Текст книги "Копия моего мужа (СИ)"
Автор книги: Ольга Джокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Глава 32
На улице пролетают первые снежинки. Я сижу на подоконнике и смотрю в окно. Надо же, я проснулась раньше малышки, но не чувствую себя сонной или не выспавшейся. Одинокой – да, подавленной – тоже, но общее состояние нельзя назвать плохим.
Слышится шум мотора и автомобиль Тахирова подъезжает к центральному входу особняка. Я посильнее кутаюсь в клетчатый плед и всматриваюсь на улицу. Проходит несколько секунд, прежде чем Рустам выходит из дома с телефоном в руке. На его чёрные волосы и пальто медленно опускаются снежинки, которые он тут же отряхивает и не глядя в моё окно садится на заднее сиденье автомобиля. Явно куда-то спешит.
Слышится вибрация моего мобильного, и я тяну руку к телефону, чувствуя, как сердце начинает стучать гораздо чаще обычного. Я вижу входящее сообщение от Тахирова, поэтому мои пальцы не с первого раза могут разблокировать экран.
«Мне нужно уехать на несколько дней»
и следом:
«Можешь пригласить в гости подругу».
Улыбка на лице становится гораздо шире, когда я перечитываю послание от него вновь и вновь. Набираю сообщение в ответ и тут же его стираю. То, что я хочу написать ему – глупо, по-детски и вряд ли понравится Тахирову. Я буду скучать – вот, что я чувствую, когда понимаю, что не увижу его несколько дней. Блокирую телефон так и не отправив ничего в ответ и отшвыриваю его на кресло.
С каждым днем, проведенным вместе с Рустамом, мои чувства к нему становятся глубже и это… пугает меня. Автомобиль покидает ворота особняка и скрывается за высокими коваными воротами. Сердце несколько раз подряд болезненно сжимается от мысли куда и зачем он поехал. А самое главное с кем… Впереди выходные и неудивительно, если он решил отдохнуть где-нибудь заграницей со своей любовницей. Никой или Викой, плевать. Зажмуриваю глаза, чтобы не расплакаться от собственной глупости и спрыгиваю с подоконника с мыслями о том, что надо со всем этим заканчивать.
Дочка начинает тихонько хныкать в своей кроватке, и я подхожу к ней ближе. Надюшка находится не в настроении – выплевывает бутылочку со смесью изо рта, хнычет и крепко сжимает кулачки. Я правда не знаю, почему малышка не в настроении, поэтому впервые в жизни теряюсь и только и делаю, что ношу её на ручках, напевая колыбельную. Дочка успокаивается спустя полчаса моего непрерывного внимания. Наконец-то пьет молочную смесь, прикрывает глазки и вновь засыпает.
А я принимаю душ и спускаюсь на завтрак. Прошу Ирину не утруждать себя готовкой и самостоятельно делаю салат из авокадо и помидоров черри. Запиваю зеленым чаем с круассанами и возвращаюсь к себе в комнату. Не знаю, что угнетает меня больше – непогода за окном, беспокойная дочка или отсутствие Тахирова. Наверное, всё одновременно.
Вздыхаю и беру в руки мобильный, пользуясь советом Рустама. Приглашаю к себе Дашку, в надежде, что она поможет мне поднять настроение одним только своим присутствием.
***
– Нифига себе у вас дворец! – присвистывает Дашка, когда переступает порог особняка.
Здесь и правда красиво – современный модный дизайн, много причудливых картин, теплые пастельные тона и простая, но стильная мебель. Я придерживаю малышку на руках и даю возможность Дашке потискать её за пухлые щечки.
– Я по-доброму тебе завидую, – ошарашенно качает головой подруга, когда мы садимся в гостиной, а Ирина приносит нам чай и сладости. – Мне такая роскошь даже во сне не приснится.
– Перестань, – отвечаю с улыбкой. – Встретишь ещё своего принца, который увезет тебя в своё волшебное королевство.
– Как и тебя? – спрашивает, прищурившись Даша.
– Рустам не принц. И точно не мой, – натягиваю на себя маску безразличия и делаю глоток чая, пока малышка лежит рядышком и играет погремушками.
– Кстати, где он? – любопытничает подруга.
