Текст книги "Последняя из рода Леер - 3 (СИ)"
Автор книги: Ольга Ильина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава 5
Прибытие в Юдинию было быстрым и немного непонятным. У портала ее почему-то встречал Майк. Она удивилась, но обрадовалась другу. Рыч поехал с ними, как только узнал, что предстоит такое серьезное и опасное путешествие, начал собираться и даже слышать ничего не хотел о том, чтобы остаться в Свере. Она была безумно ему благодарна за это. Не представляла, как справится одна с ребенком.
Их привезли в загородную резиденцию королевы Лестар. Замок показался немного мрачным, слишком вычурным снаружи, а вот внутри царила принцесса Элиани, со своим безупречным вкусом, невероятной жизнерадостностью и даже, в какой-то мере, легкомысленностью. Хоть Жанна никогда и не была в Элении, но Зак рассказывал немного, и ей сейчас казалось, что в больших витражных окнах, этих теплых, персиковых тонах, светлой, шелковой драпировке Милава хотела воссоздать кусочек своего дома. Того, что потеряла.
Когда она спускалась по лестнице, ни на минуту не забывая о своем положении, когда величественно ей кивнула, а подданные чуть ли в рот не заглядывали, Жанна увидела, насколько тяжело ей играть эту свою роль. Нет. Она была безупречна. Идеальное платье, манеры, голос, осанка, а глаза грустные, печальные.
И как же она преобразилась, стоило только оказаться наедине. Словно переключили человека, и она улыбнулась своей широкой улыбкой, протянула руки к малышу Заку и заворковала что-то, вызывая у маленького звонкий детский смех.
– Как же я люблю детей. Ах, ты маленький, хорошенький. И глаза Зака, Жан, ты только посмотри. А улыбка твоя. Прелесть, – она поцеловала его в маленький носик и в щечки и в глазки, – Он просто прелесть.
И тут же эта прелесть пустила струю на ее платье, но вместо раздражения, нежный, почти счастливый смех.
– Как же я скучала по тебе. По вам, – проговорила она, отдав малыша Рычу. Взяла со столика салфетку и попыталась промокнуть пятно на светлом платье.
– Прости, мне так стыдно, – пробормотала Жанна, пытаясь помочь подруге.
– Перестань. Он ребенок. Да и платье… Мой муж купит новое.
– Кстати, о муже, – проговорила Жанна и взяла подругу под руку, – Ты обещала рассказать мне, как так случилось, что ты здесь, он в Моравии, и вы довольны жизнью.
– О, это просто потрясающая история. Я расскажу тебе ее, когда вы устроитесь, хорошо?
Жанна кивнула, но заметила, что не все так радужно, как пытается выставить подруга. И не все так гладко. Но промолчала. Пока.
А потом все завертелось, закрутилось и стало не до разговоров. Если в Моравии были распространены аукционы, то в Юдинии – турниры. Что-то среднее между тем, что Мила видела, когда встретила Яра и настоящими рыцарскими турнирами. При этом для раба этим призом была свобода, а для дворянина – новый титул. Милава пыталась искоренить много нелепых, варварских законов, да тяжело, со скрипом и противодействием со стороны знати, но турнир – увы. Стоило ей только заговорить об этом с мужем, как наталкивалась на глухую стену неповиновения.
Второй год она вынуждена была наблюдать все это безобразие, где люди сознательно калечили друг друга и нередко убивали. И ничего не могла сделать. Пока не поняла, что если нельзя изменить событие, то можно его подкорректировать так, чтобы хотя бы было терпимо. Раньше это была сплошная бойня, Мила же добавила в турнир разнообразие, привнесла в него что-то от старых рыцарских забав. Стрельба из лука, скачки на лошадях, схватки на мечах и другие испытания. Турнир стал более зрелищным и только поэтому Лестар позволил ей заниматься всем этим. О, она не питала иллюзий, понимая, что он позволяет ей ровно столько, сколько сам желает, тем более в политике. Но пока он играл в свои большие игры, она играла в маленькие. И сейчас поставила на кон очень многое. То, чего муж мог ей не спустить с рук. Но она не боялась. Нечего было бояться. Все, чем она дорожила, было потеряно. Поэтому она все силы отдала, чтобы подготовить остров к грандиозному международному турниру, а где-то в пустыне один воин готовил другого, чтобы победить.
