Текст книги "Ты всё узнаешь утром (СИ)"
Автор книги: Ольга Алёшкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Планировку дома, обстановку помещений я полностью разрабатывала сама, изредка прибегая к совету подруги, и лишь камин не являлся моим детищем. Изначально камин не предусматривался по проекту дома, иметь его – непременное желание мужа. Для воплощения потребовалось уменьшить площадь гостевой спальни на втором этаже, но мы остались довольны, ребята, мои коллеги, постарались на совесть. Так как въехали мы в готовый дом летом, зажигали его только пару раз, причем оба для проверки функционала.
Я отставила бокал и спиной наклонилась к мужу, не отводя глаз от огня. Он тут же обнял меня, собрал мои волосы себе в ладонь и убрал их через мое плечо. На обнажившейся шее почувствовала легкое дуновение – его дыхание: от плеча к пояснице побежала дорожка мурашек, мышцы внизу живота свело в предвкушении, мелко-мелко пульсируя и разбегаясь по всему телу. Глеб оттянул широкий ворот моей футболки и поцеловал шею, плечо моя спина инстинктивно выгнулась, между лопаток приятно закололо, отдавая сладкой истомой. Я закрыла глаза и, повернув голову, потерлась щекой о подбородок мужа. Его руки сомкнулись у меня на талии, ухватили футболку за край и в одно мгновение стянули ее. Соски, лишенные защиты в виде мягкого хлопка, затвердели в ожидании прикосновений, ласки и, только это случилось, из груди вырвался хриплый стон.
Глеб опустился спиной на ковер, прижимая меня к себе и не выпуская мою грудь из рук, я подалась за ним, ощущая поясницей его пах. Возбуждение разрывало меня, заставляя гнуть спину и снова прижиматься, чтобы чувствовать выпячивающую плоть – сто лет так не заводилась. Меня трясло, как при лихорадке, не в силах больше удерживать момент, я развернулась, подтянулась к нему и впилась в его губы.
В первый раз все закончилось слишком быстро, слишком нетерпимо, яростно. Второй был уже размеренным, привычно-семейным, удобным и нежным.
Глава 3
Зеркало никогда не лжет, так ведь? Собираясь на работу, я вспомнила недавний треп со Светкой. Она утверждала, что нам пора колоть уколы красоты. Вздор! Ни ранних морщин, ни кругов под глазами, даже маломальского прыщика не вижу. Объективно, больше двадцати пяти, ну хорошо, шести, мне не дашь. Пусть катится со своими уколами в… к косметологу.
– Ты готова?
Глеб уже одетый стоит в дверях спальни. Люблю этот серый костюм: глаза мужа смотрятся темнее, глубже, а медовые крапинки по краям – ярче.
– Ты вовремя, – улыбаюсь ему, поднимаю волосы и поворачиваюсь спиной.
Бегунок молнии скользит вверх, Глеб, опустив мне на плечи руки, шепчет: «Ты прекрасна».
– Я прогрею твою машину, не задерживайся.
Задерживаться действительно не стоило, ведь сначала нужно доставить на службу Глеба. Кокетливо пустив в воздух облако духов, а потом встав под него, я еще раз взглянула в зеркало и пошла вниз. Настроение – блеск, хоть сейчас в бой: творить, создавать, сеять прекрасное в массы.
Даже не берусь представить, что могло бы испортить мою гармонию с миром, что не так часто бывало по утрам. В это утро не справились с этой задачей: стрелка, поехавшая по чулкам, – вернулась, переодела, не потратив при этом и капельки нервов, забытая мужем, на комоде прихожей, чашка с остатками кофе – напевая отнесла ее в мойку.
Когда я обувалась в сапоги, раздался автомобильный сигнал – Глеб торопит. Подхватила с вешалки пальто, сунула руки в рукава, как всегда на бегу запахивая его, вышла. Муж уже развернулся и выехал на дорогу. Закрыла дом, сбежала с крыльца, запнулась, чуть не потеряв равновесие, и развела в стороны руки, взмахнув сумочкой. Удержалась на ногах и спорно засеменила вперед, на ходу убирая ключи в сумку, поэтому и пропустила приближение пса.
