Текст книги "Космическая одиссея 2201(СИ)"

Автор книги: Олег Гринфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Что же вы так долго?

– Признаться, как только вы спустились ниже облаков, так тут же исчезли из виду... ну мы это предвидели. А потом у нас было столько всяких интересных дел...

Николаев снова рассмеялся.

– Так что миссия умиротворения продолжается, Джонсик! Но главная операция впереди, и ты нам снова поможешь...

Он нажал на кнопку вызова:

– Спускаться. Прямо к озеру.

В небе появилась быстро увеличивающаяся точка. Это была шлюпка с корабля. Она мягко приземлилась на берегу. Николаев сделал знак солдатам, те подняли Мэри и Джонса, усадили их в кресла и пристегнули. Николаев на прощание пнул глиняный горшок, так что тот разлетелся на куски, и тоже залез в капсулу.

Колпак закрылся, шлюпка взлетела, сделав вираж, и исчезла в небе.

На берегу остался пустой шалаш, догорающий огонь да осколки кувшина.

V. Неожиданный поворот

Cпасения не было. Джонс и Мэри сидели, крепко привязаные ремнями. В соседнем кресле, не выпуская из рук лучевого ружья, дежурил джихадист Камилл, штурман-стажер довольно уверенно управлял шлюпкой.

Несмотря на безнадежное положение Джонс все же с интересом посматривал в окно на раскинувшуюся перед ним панораму. При посадке было не до того, а сейчас он был уверен, что больше планету не увидит. А может и вся его космическая карьера завершилась..

– Любуешься, Джонсик? Небось думаешь, что в последний раз? – Николаев засмеялся, – Вижу, угадал, точно?

Джонс отвел глаза.

– Слушай, Мухаммед, если б наша вера не была б столь милосердной – разве она смогла бы победить весь мир? Даже твой великий тезка совершал ошибки, однако его великие деяния превзошли мелкие прегрешения. Эй, Камилл! Не смотри так на меня свирепо, я знаю что говорю. Если штурман выполнит свой долг в деле умиротворения неверных, он будет прощен. Так что на планету ты еще, может быть, вернешься, победителем. Еще немного – они сдадутся. Не удивляйся. Я сам поразился, какие здесь живут непуганые идиоты, даже на Земле они как-то сопротивлялись... Ну и хорошо, меньше возни и ненужных жертв. Ой, что там случилось с нашей девушкой? Кажется она недовольна.

Мэри извивалась в кресле, глаза ее метали молнии.

– Зачем вы завязали ей рот? Она что-то хочет сказать.

– И она оплюет нам тут всю шлюпку? Нет уж, пусть потерпит, выскажется на корабле... Кстати, стажер Ван Дер Бек, как скоро мы будем?

Стажер напряженно всматривался в приборы.

– Ничего не понимаю. Я уже пятнадцать минут хожу вокруг точки входа и ничего не нахожу!

– Спокойно, спокойно, стажер. Все будет в порядке, никуда он не мог деться...

Еще четверть часа прошли в напряженной тишине. Капсула скользила на одной высоте по все расширяющейся спирали, не имея возможности подняться выше защитного поля и не находя заветного выхода.

Стажер тихо ругался себе под нос.

Мэри презрительно перевела взгляд на потолок.

Николаев внимательно посмотрел на нее.

– Если не ошибаюсь, наша очаровательная пленница должна что-то знать на этот счет... Не спросить ли ее?

С этими словами он ловко снял повязку с кляпом и немедленно отскочил. Не зря – смачный плевок размазался по стенке как раз в том месте, где только что он стоял.

Мэри хрипло рассмеялась.

– Что, политрук, теперь ты не боишься моих плевков? Смотри, я еще и кусаться умею, сунешься – пальцы откушу!

– Мэри, ну зачем же так грубо? Всего один вежливый вопрос – и я могу вам завязать рот обратно! Нет? Ну вот и замечательно! Так что же у нас тут происходит?

– Сначала пить.

– А вы меня не покусаете, не оплюете? Обещаете? Ну ладно...

Николаев сунул в рот Мэри флягу с водой. Та захлебываясь начала пить.

– Итак?

