Текст книги "Мажор Vs Провинциалка (СИ)"

Автор книги: Ольга Цай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

13

И так день ни к черту! Мысли кружат вокруг встречи на лестнице со Швед, в следствии чего на парах просто присутствовал, не вдаваясь в суть тем. И тут снова она, со своей имитацией бега. Это, что вообще такое было? Она специально взялась бесить?

С утра футболка эта развратная. Хотя, если честно, по сравнению с нарядами девчонок, что общаются с ним, эта футболка – верх целомудрия. Но вот смотрится на ней… и плечо это… смотрел и вкус ее на языке почувствовал. Бархатная кожа, медовая. И слова свои борзые бросила, а ведь самое поганое – в точку. Именно об этом мысли его были – если губами к плечу ее прижаться, вкус такой же будет, как запомнил?

Почему здесь его в покое не оставит? Оглядел поле, все разбиты по группам и «задорно» выполняют задания, и только Швед со своей Панчо ползают по периметру. Она запнулась, и на миг я даже предвкушал ее распластанное тело на поле! Так ведь нет. Виртуозно помахав руками в воздухе, словила равновесие и двинулась дальше, скрывшись из виду.

Заставил себя сосредоточиться на тренировке. Не сразу, но удалось.

– Все молодцы, все свободны! – наконец-то объявил тренер.

– Макаров, задержись на минуту.

– Секунду, – пробормотал, схватил со скамейки бутылку с водой, сделал пару жадных глотков и подошел к Андрею Петровичу. – Да?

– Богдан, через три недели начинается чемпионат на первенство кубка «Алтея».

Парень кивнул, вновь отпил из бутылки и приготовился слушать нравоучительную речь. Петрович это любил.

– Нам необходимо добавить тренировок. Соперники заявлены не слабые, – помолчал, ожидая реакцию.

Вновь кивок.

– Подумай, в какие часы можно вместить тренировки.

– Понял. Скину вам сообщением.

– Вот и славно. А теперь иди. Отдыхай.

На удивление, сегодня тренер был лаконичен.

– Что хотел Петрович? – поинтересовался Серый, как только Богдан зашел в раздевалку.

Ну честно! Универ не самый последний, могли бы разориться на шкафчики и нормальные душевые. В школе раздевалка и та была в разы круче, чем это. Может, в следствии такой жесткой экономии на ремонте дядя Ромика ездит на последней модели автомобиля немецкого автопрома и живет в неслабом жилом комплексе, недалеко от центральной набережной?

– Хочет дополнительные тренировки вписать. Скоро первенство "Алтея", – ответил, стянул мокрую футболку и швырнул на скамейку.

– Боится не справимся? – на пол-пути в душевую остановился Леха – крутой полузащитник, на юморе и просто хороший приятель.

– Да шут его знает, – пожал плечами Богдан, открыл бутылку с водой и откинулся назад, делая глоток. – Что за фигня? – недоуменно нахмурился, когда почувствовал, как что-то упирается в спину.

Повернулся и провел рукой по одежде.

– Что за?… – вновь повторил парень, вскакивая и скидывая свою одежду с крючка.

На стене художественно красовались кроссовки, качественно так приклеенные. Одна на шаг ниже другой, а венчала этот художественный замысел пафосная надпись сверху: «Дорога царей» и пририсованная «цель» с короной, куда ведет та самая дорога. И эта «цель» в виде…это что… жопа? Такая себе жопа с короной…

– Ого, – раздалось за спиной. – Дан, это твои кроссы?

– Да, ладно? – кто-то присвистнул следом.

– Чего там? – просачивается Макс сквозь собравшихся зевак. На секунду тишина. – Круто!

Потом вновь замолчал. Но это же Ветров! Макаров ждал следующее высказывание приятеля и тот «не разочаровал».

– Слышал я, конечно, про венценосных людей, но… венценосная жопа… – задумчиво качая головой, протянул Ветров. – Дан, ты теперь представляйся коротенько так: царь, просто царь. Тебе теперь можно, ты теперь коронованный, – и заржал, а остальные его поспешили поддержать. С минуту раздевалку сотрясал мужской гогот, доводя Богдана до белого колена.