Услышала надрывный лай, с ужасом понимая, что пес уже в двух шагах, резко повернулась. Мы испугались оба. Он – на секунду отскочил назад, разразившись еще более громким лаем, вперемешку с рычанием, скаля желтые зубы, и тут же снова бросаясь в атаку, выискивая, как ко мне лучше подступиться. И я – от неожиданности сжавшись, закрываясь руками, понимая, что все делаю неправильно. Отчаянно топаю ногой и кричу ему:
– Фу! Место!
– Ну-ка, фу! Сука, фу, я сказал, – слышу я голос мужа.
Одновременно с ним, сухим голосом раздается приказ от хозяина пса: «Ко мне, Джек, ко мне». Бегущий к нам Глеб на секунду отражается в зрачках собаки, в этот момент пес прыгает и сбивает меня с ног. Я закрываю глаза, прячу голову в ворот пальто, ожидая, что он вцепится в меня пастью. Чувствую передние лапы пса на своем теле, пошевелить рукой или ногой – боюсь, не сделать бы хуже.
Вид поверженного врага успокоил его, или же голос хозяина, но кусать меня пес не стал. Немного потоптался на мне, гавкнул отрывисто два раза, словно докладывал о победе, и резко задышал, пуская мне на пальто слюну. В этот момент подбежал Глеб, схватил собаку за ошейник и со всей дури откинул в сторону. Пес повизгивая перекрутился, встал на лапы и кинулся к хозяину. Ткнулся ему лбом в ногу и снова бросился атаковать нас с громким лаем. Глеб в это время подхватил меня за руки и поднял с земли.
– Джек, ко мне, – раздался суровый окрик соседа.
Херальд стоял в трех метрах, глядя на нас из-под кустистых седых бровей, стуча палкой в дорожку, призывая пса успокоиться. Он просто стоял и презрительно смотрел на нас, создавая впечатление, что он в сговоре со своим Джеком. Собака, наконец, успокоилась и села в ногах хозяина, поглядывая то на него, то на нас. Глеб в это время был сосредоточен на мне: пытался отряхнуть пальто, интересовался не больно ли мне и видеть Херальда не мог.
– Вот что, старик, сделаем так, – повернулся к нему муж, тыча в его сторону пальцем. – Сейчас ты забираешь своего пса, и вы оба убираетесь с нашего участка! Еще раз такое повторится, пеняй на себя. Завел животину, так следи за ней!
Последние слова он почти кричал. Пес, услышав крик, вновь разволновался и начал скулить, поглядывая на хозяина, не иначе спрашивал разрешения наброситься. Извинений мы так и не дождались. Сосед обвел нас глазами, сглотнул, готовясь что-то сказать, а в итоге взял собаку за ошейник и пошел с ней на свою территорию.
– Ты как? – взял меня за лицо муж. Чмокнул в нос, прижал к себе и поинтересовался: – Сильно испугалась?
– Нормально, – пискнула я, понемногу приходя в себя, имея в виду и то и другое.
– Идем, тебе нужно переодеться, – повел меня Глеб за руку к дому.
Через десять минут мы отъезжали от дома.
– Думаю, все же придется ставить забор, – сделал вывод Глеб.
– Мы же договорились о живой изгороди, – забеспокоилась я.
– По-твоему, я должен спокойно смотреть, как тебе угрожает опасность?
– Никакой опасности, подумаешь, немного облаял пес…
– Немного облаял?! – муж сбавил скорость и повернулся ко мне. – Ты серьезно? Да он чуть тебя не растерзал!
Я засмеялась, пытаясь перевести разговор в шутку – не хватало, чтобы он себя накрутил. Разумеется, я испугалась, но и событие из этого делать не стоило. Все живы, ничего страшного не произошло. Так или иначе, старик наш сосед, никуда от него не деться, нужно идти на компромиссы. Будет рецидив, там и посмотрим, как воздействовать. На мое оживление Глеб никак не отреагировал, в том смысле, что не счел нужным поддерживать, немного покачал головой и добавил скорость. Довольно своевременно, потому как особо нетерпеливые граждане, едущие позади, уже начали сигналить.
