Текст книги "Волчица.Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Олеля Баянъ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Я побежала тем же путем, что и пришла: три палатки вправо, поворот направо, еще три палатки, вышка… Путь из лагеря мне преградили те два солдата, которых направили сюда. Недолго думая, правой рукой достала из вещь-сумки короткий меч, после чего левой достала метательный ножик. Мгновение, я поравнялась с правым солдатом, который замахнулся мечом, что оказалось его роковой ошибкой. Слишком далеко он завел его назад. Я оказалась быстрее. Пригнувшись, уклонилась немного вправо от него и выставила правую руку влево, по касательной вспорола ему живот. Его кровь противно брызнула и испачкала руку.
Солдат слева остановился, пораженный смертью товарища. Я выпрямилась и левой рукой метнула ножик ему в шею, но лишь задела его. Однако этого было достаточно, чтобы вывести его из боя. Следом за ним приближались другие воины. Среди них виднелись лучники. У меня было мало времени, поэтому бросила меч и помчалась к лесу. Я не переживала, что лишилась этого оружия, в сумке их было еще около пяти штук, но не стоило увлекаться этим, иначе в нужный момент можно остаться безоружной.
Я бежала по прямой к лесу. Время бесценно, чтобы тратить его на бессмысленные зигзаги. Еще две секунды, и рядом со мной просвистела первая стрела. За ней последовали и другие. Пришлось поднажать. Несколько мгновений стрелы сыпались градом. Затем наступило затишье. Еще шесть шагов, и я окажусь в спасительной тени леса!
Предательский мороз пробежал по коже. Миг, и стрела острой болью пронзила правое плечо. Дыхание резко сбилось. Перед глазами возникли черные точки, а руку свело судорогой, но я продолжила бежать вперед. Даже секундная остановка, чтобы вытащить древко, обернулась бы для меня смертью. Глубоко вдыхая, чтобы хоть немного восстановить дыхание, неслась в лес. Три, два, последний шаг. Прыжок через маленький кустик, и я скрылась в лесу. Теперь от стрел противника меня защищали деревья.
По лесу я бежала, не сбавляя скорости, уже минут сорок. Легкие горели огнем. Рана на правом плече все еще кровоточила, и правая часть рубашки и куртки с кожаным доспехом пропитались полностью кровью. Любой дикий зверь с легкостью меня выследил бы. Рука сильно болела, но я так и не остановилась, чтобы перевязать рану. Любое движение ею открывало кровотечение. Но, не двигая ею вовсе, было бы трудно добраться сюда.
Свой путь я держала на Разлом. Он представлял собой пропасть, на дне которой текла бурная речка. Еще одной чертой Разлома было отсутствие каких-либо мостов, чтобы по ним перебраться на другую сторону, потому что он находился на спорной территории. Я направлялась к плато рядом с самой узкой частью Разлома, где три дня назад перешла по веревочному мосту. Но в этот раз у меня не будет времени, чтобы его перебросить через пропасть. Придется прыгать, применив силу.
Деревья начали редеть. Я приближалась к плато – это было самое удобное место, чтобы перепрыгнуть, хотя и немного шире, чем та часть, где перебиралась на эту сторону, потому что там лежали огромные валуны, и не было места, чтобы разогнаться для прыжка.
Я начала заранее создавать цельный образ. Для получения же конечного образа, выбрала принцип катапульты. Когда я сделаю последний шаг правой ногой – ею я буду отталкиваться от земли – в этот момент меня должно будет подбросить в воздух, а точнее перебросить через пропасть, как это делает катапульта, когда с ее помощью швыряют камни в осажденную крепость.
Наконец ступила на плато. Мне нужно сделать двенадцать шагов, прежде чем оттолкнуться правой ногой от земли и применить силу. Сзади послышался треск веток и невнятное рычание. Зверь? Здесь? Неужели хищники так быстро учуяли меня? Стоп! Мне нужно сосредоточиться на шагах. Три, два, один. Я чуть сильнее согнула правую ногу, чтобы увеличить силу прыжка. В разуме промелькнул цельный образ. За ним конечный. Сосредоточила всю силу под ногой. Сильный толчок вверх – я прыгнула.
