Текст книги "Ты всё узнаешь утром (СИ)"
Автор книги: Ольга Алёшкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Глава 13
Мы взяли тайм-аут на предмет посещения дамской комнаты.
– Парень из кожи вон лезет, чтобы тебе понравиться, – заметила Светка.
Я согласилась с ней: Денис не спускал с меня глаз. Совершая вылазки на танцпол, он не выпускал мою руку, словно боялся, что я сбегу подобно Золушке. Танцевал, – теперь гораздо скромнее – строго ко мне лицом, ловил мои взгляды, не забывая улыбаться. Я уже всерьез уверовала, что симпатична ему, – возможно, он даже влюблен, – обольстившись этой мыслью. Как ни крути, а любой девушке это приятно. Даже замужней. А обманутой и планирующей разводиться тем более.
Светка чиркнула зажигалкой и втянула меня в пустующую кабинку.
– Разве тут можно курить?
– Нет, конечно, – выпустила она в потолок дым. – Только кого это останавливало?
– Дай – ка мне тоже, – попросила я, отмечая: скатываюсь по наклонной. Ночные тусовки, алкоголь, теперь вот беру из рук подруги сигарету. Дальше что выкину? Пересплю с этим парнем?
– Сейчас у кого-то крышу снесет, – расползлась в улыбке Светка, поднося работающую зажигалку.
– У кого-то давно снесло и ничего…
– Э-э! Скажи мне кто твой друг… и всё такое, – возмутилась она и щелкнула пальцами: – Помни об этом.
Мы похихикали, тряся пепел в унитаз. Вопреки своим ожиданиям кашлем я не разразилась, даже не поперхнулась ни разу. Может, курила не в затяг, просто пуская дымок в воздух.
Однако этого хватило, чтобы прогнозы подружки сбылись: когда мы покидали кабинку, меня качнуло, голова потяжелела, а к горлу подступил ком. Я шагнула к раковине, запустила руку под холодную воду и приложила охлажденную ладонь ко лбу. Интересно что хотела доказать этой сигаретой? Свою раскованность, независимость? Очевидно, доказать удалость одно – бестолковость.
– Фуух… который час, нам домой не пора? По-моему, я уже достаточно развлеклась.
– Эй! – подскочила ко мне Светка. – Тебе плохо?
– Ты была права. Чертова сигарета сделала свое дело.
– Идем в бар. Закажем такси, а пока ждём, выпьешь горячего чая.
По пути нас перехватил Денис, вероятно, пасся неподалеку.
– Девушки, вы чуть не разбили мне сердце, – накрыл он соответствующую область на груди рукой, показывая, как страдает. – Я уже решил вы отчалили по-английски.
– Истина рядом. Мы уезжаем.
Он перевел взгляд на меня, я кивнула, подтверждая слова подруги:
– Сейчас идем в бар, выпить чай и заказать такси.
Он поплелся следом, на ходу убеждая нас остаться еще ненадолго. Мы забрались на высокие стулья, Денис попросил у бармена чай и сгреб мои руки.
– Не поверишь, пока шли перебрал в голове уйму слов и никак не найду подходящих.
– Чего ж проще, – удивилась я, – скажи всё, что думаешь.
– Ты мне нравишься, действительно нравишься, – наклонился он ко мне. – По-настоящему. Увидел тебя тогда в машине, такую серьезную, недоступную, из другого теста… Черт, да у меня башню напрочь снесло!
– Ребят, сорян, что отвлекла, – вклинилась Светка, – я неподалеку, вы беседуйте.
Она подмигнула мне и отправилась на танцпол, я растеряно кивнула, не пытаясь ее остановить, думая о том, что ответить парню. Если он не шутит, то "снесло башню" звучит достаточно серьезно, почти как признание. Осталось разобраться какую именно ему "башню" снесло. Возможно его признание ничего общего с любовными чувствами, в моем понимании, не имеет.
– Что скажешь? – напомнил он о себе. – У меня есть шанс?