– Ты преувеличиваешь, дорогой, – как можно мягче сказала я, и перевела тему: – Ты не забыл, что тебе сегодня нужно заехать в магазин?
– Может мы сделаем это вместе?
– Я навещаю отца, – напомнила ему.
– По-моему он не слишком нуждается в твоих визитах.
– Перестань, он мой отец. Просто я ему напоминаю маму.
У отеля я пересела за руль, мы поцеловались и простились до вечера.
Целый день я работала, что называется не покладая рук, ближе к трем в кабинет просочилась Светка.
– Конечно, ты как всегда не обедала, – высказалась с порога. Я кивнула на полупустую чашку с остатками кофе и вздохнула:
– Четвертую вливаю в себя, спускаться некогда, да и лень. Ты чего так долго, заказчик дотошный?
– Заказчик опоздун. Битый час его прождала, – уселась она на стул, напротив меня, и принялась качать ногой, обутой в красный лаковый сапог. Одевалась Светка всегда броско. – На обратном пути заскочила в «Личное пространство», Верка уговорила, у нас с ними договор оказывается две недели как закончился.
– Ясно. А сейчас у тебя уже не рабочее настроение, потому как пятница и хочется свалить пораньше, – догадалась я.
– Обещаю еще в течение часа отдаваться любимой работе, – потянулась она, выпятив грудь, и подскочила, демонстрируя, то готова к свершениям. «Хорошо», – кивнула ей. Подружка дошла до двери и спохватилась: – Я чего заходила?! Завтра к часу нормально?
– Давай к двум, до пяти все успеем. Выспишься по-человечески.
– Договорились, – согласилась она и вышла.
Завтра у нас намечалось что-то типа новоселья. В действительности я считала – это уже не актуально, раз мы вселились еще три месяца назад, но пока на дворе полным ходом шло лето, друзей не собрать. Зато с приходом осени все вернулись к привычной жизни, засуетились и принялись названивать, намекая, что не худо бы пригласить их в гости. Договорились на эту субботу. Света вызвалась мне помочь с закусками и накрыть стол, за что я ей премного благодарна.
Лампочка в тамбуре опять не горела. Не желая находиться в темноте, я проделала замысловатое па; вытянув назад левую ногу, придержала железную дверь, пока не дотянулась свободной рукой до второй, фанерной, ведущей из тамбура в подъезд. Опустошила почтовый ящик и поднялась на третий этаж, дверь открыла своим ключом.
Отец сидел на кухне, глядя прямо перед собой, никак не реагируя на мое присутствие. Я оставила пакет в дверях кухни, разделась, прошла и села напротив. Недоволен. Снова помешала ему разговаривать с мамой. Она смотрела на нас с фотографии, воткнутой в рамку фасада кухонного шкафчика, с грустной полуулыбкой на лице. Отец воткнул ее сюда три года назад, снимок успел пожелтеть за это время.
Одну руку он упер в колено, вторая лежала на столе, прямая спина. Третья пуговица вдета не в свою петлицу и топорщит клетчатую рубашку, он опять не расчесывал волосы. И сидит тут, подозреваю, с самого утра.
– Пап, так нельзя.
Молчит. Всерьез я и не надеялась, что-то услышать. Отец разговаривал в пустоту с мамой, я говорила в пустоту с ним. У меня, кстати, шансов больше – он хоть иногда отвечал. Она не ответит уже никогда.
Разобрала принесенные продукты, достала из холодильника кастрюлю. Суп выглядел плачевно. Унесла и вылила в унитаз. Что ж, будем варить новый, пару раз да притронется. Пока готовился бульон, почистила и порезала овощи. Налила две чашки чая, одну поставила перед отцом и снова села.
– Ты давление меряешь? – попыталась еще раз. Кивнул. Уже хорошо. – Не скачет?
