Текст книги "Мажор Vs Провинциалка (СИ)"

Автор книги: Ольга Цай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

52

– И что с ним? – кивнул на мрачного Макарова Ветров.

– А я почем знаю? Молчит, как рыба об лед, – пожал плечами Леснов, снимая с крючка футболку. – Он в таком состоянии уже почти неделю. Не замечал?

– Нет, – покачал головой. – Дан, ты в норме? – громко обратился к другу.

– А что, какие-то проблемы? – вопросительно уставился на Макса.

И этот злой, безэмоциональный взгляд не понравился Ветрову. И как он за своими проблемами пропустил, что с приятелем что-то не то?

– Да нет, – помолчал. – Поговорить не хочешь?

– С тобой? – скептически подняв бровь, уточнил Макаров.

– Нет, блин, с Папой Римским! Макаров, у тебя какие-то траблы? Может, помогу чем? Не чужие же ведь друг другу.

– Нет у меня никаких траблов. Если появятся, обращусь, – перекинул сумку через плечо, обошел Макса и покинул раздевалку.

Сел в машину, устало потер ладонями лицо.

– Сука! Сука, сука, сука! – несколько раз долбанул по рулю руками. – Как же достала! Как же меня достала она! – громко прокричал в никуда.

После сообщения, что прислала Швед, он отошел не сразу. Миллион раз читал, перечитывал, переваривал. Выключал телефон, вновь включал, но что написано, то написано, и текст не менялся ни на йоту. Она его бросила.

– Да, – недобро смеялся он, качая головой. – А ведь все должно было быть наоборот. Карма, мать ее растудыть.

Кто бы ему сказал еще пару месяцев назад, что он будет сохнуть по обыкновенной девчонке, он бы рассмеялся в лицо. Решила бросить – окей. Но причину-то можно сказать? Просто встала, и просто ушла. И это совершенно точно не из-за того, что накануне они повздорили. Можно было бы сослаться на спор. Но этот вопрос они обсудили еще неделю назад.

– Дан, – сидя на диване, поджав под себя ноги, обратилась к нему.

– Ммм, – откусывая кусок пиццы промычал, но тут же тесто встало поперек горла от следующих ее слов.

– А, что ты выиграл? И у кого? – беспечно спросила она и потянулась за пультом от телевизора.

Богдан замер, не моргая уставившись на нее. Он понимал, о чем идет речь. Мысли лихорадочно носились в поисках ответа. Раз сказала уверенно, значит знает наверняка про спор. Но, кто слил?

– Богдан? – она повернулась и насмешливо посмотрела на парня. – Проглоти кусок, а то того и гляди подавишься.

– И давно? – справившись с пиццей, напряженно спросил.

Женя лишь пожала плечами, отвернувшись к телевизору. Богдан поднялся, сел на корточки перед ней, взял ее руки в свои, заставляя смотреть в глаза.

– Женя, давно ты знаешь про спор? – спокойно повторил вопрос.

– С самого начала, – усмехнулась она.

– С самого… Но тогда… Как?… Почему?…Откуда?… – недоуменно уставился на девушку, выдавая отдельные восклицания. Внезапно мозг перестал соединять слова в единые предложения.

– Почему я с тобой переспала? – улыбнулась она.

– Да. И почему…почему молчала? – тихо добавил.

– Ответь сначала ты на мои вопросы, – спокойно попросила.

Он выпустил ее руки, встал на ноги и подошел к окну. Молчание затягивалось, но Женя не торопила его.

– Это была идиотская затея. С парнями тогда сидели, ну я в запале и ляпнул, что заполучу тебя. Жень, черт, – провел рукой по волосам и повернулся к девушке, – ты можешь просто забыть об этом идиотском споре?

– Что ты выиграл? – настойчиво повторила она вопрос.

– Ничего. Они не знают.

– Спасибо, что сдержал слово, – спокойно сказала. – А на что хоть спорили? Стоящее что-то?

– Женьк, не надо, – тихо попросил Богдан.

Она замолчала, уставившись на свои руки, задумчиво теребя какую-то нитку пальцами.

Богдан ждал вердикта, как приговоренный к казни смертник.

– Я не знала, просто догадывалась. Чтобы ты, да на такую как я?.. – невесело ухмыльнулась она.

– Жень, – сделал шаг в ее направлении.