В это время бармен подал нам чай, Денис положил перед ним купюры. Бармен сгреб их и протянул сдачу. Я вцепилась в чашку и отпила горячий напиток, не добавляя сахар, надеясь собраться с мыслями. Прежде всего, следовало понять для себя – оно мне надо, это внимание? Парень неплох и любая другая девушка на моем месте, наверняка, попридержала его "в запасных", дав неоднозначный ответ, а то и сразу утвердила на главную роль. Что мне мешает? Я немного задумалась. «Почему бы тебе не прогнать к чертям собачьим, все мысли о Глебе? – внесла предложение». Не иначе горячий чай активировал воздействие алкоголя.
Я отставила чашку и придвинулась к Денису, собираясь ляпнуть что-то в некоторой степени кокетливое и игривое, он остановил меня. Обхватил обеими руками мои запястья, сжал их, заглянул в лицо. В его зрачках калейдоскопом кружила светомузыка действуя магнетически. Я уставилась на его блуждающую улыбку, избегая прямых взглядов, ощущая что-то на вроде стыда или стеснения. Кокетство никогда не являлось моей сильной стороной.
– Подожди. Не отвечай, – попросил он. Может, боялся услышать не то, что желал? Он спустился со стула, продолжая держать мои руки и, глядя в глаза, продолжил просьбу: – Жди меня здесь. Я сейчас, слышишь? Жди. Я приду за тобой.
Денис сделал пару шагов спиной, делая мне знак – минутку. По моей спине пробежал холодок. "Я приду за тобой!" Он уверено пересекал зал, я смотрела вслед, не спуская глаз, до тех пор, пока он не скрылся из вида в районе входа.
Светка нашлась неподалеку, как и обещала. Лупила руками у себя над головой воздух и не сомневалась, что танцует. " – Мы уходим прямо сейчас, – выкрикнула я ей в ухо".
Подружка бросилась за мной, на ходу засыпав вопросами.
– Потом, все потом.
Я тянула ее к гардеробу. Прежде чем выскакивать на улицу, просунула голову в дверь, убедиться, что за ней нет Дениса. А как только оказалась вне клуба, бросилась за угол, стремясь быстрее выйти из подсвечиваемого пространства.
– Да куда ты несешься, как угорелая? – удивилась Светка.
– Я почувствовала опасность.
– Что почувствовала?!
– Опасность! – обернулась и повторила ей. Остановилась, тут же сообразив, что наверняка веду себя глупо. Возвращаться еще глупее, поэтому я направилась во двор ближайшего дома и предложила: – Давай вызывать такси.
Ночевали мы у Светки. Я рассказала ей о произошедшем, умылась и почти сразу вырубилась, несмотря на начавшуюся головную боль. Через пару часов проснулась, отыскала в аптечке Цитрамон, приняла одну таблетку и снова легла. Утром Светка приготовила завтрак, сунула мне тарелку с омлетом и заметила:
– Обычная фраза, ничего особенно в ней нет. Может парень решил сгонять за букетом для тебя или подогнать лимузин к выходу, например.
– Может и так, – согласилась я, действительно жалея, что сбежала.
По тому как, гадай теперь; имеет он отношение к этой кукле или всё это череда совпадений. С другой стороны, тихо радовалась – неизвестно куда бы завела меня эта вылазка повеселиться. Веди он себя менее навязчиво, да не спугни меня этой фразой, у парня был шанс оказаться со мной в одной постели. Я скривилась от этой мысли.
– Ты его телефон знаешь?
– Нет.
– А фамилию?
– Тоже нет.
– Да уж, – вздохнула она. – И не пробьешь парня. Может у Херальда спросить? Ты говорила он его племянник.
– Сдурела, – постучала я пальцем по лбу. – Здравствуйте, у меня тут шашни с вашим племянником, не поделитесь ли его телефоном, а заодно и фамилией… Так по-твоему я должна спросить?
– А что такого?
– Ну тебя, – отмахнулась я.
