Текст книги "Космическая одиссея 2201(СИ)"

Автор книги: Олег Гринфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

И верно, платформа давно уже начала замедлять свое движение, вскоре она достигла дна и остановилась.

Джонс насчитал 12 темных фигур за прозрачным экраном с неразличимыми лицами и искаженными специальной аппаратурой голосами. Говорили по очереди. Видимо, существовал определенный порядок или субординация, по которым каждый из Отцов знал, когда его очередь говорить, а когда слушать. Джонс заметил, что к Веики все они обращались с особой почтительностью.

"Мы рады, Джонс-сан, что вы посетили нашу империю, и верим, что это принесет пользу и нам и вам."

Джонс поклонился.

"Знаете ли вы в чем цель вашего приглашения в центр?"

– Я предполагаю... Вы хотели получить больше независимой информации об умиротворенном мире?

"У нас достаточно много информации оттуда, и она достаточно независима."

" Хотя случается, что наших агентов перевербовывают, и они нас дезинформируют."

"Нас беспокоит изменение стратегической ситуации."

– А что изменилось?

"Так называемый умиротворенный мир никогда нас не беспокоил – слишком они все от нас зависят."

"А несколько дней назад они даже провели против нас осуждающую резолюцию в Организации Умиротворенных Наций."

– Да ну? И за что же вас осудили?

"Ну как принято... За несогласие умиротвориться. Но это формальности. Важен факт."

" Уважаемая Почетный Консул (Веики поклонилась) нам сообщила, что вы обладаете неординарным мышлением, и можете помочь нам найти причины происходящего."

" Да, еще на нашу территорию начали наведываться ракеты, чего раньше никогда не происходило."

– А почему вы их не сбиваете?

"Мы никогда не развивали эти виды оружия, так же у нас нет и ракет. Мы совершили ошибку?"

Джонс как мог обрисовал изменившуюся обстановку. С одной стороны он осознавал, что его используют. С другой – разделял обеспокоенность руководителей империи. В конце концов их право жить как они хотят, а методы и цели «миротворцев» ему были уже хорошо известны. Он рассказал подробно как участвовал в миссии умиротворения, о своем бегстве и деятельности умиротворителей на Гее. Отцы то и дело переглядывались и, судя по движениям рук, перебрасывались короткими посланиями. Эта молчаливая беседа продолжалась еще некоторое время после того как Джонс замолчал... Наконец молчание было прервано.

"Вы говорите, на этой планете полно необжитого пространства? И они претендуют на него?"

– Нет, они не интересуются необжитым пространством. Думаю, вы и на Земле это заметили.

"Верно, работать и строить они не умеют и не любят. Куда проще объявить процветающую страну своей и захватить ее любым способом. Именно поэтому мы и беспокоимся. Последние решения ОУН как раз ведут в этом направлении."

– И силу они получили именно там, на Гее, подчинив себе потерявшее всякую способность к сопротивлению население.

"А если мы тоже полетим туда? Нам не нужно никого подчинять, заселим новый материк и будем его осваивать."

– Тут я не решаю, говорите с коренными жителями, с Майклом или Джоном, им лучше известна планета, на которой они родились. Кстати, а на чем вы собираетесь лететь? Насколько мне известно, на Земле только один звездолет, да и тот в руках умиротворителей.

"Это так, но можно обсудить и это. Спасибо за важную информацию, Джонс-сан. Благодородная Веики, низкий поклон за мудрость и опеку."

Платформа развернулась и поплыла прочь из комнаты, где заседали Отцы.

Штурман чувствовал немалое смущение от того почета, которым Отцы окружили Веики. Для него она была милой остроумной женщиной, приятной в общении подругой, теперь он чувствовал напряжение. Веики лукаво поглядывала на него.

– Спорим, Хамми, ты сейчас решаешь надо ли меня называть "Ваше Величество" или "Ваше Сиятельство"?