* * *
Раны заживали непозволительно долго для меня. Несколько дней, проведенных в постели странным образом изматывали, а не придавали сил. А еще воспоминания. Расспросы Зака всколыхнули многое в душе. То, что и хотелось помнить и забыть одновременно. Нельзя сказать, что эти четыре года были ужасны. Я как-то умудрялась жить и все благодаря чудесным людям, которых посчастливилось встретить. Одним из таких людей был Нил.
Летних экзаменов в гильдии не было. Половине студентов отдали их выпускные дипломы, ясно давая понять, что своего предела они уже достигли. Это отрезвило многих. Как бы тяжело ни было, как бы ты не мучался, понять, что больше ты ни на что не способен, было куда хуже. К тому же со временем человек ко всему привыкает, и мы тоже привыкли к этому дикому распорядку жизни, а некоторые даже смогли найти друзей. Я же сторонилась общества и предпочитала все свободное время проводить в библиотеке. Я не думала, что смогу найти там что-то полезное, но Гильдия снова удивила меня. В маленькой на вид библиотеке были собраны бесценные рукописи, относящиеся к временам правления снежных драконов, считавшиеся давно утерянными, или книги, содержащие такие сложные заклинания, что не хватило бы жизни, чтобы их освоить.
На следующий год к ежедневным тренировкам добавились уроки магии. Причем нас заставляли развивать самые слабые стороны. Для меня это было целительство. Я часами проводила в лазарете, залечивая раны первогодок, не успевших привыкнуть к местным порядкам. Это выматывало еще больше тренировок. Иногда я так уставала, что оказавшись в своей безликой маленькой комнате, сползала по стене на пол и всю ночь проводила в каком-то застывшем состоянии, глядя в одну точку.
К началу третьего года обучения из двухсот поступивших вначале нас осталось всего двадцать шесть. Теперь нам предстояло индивидуальное обучение. Мастер Кайнис выбрал меня и того самого парня, который так беспечно приставал ко мне при поступлении. Я едва узнала его, насколько он изменился за эти два года. От былой самоуверенности не осталось и следа. Задиристый мальчишка превратился в сурового, сильного мужчину. Он лишь кивнул, увидев меня на нашей первой совместной тренировке, и принялся разогреваться. Тогда мне показалось, что эти два года сделали из него послушного робота, настолько он был бесстрастен. Если во мне бушевала ярость, когда Кайнис заставлял меня отрабатывать плохо выполненный, по его мнению, прием, то на его лице не отражалось ни единой эмоции. И меня поразило, насколько он изменился, стоило только мастеру покинуть тренировочный зал.
– Чувствую нелегко нам придется в этом году, – ухмыльнулся он, совсем по мальчишески, – Я – Нил, кстати.
– Я знаю, – ответила я и пожала протянутую руку.
– А ты Рейна? Я с самого отбора знал, что ты дойдешь до конца.
– Ты помнишь? – удивленно воскликнула я.
– Еще бы. Никогда не забуду, как ты приложила меня к той доске.
– Прости.
– Да чего уж там, – весело улыбнулся он и дружески ткнул меня в бок.
А потом как-то незаметно все стало меняться. Я сама не поняла как, но вдруг словно очнулась и поняла, что пребывала в каком-то коконе все это время, отсекая от себя людей.
Это случилось за обедом в столовой. За стол, где я сидела в одиночестве последние два года, подсел долговязый парень, весь усыпанный веснушками.
– Привет, и когда мы идем?
Я, если честно, не поняла вопроса. А точнее удивилась до крайности, что кто-то со мной заговорил вот так, запросто. Поглядела на него, как на сумасшедшего, но все же ответила.
– Идем куда?
– На свидание, конечно, – хмыкнул он, и тут же с другой стороны подсел новый парень.
– Ну что, удалось?
– Слушай, Вер, свали, а… Я тут вообще-то личную жизнь налаживаю.
– Чего-чего ты налаживаешь? – рассмеялся парень, – Ну и самомнение у тебя.