Чувствуя себя нашкодившим дитем, я вернулась домой и тихонько прокралась в свою комнату. Следовало предупредить отца, чтобы не ставить теперь своё ночное отсутствие себе в вину. Хотя сомневаюсь, что он обратил на это внимание. Я запустила ноутбук загружаться, намереваясь поработать, и на цыпочках скользнула в душ.
Отец возник в дверях моей комнаты, когда я с головой ушла в работу, не сразу обратив внимание на распахнутую дверь.
– Вчера приходил твой муж, – сухо сказал он. Удивление окончательно вытеснило моё чувство вины. Больше удивлял не Глеб, с ним как раз все понятно и прогнозируемо, – отец. Он уткнулся на противоположную от меня стену безучастным лицом и добавил: – Исповедовался.
Нужно что-то сказать, ответить, спросить. Задержать его у себя. Пересесть на диван и позвать его? Беда в том, что подробностей исповеди мужа знать не хочу.… Я перебирала свои пальцы и смотрела на него, слова застревали где-то на выходе – всё не то. Его нужно все же постричь. Пригласить парикмахера в дом или, в конце концов, проделать это самой.
– Что ты намерена делать? – не выпуская дверную ручку, спросил он.
– Разводиться.
Отец вздохнул, едва заметно кивнул и повернулся выходить. Почти прикрыл за собой дверь и вернулся. Помял губами, приноравливаясь к словам, посмотрел на меня и задал неожиданный вопрос:
– Как считаешь, что бы тебе на это сказала мама?
– О… пап, – вырвалось у меня со стоном. Защемило в груди, глаза увлажнились. Я зажала ладони между колен и растеряно прошептала: – Я не знаю, пап, не знаю…
В воскресенье Глеб устроил на меня настоящую охоту. Звонил по телефону с самого утра, посылал сообщения. После безуспешных попыток до меня "достучаться", через пару часов, торчал под дверью.
"Если ты не прекратишь ломиться, я буду вынуждена съехать от отца в неизвестном тебе направлении".
Стоя по ту сторону двери, я слышала, как он получил СМС, борясь с искушением подсмотреть в глазок. На несколько секунд стало тихо. Только я собралась на цыпочках прокрасться в комнату, раздался стук в дверь (звонок я отключила). Осторожный. Больше похожий на азбуку Морзе. Так, и что нам не понятно из моего послания?
"Я не шучу. И, кстати, звонить и писать тоже НЕ НУЖНО. Иначе мне придется ещё и номер телефона сменить! Можешь не отвечать".
Он послушно внял моим требованиям. Ближе к вечеру я взяла в руки телефон, отметив: ни одного звонка от Глеба, ни одного сообщения. Где-то глубоко кольнула обида, засосало под ложечкой.
– Странная… Разве ты не этого хотела? – укорила себя.
Ночью, вглядываясь в причудливые тени на потолке, приняла решение. От него в висках жгло и стучало, не оставляя надежды вырубиться заветным сном. В детстве я считала, что внутри каждого человека спрятаны сотни маленьких гномов. Не знаю, откуда я это взяла, но упорно верила в эту идею, вплоть до школьного возраста. И у каждого из них имелась своя задача, своя функция. Один, например, открывал и закрывал глаза, другой раздвигал створку резервуара, позволяя пище попасть в специальный отсек, третий крутил неведомые колесики, отвечающие за работу механизмов, и так далее… Сейчас мне очень хотелось обратиться к ним: "Ребят, сделайте уже что-нибудь! Пусть так ужасно не долбит в висках, дайте мне уснуть, пожалуйста".
Из приемника лился бархатный голос Земфиры. «Утром, я узнаю утром…» – выводила она с надрывом. Я ехала в поселок, мысленно сокрушаясь: действительно – утром.
– Всё узнала или предстоят ещё сюрпризы? – спросила себя вслух. Глянула на часы: без десяти девять. Наверняка Глеб уже подъезжает к отелю, но я на всякий случай сбавила скорость.
В поселке ехала по параллельной улице, возможно излишне страхуясь, к тому же машину припарковала в десятке метров от дома. Шла всматриваясь в окна, ощутив волнение, как будто уезжала в отпуск на пару недель, к концу которых ужасно заскучав по родным пенатам. Ключ сработал не с первого раза, не исключаю, что я обращалась с ним неуклюже. Навстречу выбежал пёс, пару раз выразительно гавкнув.