– Бл*ть! Да закройтесь вы все, – рыкнул Макаров и попытался отодрать свой кроссовок от стены. Попытка оказалась безуспешной. – С*ка! – ударил ладонью рядом.

– Дан, тут, походу, растворитель нужен, – вынес вердикт Ромыч, внимательно изучив произведение искусства.

– Да ладно? Серьезно? А я думал они на сопли прилеплены! Я, с*ка, даже не буду спрашивать какой суицидник сделал это… – резко оборвал себя на полуслове, вспомнив, как Швед на поле смотрит на него пристально, спотыкается и чуть не радует своим фееричным падением. Мозг лихорадочно работал, подкидывая факт за фактом и тут же обрабатывая их. Если занятие у группы Швед параллельно с его тренировкой, то почему они с подругой бежали вдвоем? Наказание за опоздание? Это выяснить можно быстро. Но и без этого Богдан был уверен, что это Шведка. А кто еще рискнет здоровьем? Только эта безбашенная.

– Если моя догадка подтвердится… – тихо пробормотал, но вездесущий приятель услышал.

– А она подтвердииииится, – на манер приведения провыл Макс, нарушая драматический момент.

– Да уж, – хмыкнул Серый. – Талант не пропьешь, почерк мастера узнаешь везде.

– Серый, ты хоть не доставай! А?

– Ладно, ладно. Давай лучше отколупаем все ценное из этого произведения искусства, – примирительным тоном предложил Леснов.

– Идиотка, мля, – процедил Богдан, снова повернулся к кроссовкам и вновь попытался отодрать от стены, когда позади раздался щелчок фотокамеры.

– Для истории, – пояснил неугомонный Макс на вопросительный взгляд Макарова. – Думаю, по окончании вашей войны я составлю веселый альбомчик, последним кадром в котором будут похороны, но вот чьи… Хм… В любом случае в плюсе останусь, когда солью историю, – заржал этот вражина.

– Ветров, только попробуй!

– Да ладно тебе. Пошутить уж нельзя. Что там у вас? Посторонитесь, дядюшка Макс сейчас все сделает.

Схватил один кроссовок и попытался его отодрать от стены, но тот, казалось, прирос намертво.

– Может, все-таки растворителем? – вновь предложил Ромыч.

– Да? Он у тебя с собой? – иронично поинтересовался Макс.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ромыч покачал головой.

– О, идея! – воскликнул Ветров и полез в рюкзак. Порывшись, он изъял «мечту» туриста: набор «вилка, штопор, нож, открывашка» в одном флаконе. Зачем он это носил с собой не понятно.

Макаров хмуро наблюдал за ним. Возник вопрос, что именно в данную минуту Ветров собрался открывать – это собственно парень и озвучил вслух.

– Дан, и как ты перевалился на четвертый курс с такими тугими мозгами? – усмехнулся Макс и подошел к выдающемся экспонату. – Откровенно, даже жалко такое яркое проявление художественного экспрессионизма уничтожать, – тихонько подцепляя, он принялся отдирать кроссовок от стены, тот, вроде, начал поддаваться.

– Гляньте, да тут у нас великий знаток искусства, – хмыкнул Серый.

– Серый, ну кто-то же должен из нас отличаться обширным кругозором, – продолжая колупать кроссы, ответил Макс. – А судя по тому, что слово "экспрессионизм" для тебя это что-то из серии космического оборудования, увы, мой дорогой друг, это не ты. Готово!

– Мда, – почесывая подбородок, задумчиво протянул Макс, рассматривая одну единицу обувки в своей руке.

К этому моменту раздевалка уже опустела и остались только они вчетвером.

– Да уж, – в тон ему протянул Серый и пальцем потрогал столетнюю краску со штукатуркой, что "удачно" оторвалась от стены вместе с кроссовком и теперь украшала подошву.

– Надо было все-таки растворителем, – вновь произнес Ромыч, разглядывая вместе со всеми когда-то качественный модный черный Нью Баленс.

Все трое, как по команде, повернулись к нему с одним немым вопросом: «Ты издеваешься?»

– Ну, а что? – пожал плечами парень.

– Ничего, – ответил за всех Богдан, выхватил кроссовок и отшвырнул в сторону. – В помойку его.