Боль в правом плече и усталость дали о себе знать. Когда я почти оказалась в самой высокой точке прыжка, то осознала, что приложила силу на высоту, а не на дальность прыжка, потому что до противоположного обрыва еще оставалось метров десять. По инерции я пролетела бы еще метров восемь. А оставшиеся два!?
В одно мгновение меня охватил ужас. Подо мной была пропасть с бурлящей рекой. Упасть туда – равнозначно смерти. Но я не хочу умирать! Пусть я и смертник, пусть моя жизнь ничего не значила, но я жила, дышала, видела мир! И самое главное, меня ждала Жанит! Я должна вернуться!
Выпрямившись в полете, я потянулась руками, надеясь, что так хоть на немного, но сокращу расстояние до края обрыва. Но с каждым мгновением надежда угасала. Я видела, как начила равняться со спасительным выступом. Он был слишком далеко, чтобы ухватиться за него. Надежда умерла. Будет больно, когда я упаду вниз, но все быстро закончится – высота слишком большая, чтобы выжить. Закрыла глаза в ожидании конца…
Мощный толчок в спину впечатал меня в выступ обрыва, выбив воздух из легких. Резкая боль пронзила все тело, особенно в плече. Стрела была раздавлена выступом, и ее щепки вонзились в руку. На несколько мгновений мир померк перед глазами, и только страх смерти не дал мне потерять сознание. Руками я начала хвататься за край обрыва, не смотря на острую боль в плече. Ногами искала хоть небольшую опору для толчка. Пальцы, расцарапанные, окровавленные, со сломанными ногтями, оставляли глубокие борозды на сухой земле. Вниз не смотрела, только вперед. Там был лес, за ним поля, крепость и рядом с ней лагерь, где меня ждала Жанит.
Собрав последние силы, носком сапога мне удалось оттолкнуться с достаточной силой, чтобы забросить свое туловище на выступ. Пронзительный крик вырвался из моего горла: вся тяжесть тела пришлась на правое плечо. Перед глазами заплясали черные точки. Превозмогая боль, я продолжила карабкаться. Как только ноги коснулись выступа, откатилась в сторону от обрыва, крича от боли в плече, – у меня не было сил подняться.
Когда боль невозможно стало терпеть, я остановилась и замерла, лежа на левом боку. Глаза зажмурила и стиснула зубы, чтобы не кричать. Понимала, что нужно вынуть остатки стрелы из плеча, поэтому немного передохнув, стала вытаскивать из раны щепки, закусив нижнюю губу, но в конце, вытаскивая последний обломок, не выдержала и закричала, не заботясь, что меня могли услышать. Постепенно крик перешел в нечто похожее на рыдание.
На противоположной стороне послышался треск веток. Стоило подняться и идти дальше. Закусив нижнюю губу, я села. Голова немного кружилась от боли и потери крови. Из потревоженной раны текла кровь. По-хорошему ее надо перевязать, но, к сожалению, у меня нет времени на это.
Достала из вещь-сумки банку с вонючим кремом. Его достала мне Жанит, чтобы я им обрабатывала раны во время прогулок. Зачерпнула довольно много крема и им начала заделывать рану, чтобы из нее не сочилась кровь. Плечо начало сильно жечь, но это лучше, чем нагноение. Затем сделала на скорую руку перевязку, потому что висящая рука мешала, да и напрягать плечо пока тоже не стоило. Для этого пришлось разорвать на себе рубашку снизу до середины. Согнув правую руку и прижав ее к груди, подняла нижний край сорочки, связав разорванные концы вокруг шеи, помогая ртом. Получилась удобная повязка. Наконец-то я смогла расслабить руку, и боль сразу стала слабее. Драгоценные минуты были потрачены не зря.
– Волкика!
