Текст книги "Беглянка (СИ)"
Автор книги: Ольга Егер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
– Вода, дает жизнь, пусть предаст тебе сил в твоем пути и очистит разум и душу. – Даже для передачи чаши с водой существовала своя сакральная фраза. У Варна почему-то кусок хлеба в горло не лез, когда он наблюдал за любезничанием Лиины и степняков. Тем не менее, он держал себя чинно и спокойно, почти весь вечер.
А потом настало время укладывать спать детей. Сережа заозирался по сторонам, когда услышал, не понимая о ком говорит Радмила Меркуловна.
– Давай, не препирайся! – подталкивала его она.
Мальчик уставился на охотника с надеждой, мол, объясни этим глупым женщинам, что я уже взрослый!
– Даже взрослым нужно иногда отдыхать. – Сказал ему Варн.
– А мы завтра будем делать лук и стрелы?
– Да. – Коротко ответил охотник и ребенок сразу согласился, но спать лег на печи, около взрослых. Лишь затянул шторку. Лиине не верилось, что он мирно дремлет. Наверняка подслушивал. Так что взрослые, чтобы позлить мальца дальнейшие разговоры вели шепотом. Сережке приходилось напрягать весь свой чуткий слух.
– Где постелить им? – не знала Радмила, потому и спросила у Лиины.
– Нигде. Степняки спокойно могут переночевать и под звездным небом.
– Если у вас есть старое одеяло, мы будем благодарны. – Подал голос Харе.
– Конечно есть, и не одно! – ободрила мужчин хозяйка, поворачиваясь к настороженно глядевшему на них Варну. – А тебе где стелить?
«У входа, на полу или около постели Лиины? Ты ж обязательно останешься охранять ее!» – думала она.
– Я домой пойду! – ответил хмурый охотник, гордый и оскорбленный, собираясь уже двигаться в направлении родной хижины. Он еще надеялся переговорить во дворе с девушкой, но…
– Может немного задержишься? – шепотом спросила, возникшая рядом Лиина. Как бы ни был горд этот мужчина, но тут же присел за стол на привычное место и остался еще на несколько часов. Взгляд Айно его все равно нервировал, так как был неизменно направлен на девушку. Радмила тихонько посмеивалась.
– Аглая… Тебя назвали в честь Аглу? Дочери вождя-филина? – спросил ее степняк. – Ты ведь знаешь, какая судьба ее постигла?
– Филин? Что за вздор! – проигнорировав часть вопроса, рассмеялась Аглая. – Нет. Филином был Пхар – шаман. Шакту был медведем. Когда враги собирались напасть на его народ, он превращался в сильного и грозного зверя, и защищал племя. Его все боялись и почитали…
– Правда? – подал голос спящий мальчишка. Взрослые замерли. Ребенок быстро понял, что допустил ошибку и изобразил сладкое сопение. Но ему больше никто не верил.
Аглая рассмеялась, присела рядом с печью, чтобы спящему наверняка было слышно каждое ее слово.
– Что боялись, и что почитали – все правда. А вот, что превращался… Не совсем. Шакту был великим вождем и отважным охотником. Как-то, преследуя лань, он столкнулся с разгневанным медведем. Тот бросился на него и хотел разодрать. Но Шакту смог достать кинжал, который всегда был при нем и поразил медведя в самое сердце. За смерть такого могучего зверя он поплатился глазом. Во время драки все его лицо оказалось разодранным огромными когтями. Пока Шакту пытался остановить кровь к поверженному медведю выбежал маленький медвежонок. Он остался без родителя по вине охотника и громко плакал. Воин забрал его с собой и назвал Оска – младший сын. Дети Шакту играли с ним и росли вместе. Больше всех Оску обожал самый младший сын вождя – Найка. Он всегда был около медвежонка, катался на его спине, на перегонки кушал малину с куста… Но однажды все изменилось. Оска стал большим медведем, а диким лесным существам не место рядом с людьми. Оску раздирался между семьей, которая его любила и лесом, который манил его. Из-за того, что медведь часто впадал в ярость без повода, старшие братья привязывали его к столбу. А когда Оска успокаивался – снова отвязывали. Уж было думали отпустить его совсем, но… Однажды, на племя Шакту напали их соседи – Врайны. Они пришли ночью, убивали и сжигали. Оска вырвал столб из земли и бросился на защиту племени. Тогда он, как и Шакту получил свой отличительный знак – шрамы на морде, нанесенные мечами. Люди считали их одним целым – вождя и медведя. Вот тогда-то и возникла легенда о воине, который обретал звериный облик.
