Текст книги "Ты всё узнаешь утром (СИ)"
Автор книги: Ольга Алёшкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Остаться наедине удалось лишь в дамской комнате – заглянули по возращению из курилки – трепались «ни о чём», что называется. Светка подтрунивала над пафосом в речи Полянского, неплохо спародировала его, высказали мнение о артистах, пожалуй, и всё, что успели обсудить до возвращения в зал. Вести себя непосредственно становилось всё сложнее.
В зале разразились баталии, коллеги, организованные в две команды, соревновались между собой в умении оригинально нарядить елочку. Елкой в одной был Вадим, во второй Пашка Каломейцев. Каждый участник подбегал, снимал с себя любой предмет и вешал на всевозможные части тела «деревца». Женщины понятное дело украшения, мужики часы, ремни, кто-то даже желтый носок натянул «ёлке» на палец. Зрители в восторге. Светка даже смеется. В ладоши хлопнула, бросила взгляд на меня. Смутилась на секунду.
– Ты чего такая смурная?
– Я жду, – честно призналась я не став уточнять, чего именно. Светкиных признаний, если быть точной.
– Кого?
– Жду, когда мне станет весело.
Представила себя со стороны и скривилась – веду себя как зануда со стажем. Добавила себе шампанского и осушила бокал наполовину. Помешали пузырьки, защекотавшие нос, иначе непременно бы опустошила. Ольга Сергеевна из бухгалтерии разошлась настолько, что сорвала с головы платиновый парик, явив миру подколотые невидимками, редкие, седые пряди, и водрузила его на макушку Пашки. Толпа заулюлюкала. Смелость бухгалтера принесла победу. У меня из головы не шёл чертов парик… только в противовес – темный. «Депрессивная маньячка с фантазией», поставила себе диагноз.
Я почти не ела, зато на шампанское налегала с завидной регулярностью и когда Светка внесла предложение освежиться, приняла его с энтузиазмом еще и по причине скоротечности своего опьянения. Не худо действительно – освежиться.
Светка курила, я топталась рядом, кутаясь в плед. И опять ничего. Обсудила моё платье, о существовании которого она благополучно забыла и перешла к меню. У меня вообще сложилось ощущение, что Светка меня тяготится. Несет весь этот бред, чтобы не стоять молча. Можно ждать хоть до ночи, ничего другого от неё сегодня не услышу.
– Хватит! – резко попросила я.
– Что? – сделала она вид, что не расслышала. Взглянула на меня и разогнала рукой дым: – Что-то случилось?
– Не поверишь, у меня теперь каждый день что-нибудь да случается. Хватит делать вид, что ничего не происходит!
Подружка пожевала щеку изнутри, откинула сигарету и прищурилась.
– Варька разболтала? Помело, блин, вечно суют куда не просят, – отступила к перилам, облокотилась на них и уставилась в темноту двора. Я гипнотизировала ей спину и ждала, когда смогу заглянуть в глаза. Светка вытащила сигарету из пачки, прикурила. Повернулась, нервно тряхнула рукой, пытаясь смахнуть не образовавшийся ещё пепел: – Перестань, неужели ты всерьез в это веришь?! Полянский никогда не назначит меня на твою должность.
Глупая, думает я пекусь за место.
– Ты должна была рассказать мне еще днем! Еще перед тем, как я вошла в его кабинет. Даже если бы не встретила меня в приёмной. Найти и рассказать. Я должна была услышать эту новость от тебя. Вот что я хотела. И порадовалась бы за тебя…
– Только святошу из себя не строй! – закатив глаза, перебила Светка. Сигарета в руке отчаянно тряслась. – «Хотела! Должна!» Ты себя вообще слышишь? А допустить, что я расстраивать тебя не хотела ты не могла?! Вечер тебе не портить, чтобы ты отвлеклась… Носишься с тобой, как с писаной торбой; Юля то, Юля это, а Юля сидит целый вечер с постной миной, следопыта изображает!