А может и зря я тут рассиживалась? Этот голос принадлежал тому аристократишке, поймавшему меня в шатре. И он раздался с противоположного края. Уже давно стемнело, и я не могла его разглядеть. Как будто разгадав мои мысли, он зажег лучину и приподнял ее над своей головой. Теперь я могла разглядеть его, но только в общих чертах, все-таки источник света был слишком близко от него. Он был высоким, как я и определила в первый раз, и обладал атлетическим телосложением. Мужчина стоял почти у самого края. Храбрец что ли?
Я встала на ноги – не любила смотреть снизу-вверх.
– Ты ранена, – констатировал незнакомец. – Тебе нужно обработать рану.
Не сдержавшись, громко фыркнула. Тоже мне, заботливый нашелся. Сначала убить хотел, а теперь беспокоится о моем здоровье. Определись уже, чего ты хочешь от меня. Но ему я ничего не ответила. К тому же совсем рядом с ним внезапно возникла огромная фигура животного. Судя по размерам это был ограл, напоминавший медведя, только крупнее раза в три. Мужчина медленно обернулся. Зверь громко зарычал, встал на задние лапы и, замахнувшись левой лапой, ударил незнакомца в голову, который не успел закрыться от удара и упал в Разлом.
Вот так бесславно погиб еще один аристократ, искавший на поле битвы славу. Негромко усмехнувшись, я развернулась спиной к пропасти и пошла в лес, по направлению к лагерю. Мне предстоял переход в пятнадцать дней, но мне нужно торопиться из-за ранения. За спиной зверь издал свой победный клич.
Глава 2 Расставание
Тот, кто смотрит на то, что покидает,
может никогда больше это не увидеть.
Поверье длаков
Двадцать шестой день Страдника
Солнышко весело играло своими лучиками и обогревало мое тело. Клеймо стало немного пощипывать. Да, уже пора идти к Надзирателю и докладывать о моей прогулке. Но для начала я надела чистые вещи, не хотелось бы, чтобы в лагере пронюхали о моем ранении. Прошло пятнадцать дней с тех пор, как его получила. Я находилась в километре от пограничной крепости. Это было укромное местечко, окруженное деревьями, валунами и кустами, и оно отлично подходило для купальни, потому что здесь была небольшая заводь, а еще немного дальше лежало русло небольшой речки. И никто кроме меня сюда не приходил.
Да, я отвоевала это место. А если точнее, то оно перешло ко мне по наследству, если это так можно назвать. Когда-то это место мои старые друзья обустроили. Друзья ушли, ушли навсегда. В то время я была не в лучшей форме, и заводь прибрала к рукам другая группа смертников. Оправившись после смерти длаков, я действительно вернула эту заводь в свое владение. Для этого мне пришлось хорошенько всех избить, и теперь сюда никто не приходит кроме меня. Кроме того, когда я находилась у заводи, то обычно оставляла знаки, что я тут. И если кто-то сюда заглядывал, пока я купалась, то ему ой как потом не здоровилось.
Одевшись и перекинув ремень вещь-сумки через плечо, я направилась к крепости, потому что наш Надзиратель обосновался там, в полном комфорте. Но мне грех жаловаться. Ко мне он относился хорошо, насколько это возможно относиться к смертнику. Ведь я всегда приходила со сведениями и иногда, как сейчас, например, приносила документы врага.
Идя по знакомой широкой дороге, мне встретился обоз. Возглавлял его Дрэг. Среднего роста мужчина, с темно-каштановыми волосами, средних лет, добрый такой и вежливый, однако эти черты характера не мешали ему быть хитрым пронырой. Он тоже был смертником, но в отличие от меня, он использовал свое имя, а не номер или прозвище. Его тоже можно было отнести к старикам – вот уже двадцать лет он тут жил.
– Доброго дня тебе, Волкика, – поприветствовал меня Дрэг, остановившись. Остановился и обоз, который сопровождало еще человек семь смертников, среди них я заметила несколько новичков.
– Привет. Идешь к месту зимовки? – я спросила его, кивнув в сторону нагруженного обоза.
– Да, – ответил он, усмехнувшись. – Вот только этого не хватит и на месяц. Придется поохотиться, а то этой зимой вряд ли удастся прожить.