– Свали, кому сказал, – надулся парень.
– Сам свали и не мешай девушке обедать, а то поперхнется, не дай Всевидящая, и мы лишимся последней девушки на курсе. Тем более такой красивой.
После таких слов я и впрямь едва не поперхнулась, закашлялась даже и меня заботливо постучали по спине. А потом со словами «Подвинься» на соседний стул плюхнулся Нил.
– Э… э…
Я даже не знала, что сказать и как реагировать. Они вели себя так, словно сидели здесь всегда. Шутливо переругивались, улыбались и почти не обращали на меня внимания. А потом Нил сказал:
– Слышь, Рей, мы тут в город собрались. Хочешь с нами?
И к своему удивлению я согласилась.
Ижен хоть и был маленьким, почти провинциальным городом, но таил в себе много сюрпризов и секретов. Например, порт, куда прибывали корабли с Белого острова. Мы пошли именно туда, чтобы посмотреть на красоту самих кораблей, на странных темнокожих людей со светящимися ярко-синими глазами, на их облачение, немного напоминающее одежды кочевников в Мории и, конечно, товары, которые они привозили на ежегодную ярмарку. Никто не знал, кто они такие, какими способностями обладают, и обладают ли вообще. Но вся эта таинственность, загадка, заставляла людей выдумывать о них всякие истории, о том, что они поклоняются богу смерти Арубу и похищают здешних красавиц, чтобы принести их в жертву по приезду домой.
Я слушала все эти небылицы не раз. Но не верила, помня опыт Адеона. Об анварах тоже говорят, что они крылатые демоны, бездушные существа. А на самом деле… мне лучше вообще о них не думать. Я лучше капитана крайнего правого корабля разглядывать буду, с темно-синими, а издали кажущимися черными парусами. Красивый корабль и капитан красивый, но что удивительно, он отличался от своих сородичей более светлой кожей. Либо он слишком загорелый белый, либо недостаточно темный черный. Но красивый. Широкоплечий, подтянутый, высокий и взгляд такой, что можно сердце тут же отдать в его вечное пользование, если конечно оно не занято. Стоп. А ведь он прямо на меня глядит. Да еще как глядит. Рассматривает пристально, изучающее, оценивающе. Как кобылу на рынке. Ну, уж нет, дорогой. Я в жертву богу смерти приноситься не собираюсь и в ваш гарем не пойду. Мне своего хватает.
Поэтому я натянула капюшон и пошла искать парней. Их очень заинтересовало боевое вооружение кораблей, даже упросили одного из капитанов показать им свой корабль. Что поделать, мальчишки есть мальчишки. У них две страсти, оружие и женщины, впрочем, у некоторых представителей мужского населения и извилины тоже две, а иногда и вовсе ни одной. Например, капитан. Я думала, он нормальный, оказалось тот еще псих.
Нагнал, когда я уже решила домой возвращаться, грубо развернул к себе и прошипел:
– Вот я и нашел тебя ведьма.
Я аж опешила, не столько от наглости, сколько от ненависти в глазах. И ведь точно знаю, что никогда не встречалась с ним, но он почему-то думал иначе.
– Думала, сбежишь, спрячешься?
Я и правда пряталась, но уж точно не от него.
– Вы меня с кем-то перепутали, – попыталась донести простую истину. Куда там.
– Нет. Я тебя никогда не забуду, стерва.
Схватил за плечи, как в тисках сжал, что начала задыхаться. Видела по глазам, с каким бы удовольствием он переложил руки мне на шею. Псих.
Пришлось действовать силовой волной. И опять, я немного не рассчитала векторы. Хотела просто отодвинуть, а в результате перелетел странный тип через перила причала и плюхнулся в воду. Зато народ повеселила и привлекла к себе слишком много внимания. Ну, не дура? А еще жалко стало капитана. Вдруг я ему что-нибудь сломала.
Пришлось спуститься к воде, где он все еще пребывал. Странный он. Сидит в воде, на меня пялится и только рот открывает и закрывает, как рыба. Я ж говорю, псих.
– Эй, уважаемый, вы живы?