Опять ноль реакции. Вот как с ним быть! До чего упрямый. Вдолбил себе в голову, вину перед мамой: недостаточно времени ей уделял, должной заботы не проявил, в свое время, – никакими клещами не вытянешь. Однажды не выдержала и накричала: «Пап, я-то жива! Мне можно кусочек твоего внимания?!». Не из эгоистичных побуждений, нет, хотела растормошить – бесполезно. После того, как он год назад загремел в больницу, с сердечным приступом, сдалась окончательно.
Пока пила чай пересмотрела стопку рекламных проспектов, вытащенных из ящика, среди листовок попался конверт. Давненько не было этих писем. Когда была жива мама, я натыкалась на такой конверт единожды. Печатными буквами выведен наш адрес, получателем значился Матвеев Виктор Васильевич, а это – отец, обратный адрес отсутствовал. На мое удивление, кто в наше время пишет бумажные письма, он ответил: армейский товарищ. После мамы было еще два, это третье.
– Пап, письмо, – положила я конверт ближе к нему.
Поднялся, поспешно взял в руки конверт, согнул его пополам, сунул в карман рубашки. Даже не взглянул на меня – ушел в комнату. Мне показалось или у него тряслись руки? Нужно свозить его к врачу. Настоять. Сердце – это не шутки.
Пару раз заглядывала к нему, предлагая горячий суп, видя, как он сидит в кресле, не включив освещения, пялясь на сумерки за окном. Не дожидалась ответа и выходила. Чужая депрессия может доконать кого угодно. В такие минуты меня преследовало чувство вины. Я начинала заниматься самобичеванием на тему: я – плохая дочь, стыдиться своего счастья. Потом, как правило, стремилась переделать быстрее все, чем могла помочь по хозяйству, и спешно собраться, крикнув в пустоту: «Пап, я ушла».
Так случилось и сегодня. К дому подъезжала затемно. Стоило только свернуть на мощенную дорожку, зажегся фонарь. Хм… оперативно. Муж вышел встречать.
– Как тебе? – показал он глазами вверх, стоило мне выйти из машины.
– Великолепно! – откликнулась я, закрыла машину и подошла к нему.
Он держал руки в карманах брюк, безусловно гордился собой и проделанной работой. С большой вероятностью освещение провел нанятый им человек, но уточнять я не стала, дабы не портить ему эйфорию.
– Ты ужинал?
– Да.
– Отлично. Я в душ.
Выйдя из душа, я сразу забралась в постель, через несколько минут ко мне присоединился Глеб. Нырнул под одеяло, сгреб меня в объятья и прижал спиной к себе. Мне хотелось, чтобы он погладил меня по руке, вдохнул мой запах в районе макушки, а потом ткнулся в нее подбородком, еще теснее прижимая меня. Одним словом, пожалел. Господи, что это – синдром маленькой девочки? Не хватает только сунутого в рот пальца. «Ты безнадежна», – мысленно решила я. Нет, я просто выжата эмоционально. Только и осталось сил – себя пожалеть.
Рука мужа скользнула по моему животу, опускаясь ниже, я перехватила ее, остановив, и шепнула:
– Глеб, не сегодня.
Вздохнул, убрал руку и откинулся, расположившись на своей половине кровати. Вытянулся, заложил руки под голову, сцепив замком, одну ногу положил на другую. Чтобы это знать не обязательно поворачиваться, он всегда лежал именно так, особенно во время разговора.
– Может тебе не стоит ездить к нему, раз уж твой отец не слишком рад тебя видеть?
– Он рад, просто ему тяжело, – тут не совсем понятно кого я убеждала: его или себя. Я повернулась лицом к мужу и поделилась: – Знаешь, порой мне бывает стыдно за свое счастье.
– Глупости, – заверил Глеб, глядя в потолок. – Твой отец не старый мужчина, ему только шестьдесят пять. Вполне мог бы устроить свою личную жизнь. По-моему, ему нравится упиваться своим горем, доводя себя до безумия.
– Не говори так.
– Иди ко мне, – притянул он меня. Я устроила голову у него на плече, он обнял меня одной рукой. – Спи, давай. Завтра хочу видеть тебя бодрой и красивой.
