Текст книги "Солнце Ирия (СИ)"
Автор книги: Ольга Егер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Глава 17
Софья Илларионовна, кажется, не спала всю ночь. Сначала отдавала распоряжения, потом следила за тем, как идет подготовка к приезду гостей. Гости были не простыми – сам герцог Камышкин решил наведаться в имение к своему зятю и посмотреть на внука. Сначала Софья Илларионовна думала, что брак ее сына будет прибыльным и во всех отношениях счастливым. Однако герцог оказался до безобразия жадным. Из приданного у Анастасии Алексеевны были подушки, перины, сервизы, зеркала, совсем немного серебра и украшений, лошадь да единственная служанка, которая проболталась о том, что любимец царя-батюшки недавно проигрался в карты. Так что на приданном для любимой дочери решил сэкономить, отдавая немалые карточные долги.
Как мать, Софья Илларионовна желала сыну добра и лишь всего самого лучшего. Как женщина, она так же хотела лучшего для себя. Потому ночь на пролет она думала, как убить двух зайцев одним выстрелом. И план созрел. Хоть он категорически не нравился Софье Илларионовне. Хотя, чего греха таить, однажды она уже прибегала к нему, чтобы освободиться…
– Как только, они уедут, я тоже не стану сидеть дома. – Не здороваясь, без излишних приветствий в комнату вошел хмурый Илья. Он давно не высыпался, да и ходил в последнее время, будто в воду опущенный. Матушка уж и не знала, чем ему помочь. Хотя подозревала о причине такого настроения.
– На охоту отправлюсь! – выпалил сын.
– Правильно. – Ласково улыбнулась ему Софья Илларионовна. – Молодому мужчине не зачем целыми днями в доме сидеть! К тому же, когда маленький ребенок шумит по ночам, тут и не до сна. Жена вся в заботах, некогда тебе внимания уделить. И впрямь, развейся! Я сама за всем присмотрю!
Илья поцеловал руку матери и отправился проведать супругу. А Софья Илларионовна достала из ящичка стола небольшой флакончик с бесцветной жидкостью. Подумала немного, и спустилась вместе с ним на кухню.
По тракту из города Белозерска в сторону, наверное, Каменного или же Белых Столпов, ехала груженая карета. На крыше было полно свертков да сумок. Кучер контролировал дорогу лишь одним глазом, ибо вторым досматривал слишком уж интересный сон. Иногда ему хотелось полноценно поспать (двумя глазами сразу), да только в постоянной тряске это не удавалось. Впрочем, сон как рукой сняло… Увесистой рукой с дубиной. Причем последняя угодила прямо по темечку, когда лихой народ выскочил из леса около дороги и, напугав коней, остановил карету.
Тати, скрывшие свои лица грязными тряпками, отворили двери салона под визг двух женщин и недовольное ворчание двух пожилых мужчин. Причем один, в тонком монокле на цепочке, вещал о жутком наказании, властях, которые не потерпят такого поведения!
– Потерпят. И вы потерпите. Мы быстро! – пообещал один из разбойников, сунув нож под горло умнику. – Отдаем все, что не жалко. А что жалко – отдаем обязательно!
И второй тать тут же протянул большой холщевый мешок. В него полетели деньги, кольца, сережки и бусы, все содержимое кошелей.
– Мадам, спускайтесь! – выделив одну из женщин, третий вор, вдруг вывел ее из кареты. И дама откровенного говоря взмолилась, когда ее придирчиво осмотрели с ног до головы. – Раздевайтесь! – велел наглый тать.
– Что? Позвольте! Вы разговариваете с дамой! – тут же вступился дяденька в монокле… И уже через секунду ему пришлось надеть монокль на другую сторону, так как второй глаз внезапно перестал видеть. Опешившей и побагровевшей от позора даме пришлось раздеваться…
В маленьком, занесенном снегом, домике горел огонь в камине, пахло кашей и пряностями. Варился в котле компот из сухофруктов. А единственная хозяюшка этого местечка занималась уборкой. Девушка отставила метлу в сторону и утерла пот со лба.
– Умаялась? – усмехнулся атаман.
– Нет. – Покачала головой Элишка. – Еще надо к речке сходить.