Лиина замолчала. И все хранили возникшую тишину. Радмила все смотрела на печь и занавеску. Ждала, когда же раздастся голос…
– А что дальше было с Оской и Найкой? – все же высунул любопытный носик Сережка.
– Ничего. Оска вернулся в лес, а Найка вырос и стал сильным, как его папа! – попробовала вновь уложить мальчишку девушка. – Все! Спи и не мешай нам!
Впрочем, взрослые и не собирались дальше вести беседы. Радмила ушла спать к себе в комнату, степняки вышли во двор, прихватив одеяла, а Варн с Лииной остановились у калитки, прощаясь.
– Да не смотри ты так на них! – одергивала ревнивца девушка. – Иди, отдыхай! Я никуда от тебя не денусь… пока.
Охотник скосил глаза на нее. Мышцы на его лице дрогнули от недовольства. Почему-то слова этой странной маленькой женщины ранили всю суть мужчины словно острейшие ножи. Но она же умудрялась пролить на раны его мед – привстав на носочки, Лиина нежно поцеловала его в щеку.
– Спокойной ночи, мой охотник! Мой Варн! – ее глаза блестели даже в темноте.
Варн тоже слегка склонился и одарил Лиину легким поцелуем, меж тем заметив, как разозлился один из гостей, наблюдавших за ними около лавки во дворе.
Глава 12
Той ночью степнякам бы лечь спать, да один из них никак не мог сомкнуть глаз. Айно стоял у дома, смотрел, как девушка, выдающая себя за степнячку, прощалась с охотником, явно имевшим на нее виды. И думал. Думал о том, что лжи в словах девицы полным-полно.
– Оска и Найка вовсе не жили долго и счастливо, как ты сказала. – Остановил он Лиину, направлявшуюся в дом и удержал ее взгляд на себе. Айно намеренно обратился к ней на родном языке, и когда девушка замешкалась, подумал, что она не понимает его. – Медведь разорвал мальчишку, когда тот пришел к нему играть.
Лиина попыталась сглотнуть образовавшийся комок в горле. Он не давал нормально дышать. Она и без чужих напоминаний не могла забыть жуткий, черный день, когда погиб ее младший брат.
– И медведя зарубил Шакту. – Продолжил Айно.
– Да. Аглу должна была присматривать за младшими. Но тогда она училась у Пхара премудростям врачевания, и вместо того, чтобы исполнять свои обязанности, убежала в лес за травами. Когда же вернулась, мать и другие женщины племени выли и кричали над изувеченным телом… – Заговорила, шевеля резко побелевшими губами Лиина. – А отец… Шакту… Он стоял с мечом перед беснующимся медведем, привязанным к столбу, и не решался убить его, потому что и Оска был ему как сын.
Внезапно перед глазами ожил грозный и отчужденный лик отца. Она видела его, словно все происходило сейчас, сию минуту. Воин держал в руках меч с таким видом, будто хотел зарезать не только медведя, но и безалаберную дочь, по вине которой ребенок погиб.
– Говорят, медведь плакал как человек, когда его резал меч вождя. – Поддержал ее монолог Айно.
– Да. А еще в тот день Аглу прокляла мать. И сама себя она тоже прокляла. Дочь вождя хотела сброситься с обрыва у реки, но… – Лиина присела рядом с мужчиной, обхватив себя руками, и растирая ладошками замерзшие плечи. Холод ветра из прошлого вновь кружил вокруг нее. – Тот самый филин прилетел к ней. Шаман забрал Аглу, поселил в пещере и продолжил обучение. Долгие годы Аглу была ни живой, ни мертвой. Избегала встреч с семьей и помогала шаману делать снадобья, зелья, лекарства, проводить обряды. Когда же ей исполнилось шестнадцать Пхар, подобрал раненого в степи. Воина.