– Не знаю, – равнодушно пожимаю плечами и отвожу глаза в сторону. – Уехал куда-то на выходные.
– А тебя я вижу зацепило, подруга… – произносит Дашка. – Он же сильно тебя зацепил, это видно.
Щеки мновенно вспыхивают, как будто меня застали за чем-то постыдным.
– Давай закроем тему, ладно? – отвечаю чуть грубее, чем нужно, за что потом корю себя.
Дашка единственный близкий для меня человек и она точно не желает мне зла. Подруга просто говорит правду, а я просто боюсь её принимать.
Чувств к Тахирову я боюсь как огня. Боюсь, что обожгусь так же как и с Тимуром. Только если второй был моим мужем, то первый ничего и никогда мне не обещал. Что между нами? Секс, страсть, похоть? Запрещаю себе думать и фантазировать на этот счёт и тряхнув головой выбрасываю его ненадолго из собственных мыслей.
Даша обиженно пожимает плечами, но разговор всё же переводит в другое русло за что я ей очень сильно благодарна. Я и сама не хочу копаться в себе, а уж обсуждать это с кем-либо ещё точно не готова. Мне хочется выдрать из себя с корнями дурацкую неизвестно откуда взявшуюся симпатию к Рустаму. Хочется искоренить всё то, что было со мной после того, как я вдруг перестала его ненавидеть…
Вечер в приятной компании пролетает незаметно. Я хочу предложить подруге остаться у здесь на ночь – дом большой, гостевых комнат много, но неожиданно Надюшка вновь начинает капризничать. Я касаюсь губами её лобика и понимаю, что он горячий. В суматохе набираю номер скорой помощи и нервно жду, пока они приедут.
К счастью, врачи не заставляют себя долго ждать – через полчаса проходят в дом и осматривают Надюшку. Один из докторов хмурится и меня окутывает сильная паника. Что с ребёнком, почему у неё поднялась температура и как можно помочь ей?
– Ребёнок маленький, лучше проехать с нами в больницу, чтобы взять анализы и понять есть ли повод для волнения, – отвечает один из медработников.
– Хорошо, сейчас… Я только вещи соберу.
Радуюсь, что в этот момент рядом со мной находится Дашка, которая помогает собраться и сообщает, что непременно поедет с нами. Я не могу думать ни о чем другом, кроме как о дочери. Беру её на руки в зимнем комбинезоне, выношу на улицу и тут же наталкиваюсь на амбала Михаила.
– Рустам Ильдарович запретил покидать территорию, – отчеканивает заученные слова.
Сейчас мне хочется треснуть его чем-нибудь тяжелым по лысой голове, но я сдерживаюсь и отвечаю, сцепив зубы.
– Это экстренный случай, Миша. Можешь позвонить Тахирову и объяснить ему всю ситуацию. Я не собираюсь сбегать, – спускаюсь по ступеням к карете скорой помощи и не даже не думаю его слушать.
– Я пробовал. У него связи нет, – отвечает, выкрикивая амбал.
– Что же, в таком случае он сам в этом виноват, – отвечаю со злобой и захлопываю за собой дверцу.
Миша озадаченно чешет затылок, но карету скорой помощи с нами внутри всё же выпускает за территорию участка.
Глава 33
Уже в приемном покое я понимаю, что ничего страшного и критического не происходит. Температура Нади приходит в норму без медицинских манипуляций, но я перестраховываюсь и соглашаюсь лечь на дополнительные обследования.
Эта больница – ургентная. Она совсем не похожа на те, где мы с малышкой лежали после родов и совсем уж отличается от той, которая была в Израиле. Но врачи здесь внимательные, палаты чистые и опрятные, поэтому я не жалуюсь.
Ночь вне дома и на неудобных кроватях проходит беспокойно. Малышка привыкла спать в тишине, а здесь её вряд ли где можно найти. Она то и дело просыпается, хнычет и капризничает, поэтому, когда наступает утро, я нахожусь совсем без сил и настроения.
Дергаюсь, когда открывается дверь и, переступая порог палаты, к нам заходит Виктория Леонидовна. Её идеальный образ резко контрастирует с неидеальной обстановкой больницы. Помощница Тахирова тоже это замечает, поэтому недовольно хмурит брови и встает посреди палаты ни к чему не касаясь.