– Возьми с собой Игната. – Он сразу кивнул мужчине, все это время игравшему в карты с дружками. Игнат сбросил последнего туза с рук и радостно оповестил об окончании игры! Взял корзину с бельем и направился к двери. Только вот пришлось повременить со стиркой. Двери распахнулись и через порог переступили Василь, Степан и Владязь.
– Элиша! Гляди, какие мы тебе гостинцы принесли! – радостно выкрикнул Владязь, достав из мешка красивое, голубое цвета платье и черный, обшитый кружевами плащ.
Девушка всплеснула руками. За месяц, из пленницы она стала любимой воспитанницей или даже дочерью в глазах мужчин. Они регулярно покидали дом, неведомо куда уходя, и всегда возвращались с чем-то интересным. Сегодня вот платье подарили. А в прошлый раз Ванька принес Элишке заколку. И она радовалась, как маленькая. Чувствовала себя нужной, важной. Тут же, поднялась к себе на чердак, надела обновку и похвасталась перед мужчинами.
– Прям царевишна! – нахваливали они, смущая девушку.
– Спасибо, Владязь! – чмокнула в щеку щедрого татя она. – Садитесь кушать. Каша готова. А я пока к реке сбегаю, вещи постираю.
Набросила на плечи кушак и вместе с Игнатом отправилась вниз по протоптанной тропинке. Стараясь не упасть, поскальзываясь, она преодолела горку, потом прошла по сбитым доскам, оставшимся от мостка, и принялась стирать, не зная, какие разговоры ведутся в ее отсутствие.
– Грустит она что-то. Чай, не совсем дуреха. Понимает, что выкинули ее как собаченку. – Вздохнул Ванька, присев за стол рядом с атаманом.
Иже кивнул. Бросил кусок вяленого мяса ястребу, поймавшему лакомство.
– Жалко девку.
– Может, в город ее сводим, на ярмарку? – предложил Степан.
– Только мы все потом с ярмарки-то не вернемся. Наши физии теперь на каждом столбе висят! – вздохнул атаман. – Затаиться бы пока.
В ледяной воде полоскать рубахи и штаны – мало приятного. Руки стынут, и постоянно приходится согревать их дыханием. Элишка никогда раньше не испытывала такого холода. Она помнила о зимах, проведенных еще с родителями. Но раньше это казалось лишь счастливым и красивым сном, где дети играют в снежки и папа катает на санках. Теперь же холод затмевал все: и красоту леса, и сияние снега.
Игнат попробовал оказать посильную помощь, но только упустил одну из рубах. И ему пришлось гнаться за ней по бережку. А Элишка, воспользовавшись его отсутствием, отыскала небольшую лужицу в снегу и опустила в нее черное перышко. Оно закружило на поверхности и показало желанный облик для Элишки.
Сердце сжалось. На поверхности воды появился владарь. Казалось, будто Элишка наблюдает за ним через крошечное окошко. Квад занимался привычными делами – что-то писал, сидя за столом.
«Наверняка, очередное письмо маме» – подумала она. Потянулась рукой к его лицу. Хотела коснуться того, кто каждую ночь появлялся во сне, и из-за кого совершенно не хотелось просыпаться, вновь возвращаясь в мир, где нет владаря. Притронулась и будто бы Квад почувствовал – повернул голову, отвлекаясь от письма.
– Я скучаю по тебе. – Сказала Элишка лужице, едва не расплакавшись.
– Да чего уж там. Я ж недолго бегал. Вот достал! Только ее опять полоскать придется, потому как пока шел – уронил малехо! – подоспел Игнат, размахивая рубахой с отпечатками его же сапог. Элишка вздохнула, постаралась улыбнуться и быстро вытащила перышко, отрусила от воды и спрятала за пазухой.
– Вот и славно. – Сказала она, вновь принимаясь за полоскание.
Квад отложил бумагу. Отодвинул и коснулся пальцами щеки. Она словно хранила память о недавнем прикосновении. И вызывало оно странную тревогу.