Сон пошел явно на пользу. С самого утра пробежалась по дому с пылесосом, следом приступив к готовке. Глеб занимался мясом, я перемывала овощи и фрукты.
– Я позвал Володю, – сообщил муж.
– То-то Светлана Юрьевна порадуется, – усмехнулась я.
Володя – институтский товарищ Глеба, единственный из немногих друзей, не состоящий ни в каких отношениях. Ужасный зазнайка и болтун. Володя мог говорить часами на любую тему, причем разбег этих тем, мог быть самый разнообразный: от правильной укладки асфальта до запуска ракет в космос. И во всем-то он разбирался, и все-то знал. По большей части его никто не слушал, поэтому в компании Володя зачастую болтал фоном, а люди делали вид, что слушают и кивали в паузы, иногда не стесняясь его перебивать. Глеб неоднократно пытался их «свести» со Светкой, так как, по его мнению, свободная подруга жены – зло для семьи. Разумеется, у него ничего не вышло, но, вероятно, он еще питал надежду пристроить Светку.
– Ну а чего она будет одна? – подмигнул Глеб. Развел руки и добавил, смеясь: – Не солидно.
Глава 4
Гости приехали вовремя, сказалась пунктуальность Новиковых. У этих все по плану. Две семейные пары – Королёвы и Новиковы – прикатили на машине последних. Мы высыпали на улицу их встречать, дружным трио (Светка, как и обещала, приехала еще днем, опоздав на каких-то полчаса).
– Здрасьте-приехали, – покачала я головой, вместо приветствия. – Это кто ж из вас в трезвенники записался?
– Я! – воскликнула довольная Ленка Новикова. Мы обнялись, поцеловались сначала с ней, затем последовала череда чмоканий с остальными гостями, а когда все, наконец, перецеловались и нажались друг другу руки, Лена объяснила свое воздержание: – В мае идем за третьим.
Тут все бросились их поздравлять, плавно перемещаясь в дом, мужчины подшучивать над Серегой, мужем Елены, называя его «отец-героин» (у Новиковых уже имелось две дочери, с разницей в четыре года). После легкой экскурсии по дому, устроенной для гостей Глебом, компания вернулась в гостиную, объединённую с кухней.
– А вы, когда за маленьким соберетесь? – ввернула Ленка. – В таком доме не слышать детских голосов, это я вам скажу, ребята, – грех.
Мы планировали, оставив вопрос до переезда в собственный дом, вот он у нас есть… Все эти гонки за карьерой, сытой жизнью. Я растеряно уставилась на Глеба: «а и правда, когда?», наверное, уже «нам просто хорошо вдвоем» – недостаточно.
– Не беспокойся, Лен, мы работаем над этим, замаливаем грехи считай каждую ночь, – шутливым тоном заверил ее Глеб.
– Может вас научить, как это нужно делать? – заржал Серёга.
Светка в этом месте закатила глаза и хлопнула в ладоши, скомандовав:
– Так, народ, все за стол!
Для начала в ход пошли легкие закуски, мужчины наполнили бокалы, Дима Королёв не успел закончить тост – раздался звонок в дверь. Володя. Светка, завидев его в досягаемой близости, скуксилась и принялась налегать на текилу, зная, Вовка – сторонник трезвого образа жизни. Глупость несусветная, только себе хуже сделает, а завтра еще и с больной головой сляжет.
Через час мужчины высыпали на улицу готовить мясо, Володя остался с нами, ухаживал за Светкой, параллельно потчуя её очередной порцией познаний: разговор шел о текиле. Сначала коснулся производства напитка, затем Вовка не удержался и вставил количество содержавшихся калорий, глядя на Светку со значением. Та улыбнулась блаженно, сложила подбородок на свою руку, и шепнула в ответ:
– Вов, беги к дядькам. Тети про роды разговаривать будут. Или тебе есть что про них рассказать?
Вовка уже было открыл рот (уверена и в этой теме ему нет равных), но вовремя сообразил, что Светка издевается, разочарованно поджал губы и в самом деле сбежал на улицу. Ни про какие роды разговаривать она, конечно, не хотела и поднявшую тему Лену, бесцеремонно перебила, заговорив с Аней Королёвой про их отпуск на Кипре.