Схватил полотенце и отправился в душ. Только через пять минут, то прибавляя горячей воды, то убавляя, он перестал склонять Женю Швед на все лады.

Даааа, чего не ожидал, того не ожидал.

Утихомирив себя, и, остудив голову, Богдан наконец-то выключил воду, снял с крючка полотенце и протопал в раздевалку, где сидели уже одетые приятели.

Не сказав ни слова, он быстро прошел к своим вещам и так же на скорости принялся одеваться.

– Дан, – позвал Макс.

Но тот не среагировал. Парни переглянулись.

– Дан, это уже не смешно, – Макс встал, подошел к Богдану и попытался развернуть его. Но тот лишь передернул плечами, продолжая молча застегивать ремень на джинсах.

– Ты ее не убить, часом, собираешься? У тебя вид, как у серийного маньяка перед преступлением века.

Не проронив ни слова, парень принялся завязывать бутсы – придется ехать в них, так как кроссовки пришли в негодность. И он знает, кто за это ответит.

– Богдан, слушай, – начал было Ромыч, но осекся, когда Макаров посмотрел на него в упор.

Дан перекинул рюкзак через плечо и, так же не сказав ни слова, покинул раздевалку.

– Ну и, что это было? – подал наконец-то голос Сергей, когда за приятелем захлопнулась дверь.

– Да что-что. Понятно что. Макаров в бешенстве. Не нравится мне этот его настрой, – покачал головой Ромыч.

– Дан не конченный. Он ее не тронет, – парировал Макс.

– Ты так в этом уверен? – скептически поднял бровь Ромыч.

– Уверен. По крайней мере физически точно не тронет. Ром, я его знаю много лет…

– Макс, и что? Все мы знаем его ни мало, но сейчас… – Леснов покачал головой.

– Серый, его баба на кую крутит уже который день. А это, знаете ли, может быть болезненно. Вот и бесится мужик. Оставьте его в покое. Он придет в норму.

– Даааа… Он так просто ее выходку не оставит, – ухмыльнулся Шведов.

– Пффф, конечно не оставит. А ты бы оставил? – бросил Серый, поднимаясь со скамьи. – Ладно, пацаны, бывайте. До завтра.

– И мне пора, – спохватился Ромыч, махнул рукой и оставил Макса одного.

– Беги Шведка, беги, – усмехнулся Ветров, подошел, поднял пострадавший кроссовок, который так и остался валяться на полу посреди раздевалки. Улики необходимо убрать, а то достанется на орехи всем и каждому. Отковырял второй кросс, поднял обувь за шнурки и направился на выход.

14

И вновь неспокойные выходные. Мысли из серии «вот на фига я решила реализовать свои творческие таланты?» и «сам виноват, сам напросился» сменяли друг друга поочередно. Тревога, казалось, поселилась во мне навсегда. Ожидание его ответного хода, а он будет, в этом я не сомневалась, стало невыносимым. Моя фантазия услужливо подкидывала идею за идеей того, что он может со мной сделать. Скорпионы и змеи в этом списки были далеко не самыми последними.

Решила выходные посвятить поискам подработки и тем самым хоть как-то отвлечь себя. На слово «уборка» у меня с недавних пор аллергия, поэтому данную сферу деятельности отмела сразу же.

И вот я набираю уже шестой по счету номер. Но студентку дневного отделения без какого-либо трудового опыта работодатели не горели желанием видеть в своем штате. Но я не сдаюсь и уверена, что обязательно кто-то да захочет внести меня в список своих сотрудников.

Понедельник. И теперь, топая к зданию универа в гордом одиночестве, а именно сегодня Зоя решила "забить" на первую пару, я размышляла о том, какие плоды может дать моя выходка. А то, что пожинать придется, в этом я на сто процентов уверена.

– Жень, – услышала оклик и вздрогнула. Но когда увидела парня, пересекающего парковку и спешащего ко мне, облегченно выдохнула.

– Привет, Петь!

Слава всевышнему, он мне ниспослал спасителя, и отпускать я его была не намерена.

– Как дела? – тем временем вопрошал он.

– Да ничего. Спасибо тебе, кстати, за ликбез по поводу преподавателей. Может, есть еще какие страшные секреты, которые мне помогут выжить в этом серпентарии?