Поддавшись желанию срочно чем-то заняться, владарь подумал, что стоило бы вернуть солнце в Ирий. Ибо в последнее время здесь шли, не прекращая дожди. Они все моросили и делали жизнь взаперти невыносимо тоскливой.
Достав из сундука флейту ветра, Квад поднялся на крышу башни. Встал на краешке перильца, задумался. Оглядел земли свои – серые да мрачные, вновь окутанные тоской, непогодой и сыростью. Собрал воздуха в легкие, приставил флейту к губам и заиграл.
Нежная мелодия. Печальная. Разнеслась она над водами озера, попала даже в самый отдаленный уголок Ирия. Призвала она ветер сильный, что стал дуть, что есть мочи, тучи грязные отгоняя, небо отчищая.
Выглянуло солнышко ласковое, но будто бы обиженное, что долго не звали. Поцеловало лучиком владаря и прильнуло к деревьям, воде да цветам.
– А что, уже самому тучи прогнать не под силу? – на крыше приземлился сокол Бориска. – Хотя, хорошо, что о флейте вспомнил! А то я уж думал, что с этими дождями, мы скоро из птиц в рыбу превратимся!
Владарь не слушал его – смотрел вдаль.
– Скажи, Бориска, неужель и раньше здесь так пусто было? – спросил он внезапно.
Бориска тоже всмотрелся в ту же сторону. Кажется, ничего не изменилось. Серость, мрак и мрачные краски совсем недавно яркого рая.
– С чего ж тебе пусто? Все тут есть… – да осекся. – Кроме одного – того, владарь, к чему твое сердце прикипело. Да ты сам эту драгоценность выбросил. Так что мучаешься… Вернул бы, а?!
– Я не о том спрашивал! – нахмурился Квад.
– А об чем же?
Да только владарь к двери пошел, да по лесенке потопал, убегая от разговоров с верным, прозорливым соколом.
– Пусто ему! – хмыкнул Бориска. – Дурить не надо было! Вот что!
Герцог Камышкин не мог нарадоваться, набаловаться дитем крошечным. Все приговаривал, что дочь его, наконец, принесла папеньке удачу и подарила наследника. И обмолвился, что уже отписал мальцу все свое состояние.
– Только пришли слухи из Каменного, мол, его светлость все деньжата проиграл. Имение задолжал купцу из Северного, а земли, что к Стародолу протянулись, отписаны князю Велимиру в уплату очередного долга. Так что внуку он может оставить разве что портки свои… – шепотком поведала ключница своей госпоже – Софье Илларионовне. Госпожа изогнула тонкую бровь, призадумавшись. Велела проверить слухи. Да уже во время ужина поняла – правдивы они. По тому, как гости едят все ведь понять можно. Обычно господа из высших сословий кушают, что воробышки. По крайней мере, их жены… А вот герцогиня Камышкина сейчас набивала рот туго, вызывая у Софьи Илларионовны отвращение. Нарезав тонкими ломтиками кусочек мяса, она пришла к весьма занятной мысли, что ее новые родственники стали совсем стары и похожи на хряков. Причем на хряков с которых ни сала, ни мяса поиметь нельзя. А на кой такой убыток иметь?
Так что взмахнув рукавом над кувшином с вином и пожелав сладких снов своячнику, отправила его подарком на ночь в покои гостей. И ни капли не расстроилась, когда спустя неделю пришла от Камышкиных весть о скорой кончине герцога.
Теперь Софья Илларионовна размышляла над другой дилеммой. Осталась у нее невестка… Бестолковая невестка… Слабенькая…
Глава 18
Элишка видела счастливые сны и потому не хотела просыпаться. Она была счастлива вне реальности. Ведь только там к владарю можно было прикоснуться, обнять, прижавшись к его груди, и верить, что он принадлежит только ей. Во снах он всегда излучал особое тепло и никогда не отвергал ее. И она, прислонившись к нему, рассказывала обо всем, что приключалось с ней за прошлый день.
– Тебе нравится здесь? – спрашивал Квад, интересуясь ее новой жизнью среди людей. Хотя вряд ли стал бы распрашивать и проявлять участие в реальности.
– Возможно, – соглашалась девушка. – Они хорошие и добрые люди. Пытаются угодить. Я никогда раньше столько подарков не получала… Но твои подарки были для меня желанней и дороже.
