Текст книги "Мажор Vs Провинциалка (СИ)"

Автор книги: Ольга Цай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

25

– Я тебя убью, Макаров, – с такими словами приветствовал Богдана Леснов.

– Меня-то за что? – удивленно уставился на друга.

– Ты можешь решать проблемы со своей Шведкой не за счет меня? А? – продолжал наезжать Серега.

– Дан, твой удар, – позвал Макс, отходя от бильярдного стола.

– Погоди, – кинул ему Богдан и вновь переключил внимание на Леснова. – Я вот не понял, что за наезды, Серый?

– Что за наезды? Ты прикалываешься? Я сегодня получил, между прочим, моральные увечья. И все благодаря тебе. Благодетель ты наш!

– Серый, ты или говори, или завались на хер. Что за кроссворды?

– Да какие уж тут кроссворды? Вчера Ливанова приходила после того, как ты ушел. Ты знал?

Макаров покачал головой. После разговора с Зоей вечеринка показалась пресной и скучной. Ни тот формат, ни то настроение, и вообще все ни то. Кое-как отбрыкавшись от подвыпившего приятеля, Богдан вызвал такси и поспешил на выход. Судя по всему Милана приехала после его отъезда. И это, положа руку на сердце, весьма неплохо. Смотреть на искусственное равнодушие на ее лице или выслушивать истерики он не готов. Первое – осточертело за то время, что они условно вместе. Второе – тупо бесило.

– Не поверила, что тебя нет, – Серый прервался, сделав из бутылки внушительный глоток воды. – Ох…хорошо…. Будь благословенен тот, кто создал воду!

– Ага и водку! Серый, судя по твоей вчерашней физиономии, в твоем случае надо молиться двум богам, – заржал Ветров.

– А ты вчера не пришел, потому что «что»? Молился богу секеса? – вернул обраточку Леснов.

– Серый, ты забыл? Я ж спортсмен. И алкоголю предпочитаю, – прицелился и отправил шар точным ударом в лузу, – физические, так сказать, нагрузки, – разгибаясь, закончил.

– Ага. Так и вижу на экране центральных каналов: «Россияне давайте поздравим Ветрова. Он-таки смог в нелегкой борьбе вырвать золото для нашей страны на этих Олимпийских играх в дисциплине «Секс на стометровку», – загоготал Леснов.

– Серый, так и, что с Ливановой? – отсмеиваясь, Макаров решил вернуть разговор в интересующее его русло.

– А, что Ливанова? Квартиру обыскала, залезла даже в унитаз в поисках тебя. А потом спросила, с кем ты ушел. Я сказал, как есть – один. Но по-моему она не поверила, – делает вновь несколько жадных глотков.

– Ну подумаешь, пришла и пришла. Ты че загоняешься, Серый? Не пойму.

– Ха! Дан, ты реально думаешь, что это я из-за нее теперь полный курс психотерапии должен буду пройти? Как бы! Я сегодня поднимаюсь с утра…

– Ой ли с утра? – вставил «пять копеек» Макс.

– Да какая нах разница когда? Так вот, топаю за попить на кухню, а там на диване Веснушка развалилась. Бляяяяя…. Та еще картинка после бурного вечерочка.

– Круто! А кто такая Веснушка? – поинтересовался Макс.

– Это Панчо, – буркнул Леснов.

– Ааааа нуууу теперь все понятно…. А кто такая Панчо?

– Ветров, не беси! Подружка Шведки.

– Ого! Что я вчера пропустил? – воскликнул Макс, переводя удивленный взгляд с одного друга на другого.

– Ничего интересного. Швед так и не появилась, – отмахнулся Дан.

– Задинамила? – «участливо» спросил Макс, выказывая свое «сочувствие» кивком головы.

– Ветров, пошел ты! – взял кий и отошел к столу, пытаясь прикинуть в какую лузу и какой шар положить.

– Задинамила, задинамила. А этот благодетель, мать его итить, попросил Веснушку кроватью обеспечить с подругой. Нашел ночлежку, бля.