– И как же?

– Смешной... Разве от того, что я хороший администратор, я стала хуже? И мы больше не друзья?

– Конечно друзья...

– Вот и хорошо... обними меня.... боюсь, что скоро ты уже этого не захочешь.

– Это почему?

– Ты знаешь почему – тебя ждет Мэри.

– Ну... когда это будет!

– Скоро, Хамми, скоро. И я поеду вместе с тобой – так сказать, передать из рук в руки.

– Веики, ты серьезно? И ты можешь?

– Конечно. Я желаю тебе добра, ведь я твой друг. А лучше всего тебе будет с Мэри. Так что не бойся! И кроме того...

– А я и не боюсь! А что еще?

– У меня важное поручение, нет... пока не могу сказать... А что там поделывают Джон и Майк?

– Цао Цао обещал показать им школу, я тоже собирался, но ...

– Ничего, они тебе расскажут. Скоро их тоже вызовут к Отцам на отдельную беседу. А вот на завтра у меня есть одно очень интересное мероприятие: поедем все вместе...

– Хорошо... Веики...

– Да? – Она выжидательно посмотрела на Джонса.

– Хотел тебя спросить... только не сердись...

– Уже догадалась. Не буду сердится. Говори.

– Ведь... эта "авария" с лайками, статусами... ничего такого не было? Ты просто получила задание сойтись со мной?

– Бедный Хамми, не терзайся. Можно считать это заданием...

Джонс резко повернулся к ней.

– Да сиди ты! Как такового задания не было. Я увидела задачу и решение мне пришло именно такое.

– И ты... притворялась... все это время?

– Ну неужели ты способен в это поверить? Конечно нет. Просто никакой "аварии" не было, да это и невозможно. Я словила статусы сознательно, ввела их в себя через нервную систему. И знаешь, нисколько об этом не жалею... И никогда не пожалею!

Миновав толпу на вокзале, они прошли через какой-то совсем безлюдный коридор к совсем миниатюрной платформе. Кроме них там никого не было. Размера подошедшего поезда они не видели, но, скорее всего, он был совсем крошечный.

– И куда мы отправимся? – спросил Майкл. – Или нам нельзя..?

– Можно, – засмеялась Веики, – мы едем в дипломатический городок.

– А что там?

– Как что? Дипломаты... Торговые миссии. Там решаются все вопросы, заключаются сделки.

– А почему надо куда-то ехать? Разве не удобнее было бы все это делать в Шанхае?

– Конечно нет! Когда-то так и было, давным давно. Держали дипломатические миссии в столицах. Представляете? Построят они какой-нибудь дворец прямо в сердце страны, набьют шпионской аппаратурой, сами дипломаты, точнее, шпионы рыскают повсюду (причем они-то защищены от любого преследования), вынюхивают, а у себя в так называемых посольствах, торгпредствах и разных там культурных центрах вербуют агентов, чтоб собирали информацию...

– И как вы решили проблему?

– О! Очень просто. Мы всех шпионов... то есть дипломатов вывезли в пустыню. За сотни километров от любого центра, да и вообще любого жилища. Пускай шпионят друг за другом, если хотят. От нас к ним ходит вот этот дипломатический вагон, ну и на месте, конечно, находится группа связи.

– А они не могут завербовать кого-то из этой группы?

– Технически почти невозможно в силу... – она ткнула пальцем себе в макушку. – Но и эту невозможную возможность мы учли: группа связи меняется каждую неделю, это обычное административное задание, я сама тут работала не раз.

Майкл тут же заинтересовался деталями, стал расспрашивать Веики, а та с удовольствием и знанием дела объясняла... Джонс вскоре потерял нить и повернулся к Джону Кабботу:

– Как было в школе?

– Обалденно, я такого в жизни не видел! В каждом классе по двести-триста человек. Представь себе огромную башню, всю битком набитую такими классами! На каждом этаже лаборатория тестирования. Все ученики тестируются на способности и склонности, причем каждый день!

