буду пить одна, – процедила Белка сквозь зубы, чувствуя, что у нее и так до сих пор дрожат коленки.

– У меня только две руки. Или я должен был принести тебе расческу в зубах? – улыбнулся Денис. – Перебирайся в кровать, и я принесу свой бокал. Такой же полный.

– Ты не выпил свой первый. Я помню.

Она смотрела ему прямо в глаза. Он даже не моргнул.

– Я не особый любитель вина. Оно меня не расслабляет. Я предпочитаю водку.

– Как любой русский?

Он взял секундную паузу и ответил:

– Как русский, – исключив из фразы слово «любой».

На ватных ногах Белка доковыляла до кровати и юркнула под одеяло, держа бокал над головой, чтобы не забрызгать кровать. Денис долго не возвращался, и она сделала первый глоток, затем второй и третий. Вино мягко растекалось по телу, наполняя его на сей раз спокойным теплом. Когда на дне осталась одна лишь капля, Белка раскрутила бокал между ладонями и улыбнулась. На стекле играл искусственный свет зажженных на зеркальном комоде свечей, которых она как-то не заметила, когда входила в спальню. Или их не было?

Белка резко обернулась – Денис стоял в дверях, держа в одной руке крохотный пультик, видимо, от этих самых свечей, а в другой – черную блестящую гитару.

– Вау! – выдохнула Белка и на ощупь поставила пустой бокал на прикроватную тумбочку.

Денис положил рядом с ним пульт, чуть отодвинув бокал от края, и присел рядом с Белкой.

– Ты любишь петь?

Белка отрицательно мотнула головой.

– Тогда Битлы отменяются. Чиграков в студии. Хотя ты, скорее всего, даже не знаешь, кто это такой…

Денис заиграл, и Белка откинулась в высокие подушки. Пальцы его стремительно бегали по струнам, и она перестала уже разбирать, где его пальцы, а где дрожат блики от свечей на полировке инструмента.

– Так успокой меня глазами, успокой меня душой, – пел он, глядя в ее широко распахнутые глаза. – И босыми стань ногами на сердечную мозоль. Для меня ты – ангел божий, без тебя такая муть… Мне скажи: «Ты мой хороший». И еще чего-нибудь.

Белка подалась вперед и опустила голову Денису на плечо, осторожно смыкая пальцы на его пупке под прохладным корпусом гитары. Он играл, но больше не пел. Тогда она приподнялась, чтобы коснуться губами мочки его уха, и прошептала:

– Мой хороший, я хочу еще…

Его рука зависла над струнами.

– Музыки? Вина? – прошептал он, глядя на их отражение в мерцающем зеркале над комодом.

– Тебя, – и Белка сомкнула губы на мочке его уха.

Пальцы Дениса упали на струны, и те задребезжали, но не сумели утаить его глубокого стона. Белка разжала его пальцы на грифе и аккуратно опустила гитару на плитку, а потом толкнула Дениса в грудь и завалила на спину поперек матраса.

– Я хочу теперь быть сверху по-настоящему.

Она склонилась к лицу поверженного Дениса, тронув волосами его губы. Он поймал сухую прядь и смочил еще оставшейся в его рту слюной.

– В прошлый раз все было слишком по-настоящему, – прошептал он, выплюнув волосы и, схватив Белку за шею, повалил рядом, чтобы тут же нависнуть над ней. – Я тебя предупреждал, что в постели командую я, а ты подчиняешься без лишних разговоров.