Текст книги "Копия моего мужа (СИ)"

Автор книги: Ольга Джокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

Я ощущаю исходящую от него опасность, но отвести свой взгляд не могу.

– Поднимайся в гостиную, – произносит Тахиров. – Нужно поговорить.

Рустам ещё несколько секунд стоит в дверном проёме глядя на меня, после чего уходит так же резко и неожиданно, как и появился. Разговор с ним мне нужен, просто жизненно необходим. Хочется прояснить для себя многие моменты, хочется понять, что мне делать дальше и есть ли у меня шанс получить свою долю денег после продажи нашего с Тимом дома? Я согласна на небольшую сумму, только бы её хватило на крошечную квартиру в Москве или области, чтобы я не ощущала себя человеком без определенного места жительства.

Ребёнок внутри меня начинает толкаться сильнее и болезненнее. Немного потягивает поясницу и решаю немного поплавать в бассейне, чтобы послабить неприятные ощущения. В конце концов, кажется, что Рустаму тоже нужен разговор со мной, ведь для этого он искал меня?

Я окунаюсь в прохладную воду и боль постепенно отступает. Я несколько раз подряд проплываю от бортика к бортику, ощущая в мышцах приятную усталость. Выхожу из бассейна и закутавшись в белоснежный махровый халат направляюсь в сторону душа.

На мне теплая толстовка с большими широкими карманами и удобные джинсы-бойфренды. Влажные волосы завязаны в пучок, а губы слегка тронуты матовой помадой. Пока я иду к месту нашей с Рустамом встречи, то мысленно перебираю все вопросы, на которые мне хотелось бы получить от него вразумительные ответы. Но когда я переступаю порог роскошной гостиной все слова в голове теряются, потому что я вижу на светлом диване из кожи Рустама и молодую девушку в белом брючном костюме. Это означает одно – откровенному разговору с ним не бывать.

Незнакомка красивая и стильно одета – пухлые губы с родинкой над верхней губой накрашены алой помадой, на глазах выведены чёрные ровные стрелки. Черты её лица правильные и мастерски отточены – возможно не обошлось без помощи пластического хирурга. Светлые волосы чуть выше плеч красиво уложены. От девушки исходит игривость, сексуальность и харизма. В каждом её жесте и взгляде. И для меня не остается незамеченным тот факт, что она открыто флиртует с Тахировым.

То, как она смеется, чуть откинув голову назад, обнажая свои белоснежные зубы. То, как она слегка, словно ненарочно, касается его ноги своими пальцами во время разговора. И то, что какими глазами она на него смотрит. Голодными, хищными, жадными.

Не знаю почему, но она априори мне не нравится. Я совершенно не в курсе кто она такая и чем живёт, но часто бывает такое, что первое впечатление уже ничем не исправишь. Очередная попытка пофлиртовать с Рустамом заставляет моё сердце пропустить несколько глухих ударов. Я стою на том же месте и не могу понять своих эмоций. Разум понимает, что этот человек без тени улыбки, который сидит на диване является для меня совершенно чужим. Он для меня никто. Но сердце, кажется, не собирается мириться с тем, что Тимура нет в живых и почему-то активно реагирует на Рустама и его неделовое общение с блондинкой. Неужели я ревную? Чушь какая-то!

– Лера, проходи, – кивает Рустам, увидев меня на пороге гостиной.

Чтобы спрятать волнение, сую руки в карманы толстовки и прохожу в комнату под пристальные взгляды этих двоих. На лице девушки-блондинки мелькает что-то похожее на раздражение, но она умело справляется со своими эмоциями и цепляет на лицо дружелюбную улыбку.

Я сажусь на диван напротив них и вижу, как блондинка протягивает мне свою тонкую ладонь:

– Привет, Лера, меня зовут Вика и я работаю на Рустама Ильдаровича.

Я не даю ей свою руку в ответ. Сижу молча и выжидаю. Вика нервно косится на Тахирова и тот едва заметно кивает.

– Виктория Леонидовна займется тобой, – произносит Рустам глядя мне в глаза. – Поможет тебе с подготовкой к родам, купит все необходимые вещи и мебель, подберёт профессионального доктора для родов в Лапино. Временно станет твоей незаменимой правой рукой.