– Серпентарии? Почему серпентарии? Все так плохо? – повернул голову и внимательно посмотрел на меня.

А мне почему-то очень захотелось ему выговориться, прямо сейчас, прямо вот здесь. Статичное чувство тревоги за выходные превратилось в паранойю, и я чувствовала, что нахожусь на грани нервного срыва. «Ожидание хуже смерти», – где-то я такое слышала. И положа руку на сердце, могу сказать – это чистая правда.

– Петь, – остановилась, повернулась и посмотрела на парня в упор. На миг замолчала, подбирая слова.

– Жень, – он наклонил голову, вглядываясь в мое лицо. – Все в порядке?

Я только покачала головой из стороны в сторону.

– Хочешь поговорить?

Я молча кивнула.

– Тогда давай сегодня после пар? – потом задорно улыбнулся, толкнул своим плечом мое. – И кстати, ты мне «бомбочку» должна. Помнишь?

– Забудешь тут, – отмерла наконец я. – Каждый раз, как вижу тебя – красной строкой «должоооок за тобой», – рассмеялась.

– Ну не то, чтобы я намекал…

И Петя продолжает говорить, но вот я его уже не слышу. Потому что недалеко от нас, у входа в универ, рядом с приземистой черной блестящей тачкой стоит тот, о ком я не прекращаю думать по-моему даже во сне. Этот чертяга выцепляет своим взглядом меня среди снующих туда-сюда студентов, и я это знаю, несмотря на темные очки-авиаторы, украшающие его лицо.

– Жень, ты меня слушаешь?

Петя машет рукой перед моим носом, а потом следит за моим взглядом.

– Понятно, – буркнул себе под нос. – Жень, у тебя с Макаровым проблемы?

– Что? Нет. Да, – тут же выпалила я.

Петр кивнул сам себе.

– Про выходку с обувью Дана не знает разве что ректор. Твоих рук дело? – наклонившись к моему уху, тихо спросил парень.

– Не понимаю, о чем ты, – пробормотала я, нехотя отводя взгляд от Макарова.

Все-таки хорош зараза: белая рубашка, офигенно сидящая на нем, черные брюки, офигенно обтягивающие его… кхм… нижнюю часть, бежевый ремень. Бежевый? А почему бежевый? А какая впрочем разница, если он тоже офигенный. Массивные часы на запястье, очки, фирменная ухмылка, прическа – в нем все офигенно. Все, кроме характера. Избалованный брильянтовый мальчик, – тут же одергиваю себя.

– Даааа, Женькааа, и почему я тебе не верю? На вот, – и протянул мне свою трубку.

– Зачем? – глупо уставилась на аппарат.

– Дарю, – серьезно кивнул парень.

Я несколько раз моргнула, переводя взгляд с сотового на Петю и обратно.

– Женька, номер свой забей, – засмеялся он наконец. – Иначе, как мы о встрече после пар договоримся?

– Ааааа. Тьфу, – ударила ладонью себя по лбу. Быстро забила свой номер и вернула мобильный хозяину. Предварительно сделав прозвон мне, парень убрал сотовый.

– Пошли?

– Да, пошли.

Черт! Что я только что делала? Рассматривала Макарова? Опять? Вот дура! И я знаю, что он заметил. Знаю, потому что чувствовала его взгляд на себе, несмотря на очки, несмотря на небольшое, но все таки расстояние разделявшее нас. Я отчетливо чувствовала его внимание.

Ко второй паре подтянулась Зоя. Пока все шло ровно. И да, Петя был прав. История об обуви Богдана шныряла по коридорам, обрастая все большими подробностями. Не было единого мнения, кто и за что так поступил с Макаровым. Но последняя версия, которую мне озвучила вездесущая староста не очень-то обрадовала.

– Девчонки, вы слышали про кроссовки Богдана?

– Да кто ж не слышал, – хмыкнула Зоя.

– Обалдеть! Говорят, что это какая-то девчонка из нашего универа сделала.

– Почему девчонка? – изображая полную незаинтересованность, спросила я.

– Так вы реально ничего не знаете? – воскликнула Наташа, округлив глаза. – Говорят, что она втрескалась в Макарова, а он ее послал. Ну вот и…

– Что? – взвизгнула я.