– Я смотрю, ты тут обосновался, – потрепала ему холку и скинула сапоги. – Тебя прилично кормят? Выглядишь неплохо.
Свидетельство о браке лежало в шкафу, на своем законном месте, среди прочих документов. Нашлась и копия паспорта Глеба. Я огляделась, сунула коробку обратно в шкаф и поднялась в спальню. Не заправленная кровать, небрежно откинутое в сторону одеяло. Вот они – прелести холостяцкой жизни.
Я словно видела себя со стороны, сидящую на своей половине постели ноябрьской ночью. Выпавший первый снег, обнаруженную и напугавшую меня записку. Выпотрошенную куклу, свои страхи и поняла – это случилось той ночью. Той ночью Глеба не было в отеле. А если, все же и был, то отнюдь не для разборок с постояльцами.
Воспоминания подстегнули, заставили шевелиться, курсировать из одной комнаты в другую. Вещей набрала полную сумку, стараясь, чтобы моё вмешательство не бросалось в глаза, оставалась ещё добрая часть. Откуда у меня столько шмотья? А еще подарки, безделушки, пусть немного, но все же… Ладно, это всё можно забрать позже. Собираясь уходить, не удержалась и заглянула в холодильник. Остатки покупной еды в контейнере, не аппетитный кусок пиццы на тарелке. Отсек для овощей и фруктов забит сосисками. Глеб не любит сосиски.
– Понятно, чем он тебя кормит, – повернулась я к Джеку. Тот моментально оказался рядом. Я угостила его сосиской, выбросила оболочку в мусор и подмигнула псу: – Не скучай, собакен. Я ушла.
Поход в загс стоил мне комка нервов, приличных размеров. Написанное от руки заявление, в несколько страниц, принимающая дама отказалась регистрировать. Требовалось в двух экземплярах.
– Вы не могли бы сделать копию? – вежливо задала я вопрос и пояснила для верности: – Я спешу на службу.
Дама поджала губы и сурово отрезала:
– У нас не копировальный центр.
Пришлось писать второй экземпляр. Он не годился. В спешке, я допустила ошибку – исправления не принимаются. Пришлось переписывать еще раз, старательно выводя печатные буквы, борясь с искушением нагрубить. Дама скрупулёзно проверила документы, сверила данные и сообщила:
– С вами свяжутся по одному из указанных адресов и сообщат дату развода.
– Как долго ждать?
– В зависимости от ситуации.
Всё, аудиенция окончена. Отвернулась и уставилась в монитор. Признаться, и желания не возникло продолжить вопросы, хотя они, конечно, имелись. Интересно, не выльется ли мне боком моё "по согласию сторон", если вторая сторона вдруг заартачится? Это волновало больше всего, но переписывать ещё раз выше моих сил.
Глава 14
Я глянула на календарь и ахнула: двадцать четвертое декабря! Не в том плане, что я забывала смотреть на него ранее, просто уж слишком стремительно год подходил к завершению. Две недели пролетели незамеченными. Цифра удивила и царапнула.
На протяжении этих недель со стороны Глеба не наблюдалось никакой активности. Я была слишком занята работой, стараясь закончить в срок все обязательства, лишь изредка, вечерами, роясь в глубинах сознания, признавалась – эта покорность обижает, колет по самолюбию. Примерно за неделю до нового года он себя и проявил.
Я вышла из офиса с намерением поехать на объект, сделала пару шагов и услышала:
– Херальд забрал Джека.
Повернулась на голос, Глеб сидел в пяти метрах, на металлическом ограждении, пряча шею в ворот пальто. Замерз, на волосах редкие снежинки. Да и в целом выглядел неважно.
– У них все в порядке? – не удержалась я.
– Да. Дом достроили и Херальд вернулся. – Я кивнула, собираясь развернуться и уйти, он заторопился: – Выслушай меня, прошу. Это важно.