– А зачем каждый день?

– Вот и я спросил Цао Цао. Очень просто – день занятий изменяет картину умений и наклонностей. А маленькое изменение – и они уже в новом классе, на новых тренажерах. А учат всему – от владения палочками для еды в младших классах до секса в старших.

– Как это? – смутился Джонс.

– На тренажерах, на тренажерах. Причем тоже вычисляют склонности до сотых процента. Из школы они выходят с точным знанием кто им подходит, так что они безошибочно подбирают пару. А еще я понял почему тут все так хорошо знают английский. Я увидел, что все системы на английском, и спросил об этом Цао. Знаешь, что он сказал? Только некоторые курсы даются на китайском, а так все – по английски! А фэйсбук – так там вообще... Я не понял почему, честно говоря...

Веики, которая, казалось, была увлечена разговором с Майком, повернулась к ним:

– Очень просто, программы разработаны не у нас.

– А где? – удивился Джон.

Но она уже вернулась к разговору с Майклом.

– Хм...– Джон задумчиво потер подбородок, глядя на Веики, – и вот что еще интересного я заметил. Мы ходили по разным классам. Чему там только не учат! Единственное, чего я не обнаружил – ни малейшего намека на какие-то гуманитарные науки: ни литературы, ни истории, ни философии... Да что там! Они и математике не учат! И физике! Только практические умения. Зато это-то доводится до совершенства. Веики, я не понимаю, как можно не учить математику?

– А зачем им математика?

– Как зачем... ну... элементарно сдачу в магазине посчитать...

– Насмешил! Какую сдачу? Все расчеты производятся центральной компьютерной системой без малейшей ошибки. Она же следит чтобы они не выходили за рамки бюджета, если где-то что-то не сходится – тут же получают сообщение, а то и просто запрет производить какие-то неправильные действия. Зачем им математика?

– Но ведь кто-то должен разрабатывать все эти системы! Он-то должен знать математику!

– Должен... но мы подходим к этому рационально. Наш народ проявляет себя как идеальный производитель. Вот мы и ориентировали их на производство.

– Но вот не все же ориентированы на такое массовое производство. Ты вот училась в университете, руководишь!

– Это естественно. Способных руководить, да и вообще думать – единицы. Зачем внушать заблуждение, будто они тоже умеют думать, тем, кто к этому совершенно не способен? Это нерационально...

– Ну хорошо, а математике-то у вас кого учат?

– На уровне абстрактной науки учат администраторов. Я сама изучала алгебру, дифференциальные исчисления, статистику и даже комплексные исчисления, уже в аспирантуре. Просто нам это надо для умения решать проблемы. Еще нас усиленно учат теории игр, да и вообще классическим играм вроде шахмат. Еще мы все учимся музыке, потому что установлено, что это способствует развитию внимания, концентрации и воображения.

– Погоди, погоди... а конструкторов, программистов?

– Их у нас нет.

– Как нет?!

– Я же сказала: мы – рациональное общество, зачем нужно заниматься тем, что получается хуже? Что ты так на меня смотришь, Джон? Ты что, правда не понимаешь? И ты, Хамми? Майк? По-моему это так очевидно...

Дипломатический городок в пустыне оказался не так страшен, как представлял себе Джонс. Вокруг и вправду была каменистая, местами песчаная гористая безжизненная пустыня. Но сам «городок» – пару десятков непривычно низких для империи домиков – утопал в зелени, в центре искрилось под лучами яркого солнца прозрачное искусственное озерцо. На берегу стояло большое белое здание в форме традиционной пагоды с надписями по китайски и английски: «Дом посла».

– Нам сюда, – сказала Веики. Они вышли из административного здания, внутри которого остановился невидимый для прочих дипломатический вагон, – Сегодня проводится ежемесячное всеобщее собрание и банкет. Здесь также заключаются и все основные деловые контракты. Да, все дипломаты, конечно же, предупреждены о вашем визите, так что готовьтесь к усиленному промыванию мозгов.