Я понимающе улыбнулась и кивнула в знак согласия. Места зимовки были своего рода сторожевыми пунктами. Если враг решался вести какие-нибудь действия, то такой отряд разделялся на две группы: одна отправляется с сообщением о начале активности противника в данном районе, а другой следит за его действиями. Поэтому так важно тщательно замаскировать эти места, чтобы их было невозможно обнаружить, и чтобы не разрушить эту маскировку, нельзя покидать землянку. Так что зимовка для смертников означает медленную и мучительную смерть от голода и холода. Потому-то опытные зимовщики запасались дровами и едой. А если нарушить целостность местной фауны – следы от топора, сапог – любая мелочь способна выдать врагу местонахождение сторожевого пункта.
– Там это, свежее мясо привели, – сказал Дрэг. – Отъявленные подонки, а еще среди них есть несколько профессиональных убийц.
– Вижу, – буркнула в ответ, кивая в сторону новеньких. Это ж надо было, чтобы их сегодня привели. Я так устала, а теперь и поспать не удастся нормально. Главное, чтобы никто не приставал к Жанит, иначе убью. Я посмотрела на Дрэга: его глаза бегали, он нервно облизывал губы. – Что-то еще?
– Ты там будь поосторожнее, – он посмотрел на меня с беспокойством.
– Свежее мясо для меня не проблема, – заметила я ему. – Это тебе следует быть внимательнее. Пятнадцать дней назад за Разломом я видела ограла. На рожон не лезь. Сразу беги, так, по крайней мере, больше шансов остаться в живых.
– Маги в лагере, – наконец-то он выдал важную информацию.
Вообще-то среди смертников существовало негласное правило обмена информацией. Всем известные новости раскрывали сразу, а вот странное, необычное и важное придерживали до конца, а могли и вовсе не рассказать, если сочли, что та информация, предоставленная тобой, не нужна. У нас было принято рассказывать новости по степени важности. При этом самые хитрые смотрелит на реакцию слушателя, и если видели, что информацию, которую они сообщили, оказалась для тебя полезной, то про остальное умалчивали. Со мной подобные фокусы не прокатывали. Я здесь сторожила – знала все правила, уловки. Меня этим не удивить. Я лишь хмыкнула и приподняла правую бровь. Своего рода знак, что для меня это уже не новость.
– Они смертники, – немного помявшись, как бы раздумывая говорить или нет, сообщил смертник. А вот это уже интересно. Но ему не стоит об этом знать.
– Ладно, до встречи. Удачи тебе, – отвернувшись от него, устало пробубнила я, направляясь к крепости.
– Я еще загляну в лагерь несколько раз до зимовки, – крикнул он мне вдогонку.
Он надеялся, что я буду снабжать его информацией? Не строй иллюзий. Я никогда не была ничьим информатором. И не стану этого делать и в будущем. Я разведчик и информацию добывала ценой собственной жизни, поэтому она дорогого стоила, а лагерные интрижки меня не заботили. Главное, чтобы ко мне не лезли. И к Жанит. Но это очень забавно: маги – смертники. И в нашем лагере. Когда они сюда пришли? Вероятно, после моего ухода, иначе я уже знала бы об этом.
Я увидела того мага-смертника через восемнадцать дней после выхода. До Разлома идти дней пятнадцать, а если бежать, то в два раза быстрее. Целью моей разведки и был тот лагерь, а точнее проверка той информации, предоставленной Надзирателю группой смертников. Они утверждали, что видели вражеские отряды, довольно большие и хорошо вооруженные. У меня были сутки на пересечение Разлома по веревочному мосту, а в течение еще двух дней искала возможность проникнуть в лагерь, чтобы узнать о его планах. Тогда-то мне и помог маг.
Почему? Почему он мне помог? Я его точно не знала. Но он словно знал меня. Однако рисковать собственной жизнью за незнакомого человека станет не каждый. Надо будет посмотреть на этих магов, может, я знала кого-то. Во мне зрела твердая уверенность, что никого из знакомых я встречу, потому что у меня никогда не было друзей среди магов. Хотя… Далион… Его имя возникло из глубин памяти. Я вспомнила его ярко-зеленые глаза. Нет! Забудь о нем! Я смертница, у меня нет прошлого и нет будущего.