Отвернулась, но не уходила. Где-то вдалеке бренчал трамвай, но это не мешало мне услышать, – или почувствовать? – дыхание Глеба перехватило. Секунду назад был вдох, а выдоха не последовало. На размышления ушло меньше минуты: я вспомнила про "согласие сторон" и решила – выслушать стоит.
– Идем в машину, – не поворачиваясь сказала и пошла. Он поравнялся со мной, а я добавила: – Как только попрошу, ты беспрепятственно её покинешь.
– Как у тебя дела? – спросил он, как только мы сели.
– Если это всё, что ты хотел…
– Нет-нет, – поторопился заверить он, вздохнул: – Я много думал…
И замолчал, я ждала, пока подберет слова. Вглядывалась в прохожих, через лобовое стекло, избегая смотреть в его сторону, досадуя на боковое зрение. Не помешали бы шоры, чтобы совсем не видеть. Потому как, слишком круто для моих нервов: наблюдать его в досягаемой близости, под участившиеся удары собственного сердца.
– Я уверен, ты сейчас решишь, что я тебя обманываю и пытаюсь выкрутиться. Но я действительно эту девку…
Я взорвалась. Долбанула ребрами ладоней по рулю и вскрикнула:
– Ты с ней спал! Имей смелость называть – девушка, если не хочешь светить её имя!
Господи! Кому расскажи – не поверять. Я что заступаюсь за нее? Кому, как не мне, уместнее употреблять "стерва", "курва", можно кое-что и позабористей. Глеб сник, повисла неловкая пауза.
– Я не знаю её, не понимаю, как подобное могло произойти, – вздохнул он. Оценил мою реакцию, скривился, поняв, что не убедил и добавил: – Ты можешь не поверить, но это так. Я был пьян. Очень пьян. Черт, я даже не помню ни хрена! Там, в Казани, я верил: всё стало на свои места, наша жизнь будет прежней. Я уберегу тебя от кукол, записок, соседских якобы племянников и вдруг это видео…
– Что ты сказал? – повернулась я к нему и уточнила: – Якобы племянников?
– Именно. Когда сосед забрал собаку, удивительно, но он пригласил меня в дом, хвалиться. После пожара уцелели фотографии. Большая такая рама, – показал он руками размер, – а под стеклом много-много разномастных фото. На одном снимке его младшая сестра с сыном, ему там двенадцать лет. Не думаю, что парень изменился до неузнаваемости, но тот говнюк, что крутился возле тебя, точно не его племянник.
Надо же, мне уже удалось себя убедить – подозрительное поведение Дениса плод моих фантазий. Ночью все кошки серы, напоминала себе. Я замерла, переваривая услышанную информацию.
– Что-то происходит вокруг нас, – вновь заговорил Глеб, и мне эта фраза не нравилась. – Девушка эта появилась не случайно. И дом Херальда жгли по одной причине – наше соседство. Для кого-то мы кость в горле.
– Думаешь?
– Уверен. Не знаю, простишь ли ты меня, но позволь мне быть рядом…
– Давай без лирики, – перебила я.
– Она сделала это специально, понимаешь. Я как дурак попал в ловко расставленный капкан. Не подумай, что я оправдываюсь, сваливаю вину… Черт! – стукнул он себя кулаком по коленке и запустил руки в свои волосы. – Действительно оправдываюсь. Прости, но я хочу этих оправданий, хоть слабый шанс…
– Черного кобеля не отмоешь до бела. Кроме этого есть еще что сказать?
– Сто тысяч раз прости.
– Выметайся, – прошипела я ему в лицо.
Я скинула его руку и чуть газанула, в припадке яростного раздражения. Машина взвизгнула, поддерживая гнев хозяйки. Врёт, врёт! От первого до последнего слова! Фантазия уличенного в измене мужчины, порой изворотлива до пределов. "А это был не я, меня подставили, ничего не было" – стандартные отмазки. Эта мысль долбила, распаляя меня. Мой негодующий взгляд, обращенный к супругу, выражал, что ему действительно лучше выметаться. До Глеба дошло: выгоднее послушаться и свернуть разговор. Открыл дверь, вышел и прежде чем прикрыть машину, сунул внутрь голову и попросил:
– Обещай, что будешь осторожна.