Мэри отбросила флягу:

– Ну вы и влипли, козлики...

Она опять хрипло засмеялась.

– Что, не поднимается ваша галоша? А ведь должна бы... повсюду где пожелаете...

– Как это повсюду? – не понял Николаев, – Разве выход не там же где и вход?

– Нет, дурачок, нет! Поле-то защитное не от тех, кто улетает, а от всяких гостей непрошеных. А выпускать оно должно всех.

– Так что же случилось?

– А случилось то, что кто-то поле перепрограммировал, и теперь оно в обе стороны перекрыто! Боюсь, дорогуша, что и входа уже нет, так что и на помощь тебе никто не придет.

– Кто?! Кто это сделал?! – взревел Николаев.

Мэри снова засмеялась:

– Не догадываешься, козлик? Те, кто его спроектировали... твои лучшие друзья!

Испуганный вскрик стажера-штурмана помешал Николаеву задать следующий вопрос.

– Ну что там у вас, стажер?

– Шлюпка не слушается управления!

– Что за чушь?

– Смотрите сами – вот она идет боковым ходом, как будто ее тянет огромный магнит.

– Разверните носом в этом направлении.

Стажер повернул шлюпку. Они с Николаевым начали с тревогой всматриваться в горизонт. И вот уже сначала неразличимая точка начала стремительно увеличиваться. Еще несколько минут – и превратилась в огромный корабль, круглое днище раскрылось – и надвинулось прямо на беспомощную шлюпку. Сначала можно было разглядеть длинный туннель и портал, но затем дверцы снова сомкнулись, и наступила темнота. Стажер тут же зажег прожекторы. Замелькали какие-то фермы, кабели, краны. Толчок – и шлюпка остановилась

– Попались, – пробурчал Камилл, беря на изготовку лучевик.

Николаев тер лоб.

В напряженной тишине прошли четверть часа. Ничего не происходило. Даже Джонс и Мэри нервно оглядывались, что уж говорить о двух охранниках, которые вцепились в свои лучеметы и не сводили глаз со шлюза

Николаев вел себя странно, он в рассеянности продолжал тереть лоб, крутил рукой перед лицом, сжимая и разжимая кулак, разговаривал сам с собой. Стажер-штурман даже бросал на него встревоженные взгляды: с политруком явно не все было в порядке...

Внезапно в шлюпке погас свет. В наступившей темноте послышалась нервная ругань солдат.

"Еще не хватало, чтобы они начали стрельбу с перепугу, тогда тут ни от кого мокрого места не останется! " – подумал Джонс.

В ту же минуту он услышал жужжание открывающейся шлюзовой камеры. Ну, сейчас начнется...

Но что-то перехватило дыхание, в глазах побежали искры и радуги, и мир исчез....

Очнулся он в незнакомой светлой комнате, полной людей. В первый момент ему бросились в глаза несколько женщин, чем-то очень похожих на Мэри, в боевой форме и защитных шлемах. Потом он увидел, что две девушки заботливо поддерживают Мэри, они все улыбались друг другу и обменивались шутками.

Он бросил взгляд в другой конец комнаты – там в креслах лежали связанные Николаев, штажер и солдаты, без оружия. Еще он заметил несколько мужчин в зеленых халатах, которые возились с приборами и, казалось, не проявляли никакого интереса к пленникам. Впрочем, один из них заметил, что Мухаммед пришел в себя, и тут же с улыбкой подошел к нему:

– Штурман Джонс? Рад знакомству! – он протянул руку, – старший инженер Джереми Кон. Прошу извинить за усыпляющее излучение, но это был единственный способ избежать стрельбы и жертв. Добро пожаловать на Гею!

– Куда мы направляемся?

– Мы идем на патрульную базу в Хазарии. Наш корабль оттуда. Заодно побеседуем с гостями. Прошу извинить, кажется они приходят в себя...

Инженер подошел к Николаеву.

– Политрук Николаев, я не ошибся?

Кон протянул ему руку, но политрук в ужасе отшатнулся. Он смотрел выпученными глазами на инженера, его трясло. Джонс никак не мог понять, что так ужаснуло Николаева во внешности Кона. Ничего такого особенного он не видел. Ну разве что смешная вязаная шапочка на голове, да странные веревочки, свисающие из-под рубашки.