Тут уже болезненные воспоминания девушки окрасились слабым оттенком утраченного счастья. Лиина улыбнулась, стараясь сдерживать накатывающие приливами слезы.
– Унка. – Произнесла с тоской и нежностью она. – Он не был сыном какого-нибудь вождя. Скорее его можно было назвать отшельником. Дом его, и его двух братьев стоял на отшибе. Они разводили лошадей и частенько продавали их в большие города. Он был красив и добр. Пхар и Аглу залечили его тяжелые раны. А когда Унке пришло время уходить, он не смог. Сказал, что заберет Аглу с собой. Но сначала пошел просить ее у отца… Там, конечно, о ней и слышать не хотели. Слишком много боли приносило одно ее имя. Ее давно считали проклятой. Не знаю, почему, но Унку это не остановило. Он взял ее в жены, они вместе построили себе дом и родили пятерых сыновей… Тогда проклятье и начало свое действие. Двое мальчиков умерли совсем маленькими от болезней. А остальные… Вместе с отцом и другими членами семьи… Шакту велел сыновьям уничтожить проклятье…
– Убить ту, что накликала его. – Поправил Айно.
– Да. – Лиина не смогла сдерживаться и дальше. Она разревелась, скорбя и оплакивая те события. – Братья пришли с факелами еще до рассвета. Бросили огонь в дом и никому не позволили выйти. Унка погиб первым, защищая своих.
– Но ведь Аглу не погибла. – Взгляд степняка был рассудительным и проницательным. Он смотрел на Лиину так, будто бы точно знал, что она и есть та самая Аглу, избежавшая смерти, и пережившая не только отца, но и все племя разом, в итоге погибшее от людей из больших городов. Но разве такое может быть? Нет! Конечно, нет. Откуда этому молодому человеку знать об Ирие, о его хозяине и уж тем более – о давно минувших трагедиях.
Девушка тряхнула головой, отгоняя наваждение, и утерла слезы.
– Бабушка рассказывала, что шаман спас ее. Он призвал хозяина птиц и тот унес Аглу в свои владения, где никакие проклятья не властны и вроде бы нет горя.
– Это красивый финал. – Посмотрел на небо Айно. – И как же Аглу вырвалась?
– Прости? – переспросила Лиина, удивившись услышанному и не веря, что слышала именно эти слова.
Айно еще раз посмотрел на нее испытывающим взглядом, но не стал повторять, а сменил тему.
– Ты ведь понимаешь, что дав нам крышу над головой, рискуешь своей жизнью и жизнями других людей? Те, кто шел и идет за нами, рано или поздно придут сюда. Люди укажут на ваш дом!
– У нас не такие злые соседи, как ты думаешь. – Упрекнула девушка. – Они скажут, что никого не видели. Люди здесь держутся друг за друга.
– Ты так в них уверена? – не разделял ее оптимизма мужчина.
– А что вы совершили?
– Просто защищали свои землю и стада. – Ответил Айно, не вдаваясь в подробности. – Но не волнуйся, завтра мы покинем вас.
Наступила гнетущая пауза, после которой степняк, все же спросил:
– Позвать тебя с собой, Аглу? Или ветер для тебя здесь слаще поет?
Он кивнул в сторону калитки, намекая на песнь вовсе не ветра, а скорее сердца. Лиина улыбнулась, опустила глаза.
– Слаще некуда. – Вздохнула она. – Но ни нам, ни вам больше нечего опасаться! Звездной ночи тебе!
И она поднялась, а уже стоя одной ногой в доме, услышала:
– Нет никаких проклятий! Во всяком случае, любящего мужчину они не останавливают…
Его шаги были быстрыми. Никогда еще хозяин не торопился так в деревню, словно намеревался обогнать ветер. Ора следил за ним с высоты полета. Охотник спешил увидеть родную женщину, и ястреб тоже с удовольствием повидал бы ее – странное создание, словно магнит притягивающее и Ору, и его хозяина.
