Текст книги "Космическая одиссея 2201(СИ)"

Автор книги: Олег Гринфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Сначала пообедаем... У нас, кстати, все продукты с Земли, получите море удовольствия.

Обед и вправду поражал воображение. Великолепный хумус «Сабра», шварма, фалафель, суп «Осем», мороженое «Штраус», прожив столько на Земле, он и не знал о существовании этих компаний. Все отдавали должное еде, пока Мэри не вспомнила о деле.

– Ну дело-то собственно сидит рядом с вами. Познакомьтесь с Катей.

Женщина с неулыбчивым изнуренным лицом помахала им рукой. Только сейчас Джонс увидел, что рядом с ней сидел седоватый невысокий мужичок с раскосыми глазами.

– А это ее муж (девушки-солдатки прыснули со смеха), – Ронит строго посмотрела в их сторону, – на Земле этот так называется – муж. Василий. Они с "ничейной земли". Мы давно собирались туда снарядить экспедицию. Там начинается огромная территория, неподвластная "миротворцам". Нужно ее исследовать, попытаться войти с ними в контакт, а, может, и взять под контроль. Все ждали, кого нам Гея пришлет. И вот.

– Сюрприз, однако, – засмеялся Василий. Глаза его превратились в узкие щелки.

Капсула мягко отошла от станции и начала маневр вокруг Луны. Джонс уверенно управлял аппаратом. Всего несколько часов понадобилось ему чтобы разобраться с незнакомыми приборами. В целом же система была проще и яснее той, к которой он привык, а сам челнок куда быстрее и маневреннее. Бэла давала четкие и ясные указания:

– Как только увидишь Землю – берешь правый румб на 42 градуса.

– Есть, командир! – улыбался штурман, наконец-то оказавшийся в родной стихии.

– Так, превышаешь ускорение! Не увлекайся!

– Есть не увлекаться!

Он сбавил скорость, лунная поверхность мчалась ему навстречу, горизонт, ярко освещенный солнечными лучами, изгибался дугой, звезды ярко горели на черном небе.

Но вот за горизонтом появилось голубое свечение, оно все разгоралось, а затем показался край голубого шара. Земля! Плотно пристегнутые к креслам пассажиры вытянули шеи, разглядывая свою прародину. Мухаммед посматривал на них с гордостью: Земля производила впечатление.

– А что, похожа на Гею, – Майкл улыбался, – наша планета тоже ничего...

– Можно начинать ускорение, – раздался голос Бэлы, – Теперь слушай. Через пять минут мы отключим связь, чтобы исключить перехват. Следуй программе компьютера. Если не отклоняться от траектории, то станция кверхозадых будет все время с противоположной стороны, они висят над Европой, так что заметить не должны... Тут командир корабля хочет сказать несколько слов. Давай, Мэри.

– Штурман Джонс! После посадки корабль автоматически пошлет сигнал нам что все в порядке. Дальше раз в день по часам, установленным в планшетке, ты должен будешь с нами связываться. Ровно в 2! Планшетка работает через капсулу, оттуда сигнал отправится к нам. Все ясно?

– Есть, капитан!

– Джонс... Хамми, милый, пожалуйста, береги себя! И ты, Майк, и Джон... Василий, надеемся на тебя...

– Не волнуйся, капитан. Василий, однако, свое дело знает.

– Мы вас ждем, мы все...

Когда Земля выросла в полнеба, Джонс прекратил ускорение. Несколько часов челнок парил по инерции. В салоне наступила невесомость. Пассажиров удерживали только ремни, а все незакрепленные предметы свободно парили в салоне. Джонс с опаской посматривал на стаканчик с остатками недопитого кофе, который он оставил на пульте. Тот висел совсем близко к лицу. Но вот бортовой компьютер показал место приземления, Джонс откорректировал направление и начал торможение. Стаканчик тут же ударился в передний экран, расплескав остатки черной жижи, которая была немедленно автоматически смыта. Земля приближалась. Они опускались на огромный северный материк, густо поросший лесами. Он видел гигантские реки, пересекающие материк с севера на юг, огромные озера... На уроках географии про эти места он почти ничего не изучал, хотя помнил, что на политической карте они были окрашены в зеленый цвет. Значит, умиротворенные.

– Василий, мы правильно садимся? Как бы нас воины джихада не схватили...

– Тут, однако, нет воинов джихада... они далеко на запад убежали, давно...

– Как так?

– У нас мужики крепкие, дали им прикурить, только пятки сверкали...

– Как ты странно говоришь, что значит дали прикурить? Кальян подарили? А кто ж тогда здесь правит?

– Наши, сибиряки. Скоро познакомишься...