Увидев замешательство друзей, Веики снова засмеялась. Она как будто наслаждалась возможностью ставить всех в тупик и смотреть как они будут "решать проблему".

– Все халяль. Если, Хамми, это все еще актуально для тебя.

– Это как привычка, Веики. Если ты с детства ешь что-то определенное, то очень трудно вдруг отказаться.

– Если подумать, – вставил Майк, – у всех у нас есть свой халяль, только мы так к нему привыкли, что даже и не воспринимаем как какие-то особые правила. Например, мы же не едим тараканов и пауков, хотя они вполне съедобны.

К ним приблизился какой-то человек в смешном наряде. Джонс еле сдержался, чтоб не рассмеяться. На человеке была меховая шапка и черный тулуп. Торс опоясывала красная лента с висящей на ней кривой саблей. На шее висел орден в виде золотого полумесяца.

– Вам не жарко? – Не удержался Майк.

– Что говорит этот басурман ? – неожиданно заговорил по-сибирски странный человек.

– О! Мы тоже знаем сибирский! – обрадовался Джон.

Тот даже подпрыгнул:

– Какой еще "сибирский"?! Наш великорусский язык вы смеете сравнивать с диким наречием варваров и безбожников?

– Мы не хотели вас обидеть, мы же с другой планеты, – попытался загладить ошибку Джон.

Незнакомец подозрительно покосился на него.

– А, так это вы те самые басурмане из космоса... погрязшие в грехе и безбожии... Ничего, наша великая вера доберется и до вас....

– Без сомнения, без сомнения... А скажите, какую страну вы тут представляете?

– Великий Аллах, какая темнота... впрочем для басурман с другой планеты простительно... Я – уполномоченный посол Московской Ичкерии, выполняющий также обязанности генерального консула Волжского Ханства, Ахмед Иванов! Великая матушка Русь!

Он гордо задрал свою нечесаную бороду кверху.

– А спроси его, – Майкл так и не научился говорить по-сибирски, хотя все понимал, – Русь была всегда православной страной, как так случилось, что они отказались от такого важного национального столпа?

Джон перевел.

– Православие? Вы имеете в виду это лживое жидовское учение, которым сионисты спаивали великий русский народ? На самом деле мы всегда тянулись к правильной вере, но в условиях всеобщего сионистского заговора... А почему он не говорит на нашем великом могучем умиротворенном языке? Он не сионист случайно?

Великий посол с прищуром поглядел на Майкла. Рука опустилась на рукоять сабли.

– Нет, нет, что вы! Он учится, он уже все понимает!

– Я учус, я панемау!

– Ну ладно... А как тебя зовут? Майк... хм... ну и имя... а тебя? Фи... Джон.

– А меня Мухаммед.

Посол засиял. Он схватил Джонса под руку и потащил в сторону.

– Слушай, кореш... мне, знаешь, что надо... Мы тут недавно сделочку с этими узкоглазыми заключили. Ну там мы им камешков всяких из старых домов ненужных, книжки, картинки... хлам всякий, короче... А еще пару заложников, на прошлой неделе взяли, ну а они нам турбины для электричества, удочки, рыбку чтоб ловить, ну и все такое... Вот, так ты бабе этой-то скажи, тьфу, глаза б на нее не глядели... что мы тут посовещались... э... с народом, так что теперь мы хотим еще пару десятков парокатов, и пузырь по воздуху плавать, на откат короче. Мы теперь, если они не дадут, им можем напакостить, так и скажи, или по их дружкам сибирякам этим залепим... А то еще заложников схватим. Скажи, скажи, сам-то я их языка басурманского не знаю....