Увидев впереди дорогу и небольшой дом в рассветных лучах, Варн приказал собственному сердцу утихомириться, а ногам – не срываться на бег. Ему казалось, что войдет в распахнутую дверь, и Лиины там не будет… От этого сердце вновь больно колотилось в груди, да и ноги больше не слушались приказов разума, ускоряясь, порываясь в несколько больших и широких шагов преодолеть все расстояние разом.
Ястреб все равно обогнал хозяина и первым влетел в дом, застав врасплох завтракающих. Цокая коготками по столу, он деловито прошелся под удивленными взглядами и остановился напротив ребенка. Снял пробу с каши с мясом, лежавшей в тарелке Сережки. Это были конечно не вкусные мыши и не рыба из пруда, но вроде бы съедобно.
Не только ребенок, но и степняки, Радмила чуть ли ложки не выронили, глядя на дегустатора.
– Но, но, но! – ругала его Лиина, убирая со стола ястреба, словно курицу или несмышленого цыпленка. Хотела вынести его во двор и как раз столкнулась лицом к лицу с хозяином голодной птахи. Варн стоял в дверном проеме с таким видом, будто ему призрак померещился. И призрак улыбался нежно и ласково, пока сам не растревожился.
– Почему такой бледный? Плохо спал? – выронив Ору, вполне удачно приземлившегося на пол, она прислонила ладонь к щеке мужчины, волнуясь, как бы не было у него температуры. Ведь выглядел он больным. Ей ведь невдомек, что его болезнь шла от сердца, зараженного ревностью.
Варн усмехнулся ее женским тревогам о здоровье того, кого любит, повернул голову, поцеловал тонкую, прохладную ладошку, позабыв, что вокруг люди и за их нежностями наблюдают. Подобное демонстративное поведение могли позволить себе лишь обрученные или женатые, об остальных ходили совсем нехорошие слухи. Но Лиина однажды уже дала понять, что не собирается за него замуж. Али то была всего лишь уловка, чтобы Варн, наоборот, еще старательнее ее добивался, убеждал в своей любви?
– Не жрамши он пришел. Вот и бледный. Не мори мужика голодом, зови к столу! – Из тяжелых переживаний охотника вырвал ехидный голос Радмилы Меркуловны. Пообещавшей, вновь вскочившему на стол ястребу, сделать из него зажаренную курку с яблоками!
Лиина пересадила Ору на подоконник, нахмурилась и злобно покосилась на хозяйку. А та уже со своими своеобразными приветствиями обратилась к охотнику.
– Иди, иди, садись. Чего ж на пороге топчешься?! – Но взгляд Лиины был очень тяжел, так что и на него женщина ответила. – А ты не зыркай на меня! Корми своего мужика!
«Своему» мужику стало приятно от тех слов, даже гордо. И еще больше его радовало то, что Лиина не отказывалась, не отнекивалась, а встав у стола, наполнила ожидавшую охотника пустую миску (да! его всегда здесь ждали). Варн сел, ловя на себе уважительные взгляды других мужчин (особенно, проигравшего ему Айно) и насмешливый – Иле.
– Как спалось? – не упускала возможности поиздеваться над охотником Радмила Меркуловна, итак подозревая о тяжелой ночи сомнений и волнений. – Небось ворочался…
– Радмила Меркуловна, может тебе хлебушка подать? – не дав Варну ответить, Лиина подсунула хозяйке корзинку с хлебом.
– Намекаешь, что мне пора помолчать? – сощурилась женщина.
– Что ты, матушка! – улыбалась ей девушка, а в сторону проронила. – Просто раскудахталась прям с утра!..
Душевный, чистый смех старательно прятали, пока не поняли, насколько это бесполезно. Радмила и Лиина всегда лишь в шутку друг дружку задевали и никогда не таили обиды из-за слов. Таковой была их семья – крепкая, дружная, веселая. Потому в их дом и тянулись люди – чтобы получить хоть крупицу тихого семейного счастья, отдохнуть здесь душой.