За своими размышлениями я и не заметила, как подошла к крепости. Солдаты, стоявшие на пропускном пункте, едва заметно мне кивнули, что увидели меня, значит, можно проходить через калитку в воротах, которая открывалась только чтобы впустить или выпустить смертников. Больше просто никто не решался покидать ее в этом направлении. А вот ворота с противоположной стороны укрепления днем всегда открыты. В крепости находился контрольный пункт Надзирателей за смертниками. Они никогда не жили в лагере с нами, только в форте, за укрепленными стенами. Сам лагерь смертников располагался слева от крепости, почти под ее стенами, но все же в некотором отдалении.
– Волкика!
Я обернулась. Голос принадлежал грузному начальнику охраны форта. Сейчас на нем был обычный камзол. Свою форму он надевал только в случае парада или проверки. Мужчина приблизился ко мне.
– Снаружи тихо? Движения нет? – тихим голосом начальник спросил меня, внимательно всматриваясь в мое лицо.
– Все спокойно, товарищ начальник, – ответила я. – Однако могу подтвердить наличие лагеря врага за Разломом. И долго лагерь там не простоит. Ограл напал на их командира и убил его.
– Хорошо поработала, – он похлопал меня по раненному плечу. Стоило больших усилий не увернуться от его хлопков, но рот искривился от боли. Немного отодвинувшись от меня, начальник стражи пристальнее посмотрел на меня. Из кармана мужчина достал свежеиспеченную ароматную булочку с поджаренной корочкой и вручил ее мне. – Держи, заслужила, – я взяла ее левой рукой, что тоже не укрылось от его внимания. – Я пришлю Жанит, – ободряюще хлопнув уже по спине, отвернулся и ушел.
Я хмыкнула. Снова подкармливал меня, словно собачонку. На сей раз, я усмехнулась, именно сейчас таковой и являлась. Проглатывая на ходу булочку, прошла три узкие улочки, вымощенные булыжником, вперед и одну направо и оказалась перед пунктом надзирателей. Напротив входа столпилась группа новых смертников или свежего мяса, как мы, старожилы, их называли. Двое из них держались по разные стороны от группы. Их позы можно было принять за расслабленные, однако помня предупреждение Дрэга о двух профессиональных убийцах, пришла к выводу, что они просто наблюдали.
– Крошка, может, отойдем в сторонку, – справа ко мне подошел небритый и в грязной одежде мужлан, у которого к тому же изо рта смердело.
Обняв меня левой рукой за талию, он прижал меня боком к себе. Боль в правом плече мгновенно разлилась по всей руке, я даже закусила нижнюю губу, чтобы не застонать. Гнида! Не задумываясь о последствиях, выхватила левой рукой нож из ножен, прикрепленных на левом бедре, и всадила его в правое плечо подонка. А затем, быстро перехватив нож, стала медленно прокручивать его, тем самым разворачивая его плечевой сустав и ставя его на колени. Кричал смертник громко и даже пытался вытащить нож. Но он был уже в моей власти, а шутить я была не намерена. Его мучение послужит уроком для всех новеньких. От меня они будут держаться подальше. Не притронутся они и к Жанит, ведь она под моей защитой.
– Смертник четырнадцать двадцать пять двадцать семь, – раздался за спиной резкий окрик Надзирателя.
Я медленно перевела свой взгляд исподлобья со смертника на Надзирателя и обратно. Затем посмотрела на неудачника прямо и, направляясь к Надзирателю, в последний раз, но резко прокрутила и вытащила нож из плеча, теперь уже калеки.
– Ты зачем калечишь мне свежее мясо? – громким шепотом спросил Надзиратель. Никогда не слышала, чтобы он кричал, но его шепот всегда говорил о том, что он очень сильно разозлен. – Хорошенькую же демонстрацию ты устроила перед инспекцией, – сказал мужчина с укором, заходя в здание и приглашая меня кивком головы. – Что мне теперь с тобою делать?