Зал постепенно наполнялся людьми. Кроме дипломатов и разных подозрительных типов, бродивших по залу несомненно с целью побольше подслушать и подглядеть, вокруг кружили молодые люди в белых перчатках и белых же фартуках поверх все той же стандартной униформы невнятного цвета с подносами, на которых были выставлены безалкогольные напитки и сладости.

Как только Джонс избавился от Московского посла, так его тут же подхватил под локоть похожий на длинную плоскую вяленую рыбу господин с брезгливо поджатыми губами. Господин процедил что-то непонятное сквозь зубы, обращаясь к Джонсу.

Штурман деликатно освободил локоть:

– Простите, что за язык, не разберу?

Незнакомец разразился возмущенной тирадой, в которой Джонс с удивлением разобрал несколько знакомых слов. Продолжая прислушиваться к странным интонациям речи дипломата, он, наконец, понял, что говорит тот на самом что ни на есть английском, но каком-то странном, смешно звучащем, с незнакомыми оборотами и выражениями. Он подозвал образованных Майкла и Джона, те пришли в восторг.

– Вот это да! – вскричал Джон. – Настоящий британский жаргон!

– И не просто британский, – добавил Майк, – это оксфордский слэнг, очень популярный накануне капитуляции перед исламистами. Даже не подозревал, что он еще существует...

– Сэр! – Незнакомец презрительно выпятил острый подбородок, – Жаргон – это ваш омерзительный американский говор, который вы еще и завезли на другую планету... Только ваше незнание как-то вас и извиняет. Да будет вам известно, что то, что вы (по дремучему невежеству, граничащему с преступлением) называете "капитуляцией", есть древний и нерушимый союз Великой Британии с великим Мирным учением? Известно ли вам, что наша дружба насчитывает века?

– О да, разумеется! – недобро улыбнулся Майк. – Если не ошибаюсь, еще в конце двадцатого века ваши университеты и средства массовой информации были скуплены на корню исламистами... Собственно, с этого и началось Умиротворение. Кстати, как поживают драгоценные Бибиси и Гардиан?

– О, очень мило с вашей стороны знать наши знаменитые рупоры миротворства. Эти агитаторы правды и клеймители сионизма прекрасно поживают и продолжают сеять семена мира во всем мире!

– А с кем мы имеем честь, простите? – вступил в разговор Джон Каббот.

Подбородок дипломата задрался еще выше.

– Верховный комиссар Европейских Эмиратов по внешней политике. Барон-паша и великий визирь Салех Эштон, к вашим услугам!

Подходили все новые люди самой невероятной внешности. Здесь был представитель Южноафриканской Джамахерии в набедренной повязке, с каменным молотком и в ожерелье из человеческих зубов, смуглый представитель горных мусульман Южной Америки в пончо и сoмбреро с огромным деревянным полумесяцем на шее...

Тут в зал вошла новая группа. Судя по одежде и деловому виду это были представители империи. Все они были с парящими перед глазами полупрозрачными планшетками, которым они зачитывали приказы или вводили информацию быстрыми движениями пальцев по невидимой клавиатуре. Экзотические дипломаты даже носом не повели, а вот невзрачные личности, до того кружившие по залу, бросились наперегонки к чиновникам на ходу вынимая кто записные книжки, кто допотопные планшетки...

– Интересно... Я думал, это какие-то мелкие шпиончики или телохранители.

– А на самом деле именно они и заключают все сделки, – Веики показала в сторону образовавшийся группы, – но служба у них незавидная, они на положении слуг у этих надутых индюков дипломатов. В этом суть нерационального общества – выше положение не у тех, кто приносит больше пользы, а у того, кто больше выпендривается. Кстати, одна из причин, почему мы носим униформу... Ведь ты давно хотел меня спросить, Хамми, правда?

– Правда, – покраснел Джонс. – Давно хотел узнать, почему такая красивая девушка как ты должна носить эту серую невзрачную униформу?