– Нам пора собираться в дорогу, – сразу после завтрака заговорил Харе, начиная тихо завидовать этому дому и его покою. Была бы возможность, остались бы здесь степняки и, наверное, пустили бы корни. Вон и Айно не спроста поглядывает на девушку, хоть итак понятно, кого она выбрала. Друг степняка тоже все прекрасно осознавал – ушел седлать лошадей.
– Спасибо, – крепко сжав руки Лиины, Иле поклонилась ей в пояс, благодаря за помощь и крышу над головой.
– Не за что. Пусть дорога стелется под копытами мягкой лентою. – Поклонилась ей в ответ девушка, и в след за всеми прошла во двор, где уже отдохнувшие кони топтались у калитки, подведенные и оседланные Айно. Он помог Иле взобраться в седло, проверил стремена. Сам же остановился попрощаться с благодетельницей, воспользовавшись тем, что охотник пока не вспомнил о своей ревности и стоит чуть поодаль.
Остановившись перед Лииной, он несколько минут пристально и внимательно смотрел в ее улыбающееся лицо, запоминая улыбку, выражение глаз.
– Доброе сердце легко ранить! Если всадники придут, отвечай, что…
– Все будет хорошо. – Перебила его она, вновь сумевшая наивно смотреть на мир. – Не волнуйся о нас.
Степняк все же не мог скрыть тревоги в глазах. Впрочем, о девушке было кому позаботиться. Охотник хозяйским жестом приобнял ее за талию, и слегка кивнул путешественникам на прощание, намекая Айно, что пора и честь знать отсюда! Степняк недовольно на него покосился, но с гордостью развернулся к лошади. Лихо вскочив на спину скотины, пришпорил зверя и поскакал вперед. Только у самых ворот селения, Айно все же обернулся, чтобы еще разок коснуться взглядом темноволосой доброй девушки. Она же приподняла правую руку с раскрытой ладонью, дав знак, что будет помнить.
– Что ты так сопишь мне на ухо, а? – повернулась к Варну Лиина, стоило лишь степнякам скрыться. – Неужто и впрямь так ревновал, что и спал плохо?
Серые круги под глазами итак красноречиво говорили о ревности. К чему было спрашивать? Чтобы поиздеваться? Или просто выудить из мужчины искреннее признание в любви?
Так и не решив для себя эту дилемму, охотник нашел совершенно иной вариант забыть о подобных проблемах, как ревность.
– Давай поженимся, – тихо прошептал ей он, вложив в предложение всю настойчивость, уверенность в своих чувствах и отчаянное желание завладеть единственной для него женщиной на свете.
Разве Лиина выглядела сейчас счастливой? Нет. Ее улыбка медленно стиралась с лица. Теперь девушка могла показаться больной, испуганной. Где-то рядом каркал ворон. И ей представлялось холодное лицо недовольного и обманутого владаря.
У нее даже ноги стали подкашиваться, так что пришлось ухватиться за мужчину, дабы не упасть.
– Я… Я… Это плохая идея… – Промямлила она. Говорить правду – больно и страшно, хотя уже давно так и хочется все рассказать, как есть, и облегчить душу, ведь тайны тяжелели день ото дня и давили на сердце.
Пальцы Варна больно впились в ее руку, требуя если не дать ответ сию минуту, то срочно объяснить по какой причине из него вьют веревки. Радмила, стоявшая на крыльце, вмешиваться не отважилась. И Сережку придержала, чтобы не мешал двум взрослым самим разбираться в своих запутанных отношениях.
– Они ссорятся? – испугался ребенок.
– Милые бранятся – только тешатся. – Постаралась успокоить саму себя этой мудростью женщина. Ей совсем не хотелось видеть тех двоих разочарованными, расстроенными от ссор.
– Я расскажу тебе все… но позже… – Пообещала Лиина. – И почему замуж не могу выйти, и… Но, поверь мне, ты – единственный, с кем я хочу быть рядом…
Варна это нисколечко не успокоило. Он хотел знать все и сейчас. Но, похоже, тайнам суждено было остаться скрытыми за семью печатями, погребенными под слоями веков и боли.