– Не надо, – покачала головой и вытянула руку ладошкой вперед, останавливая его. – Я все прекрасно сама вижу и знаю. Резонанс слишком велик. Но ты знаешь, – подняла на него глаза и внезапно улыбнулась. – Я рада, что у тебя такая азартная натура.

Богдан слушал и не мог поверить своим ушам. А Женя продолжала:

– Правда, рада. Иначе бы ты не взялся за меня, и… и сейчас бы всего этого не было.

– А почему раньше не сказала о своих догадках?

– И лишить тебя возможности влюбиться в меня? – пошутила она, смеясь.

А Богдан замер. Влюбиться? Черт, а, наверное, да. Наверное, она права, и он влюбился. Иначе, как объяснить его неимоверную тягу к ней? Как объяснить бессоницу в те редкие дни, когда она ночует в общаге? Черт, да как объяснить то, что твориться с его сердцем, дыханием и разумом, когда он видит ее?

Но тогда, она не дала возможность мыслительному процессу вывести одну единственно верную формулу. Встала с дивана, потянулась и кивнув в сторону спальни, с хитрой улыбкой произнесла:

– Ну что, господин Макаров, пошли. Будешь просить прощения. И тебе придется ну ооооочень постараться.

И в этом она вся. Ждешь одно – выдает другое. Нет истерик, выяснений отношений, все легко и без выноса мозга.

Он миллион раз перебирал в голове все, что с ними происходило за этот сумасшедший месяц. Во всех отношениях сумасшедший. Этот бешенный калейдоскоп эмоций, что вызывала в нем Женька, кружил, будоражил, сводил с ума. Богдан обожал, переживал, скучал, ревновал. Каждый день мчался к ней как умолишенный, только бы увидеть, ощутить.

А однажды, Женька его напугала. На какой-то крохотный миг он подумал, что она решила оставить его. После тренировки, сидя в машине, открыл телефон и увидел сообщение от нее:

"Богдан, я сегодня останусь на ночь в общежитии. Целую"

– Какого? Почему общага? – недоуменно пробормотал в тишину салона, и тут же набрал ее.

Она ответила после бесконечного счета гудков, заставляя его нервничать все больше.

– Жень, что происходит? – сходу набросился на девушку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ничего. Просто я сегодня переночую в общежитии, – спокойно ответила она.

– Ничего не понимаю. Почему? – недоуменно продолжал допытываться он.

– Дан, ничего страшного не произошло. Так надо.

– Кому надо? – начал терять терпение.

– Мне надо, Дан.

Он выдохнул, успокаивая себя.

– Жень, я тебя чем-то обидел?

– Нет, – тихонько засмеялась, – просто… – замялась она.

– Ну же, Женька, – как можно мягче проговорил он, – что "просто"?

– Дан, я сегодня останусь здесь, завтра увидимся, ладно? – скороговоркой проговорила.

– Жень, у нас все хорошо? – напряженно спросил Макаров.

– Конечно. Не волнуйся.

– Хорошо. Тогда до завтра?

– Да, до завтра.

И повесила трубку.

Вечером Богдан долго не мог заснуть. Придумывал новые и новые версии причин ее такого странного, нелогичного поведения. Но успокоив себя, что завтра они увидятся, и она ему все объяснит, он наконец-то вырубился.

А на следующий день его ждал сюрприз – Женя вновь отказывалась к нему ехать.

– Через двадцать минут буду у магазина. Если не выйдешь, я поднимусь к тебе и плевать я хотел на всякую секретность. Нам необходимо поговорить.

Ответ пришел не сразу.

– Я буду.

Как только Женя села в машину, он тут же притянул ее к себе и поцеловал. Он дико соскучился по ней за какие-то сутки, а еще переживал, очень переживал. Отстранился, взял ее лицо в свои руки, поглаживая щечки большими пальцами и вглядываясь в ее глаза, спросил:

– Женьк, что происходит? Расскажи. Я пойму. Может, тебе помощь какая нужна? Ну же, расскажи мне.

Она медленно отвела глаза и покраснела, мать вашу, покраснела! Богдан впал в ступор от такой реакции.

– Это… – она запнулась, и принялась пожевывать нижнюю губу.

– Это? – подтолкнул он ее.

– Ну это, не то, что нужно обсуждать с тобой.

– В смысле? – недоуменно уставился на девушку.