Я решила, что девчонки какое-то время прекрасно обойдутся без меня. Взяла огромное блюдо, накинула кардиган и вышла к мужчинам. У них уже пахло мясом, из колонки доносился «Led Zeppelin», они обсуждали что-то, смеясь и перебивая музыку. Я подошла и встала рядом с мужем:
– Как вы тут, не замерзли?
– А сама чего в одной кофте? – заметил Глеб.
– Я на минутку, – продемонстрировала я блюдо и положила его на столик у барбекю.
Муж притянул меня к себе и обхватил двумя руками, встав позади меня. Аппетитные стейки румянились, испуская сок, Серега и Дима замолчали, кинулись их переворачивать, лишь Вовка по инерции болтал. Глеб немного покачался, не выпуская меня из объятий, и шепнул на ухо: «Люблю тебя». Я прикрыла глаза на секунду и сморщила нос, а когда открыла их, готовясь бежать в дом, повернула голову и увидела Херальда, стоящего рядом с собачей будкой. Недовольство, и это еще мягко сказано, читалось на его изрезанном морщинами лице. Сосед хмурился, испепеляя нас взглядом.
– Кажется, сосед недоволен, что у нас гости, – шепнула я мужу. Он повернул голову, удостоив старика беглым взглядом и немного заносчиво, произнес:
– Придется ему это как-то пережить.
– Может сделать музыку тише?
– Вот хрен ему, время детское, – не проникся Глеб.
– Как знаешь, – убрала я его руки с плеч. – Я пошла, не задерживайтесь.
Вечер обещал быть чудесным. Мужчины вернулись, внеся полное блюдо стейков, мы ужинали, болтая, темы крутились вокруг нашего нового жилья. Разумеется, не обошли вниманием и соседа. Гости строили предположения, одно интереснее другого, касаемо его личности. Удивлялись как нам с ним живется и охотно давали советы, какую линию общения с ним выбрать. С каждым новым советом фантазия друзей прогрессировала, разговор больше напоминал балаган, но зато насмеялись от души.
Поужинав стали играть в «Крокодил» – идея принадлежала Светке. Поначалу мужики отбрыкивались, уговаривали нас на покер, но Светлана Юрьевна осталась непреклонна и достала карточки для игры. Особенно повеселил Димка Королёв: его ассоциации, так же, как и изображение некоторых слов, рождали гомерический хохот у всей компании. В перерывах курильщики бегали на улицу, всякий раз зажигая новый фонарь, точнее он вспыхивал сам, благодаря датчикам.
После одного из таких перерывов, курильщики, чета Королёвых и Светка, вернулись в дом и заявили, что теперь вспомним старую, добрую игру – фанты. Игра нашла отклик в сердцах присутствующих, все с удовольствием включились. Поначалу задания не блистали оригинальностью, пока не дошла очередь до Димы Королёва. Димка затейник еще тот – загадал Володе пойти к соседу, на предмет прочтения лекции по теме: «Как жить в цивилизованном обществе». Поначалу я идею забраковала, возмутившись.
– Э… нет, душа моя! – воскликнул Димка и погрозил пальцем. – Так не честно. Игра есть игра. Загаданный фант, это почти карточный долг. А карточный долг что?
Он поднял вверх брови, ожидая ответа и взмахнул руками, как дирижер. Толпа ответила почти хором:
– Это святое!
Все засмеялись, а Дима значительно добавил:
– И долг чести, скажу я вам!
Идею подхватили, нашли оригинальной, вероятно уже в красках представляя, как Володька мучает соседа нотациями. Глеб поддержал гостей с самого начала, в итоге сдалась и я, даже переняв их азарт. А почему бы и нет? Вовка трезв, как стекло, в разговорах вежлив, максимум, чем он может навредить – нарушить сон соседа, если тот уже успел заснуть.
– Господи, ну не дураки ли мы! – покачала я головой на выходе. – Вдруг дед уже спит?