Она всплеснула руками и испугалась своих слов, уставилась на сигарету, будто видит её впервые, сделала глубокую затяжку и ткнула ей в перила, смяв. Каждое слово отрезвляло, било под дых. Я опустила руки, плед не преминул воспользоваться и соскользнул. Мороз прошелся по коже буквально, не только от слов. Светка вспыхнула и загорелась щеками, пряча взгляд и готовясь уйти. Сделала шаг, но я успела сказать ей:
– Ну и сука же ты, Света.
Глава 17
В зале становилось душно. Я только вошла и была готова выйти вновь. Села на свое место, достала телефон, заказала такси. Вадим наполнил бокал вином. Отпила. Официанты разносили горячее, юрист что-то рассказывал, пытаясь совладать с музыкой. Смеётся, что-то забавное. Улыбнулась в ответ и вновь отпила. Светка танцевала в центре. Кружилась в замысловатом танце, изображала веселье. Не получалось. Танец больше напоминал истерику.
Перед глазами заплясали огоньки, играя преломленными лучами, голова закружилась. Мне душно. Вино? Слезы. Скапливаются, задумавши выползти наружу. Извинительно улыбнулась Вадиму, склонившемуся к моему уху ближе, так, что в нос бьет запах его одеколона. От которого тоже трудно дышать. Смяла в руке салфетку, подхватила сумочку и встала. Подожду такси в холле. По пути перехвачена небольшой компанией, во главе Пашка, вцепились в меня, галдят наперебой, требуя предаться танцам. Вновь улыбка, больше напоминающая оскал, обещаю через минуту присоединиться.
В холле намного прохладнее. Забрала из гардероба шубу и пристроилась в углу дивана, стоящего почти у входа, надеясь здесь спокойно дождаться такси. Сбежала бы на улицу, да туфли, дернул черт заявиться прямо в них. Ткнула салфеткой в уголки глаз, в каждый поочерёдно. «Это вино, – констатирую себе. – Ты просто пьяна и жалеешь себя».
Звук каблуков нарушил относительную тишину холла. «Господи, Вика… Иди куда шла», – мысленно подгоняю её. Не хватало только, чтобы она увидела меня в таком состоянии. Конечно, до лишенной парика Ольги Сергеевны мне далеко – вот уж где гвоздь программы – но тоже ничего хорошего, полная размазня. Всё-таки углядела.
– Ты уходишь?
– Да. Нужно идти.
– Ты расстроена, – заметила она.
Потрясающая наблюдательность! Я не расстроена, я добита. Вы-жа-та. Сейчас растекусь на полу зеленой лужей. Изумрудной, блин.
– Вы повздорили, я видела, – она смутилась и поспешила объяснить: – Я не специально, хотела покурить, вышла, а там ты и Света. Я не подслушивала, ты не думай, сразу ушла.
– Да ничего я не думаю, перестань, – отмахнулась я и уставилась в мобильник. Еще минута и точно расплачусь. Где это треклятое такси? Вечно их нет, когда нужно и являются мгновенно, когда ты едва успела подкрасить один глаз.
– Хочешь, я её позову сюда, и вы поговорите?
«Господи!» – мысленно взвыла я. Эта идиотка что, решила в подружки набиться, своей непосредственностью?
– Спасибо, Вика, не нужно. Мы как-нибудь сами разберемся.
– Она тебя обидела?
– Нет. Все гораздо сложнее и запутаннее.
Зачем я ей это говорю? Почему бы попросту не сказать: «Отстань» и отправить девчонку восвояси?
– В моей жизни тоже бывали неприятности…
– Неприятности, – перебила я. Прозвучало горько, с сарказмом. Оно и не удивительно: в моей жизни хрен знает, что творится… у меня, в конце концов, развод через две недели! Да она попросту летит к чертовой матери под откос, а я не пойму какого лешего вообще происходит! Но выливать всё это дерьмо на девчонку не стоит, я повернулась к ней всем корпусом и попросила: – Дай сигарету.