Вика всё это время кивает словно китайский болванчик на каждое сказанное Рустамом слово.

– Да-да, всё так и будет. Для этого мне нужны твои медицинские обследования и обменная карта беременной.

– Я не собиралась рожать в роддоме, – произношу я, опустив глаза в пол. – И карты у меня тоже нет.

В гостиной воцаряется немая тишина, прерываемая постукиванием острых ноготков Вики о деревянный подлокотник.

– Извини, я не понимаю тебя, – скалится блондинка.

– Я настраивалась на домашние роды. Договорилась с акушеркой и совершенно не собиралась ехать ни в какой роддом.

– Но Лера! Это же опасно – для тебя, для ребёнка, – пытается встрять Вика.

Рустам злится, хотя не выдает этого своим внешним видом. Это заметно лишь по тому как на его челюстях играют желваки.

– А доверять врачам не опасно? – восклицаю я, ощущая, как в области грудной клетки начинает болезненно ныть. – Моя мать умерла от рака, и врачи не смогли сделать ничего, чтобы спасти её!

Сдерживаю слёзы и умоляю себя не плакать перед этими двумя, у которых нет ни капли ко мне сочувствия и жалости. Не знаю, что им нужно, но вся эта ситуация мне абсолютно не нравится.

– Ты будешь делать так, как скажу я, – произносит наконец Рустам.

Я поднимаюсь с дивана и несмотря на то, что Вика просит меня остаться, направляюсь на выход.

– Мне не нужна никакая правая рука, Рустам! Мне не нужно всё это! – выкрикиваю уже на пороге гостиной. – Лучше отдай то, что забрал у меня и я навсегда исчезну из твоей жизни!

Его глаза полыхают недобрым огнём. Кажется, что если бы не моё положение и половая принадлежность, то он непременно сделал бы мне больно. Но он уже делает мне больно одним только своим присутствием и внешним видом как напоминание о Тимуре. Из глаз катятся слёзы, и я выхожу из гостиной слушая негромкие оправдания Вики перед Тахировым за моё поведение:

– Пойми, у девушки стресс. Она потеряла мужа и сейчас кажется немного не в себе. Уверена, что я найду к ней подход.

Я нервно бью кулаком о стену в прихожей и быстрым шагом поднимаюсь в свою комнату.

Глава 9

За закрытой дверью ощущаю себя в безопасности. Тяжело дышу, успокаиваю себя тем, что никто не сможет ничего сделать без моего согласия. Ведь так? Усмехаюсь и тут же вспоминаю, что в нашем мире балом правят деньги, поэтому я не удивлюсь, если Рустам и в этой своей прихоти добьется того, чего он хочет.

Одного не пойму, какая ему разница, где вообще родится этот ребёнок? С Тимуром они не были близки, поэтому говорить о том, что Рустам беспокоится о племяннике или племяннице – как минимум глупо. Тим был весельчаком и заводилой в любой компании, умел показать себя как интеллектуалом, так и своим в доску дворовым парнем. По мере того как долго мы жили вместе он каждый раз открывался для меня с новой стороны. С долей вероятности могу предположить, почему они с Рустамом не дружили – рядом друг с другом им наверняка было тесно. По своей природе, что Тимур был лидером, что Рустам.

Едва я опускаюсь на кровать, как слышу негромкий стук в дверь.

– Лера, это Виктория. Нам нужно поговорить.

Я даже не думаю шевелится. Просто беру подушку и накрываюсь ею, приглушая раздражающие звуки. Вику моё молчание не останавливает. Настырная женщина, которая вдруг решила, что я по щелчку пальцев стану её подругой, продолжает вести монологи у порога моей комнаты.

– Лера, не глупи! Никто не хочет сделать тебе плохо. Я просто пытаюсь помочь…

«Ага, и выслужиться перед Рустамом Ильдаровичем», – думаю про себя, но вслух не озвучиваю. Вика продолжает настойчиво стучать кулаками о дверь, и я не выдерживаю – поднимаюсь с постели, чтобы послать её куда подальше.