Громоподобный топот копыт заставил всех обернуться на звук. Железные доспехи наездников гремели при движении, ударяясь пластинами. Мелодия войны, ворвавшаяся в мирную жизнь деревеньки, пробуждала дикий, первородный страх особенно у женщин, тут же спрятавших детей за собственные юбки. Даже Радмила затолкала, сопротивляющегося Сережку в дом и притворила двери. Что правда, мальчишке это было по боку – он утолял любопытство, выглядывая из окна. Хозяйка же встала плечом к плечу с Лииной, чтобы защитить девчонку, еще не повидавшую толком жизни.
Варн развернулся к наездникам, поймав на себе взгляд главенствующего над колонной. Тот целенаправленно ехал именно к их двору и дал сигнал спешиться, но около Гаврилы. Будучи на веселее со вчерашнего дня, мужчина мог многое поведать гостям.
– Он не скажет… – не совсем уверено пробормотала себе под нос Лиина, и опровергая ее слова Гаврило сначала кивнул на вопрос мужчин, а потом ткнул пальцем прямиком в сторону их дома.
Соседи заметно напряглись, некоторые качали головами, не одобряя. А воины тем временем, уже вновь ехали по проселочной дороге, больше никуда не сворачивая.
– Здравствуйте! – вроде бы вежливо поздоровался наездник, спускаясь с седла на землю, однако атмосфера казалась такой наколенной и колючей, что воздух буквально превращался в миллиарды тонких иголочек, впивающихся в позвоночник, шею.
– И вам. – Коротко ответил Варн, не выпуская из поля зрения ни одного воина в доспехах.
– А можно ли у вас воды напиться? – спросил другой, явно затевая игру, которая может увенчаться кровавой расправой в любой момент. И главное, обратился он к Лиине, нахально ухмыляясь ей. Варну не стоило труда догадаться, о чем думал этот упырь, глядя на его женщину!
Лиина, подхватив игру в вежливость, и не подавая вида, насколько ей страшно на самом деле, пошла к колодцу. Вернулась обратно с полным ведром и черпаком, предложив путникам испить. Даже черпая воду, и поднося ко рту, тот упырь так и пялился на нее, отчего у Варна появился нездоровый зуд в сжатых кулаках, который срочно требовалось устранить, почесав об красную морду гостя.
– Скажите, не проезжали ли мимо трое: двое мужчин и женщина? Степняки. – Перешел, наконец, к делу главарь наездников.
– Проезжали. – Честно ответил Варн, и Лиина с нескрываемым разочарованием посмотрела на него. Но охотник и головы в ее сторону не повернул, продолжая говорить с путниками. – Тоже останавливались, воды просили. Кажется, их женщине было плохо.
– И куда потом поехали? – холодный и полный опасности взгляд сверлил охотника, будто хотел увидеть ложь и отличить правду по одному только выражению лица мужчины. Но лицо Варна не выражало ровным счетом никаких эмоций. Он так же холодно смотрел на вопрошающего.
– Туда! – указал охотник в совсем противоположную сторону от истинной, за что Лиина чуть ли не бросилась его обнимать. Подобная радость не осталась незамеченной.
– Когда? – сухо вел допрос главарь.
– Покуда мне знать! – Пожал плечами Варн. – Где-то еще на рассвете.
Наездники переглянулись, будто могли обмениваться мыслями.
– В какую бы сторону они не двинулись, отряд Бейна или Ставра их все равно прижмет. – Высказался третий. – Так может не будем загонять лошадей? С ними больная девка. Быстро передвигаться они не смогут. Если отдохнем, переночуем, выедем утром, успеем нагнать и получим вознаграждение.
– Хорошо. Мы остановимся у вас! – припечатал, не спрашивая дозволения, главарь.
– Отчего же не принять гостей. Дом у нас не коробочка, не сломается. – Иронично заметила Радмила, перебирая усталыми ногами за наглыми наездниками, уже отправившимися выбирать себе комнаты.