– Ты чего? – непонимающе хлопая глазами, на меня уставилась Наташка.

– Да это бред какой-то. На фига к стене кроссы пришпандоривать из-за такой ерунды?

– Скажешь тоже «ерунды», – хмыкнула девушка. – Нас обидь, так мы и не на такое способны, – с умным видом продекламировала она. Тут зашел преподаватель по истории экономики, прервав ее умозаключения, призывая всех к вниманию и тишине.

Лекция прошла очень быстро. И не потому, что это был обалденно интересный предмет для меня. Нет. А просто потому, что я пропустила все, что вещал лектор мимо ушей. В моей голове роились мысли – много мыслей. Они толпились, толкались, вытесняя друг друга. Но ни одна из них не была связана с темой лекции. Так, к концу пары я имела на руках девственно чистую тетрадку, супротив исписанных трех страниц Зои.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я понятия не имела, что креативный единый мозг студентов нашего вуза вражду между мной и Макаровым превратят в любовную вендетту. Они не знают, кто является второй составляющей в этой задачке. И не дай божи кто-то узнает! Даже думать не хочу! Минимум – меня превратят в ярую отверженную фанатку Макарова, а максимум – еще и от Ливановой на орехи получу. А это, думаю, пострашнее гнева мажора будет.

И вот большой перерыв. Мы с Зоей несемся в местный студенческий общепит, где наученные Петей берем только то, что не опасно для жизни. Так, водрузив на поднос тарелку с киевской котлетой и овощным салатом, добавив к этому кусочек хлеба и чай, я пробираюсь к свободному столику. Зоя неотрывно следует за мной.

Разместившись, взялась за вилку в предвкушении относительно сытного обеда, когда над ухом раздался голос с небольшой хрипотцой:

– Не кажется тебе, что ты слишком уверена в себе?

15

Я повернула голову и столкнулась с ненавистными насмешливыми карими глазами. Макаров навис надо мной, положив свои руки на спинку моего стула.

– Да что ж такое, – вздохнула я, отложив вилку, мысленно попрощавшись с аппетитом. – Макаров, я уверена только в своем дезодоранте. Что тебе от меня нужно?

– Мне? – обошел, отодвинул стул и сел рядом со мной. – Ну, например, чтобы ты возместила мне испорченную обувь. А если быть точным, две пары обуви.

Я кинула взгляд по сторонам. Безусловно, на нас обращали внимание. Впрочем, это не моя заслуга. Интерес окружающих преследует брильянтового мальчика повсюду.

– Богдан, какое отношения я имею к твоей обуви? – со скучающим видом спросила, посмотрев прямо в упор.

– Ты знаешь, у меня складывается ощущение, что самое прямое. Может, у тебя болезнь такая? Обувной фетиш, а? Ты только на мою обувь нацелилась или пострадавших больше?

– Какая болезнь? Ты, что несешь?

– Ну я не силен в психиатрии, – пожал плечами, отчего белая рубашка натянулась, привлекая мое внимание к его груди. Мой взгляд соскользнул на руку и остановился на массивных часах. – Если девушка за неделю уничтожает уже вторую пару моих кроссовок, это о чем-то, наверное, говорит? Как думаешь? – голос звучит тихо, вкрадчиво, а мне кажется, что слышат все.

Пора заканчивать этот спектакль, – решила я, когда заметила, что народ вокруг уже не стесняясь пялится на нас. А кто-то даже достал мобильник и направил в нашу сторону. Понятия не имею слышал ли кто из них, о чем говорил этот мажор, но выяснять я это точно не хотела.

– Богдан, я не знаю, какого ты цепляешься ко мне. Зачем пристал со своими кроссовками. Но больной, судя по всему ты, а не я. По-моему, ты помешался, – усмехнулась я.

– Помешался? – вопросительно посмотрел на меня. – Помешался на чем?

– Не на чем, а на ком, – сделала драматическую паузу, наклонила корпус вперед, не отводя своих глаз от его, приблизила лицо. Он молчал, ожидая окончания фразы, хотя все уже знал и так. Я медленно провела глазами по его лицу, намеренно продлевая интервал, взгляд замер на губах и вновь резко вернулся к глазам. Во рту внезапно пересохло и, еле разлепив губы, проговорила:

– Мы оба знаем, что ты помешан на мне. Да, Дан?