– Я подала на развод, – сообщила я и тронулась. Ему ничего не оставалось, как ретироваться и вдогонку закрыть дверь.
Уже через минуту я пожалела, что проявила несдержанность и брякнула про развод. Успокаивала себя, твердя, так даже лучше, у него будет время подумать. Возможно, обдумав, свыкнется с неизбежным.
Я растерянно разглядывала пейзаж за окном, пытаясь сообразить куда еду. Эмоции вытеснили из головы все планы. Признаться, разговор произвел на меня впечатление. Я ожидала, что беседа будет состоять в основном из выяснения отношений и попыток возврата меня домой. Куклы, записки и прочая ерунда были благополучно забыты и вот – пожалуйста! Я немного подумала, пытаясь понять, на что это больше похоже. Попытки вернуть меня путем запугивания, предостережений? Глупость. Глеб скорее проделает это силой, схватит за руку, вернет в дом и закроет, пока я не поменяю решение. Либо пойдет проторенным путем, тратя все деньги на подарки и подношения, свято уверовав – дары смогут растопить женское сердце. Все мужики так считают и доля истины в этом есть, с этим не поспоришь.
На объект я прибыла позже, чем запланировала. Клиринговая компания сворачивала свою деятельность, наши ребята упаковали инструмент и перетаскали буквально к порогу, остатки материалов уже сгрузили в "Фиат". Светка бегала из одного помещения в другое, отдавая команды, Вика втолковывала наемной даме, что наверху плохо пропылесосили спальни. Женщина в форменном комбинезоне с надписью: "Чистый свет" подхватила пылесос и нехотя двинула к лестнице.
– Ты уже тут, – заметила меня Светка. – Чуток не успели. Присядь на пятнадцать минут, торжественно сдам.
Она подмигнула и скрылась в санузле первого этажа. Садиться мне и в голову не пришло, я прошла в кабинет, обвела его критическим взглядом и осталась довольна. Как-никак мое детище.
Во дворе двое парней из бригады отделочников наряжали елку – подарок клиенту от фирмы. Зимняя картинка убедила: французское окно – отличное решение. Задумав его, я рисковала не уложиться в срок (куда проще отделаться классическими формами и обойтись без долбления стен) однако очень хотелось угодить заказчику, доказать – мы того стоим. Зато теперь хозяин кабинета мог очутиться в саду минуя остальные помещения. Для этого лишь нужно открыть окно и спуститься с террасы. Для дополнительного обогрева помещения был выстроен камин, который тоже отлично вписался. Думаю, в кабинете Артемий Яковлевич скоротает сотни уютных вечеров. Ребята зажгли на елке огни, мои мысли становились более подтверждёнными, зримыми.
– Любуешься? – вошла Светка.
– Ага.
– Все нормально? Ты зашла какая-то всклоченная, взгляд ершистый.
– Порядок, – отмахнулась я. Она упала на диван и сообщила:
– Хорошо поработали, славно. Можешь принимать.
Мы погасили в доме свет, отключили огни на елке и вышли. Пока я закрывала дом, Светка запустила свою машину греться и закурила, топчась рядом.
– Ну, вот, а ты браться не хотела, – оживилась она, вероятно, прикидывая размер новогодней премии. Я подошла, на ходу сунув руки в перчатки, Светка протянула мне пачку: – Будешь?
– Нет.
– Чего квёлая такая? Во сколько завтра дом сдаёшь?
– На пять договорились. Свет, давай напьемся, а?
– О-па! Это что-то новенькое. Куда рванем? – «взяла быка за рога» охочая до развлечений подружка. Я, напротив, тусить по клубам была не расположена, поэтому внесла своё предложение:
– Давай ко мне. Посидим с винцом, потреплемся, устроим пижамную вечеринку. Как тебе такие перспективы?