– Начальник стражи не говорил о том, что у нас инспекция, – как бы оправдываясь, промямлила я в ответ на его вопрос, семеня за ним.
– Нас всегда проверяют, когда приводят свежее мясо, – с недовольством он прервал мои жалкие попытки оправдаться. – Уж кто-кто, а ты должна знать об этом. Хотя кому я говорю? Каждый раз, когда приводят новых смертников, ты устраиваешь какое-нибудь эффектное представление, – снова Надзиратель в который раз стал отчитывать меня. Идя следом за ним, я лишь закатила глаза в ответ на его жалобы. – Ну вот, опять, – мужчина резко остановился и, обернувшись, посмотрел на меня. – Хоть кол на голове у тебя чеши. Все мои предупреждения мимо ушей всегда пропускаешь. Смотри у меня, – он пригрозил мне кулаком. – Еще раз оступишься, и точно накажу тебя при всем лагере.
– Тогда у вас не будет такого хорошего разведчика, как я, – устало ответила я. Сегодня не хотела подыгрывать ему и, унижаясь, наигранно просить прощение за проступок. Да и силы были на исходе. – И кто, кроме меня, пойдет на прогулку во вражеский лагерь? – спросила его, приподняв правую бровь. – Правильно, никто, ¬– и выдержав небольшую паузу, добавила: – кроме меня.
Надзиратель ничего не ответил, лишь поджал губы, шумно втягивая носом воздух, и направился быстрым шагом прямо по коридору к своему кабинету. Войдя, я с порога увидела двух магов в темно-синих мантиях, расположившихся в удобных креслах перед окном, выходившим на городскую площадь. Они медленно потягивали кофе. Запах ароматного напитка заполнил всю комнату.
Я почувствовала легкую слабость в ногах и сильное желание выпить чашку бодрящего напитка. Верно, надо бы быстрее закончить с докладом. Не дожидаясь пока мне дадут слово, сразу же подошла к карте и начала переставлять фигурки врага как на карте в шатре аристократа. Попутно я поведала обо всем, что видела и слышала. Умолчала лишь о том, что повстречала мага и он мне помог. Почему-то у меня возникло чувство, что им об этом лучше не знать. И в конце своего доклада достала из вещь-сумки кипу документов, украденную из стола в шатре. Маги за все время моего отчета не проронили ни слова. Зато Надзиратель смотрел на меня крайне укоризненно.
Когда я закончила, маги одобрительно кивнули Надзирателю и покинули кабинет. Их поведение поставило меня в тупик, да и выражение лица Надзирателя с неодобрительного сменилось на слишком уж довольное. Сейчас он напоминал кота, развалившегося на теплой печке после того, как пять минут назад объелся свежих, еще теплых, сливок, и сама поза кота говорила о том, что щедрая и добрая хозяйка, души не чаявшая в своем любимце, собственной рукой налила ему полную миску сладких сливочек. М-да, опять Надзиратель что-то задумал. И в его задумке первую скрипку принадлежала мне. Не удержавшись, я зевнула, что не скрылось от внимания мужчины.
– Сегодня ты молодец, – он подошел к столу и, открыв дверцу, достал тарелку с булочками и охотничьими колбасками. – Угощайся, – и поставил тарелку на стол, поближе ко мне. – Ты заслужила.
Второй раз за сегодня меня подкармливали. Я про себя усмехнулась. Неужели так плохо выгляжу? Однако от угощения отказываться не стала. Не каждый раз так расточителен Надзиратель. Откусив от булочки и колбаски, я снова посмотрела на Надзирателя, но тот был уже поглощен своими мыслями и смотрел в окно на городскую площадь. Ну и ладно, и взяла вторую порцию. Зачем отрывать человека от собственных мыслей? Да и мало ли, не стоило нарываться на неприятности. И покинула его кабинет.