Но мой странный знакомый ответить не успел. Нарисовались мальчики и бросились мне на помощь.
– Что, и шагу ступить не можешь без неприятностей, а, подружка? – хмыкнул Нил и ткнул меня в бок.
Да уж, видимо, со смертью мое проклятье не исчезло. А жаль. Я так надеялась.
– Вы тут разбирайтесь, а мне пора.
– Опять твои странные исчезновения, – понимающе воскликнул Нил.
Ну, почему же странные. Хоть в гильдии и платили стипендию, но этих денег катастрофически не хватало. Каждый искал заработок по возможностям. Очень многие ребята по утрам, еще до занятий ходили разгружать или загружать трюмы прибывающих судов. Платили мало, но на жизнь хватало. Я же использовала знания, полученные в избушке Мойры. Подрядилась к одному знахарю в помощницы. А ко второму году он исчез куда-то. Пришлось взять его клиентов на себя. Да и не умел он ничего. Зато у меня получалось все лучше и лучше. А что? Вот доучусь и настоящей травницей стану. Травки, они с виду безобидные да бесполезные, а на самом деле в них столько сокрыто. Иногда, даже магия не может помочь, а травки могут, если конечно знать, как ими пользоваться.
Сегодня мне нужно было два заказа отнести, да на почту заглянуть. Не знаю, может это ностальгия или чувство вины, но я не могла оставить без участия родителей погибших по моей вине друзей. Поэтому писала Арайе, присылала деньги матери Медди и родителям Калеба, с отцом Ти общаться боялась. Он деверский воевода. Слишком близок к власти, слишком опасно. И делала это от имени друзей выживших. Может, неправильно все это было, может, не вовремя. Но иначе не могла.
Вот и сейчас, разнесла заказы и направилась к почте. Поговорила с веселым почтовиком, мистером Прилом. Хороший старичок, добрый, вот только ревматизм мучает. Именно на этой почве мы и познакомились, подружились. И теперь, я ему мазь лечебную поставляла, а он мне позволял посылать переводы под чужим именем.
Мистер Прил уговорил меня на чай, да так заговорил, что когда я вышла на улицу, стемнело. Но мне не впервой было по темноте возвращаться, да и кто в здравом уме будет на мага нападать, да еще студента гильдии. Оказалось, нашелся один сумасшедший.
* * *
Милава смотрела на город, ставший ее домом из окна своей резиденции и ждала приезда мужа. В такие моменты хотелось закрыть глаза и оказаться где-то далеко-далеко. Помечтать немного. Жанна спрашивала однажды, как так получилось, что они поладили? Тяжело получилось, не просто. И если бы не Майк, она бы сломалась тогда. Но он приехал, когда узнал о ее замужестве. Она не знала – почему, но была безмерно благодарна. Как-то незаметно она оказалась в совершенной изоляции. У Зака была своя миссия, которой она не понимала, Жанна уехала в Свер, Яр… она не могла спокойно даже думать о нем. Но когда думала, то слезы катились сами собой и вспоминались все те ужасные слова, которые она тогда ему наговорила.
Отца она не желала ни видеть, ни слышать, мама и Сима остались в Эльнисе. А Филипп… Она не знала, где он, с кем, и жив ли вообще.
Приехав в Моравию, она осталась совсем одна. А тут Майк, единственный, кого она хоть немного знала по рассказам Зака, по той встрече на поляне. Они сблизились. Подружились. Да, она понимала, что не просто так он приехал, но была благодарна и за это.
В день ее приезда заходил Лестар. Но не трогал. Она просила его подождать свадьбы, и он ждал. Вот только в глазах было жесткое обещание, что она заплатит ему за пренебрежение, за тот случай в Моравии, за Яра, за все. И страшно становилось тогда.
А потом она узнала, что не так уж ее жених безгрешен. Да здесь у него целый гарем был из рабынь. Одну даже он к ней в помощницы определил или в шпионки. Красивая одалиска, смуглая, кофейная кожа, длинные черные волосы, совершенное тело и непокорность во взгляде. Даже вызов какой-то. Она понравилась ей сразу, как увидела этот взгляд в отражении зеркала. Улыбнулась про себя, и решила присмотреться к рабыне поближе. Как-то сам собой начал складываться план, кусочек за кусочком. И главная роль в этом плане все-таки отводилась не Милаве.