– И все же, ты разбила подаренное яйцо. – Упрекнул владарь.
– Прости. Я рассердилась на тебя… – опустила она глаза и немного отсела, больше не опасаясь, что он исчезнет. Владарь пропадал лишь с рассветом, когда сама Элишка просыпалась.
– Почему ты выгнал меня?
– Я не выгнал. Отправил туда, где тебе положено быть. Среди своих.
– Моих здесь нет. – Покачала головой она.
– Есть. Скоро ты перестанешь грустить, и забудешь об Ирие. – Твердил который сон подряд Квад.
– Не забуду! – уперто убеждала и себя, и его Элишка.
Так они и спорили до тех пор, пока петух не запел, предвещая рассвет. И девушка проснулась в слезах, потому как рядом не было самого важного… Она накинула на плечи плотную шаль из собачьей шерсти и посмотрела в крошечное окошко. Метель решила все укрыть снегами и лютовала, сердясь на что-то. Но, несмотря на такую погоду, Элишке пришлось подниматься, одеваться и идти кормить курочек, которых принес Радмир. Птиц поселили в недавней темнице и теперь они через день давали яйца. Только Элишка к ним не прикасалась. Птиц кормила, а яйца собирать отказывалась и на остальных ругалась. Все приговаривала: «Святые яйца! В них души!» Мужики только переглядывались, не спорили… Но стоило юродивой отойти (белье выстирать или погулять по лесу), как они тут же готовили себе яичницу и ели быстро, пока девчонка не вернулась. Когда же она спрашивала, куда яйца подевались, отвечали, мол, души вылупились и улетели. И она верила…
Да на сей раз, как на зло, метель разбушевалась.
Иван, что лис, бродил около курятника, нервируя петуха. Девчонка варила кашу. Но мужикам хотелось мяса и яичницу. Потому они нервно бродили по дому, измышляя, как бы и куда спровадить девушку, чтоб и с ней все в порядке было, и самим пожрать!
Вот Степан и придумал.
– А ты не хочешь на белок пойти поглядеть?
– Так метет же, – пожала плечами Элишка и продолжила варить кашу.
– Так ведь уже перестало. – Взглянул на окошко Владязь.
– В такую пору, говорят, в лесу можно много чего интересного встретить. – Поддержал Святозор. – Например, белок не рыжих, а огненных, что снег растопить могут.
– А еще оленя с золотыми рогами! – с горящими глазами повествовал Гуля, и мужики покосились на него, что на дурака деревенского. Атаман чуть подзатыльник не отвесил.
– Правда? – Элишка тоже посмотрела так, что здоровые мужики вдруг подумали: «Знает, что врем и считает нас полными идиотами!». Даже совестно стало перед ребенком. Но через мгновенье и ее глаза заблестели – уж больно захотелось оленя диковинного повстречать.
– Ой! А можно мне погулять? Посмотреть? – подпрыгивала от восторга перед встречей с легендами лесными девушка, и атаман отказать ей не смог.
– Радмир, с ней пойдешь! – приказал он.
У голодного татя на физиономии такое несчастное выражение застыло. «За что?» – читалось по этому лицу.
– Сходи, сходи, проветришься. А кашу мы тебе оставим! – похлопал его по плечу атаман Иже.
И пришлось Радмиру водить юродивую по лесу, пока все нормальные мужики вкушали мясо и яичницу!
Метель действительно улеглась, и девушка весело шагала по снегу, двигаясь вглубь леса. Снег хрустел под ее ногами, переливался и блестел. Элишка торопила скучающего Радмира. Он кутался в тулуп, ворчал себе что-то под нос, но смиренно брел следом.
Огненные белки уперто не хотели попадаться девушке на глаза, потому она решила искать следы золоторогого оленя. Правда, отличить след оленя от следа того же волка не могла, и встретив чей-то отпечаток на снегу, тут же дергала Радмира.
– Олень? – спрашивала она, тыча пальцем в углубление в снегу.
– Заяц.
– Олень?
– Ежик! – качал головой Радмир. Потом, подумав, решил нарисовать на снегу олений отпечаток, чтобы его более не доставали каждые пару шагов дурацкими вопросами.