– Ты мне можешь дать три-четыре дня? – спросила она, отварачиваясь и смотря куда-то в бок.

– Тааак. Это уже интересно. Ты так быстро устала от меня? – начал злиться.

– Да нет же, нет! Я… в общем, у меня эти дни… понимаешь? – очень тихо произнесла и кинула взгляд на парня, вновь краснея.

– Эти дни? – нахмурившись, переспросил Богдан. И в эту же секунду до него доперло. – Так у тебя месячные что ли?

Она лишь кивнула, и вновь отвела глаза.

– Тьфу ты! Блин! Жень, чего так пугать-то?! Я то уж был подумал… – засмеялся парень.

– Тебе смешно?

– Да нет, я не над этим. Ну ты поняла. Ну "дела" у тебя, и "дела". Это повод сбегать от меня?

– Я, просто подумала, что это как-то… Мы с тобой обычно спим вместе… А тут… Ну ты понимаешь, – тихо закончила она.

– Ну ты и дурочка, – негромко засмеялся, притянул к себе и оставил на губах легкий поцелуй. – Я же адекватный, и уж как-нибудь в состоянии пару деньков подождать.

– То есть…

– То есть, прекрати ерундой страдать и поехали ко мне.

В те дни Макаров осознал, что окончательно и бесповоротно влип.

А сегодня ее день рождения. Двадцать лет. Странное дело, он редко утруждал себя запоминанием подобных дат. На то были напоминалки в соц сетях или добрые люди подсказывали, а часто и сами виновники торжеств. А тут…

– С днем рождения, Женька, – тихо проговорил.

Богдан не видел ее уже семь дней. Семь самых поганых дней в его жизни. Первые два равновесие в нем поддерживали гнев, презрение и гордость. Но потом все негативные эмоции постепенно куда-то исчезли, оставив его один на один с отвратительным чувством нехватки. Ему жутко не хватало Жени в его такой «прекрасной» жизни, до одури, до ломоты. И если в дневное время суток ему практически не было надобности напрягаться, чтобы не думать о ней – тотальная занятость радовала отсутствием такой роскоши, как свободное время. То неминуемо наступали ночи. Тут он был бессилен что-либо сделать. У ночей свои правила и Богдан им не указ. К сожалению.

Иногда возникало ощущение, что она здесь, что рядом. Кажется, он начал сходить с ума. В один вечер ему даже послышался ее голос, ее легкий вздох. А еще он стал настоящим чокнутым фетишистом. Футболку, ту футболку, что Женя надевала последний раз, ту футболку, что валялась у кровати в тот день, когда она исчезла, парень не бросил в стирку. Он сложил ее и положил отдельно на полку. Ему казалось, что эта вещь все еще хранит запах девушки. А вчера он вспомнил еще про одну деталь гардероба, что была «торжественно» ему вручена Женькой в первый день их знакомства. Лифчик, который он по какой-то причине не выбросил, но так и не отдал ей. Но его ждал сюрприз.

– Черт! Куда он подевался? – хмурясь, Богдан еще раз и еще раз переворачивал вещи в ящике, но белое кружевное изделие исчезло.

Женя забрала его. Хотя странно, она никогда не говорила и вида не подавала, что знает о его существовании в гардеробной Макарова. А зная Женю, она непременно бы подколола парня.

– Мать твою, ты, чем вообще занимаешься? – разозлился сам на себя и с силой захлопнул ящик.

Да, Макаров, ты вляпался. И крупно вляпался. Пора выбираться из этого дерьма. Что там Ветров говорил на счет помощи? – встал на аварийку, открыл телефон и набрал приятеля.

53

– Женьк, как ты дотащила эту сумку? – Зоя переводила взгляд с меня на клетчатый баул и обратно.

– Даже не спрашивай, – устало сказала, со стоном заваливаясь на кровать.

– Как съездила? – усаживаясь по-турецки напротив, принялась расспрашивать она. – И вообще, я так и не поняла, ты чего так резко сорвалась? Тебя тут все обыскались. Так ведь тоже нельзя. Петя оборвал тебе телефон, даже предложил заявление в полицию написать. Я тебя сто раз набирала. Но это ладно, – расширив глаза полные азарта и восторга и, понизив голос до шепота, продолжала тараторить Зойка. – Богдан тебе искал. Прикинь? Правда, не сказал, что ему от тебя понадобилось, но видать что-то очень срочное, раз он даже на пару нашу пришел, и меня у препода отпросил! Прикинь? У нашей экономистки! А она сама знаешь какая! Но, видать, для кого-то закон не писан. Говорят, его в этот же день в общаге видели. Думаю, тоже тебя искал. Хотя, может, и врут. Ты кстати, пропустила до фига всего интересного…

Но я уже не слушала. При упоминании такого дорого имени в виски ударила боль, от чего я их сильно сжала пальцами.