Майк с негодованием отверг ее план, поначалу. А потом его пытливая, авантюрная натура взяла верх, и он загорелся идеей. Продумывал, как же можно осуществить весь этот бред и за два дня до свадьбы неуверенно кивнул.
В конце концов у Милы родилась надежда. Маленькая, несмелая, но надежда. Вот только что скажет Ясмина?
В день примерки свадебного платья, Мила рискнула заговорить с ней. Она стояла перед зеркалом, разглядывая свое отражение и то и дело бросая взгляд назад, туда, где светились восхищением и сожалением глаза одалиски.
– Ясмина, а давно ты рабыня? – спросила принцесса без предисловий.
– Почему госпожа спрашивает?
– Потому что я видела рабов с рождения. Видела их глаза. Они истинные рабы. Ты нет.
– Вы ошибаетесь.
– Разве? – перебила ее Милава, а потом развернулась и прямо в упор посмотрела на нее, – Может быть, я действительно ошиблась, и в свободе ты не заинтересована.
Одалиске понадобилось несколько секунд, чтобы понять весь смысл сказанного, и вновь Мила увидела этот взгляд. Надежда и непокорность. То, что нужно.
– Ты ведь хочешь стать свободной.
– Это невозможно. Лестар никогда не откажется.
– Лестар не очень знает здешние законы, – снова перебила Мила, – А у меня было время их изучить.
Их прервали. Появилась портниха и принцесса замолчала. И с каким же удовольствием она наблюдала, как нетерпение, желание, надежда, ожидание сливаются в тугой клубок в мыслях девушки. И это вселяло надежду и в ее душу тоже. Что все получится.
Портниха ушла и Ясмина вцепилась взглядом в принцессу. Мила снова улыбнулась, а потом заговорила:
– По закону Мории аристократы не могут жениться на рабах. Но если это случается, то рабыня автоматически становится свободной.
– Это невозможно, – воскликнула девушка и тут же прикрыла рот рукой.
– Это закон. Да, о нем забыли, да, ни одному хозяину не придет эта бредовая мысль в голову, да. Все да. Но этот закон есть. И это не просто закон, написанный людьми. Это закон Всевидящей. Если людские законы можно обойти и не исполнять, то исполнение этого священно.
– Пусть так, но мой хозяин Лестар, и уж точно на мне он не женится.
– А если скажу, что есть возможность?
– Я отвечу, что вы сошли с ума, – проговорила одалиска.
– И вот теперь мы подходим к главному вопросу. На что ты готова, чтобы получить свободу?
Глава 6
За день до свадьбы приехала вся семья. И отец. Лестар устроил маленький семейный обед, а ее всю колотило. Она смотрела на него, постаревшего, виноватого, такого несчастного, но в душе не было сил, чтобы простить его или хотя бы выслушать. Поэтому она еле высидела до конца этого мероприятия, наполненного грустью, неловкостью и виной, и почти бегом покинула обеденную залу. А вечером к ней пришла мама.
– Милая, нам надо поговорить.
Милава обернулась, хотела отказать, но промолчала. Мама ничего не сделала. Это не она обрекла ни в чем не повинных людей на смерть, это не она сейчас страдала от угрызений совести, если конечно, у ее папочки она есть, эта самая совесть. Поэтому Мила кивнула и приготовилась слушать.
– Отец рассказал мне о том, что сделал.
– Да неужели? – хмыкнула девушка, – И вы все еще с ним.
– Милая, он был не прав.
– Это не то слово, мама. Это, черт возьми, не те оправдания, – она взорвалась, встала с кресла и заходила по комнате. Все это мучило ее сейчас, и месяц назад и через год после будет мучить, – Он убил моих друзей. Убил Ауру. Какие здесь могут быть оправдания? Что может заставить меня хотя бы понять? Ты понимаешь? Быть может, даже поддерживаешь его?
– Как ты можешь такое говорить? – воскликнула Сильвия, – Но ты обязана выслушать его.