– Слушай, с тебя что, убыло? Да и не они одни оставались насколько мне известно. Саня, Колосов… – начал перечислять Макаров.

– Так, то они. Я их сто лет знаю. Нормальные пацаны…

– Эй – эй, притормози, – в притворном ужасе воскликнул Макс. – Я правильно понимаю, что пацанов у себя на ночь оставить – это пожалуйста, а девчонок – так жесть? Охереть! Может, тебе к доктору показаться?

– Да пошел ты! При чем тут это?

– Привет всем, – залетел Ромыч, находу скидывая куртку с плеч.

– Куда пропал? – целясь в шар, спросил Богдан.

– Да так. С Дроном пересекся.

– Черт! – сругнулся Макаров, промазав. – Ну и как он?

– Да все норм! На подработку устроился.

– Ага, устроился. Как же, – хмыкнул Леснов. – Мать его устроила. Сто пудов.

– Может, – пожал плечами Ромыч. – Мне какая разница. В любом случае, выходит со следующей недели.

– Посмотрю на сколько хватит этого п*здобола, – хмыкнул Серый.

– Кста, говорят, что Федоров с третьего курса по Швед сохнет, – продолжало вещать «инфо-бюро».

– Кто говорит?

– Даааа, Макаров, – протянул Ромыч, покачав головой, – к людям ближе надо быть. Об этом вся общага знает. Он вчера ее провожал.

– Ух ты! Мы вышли из бухты, – невпопад спел Макс, многозначительно посмотрев на Богдана.

– Крутяк. Она вчера шлялась по свиданкам с каким-то упырем, а я страдал от созерцания Веснушки, – недовольно пробурчал Серый. – И ведь, если бы был толк от этого, а то так, в пустую.

– А ты, чего такой нервный? Не дала тебе? – "проникновенно" спросил Макс, и положил руку на плечо Леснова.

– Завались, Ветров, – дернул плечом, скидывая лапу друга. – Просто я не рассчитывал сегодня с утра лицезреть дешевые трусы на уродливой заднице, да еще и в своей квартире, – продолжал кипятиться парень.

– Прям-таки и на уродливой? – поддел Ветров.

– Ветров, ты дебил? – задал риторический вопрос Серый.

Но ответа Макаров не слышал, так как принимал звонок с незнакомого номера.

– Богдан?

– Слушаю.

– Это Зоя. Ну мы вчера у Сергея…

– Я помню, – и уголок губ дернулся в улыбке. Сработало. Он знал, что сработает. И оказался прав.

– Я уговорила Женю. И она согласна с тобой поговорить.

Надо же…она согласна. Ее величество, мля. В слух же сказал:

– Серьезно?

– Да.

– Где? Когда?

– Ну время мы с ней не оговорили… – и девушка замолчала на секунду. – Слушай, она сегодня в кафе во вторую смену работает. Может, тебе ближе к закрытию подойти?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ага. Подходили уже. Плавали. Знаем. Тут же перед глазами удаляющиеся спины Швед и Федорова. Непроизвольно поморщился от явившейся картинки.

– Хорошо. Понял. Спасибо, Зой.

Что ж, все оказалось намного проще, чем он думал. Как же люди предсказуемы. А женский пол уж и подавно. Деньги, секс и чувства – дерни за любую ниточку из выше перечисленных и девочки, как куклы-марионетки приходят в движение.

– Дан, ты чего?

Макаров поднял глаза на Леснова и улыбнулся.

– А то, Серый. А то. Не без толку были черные трусы на попе.

– В смысле?

– В коромысле. Ну что, сыграем два на два? Пять тысяч на кон.

– Ты ж просрешь, – хмыкнул Макс.

– Что это? Вы слышите? – приложил руку к уху Макаров. – Кудахтынье? Ан нет, это Ветров.

– Говнюк, – заржал Макс и принялся выставлять шары.

26

«Жень, ты очень злишься за вчерашнее?» – прочитала я сообщения в мессенджере от Пети.