Hаверно Николаев просто расстроился от неожиданного провала.

К нему подошла Мэри:

– Ну, все позади, Хамми, вставай, лежебока!

Джонс тряхнул головой последний раз и, держась за руку Мэри, поднялся.

– Пошли, у нас есть еще часа два до посадки, я тебе кое-что расскажу.

– Нам очень повезло, Хамми, я даже сама не верю... Посмотри в окно, мы уже начали снижаться. Я, конечно, хорошо знаю эти корабли, но их всего один или два на всю планету. Я даже и не надеялась. Оказывается они с самого начала с нас глаз не сводили... Я понимаю, тут много всякого произошло, пока мы жили на острове...

– Мэри, как я рад... мы опять вместе...

– Э... Джонсик, убери-ка лапы, и вообще не сильно-то демонстрируй наши отношения. Тут свои порядки, я тебе потом растолкую... И вообще я – офицер безопасности, если меня коллеги за нежностями подловят, – засмеют, а то и взыскания не миновать. Так что поосторожнее при посторонних. Кстати, вот явно по мою душу.

Навстречу приближалась еще одна миловидная военная в униформе.

Она отдала честь Мэри

– Старший лейтенант Мэри Джонс! Вас вызывают в капитанскую рубку для дачи показаний. Капитан Хальперн установила связь с главным управлением!

– Джонс? – удивился Мухаммед.

– Сюрприз! – засмеялась Мэри, – Да, моя фамилия Джонс, по папе. Так мне захотелось. Обычно же все здесь носят мамину фамилию, по маме я МакФлай... Пойду доложусь, увидимся еще.

Она быстро чмокнула штурмана и убежала.

Кто-то легко тронул Джонса за локоть. Джонс обернулся. Это был Кон.

– Штурман, можно вас на беседу? Прошу ко мне в кабинет, здесь рядом.

Кабинет старшего инженера напоминал гостиную в богатом доме. Одна стена представляла собой огромный экран стереовизора, на котором переливалось красками необыкновенно яркое и четкое изображение.

– Посмотрите, посмотрите... новости. Задали вы нам проблем.

На экране мелькнули дымящиеся развалины каких-то строений, флаеры-амбулансы, затем появилось изображение неба с пролетающей на низкой высоте шлюпкой. Из шлюпки во все стороны сыпались ракеты. Дикторский голос что-то разъяснял на непонятном языке.

– Это наша?

– Да, их тут пару десятков крутится. Вся планета на ушах. Ах да, вы же не понимаете!

Он нажал что-то на столе, и диктор заговорил по-английски:

"Представители землян расценили как нарушение прежних договоренностей закрытие неба и исчезновение корабля их политрука. Объединенный Совет Нью-Геи осудил провокативные действия Хазарии и потребовал немедленного соблюдения всех соглашений. Земле принесены извинения"

– Какие еще соглашения, ничего не понимаю!

– Присядьте, Джонс, и послушайте...

Инженер убрал звук.

– Когда вы очутились на острове, за вами прорвались еще десятки шлюпок. Они заняли ближайший пустующий архипелаг и стали наносить неожиданные удары по городам. Мы ничего сделать не могли. Во-первых, у нас вообще нет наступательного оружия – запрещено. Во-вторых, перепуганные жители Вашингтонии и Тевтонии тут же взмолились и пообещали выполнить все условия, лишь бы только их не трогали.

Те немедленно поставили условия: свободный проход всех кораблей и свободного заселения всех пустующих земель. Ну и конечно, заявления на публику: дескать, они пришли с миром, и все такое...

– И им поверили!? – вскочил Джонс.

– Конечно! Ведь тут ничего не знают про Землю. Только Хазария поддерживает контакты, но кто нас слушает? В общем, договорились. Праздник, гулянка и всеобщий оптимизм. Председатель Объединенного Совета выступил с проникновенной речью: "Я привез вам мир!"

– Даже предположить такого не мог! Я думал, здесь все такие как Мэри...