– Отличные перспективы, – согласилась она, приглядываясь ко мне. Закинула тлеющую сигарету в сугроб и хмыкнула: – Только с чегой вдруг?
– Глеб приезжал. – Подружка цокнула языком и не без яда поинтересовалась:
– И что поведал? Люблю – не могу?
– Вот у меня и обсудим. Хорош трепаться, поехали.
В ближайшем супермаркете закупили готовой еды и вино. Отец выходить к нам отказался, я отнесла ему ужин в комнату, а мы смылись в мою прихватив горячительное. Поочередно приняли душ и облачились в пижамы. Я выдала Светке одну из своих.
Настроение моё существенно поднялось, наши посиделки напомнили мне юные, студенческие годы. Мы даже обменялись парочкой забавных воспоминаний из той поры. Затем разговор вернулся к Глебу. Светка выслушала, почти не перебивая и разразилась тирадой:
– Нет, это ж надо! И чего было не взять телефон у парня! Могла бы хоть чем-нибудь у него поинтересоваться, добыть хоть толику информейшен, – показала она эту самую толику, сложив вместе три пальца, – ведь могла?
– Я должна была учинить ему допрос? – возмутилась я.
– Ладно, не гунди. Просто, то, что он пропал с горизонта, делает его более подозрительным.
– Не скажи. Телефон я ему не давала, местом моего обитания для него значится поселок, а я там не появляюсь, возможно, он просто не может меня найти… А еще вариант: даже и не пытался, потому как, это ему попросту не интересно. К тому же, Глеб мог сгустить краски, оправдывая свои грехи. Последняя версия, как по мне, ближе к истине.
Мы еще немного погадали, продолжая истреблять вино, и переключились на предстоящий корпоратив. Чем больше мы углублялись в данную тему, тем острее я чувствовала одиночество, сомневаясь следует ли вообще посещать мероприятие. Тоска подкралась, словно только и поджидала, стоя в углу, хорошее настроение, как ветром сдуло.
Чуть позже уселись на полу паровозиком. Светка уперлась спиной в диван и заплетала мне косы. В этом мы, как никто, гармонировали: подружка тот человек, который любит рыться в волосах близких, а я, следовательно, обожаю, когда перебирают мои.
– Свет…
– Аушки, – отозвалась она, поняв, что я не спешу продолжать.
– Скажи, отчего на душе так погано?
– Пупсик, иди ко мне, – как малышу, просюсюкала она и притянула меня. Обняла и закачалась из стороны в сторону: – Надо просто перетерпеть, переждать. Других лекарств нет.
– Долго ждать, как думаешь?
– Думаю, в твоем случае долго. Сорян, но врать сегодня не хочется, даже во благо.
– Я сейчас ляпну глупость, – предупредила я. – Иногда ловлю себя на мысли, сдаться и простить. Я дура, да?
– Все об этом думают. Я тоже когда-то помышляла.
– Ты молодец. Не сдалась.
– Как знать, как знать… – вздохнула она. – У Андрюхи уже два карапуза, старший через год в школу идёт, а я болтаюсь, как субстанция в проруби, к берегу никак не пристану.
Заснули мы уже за полночь, продолжая шептаться в постели. Светка вырубилась первой, отклячив задницу. Я как ни странно уснула следом, вероятно, поспособствовало вино.
Я сдавала объекты клиентам уже сотни раз, хотя сегодня отчего-то волновалась, как в один из первых. Вероятно, очень уж хотелось угодить, произвести впечатление на этого уверенного, столичного (как я выяснила позже) гостя. Приехала за двадцать минут, открыла своим ключом дом и вошла. Сумерки уже сгустились над городом плотным маревом, в доме было темно и подавно. Но стоило мне сделать шаг, зажглась витиеватая люстра, я порадовалась, что в некоторых помещениях дома догадались установить «умный» свет. Оставила сапоги у входа, определила шубу на кресло и немного прошлась, шествуя по неведомой мне причине на носочках. Поравнялась с лестницей и для начала поднялась на второй этаж. Запах древесины кружил голову, я повела ноздрями и втянула глубоко воздух, вбирая его в себя.