Когда подхожу к двери и касаюсь пальцами холодного метала ручки, то слышу в коридоре тяжелые шаги. Застываю на месте, когда строгий голос Тахирова обращается, к счастью, не ко мне:

– Оставь её.

– Но… ты же сам просил заняться ею, – отвечает негромко Вика.

Я забываю, как нужно дышать. Стою в той же позе и боюсь двинуться с места.

– Я сказал оставь её, – ледяной тон Тахирова даже сквозь двери пугает меня.

Вика тяжело вздыхает и отходит от двери. Шаги возобновляются, становятся тише, а потом и вовсе стихают. Я остаюсь одна и наконец приобретаю способность дышать полной грудью. Не знаю почему, но присутствие Рустама действует на меня странным образом – в горле пересыхает, а тело будто парализует от страха, словно на интуитивном уровне я понимаю, что общение с ним не принесет мне ничего хорошего. От него веет опасностью и ненавистью ко мне. Но это, впрочем, вполне взаимно.

Я слышу на улице шум мотора. С опаской подхожу к окну и замечаю, как в один из чёрных автомобилей из кортежа Тахирова садится Вика. Рустам галантно подает ей руку, а затем забирается в салон и сам. В последний момент вскидывает взгляд на мои окна, и я тут же отшатываюсь. Словно преступница, которую застукали на месте происшествия, прячусь за штору и молюсь, чтобы он не заметил меня. Вскоре весь кортеж Тахирова направляется к воротам.

Я выбираюсь из своего убежища, удостоверившись в том, что на меня не смотрят. Несколько минут стою у окна, крепко сжимая пальцы в кулаки и мечтаю только о том, чтобы Тахиров больше никогда не вернулся.

Чтобы отвлечь себя от гнетущих мыслей я вновь возвращаюсь в постель и укрывшись одеялом с головой крепко засыпаю. Сон беспокойный, странный, во время которого я всё время убегаю от кого-то. И пусть я не вижу лица нападающего, но ощущаю, что за мной бежит именно Рустам.

Просыпаюсь, когда за окнами темно, а в мою комнату вновь настойчиво стучат. Сквозь сон думаю, что это опять Вика.

– Убирайся! – злобно выкрикиваю, бросая в дверь подушку.

– Лера, это я – Ира. Ужин уже на столе, – слышу негромкий ласковый голос помощницы и тут же корю себя за эмоциональность.

– Прости, Ир, но я сегодня обойдусь без ужина, – раскрываю глаза в кромешной темноте и ощущаю себя невероятно подавленной.

Моя беременность никогда не была для меня обременительной. Я чувствовала себя прекрасно всё время, до тех пор, пока не попала в особняк Тахирова. Теперь моё настроение на нулевой отметке, меня одолевают страшные сны, а тело словно набито стекловатой – каждое движение отзывается неприятным покалыванием внутри.

– Мне попадёт от Рустама Ильдаровича, если ты не поужинаешь, – вздыхает Ира, но не настаивает, тут же отходит от двери.

А я начинаю чувствовать себя виноватой перед девушкой, поэтому кое-как отрываю голову от подушки и, сменив одежду на платье с открытой спиной, спускаюсь к ужину. В доме как обычно пусто и тихо. Я прохожу на кухню, где пахнет запеченной рыбой, которую я, к слову, терпеть не могу. На меня накатывает легкий приступ тошноты и неприятные воспоминания из детства, где рыба в интернате была дико невкусной и костлявой.

Ирина раскладывает столовые приборы и слегка улыбается, увидев меня на пороге.

– Спасибо, что пришла, Лера.

– Могла бы просто соврать ему, что я ела, – занимаю своё место и пристально осматриваю свой ужин.

Форель под сливочным соусом выглядит аппетитно. Я опускаю один кусочек на язык и ощущаю, как рыба буквально тает во рту. Вкусная, сочная, с хрустящей корочкой. Никогда не думала, что она может быть приготовлена так, чтобы от неё не воротило.

Расправившись с ужином помощница по дому подносит к столу десерт, но я вежливо от него отказываюсь.