– Я ничем ему не обязана больше. Ничем. Думаешь, я счастлива от того, что мной жертвуют как барашком? Отдают в лапы этого подонка. Вы отдаете.
– Милава… – Сильвия опустилась в кресло и застонала, а в глазах слезы, – Как мы могли дойти до этого? Как?
– Я не знаю, мама. И мне горько осознавать, что вы смирились. Возможно, вас даже это устраивает. А как быть мне? Я отказалась от любви. Предала себя и того, кто дорог был больше всего.
– Мила…
– Нет, мама. Мне жаль, но переступить через все это, забыть или даже понять я не смогу. Прости.
– Вы оба так упрямы и так похожи, – ответила королева. Ей хотелось еще многое сказать, заставить дочь понять все те мотивы, что были у короля, но видела по глазам, что Милава не сможет сейчас все адекватно воспринять. Должно пройти время, много времени. Быть может, вся жизнь. А королю придется ждать и надеяться, что когда-нибудь его дочери понадобится его помощь, и он придет. И он сделает все тогда, чтобы хотя бы заслужить ее – не прощение, нет, хотя бы доверие.
* * *
Меня схватили прямо у выхода из города, накинули на голову мешок, связали запястья и ноги и взвалили на плечо. Брыкаться даже не пыталась. Интересно как-то стало и кто же это такой смелый? А может правда, эти пираты с Белого острова похищают женщин и увозят за море? Хотела бы я проверить, вот только кто ж даст. Кайнис пилит меня за опоздание на минуту, а за прогул и вовсе прибьет и прикопает где-нибудь на заднем дворе общежития. Поэтому я расслабилась и начала прислушиваться к происходящему. Человек, который меня нес, ступал быстро и, похоже, не запыхался даже. Рядом еще трое. Где-то вдали лают собаки, а значит, мы за чертой города и плеск моря. И правда порт и пристань. Ветром потянуло и свежестью морской.
Мы поднялись по трапу, затем еще куда-то переместились и, наконец, меня сгрузили на какой-то топчан и хлопнули дверью. Я осталась одна. Вот гады, даже мешок не сняли. Пришлось изворачиваться и крутиться во все стороны, чтобы мешок сбросить. А когда удалось, присвистнула. Ничего себе обстановочка. Свет луны очень хорошо освещал стены, на которых висели всякие кнуты, ножи и прочие пыточные принадлежности, в углу стол и стул с цепями. Мама! И куда это я попала?
И не успела подумать об этом, как на пороге возник мой утренний знакомый с горящими ненавистью глазами. Он не только псих, но еще и садист. Схватил меня за плечи и подтащил к стулу. Хорошо хоть цепями связывать не стал. Хотя, может быть, это только начало.
– А говорили, что люди с Белого острова цивилизованнее здешних, – пробормотала я, когда он зашагал по комнате, внимательно осматривая меня. И взгляд такой… Брр. Словно присматривается, куда в первую очередь нож воткнуть – в руку или в ногу.
– Заткнись, – прошипел он.
– Врут, – не заткнулась я. А этот изверг приблизился к лицу и плотоядно улыбнулся. И вот что за невезуха. Стоит встретить красивого парня, так он полным психом оказывается и просто жаждет порезать меня на ленточки.
– Еще слово, и я отрежу твой поганый язык.
Проняло. Я заткнулась. Да и о чем мне с ним говорить? Лучше приглядеться поближе. Так, не маг. Уже плюс, амулетов, по крайней мере, явных не наблюдаю, татуировок тоже. На руках точно. Они у него открытыми были. На голое тело жилетка накинута. И какое тело! Ммм… Говорю же, не везет по-крупному. Вот все с ним так, и хорош собой, и красив, ну с головой беда, так это поправимо, а не вызывает во мне ничего. Пусто. Но стоит только вспомнить о другом, и по телу поднимается волна жара. Как такое возможно? И как долго будет продолжаться?