Джонс пошел на посадку. Место было указано довольно точно, но он никак не мог отыскать подходящую площадку для посадки. Повсюду стеной стоял строевой лес, перемежающийся болотами с буреломом и зеленой тиной. Наконец он заметил неплохую полянку и повел на нее капсулу. Она зависла над поляной, потом плавно опустилась почти без толчка. Джонс осмотрел свою команду и скомандовал на выход. Прозрачные колпаки сложились, все начали спрыгивать на землю. Поляна оказалась довольно обширной вырубкой. Высокая трава закрывала множество пней. Когда-то тут пилили деревья. Значит, и люди должны быть недалеко.

Василий издал пронзительный свист.

– Сейчас придут. Василия тут знают. Там деревня за лесом. Трындиновка называется.

Он снова свистнул.

Воздух был наполнен каким-то непонятным гулом. Сначала никто не понимал, откуда он идет, потом Джон вдруг хлопнул по щеке, с отвращением размазав кровь. Скоро уже все лупили себя по рукам, по лицу, по шее...

– Что это, – кричал Майк, рассматривая волдыри на руках...

– Гнус, однако...

Джонс спохватился:

– Майк и Джон, немедленно сделайте уколы сыворотки, вы же не с Земли, вас сейчас любая инфекция прибьет.

Те полезли в аптечки за инъекциями.

"Да и мне не вредно бы." Он, продолжая отбиваться от мерзких насекомых, сел на пень, стал рыться в рюкзаке.

Только он успел сделать укол, как что-то тихо просвистело, стянуло горло, в глазах потемнело, и Джонс потерял сознание.

Он лежал связанный, рядом валялись замотанные с ног до головы Каббот и Коннор. Василий держался за голову, видимо, его еще и стукнули.

– Что с тобой?

– Да я ж местный, от удавки увернулся, так меня по голове... не понимаю что такое, однако.

На поляну вышли два странных человека, одетые в какие-то грубые рубахи, подпоясанные веревками, бородатые, с нечесаными русыми шевелюрами.

Василий тут же прокричал им что-то на непонятном языке. Те с удивлением оглянулись. Подошли. Завязался разговор. Василий что-то спросил, те покачали головой, ответили.

– Это не Трындиновка... мы перепутали.

Он опять обратился к странным людям.

– Говорит, что тут крепость Зубодробня... первый раз слышу.

Люди кивнули на Джонса, опять спросили что-то, Василий ответил. Те переглянулись, один присвистнул, потом крикнул в кусты. Там послышался скрежет и стук, и на поляну выкатил странный экипаж. В передней части у него находился механизм, напоминающий огромную кастрюлю, какие-то шатуны и цилиндры, над кастрюлей поднималась труба, откуда шел сизый дымок. Задняя часть представляла собой большую ржавую железную кабину (похоже, что ее отрезали от какой-то более древней машины), из кабины высунулся человек, прокричал...

Один из людей повернулся к Василию, что-то ему сказал, затем они взяли за руки, за ноги Майка и затащили его в кабину, затем помогли забраться Джону.

– Cказали, отвезут нас к Пахану, – объяснил Василий.

– Кто это, "пахан"?

– Пахан – это власть. Пошли...

Внутри кабины оказался довольно обширный древний диван у задней стены, такие же диваны по бокам, а впереди целая поленница дров. Василий с Джонсом сели рядом с Майком и Джоном, а их сопровождающие – по бокам. Управляющий машиной потянул за какой-то рычаг, отчего ту окутало паром, открыл крышку "кастрюли" и бросил туда целое полено, потянул за веревку, машина издала резкий визг и довольно резво понеслась через бурелом.

X. Сибирь

– На, поешь! – Джон Каббот принес эмалированную кастрюльку с вареной картошкой. Джонс взял щербатую вилку и принялся ковыряться в кастрюльке.

– Пахан хотел поговорить с тобой...

Штурман скривился. Протер кастрюльку травой, промыл водой с песком.

Они вышли из избы, миновали коровник и силосную башню. Джон восторгался атрибутами настоящего натурального питания. И вообще был страшно доволен этим как бы путешествием во времени, возможностью изучать древние языки.

У гаража на хорошо утоптанной площадке несколько мужиков клепали огромное колесо паромобиля. Другие нагружали и без того гигантские поленницы дров. Никто не бездельничал. Рука у Пахана тяжелая, лучше не связываться.

У самой пахановой "светлицы" его гордость – оружейный склад. Неизвестно где он раздобыл всю эту рухлядь, но ловкие мужики сумели привести древнее оружие в порядок, и теперь на входе в оружейную красовались свежевыкрашенные пулеметы и гаубица двухвековой давности. Это повышало гордость и боевой дух.

Сам Пахан сидел, широко расставив ноги в кирзовых сапогах на скамейке перед своей, самой большой в деревне, избой, "светлицей". Молодая в красной рубахе женщина растапливала старым сапогом самовар, еще две возились у самогонного аппарата. Там уже нацедилось мутной жидкости с полбутыли.