Выйдя на улицу, заметила, что новеньких стало меньше, значит, часть из них уже распределили. Еще приближаясь к выходу, я слышала, как на улице жалобно скулила собака. И повернувшись вправо, откуда доносилось то скуление, увидела покалеченного мною мужика. Заметив меня, он, нервно и громко взвыв, замолчал, испуганно поглядывая на меня. Да и оставшиеся смертники медленно стали отходить в сторону от меня. Отлично! Они все уяснили, что меня трогать нельзя. На месте остались только те двое убийц, лишь кивнувшие мне. Прекрасно! И они тоже признали за мною право сильнейшего. Теперь я могла отправляться в лагерь.
Располагался он рядом с крепостью, почти под самыми ее стенами. Сделано это было для того, чтобы уберечь жителей крепости от мародерства смертников. Обычным смертникам запрещалось входить в крепость, только некоторым из нас позволялось туда заходить. Например, мне. Я всегда приносила, как выражался Надзиратель, и так было написано в документе, разрешающем мне проход в крепость – всегда приносила стратегически важную и секретную информацию. Особенно когда я приносила документы. Еще нескольким отметникам позволялось заходить и отчитываться в кабинете Надзирателя. По сути, именно на нас и держалась дисциплина в лагере. Если мы не могли управиться, в дело вступал Надзиратель и тогда начиналась бойня.
Клеймо помогало Надзирателю управлять смертниками. Управлять – это конечно громко сказано, но именно страх смерти удерживал многих от неповиновения. С помощью клейма могли и наказать смертника. Я точно не знаю, каким образом связался Надзиратель с клеймом, однако оно всегда слушалось его приказов. Ослушавшийся отметник начинал ощущать ужасную боль во всем теле, которая продолжалась до тех пор, пока Надзиратель не отменял приказ.
На моем веку этот уже пятый Надзиратель. В отличие от предыдущих он не был таким кровожадным и не боялся смертников, как тот, который был перед ним и безумно меня боявшийся, особенно когда я на его глазах разорвала одного из отметников, хотевшего выселить меня из моего дома. Нынешний Надзиратель выделялся своею щедростью и заботой о смертниках, но его забота была палкой о двух концах. Те смертники, которые предпочли работать с ним, купались как сыр в масле. Им очень многое прощалось и позволялось. Однако они были вынуждены ходить в самые опасные прогулки и всегда находить нужные сведения, что никогда не обходилось без жертв, даже с моей стороны, например, как сейчас, но в этот раз я отделалась всего лишь одной раной. Повезло!
Выйдя из крепости через городские ворота, я направилась по колее, идущей вправо, к лагерю. Сам лагерь представлял собой небольшое радиальное поселение, а точнее просто скопище полуразвалившихся лачуг, которые иногда ремонтировались, когда у них появлялись новые жильцы взамен умерших смертников.
Самым главным зданием была именно кухня и столовая, которые в летнее время стояли без стен, потому что стенами были простые деревянные щиты, на которых спали обычно новоприбывшие смертники. Именно от кухни радиально расположились лачужки, в которых жили отметники группами, успевшие притереться и сработаться. Но самым лакомым кусочком здесь была изба, стоявшая поодаль от лагеря, почти у кромки леса. Она представляла собою простой сруб и в ней была всего лишь одна комната да сени. Я все еще помнила, как Волопас и еще трое длаков строили наш дом. Они все время меня спрашивали, так ли они бревно положили или нет, а я лишь смеялась в ответ, ничего не смысля в строительстве, да знай себе, носила им ведра с водой да еду. Хорошие были времена…
***
Шел первый год, как я стала смертницей, и в это время наш отряд, состоявший из пяти членов, обживался в лагере, который недавно сформировали из остатков трех предыдущих. Длаки строили уютную избу.
Тогда тоже был конец Страдника, и строительство шло к своему завершению – длаки заканчивали крышу избы. Я носила им воду в ведрах, чтобы напиться да умыться в жаркий день. Уже тогда ходила в штанах, расставшись с юбкой еще в первый день по прибытию в лагерь. Но волосы еще не отрезала и даже не думала о том, чтобы расстаться с толстой золотисто-русой косой до пояса.