Что ответить? «Злюсь»? Нет, не злюсь. «Забей. Ерунда»? Нет, неправда. Пока размышляла над сообщением, пришли очередные посетители, и рабочая кутюрьма захватила меня.

Телефон вновь издал звук входящего сообщения.

«Мы можем поговорить?»

Номер неизвестный. Но я почему-то знала, кому он принадлежит.

Ну, а этому, что ему ответить? Банальное «да»? Или спросить «о чем»?

«Девушка, можно счет?» – донеслось до меня. Быстро отбросив ненужные мысли, вернулась к работе.

И вновь сообщение. Да я, прям, неимоверно популярна сегодня!

«Не злись! Я, правда, сожалею!» – вновь Петя.

Сожалеет? О чем именно, интересно? О поцелуе? О своей импульсивности? Или о ситуации в целом?

– Жень, отнеси два глясе за четвертый стол, – прервал мою мысль голос Кати. Девушка схватила поднос, водрузила на него белый пузатый чайник с чаем, чашки, два кусочка бисквитного торта и унеслась.

Я тут же поспешила исполнить заказ.

– Лена, три американо и молочный клубничный коктейль, – зачитала я нашему баристе, вернувшись через пару минут и протянула бланк заказа. Она кивнула и приступила к исполнению.

Я же, ожидая у стойки выдачи, вдруг вспомнила о неотвеченных сообщениях. Точнее сообщении. Потому как на неизвестный номер реагировать не собиралась, не смотря на то, что Зое сказала обратное. Врет Макаров все! Я уверена. Наблюдая одним глазом за тем, как Лена выставляет готовый заказ, второй быстро опустила в мессенджер, так же на скорости настрочила ответ, отправила и вновь ринулась к посетителям.

– Ошизеть, – простонала я, разминая уставшие ноги в конце рабочего дня.

– Не говори, ну и денек, – рядом приземлилась Катя.

– Тут так каждые выходные? – поинтересовалась, вытаскивая ноги из балеток, те ныли безбожно.

– Ты что? Нет конечно, – хмыкнула девушка. – Это так на четверочку.

– Надеюсь, не по десятибальной шкале? – засмеялась в ответ.

– Да упаси божи!

Я вспомнила, что еще днем отправила ответ Пете, после чего телефон подавал признаки жизни, указывая на то, что мне шлют сообщения. Но какое тут! Даже в туалет, и в тот, через раз удавалось отлучиться!

Свайпнула экран и замерла, вчитываясь в строки с неизвестного мне номера.

«О поцелуе? Не против. Но лучше его практиковать. Для разговора есть другие, менее увлекательные темы»

Провела пальцем по экрану наверх, вчитываясь в цепочку из трех сообщений.

Неизвестный: «Мы можем поговорить?»

Я: «О чем? О поцелуе?»

Неизвестный: «О поцелуе? Не против. Но лучше его практиковать. Для разговора есть другие, менее увлекательные темы»

– Мамочкииии, – прошептала я, но напарница услышала.

– Что случилось?

Я подняла на нее глаза, непроизвольно качая головой из стороны в сторону.

– Жень? Все в порядке? – с тревогой вопрошала Катя.

– Нет, совсем не в порядке. Я бы сказала, пипец, в каком не порядке, – подтверждая свои слова движением головы, сокрушенно проговорила. – Кать, мне надо бежать. Ладно? Или я нужна еще?

– У тебя силы есть бежать? – ухмыльнулась она. – Да нет. Не нужна. Осталось по мелочи, но я сама. Беги.

Я кивнула и двинулась в сторону подсобки, чтобы переодеться. Попутно размышляя о том, что подумал Макаров; как ему объяснить, что сообщение адресовано не ему; да и в целом, стоит ли вообще что-то объяснять.

***

Богдан решил не наступать на те же грабли, а потому написал сообщение Швед, чтобы договориться о встрече. Чтобы никакие Федоровы, растутыть их етить, не помешали.

Но, чего он не ожидал, так это подобного ответа. На миг опешил. О каком поцелуе она говорит? Когда это он успел с ней поцеловаться? Или события того вечера у клуба ей вспоминаются в таком свете?