– Понятно! – сказала она, и дальше, натыкаясь на чьи-то следы, произносила вслух: «волк», «заяц», «ежик», «человек», «много людей»…
– Стой! – приостановился Радмир, внимательно рассматривая отпечатки целой компании топтателей снега. И сапоги те были не простыми, не сельскими. Да и тропки вели в другую сторону от тракта. И шли эти люди под деревьями все…
– А знаешь, что… – стараясь не терять спокойствия, сказал Радмир. – Если спрятаться под той елью и сидеть тихонько-тихонько, то олень с золотыми рогами непременно появится. Он просто решит, что его больше никто не ищет. И не станет бояться. Ты садись тут. А я спрячусь в другом месте. Только потом никуда не уходи. Хорошо?
Элишка кивнула. Наивное дитя присело, прячась под еловыми ветками, и затаило дыхание. А Радмир скрылся за деревьями и быстро побежал к логову татей, тревожась о том, что не поспеет вовремя и не предупредит друзей.
Городская стража Белозерска старалась не шуметь, чтобы не спугнуть татей, которые не давали дышать свободно местным жителям. Охотник из местной деревеньки привел их прямиком к логову атамана Иже. И теперь собирался удрать, пока не началась заварушка.
Мужчины достали мечи, и ступали, приближаясь к хижине, почти неслышно. Окружили дом, встали у окон, у дверей. Да с налету распахнули, бросившись в атаку.
Иже вскочил первым. Правда, испугался он, что то Элишка вернулась и вот-вот застанет его за поеданием яиц. Да только не она то пожаловала… А тяжелую чугунную сковороду с остатками еды пришлось бросить прямо в гостя. Бросил метко – угодил прямо в голову. Дальше… Все завертелось ураганом в маленькой обители воров и разбойников. У стражей были мечи, с которыми толком и не развернуться, не замахнуться в помещении. А у татей были кулаки, да лавки, столы и всякая утварь…
Когда Радмир добежал до дома, то замер на пороге, не веря своим глазам. Долго и тяжело дышал, сползая по стенке. Весь пол был укрыт кровью и трупами. Так что зрелище было не из приятных. Но душу Радмира грела единственная радостная мысль, что распластались тут не его друзья.
– Фух… Я уж думал… – выдохнул он.
– Элишка где? – бросил на него беглый взгляд Иже, вытирая кровавый нож, и отдавая распоряжение. – Выносите их и прикопайте где-нибудь подальше. Ваня, Серый, приберите здесь!
– Я ее под елью оставил.
Тати споро справлялись с заданием.
– Хорошо, что ее не было. Мы сейчас здесь порядок наведем, а потом надо бы придумать, куда девчонку пристроить. Если одни проведали о том, где мы, то и другим труда не составит.
– У нас есть день, два от силы. – Согласился с атаманом Рыжий Ванька.
– Иди за девочкой. Веди ее не торопясь! – уставший Иже присел на лавку, утираясь грязной тряпкой. Он пока смутно представлял, что делать дальше. Может быть, поискать какую хорошую семью в деревне? Да разве ж она там выживет?.. С собой ее тоже не возьмешь. Подарить ей, что ли, милостивую смерть?
Мужчина тяжело вздохнул и самому от себя дурно сделалось. Вот мужику глотку перерезать – это да. А такую наивную девчонку тронуть и рука не поднимается. И в чем только причина?
Начинало смеркаться и холодать. Золоторогий олень так и не появлялся. Элишка было подумала, что Радмир подшутил над ней, а еще подумала, что вернувшись в хижину, непременно отругает его. Однако около ели кто-то появился… И девушка, обрадовавшись, выглянула, готовясь либо схватить за рога оленя, либо подергать за волосы коварного лгуна.
Однако снег скрипел вовсе не под копытами мифического зверя, и не под сапогами человека. Белое снежное покрывало топтали волки. Целая стая окружила Элишку. Мохнатые хозяева леса скалились и рычали. Оголодали совсем. Как тот медведь, что чуть не разорвал Элишку в прошлом. Она замерла, не решаясь шевельнуться. Понимала, что крикнет или сделает хоть шажок и волки атакуют. Сердце зашлось в приступе страха. Сдавило горло. И подмоги ждать ей было неоткуда. Единственное, что могла бы сделать девушка, так это забраться на дерево. Да вот только, успеет ли?..