– Да перестань, – успокоил Димка, – время всего-ничего.
Мы высыпали на улицу. Приткнулись в углу участка, максимально выйдя из-под фонаря, дабы не бросаться в глаза, зато видели, как Вовка шлепает к дому соседа.
– Да он просто захлопнет перед его носом дверь, – предположила я.
– А вот это и есть задача Вовы, чтобы не захлопнул, а послушал. Уверен наш говорун справится.
Херальд вышел в домашнем трико, свитере и мохнатой безрукавке, на его носу сидели огромные очки. Посмотрел на Володю, затем по сторонам, дверь в дом оставил открытой, что оказалось кстати – свет из дома попадал на обоих.
Вовка принялся болтать и протянул ему руку, старик, к моему изумлению, ее пожал. Наш «засланец» после рукопожатия чуть сдвинулся, слегка оттеснив соседа в сторону, частично поделив с ним пространство перед открытой дверью. Теперь Херальду будет не так и просто улизнуть от Вовки. Тот меж тем, разошелся что-то втолковывая деду, помогая себе жестами.
– Эх, жаль, что не слышно, – вздохнула Светка.
– Да, – подхватила Аня. – Без звука картина не полная.
Димка в угоду зрителей принялся пародировать Вовку. Получалось у него неплохо, особенно перенять интонацию, правда текст шпарил на ходу и, как говорится, от балды, но так вышло даже веселее. Мы заливались смехом и чувствовали себя нашкодившими детьми. Следом, либо до соседа дошло что за фрукт Вовка, или же он услышал наши смешки, только он толкнул пришельца, да так что наш говорун не удержался на ногах и свалился с низкого крыльца, преодолев три ступени.
– Вооон! – взревел Херальд, мы сразу притихли. – Учить еще вздумали, капиталисты хреновы! И фонарь свой вырубите, я сказал!
Последнюю фразу он крикнул, повернувшись в нашу сторону, матерно выругался, сплюнул и исчез в доме. Наш приятель поднялся и возвращался к нам, на ходу отряхивая зад, именно на него он и приземлился. В наших рядах наметилось унынье.
– Глупо все-таки получилось, – нарушила я тишину. – Идемте в дом.
– Ой все, – воскликнула Светка. – Не нуди. Ничего вашему Вовке не сделалось, а соседу полезно, может выводы правильные сделает.
Народ дождался Вовку, бросившись расспрашивать подробности, я под предлогом уборки лишнего со стола ушла в дом.
– Тебе помочь? – вошел за мной Глеб.
– Нет, не нужно.
– Ты расстроилась? – подошел он вплотную и забрал из моих рук тарелки.
Поставил их на край стола, убрал мне за ухо прядь волос и притянул к себе. Еще немного и разревусь. Какого черта я себя жалею последнее время?! Вниманием и заботой не обделена, что за хрень в душе творится!
– Ничуть, – все же выдавила я, глядя в глаза мужа.
Он приподнял бровь, словно усомнился в моем ответе, еще теснее меня прижал к своему бедру и стал целовать. Гости застали нас целующимися, разразившись аплодисментами. Димка улюлюкал, а когда закончил, выдал:
– Так, господа! Следующий тост за молодоженов!
Мы отлепились друг от друга, призвали всех к порядку, но выпить за нас согласились.
Потом кто-то врубил музыку, подозреваю Глеб, мы танцевали и веселились до последних сил. Ближе к десяти, вся дружная компашка вышла на улицу – освежиться. Кто в очередной раз подымить, кто просто постоять или посидеть рядом. В доме осталась только Лена (звонила свекрови по поводу детей, спят ли). Димка рассказывал анекдот, немного пошлый, но приняли его дружным смехом, в этот момент и раздался выстрел. Громкий, пугающий – разрезая воздух. Почти все вздрогнули разом, девчонки принялись визжать. Кто-то из мужиков присвистнул, а Новиков крикнул:
– Ложись!