– Спасибо, что выручила, – произносит Ирина, забирая грязную посуду. – Я не могу остаться без работы. Дома меня ждёт муж-инвалид и двое маленьких детей.

Я внимательно осматриваю щуплую рыжеволосую девушку и сочувственно киваю.

– Не за что, Ира. Ужин был вкусным – зря я отказывалась.

Поднявшись с места не спешу уходить. Язык так и чешется, чтобы поговорить с Ирой о большем. Чтобы узнать, какие тайны хранит в себе этот особняк и его своенравный хозяин.

– Скажи, Ира, та блондинка по имени Вика, которая сегодня приезжала – кто она?

Ира поворачивается ко мне лицом и слегка щурится. Её смешные веснушки и рыжий цвет волос создают впечатление того, что помощнице не больше восемнадцати лет. Но оказывается за плечами юной девушки багаж сложной жизни, который она тянет на своих плечах.

– Вика постоянно находится с Рустамом Ильдаровичем. Его личная помощница. Но, честно говоря, я терпеть её не могу, – чуть тише произносит Ира.

В этом наши с ней мнения сходятся. Мне хватило одного взгляда на эту пафосную цыпочку, чтобы почувствовать к ней неприязнь. И дело даже не в ревности к копии моего мужа.

– Между ними с Тахировым что-то есть? – решаюсь задать вопрос, который мучил меня с самой первой встречи с Викой.

Было видно, что девушка тянется к Тахирову и в открытую с ним флиртует. Едва Ира открывает рот, чтобы ответить на мой вопрос, как её лицо странно вытягивается от ужаса, а я наконец слышу за своей спиной чьи-то шаги. Судя по тому как по коже проходится неприятный холодок, прямо за мной находится Рустам. Его тяжелые шаги становятся ближе, чётче. В ноздри проникает запах его парфюма с нотками табака.

Теперь он совсем близко, буквально вплотную со мной. Дышит надо мной, опаляя оголенную спину и плечи своим горячим дыханием. Сердце бьётся словно птичка в клетке от догадки, что он всё слышал. Слышал как я обсуждала его и Вику? Ещё подумает, что мне есть до этого какое-то дело. Я спросила из праздного любопытства, о чём сейчас сильно жалею.

– Если тебя интересуют вопросы обо мне – можешь не стесняться и спрашивать у меня лично, – слышу над ухом его хриплый баритон.

Язык прилипает к нёбу, а тело становится ватным, и чтобы не упасть, хватаюсь рукой за высокую спинку стоящего рядом стула.

– Ира, а Вы можете собирать свои вещи, – продолжает Тахиров. – С сегодняшнего дня Вы здесь больше не работаете.

– Я же ничего не успела ответить! – восклицает помощница и на её глаза тут же наворачиваются слёзы.

Рустам делает отступной шаг назад, я это чувствую по тому, как становится легче дышать без его плотного присутствия. Ирина плачет, крупные слёзы катятся с её глаз, и я ощущаю огромную вину за то, что подвела девушку.

– Вытри слёзы, я всё решу, – бросаю ей перед тем, как развернуться в сторону лестничного пролёта догоняя Рустама.

Он идёт по коридору неторопливо, будто знает, что я стану просить его об одолжении. Одна его рука находится в кармане брюк, другой он что-то щёлкает на телефоне.

– Подожди! – выкрикиваю ему в спину.

Тахиров поворачивается ко мне лицом и останавливается у лестничного пролёта. Чёрные глаза внимательно осматривают меня – проходятся по оголенным ногам и зоне декольте, которая в данном платье слишком глубокая. Я стойко выдерживаю его взгляд, от которого на коже выступают мурашки, и сделав глубокий вдох произношу:

– Ты не можешь с ней так поступить. Ирина… хороший работник. Это я виновата в том, что стала задавать ей вопросы, – опускаю глаза в пол и слушаю собственное громкое сердцебиение.

– Хорошо, что ты научилась признавать свои ошибки, Лера, – отвечает Рустам.

– Не увольняй её, пожалуйста, – мой голос звучит так жалобно, что мне от самой себя противно.

Но на кону даже не моя жизнь, а человека, которого я подставила своим неуемным любопытством.