Вика протянула мне пачку из своих рук, присела рядом, пожала плечами и улыбнулась уголками губ книзу, как Пьеро:
– Иногда людей сложно понять, я, бывает, совсем их не понимаю, а нужно всего-то поговорить. Просто всё выяснить. Даже если привычный мир кажется нарушенным. Нужно обернуться, возможно, сделать шаг назад и тогда ты всегда будешь двигаться вперед. Зачастую без обратного пути мы топчемся на месте. Ты выглядишь такой грустной, такой одинокой, мне ужасно хочется тебе помочь.
Она прикоснулась к моей руке, её ладонь оказалась холодной. Я с удивлением уставилась на свою руку, накрытую её ладонью. Жест получился слишком интимный, слишком чувственный. Невольно рождал мысли о сексуальной ориентации девушки. И смотрит кротко, словно боится спугнуть. Только в самой глубине темных зрачков сосредоточенность, напряженность. Что за идиотские мысли? «Выглядишь ты жалко, посочувствовал тебе человек и только». Я высвободила свою руку и протянула ей сигареты:
– Вика, ты сегодня чудесно выглядишь. Беги, оторвись по полной. У меня всё хорошо, просто нужно уехать, меня дома ждут.
Поднялась и пошла на выход, на ходу накидывая шубу.
– Юля, – окликнула она меня. – Ты так и не взяла сигарету.
Я обернулась и, несмотря на то, что хотелось выть, улыбнулась во всю возможную ширину:
– А я же не курю.
Оказавшись на улице, подумала: что же я такое делаю? Запуталась, я окончательно запуталась… Судорожно мечусь, как птица в клетке, не предприняв ни одного здравомыслящего шага. Ага, именно сейчас накачавшись шампанским и вином, размышлять о здравомыслии. Ноги, обутые в туфли, не сразу почувствовали холод. Возможно, за это нужно благодарить алкоголь, но я и на месте не стояла. Прошлась до одного угла ресторана, от него двинула к другому.
«Если так пойдет и дальше, ты останешься совсем одна», – сказала себе, сделала пару шагов по инерции и замерла, топнув ногой: черт! Может этого как раз и добиваются? Одиночества. Каблук утонул в снегу. Я замерла на месте и уставилась в ночное небо, чувствуя что-то сродни отчаяния. В этот момент и раздался короткий сигнал автомобильного клаксона. Я вздрогнула и повернулась на звук. В машине загорелись огни, ослепили меня на секунду и тут же погасли. «Идиот», – шепнула я, имея в виду таксиста. Ладно, приехал и то – хлеб. Я двинула в его направлении, водитель тоже покинул машину и шел мне навстречу. Странно, не припомню, чтобы в обычном такси раскатывали кроссоверы, а водила встречал своего клиента лично. Может он видел мои метания перед рестораном и решил, что я не способна самостоятельно дойти?
Уже через пару метров сердце ухнуло вниз – никакое это не такси. Глеб. Я замерла, а он продолжал идти. Остановился на расстоянии вытянутой руки:
– Здравствуй.
– Привет. Что ты здесь делаешь?
– Нужно поговорить.
– Не могу, слишком устала, – помотала я головой. – Сейчас подъедет такси.
– Я бы мог тебя отвезти.
Я опустила голову и уставилась на свои туфли, тут же почувствовав – ноги начали зябнуть. Глеб проследил за моим взглядом, взял меня за руку и потянул:
– Идем. Ждать своё такси будешь в машине.
Сопротивляться не стала. Глупо выёживаться, когда рискуешь простудиться на декабрьском морозе. Он усадил меня вперед, обошел машину и стянул с себя куртку, оставшись в одном свитере. Закинул куртку на заднее сиденье, сам забрался за руль. В машине тепло. Судя по тому, насколько отодвинуто и опущено его кресло, торчит тут некоторое время. Выбрит, на груди красуется огромная розоватая снежинка. Этот свитер я ему подарила на прошлое рождество. Он тогда посмеялся, отблагодарил, но так ни разу его и не надел.
– Хорошо, – согласилась я, откинувшись на спинку. – Отвези меня, пожалуйста. Если тебе не трудно.