– Ну что вы, штурман, вся наша "армия" – это пару сотен таких отважных героинь, да и интеллектом они на порядок выше... Ну так вот, а, как назло, ваш остров оказался в центре захваченного архипелага. Нам оставалось только следить за вами. Но сегодня все изменилось, и пришлось вмешаться – перехватить шлюпку и активировать поле. Постараемся быстренько допросить Николаева и отпустить, а то нас как всегда вымажут с ног до головы, а то еще и санкции какие-нибудь введут. Вопрос, что делать с вами? Они наверняка потребуют вернуть и вас, а мы должны найти серьезную причину почему возвращаться туда никак нельзя... Пока что я провожу вас в комнату, отдохните, посмотрите передачи, ознакомьтесь с обстановкой...

Комната оказалась точной копией кабинета инженера Кона. Тот показал как откидывается кровать, заказывается завтрак, кофе, регулируются программы телевизора и совсем уже собрался уходить, как Джонс остановил его вопросом:

– Э... скажите, инженер, а что, у вас только женщины в армии служат?

– Конечно! А что, разве у вас не так? А, да... Хотя и странно. Ну это ж самой природой так предназначено. Мужчины, может, и обладают большей физической силой, но куда более мягки и инертны по природе. Женщины намного решительнее, к тому же они куда агрессивнее от рождения. Кстати, можешь звать меня просто Джерри.

– А ты меня Хамми...

– Увидимся Хамми!

VI. Посланник

Когда утром Мухаммед проснулся в своей комнате, ему поначалу показалось, что он снова вернулся на свой корабль: та же глухая тишина и полумрак, только голубоватый свет ночников и тихий шелест вентиляции. И впервые за долгое время рядом не было Мэри. Он даже испугался поначалу, не попал ли снова в ловушку. Джонс немедленно вскочил и бросился к входной двери. Но нет – она не была заперта. Штурман выглянул в пустой и такой же полутемный коридор, убедился, что и там никто его не охраняет.

Было совершенно непонятно, день сейчас или ночь, но спать больше не хотелось, и он решил позавтракать.

Набрав на пульте заказ и, ожидая гренок и кофе, он решил познакомиться с местным телевидением. Ему не приходилось никогда иметь дело с такими стереовизорами на Земле, но штурману космолета разобраться с любой электроникой раз плюнуть, и вскоре он уже легко переходил с канала на канал. Часть передач представляла собой интерактивные шоу, и, когда ведущая вдруг посмотрела Мухаммеду прямо в глаза и радостно воскликнула: "А вот еще одна ранняя пташка, кажется, еще и не умывался! Поприветствуйте нового гостя! Как тебя зовут, красавчик?" – и Джонс вдруг увидел самого себя, в трусах, с помятой физиономией, прямо в зале среди благосклонно улыбающихся ему других участников шоу (кто в пижаме, кто в халате), – он поскорее перескочил на другой канал и впредь был осторожнее.

Отыскав на пульте отключение обратной связи, он успокоился и, получив свой завтрак, принялся изучать происходившее на Нью-Гее. Как ни странно, никакой паники, инструктажа по защите населения и прочего он не обнаружил. В основном сплошным потоком шли развлекательные передачи, но еще больше было непонятных коротких роликов с восхвалением каких-то неизвестного назначения вещей. На экранах то и дело мелькали молодые атлеты со смазливыми личиками. Они призывно улыбались и демонстрировали декоративную мускулатуру.

Наконец он обнаружил пару новостных каналов. Один шел на непонятном языке, перевод он не нашел. Другой был на английском, к тому же в произношении и выражениях ведущих было что-то неуловимо родное, и он догадался – это новости из Вашингтонии. Даже и тут была интерактивная связь, и после каждого блока сообщений все желающие имели возможность высказаться, иногда это превращалось в настоящую ругань, и для остальной публики снова включалась реклама с накачанными красавчиками.

Канал WBC бурно обсуждал вторжение землян. После новостей, из коих он узнал, что его коллеги с "Космического Миротворца" милостиво согласились прекратить обстрелы в обмен на немедленное открытие неба и обещание освобождения всех незаконно удерживаемых, началось шоу. Суровая ведущая, седовласая прорезанная морщинами язвительная дама представила гостям специалистов – профессора-психолога Милли Блинтон и доктора истории Пэрри Сдорелли.