– Конечно, я красивая! И поэтому мне не нужен обман в виде скрывающей недостатки одежды! – она засмеялась. – Если серьезно, вся наша одежда очень качественная, ты не станешь это отрицать? Прекрасно сшита по любой фигуре из отличной ткани. Она никого не уродует. Все остальное – обман. Обман, связанный с умением притворяться, средствами и свободным временем. Иными словами это нерационально. Что касается внешней красоты, то любой может легко увидеть кого угодно и без одежды, у нас нет табу. Но обычно до этого доходит, когда все остальные коэффициенты сходятся. Выделять же одеждой классы или положение в обществе тоже нерационально. Если человеку требуются лучшие условия для лучшего выполнения обязанностей – эти условия создаются. Для чего все эти нелепые атрибуты?

Джонс сменил тему:

– А что за сделки они там совершают?

– Собственно, это не совсем сделки. Это предварительные заказы. Опять их нерациональная система. Плюс идеология и политика. Им еще важно как это все выглядит, ну и что скажет еще более надутый индюк, который сидит выше этих...

Чиновники, закончив переговоры, бежали к своим начальникам в тулупах, набедренных повязках или строгих костюмах с докладом, те брезгливо выслушивали, потом выговаривали что-то и отправляли их назад...

Внезапно вся команда дипломатов поднялась (те, что сидели за столом) или повернулась (те, что стояли) с высокомерным видом и, не глядя по сторонам, направилась к выходу. Чиновники же поскорей отбежали и уселись на скамейку ближе к дверям с равнодушным видом.

Виновниками странного переполоха была только вошедшая группа. Хотя ничего такого уж особенного в них не было. Полноватая женщина в ярком сарафане в цветочек, с ней двое небрежно одетых молодых людей, в шортах, футболках навыпуск и сандалиях. У них были висящие в воздухе прозрачные планшетки, переговорные аппараты, кружащие возле уха. Они быстро перекинулись какими-то фразами с имперскими чиновниками, а затем направились прямо к Веики и Мухаммеду...

В этот момент торговых агентов обуяла паника. Сидевшие ближе вскочили и попытались протиснуться к двери.

Впрочем ни женщина, ни сопровождающие ее никакого внимания на этот переполох не обратили.

– Хамми Джонс? – улыбнулась женщина, протягивая руку. – Яэль, очень приятно. Веики, солнышко, так рада тебя видеть.

Они обнялись и расцеловались.

Молодых людей, которых звали Орэн и Ницан, тоже ничего не смущало, они явно чувствовали себя как дома. А вот Джонс ничего не понимал.

– Хамми, тебе велели передать привет, – Яэль снова повернулась к нему, – с Мэри все в порядке, она ждет тебя с нетерпением.

Джонс перевел недоуменный взгляд на Веики. Та улыбнулась:

– Скоро рейс?

– Через пару дней. Еще идет погрузка. Ты с нами, как договорились?

Веики кивнула.

– Объясни. Что это все было? Кто они, откуда? Что за спектакль устроили послы? Как там оказалась Мэри?

– Ой как много вопросов! Долго рассказывать. Скажу только, что это наши главные торговые партнеры.

– Как так?

– Очень просто. Ты спрашивал, кто все изобретает и разрабатывает? Так вот – это они. А мы производим.

– То есть они изобретают и для всего остального мира?

– Разумеется.

– А для чего этот спектакль?

– Все их бойкотируют. Организация Умиротворенных Наций объявила Сион незаконным образованием вот уже... лет как двести.

– Как можно пользоваться и бойкотировать одновременно?

– Какой ты наивный, Хамми! Бойкот – это такая форма торговли. Вроде компенсирующей дискриминации. Уничтожить не могут, да и не хотят. Без них все потеряет смысл. А с помощью бойкота можно существенно снизить цены на товар. Ну и придать себе важности в собственных глазах. Представляешь – как замечательно себя чувствует дикарь в звериной шкуре и с каменным топором когда он бойкотирует нацию, которая его лечит и кормит?