– Приехала, как только узнала, – сообщает она, сжимая в руках сумочку-клатч. – Болван Миша не сразу сообщил мне о том, что вы в больнице, поэтому уж как вышло…
– Ничего страшного, Виктория. С нами всё хорошо, – сообщаю помощнице Тахирова в надежде, что она уйдет отсюда как можно скорее.
Мне её компания тоже не очень уж приятна.
– Дело в том, что Рустам Ильдарович просил не беспокоить его по мелочам. У него личная командировка, – Вика специально делает акцент на последней фразе делая мне больно.
Чувствую, как острые иглы одна за другой вонзаются в сердце. Чтобы не выдать свои эмоции отворачиваю голову к окну и смотрю на зимнюю улицу. Теперь я уже не сомневаюсь в том, что Рустам находится с женщиной. Поэтому, конечно же, ему не до нас с Надюшкой. А Виктория просто вынужденно занимается нашими вопросами.
– Ясно, – проговариваю хриплым голосом, пытаясь держать лицо. – Не нужно его беспокоить, Виктория. Не нужно.
Помощница Тахирова удовлетворенно кивает.
– Я уже поговорила с вашим лечащим врачом. Вроде бы ничего страшного нет – вас не сегодня-завтра отпустят, поэтому я не стану беспокоить Рустама по этому поводу. Сейчас вас переведут в одноместную палату, лечение уже оплачено. Надеюсь, что надолго вы здесь не задержитесь, но, если вдруг возникнут вопросы, или нужна будет моя помощь – звони.
Мы с Викторией прекрасно понимаем друг друга без слов – я, конечно же, не стану её беспокоить. Впрочем, даже не уверена, остался ли у меня её номер.
Она направляется к выходу не прощаясь. Цокает каблуками, открывает обшарпанную дверь и, тряхнув белокурыми волосами, уходит.
***
– Как скоро вас отпустят? – спрашивает Дашка по телефону.
– Обещали сегодня после обеда отдать выписку. Малышке гораздо лучше, анализы в норме, поэтому не вижу смысла здесь задерживаться.
Я лежу на кровати, пока Надюшка мирно спит и бездумно пялюсь в потолок. Палату нам и правда выделили одноместную. Крошечную, зато без шумных посторонних соседей. Именно здесь нам удалось провести двадцать четыре часа в тишине и спокойствии. Как только выписка будет на руках я тут же позвоню Михаилу и попрошу нас забрать.
– Правильно. Нечего там бациллы цеплять, – соглашается со мной подруга.
– Расскажи мне как у тебя дела, – прошу Дашку, не желая заканчивать разговор и оставаться в одиночестве.
Мне приятно слушать родной голос. Мне важно отвлекаться на что-то, что заглушает мысли о Тахирове… Сколько раз у меня тянулась рука взять мобильный и написать ему простое сообщение по типу: «Как дела?» – столько же раз я себя и одергивала.
– О, наш шеф такой мудак, – сокрушается Дашка и под её ласковый голос у меня закрываются глаза. – Сказал, что у них в офис не принято ходить в таких откровенно коротких платьях. Пфф, подумаешь! Ленка Иванова из бухгалтерии свободно носит мини. А все почему?
– Почему? – улыбаюсь в трубку.
– Потому что она спит с нашим шефом, а я нет! Вот и вся математика, Лерка.
В палату тихо стучат. Я резко открываю глаза и сажусь на кровати.
– Прости, Дашут, я перезвоню. Сейчас немного занята.
Тут же отключаюсь и выкрикиваю: «Войдите». Сердце, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди от волнения, потому что я уже придумала себе, что за дверью стоит Тахиров. Моментально поправляю взъерошенные волосы, одергиваю короткий халатик и обмираю, когда вижу на пороге палаты… Иракли.
– Приветик, – здоровается друг Тимура. – Как самочувствие?
Он понижает голос, когда, заглянув в детскую кроватку, замечает, что Наденька спит. Он ответственно подошел к правилам посещения в больнице – поверх темно-синего свитера накинут халат, а на ботинках – бахилы.
– Уже лучше, спасибо. Как… как ты узнал, что мы здесь?
Иракли усмехается и садится на краешек кровати ко мне поближе.