– Мне не нужны работники, которые не умеют держать язык за зубами, – отчеканивает Тахиров.

– Я согласна поехать с Викой в роддом и заняться приготовлением к родам, – решаюсь поднять свой взгляд на Рустама.

В его глазах мелькает тень одобрения. Или мне показалось?

– Я согласна на всё, что предложит Виктория Леонидовна. И на то, что предложишь ты, – гордо вскидываю подбородок и тоже рассматриваю его лицо.

Темную щетину, которая прибавляет ему возраста и строгости, плотно сжатые губы с ровными линиями и густые чёрные брови, которые сведены к переносице. Его смело можно назвать красивым мужчиной, но его красота меня пугает.

– Только не увольняй Иру, ей нужно кормить семью…

Тахиров наконец довольно ухмыляется. Уголки его рта слегка ползут вверх, создавая иллюзию улыбки. Но я знаю, что такие как он не умеют искреннее улыбаться.

– Ты предлагаешь мне бартер? Заманчивая идея, Лера. И правильная по отношению к помощнице. Но знай, что ты в любом случае поехала бы в тот роддом, который я тебе предложил. Потому что…

– … потому что у меня нет выбора, – заканчиваю вместо него.

– И это тоже, да, – кивает Рустам. – Умница, девочка.

Он пользуется тем, что знает обо мне всё до мельчайших деталей. Тахиров может делать со мной всё, что угодно – никто даже не кинется защищать никому ненужную детдомовку.

– Дай Ирине последний шанс, и я больше никогда с ней не заговорю, – произношу с тяжелым вздохом.

– Я подумаю, – Рустам разворачивается ко мне спиной и начинает подниматься по лестнице. – И да, мы с Викторией Леонидовной не любовники. Я не трахаю тех, с кем работаю.

Глава 10

Каждое новое пробуждение в особняке Тахирова дается мне сложнее и сложнее. Выходить из комнаты не хочется – я боюсь, что встречусь там с Рустамом, а этого я опасаюсь больше всего. Общение с ним… вызывает во мне необоснованную панику. Я не знаю, чего от него ждать, не знаю, на что он способен, поэтому насколько смогу буду пытаться избегать встречи с ним. Необъятные квадратные метры его особняка, к счастью, позволяют делать наше общение нечастым.

Я ощущаю, что быть здесь не должна, что своим пребыванием в этом доме порочу то, что было между нами с Тимуром. Гармония, тепло и уют. Порой мне казалось, что он обходиться со мной слишком мягко, словно с хрустальной вазой. Оберегает меня так, как никто и никогда, кроме мамы…

Даже его обоснованное желание не касаться меня во время беременности было таким… милым. Порой мне хотелось всё повторить. Всю ту страсть, которая была между нами до того, как я забеременела. Хотелось вновь почувствовать его сильные ладони на своем теле, ощутить грубую мужскую сущность и болезненно-приятные толчки в своем теле. Но я принимала его желание не навредить мне и ребёнку. К тому же, не каждый мужчина возжелает беременную женщину. Это я тоже прекрасно понимала.

Я лениво валяюсь в постели, пока не слышу телефонный звонок. Тело наливается приятным теплом, когда на дисплее мобильного я вижу фотографию Дашки.

– Привет, дорогая! Не сильно занята? – спрашивает подруга.

– С минуты на минуту за мной приедет помощница Рустама и мы вдвоем отправимся сначала в роддом, а затем за покупками, поэтому нет, совершенно не занята.

– Тебе обязательно иметь дело с его помощницей? Почему бы ему не дать тебе возможность самой всё решить и выбрать то, что тебе понравится? – возмущается Дарья в телефонную трубку.

– Тут всё просто. Рустам не доверяет мне, – я поднимаюсь с постели и подхожу к высокому зеркалу.

Осматриваю себя со всех сторон и остаюсь вполне довольна собой. Впервые после смерти Тима я смогла нормально выспаться, пусть ночью меня и мучили кошмары, под утро я уснула как младенец. Темные круги под глазами исчезли и это не могло не радовать.