– Грустишь, Хамми?

Джонс оторвал взгляд от завораживающей картины стремительно проносившейся под прозрачной палубой воды и поднял глаза на Веики:

– Так, думаю, вспоминаю... Ты знаешь, мне вдруг пришло в голову, что с Мэри в общей сложности я провел меньше времени чем с тобой.

Она села рядом:

– Ну и что? Разве ты не ждешь этой встречи с нетерпением?

– Еще как! Просто удивляюсь.

– Ничего странного. Ваши отношения только начинаются. У вас все впереди. И ты знаешь, что это надолго. Твоя интуиция оценивает правильно ситуацию и дает верный сигнал твоим чувствам. А у нас с тобой все уже кончилось, и прекрасно, потому что нет ничего хуже незавершенных отношений.

Джонс засмеялся:

– Какие же вы рациональные! Все просчитано!

– Разве это плохо – знать самого себя и не заблуждаться по поводу ценности той или иной привязанности?

– Да нет наверно, но я к этому не привык, мои эмоции вечно берут верх над разумом.

– Пока что ты поступал правильно. Значит твои эмоции – это не просто сиюминутное впрыскивание адреналина, а подсознательный сигнал твоего надразума, или интуиции, если хочешь. Но люди с сильной от природы интуицией – редкость. А мы научились делать правильный анализ, использовать все, что скрыто под грудой накопленного интеллекта, а то и направлять куда надо эту энергию. Согласись, это лучше, чем доверять комплексам, предрассудкам и плодам дурного воспитания, которые люди считают разумом?

– Согласен. Но все же...

– Поверь, для функционирования большой империи это просто необходимость.

Джонс вздохнул:

– Да, наверно...

–Впрочем... Есть одна вещь, которая долго не давала мне покоя. Я давно искала ответ. И, кажется, нашла. Поделюсь с тобой. Да, рациональность и управляемость важны, да только не всегда.... Конечно, люди, которые могут разобраться полностью со всем своим разумом, счастливы, спокойнее и продуктивнее. Вот только одна беда...

– Какая?

– Они не креативны. Они не способны ничего создавать, изобретать, сочинять. С ними хорошо, легко и удобно... И все. Я все думала: как так получилось, ведь во многих районах нашей империи раньше были выдающиеся центры науки и искусства, и куда все делось? Возьми хотя бы Японию. Это была совсем небольшая страна на островах, но сколько она значила в мире! А Гонконг? А Корея? Когда Империя захватила их и распространила на них все свои порядки, мы не думали, что они так изменятся. Сейчас они ничем не отличаются от прочих центральных провинций, обычные хорошо организованные в своей жизни люди фэйсбука, как и везде, занятые производством и выполняющие все необходимые функции...

– Ты хочешь сказать, люди с хорошей интуицией не креативны?

– Совсем не это... Интуиция не мешает креативности, наоборот... А вот подчинение интуиции разуму с одной стороны облегчает человеку жизнь, а с другой... ну это так, предположения... Скоро ты увидишь очень необычную страну, Хамми. Вот там, казалось бы, никакого смысла и организации, но, видимо, благодаря этому, изобретения и разработки сыплются из них как из рога изобилия. Там живут необычные люди. Мне они напоминают маленьких детей из окраинных провинций, которых никто никогда не наказывал. Которые привыкли делать все, что стукнет им в голову, они выражают свои эмоции подобно дикарям из леса, а поступают порой так бессмысленно, что я иногда думаю: ну все, это конец! И ты знаешь? Когда, казалось бы, над ними уже занесен меч, вдруг происходит странная вещь – они становятся необыкновенно рациональными, собираются все вместе и каким-то невероятным образом отводят угрозу, не просто отводят, а находят какое-то совершенно невероятное решение, создающее куда лучшее положение чем было раньше.

Представляешь, как это всех бесит?