– Жень? С тобой все в порядке? – обеспокоенно поинтересовалась подруга, прерывая свой монолог.

– Все хорошо. Устала просто.

Она кивнула и продолжила.

– Так вот, а я этого козла послала. Леснов, видать, решил на меня переключиться, раз тебя не достать. Мудло!

– Леснов? – удивленно уставилась я на нее. – Что с ним?

Зоя внимательно на меня посмотрела.

– Жень, ты вообще здесь? Да что происходит? Не хочешь поговорить? – вздохнула и уже более спокойно. – Жень, ты последнее время сама не своя: то ночуешь не понятно где, но это дело твое, что называется. То исчезаешь. Недавно сияла, а теперь вид так себе, на твердые минус десять. Не хочешь поговорить? Ты же знаешь, мне можно доверять, – пересела ко мне на кровать и накрыла своей ладонью мою.

Я молчала, ведя внутренний диалог. Взвешивая за и против исповеди Зое. Но вспомнив ее неоценимую помощь и поддержку, решила, что ей можно довериться. В любом случае, хуже уже не будет. А хуже уже просто не может быть – от меня и так почти ничего не осталось, я сожрала себя.

Я встала с кровати, подошла к своему багажу, достала оттуда мамину настойку на ягодах и повернулась с трофеем к подруге.

– Ух ты! Праздник, праздник? – задорно посмотрела на меня.

– Праздник, праздник, – в тон ответила я. – У меня сегодня день рождения, вроде как.

– Да ты что? Что ж ты молчишь? Давай ребят позовем?

Я помотала головой.

– Не хочу, Зой. К тому же, помнится, ты хотела знать, что со мной происходит, – скептически подняла бровь.

– Конечно. Но ответ от тебя получить уже не надеюсь. Ладно. Давай так. Организуем тихонько стол, отметим и поболтаем.

– О-ХРЕ-НЕТЬ! – медленно по слогам произнесла Зоя. При этом выражение лица у нее было весьма комичное: глаза выпучены и кажется перестали моргать с первой фразы, с которой я начала свое повествование.

– Я спала с Макаровым, – первое, что сказала, как только мы выпили по глотку за мой праздник.

– Что? Что ты сделала? – ее рука так и зависла в воздухе с вилкой, на которой болталась беспомощная колбаса.

– Не сделала. А делала, – устало произнесла я. – Я спала с Макаровым. Целый месяц.

Плюнув на закусь, Зоя отложила вилку, нахмурилась и вновь вперила в меня недоверчивый взгляд.

– Ты хочешь сказать, что встречалась с Богданом целый месяц?

– Нет, Зой. Я не встречалась с ним, – уже раздраженно ответила. – Я с ним тр*халась, спала, занималась сексом…. Да черт! – уже на повышенных тонах закончила, нервно схватила стопку, плеснула настойку и выпила залпом.

Зоя молчала.

– Хорошо, – вновь пауза. – Хорошо. Я поняла. У вас с ним было… Но как?

– Что как? – хмыкнула. – Тебе рассказать про пестики – тычинки?

– Нет. Я не то имела в виду. Как ты с ним была и никто не знал об этом? А как же Ливанова? Как она пропустила это? Или знала? Ничего не понимаю.

И я рассказала ей все. Безусловно, не вдаваясь в интимные подробности. Но Зойка и не требовала делиться этим. Единственное, чем поинтересовалась – это размером достоинства Макарова и так ли он хорош, как говорят. На первый вопрос, я в шутку согнула руку в локте, обозначая тот самый размер – не знаю поверила ли она. А на второй честно ответила: «Да».

После окончания моего повествования Зоя еще минут десять выдавала какие-то нечленораздельные, алогичные фразы, а потом и вовсе изрекла тост:

– Женька, а давай за опыт? Любой опыт – плохой или хороший – это опыт. Давай за то, чтобы весь негатив остался в твоих девятнадцать, а твои двадцать дарили тебе только веселье и радость.