Написал сообщение нейтрально-философского характера. Но ответа от нее не последовало. Да она что, издевается? Где она обучалась этим своим фишкам? Взглядам этим своим? Фразочкам коротким, но емким?

Как не мучил он телефон, включая и выключая, сообщение от нее не приходило. Раздражение в купе с заканчивающимся терпением продолжало набирать обороты.

Парни, поняв, что собеседник из него так себе, оставили в покое. И, переговариваясь меж собой, продолжали давить партию в бильярд.

Спустя пару часов его терпение лопнуло. Что за херня из под коня? Какого он тут сидит и ждет сообщения от этой?… Тут ехать до кафе фиг, да ни фига. А, если Федоров нарисуется… Так же и сотрется. Резко вскочил, натягивая куртку.

– Ты чего? – удивленно на него уставился Серый.

– Уехал, – кинул коротко, направился на выход, по пути доставая ключи от машины.

Объяснять что-либо не хотелось. Да и, что объяснять? Самому бы понять, что Шведка задумала.

Подъехал к «Трем дубам» ровно в тот момент, когда Женя выбегала из кафе. В прямом смысле выбегала. Несмотря по сторонам, ринулась вдоль проспекта в направлении общежития. Богдан, не этот ее Петечка и не готов общаться под окнами общаги на радость аборигенам. Заглушил двигатель и поспешил за девчонкой.

– Жень, – громко крикнул, но она или действительно не услышала, или сделала вид.

Судя по тому, что припустила она еще быстрее – второе. Богдану пришлось поднапрячься прежде, чем смог нагнать ее.

– Жень, да погоди ты, – вновь позвал будучи в пару метрах от нее.

Она остановилась, но поворачиваться не торопилась. Обошел ее и взглянул в наигранно-удивленное лицо.

– Макаров?

– Да, Макаров. Только не говори, что ты не слышала, как я звал тебя, – ухмыльнулся, стараясь перевести дух.

– Нет, – соврала и отвела глаза. Несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь восстановить дыхание. – Ты, чего хотел?

– Поговорить.

А он наблюдал за тем, как румянец появился на скулах, как смутилась. Об ответе своем думаешь? – хмыкнул про себя. – Правильно, девочка, думай – думай. А, что ты решила? Что дистанционно можно словами швырять? Удивить, заинтересовать и слиться? Ну уж нет.

– Макаров…

– Жень, давай, Дан. Ладно?

– Хорошо. Слушай, – намеренно опустив его имя, продолжила она, – я в курсе твоего разговора с Зоей. В курсе, что ты хотел со мной обсудить. И я согласна зарыть топор войны. Если на этом все, то я пойду.

А он еле себя сдерживал. Да, что она возомнила о себе?! Она согласна? Она?! Попытался взять себя в руки, впрочем, удалось так себе, а потому голос прозвучал грубее, чем хотелось.

– А если не все? Если меня не устраивает такой формат разговора?

– Ты о чем? – на миг удивилась, но тут же сузив глаза, возмущено произнесла. – А знаешь, назови мне хотя бы одну причину, почему меня должно волновать, что тебя устраивает, а, что нет? – и издевательски хмыкнула.

– Причину? – он сделал шаг к ней, не отводя своего взгляда. Замолчал.

Наблюдал за калейдоскопом чувств в глазах ее красивых. Грех не признать, мать природа девчонку не обделила. Видел, как сглотнула тяжело. Перевел взгляд на губы ее, а она тут же приоткрыла их. И вновь глаза в глаза.

– Причина есть, – вновь пауза, – но я не уверен, что она тебе понравится.

Она молчала. Богдан же ближе наклонился к ней и, оставляя легкое дыхание на ее губах, очень тихо сказал:

– Нас тянет друг к другу. Ты думаешь обо мне, так же как и я о тебе каждый день, – и, приблизив лицо совсем близко, чуть касаясь ее губ своими, добавил, – и ночь.