Первым на землю залег Володя, Светка присела, закрывая руками голову, я сжалась, растерянно поглядывая по сторонам… грохнул второй. Потух фонарь. Сердце на секунду остановилось и резко забилось так, словно готовилось отстучать быстрее отведенное ему время, чтобы замереть навсегда. В начавшейся суматохе, первым сообразил какого хрена происходит Глеб и стремительно направился к дому соседа. Я услышала на границе наших участков шорох, а потом и углядела сухую фигуру Херальда, довольно сноровисто идущую к своему дому. Глеб побежал, вырвал из забора соседа пару досок, оказался на его участке, Димка кинулся за ним.
Я сделала несколько шагов вперед, что позволило мне увидеть, как сосед уже вбегает в свой дом, держа в руках палку, чуть позже сообразив, это – ружье. Муж не успел нагнать обидчика, толкнувшись в закрытую дверь, и гневно стукнул в нее кулаком:
– Больной ублюдок! Выходи, поговорим по-мужски!
Херальд не отзывался, лишь подбежал Димка. Глеб продолжал бить кулаком и в довесок пинать ногой дверь. «А не заряжает ли вновь сосед ружье?», мелькнула мысль, заставляя содрогнуться. Нужно уводить Глеба. Уговорить вернуться. Просунув голову в дверь, из дома с круглыми глазами выглянула Лена и дрожащим голосом спросила, обращаясь к мужу:
– Сережа, что происходит?
– Идите в дом, – ожила я и сделала знак Сергею, предлагая увести всех.
Новиков махнул жене, она тут же закрыла дверь, подхватил под локоток девчонок и направился с ними к дому. Светка свою руку отдернула и выпятила губу.
– Ага, щаз, – выпалила она. – Вы идите без меня, мне, пожалуй, еще покурить требуется. – В самом деле достала сигарету, дёргано чиркнула зажигалкой и прикурила, запахнув посильнее куртку. Вова и Новиковы ушли в дом, а Светка добавила ворчливо: – Уйдешь тут, когда такие страсти.
– Свет, ты дура? – как можно спокойно спросила я.
– Ага. Еще и любопытная, заметь.
Глеб продолжал долбить дверь, все это время. Димка бестолково топтался рядом, не определившись чем себя занять: стучать на пару с другом, или оттаскивать его. В тот момент я не думала глупо ли поступаю, не беспокоилась о темных метрах, что мне предстояло проделать, но все-таки побежала к мужчинам, оставив Светку курить одну.
– И кто еще дура? – крикнула вслед подружка. Я повернулась и шикнула ей:
– Ты хочешь, чтобы он разнес этот дом? Или старый пень перезарядил ружье?
Миновала свои туи-коротыши, воспользовалась, сделанной мужем, дырой в заборе и подошла к ним окликнув мужа:
– Глеб! – Он не реагировал. – Глеб, прекрати!
Димка словно ждал этих моих слов. Подозревал – лучше уйти, не решаясь предложить сам, а услышав их, стал хлопать по спине товарища, призывая остыть. Глеб скидывал его руку и барабанил вновь, бранясь на всю округу.
– Глеб, идем домой, – подошла я и взяла его за руку.
Он дернулся, вырывая руку, тут же опомнился, повернулся ко мне и взял меня за лицо двумя руками.
– Юль, иди домой, жди меня там, я скоро вернусь, – внушал он мне, как будто это я «рвала и метала». На самом деле пытался обмануть, сделать вид, что спокоен. – Поговорю и вернусь.
Гнев, плескавшийся в его глазах, являлся доказательством: просто поговорить у него не получится.
– Глеб, идем вместе, прошу, – я подалась вперед и поцеловала его. А потом обняла, прижимая к себе, и пискнула: – Мне страшно, Глеб.
И тут же поняла – допустила ошибку. Муж бросился снова к двери, пиная её с новой силой.
– Эй ты, долбанный хер! – кричал он. – Не сметь пугать мою жену! Не сметь, я сказал!
– В самом деле, Глеб, идем, – отстранял его от двери Димка. – Прекращай, говорю! Хорош буянить. Сейчас менты понаедут, оно тебе надо? По-любому, соседи вызвали.