Когда бутылка настойки была на половину прикончена, а колбаса и вовсе съедена, начинает трещать сотовый Зои. После короткого разговора она обещает перезвонить.

– Жень, сегодня в клубе наши все собрались. Может, и мы… – она в нерешительности закусывает губу и несмело смотрит на меня.

А я в этот момент чувствую себя душевнобольной, с которой боятся нормально общаться, чтобы не вызвать приступ. Я не жалела, что поделилась своей историей с подругой. Я жалела только об одном, что не сделала этого раньше. Стало легче, действительно, легче. Но, чего я не предусмотрела, так это сочувственное отношение ко мне. А вот, что мне сейчас совершенно точно не нужно, так это этого. Я не хочу замыкаться, я не хочу погружаться в это еще глубже.

– Зой, кто звонил?

– Это Мишка. Они в «Тайфуне» все собрались. Зовут присоединиться.

– Ну так какие проблемы? Если хочешь, пошли, – подтверждая свою речь бодрой улыбкой, предлагаю я.

– Правда? – немного удивленно переспрашивает девушка.

– Правда – правда. В конце концов у меня день рождения. Так чего сидеть тухнуть?

– Вот это разговор!

И Зоя тут же вскакивает со стула и несется к шкафу, потом на полпути останавливается и поворачивается ко мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Жень, ты же не так пойдешь? – подозрительно оглядывает мои джинсы и кофту.

– Нет, конечно. Я в душ, а ты давай собирайся, освобождай плацдарм у шкафа.

Еще через час мы наконец-то вывалились из общаги. Я бы и за двадцать минут справилась. Но Зойка вмешивалась в мой процесс сборов, отвешивая не самые лицеприятные комментарии по поводу вещей, что появлялись в моих руках. Все же в тот раз, когда мы в первый учебный собирались в клуб было лучше – она хотя бы оставляла свое мнение по поводу моих шмоток при себе. Но сейчас, почему-то мне не хотелось спорить. И даже позволила нацепить на себя ненавистные каблуки. А по фиг! Пусть все мужское население дышит в пупок!

54

– Какие люди и без охраны! – воскликнул Мишаня, поднимаясь и неловко чмокая меня в щеку.

– Привет, привет, – приветствовали мы сидящих за столом.

Дальше я выслушала ряд комплиментов моему внешнему виду. Петя особенно расстарался в этом направлении. Правда, после высказал мне все, что думает по поводу моего исчезновения и эгоизма. Но тут же вмешалась Зоя, за что ей огромное спасибо, объявив собравшимся о моем дне рождения. Настроение вмиг полярно поменялось – претензии ушли, уступив место поздравлениям, тостам и объятиям. Памятуя о том, как бывает нехорошо на утро после выпитого, на спиртное не налегала, предпочитая алкоголю воду. А впрочем, всем было не до того, пью я вообще или нет.

Мы танцевали, мы общались, мы смеялись. Я всеми силами заглушала чувство уныния, что поселилось внутри меня. Наблюдая за беззаботными студентами, что окружали нас, я в который раз задавала себе вопрос: «И как я так смогла вляпаться? Как?». Но тут же себя одергивала, вливаясь в разговор.

– Жень, – громко позвала меня Зоя, стараясь перекричать музыку. Я вопросительно посмотрела на нее. Она наклонилась к моему уху. – Там КЗМ, – кивнула куда-то в сторону сцены и добавила, чуть помедлив, – в полном составе.

Я перевела взгляд, но никого не увидела. Танцующие полностью загораживали обзор. Но предательское сердце забилось чаще, выдох замер где-то в груди, а руки, что держали стакан с водой дрогнули. Мне необходимо его увидеть, просто увидеть, просто издалека. Это выше меня, это сильнее меня. Ни слова не говоря, поднимаюсь и двигаюсь вдоль стены в сторону сцены, внимательно рассматривая сидевших за столами.