27

Как вышла из кафе, я сразу же увидела его машину. Я не знала номеров, не очень разбиралась в автомобильных марках, но была уверена, что это он. А потому, ускорила шаг, переходя на бег. Да, я трусиха. Но вместо того, чтобы объяснить ему нелепую ошибку и, быть может, посмеяться, я решила скрыться. И нет, мой побег никак не связан с тем, что я не хочу афишировать происхождение поцелуя, о котором волею случая поведала Богдану в сообщении. А с тем, что у меня нет никакого желания общаться с Макаровым. Слушать явную ложь в его исполнении и гадать, что он задумал, я не была готова.

И вот сейчас я почему-то стою и разглядываю его темные глаза, неприлично длинные темные ресницы, взлет бровей, лоб, скулы и вновь внимание на глаза. В них ничего кроме напряженной сосредоточенности, кроме блеска ожидания. И его дыхание на губах теплое, манящее. Чертовски манящее.

Я парализована, я совершенно точно парализована. Иначе, почему я не могу найти в себе силы засмеяться ему в лицо на его нелепое предположение, оттолкнуть, развернуться и уйти? Вместо этого я приближаюсь к нему, убирая между нами свободные миллиметры никому ненужного пространства, и прикасаюсь к теплым твердым губам. Он не отвечает, но и не отстраняется. Я замираю на миг. На какую-то долю секунды правильная мысль о катастрофе происходящего посещает мой воспаленный мозг.

А дальше… дальше меня подхватывает что-то необъяснимое. Оно оглушает и, кажется, делает меня невесомой. Я чувствую, как его губы мягко, но вместе с тем требовательно накрывают мои, как язык проникает и начинает ласкать мой. А от этой ласки дыхание обрывается, потом учащается вместе с пульсом, отдаваясь гулом в ушах. А он продолжает вбирать меня, ласкать своими губами мои, усиливать напор. И вот уже его рука легла на мою талию, другая на затылок, не давая отстраниться. Смешно даже. Будто я могла, будто хотела. Какое тут! Если осталась только одна четкая мысль: «Пожалуйста, пусть только не останавливается! Пожалуйста!» Но и она проносится со скоростью молнии, оставляя лишь голые острые ощущения.

– Вкусная, – слышу я где-то вдалеке и прикосновение губ к шее. – Очень вкусная.

И я поплыла. Мне было все равно, что я стою посреди проспекта. Мне все равно, что нас тут могут увидеть знакомые. Я впервые испытываю такое сильное ощущение всего лишь от губ и от дыхания. Впервые мне хочется большего не потому, что так есть у всех подруг, а потому что хочу. Хочу! И пусть это Макаров! Плевать! Макаров. Макаров?

И осознание этого факта внезапно бьет наотмашь по нервам и вырывает из нового для меня мира.

Я резко толкаю Богдана в грудь и делаю шаг назад. Смотрю на него. Мой взгляд хаотично перемещается на витрину, что светит рядом неоновым светом; обратно на Богдана, который рвано вдыхает воздух носом, пытаясь восстановить контроль; на дорогу, по которой туда-сюда снуют машины; на светофор, который загорается красным светом; и вновь возвращаюсь к парню, что стоит передо мной и не сводит с меня тяжелого блестящего взгляда своих дьявольских глаз.

– Жень, – выходит хрипло.

Я вытягиваю руку ладонью вперед, чуть качаю головой из стороны в сторону, призывая его к молчанию. Не хочу ничего слышать! Не хочу слышать его умозаключения! Не хочу слышать его насмешки! Не хочу! Не хочу признавать факт свершившегося! Признавать, что сама… Все это моих рук дело. Просто не хочу!

Обхожу его и, не говоря ни слова, быстрым шагом двигаюсь в сторону общежития.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍28

Сидя на диване в гостиной, Богдан бездумно переключал канал за каналом на плазменном телевизоре. Он был не здесь. Он все еще пребывал там, на проспекте, оставленный этой несносной девчонкой. Он не врал – Женя действительно вкусная. Каким дебилом нужно было быть, чтобы когда-то решить, что на вкус она дешевка? Хотя действительно ли он считал так когда-нибудь? Навряд ли.