Ведра носила на коромысле, Волопас заставил, сказал, что так я натренирую выносливость. Вот и в тот день несла, уже в который раз, полные ведра и приблизилась к срубу, как услышала команду Волопаса:
– А теперь сделала десять полных приседаний, – он крикнул с крыши избы, даже не оборачиваясь в мою сторону. – Не снимая коромысла с ведрами, – добавил длак сухо.
Стрельнув в него недовольным взглядом, я все же подчинилась его указаниям и села вместе с коромыслом. Едва начала подниматься, как потеряла равновесие и упала вперед, перевернув ведро, висевшее слева, а вот из другого лишь расплескало воду. Наконец-то у меня будет небольшая передышка, и длаки напьются вдоволь.
Тут раздался лающий смех Ратибора, самого молодого длака в нашей компании. По возрасту он был лишь на пару лет старше меня. У него были темно-русые волосы длиной до подбородка, кожа была загорелой, отчего его улыбка стала еще белоснежней, а глаза были голубого цвета. Я все еще никак не могла привыкнуть к глазам длаков, потому что они были волчьими. У длаков всегда были глаза того животного, в которое они превращались. Старшие длаки часто мне повторяли, что глаза – это отражение души, сущности.
Поднявшись и оглядевшись, я нашла Ратика взглядом – он сидел рядом с Волопасом на крыше, но поймав мой взгляд, запросто спрыгнул с крыши на землю. Еще в полете парень трансформировался в волка. Я нервно сглотнула, так как их превращения шокировали мою всё еще впечатлительную натуру. Подбежав ко мне, Ратибор принял человеческий облик и снова залился лающим смехом, но уже в ответ на мою удивленную реакцию.
– Ура! – воскликнул волчонок – его юный возраст выдавали голубые глаза, которые скоро должны были потемнеть, очень громко. – Неужели мы сегодня напьемся ключевой водицы, – подмигнул парень мне, взглядом указав на оставшееся ведро с водой.
Он поднял ведро и принялся пить воду через край. Но не успел юноша напиться, как другой длак, Велимудр, незаметно подошедший, одним движением надел это ведро Ратибору на голову, окатив его холодной водой. Раздалось глухое рычание из-под ведра, и парень отбросил его в сторону, готовый порвать на куски наглеца. Увидев Велимудра, второго по старшинству длака, немного успокоился, однако в глазах бушевали волны недовольства.
– Нечего лезть вперед старших, – невозмутимо произнес Велимудр. Он был выше и сильнее Ратибора, и намного мудрее. Скажем так, он был мозговым центром нашего отряда. Его взгляд всегда излучал спокойствие и знание, а серебристые волосы говорили о немалом опыте.
– Бо-го-го, – раздался у левого уха грубоватый смех. – Кому-то придется снова сходить за водой, – продолжил голос, принадлежащий Булату.
Не задумываясь, я резко ударила локтем его под дых и тут же отскочила в сторону, чтобы не получить сдачи, и, не останавливаясь, бросилась к Велимудру, чтобы спрятаться за ним. Уже выглядывая из-за его спины, я увидела, что мой удар пришелся точно в нужное место. Булат, согнувшись, хватал ртом воздух. Теперь над ним посмеивались все длаки.
– А у девочки-то выросли коготки, – заметил Велимудр, все еще смеясь.
– За водой все равно придется сходить, – прогремел голос командира. Приказ прозвучал словно приговор. Волопас стоял позади меня.
Помню, что тогда мне очень сильно захотелось надеть ведро ему на голову, но я, понурив голову, подчинилась его приказу. Кстати, когда я принесла ведра, мне удалось сделать десять приседаний, не пролив при этом ни капли. Это стало большим достижением для меня за ту неделю.
***
Тяжело вздохнув, сбросив с себя туман воспоминаний и стерев легкую улыбку с лица, я пошла в обход лагеря. Сейчас мне совсем не хотелось проходить через это сборище убийц, воров и проституток. Глядишь, да и насмелится какое-нибудь подобие человека помериться со мною силой, а я совсем не в форме после прогулки. Да и хватит с меня на сегодня представлений. Мой маневр не занял много времени и, кажется, моего прихода никто пока еще не заметил. Оно и к лучшему. Посмотрю, как там моя избушка поживала.