Тем временем мужик вышел и перестал подавлять меня своим авторитетом. Нет. Поиграли и хватит. Это все, конечно, очень интересно, но мне идти надо. Поспать хоть пару часов, и на тренировку. А ждать, когда гад вернется, не очень хотелось. Мало ли что…
Я начала медленно нагревать веревки. Тут главное не переборщить, а то волдыри останутся. Черт… Не люблю я огонь, точнее люблю, но только в виде костра. А так… силы не рассчитала. Веревки вспыхнули, опалив запястья, и осыпались. Я потерла обожженные места, развязала ноги и тихо подошла к выходу. Меня не заперли, но это не значит, что снаружи не дежурит пара бравых бойцов. Надо проверить. Эх, не успела. Зато успела отскочить от двери прежде, чем она хлопнула меня по носу. И что за напасть? Гад удивился, не увидев меня в кресле, а потом развернулся ко мне. Гербер тут же кинулся в руку. Я приготовилась к схватке, а этот гад и не думал нападать. Уставился на нож, как кот на сметану и снова впал в ступор, как тогда, на пристани.
– Ты не она, – наконец выдохнул парень.
– Ну, слава Всевидящей! – воскликнула я, но нож убирать не спешила. Мало ли…
– Я прошу прощения за свою бестактность.
Интересно, это он так называет. Бестактность?! Видимо, сомнения отразились на лице, потому что его взгляд из враждебного стал виноватым, и он заговорил:
– Прошу прощения, синьорина, я принял вас за другую. Вас сейчас же накормят и проводят туда, где вы живете.
И этот гад собрался уходить. Ну уж нет!
– Эй, эй! А ну, стоять! Я не для того позволила себя похитить, чтобы просто так все забыть. Я хочу знать, зачем вы это сделали и за кого меня приняли.
– Простите, синьорина, но это не ваше…
– Эх, ты меня сейчас достанешь, – перебила я и кинула свой атами прямо в него. Думала, увернется, а этот псих так и остался стоять. Пришлось спасать. Выставила щит. Атами увяз в вихре и упал на пол. Зато я почувствовала, что еще на шаг приблизилась к встрече с Азраэлем. Побледнела даже.
– Синьорина, вам плохо? – испугался новый знакомый.
Еще как плохо. Особенно от встреч с такими тупыми…
Нас прервали. В комнату вошла девушка в сопровождении еще одного красавца. Правда этот был так же темнокож, как и все остальные. Зато девушка была очень похожа на своего… брата?
– Карим, что случилось? Ты просил меня…
Девушка умолкла на полуслове и словно принюхалась, а потом ее руки задрожали, а голос сорвался на стон.
– Карим, с кем ты?
– Успокойся, Нэйна. Все в порядке. Это не то…
Но девушку затрясло. А я стояла там и совершенно ничего не понимала. Только спина покрылась липким потом страха, не моего. Девушки.
– Простите, я могу помочь?
Едва я заговорила, как девушку словно переключили. Она расслабилась и перестала дрожать. И снова слова:
– Это не она.
– Вы можете мне объяснить, наконец, что происходит?
Оба мужчины посмотрели на меня, один все также виновато, другой настороженно, а когда я, наконец, рассмотрела девушку, то поняла. Она слепая.
* * *
В день свадьбы Мила нервничала, как никогда. Боялась, что что-то пойдет не так. Но Майк был рядом. Поддерживал, уговаривал, ободрял. И она цеплялась за него, как за последнюю надежду. Церемония должна была состояться в храме богини. Мила никак не могла понять, зачем Лестару нужен был полный союз. Чтобы наказать? В его искренние чувства она никогда не верила. В одержимость, желание обладать – да. Но не в чувства.
Полный, неразрушимый союз был своеобразным ритуалом. Он соединял судьбы. Его нельзя было расторгнуть. Никак. Разве что смерть… Мужчина давал клятву защищать, оберегать, обеспечивать, но ни слова о верности, любви, преданности. Зато женщина просто обязана была подчиняться, быть преданной и верной. Мила пыталась переделать клятву. Потому что те слова, которые говорили пары перед богиней, приобретали материальность. Если мужчина клялся защищать, то нарушение клятвы каралось смертью. То же касалось и женщины. Поэтому принцесса всю ночь перед свадьбой сидела над строчками. Думала и меняла, зачеркивала и снова вносила. А когда уже почти отчаялась, строчки сами собой сформировались в ритуальную фразу. Видимо, богиня поняла и поддержала ее задумку. Страшно, опасно, но либо так, либо смерть. Другого выхода просто не было.