Он кивнул и с готовностью передвинул своё кресло, я отменила заказ и прикрыла глаза.
Навскидку мы проехали с километр, прежде чем он решился заговорить. Не размыкая век знала – Глеб на меня периодически поглядывает. Делать вид что я задремала можно хоть до седьмого пришествия – дохлый номер. Слишком дробно отстукивало сердце, молотя, заставляя виски пульсировать. Я пыталась дышать ровнее, думать на отвлеченные темы, но… или достойных тем не имелось, либо дышала я как-то неправильно, только ритмы размеренней не становились. В основном мои мысли крутились возле одной темы: не сделала ли я себе хуже согласившись поехать? Ощущать его рядом, в довольно замкнутом пространстве, дышать с ним одним воздухом оказалось то ещё испытание. Я к нему не готова. Во всяком случае – пока. И когда я в надежде отвлечься вяло размышляла – а не завести ли мне собаку? – Глеб спросил:
– Как вечеринка?
– Тебя всерьез это интересует? – по-прежнему не открывая глаз, полюбопытствовала я в ответ.
Конфликтовать, конечно же, глупо, а вести светскую беседу ещё глупей. Глеб как будто не обратил внимания на мою колкость, тихо произнес «меня больше интересуешь ты» и заметил:
– Тебе идет это платье.
Я открыла глаза, бросила взгляд себе на грудь и поправила не застегнутую шубу. Благодарить за комплимент сочла не обязательным. Отвернулась к окну, подмечая – скоро приедем. Я закутаюсь в свой халат, как в кокон, возможно даже помолочу кулаками подушку и постараюсь уснуть. Завтра… завтра будет утро, новый день, который возможно принесет в мою жизнь глоток свежего воздуха. Вдохнет в меня саму жизнь. Будем в это верить.
– Я не могу без тебя, Юль, – сообщил он.
Я снова закрыла глаза и крепко сомкнула зубы, радуясь, что он не видит моего искаженного болью лица. Глеб протянул свою руку и попытался прикоснуться к моей. Я почувствовала его прикосновение раньше, чем оно произошло физически, открыла глаза и резко отвела свою руку в сторону. Его пальцы лишь мазнули по рукаву шубы, раздался электрический треск. Мне показалось аж заискрило. Удивляться не стоило: сейчас между нами даже воздух наэлектризован.
– Я идиот. Дважды кретин, – вновь заговорил он. – Позволил себе так поступить с тобой и решил, что это сойдет мне с рук. Если честно я даже не думал о последствиях…, черт знает, о чем я тогда думал! – Треснул он рукой по рулю. Потер своё лицо, всей пятерней, сминая, как будто хотел вылепить новое: – Глупец. Я тешил себя надеждой, что ты передумаешь. Накажешь меня как-нибудь и простишь. Жил этой фантазий. Призрачной иллюзией. А сегодня получил твое сообщение… У меня крыша поехала. Я должен попросить у тебя прощения. Должен, понимаешь. Вымолить его. Я не могу жить, дышать, возвращаться в дом, в котором нет тебя. Ты нужна мне. Необходима. Я люблю тебя, черт возьми, люблю!
Последнюю фразу он почти кричал. И замолчал так же резко, как и перешёл на крик. Возможно потому что мы уже приехали. Глеб вырулил к дому, припарковал машину, повернулся ко мне всем корпусом и замер – ждал моей реакции. Вглядывался в мое лицо, пытаясь бог знает что в нем прочитать.
– Мне нечего тебе сказать, – тихо подала я голос. Вышло хрипло из-за стоящего в горле кома. Я сглотнула и добавила: – Кроме до свидания. И не слова больше, не заставляй меня сожалеть, что я села к тебе в машину. Спокойной ночи.
Потянулась открыть дверь, он открыл свою одновременно, говоря:
– Я провожу. – Препятствовать не стала, памятуя о том, что в подъезде может поджидать кромешная тьма – лампочки пропадали со скоростью света. Глеб обошел машину, помог мне выбраться и попросил: – Подожди, куртку накину.