– Это не так уж и сложно, Лера, – на его лице появляется легкая дружелюбная улыбка и я расслабляюсь и выдыхаю.
Он явно пришел мне помочь, а не навредить. Этот мужчина дружил с моим мужем. Он безвозмездно обещал предоставить мне квартиру и работу. Не требуя ничего взамен. А я не стану бесконечно пользоваться его добротой. Мне бы только выйти на работу, чтобы оплачивать услуги жилья и няни.
– Когда вас отпустят? – спрашивает он.
– Обещали, что совсем скоро, – уклоняюсь от ответа, потому что мне нужно время на раздумья.
Нужно сопоставить все за и против. Хотя, о чем тут думать, когда я только и ждала этой свободы? Когда именно сейчас мне представился шанс начать жизнь без подачек Рустама. Я всё верну Тахирову. Буду упорно работать, пусть даже долг придется возвращать всю жизнь, только бы не быть ему должной. Где-то в глубине души есть ещё кое-что, что заставляет меня принять решение в сторону Иракли – я больше не вынесу этой съедающей меня досуха ревности.
– Лера, моё предложение для тебя ещё в силе. Квартира, всё необходимое для ребёнка, работа – всё это есть и будет. Только дай мне знать, когда ты будешь готова, – произносит мягко Иракли.
Он вкладывает в мою руку визитку со своим именем и, хотя его номер давно вбит в мой мобильный, я благодарю друга Тимура за поддержку и смотрю вслед его удаляющемуся силуэту.
Проходит минимум четыре часа, когда наша выписку приносит медсестра:
– Можете звонить своему папе – пусть забирает вас домой, – улыбается рыжеволосая девушка.
Я достаю мобильный из кармана, чувствуя, как потеют мои ладошки. Смотрю на номер амбала Миши, а затем возвращаюсь к номеру Иракли. Делаю так несколько раз подряд, разрываясь от неизвестности и страха. Затем всё же жму пальцем по нужному номеру и прошу скорее за нами приехать.
Глава 34
– Познакомься, милая, это мой друг и почти брат – Иракли, – произносит Тимур, похлопывая товарища по плечу. – Человек на которого я всегда могу положиться. На самом деле мы знакомы чуть больше трех лет, но такое ощущение, что как минимум всю жизнь.
– Согласен, Тим, – усмехается Иракли, обнажая свои белоснежные зубы. – Как минимум всю жизнь.
Он протягивает мне руку для приветствия. Его ладонь небольшая и теплая, слегка пожимает мою. Я верю Тимуру и с радостью принимаю его друга у нас в доме, улыбаясь ему в ответ. Если для мужа этот человек значит больше чем родной брат, то он априори не может быть плохим для меня.
Я выныриваю из собственных воспоминаний и тряхнув головой надеваю на себя куртку. Пора идти.
Сколько времени я знаю Иракли? Год, как минимум. Он часто бывал у нас дома и, хотя я никогда не лезла в их с Тимуром разговоры, отсиживаясь в комнате, он всегда был дружелюбным и дорогим для нас гостем.
Сколько времени я знаю Рустама? Три месяца, два из которых я провела в Израиле. Он для меня непрочитанная книга. Я не знаю, что у него на уме и каким будет следующий день рядом с ним и это невероятно меня страшит. Но ещё больше пугают смешанные чувства, которые я испытываю по отношению к Тахирову против своей воли.
Я беру на руки Надюшку и выхожу из палаты в коридор. Есть ещё немного времени, чтобы передумать и повернуть назад, но плюсов у Иракли все же чуточку больше, чем у Тахирова, поэтому я не останавливаюсь. Толкаю дверь и оказываюсь на улице. Оглядываюсь по сторонам в поисках Иракли и замечаю его на парковке.
Он курит, опираясь бедрами о капот машины. Увидев нас с дочкой на горизонте, щелчком пальцев отправляет сигарету в урну и делает шаги навстречу. Молча забирает у меня сумку с вещами и несет её к автомобилю. Ставит в багажник, открывает заднюю дверцу и помогает забраться на сиденье.
В салоне тепло, комфортно и пахнет лимоном, но я почему-то все равно дрожу от страха. Делаю глубокий вдох и выдох, мысленно успокаиваю себя, верю в то, что в данной ситуации поступаю на самом деле правильно.