И вот настал час икс. Принцессу облачили в шикарное белое платье, подол которого был усыпан драгоценными камнями, на голове диадема, вуаль на лице и множество гостей. Она даже анвар видела в толпе. Послов из Велеса. Жанны и Зака не было. А жаль. Единственные близкие люди.
Лестар стоял у жертвенного огня и весь лоснился от удовольствия. Жрец богини начал церемонию, как только девушка подошла к алтарю. Говорил долго, муторно и заумно. Хотелось сказать ему, чтобы не тратил время на весь этот бред, но пришлось молчать и наблюдать, как от его слов все ярче разгорается огонь. А потом пришла пора клятв.
Лестар сказал именно то, что она и ожидала:
– Обещаю защищать, оберегать, и поддерживать в начинаниях, приносящих пользу стране, до тех пор пока не родится наследник.
Да, многие не заметили этой его оговорки, а она поняла и заскрежетала зубами.
Дальше настала очередь принцессы.
– Обещаю оберегать, защищать, поддерживать в начинаниях своего любимого мужчину, быть преданной и верной ему, пока смерть не разлучит нас.
Оговорка, точно такая же, как сделал Лестар, но она давала надежду, что все получится. Богиня приняла клятвы, о чем свидетельствовал поменявший цвет с желтого на синий, огонь. А потом Лестар откинул ее вуаль и поцеловал у всех на виду.
– Вот и все, – радостно сказал Майк, и Мила была с ним согласна.
– Как ты думаешь, та клятва…
– Не волнуйся. Я проконсультировался кое с кем насчет этих клятв. Богиня воспринимает их именно так, как они были сказаны. У нее все будет хорошо. А вот когда полюбит, придется исполнять свои клятвы. Но это уже другая история. Ты бы накинула капюшон, а то, не дай Всевидящая, они узнают тебя.
– Не узнают, – улыбнулась Мила, – Они все сейчас смотрят только на них.
– И какой же сюрприз ждет Лестара, когда он все поймет. Хотел бы я на это посмотреть.
– А вот я бы не хотела. Век бы его не видеть, – ответила Милава и, так же как и все, восхитилась красотой невесты, которая сейчас ступала по усыпанной лепестками роз ковровой дорожке и счастливо улыбалась, но в зелени ее глаз то и дело вспыхивали карие всполохи настоящей радужки.
* * *
Он пришел, чтобы просто убедиться, посмотреть еще раз и окончательно разорвать свою душу на тысячи кусочков. Знал, что не должен, что это будет тяжело, невыносимо. И все же пришел и жадно вглядывался в нее. Как же она была прекрасна в этом своем белом платье. И улыбалась именно так, как он любил. Он все в ней любил. Даже сейчас. И не мог насмотреться, оторвать глаз, развернуться и уйти, хотя снаружи ждал Аен, и все это было очень опасно. Лестар уже давно начал на него охоту, и не успокоился даже сейчас. Зачем? Он раз за разом задавал себе этот вопрос. Ведь этот чертов принц получил все, что так отчаянно желал он.
А эти клятвы… Она была искренна, а этот гад вложил в них такую малость. Если бы он стоял сейчас там, то сказал бы, что клянется всегда оберегать, защищать, быть верным, преданным и любящим. И любить ее всегда, даже после смерти. А потом он вспомнил, что она наговорила ему тогда. Вспомнил ее глаза, и пришла ярость, сминая любовь, и боль. Ему хотелось доказать ей, насколько она была не права, заставить проглотить те злые слова, пожалеть о них, сожалеть всю жизнь, просить, нет, умолять о прощении. И он докажет. Сделает все. Пройдет через ад, но встретится с ней снова. Но уже не как раб, не как побратим, а как кто-то другой. И в глазах будет только холодная ярость, желание наказать за все, за каждое сказанное слово, за этот день, за ложь, за каждый поцелуй. И он накажет. Заставит ее страдать так, как страдает он сам. Выжжет в ее душе те же раны, что она выжгла в его. Когда-нибудь.