В глазах глухая тоска, а самого потряхивает от отчаяния, хоть он и пытается скрыть напряжение.
Открыл заднюю дверь и вместо того, чтобы доставать куртку, притянул меня к себе за талию, обхватил и стал целовать моё лицо. Я повисла в его руках безвольной куклой, старясь отвести голову назад, требовательные губы Глеба спустились к шее. Его дыхание на моей коже казалось оставляет вполне различимые следы, она не просто горела – пылала. «Нужно что-то делать, оттолкнуть его от себя», – мелькнула здравая мысль, не нашла во мне поддержки и была изгнана. Глубоко, в самые дальние недра моих клеток. Туда, вероятно, сбежал и разум, а может и куда дальше, потому как я впилась руками в его волосы, крепче к себе прижав и лихорадочно вдыхая холодный воздух. Может хоть немного остудит.
Не тут-то было. Далее происходило и вовсе что-то невообразимое: мы оказались на заднем сиденье автомобиля, судорожно лишая друг друга одежды. Возможно, если бы не брошенная куртка ничего бы и не произошло. Моё тело столкнулось бы с холодным, кожаным покрытием и как знать, но вероятно это бы меня отрезвило. Хотя кого я обманываю…
Я кусала в кровь ему губы, делая больно, пытаясь хоть немного передать своей боли. Поделиться ей. Он шептал мне слова от которых кружилась голова, а по спине скользили мурашки…
Он меня так и не проводил. Только всё кончилось, сбежала сама, кое-как натянув платье и кутаясь в шубу, так и не поняв, как обстоят дела с лампочкой в подъезде. Вбежала в квартиру, прижалась спиной к двери и ахнула: женщина, да ты с ума сошла, не иначе!
Вошла в кухню, не включая свет, чего и вовсе со мной не бывало, распахнула холодильник: вот он – источник света. Пробку на бутылке с вином открыла прямо зубами. Сделала огромный глоток, прямо из горла, сожалея, что он был последним и думая: качусь по наклонной. Дальше что? С этой мыслью прошлепала в душ, а потом обессиленно рухнула в постель.
Глава 18
Утро началось с головной боли. Я даже порадовалась ей – отвлекала. Радость – радостью, но таблетку все-таки выпила: с должности меня еще никто не снимал, а не завершенные дела оставались. Умылась, налила горячий чай, бросив щедрый кружок лимона, и вернулась с ним в постель – ждать, когда станет легче. Не думаю, что это похмелье, скорее последствия напряженного накануне дня. О том, что произошло ночью, старалась вообще не думать, но выходило – беспокоюсь. В том числе и на предмет возможных свидетелей нашего прелюбодеяния.
Не успела разделаться с чаем наполовину, раздалась трель мобильника. Глянула на экран и скривилась. На размышления ушло несколько секунд – провожу по дисплею:
– Да.
– Доброе утро. – Голос пока еще мужа звучит неуверенно, скорее всего, всерьез не верил дождаться ответа на звонок. – Как ты?
Как я? Звонишь узнать сожалению ли я о случившемся? Казню себя на чём свет стоит, только тебе об этом знать совсем не обязательно.
– Я в порядке.
– Прости меня, Юль, возвращайся домой. Клянусь, я уже всё осознал…
– Хочу внести ясность, – перебила я. – Если ты решил, что вчерашнее… эм… происшествие способно внести перемены, то ты заблуждаешься. Это ровным счетом ничего не меняет. В силе лишь наша договоренность не беспокоить меня звонками и смс. Увидимся одиннадцатого января.
Нажала отбой не дожидаясь реакции. Мои щеки запылали – так я разволновалась – голова отозвалась тупой болью. Вчерашний секс – проявление слабости, больше ничего подобного не допущу, чего бы мне это не стоило.
Понемногу я успокоилась, допила чай и стала собираться на работу. Оделась и вновь схватилась за телефон, прикидывая, проснулась ли Светка. Будет ли кощунством, если я ее сейчас наберу? Принять решение так и не успела, потому как, подружка объявилась сама, не вживую, на проводе.