Розовые щеки пахана раздались в улыбке, так что глазки стали совсем не видны.

– Добреньки пожальте! – он щелкнул пальцами, и одна из молодух налила в глиняные кружки самогона, – а ну тяпнем за здоровье...

Джонс заметил предупреждающий взгляд Каббота и взял кружку. Пахан опрокинул в пасть свою и уставился на гостей. Придется пить, вздохнул Мухаммед. Он поспешно проглотил бело-мутную жидкость, голова закружилась, в глазах поплыли круги. Кто-то сунул ему в руку что-то мокрое, это оказался соленый огурец, он откусил сразу половину. Полегчало!

– Ну ж... бухаете вы по-пральному, эти-та, грят, как огня нашей водяры боятся... Ну так колитесь, чьи ж вы? Чайку сейчас отопьем с медком, с пасеки моей. А вы пока говорите.

– Говорить? – Джонс составлял фразы, – я говорю, ты не веришь. Дощечку дай. Им сказать: не волнуйтесь.

– Дощечку ему мигучую, хитрюга... Ну а ты че соврешь? – он повернулся к Кабботу.

– Дядя Ваня...

Пахан стукнул кулаком по тяжелому деревянному столу, тот даже загудел:

– Я вам тут не дядя Ваня! Это для молодух моих я дядя Ваня, да и то по очереди! А тебе я Ваше Превосходительство, понял?

– Понял, Ваше Превосходительство! Мы правду говорим, мы со звезд прилетели, дружить...

Пахан отмахнулся от него...

– Зубы заговариваешь... Знаем мы откуда эти летающие катера бывают. Уже прилетал один прохвост, заливался, золотые горы обещал... А ночью подпоил всех чем-то, двадцать восемь молодух в свое корыто покидал и удрал... Поверили гаду... тоже горилку глотал, и сибиряк вроде... Николаев. Тьфу!

– Николаев?! Салим Николаев?

– Какой еще Салим? Серега его звали, свой вроде в доску парень... а такой гад оказался.

– Тут... глаз...? – показал Джонс.

– Точно! Под левым глазом будто ожог... Неужто знакомый?

– Убить!

– Да уж брататься не будем! Двадцать восемь телок увел... Мужики на него злые... Короче. Ни фига я вам не отдам. Вот Василий ваш вернется, и если пахан тамошний добро даст, да выкуп хороший – там посмотрим. А нет – нарубите мне в два раза больше дров, чем сожгут в дороге.

Василия не было уже 3 недели. Похоже, здорово попутал. Хорошо, один из мужиков вспомнил, что на восток в ста верстах есть паханство Трындино, там, значит, и деревня соответствующая должна быть. А по дороге паханства Задрыкино и Забылдыгино. Путь не близкий и опасный. Крепость Зубодробня стояла на самой границе с Мирным Миром. Западнее были Уральский Полумесяц, Волжское Шахство, Московская Ичкерия... В Зубодробное паханство редко кто забредал, разве что по ошибке... или за свежими девочками в гарем какого-нибудь хана. У всех своих забот невпроворот. Вот и зависла эта огромная территория, зажатая между загадочной империей азиатов сразу за великими сибирскими реками и задворками Мирного Мира...

Джонс посмеялся про себя. Самоуверенное чванство сибиряков его и веселило и умиляло одновременно. А все ж не дали себя закабалить.

– А что-то я давно не видел Майкла...

– Не поверишь, Хамми, но он тут отыскал пару толковых парней и учит их английскому. Местный язык ему не дается. Ловко устроился!

– А зачем им английский?

– Поверили, что что мы с неба, представь себе, и тоже хотят там побывать... Ребятки по сравнению с другими местными – просто находка, голова соображает. И понятно – видели они куда больше других, потому что разведчики, забирались чуть ли не до китайских земель. А у Майка идея – с китайцами сдружиться, узнать, как они с умиротворителями управились...

Они вышли к землянке, покрытой толстым слоем пушистой соломы. Во дворе, как водится, гудел самовар и булькал самогонный аппарат.

На скамейке около врытого в землю срубленного стола за глиняными чашками сидели Майкл и два косматых парня в длинных рубахах.

– Здоровеньки, – протянул им руку штурман. Те разом вскочили:

– Good morning, mister Jones!

Майкл с хитрым довольным видом потягивал чай с медом.

На столе лежала карта.

– Ну, Майк, уважаю... а это откуда?

– А это они накопали... в арсеналах. Ой, забыл представить. Это Димон, следопыт и диггер, правильно я тебя назвал? Какая-то древняя секта, тайное умение, передающееся от отца к сыну. Раскапывают древние забытые склады, тайники... Опасная работенка. Это его отец оружейный склад нашел.