– Боится, что ты сбежишь? Но вот неувязка – тебе и бежать-то некуда, – вздыхает Даша. – Мне очень грустно, что я ничем не могу тебе помочь, Лер. Мать совсем никакая стала – её не останавливают ни мои просьбы, ни угрозы, ни то, что с очередной дозой может наступить её конец.

Дашка вздыхает и мне до боли становится её жалко. Хочется оказаться рядом и покрепче её обнять. Я как никто понимаю её проблему, имея зависимого от алкоголя отца.

– Ладно, не унываем, подруга. За чёрной полосой обязательно наступит белая, – произносит Даша.

– Я люблю тебя, знаешь? И обещаю, что на днях мы с тобой обязательно встретимся.

Подруга кладёт трубку, а я вновь укладываюсь в кровать, накрываясь одеялом, потому что впервые в жизни не хочу, чтобы начинался новый день.

***

К роддому мы едем с Викторией Леонидовной молча. Она сидит, потупившись в телефон, я – в окно. Погода на улице замечательная – ярко светит солнце, на небе ни облачка. Кажется, в город наконец-то ворвалось бабье лето.

– Значит так, сейчас по-быстрому заключаем договор с доктором, сдаем анализы и покупаем необходимые детские товары, – произносит Вика, заблокировав телефон.

Рустама рядом нет, поэтому прикидываться, что она действительно хочет мне помочь не имеет смысла. Помощница Тахирова поворачивается ко мне лицом и пристально окидывает взглядом. Её голубые глаза впиваются в моё лицо. Разглядывают меня с головы и до ног, не стесняясь. Я уверенно выдерживаю её взгляд и хмыкаю, потому что сама не рада такому соседству. Раз уж среди всех сотрудников Рустама мне досталась именно Вика – буду довольствоваться тем, что есть.

– Не утруждайся на пояснения, меня тоже тяготит твоё общество, – киваю в ответ.

– Рада, что ты такая понятливая. Надеюсь, что мы сработаемся.

– Не надейся, – отворачиваюсь к окну и всматриваюсь в высотное здание родильного дома.

Автомобиль останавливается у центрального входа. Я выбираюсь на улицу, расстегиваю куртку, потому что солнце нещадно печёт в черную верхнюю одежду.

– Поторапливайся, – командует Вика, цокая каблуками.

Она стильно одета – короткое бежевое пальто, замшевые туфли на полтона темнее и чёрное платье, которое облепило её фигуру в форме гитары. Я иду следом за ней. Настолько быстро, насколько могу. Мне и самой хочется поскорее со всем этим закончить. Вид больницы вселяет панику. Особый запах, который витает даже в дорогом клиническом госпитале пропитывается в одежду и преследует меня в лифте.

Воспоминания наваливаются на меня снежным комом. Мне десять. Я приезжаю вместе с отцом в онкобольницу, прохожу мимо палат, где сидят десятки больных раком людей. Вглядываюсь в их печальные лица и боюсь. Цепляюсь в папину руку сильнее, жду, что он защитит меня и скажет, что всё будет хорошо, жду, что заберёт меня отсюда и увезёт домой. Мы входим в палату, где помимо мамы находятся ещё три женщины разных возрастов. Но мама – самая молодая. Лежит в кровати на белых простынях и её лицо кажется сливается с этими самыми простынями. Такое же белое и безжизненное.

Отец потерян. Он не знает, как будет жить без неё, а я не знаю, как буду жить без них двоих, потому что чувствую – папа не справится без мамы. Он слабый и нуждается в поддержке, а мать всегда была главой семьи и держала всё под контролем, потому что на отца было сложно положиться. Он просит обнять маму. Я склоняюсь над ней, приобнимаю за плечи, стараюсь не вдыхать запах сильных лекарств и приближающейся смерти.

В палату заходит толстая медсестра со штативом для капельницы. Грубо отталкивает меня в сторону и берёт мамину исколотую руку. Я понимаю, что мать для неё очередная пациентка, но сердце за неё все равно болит.

– У нас тихий час – время для посещений окончено! – говорит медсестра, обращаясь в нашу сторону.

Мы с отцом уходим. Я долго оборачиваюсь назад, всматриваюсь в окна диспансера, в надежде, что мама поднимется и помашет мне рукой, но этого не происходит. В тот же день я потеряю её навсегда.