– Кажется, я поняла в чем дело, – прошептала она после приветствия. – Ты подумала, что это я? Что вся эта чертовщина, происходящая вокруг тебя моих рук дело. И теперь не знаю, что мне делать… обижаться на тебя за это, или радоваться, что ты не выдрала мне волосы, осажденная этими мыслями.
– Свет, ты извини меня, – не стала я опровергать, Светка в некоторой степени права. – Не знаю, что на меня нашло. Прямоты требую, за правдой-маткой гонюсь, могла сама подойти и спросить в лоб.
– И ты меня прости, Юль. Я ведь серьезно решила, что так будет лучше. Я сказала бы тебе, только позже. А на должность я все равно не соглашусь, на что она мне? Ты ж меня знаешь, на черта мне лишние обязательства… свою работу сделала и адью!
– Глупости. Справишься, никуда не денешься. Я помогу в случае чего.
Мы еще немного поболтали в том же духе, то извиняясь, то уверяя друг друга, что каждая «полный порядок» и простились, условившись встретиться в офисе.
В офис я рвалась не только закончить дела, очень уж хотелось встретиться с Шумиловым. Начальника охраны застала в своем кабинете истребляющим кофе в огромной кружке, больше похожей на бадью.
Обитель Петра Сергеевича особой роскошью похвастать не могла, впрочем, и не особой тоже. Приемная больше напоминала каморку: узкая, без окна, смотрится от этого довольно вытянутой, хотя на самом деле не более четырех метров в длину. Тут всегда дежурил один из парней за монитором, второй торчал в холле, раз в час они менялись, если я не путаю. Сам кабинет в плане габаритов недалеко ушел от приемной, но хотя бы мог похвастать окном. Видавший виды диван, обитый кож замом, низкая тумба у входа, узкий шкаф-пенал, да рабочий стол хозяина кабинета.
– Доброе, – постучав вошла я. – Петр Сергеевич, по Марине Сергеевой есть новости?
– Юлия Викторовна, присаживайтесь, – указал мне на диван Шумилов и сгреб в одну кучу стопку журналов, освобождая для меня место ближе к себе. – Кофе? Или вы растворимый не жалуете?
– Отчего же, угощайте, – порадовала я, расправила юбку и села. Мужчина подался к тумбе, на которой имелось всё необходимое, включая чайник, на ходу объясняя:
– Тут у меня всё. И кофе сам делаю, этих троглодитов, – кивнул он головой на приемную, – не прокормишь, выхлещут банку на раз. Вам сахар класть?
– Нет, спасибо.
Шумилов протянул мне чашку и вернулся на свое место. Открыл верхний ящик, достал тонкую папку-файл, бросил ее на стол, постучал по ей двумя пальцами, а потом уставился в стену с самым, что ни на есть, задумчивым видом. Со стороны смотрелось как ритуал для придания значимости. Я не торопила, вопроса не повторяла и тогда он крякнул в кулак и начал:
– Судя по всему, девушка наша ни при чем. В смысле отношения к погрому никакого не имеет.
– Насколько вы уверены в этом?
– Вот смотрите, трудится она теперь в «Рококо», цены у них на кухни сами знаете какие, соответственно и зарплаты сотрудников на уровне. Поэтому обида на нашу фирму если и была, должна сойти на нет. Сергеева проектирует мебель в головном офисе на Ленина, работают они по двенадцать часов, два через два. В день, когда мы закрывали объект, была её смена с последующим выходным. Из офиса она ушла одной из последних, долго провозилась с клиенткой, и прямиком направилась в клуб, где провела остаток вечера и ночь. В клубе тусовалась в компании своего парня и подобной им пары друзей. Около четырех утра они заявились к ним на съемную квартиру, где продолжили веселье. Да так, что соседям пришлось вызывать полицию, дабы угомонить распоясавшуюся молодёжь. Компания «советам» сотрудников вняла и вскоре завалились спать, по словам свидетелей ближе к шести утра. Покинули квартиру только на следующий день, около восьми вечера, посещали кинотеатр, хотя это время нас уже не интересует. А, и ещё! Примерно в половину шестого к ним приезжал доставщик еды, что тоже подтверждает: квартиру они не покидали. Да и признаться в их состоянии…
– Ей не обязательно проделывать это самой, – предположила я.