Зажгла во всех спальнях свет, обежала их критическим взглядом, хотя ничего со вчерашнего дня не изменилось, а потом скользнула в холл и покружилась, широко раскинув руки. Ощущая себя при этом богиней, как минимум. Это же надо, какую красоту мы сотворили! Я подавила в себе порыв крикнуть, стоя лицом к лестнице, в надежде услышать подтверждение хотя бы от эха.
Семеня ногами по ступеням, сбежала вниз, откатила широкую дверь-перегородку, ведущую в гостиную, и вспомнила про букет забытый на заднем сиденье. Запрыгнула в сапоги и выскочила к машине без шубы. Впрочем, уже через минуту вернулась обратно. Сняла с цветов бумагу, сложила в несколько раз и сунула её в сумку, прекрасно зная куда тут нужно определять мусор. Просто хотелось сдать дом девственно чистым. Даже мусорную корзину.
Белые каллы. Всегда относилась к ним с особым трепетом. Вазу определила в центр огромного стола, сделала пару шагов назад. Вписались весьма.
– Ёлку! – воскликнула я и бросилась включать огни.
Ребята запитали гирлянду к выключателю, требовалось лишь нажать клавишу, что я благополучно и проделала. Поправила у зеркала юбку, откинула назад волосы, устремилась в кабинет. Распахнула дверь и… остолбенела.
Ударь сейчас, прямо на моих глазах, в центр комнаты молния, даже учитывая, что зимой такое явление скорее исключение, чем правило, к данному событию я отнеслась бы с большей прохладой. Я одурело пялилась по сторонам, жадно вбирая воздух и раскрыв рот для этих целей. Сложила руку себе на грудь, помогая дышать, а потом буквально схватилась за голову и возвела глаза к потолку, словно хотела спросить у всевышнего: «за что?»
– За что, твою мать, за что?! – все-таки выкрикнула я, обращаясь отнюдь не к всевышнему, и пнула ногой опрокинутое кресло.
Хуже, чем есть выглядеть оно не стало, а вот моей ноге пришлось не сладко. Я запрыгала на левой, поджимая ударенную конечность, не прекращая морщить лицо, только теперь ещё и от физической боли. Допрыгала до дивана, рухнула рядом на пол и впилась ногтями в изрезанную обивку. Тот, кто «поработал» над обстановкой, явно не в себе и это еще мягко сказано. Шторы порезаны в лоскуты, камень, обрамляющий камин, повсюду в сколах, истерзанное панно валяется рядом. Битое стекло, черепки от фигур и ваз на полу. По мебели, паркетной доске прошлись топором. Вон он, торчит из столешницы, выставив на меня рукоять, имей он дуло, непременно бы добил, пустив мне в лоб пулю.
– Больной ублюдок! – вынесла я вердикт и запрокинула голову, боясь расплескать слезы, как будто мокрые шлепки на полу могли внести ещё больший хаос. Это не помогло, глазницы не смогли вместить столько влаги, она подобно ручью нашла себе ход и потекла по щекам.
Враг. Это слово щекотало затылок, отдавая острой болью. Кто ты? Что я тебе сделала?! Я глухо простонала и соскочила с пола. Метнулась к окну, хрустнули под ногой черепки, бывшие некогда статуэткой. Ёлка подмигивала разноцветьем, мне и тут чудилось издевательство. Позвонить. Нужно позвонить и отменить договоренности. Сторговать для себя хотя бы пару дней.
– Много ты за них успеешь! – истерично крикнула себе, впилась ногтями в ладони и зажмурилась.
Вскоре разжала пальцы, потому как терпеть сил больше не осталось и уставилась на дугообразные бороздки, по четыре на каждой ладони, в этот момент и услышала свист. Свистел Артемий Яковлевич. Точнее даже не свистел, а обалдело присвистнул, оценив масштабы. Разглядывал он всё это «великолепие», чуть ли не с восхищением. Давай, скажи уже что-нибудь, не стой идиоткой…