– Итак, – обратилась к ним ведущая Шерри Мовиц, – мы встали перед серьезнейшей дилеммой. С одной стороны – вот они, сестры и братья с Земли, нашей прародины, которых мы ждали более ста лет, а с другой – мы оказались совершенно не готовы психологически принять людей другого склада мышления, хотя... и их агрессия для нас тоже что-то совершенно неприемлемое... Что вы скажете, профессор?

– Я вижу, дорогая Шерри, что вы тоже поддались этой панической волне. О какой агрессии вы говорите? Это обычная реакция испуганного и отторгнутого чужака.

– Но ведь они же первыми напали на орбитальную станцию?

– Снова неверная интерпретация. Станция была очевидно военного назначения, уже это заставляет быть настороже. Кроме того включение защитного поля около станции носило откровенно наступательный характер, ведь отраженные ракеты ударили по беззащитным шлюпкам, и люди погибли. Я всегда говорила об опасности применения этого поля, и вот еще подтверждение. Мы должны идти навстречу с открытым лицом, открытыми ладонями.

Да подумайте сами, о каких агрессивных намерениях можно говорить, если у землян на кораблях и на шлюпках одни мужчины? Не было ли это прямым подтверждением их миролюбия? Эх, если бы нам удалось хоть немного разбавить наш истеблишмент этими мускулистыми безобидными увальнями – столько неразрешимых проблем уже было бы позади....

– Ну хорошо. Попробуем теперь выяснить, кто они, эти земляне, зачем прибыли к нам. Доктор Пэрри, расскажите нам, что представляют собой земляне.

– Вопрос этот сложный. Ведь мы разделились много лет назад, с тех пор какие-то контакты, часто секретные, с Землей поддерживает только Хазария... ( доктор прокашлялась и сменила тему). Неизвестно, что там произошло, только наши предки покинули Землю. В документах рассказывается о каких-то религиозных спорах... только мне эти объяснения представляются малореальными. Ну допустим, наши предки представляли собой некоторую религиозную секту мессианского направления, которая захотела полностью отделиться от прочих землян. Тогда хоть что-то из этой религиозности должно было бы сохраниться. Наше же общество абсолютно светское... Нет, тут что-то другое, скорее, более преуспевающая часть землян захотела перебраться в экологически чистую Нью-Гею, бросив на произвол судьбы своих братьев на Земле... Это наверняка должно было огорчить и даже озлобить оставшихся...

– Совершенно верно, коллега! – вмешалась ученая-психолог, – они провели годы на Земле под знаком травмы, как будто брошенные родителями дети, мечтающие отомстить, а на самом деле им нужна только любовь и забота.

– Ясно, – подвела итог ведущая, – что наилучшим выходом было бы встретиться и узнать мнение самих землян. Не сомневаюсь, у них на корабле найдутся женщины-командиры, но, в крайнем случае, и ко... э-э-э-э... мужчины могут что-то знать...

Беседа завершилась, и начались дебаты зрителей. Джонс даже подумал – не высказаться ли? Но вскоре он убедился, что дебаты никого не интересуют. Мало того, когда появился пожилой человек с книгой в руках (видимо семейной реликвией) и стал приводить оттуда факты из истории конфликта на Земле, он тут же исчез с экрана, и его сменили очередные смазливые мальчики, прославляющие бутылки и коробки.

Джонс понял, что надо делать. Он немедленно вызвал Кона.

– Ну что ж. Идея мне нравится. А ты молодец, Хамми! К тому же решается еще одна проблема. Мы ведь обязались отпустить всех, а значит и тебя. Теперь ты обращаешься с просьбой остаться и посмотреть новый мир. Желание личности тут закон. И никто не имеет права тебя ни удерживать силой, но не может и силой отправить на корабль. По крайней мере так было раньше...