– Вы правы, не обязательно. Но уж слишком мудрено. Нанимать кого-то, деньги платить, причем, наверняка, не малые… особым богатством ни она, ни её парень похвастать не могут. Предположим вы или я кого-то наняли, – приподнял он бровь и развел в стороны руки: – Гипотетически. И что мы делаем?
– Что? – поддержала я его игру, хотя и так поняла куда он клонит.
– А мы, дорогая Юлия Викторовна, ждем с вами отчетности, фото или видео и после исполнения заказа передаём деньги. В долг с нами никто «работать» не будет. Возможно даже волнуемся, беспокоимся, чтобы всё прошло согласно плану. Сомневаюсь, что будем преспокойно тусоваться по вечеринкам. Конечно, возможности обмена в клубе я тоже не исключаю, но по мне это – пустышка. Девка про нас и думать забыла.
– А по моей личной просьбе у вас есть что-нибудь?
Начальник охраны открыл папку и протянул мне цветное изображение молодого человека, распечатанное на обычной бумаге. Ничего общего парень Марины с интересующим меня Денисом не имел, даже отдаленно. Я вернула ему «фотографию», мысленно соглашаясь с его аргументами, пожалуй, и правда – пустышка. Покидала кабинет Шумилова разочарованная: хотелось бы уже прекратить существовать в ожидании очередной подлости. Я уже была у двери, когда Шумилов добавил:
– Вы не расстраивайтесь. За девушкой еще присмотрим, я даже попрошу приятеля провести с ней беседу, не под протокол, разумеется.
– Спасибо, Петр Сергеевич, с наступающим!
– С наступающим! Всех благ вам!
Звонок от Артемия Яковлевича застал меня, когда мы лениво перепирались со Светкой. Подружка втюхивала аргументы о совместной встрече нового года, я напрочь отказывалась: нет уж, пусть шурует к своему Пеньку, как и задумывала, я там совершенно не к месту.
Объявившийся по телефону мужчина пригласил меня таки на кофе, сославшись на важный разговор. Приглашение я приняла, и уже через час входила в довольно милую кофейню «Бариста», неподалеку от офиса. Оглядела зал, прошла к дальнему столику, плюхнулась на диванчик и уставилась на город сквозь огромные окна. Город утопал в снегу. Суета, пробки, всюду мигающие днем и ночью гирлянды. И люди. Много-много людей всюду, в эти дни особо спешащих по своим очень важным делам. А мне как будто и не к чему готовиться; нам с отцом многого не требуется. Непривычно. Нужно задумать подарок для отца, правда, ума ни приложу, чем его порадовать. Вообще сомневаюсь, что он теперь способен радоваться.
Артемий возник словно из ниоткуда, стоило лишь отправить официантку восвояси. Он «перехватил» девушку, заказал кофе и «кучу самых вкусных пирожных». Присел напротив меня, предварительно повесив своё пальто на стойку. От него исходил морозец, воздух вокруг наполнился свежестью, сумев вытеснить из ноздрей стойкий запах кофе. Щеки разрумянились, и в целом он выглядел бодро, как после хорошей прогулки.
– Здравствуйте, Юленька, ничего, что я так, по-свойски? – улыбнулся он и потер ладони. Я тоже растянула в ответ губы и заверила что ничего, валяйте, мол. Чего уж, выла при нем белугой, какая из меня теперь Юлия Викторовна. Слёзы обнажают душу, выворачивают изнаночной стороной, а если ты приоткрыл свою изнанку человеку, считай, поделился ей, пусть даже самым крохотным кусочком. Артемий кивнул, отмечая моё согласие, и сказал: – Прошу любезно простить меня за задержку.
– Глупости, это я рано пришла.