Сделала едва заметный шажок назад. Ветки кольнули в спину. Оглянуться было страшно. Однако Элишка попробовала побежать… И свернув влево наткнулась на волчицу. Та оскалилась. По зубам ее стекала слюна.
Откуда-то сверху, камнем упало что-то черное. Упало беззвучно и растеклось черной кляксой поднимающейся вверх, вырастающей в человека. И этот черный человек закрыл собой Элишку, оказавшись прямо перед волчьей стаей. Лишь волчица не позволяла девушке убежать. Впрочем, она и не собиралась больше мчаться прочь сломя голову.
– Квад! – обрадовалась своему спасителю девушка, припав к его спине.
– Не двигайся! – попросил он. Извлек из кармана маленький костяной свисток, подул в него. Нехотя волки подняли головы. Перестали рычать. Волчица отбежала подальше и позвала стаю за собой. Люди стояли и не шевелились до тех пор, пока последний зверь не ушел своей дорогой.
– Ты пришел за мной! – шептала Элишка, пряча лицо в пернатой накидке владаря. – Пришел! Я знала, что ты заберешь меня!
– Нет! – коротко ответил он. Но медлил, хоть и собирался уйти. Чувствовал, как сильно она сжимает в кулачках его накидку. Держится, отказываясь отпустить. А потом ее хватка ослабла, и она добровольно сделала шаг назад.
Квад обернулся, хотя мог вновь улететь, как делал всегда. Но сейчас он смотрел на нее. Она стояла, опустив голову, не поднимая на него глаз. Будто виновата в чем-то. Да разве ее в том вина, что она человека, рождена среди людей и потому может предать, обмануть, как все люди. У них это в крови. Квад понял это еще с того самого момента, когда человек впервые пришел к нему…
Сейчас же, вопреки знаниям и рассудку, ему хотелось утешить ее, протянуть к ней руку… Однако, это значило бы, что он дает ей надежду… Но Элишка никогда больше не вернется в Ирий! Так было решено, и ничто этого не изменит. Ирий простоит еще долгие века без нее. Никаких предательств, никакого обмана! Никаких людей в царстве птиц!
– Не ходи в лес одна! – сухо сказал владарь, и исчез.
Элишка зажмурилась – глаза пекло и щипало, слезы копились, собираясь сорваться и потечь по щекам.
– Эй, ну что, красавица? – раздался голос Радмира где-то близко. – Ну что, являлся тебе олень с золотыми рогами?
Девушка утерла слезы. Подняла голову и молвила:
– Являлся… Только не олень то… А козел! Злой и бесчувственный! Пойдем отсюда. Домой хочу.
Бойкая и решительная она направилась вперед, торопясь вернуться в хижину, где все привычно, и никто ее не гонит прочь.
– Эй! Не торопись так! – не поспевал Радмир, уговаривая остановиться. Да чтобы хоть немного ее замедлить пришлось смять снег и бросить в нее комом. Так игра в снежки позволила мужчине выиграть немного времени для уборки в доме. А Элишке запомнилась, как самый счастливый момент, ради которого стоит дожидаться зимы.
– Помоги! – только и могла говорить белокурая девушка, уходя под ледяную воду. У нее не было сил сражаться за собственную жизнь. Намокшая одежда сковывала движения и тянула вниз, на дно.
– Помоги! – в последний раз попросила она, чувствуя, что пальцы соскальзывают по льду.
Но ребенок, сидевший напротив, и так легко одетый для холодной зимы, безучастно смотрел на нее, замерев в нескольких шагах. Под ним не трескался лед, он вообще не отбрасывал тени. Он смотрел пустыми глазами на путницу, которую хитростью заманил к реке. Это была очередная жертва маленького призрака. Загубленных по его вине душ становилось все больше и больше. И он всех их ненавидел. Особенно взрослых. Особенно мужей и жен. И вот таких вот юных девушек…