Откровенно, и сам не ожидал такой быстрой потери контроля над собой. Определенно, ее близость действовала на него, как валерьянка на кота. Окружающая действительность переставала интересовать, оставалось только одно желание – она. И вот, что интересно – для осознания этого факта не требуется ощущение тактильного контакта, достаточно всего лишь дыхания, всего лишь напряженного с поволокой взгляда этих сумасшедших глаз. А они у нее красивые, по-кошачьи красивые.

Стоп! Эй, парень, ты куда поплыл? – одернул сам себя. – Да, глаза красивые. Да, привлекает. Так это ж прекрасно! Было бы вдвойне мерзко и тяжело соблазнять ту, которая отвратительна, как жаба, а тут… ну будем считать приятный бонус в этой небольшой партии.

А то, что партия будет действительно небольшая, Богдан не сомневался. Все они падки на бабки и секс. И, если даже первое Швед не интересует – что маловероятно. То от второго она уж точно не откажется, – хмыкнул про себя. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что нравится он ей. И Макаров сделает все возможное, чтобы она не забыла об этом.

Выключил плазму, отшвырнул пульт и направился в спальню. Через десять минут размышлений писать или не писать Швед, дать время или, быть может, не стоит понижать градус, пришел к выводу, что беречь ее чувства и эмоциональное состояние – это не то, что ему интересно. Его цель другая и забота о Швед Жене уж никак не входит в его планы. А потому, открыл мессенджер, настрочил сообщение и, осознавая, что немедленного ответа ему точно не светит, поставил телефон на зарядку и лег спать.

***

Когда я двигалась в сторону общежития, единственным моим желанием было оказаться, как можно скорее в своей кровати. И, как в детстве, залезть под одеяло, чтобы все – все проблемы и неприятности оказались вне моего маленького кокона. Но увидев Зою, что сидела на своей кровати и старательно прокрашивала ноготь на ноге перламутровым лаком, я почувствовала необходимость выговориться. Пусть слушает, пусть знает к чему приводят ее добрые побуждения. Ведь не хотела же я с ним общаться! Как чувствовала, что ни к чему хорошему не приведет! Хотя… В чем она виновата? В чем конкретно ее вина?

– Жень? Что с тобой? Жееееень?

Но я молчала. Стояла прислонившись к двери и молча смотрела на нее.

– На тебе лица нет. Жень? Что случилось? На работе что?

– Нет.

Оттолкнулась от двери, протопала в комнату на ходу стаскивая куртку, небрежно швыряя на стул.

– Не хочешь поговорить?

Но я продолжала молчать. Одно дело самой понимать, что совершила глупость. А другое – дать знать кому-то еще.

– Слушай, а давай-ка чайку налью. Я тут с мятой заварила. Он оказывает успокаивающее…

– Я поцеловала Макарова, – выпалила я.

– Действие, – медленно закончила она.

Помолчала и задала самый глупый, но самый правильный вопрос:

– Зачем?

– Не знаю. Так получилось, – пожав плечами, наконец-то подняла на нее глаза.

– Так, – девушка быстро закрутила лак и встала с кровати, – пошла ставить чайник. Не дрейфь. Все решаемо. Сейчас чайку попьем. Думаю, не все так страшно.

Складывалось ощущение, что Зоя возлагала огромные надежды на чай с мятой. Хотя в данном случае только на это и оставалось возлагать надежды. Даже думать не хочу, что будет завтра. С какими словами меня встретит тот же Леснов на лестнице. А то, что Макаров ему все расскажет, я в этот момент даже не сомневалась. Было бы наивно предполагать, что он вдруг воспылал ко мне любовью. Своими умозаключениями я поделилась с Зоей.

– Понимаешь, Зой, я чувствую, что он что-то задумал. Вот прям знаю и все.

– А вдруг ты себя накручиваешь? Ведь бывает такое: сегодня ненавидит, а потом бац и влюбился.