Жалко конечно, что ты мужик... Для сильных мира сего ты просто обслуживающий персонал и недалекий сексуальный молотильщик... Попробуй втереться в доверие, парень ты симпатичный, спортивный. Только не руби с плеча. Будь осторожнее, не высказывай свое мнение, а подводи к мысли, пусть они считают, что сами до этого додумались, понял? Теперь, надо бы кого-нибудь дать к тебе в провожатые...

– Мэри? – с надеждой спросил Джонс.

– Нет, Мэри завтра летит в академию с подробным докладом... К тому же тебе лучше быть свободным для установления связей.

– То есть я должен...?

– Неплохо бы... но если не хочешь, надо будет придумать прикрытие. У нас есть надежный контакт в тех местах, очень толковая девушка, сможет помочь.

В главном конференц-зале патрульного корабля было не протолкнуться. Толпы женщин с суровыми решительными лицами в деловых костюмах и прозрачными планшетками, на которых они поспешно набирали какие-то тексты или наговаривали то ли приказы, то ли заказы. Мужчины в комбинезонах бегали, устанавливая непонятную аппаратуру, освещение, подносили дамам напитки и закуски.

Джонса ввели на возвышение в центре зала. По дороге на него набросились девушки с планшетками:

– Мистер Джонс, пару слов журналу "Умница-красавица"?

– "Плэй-гёрл". Мистер Джонс, согласны ли вы позировать для нашего журнала?

– Агенство новостей "Транс-дресс"!

– Мистер Джонс, а правда что вы подверглись сексуальным домогательствам со стороны нашей офицерши?

Подготовленный к подобному нашествию Коном, Мухаммед только улыбался, но молчал.

Но тут его взгляд упал на одинокого парнишку в деловом костюме с планшеткой, тщетно пытавшегося пробиться через женское кольцо. Он помахал бедняге. У того как будто сил прибавилось. Он рванулся вперед:

– Мистер Джонс! Мужской журнал "Рукоделие"! Расскажите нам о ваших увлечениях, как проводите свободное время?

Джонс только улыбнулся и направился к возвышению. Но тут же замер. В кресле развалился, с ядовитой ухмылкой следя за маневрами штурмана, Николаев, а за ним, не скрывая злобы, Камилл и прочие.

– Ну, что ты стесняешься, Джонсик? Сейчас нас всех отпустят домой! Признайся, ты рад!

Внезапно, совсем рядом, он услышал знакомый голос:

– Итак дорогие зрители, вот она, историческая встреча. Все пленники, незаконно задержанные, сейчас получат назад свою шлюпку и полную свободу. Как вы помните, условием прекращения актов мести со стороны землян было освобождение всех пленников, и это условие сейчас будет выполнено.

Джонс обернулся на голос. Это была заочно знакомая телеведущая Шерри Мовиц, решительная и всегда уверенная в своей правоте.

– Последний пленный – штурман Джонс. Сейчас он присоединится к своим товарищам. Его шлюпка потерпела аварию, была послана спасательная команда, но на обратном пути их задержал хазарский патруль.

– Господин Джонс, вы и ваши коллеги, теперь, прямо сейчас, можете быть свободны, больше вас никто не держит.

Джонс остановился.

– Совсем свободен? И могу идти куда хочу?

Телеведущая растерялась.

– Ну конечно... у нас свободная планета. Разве вы не знаете?

– Нет, не знаю. Я ж ничего толком не видел. Может мне стоит задержаться, посмотреть?

Шерри Мовиц покрылась пятнами. Пальцы, сжимающие планшетку, побелели.

– Но ведь мы обещали вашим... э... товарищам, что вы отправитесь с ними...

– То есть я не могу самостоятельно выбирать куда мне направляться?

– Нет... то есть конечно да... но...

Она бросила ненавидящий взгляд в сторону дальней двери, откуда ввели Джонса, и где все еще стоял Кон. Она решительно повернулась к штурману:

– Послушайте, мне ... и нашим зрителям... очень трудно поверить, что именно после двух дней одиночного заключения вы вдруг не рады встретится с друзьями, коллегами! Это очень подозрительно!

– Какое заключение? Я замечательно отдохнул, смотрел передачи, кстати, и вашу тоже... Разрешите заодно выразить мое восхищение. И вот – мне очень захотелось познакомиться с вашей чудесной планетой. Я, пожалуй, позже присоединюсь к моим друзьям, встрече с которыми я, конечно же, очень рад! ... Кстати, как вы посмотрите, если я и вашим зрителям что-нибудь расскажу интересное?