***

– Приехали, – произносит Вика и воспоминания тут же растворяются.

Я украдкой вытираю скопившиеся в уголках глаз слёзы и выхожу из лифта на седьмом этаже. Виктория проводит меня к кабинету и деловито проходит внутрь. Оплачивает родзал, естественные роды и анестезию, хотя я прошу обойтись без неё. Вика бросает на меня строгие взгляды, и я неожиданно для самой себя замолкаю. Думаю, о том, что в процессе всё равно смогу отказаться.

Доктор – пожилая женщина с неожиданно добрым взглядом просить прилечь меня на кушетку. Она не осуждает меня за страхи, не лезет с распросами. Просто водит датчиком по животу и слегка хмурится. Легкая паника прокатывается по телу. Я боюсь, что с ребёнком что-то не так, но вскоре её хмурый взгляд становится прежним и я выдыхаю.

– Лера, правильно? – я киваю. – Лера, у малыша небольшое обвитие пуповиной, но это не страшно. Плацента мне не нравится, но мы будем её контролировать, хорошо?

Я киваю и стираю с живота липкую жидкость.

– Тогда буду ждать тебя через неделю.

Мы выходим на улицу и садимся в автомобиль. Моё представление о больнице и докторах только что окончательно перевернулось. Возможно доброжелательность врача была не более чем благодарностью за уплаченные деньги, но всё равно мне было тепло и совсем не страшно, несмотря на то, что никто из близких больше не держал меня за руку.

***

В торговом центре на Ленинском проспекте полно людей. Мы заходим в первый попавшийся магазин и рассматриваем кроватку. Я смотрю на лиловую, Вика – на чёрную.

– Я так и знала, что у тебя отсутствует вкус, – кривится она, глядя на мой выбор. – Мы берём эту, Лера. Времени возиться у меня нет. Ты же знаешь на кого я работаю.

В её голосе столько гордости, что мне становится смешно. Она напирает на меня, говорит, что даже не станет рассматривать лиловую кроватку, а я ощущаю, что задыхаюсь от её напора. Поэтому при первом удобном случае, пока Вика не видит, выхожу из детского магазина и сажусь на лавочку. Пусть берёт то, что хочет. Всё равно мой выбор никого не интересует.

– Лера!? Не могу поверить, что это ты! – восклицает знакомый голос откуда-то справа.

Я поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на давнего знакомого Тимура, который был частым завсегдатаем его ночного клуба.

– Иракли! Рада тебя видеть.

– Ты как вообще? – парень присаживается на скамейку рядом со мной и сочувственно смотрит мне в глаза.

– Держусь, – слабо улыбаюсь, но получается паршиво.

– Ты молодец. Скоро малыш родится. Будет для тебя приятным воспоминанием о Тиме.

Улыбка сползает с моего лица, потому что я впервые думаю о том, что помимо Тимура этот ребёнок будет похож и на Рустама. И это пугает меня больше всего на свете.

Я хочу спросить, почему Иракли не смог приехать на похороны, ведь они с Тимом вроде как дружили, но в этот самый момент из магазина выходит Вика и быстро перебирая ногами направляется в нашу сторону. На красивом личике неприятная злобная гримаса. Она тычет в меня своим острым ноготком и выкрикивает на весь торговый центр:

– Ты хочешь, чтобы он казнил меня, да? Этого ты добиваешься, мелкая дрянь?

Иракли виновато пожимает плечами и спешит ретироваться. Машет мне напоследок рукой, оставляя один на один со злобной и разъярённой Викторией.

– От тебя одни неприятности, Лера! Куда не плюнь – все вокруг вертятся вокруг тебя. Даже Рустам и тот разгребает после тебя и твоего муженька то дерьмо, которое вы наворотили!

Она тут же замолкает, словно сказала что-то лишнее.

– Повтори! Какое дерьмо разгребает Рустам? – поднимаюсь с места и смеряю её своим взглядом.

– Я и так сказала много того, чего тебе не следует знать. Но я, пожалуй, повторю. Не рыпайся, Лера. От тебя исходит слишком много проблем.