– С кем? Ну с кем такое бывает? Не верю. Слишком резко. Слишком быстро. Он точно что-то затевает, – упорно настаивала я, прикусывая зубами нижнюю губу. И, когда у меня появилась эта привычка? Взглянула на Зою. Она точно так же, закусив губу, о чем-то размышляла. А вот и ответ. Быстро же я зеркалю людей.

Я вскочила на ноги и принялась мерить комнату шагами.

– Жень, у меня морская болезнь уже началась от твоих метаний, – спустя пять минут не выдержала подруга. – Устаканься, а?

– Устаканься? Устаканься, устаканься, – повторяла, как мантру я, продолжая пожевывать нижнюю губу. А что, мне даже понравилась эта привычка. – Точно. Ты права! Зоя, ты совершенно точно права!

– В чем? – непонимающе уставилась она на меня.

– Я устаканюсь. Я должна быть статична. Пусть думает, что я с ним соглашаюсь. Что как дура, иду на поводу. А я посмотрю, куда он клонит и, чего хочет. И, когда придет время, я прихлопну его как таракана, его же собственной идеей.

– Что-то мне не очень нравится этот план, – покачала головой Зоя, отпивая из кружки «волшебный» чай. – Жень, а вдруг там действительно нет подвоха? Да и к тому же признай – он тебе нравится. Иначе, зачем бы ты его поцеловала?

– Нервы, усталость, напряжение – выбирай. Но точно не нравится, – я издала странный звук, похожий на искусственный смешок, для большей убедительности качая головой. Замолчала, внимательно посмотрела на подругу и продолжила:

– Зой, прошу тебя, не будь наивной. Макаров хитрый. Он не хороший, не добрый – он злой и хитрый. Просто запомни. Это война. И он на все пойдет ради достижения своей цели. Он победитель по жизни. И здесь не уступит тоже. Прошу, не ведись на его уловки.

– И какая же по твоему у него цель сейчас?

– Не знаю, – задумчиво покачала головой. – Навряд ли он так резко воспылал ко мне любовью. Это исключено. Денег у меня нет – значит меркантильный мотив тоже отпадает, – засмеялась над своим же предположением. – Учеба в универе…

– Тоже мимо, – подсказала Зоя.

– Да, тоже мимо, – вздохнула я.

– Я тут видела в одном фильме, но это всего лишь фильм, – с сомнением произнесла девушка.

– Так, – в нетерпении уставилась на подругу.

– Ну я не думаю, что в жизни такое бывает.

– Зой, не томи, – нетерпеливо подтолкнула ее к продолжению.

– Там смысл такой: парень узнал, что девушка наследница большого состояния, а она была не в курсе сего дивного факта. Ну так вот. И он решил за ней приударить. Может, и у тебя в роду кто-нибудь из Рокфеллеров есть?

– Зой! – воскликнула я.

– Что? – в удивлении она вперила в меня глаза по пять рублей каждый.

– Точно! – сделав драматическую паузу, продолжила. – Именно поэтому я всю жизнь с родителями прожила в двухкомнатном особняке в Дробинске.

– Да ну тебя, – махнула рукой Зойка. – Я тебе помочь пытаюсь. Так сказать, мозговой штурм устроить.

– Прости – прости. Ты права. Надо рассматривать все варианты. Кроме этого, – тут же добавила я, усмехнувшись.

– Вооооот, – протянула довольная моим согласием подруга. – Вот тебе еще варианты – его похитили инопланетяне, и подменили мозг – теперь это не Богдан, а "нечто".

– Ага "нечто" без мозга, – усмехнулась я. – А что? Мне кажется эта версия правдоподобной.

– Вот еще. Дана кусил очень заразный клещ – жить ему осталось два дня и он замаливает грешки, – немного злорадано захихикала подруга.

– Ага, и первое, что ему пришло в голову – ко мне побежать за отпущением. Ведь я его самый большой грех. А так, он никогда и никого в жизни ни пальцем – ни букашечку, ни таракашечку, – иронично продолжила я.