– Иными словами... – Шерри Мовиц задумчиво посмотрела на него, потом сделала почти незаметный знак техникам, и все камеры моментально отвернулись от них, сделав их невидимыми.

– Вы мне предлагаете эксклюзивный материал? Гарантируете, что не переметнетесь к другим?

– А это все будет в прямом эфире?

– Конечно! Так гарантируете?

– Гарантирую.

– Прекрасно, нам нужно подписать договор, и тогда я вас заберу.

Она щелкнула пальцами, и все камеры разом повернулись к ним.

– Господин Мухаммед Джонс выразил желание посмотреть нашу Нью-Гею, а потом он, конечно же, вернется к друзьям.

Мухаммед покосился на Николаева. У того глаза сузились, кулаки сжались. Сквозь зубы он процедил:

– Но ведь вы обещали отпустить ВСЕХ!

– А разве мы не отпускаем? Вы все свободны!

– Джонс, пошли с нами!

Штурман повернулся к нему с усмешкой:

– Конечно, конечно! Но я решил немного попутешествовать... А там посмотрим.

– Ты нарушаешь дисциплину, штурман! Ты пожалеешь об этом...

Он махнул рукой остальным, все встали и не оборачиваясь направились к выходу.

Шерри озадаченно посмотрела им вслед.

– Боюсь, мистер Джонс, я создаю вам проблемы на службе. Он что-то говорил про дисциплину. Вас могут лишить надбавки или, чего доброго, даже уволить. Постараюсь компенсировать по мере возможности потери и убытки.

По дороге из космопорта Джонс и журналистка молчали. Она сидела, сжав губы, с легкостью управляя автомобилем, почти не касаясь руля и приборов, сосредоточенно думая о чем-то, Джонс с интересом смотрел в окно. Правда, поначалу как штурман он очень увлекся экипажем и его системой управления, потом любопытство все же пересилило. То, что он видел вокруг, ничем не напоминало Землю. Из космопорта дорога вела через густой лес, только дорогой это можно было назвать с натяжкой. Сверкающая лента была протянута прямо над деревьями. Автомобиль скользил по ней без толчков и качаний словно по воздуху. Картина с высоты раскрывалась потрясающая! В свете заходящего красного светила лес раскинулся до самого горизонта от края до края как какое-то фантастическое покрывало, над которыми порхали и прыгали незнакомые животные, одно невероятнее другого. По встречной полосе время от времени пролетали бесшумно автомобили с черными непрозрачными окнами.

Начинало темнеть, небо приобретало уже привычный для штурмана зеленовато-синий оттенок. Тут впереди он увидел серебристое сияние. Светлое пятно все расширялось, он понял, что приближается город.

Внезапно стало светло вокруг, хотя деревьев, казалось, не становилось меньше, внизу показались открытые пространства, полные людей, серебристых лент с проносящимися автомобилями стало гораздо больше, ленты разветвлялись, часть из них опускалась к земле, и Джонс увидел как один из экипажей нырнул в открывшееся отверстие под землю. Свет лился откуда-то со всех сторон и сверху, и Джонс никак не мог обнаружить источника. Он повернулся к Шерри:

– Мы в городе?

– Да, это столица Вашингтонии, Рональда. В честь какого-то древнего земного президента.

– Но я не вижу здесь домов!

– Домов? Зачем? Все службы, развлечения, магазины под землей.

– А где же живут люди?

– Люди? В городе? Разве в городе живут люди? Это, может быть, когда-то, на Земле, в средние века жили, а сейчас никто не живет. Здесь работают, отдыхают... Сейчас мы поедем к нам на студию, обсудим кое-какие вопросы и будем решать, куда вас поселить.

Она быстро что-то набрала на пульте, машина сделала вираж на другую полосу и помчалась гораздо ниже по широкому проспекту посреди парка, среди каких-то светящихся фонтанов, движущихся объемных изображений и вспыхивающих рекламных слоганов.