Леснов. Мои глаза выхватывают Леснова, который стоит с бокалом в руке и что-то говорит собравшимся. Стараясь слиться со стеной, толпой, лучами, что прорезают темноту, я жадно разглядываю сидящих за столом. Пока мои глаза не натыкаются на Богдана, который откинув голову, хохочет. Его рука перекинута через плечо какой-то девушки. Мне плохо видно, но вроде она наклонилась к нему, закрыв своими длинными волосами обзор, и, по-моему, они поцеловались. Больно! До одурения больно! Больно и мерзко! А еще я злюсь. До зубовного скрежета, до сведения челюсти, до пульсации в висках. Пока я склеиваю себя, пока пытаюсь научиться жить без него, Богдан в легкую уже имеет другую. А впрочем, у него всегда так было – все играюче, все набегу, все не вдаваясь. А зачем ему трудности или головная боль? Зачем ему провинциалка с «деланием мозгов»? Если есть вот такие, на все готовые, такие как эта, что не отлипает от тела Макарова, или…или такая как я, – на удивление спокойно закончила монолог. Но привкуса горечи от этого спокойствия меньше не стало. Сжав руки в кулаки, я уверенным шагом направилась обратно к своему столику.

– Петь, пошли потанцуем? – подошла к парню со спины, положила руки ему на плечи, наклонилась и проговорила на ухо.

– Не вопрос.

Тут же отставил бокал и поднялся со своего стула. Взял за руку и, пробираясь сквозь толпу, повел меня, выискивая полметра свободного пространства. А мне захотелось, чтобы Богдан увидел, чтобы знал, что и мне все равно, что и я живу! А потому, направляю Петю чуть левее, чтобы обозрение улучшить для себя….для него. Играла ритмичная музыка, но не настолько, чтобы невозможно было прижаться к партнеру и совершать безумные, провокационные движения. Не настолько, чтобы не заставить Петечку захлебнуться слюной и забыть о том, где он находится. Не настолько, чтобы остаться незамеченной в толпе. Я стерва? Да, сейчас совершенно точно я стерва по отношению к Пете. Но мне почему-то не стыдно. Меня несет.

***

Идти тусоваться вот совсем не хотелось, но дав себе мысленно подзатыльник, заставил-таки собраться и поехать в сторону «Тайфуна».

И почему опять именно этот захудалый клуб? – размышлял, выходя из такси. – Нельзя в заведение поприличнее пойти? А впрочем, какой праздник, такой и клуб, – зло одернул себя. – Что ж, Швед, с днем рождения! Надеюсь, тебе так же погано, как и мне.

Вся честная компания была в сборе. Слава богу, Ливановой нет, – пронеслась мысль в голове. – Не хотел ее видеть. Не хотел с ней общаться. Да и, в принципе, ее не хотел. Надо сворачивать с ней этот цирк шапито. А потому, сев за столик, и, оценив обстановку на наличие свободных дам, тут же выделил для себя Юлю – симпатичную девушку с длинными светлыми волосами, пухлыми губами и весьма неплохим парфюмом. Не яблочным конечно, как у Жени… да какая разница какой у той парфюм, – злится сам на себя Богдан, бесцеремонно кладет руку на спинку дивана, пальцами притрагиваясь к обнаженному плечу девушки.

Юля поворачивается к нему, наклоняется и на ухо говорит, как ей приятны его прикосновения и какие у него теплые пальцы. Богдан хмыкает про себя. Ничего нового.

Спустя еще час девушка смелеет, думается причиной этому является шампанское, а ее рука смело ложиться на его бедро, легонько поглаживая. Сама же она продолжает поддерживать разговор за столом, как ни в чем не бывало. Актриса, однако. Мастерица, мать ее итить. Макаров – нормальный здоровый парень, а потому, когда ладонь девушки поднимается выше, понятным образом реагирует. Притягивает ее к себе и целует. Уже неплохо. Но до тех ощущений, что с Женей далеко. А вот Женька бы сейчас губу бы ему зубками прикусила, его язык губками обхватила… – мысли пронеслись на подсознании, заставив издать утробный звук. Но Юля скорее почувствовала, чем услышала, отстранилась и, посмотрев в глаза Богдана, предложила:

– Дан, поехали отсюда?

Не давая себе ни минуты на размышление, кивнул, отодвинул девушку от себя, и позвал Макса. Но тот был, видать, очень занят, чтобы среагировать с первого раза.

– Маааакс, – прокричал Дан, парень отлип от телефона и поднял вопросительный взгляд.

– Оплати, потом рассчитаемся, – кинул, поднимаясь. И в этот момент его взгляд сталкивается с ее глазами.