– Вы пришли как раз вовремя, а вот мы угодили в жуткий затор. Макс сейчас пытается прорваться в районе площади, как оказалось передвигаться без автомобиля сегодня гораздо быстрее.
– Вы сюда пешком шли? – не поверила я.
– Всего лишь два квартала, – не придал он значения, своей вынужденной прогулке. – Я к вам с предложением. Только для начала хотелось бы перейти на Ты, как вы на это смотрите?
Благодушная улыбка красовалась на его лице как приклеенная, рождая идеи о подвохе, мысленно я приготовилась к худшему, в глубине души надеясь – обойдется.
– Положительно, – отозвалась я, гадая, что за этим последует.
– Отлично, – кивнул он и продолжил: – Юля, у меня к тебе просьба. Точнее даже не просьба, приглашение. Наша фирма устраивает рождественский бал седьмого января. Основная направленность благотворительность, а по сути, привлекаем инвесторов и обозначаем своё место на рынке. Среди приглашенных политики, бизнесмены, артисты и художники, элита, так сказать, местного розлива. Я буду очень рад видеть тебя на данном празднике.
Возникла пауза, подошедшая официантка тому виной, или же он произнес все что хотел и теперь ждал моей реакции, но я не спешила отвечать, размышляя с какой такой радости, он меня к местной элите причислил. Девушка расставила кофе и пирожное, удалилась, а я бросила гадать и вполне вежливо высказалась:
– Не совсем понимаю свою роль на данном мероприятии.
– В наше время найти даму для свиты не представляет сложностей. Только видеть абы кого в этой роли нет ни малейшего желания. Ты мне симпатична, глубоко симпатична, – акцентируя, повторил он, – мне ужасно хочется пригласить тебя и более того сопровождать на этом балу. Прошу, подумай, сразу не отвечай. У тебя есть целых пятнадцать минут, пока мы пьем кофе, – здесь он лукаво улыбнулся, одними глазами, давая понять, что последнюю фразу про пятнадцать минут нужно воспринимать как шутку.
– У меня только один вопрос: тот ли я человек, что вам нужен?
– Тебе, Юль, тебе. Мы же договорились, – сгреб он мои руки, тут же накрыв их своими ладонями. Немного сжал и поднял в воздух, разводя в стороны, как будто тренируется перед танцем, выделывая различные па нашими руками: – Да мы затмим любую пару на этом балу, умоем этих чертовых снобов!
Прозвучало самонадеянно, хотя он вроде бы шутил. Почему то я поверила: он способен «умыть снобов», только буду ли я под стать? Я освободила руки, пока мы не расплескали кофе, подхватила чашку и поинтересовалась:
– А тебя не беспокоит, что эти «чертовы снобы», прозовут тебя «столичный выскочка»?
Он заливисто рассмеялся, по-юношески, заразительно и порадовал:
– Ничуть. Зато теперь я уверен, что сделал правильный выбор.
Я согласилась. Заняться мне в каникулы особо нечем, а слово «бал» само по себе привлекало и будоражило любопытство. Мы допили кофе, отведали пирожное, условились о способе доставки меня на бал (он заедет за мной в шесть, нужной датой) и стали прощаться.
– А что если мы завтра поужинаем? – предложил он напоследок.
– Сожалею, не смогу, нужно готовиться к праздникам.
Я поднялась, понимая – невольно держу дистанцию: контролирую себя, немногословна, очень сдержана на эмоции. И вновь подумала о его имени. Интересно как его звали родители? Артём? Тема? Представила его мать, аристократку в пятом поколении, по крайней мере, считавшую себя таковой, как она извлекает из себя «Артемий, держи спину», высоким сопрано – Артемий. Уверена, только так.
Артемий Яковлевич помог мне накинуть шубу, подставил сложенную руку, предлагая взять его «под ручку», что я благополучно проделала, и повел меня к выходу. На крыльце кофейни мы простились, он приложился к моей щеке, весьма невинно, и направился к машине – Макс уже доехал. Я отправилась на парковку офиса, моя тачка ждала меня там, размышляя как должно выглядеть платье для бала.