Голос звучит тихо, слова произнесены как под гипнозом. Видела как сглотнул, как голову чуть вбок наклонил, как глаза прищурил.

– Да? А я вот слышал обратное.

– Обратное?

– Да, Женя, обратное.

Я замолчала, переваривая свое собственное имя, произнесенное им. Как только он меня не называл, как только не склонял, но по имени ни разу.

– Дан, – решила ответить любезностью на любезность, вызывая легкую ухмылку на его губах, – я не настроена играть в шарады.

– А кто играет? Говорят, что история в раздевалке – это месть влюбленной в меня студентки.

– Слышала, – беззаботно пожала плечами. – И ты в это веришь? – хмыкнула.

– А почему нет? Какая еще причина может быть для такого тупорылого поступка? – говорит и не сводит с меня взгляд.

– Не знаю. Тебе виднее, – вновь пожала плечами, опустила глаза, взяла в руки вилку и принялась тыкать несчастную остывшую котлету. – Ну, например, вариант ненависти не рассматривал? – вновь глянула на него.

– Нет, не рассматривал. У меня нет врагов. А даже, если и так – они не рискнут. Никто не захочет вылететь с универа.

Я замолчала, рассматривая кривую усмешку на подлом красивом лице. И еще раз убеждалась, как же все не справедливо в этом мире – одним все, а другим…

Он же наклонился ближе ко мне и, понизив голос, вернул мне мою же фразу:

– Мы оба знаем, что ты помешалась. Да, Жень?

Я молчала. А что я могла сказать? Помешалась? Да. Но не так, как он думает. После встречи с ним я прибываю в вечном напряжении, так как понятия не имею, что мне принесет завтрашний день, да черт, даже следующий час, минута. Но я не успела ответить.

– О, вот ты где! А я тебе ищу, – услышала рядом с нашим столом.

Повернула голову. На меня уставились ледяные глаза девочки-мажорки Миланы. И мне этот взгляд совсем не понравился. Он обещал мне проблемы. Много проблем.

– Привет, – поднимаясь, кинул Дан.

– Ты, чего тут забыл? – легкий кивок в нашу с Зоей сторону.

– Забей. Надо было выяснить кое-что, – взял Милану за локоть и развернул в противоположную сторону от нас, уводя прочь.

– Уфффф. Женька, это чего сейчас такое было? – донесся до меня голос Зои.

– Сама не знаю, – качаю головой, не сводя глаз с удаляющейся спины Макарова.

– «Не знаю»? Жень, серьезно? «Не знаю»? Да тут воздух раскалился, как в пустыне Сахара.

– Не преувеличивай, – перевела взгляд на Зою.

Сказала, а сама понимаю, что права она. Что моя словесная шалость, затеянная с целью подразнить Богдана, вышла из под контроля, затянув меня в водоворот вместе с ним. Я создала момент вне времени и вне пространства, когда есть только его глаза, из которых в один миг исчезла насмешка, уступив место напряжению, неопределенным эмоциям и странной по своей сути энергетике.

***

– Ты, это видела? – обратилась к Милане подруга, как только она вошла в аудиторию.

– Что видела?

– Держи, – и подруга «любезно» протягивает мобильный, на котором стоит запись на паузе.

– Что это? – подняла вопросительно глаза девушка, отвлекаясь от поиска ручки в сумке.

– Посмотри, тебе будет интересно, – ухмыльнулась Римма.

Милана нажимает «плей». Изображение нечеткое, снимали на расстоянии в столовой, слов не разобрать, стоит гул. Съемка длится недолго, пару минут, но видно даже на расстоянии, что все это время Богдан и эта лохудра не сводят глаз друг с друга.

Значит, все-таки не показалось, – подумала Мила, молча возвращая телефон владелице.

– Ну, что скажешь? – спросила вездесущая Римма.

Милана кожей чувствовала этот лихорадочный блеск глаз подруги, для этого не нужно было смотреть на нее. Римме только дай возможность поиздеваться над людьми, и она не упустит такой шанс. Если кто-то считал, что Мила стерва, то они ой как ошибались. Они просто не были знакомы с Вербовой Риммой. Эта сука та еще. Она акула, которая почуяла кровь. Она питбуль, который только ждет команды «фас». Даже Милана не всегда чувствовала себя уютно в обществе подруги и лишний раз старалась ей не раскрываться. Но есть и обратная сторона медали – та делала всю черную работу. Такой себе серый кардинал. Информация, казалось, стекалась к ней, как в городское инфо-бюро. А распоряжалась она ей весьма искусно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Дан просил не лезть, – напряженно сказала девушка.

– Мил, думаю, есть смысл вмешаться. Дело, конечно, твое. Но думаю, что там есть все шансы, что ненависть перерастет в нечто другое. Смотри как бы парочка не образовалась.

– Ты шутишь? – фыркнула Милана. – Где она, где я. Дан никогда не обратит свое внимание на такую, как она.

И принялась копатьсь в сумке, но скорее механически – лишь бы дать себе минуту, лишь бы собраться и вернуть обратно маску безразличной уверенности. Сомнения как снежный ком нарастали в ней. Кадры из увиденного в столовой и ранее в клубе мелькали перед ее мысленным взором. Может, права Римма? Может, стоит предупредить удар? Надо девчонку поставить на место.

С Даном и так отношения «на честном слове», все по договоренности, и всегда было по договоренности.

Она, как дурочка, влюблена в него со школы, а он… он не захотел идти с ней за руку парой, когда шли на урок физкультуры в первом классе.

В пятом ответил учителю, что ему все равно, кого с ним за парту посадят Ливанову или Смирнову.

В девятом, она решила заставить его ревновать, и стала оказывать знаки внимания Ветрову, но Макарова больше заботил его чертов футбол, да секция робототехники.

После летних каникул в одиннадцатом классе она решила, что хватит сохнуть по Макарову. Но настрой быстро сдулся. Она влипла в плохую историю, а Богдан помог ей «выйти сухой из воды», отчего его доспехи засияли ярче, а привлекательность заиграла с удвоенной силой.

И в универ этот она поступила из-за него, чтобы рядом быть, чтобы близко.

Когда опубликовали списки, Макаров оказался зачисленным. А вот Милана… но папа сделает все для своей дочки. Так, через два дня в списках на зачисление появилась фамилия Ливанова.

Первый курс не дал долгожданной развязки истории. Казалось, Богдану было наплевать присутствует Мила в универе или нет. Он был бесконечно занят. Виделись изредка в клубе, да на некоторых вечеринках у друзей. Но он не давал ни единого шанса к нему приблизиться, и сам не проявлял никакой инициативы или заинтересованности.

Удача улыбнулась девушке после летней сессии. Она наконец-то получила доступ к такому желанному телу. Но вот утро оказалось не таким радостным для нее.

– Милан, давай только из этого не будем делать проблемы. Встречаться сейчас ни с кем не хочу.

Она несколько раз моргнула, пытаясь осознать смысл слов. Ведь сегодня ночью она уже шла с ним под венец и даже родила ребенка. И пусть это фантазии, но ведь в них так легко поверить, когда жаждешь человека ни один год.

– Дан, ты льстишь себе. Это всего лишь секс. Что в этом такого? – беспечно пожала плечами.

Он внимательно посмотрел, а затем задумчиво кивнул.

– Я рад, что мы друг друга поняли.

– Но я не прочь повторить, если что.

Если бы он только знал, чего ей стоила эта беспечность.

И вот четвертый курс. А отношения так и замерли на уровне «не прочь повторить». Временные встречи, иногда совместные походы в клубы. Но все играюче, все без объявления отношений. Но Милана успокаивала себя тем, что все равно, что-то да сдвинулось с мертвой точки после школы. Родители их хорошо общаются, даже на праздники семейные друг друга приглашают. Окружающие в универе и за пределами считают Милану девушкой Богдана. Она сейчас рядом с ним. Ну а дальше само как-нибудь сложится. Он привыкнет. Она в это свято верила. Главное, набраться терпения. Которого, кстати, у девушки совсем не было. Совсем не было для всего остального, но не для Макарова.