С глазами той, о которой он только что думал. Той, что только что целовал в свои мыслях.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Макаров замер. Поверить в то, что она здесь сейчас, в пару метрах от него, не реально.

– Богдан, – Юля коснулась его руки, но он даже не повернул к ней голову, боясь прервать визуальный контакт.

– Богдан, – сделала она еще одну попытку привлечь его внимание.

А он уже пожирал глазами тело Жени. Футболка темная обтягивающая с очень ярким принтом, что в свете ультрафиолета привлекал к себе внимание; узкая полоска обнаженного плоского живота, что показывается при каждом ее движении, особенно, когда она поднимает руки вверх. Опустил глаза ниже – короткая юбка, очень короткая, открывающая взору потрясающие ноги. И только тут заметил за девушкой фигуру. И руки этой фигуры легли на талию Жени и фигура двигалась в такт, прижимаясь к девушке со спины.

Богдан тут же сел на место.

– Мы остаемся, – бросил короткое, не сводя взгляд с парочки. Туда-сюда сновали люди, мешая обзору, но, казалось, он их не замечал. Дан плохо видел лицо Жени, но был на все сто уверен, что она смотрит на него, что танцует только для него. Об этом говорило все: и то, как статично стояла спиной к Федорову по направлению к столу Богдана; и то, как руки ее взмывались наверх, обнимая за шею парня, а потом скользили вдоль собственного тела; и то, как бедрами двигала, выписывая восьмерки; и то, как скользила вниз. Смотрел, впитывал и осознавал, что он медленно съезжает с катушек.

Вот оно что! Пока он тут задрота из себя строит, Швед применяет опыт постельных отношений, полученных у Макарова, с Федоровым? Забавно. Очень забавно.

Тут же заставил Юлю пересесть к нему на колени. Пусть видит, что по хер ему. Что там у нее? Петечка? А у него Юлечки, Миланочки, Катечки. Пусть знает, что она одна из немногих. Лишь момент, лишь проходящий эпизод.

– Мммм, да ты напряжен? – елозит бедрами Юля. – Может, все-таки уедем отсюда?

– Сиди спокойно, – рыкнул, не отводя взгляд от тех, кто на танцполе.

Но через минуту скидывает с себя девушку, резко вскакивает, от чего часть посуды, что на столе падает, разливая содержимое. И под удивленные взгляды друзей идет в сторону пары, которая только что взорвала в нем мину замедленного действия.

Отрывает Женю от парня, и, потеряв какой-либо контроль, впечатывает кулак в лицо Федорова. Наконец-то, – выдыхает. Сколько он об этом мечтал?! Но насладиться не успевает. Парень быстро приходит в себя, поднимается с пола и налетает на Макарова с ответным «визитом». И ведь гад, не промазывает. Металлический привкус крови делает Богдана невменяемым, срывает с тормозов. Удар, удар, еще удар и еще. Хаос, неконтролируемые движения, гнев, кулаки – все соединилось воедино. Они валятся на пол, продолжая наносить удары друг другу. Макаров чувствует, как чьи-то руки хватают его и пытаются оттащить. Не с первого раза, но это удается сделать.

– Дан, какого х*я происходит? – орет Ветров.

– Пусти меня, – кричит Макаров, вырываясь из хватки приятеля. – Бл*дь, я сказал пусти! Сука! – но кому это адресовано уже не понятно.

Богдана тащат за стол, насильно усаживают, но не торопятся убирать руки.

– Отвалите, – стряхивает лапы приятелей с себя.

– Ты в норме? – подозрительно интересуется Леснов.

– В норме. Отпусти, я сказал, – уже громче орет.

– Что, бл*дь, произошло? Ты можешь сказать? Чего он тебе такого сделал? – спрашивает на повышенных тонах Серый.

– Лицом не вышел, – ответил Макаров, сплевывая кровь себе под ноги.

– Богдан, пошли я тебе помогу раны обработать, – прозвучал голос Юли спустя пару минут.

Парень непонимающе уставился на девушку. Он уже забыл о ее существовании, а она сидит тут, как верная собака, и ждет.

– Как-нибудь сам, – кинул и направился на выход.

После демонстрации наплевательского отношения со стороны Швед. После того, как она прямо на танцполе засосала Федорова…. И ведь, сука, знала, что Макаров наблюдает. Знала, тварь! После всего этого он не хотел больше видеть ее. Никогда! И да, они закончили тем, с чего начали.