– Готовы? – спрашивает Иракли и под мой кивок заводит автомобиль.
Он неспешно катит его по улицам Москвы, едва слышно включив фоном классическую музыку. Прижав малышку к себе, расслабляюсь. Я выбрала правильный путь. Возможно, не самый простой и лёгкий, но правильный.
Да, придется приложить усилия для нормальной жизни.
Да, придется допоздна вкалывать.
Но так и должно быть, когда рождается ребёнок, а отец этого самого ребёнка погибает при трагических обстоятельствах. У моей дочери никого кроме меня нет, и я должна приложить все свои силы, чтобы выплыть. Ведь Тахиров не обязан содержать меня и Надюшку всю свою жизнь. Быть может в скором времени он захочет иметь семью и собственных детей. И что в таком случае делать мне?
Иракли останавливает автомобиль у свеженькой новостройки. Открывает для нас дверцу, помогает выйти. Я понимаю, что мы молчим слишком долго, но о чем говорить с ним сейчас совершенно не знаю.
Наше новое жилище находится на шестнадцатом этаже, и мы добираемся до него с помощью лифта. Внутри квартиры чисто и ново. Комната всего одна, но она довольно просторная и к тому же с симпатичным современным ремонтом. Я с радостью отмечаю, что здесь есть детская кроватка и пеленальный столик и всё-всё необходимое для жизни с малышкой.
Уложив дочку в кроватку, я поворачиваюсь к Иракли, чтобы поблагодарить за поддержку и тут же натыкаюсь на странный огонёк в его глазах. Хочу верить, что мне показалось, ёжусь и обхватываю себя руками от несуществующего холода.
– Иракли… ты говорил, что у тебя найдется для меня работа… – слегка заикаюсь я.
Голос неуверенный и какой-то ничтожный, будто я боюсь этого мужчину, хотя это совершенно не так. Я же помню, как он хвалил мои обеды и делился личными историями, если заезжал в гости, а Тима ещё не было.
– Обязательно, Лер. Да только позже, – кивает Иракли. – Проводишь к выходу?
Я иду следом за ним в прихожую и наблюдаю за тем, как он надевает на себя чёрную кожанку и бегло окидывает своё отображение в зеркале. А потом неожиданно тянется рукой к моему мобильному на тумбе и кладёт его себе в карман. Так быстро и непредсказуемо, что не успеваю ничего предпринять. Открываю-закрываю рот от удивления, словно рыбка, но ни единого звука не вылетает из моего рта.
– Так надо, Лера, – без тени улыбки произносит Иракли. – Я привезу тебе новый мобильный сегодня же вечером.
Мне бы расслабиться, да не получается. Вроде бы друг Тимура никоим образом не пытается обидеть меня, но на душе всё равно тревожно и что-то царапает изнутри.
– Если так надо, то ладно, – пожимаю плечами и почти не дышу.
– И ещё одно – я закрою тебя на замок в целях безопасности. Я не хочу навредить тебе, Лера. Просто так нужно.
– Это связано с Тимуром? – мой голос дрожит, и я не могу поверить в то, что попалась на одну и ту же уловку.
Мы опять находимся в клетке. Только если в особняке мне разрешалось покидать территорию, то здесь – вряд ли. Хочется плакать и смеяться одновременно. Над собственной глупостью, доверчивостью и умением наступать на одни и те же грабли…
– Да, связано с ним. Но вас с дочерью это не коснется, я тебя уверяю, – Иракли касается ручки двери и дергает её на себя. – Как только кое-что проясниться – эта квартира достанется вам.
Внутри меня все сжимается от страха. Теперь я уже не пойму кто мне друг, а кто враг. Кому можно верить, а кому нельзя.
Иракли переступает порог квартиры, захлопывает дверь и проворачивает замок на три оборота. Раз, два, три и мы опять в ловушке.
***
Время до вечера тянется мучительно долго. Я пытаюсь заниматься с Надюшкой, но голос то и дело дрожит и всё будто валится из рук. Искупав дочку и уложив её спать, я выхожу на просторную кухню и впервые за весь день притрагиваюсь к еде. Холодильник забит продуктами, но есть почти не хочется. Я просто знаю, что надо, поэтому делаю себе простой бутерброд и завариваю крепкий чай.
Чувствую что-то вроде ностальгии по тем временам, когда завтрак, обед и ужин для меня готовила Ирина. А на подстраховке всегда была няня Ольга Семеновна. Чай, в конце концов, стынет, бутерброд я откладываю в сторону, почти не притронувшись… И в этот самый момент отчётливо слышу звук открываемой двери.
Бросаюсь в прихожую и застаю там Иракли с талыми снежинками на куртке. Он улыбается и смотрит на меня по-прежнему с добротой, а значит не так уж всё и плохо.
– Не спишь? Прости, я думал, что получится приехать пораньше.
Он протягивает мне пакеты с продуктами и детской молочной смесью. Откуда узнал, что Надюшка ест только такую? Прохожу на кухню и слышу за своей спиной его шаги. Начинаю распаковывать продукты, а он садится за стол и бросает взгляд на мой скромный ужин.
– Может расскажешь, что произошло между вами с Тимуром? – спрашиваю с ноткой вызова, понимая, что Иракли не тот человек, который будет применять ко мне силу.
– Он взял у меня и моих ребят деньги за товар, – он не юлит и откровенничает, что уже плюс. – Товар я не получил, соответственно, как и свои деньги.
– Но Тимура больше нет в живых, – складываю все деликатесы в холодильник, не отрывая взгляд от Иракли.
– Его нет. Но деньги где-то должны быть. Или товар.
– Логично, – пожимаю плечами.
– И ты можешь мне помочь в поисках, Лера, – неожиданно произносит Иракли и пакет молока падает из моих рук прямо на пол.
Картонная упаковка лопается и содержимое слегка проливается на светлую плитку. Я в суматохе ищу тряпку и промакиваю ею пол, успевая предотвратить сильный потоп. В висках громко и болезненно стучит, перед глазами ползут «мушки» и кажется, что я вот-вот грохнусь в обморок без сил.
– Сядь, – Иракли резко дергает меня за кисть руки, и я безвольно опускаюсь на табуретку обхватив голову руками. – Пей.
Он протягивает мне бутылку воды, и я пью из неё жадными глотками, пока не начинает тошнить.
– Я п-п-при чем? – спрашиваю только тогда, когда немного прихожу в чувство. – Как я могу тебе помочь?
– Сам я не справляюсь – обыскал всё, что знал. А ты… ты же жила с Тимом. Была его женой. Что-то о нём знала, – вкрадчиво произносит Иракли. – Знала чуть больше, чем я.
В этот момент я начинаю смеяться. До сумасшедшей истерики и слёз. До гадкого и удушающего чувства собственной ничтожности.
– Я ни-че-го о нём не знала! Ничегошеньки! – произношу по слогам, утирая слёзы. – Только сейчас это понимаю…
Иракли молчит и не торопит. Сидит напротив меня сложив пальцы в плотный замок. Напряженно дышит и, наверное, ждёт от меня точные координаты местонахождения денег и товара. Неожиданная догадка пронзает меня словно молния.
– Скажи, Иракли… Скажи мне, пожалуйста, товар – это же наркота?
Он ничего не отвечает, вот только взгляд его становится серьезнее и выдает с потрохами.
– Почему ты не сказал мне об этом раньше?
И тогда я бы с первого раза поверила Рустаму… Он изначально давал мне почву для размышления. А я, дура, думала, что он просто презирает своего брата и клевещет. Просто Тимур и правда вел не ту жизнь, которую я видела и о которой знала.
– Странная ты, – фыркает Иракли и поднимается с места. – Разве о таком говорят, когда вокруг полно людей?
Он направляется в прихожую, а я – следом за ним. Он кладёт на тумбу старый кнопочный телефон и достает из кармана ключи.
– Вот тебе мобильный, но не глупи – с него доступны лишь входящие звонки, поэтому тебе смогу звонить только я. Ни в коем случае не давлю на тебя сейчас, но ты ляг и хорошенько подумай – вдруг вспомнишь, где Тимур мог спрятать приличную сумму денег или товар.
– Это исключено. Я не знаю ответ, – отрицательно мотаю головой и слышу, как от страха начинают стучать мои зубы.
– Подумай-подумай, – произносит Иракли, прежде чем захлопнуть дверь и закрыть её на замок.