Внезапно на пульте замигал красный сигнал, машина стала замедлять ход, пока совсем не остановилась.

– Ну вот... Все перекрыто до четвертого уровня полета. А здесь только второй. На студию не попадем.

– Что случилось?

– "Парад Гордости", будь он неладен... – она вдруг со страхом повернулась к Джонсу, – нет, я ничего против не имею! Вы не подумайте! Я много раз выступала против дискриминации, можете проверить!

– Какой еще парад? Какой гордости? Ничего не понимаю...

– Ну как же, у вас разве не проводятся? У вас женщины не понимают, что так вечно продолжаться не может?

– Какие женщины? Объясните!

– Это наши парни, нормалы... ну, парад гордости! Парни протестуют против дискриминации. Они хотят показать, что гордятся быть самцами... на мой взгляд это перебор. С неравенством надо бороться, но маскулизм, пренебрежение к природе и естественному предназначению пола – это тоже не дело. Да поглядите ж сами!

Джонс давно уж глядел. Ярко намазанные парни размахивали огромными надувными членами, некоторые надели коротенькие юбки до пупа, но сняли все, что было ниже. Многие несли резиновых женщин и под плакатом "Вот на что годятся самки" показывали на что, собственно, те годятся. Другие плакаты извещали, что "Мы вам не вибраторы!" , "Заведите себе отбойный молоток" или "Куда вам подать, сударыня? ". Вверх полетели надувные разноцветные шарики.

– Ну как насмотрелись? – услышал он насмешливый голос, – Я только что получила сообщение, наша команда собралась на вечеринку тут в одном местечке неподалеку, и ждут нас...

Она тронула пульт, и машина, сделав вираж, помчалась в сторону от "Парада Гордости", вскоре она нырнула под землю, и больше штурман ничего интересного не увидел.

На самом деле это был своеобразный клуб посвященных. За коктейлями сильные мира сего решали что и в каком свете подавать публике, причем вдалеке от посторонних глаз непримиримые конкуренты из враждующих каналов мирно договаривались друг с другом как поделить сферы влияния и как увлекательнее нападать друг на друга. Появление Джонса произвело фурор, дамы окружили его плотным кольцом, но Шерри крепко держала свою добычу, не позволяя конкуренткам вытянуть из него хоть какую-то информацию. Поняв, что придется сначала договариваться, они потихоньку вернулись за столики к своим атлетически сложенным манекенщикам, которые в этот момент уже потихоньку начали кокетничать с другими.

– Берите что-нибудь выпить-закусить, и к делу, – велела она Джонсу, подозвала официанта с подносом, на котором были стаканы с разноцветными напитками и закуски...

– Что за странный вкус у этого сока, – поморщился Джонс, – как будто он прокис и начал бродить.

– Это не сок, это коктейль, – улыбнулась журналистка, – алкоголь и прочие добавки.

– Что?! – вскричал Мухаммед, чуть не опрокинув стакан, – вы пьете алкоголь, и я тоже? Это же грех!

– Вот у нас первая тема и готова! – Шерри удовлетворенно застрочила на своей планшетке, – сидите, я сейчас попрошу для вас обычный сок.

Она отошла к стойке, а Джонс принялся рассматривать помещение. Свет лился откуда-то сверху, и, только присмотревшись, можно было догадаться, что это не вечернее небо. Внутри все тоже больше напоминало парк чем зал, причем расположение растений создавало такой эффект, что размеры зала определить было невозможно, все выглядело как опушка в лесу. Видимо, культ живой природы диктовал моду на Гее повсеместно.

– Вы свободны, молодой человек? – раздался над ухом мелодичный голос. Джонс от неожиданности даже вздрогнул и обернулся.

Рядом с ним стояла миловидная женщина лет тридцати:

– У, какой красавчик! Такого симпатичного юношу нельзя оставлять одного. Как ваша подруга на такое решилась?

– Подруга? Да нет, у нас просто деловые отношения...

– О! Значит вы свободны? – женщина быстро подсела к Джонсу, – меня зовут Лорри Браун.

Не успел штурман опомниться, как она взяла его за руку и, прижавшись, быстро зашептала на ухо: