Текст книги "Мажор Vs Провинциалка (СИ)"

Автор книги: Ольга Цай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

31

В честь примирения и, так сказать, вечной дружбы Петя пригласил меня в кино, на какой-то, по его словам, чумовой фильм. Не смотря на то, что мы пришли к согласию по поводу формата наших отношений, я все еще чувствую себя не очень уютно в его обществе. А потому с нами зову Зойку и Мишу. Впрочем, Петя не выражает никакого недовольства на сей предмет.

Мы встречаемся после пар внизу, в гардеробе. Миша отчибучивает, сыплет шутками, Петя ему не уступает. Планка моего настроения тут же поднимается на плюс сто пунктов, оставляя где-то позади треволнения сегодняшнего дня. Так, мы покидаем святая святых, переговариваясь, периодически срываясь на хохот. Да. Именно так в моем воображении представлялось свободное время студента. А не вот это вот все, что со мной происходило до этого.

Закончили мы приятный во всех отношениях вечер легкой пробежкой до общаги. Врываемся буквально в последнюю секунду. На что Антонина Павловна недовольно качает головой, ворчит, дескать, все заранее надо делать, а не в последнюю минуту. Достает золотой ключик и запирает изнутри нашу богодельню до утра.

Тут же несемся по комнатам. Кино это прекрасно, но учебный день завтра никто не отменял. Через два часа я наконец-то откидываю одеяло и растягиваю свое уставшее, но, безусловно, счастливое тело на кровати. И в голову приходит мысль: " А чего, собственно, аппарат весь вечер молчит?" Бью себя по лбу: «Черт! Я же звук в кинотеатре вырубила». А, когда открываю список пропущенных звонков, залипаю на одном имени: «Макаров». И судя по цифре «два» рядом с номером, он удосужился меня набрать аж два раза. Два «великих» раза! При этом в мессенджерах тишина. Интересно, и что же он хочет на сей раз?

Любопытство, так не кстати посетившее меня на ночь, еще долго не давало мне заснуть. Вопросы без ответов, рассуждения и ничем не подкрепленные выводы сменяли друга друга хаотично, беспорядочно. Последняя мысль, которая посетила мой воспаленный мозг была: «Слышал ли все-таки Богдан о моем поцелуе с Петей? Судя по усмешке на его лице – да, слышал. А если так, то как отнесся к этому? И отнесся ли вообще? Интересно, кто из них победит на дуэли? А костюм мушкетера им обоим пойдет… но вот только перья на шляпах… перья…перья…» И я унеслась в царство Морфея.

Впрочем, Богдан сделал все, чтобы я томилась в неведении. Вторник, среда, четверг… А он так больше не звонил и не писал. Я измочалила свой телефон в доску и в полоску. Несколько раз набирала ему сообщение, но исключительно узнать, для чего все же он два раза мне звонил. Только для этого. Но тут же удаляла буквы, осознавая, насколько жалко будет выглядеть мое любопытство. Тот чудесный поцелуй не оставлял меня. Он поселился внутри, обосновался на губах, получил постоянную прописку в голове и… эммм… не только в голове. Но только ччччч… О том, что я считаю его чудесным знать никому не обязательно. А уж тем более самому Дану.

И вот, утром в пятницу, как только я ступаю ногой на ту парковку, что расположена у здания университета, передо мной лихо тормозит блестящая черная тачка, чуть не сбивая с ног. Водительская дверь распахивается и оттуда появляется Богдан собственной персоной. Огибает автомобиль и, не говоря ни слова, открывает передо мной пассажирскую дверь. Я же вскидываю глаза на вход универа, оценивая свои возможности добраться до спасительных дверей. Понимаю – без вариантов.

После нашей последней истории на проспекте я его больше не видела. Не считая тот неловкий момент перед раздевалкой. И вот теперь он на глазах всего универа приглашает меня… А куда он, собственно, меня приглашает? А главное, с какой целью?

Я оглядываюсь по сторонам, дабы оценить количество свидетелей этого странного поступка. Но, кажется, все спешат на занятия и никому нет до нас дела. Кроме вот этих двух студенток, что проходят в нескольких метрах от нас – одна, что по-выше, головы так на две, наклоняется к маленькой полноватой подружке, что-то шепчет на ухо и легким кивком головы указывает на нас. Прям, Штепсель и Тарапунька, – и чуть улыбаюсь пришедшему в голову сравнению. Но вот Штепсель поворачивается и с любопытством оглядывает странную картину – я, мажор и машина мажора бесцеремонно преграждающая мне путь посреди парковки. Но словив мой взгляд, делает вид, что ей все равно, отварачивается, и они с Тарапунькой спешат в сторону дверей альма-матер. Впрочем, наше трио: Швед-Макаров-автомобиль начало притягивать к себе все больше и больше взоров. Надо бы убираться отсюда. Я делаю шаг в сторону, все же пытаясь обойти чудо немецкого автопрома, но Богдан вновь преграждает мне путь.

Я внимательно вглядываюсь в лицо парня, пытаясь понять настрой, но очки скрывающие его глаза, не позволяют этого сделать. И только губы чуть искривленные в отнюдь невеселой усмешке, подсказывают, что их владелец явно чем-то недоволен.

– Садись, – кивает на машину, попутно снимая очки и вперивая свой недовольный взгляд.

– Кто-то не в духах?

– А сама, как думаешь?

– Ну я не знаю. Потому и спрашиваю, – беспечно пожимаю плечами.

– Жень, хватит. Просто сядь в эту гребанную тачку! – чуть повысив голос, говорит мне. Нет – приказывает!

Ух ты! А он, действительно, раздражен. Интересно, это из-за того, что я не ответила на его звонки? Так вроде уже достаточно времени прошло для такой запоздалой реакции. Или что-то еще случилось? Ну не убьет же он меня в самом деле, – усмехнулась я про себя, вновь кинув взгляд на машину. Ну что ж, пристегиваемся – поехали. И проскальзываю на пассажирское сиденье. Через секунду он оказывается рядом и мы резко срываемся с места.

32

– Итак, доброе утро, Богдан, – пытаясь разбавить затянувшуюся минуту молчания, вежливо выдаю я.

– У тебя, видать, оно, действительно, доброе, – иронично кидает.

Не реагируя, продолжаю:

– У меня сейчас «основы экономики» должны начаться, если вдруг кого-то волнует данный момент.

– А похоже? – хмыкнул парень, бросил на меня короткий взгляд и вновь уставился на дорогу.

На этот раз я не спешу прерывать затянувшееся молчание. Просто сижу и задумчиво разглядываю Богдана.

Мой взгляд падает на его пальцы, что уверенно сжимают оплетку руля. Поднимается выше по руке и достигает шеи, где над воротом куртки виден кусок татуировки. Вспоминаю про вторую тату, которую имела удовольствие лицезреть в первую встречу у клуба. Та, что расположена чуть ниже рукава футболки и привлекает внимание к натреннированным бицепсам. И все же – это две татуировки или одна композиция? – вновь задаюсь вопросом. Но вслух не решаюсь спросить. Посмеется, чего доброго, над моим интересом.

Провожу глазами по подбородку и замираю на его губах. Красивые губы, мягкие, в меру мягкие – не как желе. И жадно, бескомпромиссно берущие. Что-что, а брать Богдан умеет. Сейчас мое утверждение касается только поцелуя. Но почему-то я уверена, что и во всем остальном он такой же. Нет-нет, я не горю желанием узнать степень его настойчивости в постели! Или… все же…. И от воспоминания о поцелуе… хотя… какой это к черту поцелуй? От простого поцелуя не вращается мир перед глазами. От простого поцелуя не хочется содрать с себя всю одежду и запрыгнуть на парня. От простого поцелуя не появляется желание смаковать человека, изучать губами, языком. Так, какой на фиг, это простой поцелуй? Нет! Это акт, это был самый настоящий акт. Акт, который на какие-то доли секунды сорвал нас с тормозов… Или только меня? Неосознанно прикоснулась пальчиками к своим губам и даже не заметила, как румянец залил мои щеки. Кислород куда-то испарился, и, по-моему, испарился он вниз живота, судя по возникшему теплому ощущению. Резко вдохнула воздух носом, а колени рефлекторно свела.

– Ты, о чем таком думаешь? – немного насмешливо поинтересовался Богдан.

Застигнутая врасплох, я оторвала взгляд от его губ, и тут же стыдливо перевела куда-то на дорогу. Красный. Черт! Мы стоим на красном светофоре, а он уже какое-то время разглядывает меня. Только вот меня здесь нет. Я уплыла в свои воспоминания, в тот вечер, на тот проспект.

Я почувствовала, как мои щеки еще сильнее зарделись, если такое вообще было возможно. И, кажется, от смущения все мое тело вспыхнуло, словно факел. Вновь вернула свое внимание к его глазам. Но в них больше не было насмешки. В них сосредоточенность, ожидание и готовность к действию. Да-да, именно так. Макаров ждал знака. Хоть какого-то знака. И, судя по всему, он его получил.

Протянул руку и провел пальцем по моему подбородку, коснулся нижней губы, неотрывно следя взглядом за своими же действиями. Я приоткрыла рот, а он чуть надавил на губу. И в этот самый момент я не досчиталась одного удара сердца. Кончик языка стало жутко покалывать от непреодолимого желания лизнуть этот самый палец. Его потяжелевший взгляд быстро метнулся к моим глазам. Черт! Да я просто тупо хочу его, – стрельнуло в башке, от чего на миг забыла как дышать, а взгляд застыл.

Глупая, запоздалая, очевидная и постыдная мысль.

Позади раздались нервные сигналы авто.

– Запомни это ощущение, мы еще к этому вернемся, – услышала немного хриплый голос Дана. И он переключил внимание на дорогу.

Я молчала. А, что я могла сказать? Смотрела прямо перед собой невидящим взглядом, сцепив руки на коленях, ощущая всем своим нутром торнадо. Я никогда не видела в живую торнадо, только по телевизору. Но была уверена, что именно такие ощущения испытывает человек, когда наблюдает за этим природным бедствием со стороны. Вот он чувствует, как тяжелеет воздух, лицезрит, как сгущаются тучи, темнеет небо, стоит невыносимый гул, и вот, все это воедино соединяется в жутком вихре, что несется на тебя. Торнадо. Я нахожусь практически в его эпицентре. Но почему-то не хочется спасаться. Делаю еще один судорожный вдох, на что Дан кидает на меня быстрый взгляд, так же молниеносно возвращает его на дорогу и накрывает своей ладонью мои сжатые руки. Тепло, приятно. И этот жест немного приводит в чувство, заставляя вынырнуть из эмоционального вихря.

– Дан, мы куда едем?

– Мне нравится, – улыбнулся какой-то особенной мальчишеской улыбкой.

Блин, а я от этой улыбки поплыла. И, по-моему, даже рот наполнился слюной, как у голодного на кусок превосходного стейка.

– Нравится, как ты меня по имени назвала, – пояснил он, не дождавшись моей реакции.

Он флиртует, он совершенно точно флиртует. А еще, продолжает все дальше и дальше увозить меня от университета.

– Ты не ответил на мой вопрос. Куда мы едем? – нервно повторила я.

– Жень, да не бойся ты, не съем я тебя.

– Верится с трудом, – буркнула я, отворачиваясь к окну.

– Ну, если сама того не захочешь, – засмеялся в ответ.

А я вот, может, хочу. Очень хочу быть съеденной. Или наоборот съесть его. Фу, Швед, и откуда в тебе столько пошлых мыслишек? В слух же более жестко, чем того требовалось произнесла:

– Богдан, у меня пары. Может, тебе и можно прогуливать, ну а я вылететь не хочу. Или… – повернулась к нему, прищурила глаза, потом распахнула в мнимом удивлении, – ты таким образом решил посодействовать моему отчислению? Да? Ух ты! Грандиозный план, – всплеснула я руками. – Ничего не скажешь!

– Ага! Грандиозный. Буду красть тебя каждый день, – засмеялся он, качая головой. – Я не против, Швед. Но я тебя разочарую – так-то тоже еще пока учусь, да и тренировки у меня, так что дождись, дорогая, пока закончу универ. А уж там, ради бога, буду воровать тебя день и ночь.

Я уставилась на него, не находя слов, чтобы прокомментировать этот ответ. Макаров вещает так, будто, взаправду все. Будто, сам верит в то, что мы будем вместе через год-два. Бред какой-то. Но супротив разуму, сознание послало меня и ушло в мир фантазий. На миг представилось, а какого это быть рядом с ним – когда встречает после учебы, когда гуляем вместе, когда целует. Но тут же обрываю себя, мысленно отхлестав по щекам. Какое свидание?! Какие встречи?! Если самое актуальное определение всему происходящему содержится в одном слове – спор! Это скорее всего спор. Ведь так мы решили с Зоей? Так. И мне уж никак нельзя об этом забывать. Только вот с кем и на что он поспорил? Внимательно посмотрела на его профиль. Лицо расслабленно, смотрит на дорогу, отбивая пальцами на руле ритм мелодии, что фоном доносится из динамиков.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне очень не хочется становиться посмешищем в университете, брошенкой Макарова. Очень не хочется, чтобы пальцем на меня указывали. Очень не хочется огребать от Ливановой. И последнее – категорически и совершенно точно не хочу влюбиться в Богдана. А это будет пострашнее всего вышеперечисленного.

Мне нельзя с ним находиться наедине. Хочется, очень хочется, но нельзя!

– Богдан, это уже не смешно, – внезапно воскликнула я, вызвав тем самым его удивленный взгляд.

– Не понимаю, о чем ты?

– Куда мы едем? Куда ты меня везешь? Мне необходимо попасть хотя бы на вторую пару, – поморщилась от истеричных ноток, промелькнувших в данном восклицании.

– В этом я не уверен. Через две минуты будем на месте, – поворачивая по стрелке на светофоре, соизволил ответить.

– Слушай, если ты хочешь обсудить нашу… – я запнулась, подбирая слова, – ситуацию, то это можно было сделать после пар, не обязательно было…

– Поцелуй, Женя. Это был поцелуй. Зачем обсуждать то, что можно повторить?

Прозвучало самоуверенно. Слишком самоуверенно. Но у него на то есть причины.

– Можно, но не нужно. Никому не нужно: ни тебе, ни Милане, ни уж тем более мне, – хватаясь за крупицы разума, пыталась достучаться до него.

– Да? – он запарковал машину, отстегнул ремень безопасности и вот уже всем корпусом повернулся ко мне. – А пятнадцать минут назад мне так не показалось. Жень, нам вроде не по десять лет. Тебя ко мне тянет, меня к тебе. Ну так и зачем весь этот ненужный вынос мозга? А?

Спасибо Макарову огромное, за то, что так прагматично и сухо подошел к изложению сути происходящего. Если бы уговоры, да сладкие слова, страшно подумать, куда бы меня потащило. А так…

– Я правильно тебя понимаю, ты предлагаешься переспать с тобой?

Он засмеялся, покачал головой, вышел из машины, обогнул капот, открыл дверь с моей стороны и протянул руку. Я сидела в нерешительности, покусывая нижнюю губу, и переводила глаза с его ладони на лицо и обратно.

– Жень, – насмешливо проговорил, – я, конечно, понимаю, что ты не прочь оказаться со мной наедине, но предлагаю для начала просто позавтракать, да и, в принципе, узнать лучше друг друга.

33

Я посмотрела на него в упор, повернула голову и только сейчас заметила, что мы стоим на парковке перед рестораном.

Интересно, как быстро можно провалиться под землю? А существуют шапки-невидимки, чтобы хоп, и тебя не видно? Вот дурааааааа! Какая же я дура! Он всего лишь привез меня позавтракать, а я ему про «переспать».

Я вышла из машины и, не поднимая на него глаз, ибо от стыда они судорожно пытались похоронить сами себя в асфальтовом покрытии, двинулась в сторону входа.

– Жень, – окликнул меня.

Повернулась, мазнула взглядом по его лицу и вновь отвела глаза.

– Жень, посмотри на меня, – взял за руку, заставляя сфокусироваться на его лице. – Ничего страшного не произошло. Брось. Не загоняйся. В конце концов, ты не далеко ушла от истины.

Я кивнула и даже улыбка смогла скользнуть по моему лицу.

– Пойдем?

Не выпуская моей руки, Богдан двинулся ко входу. А я шла за ним и легонько улыбалась. И пускай это все не взаправду, но пока он не видит, ведь можно же чуть-чуть, совсем немного, совсем ненадолго представить, что он мой парень и это наше утро?

Я такие заведения только в кино видела. Это не значит, что я в ресторанах не бывала. Бывала. Просто теперь мне кажется, что слишком гордое звание «ресторан» для тех кафешек.

«Ривер вью» – ресторан с открытой террасой располагается прямо на набережной, такой себе спокойный безмятежный уголок посреди суетливого, спешащего города. Очень атмосферное заведение, выполненное в стиле гранж, вперемешку с дизайнерскими решениями. Такое себе сочетание простоты и солидности – нет напускной показной роскоши.

Вот тебе и "безмятежный уголок"… уголок, который далеко не всем по карману, – сделала я неутешительный вывод, разглядывая меню в черном кожанном переплете с красиво-выведенными золотыми буквами на титульном листе – Ривер вью. Переходя глазами от строчки к строчке, я пытаюсь найти хоть одно знакомое название среди иероглифов. А именно так для меня выглядит список блюд, предлагаемый этим заведением. Спустя пять минут моих судорожных метаний по меню, Богдан не выдерживает и предлагает свою помощь. Он не глумится над моей неосведомленностью, а спокойно помогает определиться.

– Вот, что у этих поваров в головах? Или, кто тут дает названия блюдам? Почему просто не написать «Сырники»? Нет ведь – «Альетц», – возмущалась я, вызвав смех у парня напротив. – Слово-то какое откопали! А ты, что заказал?

– "Ламель", – усмехаясь ответил Дан, с любопытством ожидая следующий коммент Женьки.

– А, здорово! Я тоже люблю "Ламель".

– Правда? – удивленно смотрит на меня.

– Конечно, – с очень серьезным видом киваю головой. – Вот с утра просыпаюсь в общаге и первая мысль – срочно сделать "Ламель", – не выдерживая, смеюсь. – Дан, ну какой "Ламель"? Для меня это название монопенисуально крему для лица.

Парень смеется в ответ и качает головой.

Богдану приносят его заказ, меня же просят подождать пару минут.

– Так это, что…омлет? – рассматривая содержимое тарелки Дана, выдаю я.

– Ну да, – пожимает плечами, чуть улыбнувшись.

– Ну, вот скажи мне, ну почему "Ламель"? Почему просто не написать "Омлет из двух яиц с…" а, с чем, кстати, он у тебя?

Проживав кусок, Дан ответил:

– "Ламель" в переводе с французского – маленькая пластина. Отсюда и название. А омлет с сыром, грибами и фаршем из индейки.

– Ну да, совсем маленькая пластина, – покачала головой, – я бы даже сказала крошка, – помолчала чуть, рассматривая содержимое огромной тарелки Дана, а там было на что посмотреть: огромный круг омлета толщенной в два пальца – не меньше, щедро присыпанный сыром и травами, а с краю весьма нескромная горка салата из рукколы, помидоров и еще бог знает какой зелени. В целом, весьма огромная такая порция. Помимо этого ему принесли теплую французскую булку, горшочек с маслом, кофе и воду. – Это не порция, а мечта анорексички, – бурчу я. – Ты что, все это съешь? – вопросительно уставилась на него.

– Ну я вроде мальчик не маленький, да и расход энергии у меня большой. А на некоторые вещи нужно много, очень много энергии, – и многозначительно смотрит мне в глаза.

– Ваш заказ, – прерывает наши гляделки официант и выставляет на стол шедевр. Правда-правда! Это шедевр. А по-другому не назовешь это произведение искусства, выложенное на тарелке, щедро припорошенное сахарной пудрой и декорированное ягодами и шоколадным кремом.

А, когда я откусила кусочек, не смогла сдержать довольного урчания. И да, я на один шаг только что приблизилась к аристократии. Ко мне внезапно пришло понимание, почему люди выкидывают астрономические суммы на еду.

– Нравится? – поинтересовался Богдан.

– Клянусь, это божественно, – и зажмурила глаза.

Да, да и да! Эти сырники заслуживают каждую за них оплаченную копеечку. Не мне, конечно, судить об этом, но я почему-то уверена. А повару нужно памятник поставить нерукотворный.

Итак, я потягиваю потрясающий кофе, ем самые воздушные сырники во вселенной и смотрю на то, как по реке туда – сюда снуют кораблики, катера и баржи. Как солнечные лучи пляшут на водной глади, отбрасывая блики. Как чайка с нервным криком летит куда-то по своим делам. И я с пледом на коленях сижу в удобном кресле, за красиво-сервированным столом, посреди всего этого великолепия. А напротив расположился идеал в лице Макарова Богдана, который практически не сводит взгляд с меня, изредка отвлекаясь на свою тарелку. Я точно не сплю?

– Ты часто здесь бываешь? – поинтересовалась, делая глоток божественного кофе.

– Да, бывает. Захаживаю. Мне нравится, как тут готовят.

– Как я тебя понимаю, – улыбнулась, цепляя ягоду на вилку. – И где тебе выпечка больше нравится: у дяди Васи или здесь?

– Ага, – засмеялся он. – Так я тебе и сказал. Чтобы потом увидеть на дверях в «Дубах»: "Вход с собаками, на роликах и Макарову запрещен"? Ну уж нет.

– А что? Это, по-моему, неплохая идея. Тебе не кажется, что это достойная расплата за тот инцидент у входа в клуб?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Так-так-так. Да тут я смотрю злопамятством пахнуло?

– Скорее справедливостью, – хмыкнула в ответ.

– Да? – отложил вилку с ножом и откинулся на спинку кресла. Насмешливо поднял брови, выдерживая паузу.

Я какой-то пятой пяткой почувствовала, что он сейчас выдаст что-то, что навряд ли придется мне по душе. И он «не разочаровал».

– Тогда скажи-ка мне, что же я должен предпринять в связи с тем, что, оказывается, ты целуешься с другими? А?

Я молчала. Что?! Что он сейчас спросил?! У меня слуховые галлюцинации?

Все, на что я была способна в данную минуту – это просто моргать, да открывать и закрывать рот, изображая карпа.

– Чего ж ты замолчала? Ты же борец за справедливость, – насмешка ушла из его глаз, отчего последняя фраза приобрела весьма мрачный окрас.

– Подслушивать нехорошо, – брякнула первое, что пришло на ум.

– Мне надо было перед тем, как идти в раздевалку, бируши в уши вставить? Там и напрягаться не надо было, чтобы услышать.

Не дождавшись от меня ответа, он неожиданно встал и пересел на соседнее кресло.

– Что ты?… – воскликнула я, когда он неожиданно дернул мое кресло на себя, с мерзким лязгом подвигая ближе к своему.

– Ты не ответила мне на вопрос, Женя, – тихо сказал, рассматривая мое лицо.

Какой вопрос? Какой еще может быть вопрос, если все на что я сейчас способна, так это следить за его изучающим взглядом и ощущать на коже легкое, едва-ощутимое покалывание. А когда он на моих губах сосредотачивает свое внимание, я неосознано провожу языком по ним, задерживая дыхание. А он не отрывая взгляда, голосом, в котором еле-еле угадывается хрипотца произносит:

– По твоей логике, Женя, я должен тебя наказать, – чуть помолчал, приближая свое лицо к моему и уже совсем тихо добавил. – Я должен.