– Ну не знаю. Тогда таролог?

– Что таролог?

– У него есть таролог, и она достала карту розы и тебя предрекла.

– Карту розы? Что за карта розы?

– Не знаю. Но первое, что на ум пришло.

– Ну или так – у Макарова амнезия, и единственных, кого он смог вспомнить на планете – это меня и президента Уганды, – смеясь добавила пунктик.

– Почему президента Уганды? – недоуменно уставилась на меня.

– То есть тебя не смущает, почему меня? А президент Уганды вызвал сомнения? – засмеялась я в голос.

Отсмеявшись, немного помолчали, пытаясь нащупать еще какую-нибудь грандиозную идею.

– Слушай, – воскликнула подруга. – Я тут еще один фильм смотрела…

– Если это боевик или фантастика, то отпадает, – предупредила.

– Нет-нет. Там про другое. Там двое парней поспорили на девушку – кто ее быстрее в койку затащит, – и резко замолчала.

На миг я замерла. Что-то мерзкое, гадкое, болезненное шевельнулось в душе. Сладкое послевкусие поцелуя, что оставалось до сих пор на моих губах и в моем сознании, вдруг превратилось в отвратительное гнилое ощущение. Захотелось пойти и рот с мылом вымыть. Верить не хотелось. Где-то подспудно я надеялась – а вдруг действительно понравилась. Но об этих мыслях не обязательно знать кому-то. Даже Зое. Но лучше так. Лучше быть циничной стервой, реально оценивающей происходящее, чем фантазирующей дурой, парящей в облаках.

– Жень, это всего лишь фильм, – прервала затянувшееся молчание Зоя. – А вообще, ты не думала, что просто надо дать ему шанс?

– Ага, шанс потопить меня, – тихо ответила я, бросая на кровать домашние шорты. Быстро взяла себя в руки, повернулась к подруге и задорно подмигнула. – Ну или я его.

Как фельдмаршал перед битвой, я раздумывала над тактикой ведения боя. Интересно, Макаров, что ж ты задумал, малыш? Единственное подходящее объяснение таким внезапным переменам в поведении мажора был спор. Причем настолько подходящим, как подходит недостающий кусочек пазла к общей картинке. Ну а дальше есть два пути развития событий: обходить Макарова стороной или принять его игру. Если второй вариант давал шанс быстро со всем этим покончить и подтвердить свои догадки, то первый ведет к длительной оккупации с неизвестным финалом. Терпение – не мой конек. А значит, вперед на амбразуру, – ухмыльнулась сама своим мыслям.

Правда, вот я вовсе не уверена, что Ливановой понравится все это. Ох, чую огребу я от нее.

Заверив в голове план ведения боевых действий, я перестала нервничать и успокоилась. И меня уже не пугал завтрашний день. Как там говорится? Держи друзей близко, а врагов еще ближе? Что ж, мы будем близко, настолько близко, насколько это необходимо тебе, Богданчик, только потом пеняй на себя, – зло подумала я, поворачиваясь на бок и натягивая одеяло под самый подбородок. Но сон, как назло, отказывался идти ко мне. Поворочавшись с боку на бок минут сорок, я сдалась и протянула руку за телефоном.

На дисплее высвечивалось непрочитанное сообщение от Богдана, пересланное более часа назад.

«Жень, если бы это не сделала ты, то, однозначно, сделал бы я. Я ни о чем не жалею. Просто хочу, чтобы знала. Сладких снов».

И сердце учащенно забилось. Понимала, что мед в уши льет, что неправда все. Но поделать с этим глупым органом ничего не могла. «Так, Швед, включи холодный разум. Для чего он написал? Не просто ведь так?» – и я обратила внимание на время отправки сообщения и время, когда Макаров был последний раз в сети – практически совпадает. Значит, не ждет ответа от меня сегодня. Значит, настолько неинтересно? Значит, формальность, отписка? Значит, необходимо его удивить. Наверное, это перерастает в паранойю. Но это война, – напомнила я себе.