– Взорвался. Бомбы нашел, но не разобрался... – добавил Димон.

– А это Славик... совсем молодой следопыт, из секты руферов, тоже семейное... Забираются в древние города, поднимаются на самые высокие развалины и башни и высматривают все, что происходит вокруг... Знаком с многими городами древности.. Говорит, что даже в Новосибирске бывал, на границе.

– Наверх не поднимался.

– Может, и поднимешься... Ладно, на сегодня все, гуляйте, пацаны...

Славик и Димон тут же вскочили, быстро пожали всем руки, отошли и зашептались на своем сибирском жаргоне: "да говорю тебе... дает... я сам сто раз к ней ходил...", "да что-то я очкую...", "да не боись...", "ну ты лошара...", "сам ты лошара..."

– Ты чего, правда к китайцам собрался? – Джонс с интересом присматривался к следопытам.

– Есть же там какой-то секрет?

– А что про них известно?

– В том-то и дело, что ничего не известно. Оттуда еще никто не возвращался.

– Пахан таких бесценных пацанов с тобой отпустит?

– Увидим...

– Знавал я одну китайскую женщину, – задумчиво протянул Джонс, – давно...

– Ну да? И что она тебе рассказала?

– Да про Китай-то и ничего... я особо и не интересовался тогда.

– Жалко...

– И не говори, – засмеялся Джонс, – часто вспоминаю в последние дни. Может за Славиком и Димоном податься?

Каббот, до того сидевший с безразличным видом, поднял палец:

– Это что там, слышите?

Со стороны восточных ворот раздавался шум, скрежет и вопли.

Он вскочил на стол, пригляделся.

– Василий, похоже, вернулся! Не один...

К воротам вразвалку уже шествовал в окружении свиты из придворных казаков сам Пахан. За ним вприпрыжку бежали две молодицы, с караваем на руках...

Три облепленных грязью и налипшей травой паромобиля как раз вкатывались через распахнутые ворота.

– Трави пары! – крикнули из головной машины... Вся процессия утонула в белом облаке, механизмы встали... Оттуда начали выпрыгивать подозрительного вида люди, кто в рубахах, кто в телогрейках... Они стаскивали с машин мешки и тюки... В сторонке стояли Василий и давешний зубодробинский мужик.

Пахан, подбоченившись, ждал.

Один из приезжих, совсем уж бандитского вида с кривым глазом и сломанным носом вышел вперед, поклонился, достав рукой до земли.

– Ему Превосходительству Пахану Зубодринскому Великому Его Превосходительство Пахан Трындинский челом бьет!

Зубодринский пахан мигнул своим молодухам, те тут же подбежали, держа серую булку на красном грязном полотенце...

Посланник важно отломил здоровенный ломоть, макнул в солонку, зачавкал...

Молодухи тут же поднесли две огромные чарки и по соленому огурцу. Оба от огурцов отмахнулись, а чарки выпили залпом. После чего заулыбались и ударили по рукам.

– Ну-ка, посмотрим с чем пожаловал...

– Смотри, вашество, все твое...

Пахан не стесняясь принялся рыться в мешках и баулах... То и дело раздавался его довольный рык, а то и возгласы удивления... Он выбрался из мешков, потирая руки.

– Ладушки... а что просит Великий Пахан Трындинский?

Посланник снова поклонился.

– Великий Пахан Трындинский предлагает союз дружинный да зовет к себе в гости!

– В гости, говоришь? А чем потчевать будет?

– Карп у нас хорош.

– Настоящая рыба? Приеду! Не сейчас... время урожайное, на кого я все тут оставлю?

– Тогда пошли своих людей для сближения и изучения... подарков не надо (увидев насупленного пахана)... и иноземцев пришли, очень наш Пахан желает с ними беседовать...

– Ну раз подарков не надо, то и ладушки... С делегацией завтра порешим, а пока что пусть механики машины смажут и почистят. Да и вам с дороги не мешало б добрым первачком обогреться, отоспаться. Прошу, гости дорогие...

– Ну тут и река... фу.

Джон брезгливо вытер руки. Они стояли на берегу Оби, катившей свои ядовитые желтые, иногда переливающиеся всеми цветами радугами воды...

– Так у нас все реки такие. Река – это дорога, мусоропровод, а самое главное – источник энергии. Все большие реки превратились в электростанции. Благодаря им, что-то еще движется и работает... Правда, паромобили – что-то новое. У нас таких нет.

– У вас и лесов нет, – отозвался Славик, – чем будете паромобили топить? А вот ты видел как там китайцы живут – огни повсюду, и дороги нормальные, и дома целые...

Славик мечтательно посмотрел в сторону Новосибирска на другом берегу...

– Нет, вы как хотите, я должен туда подняться, хоть на одну крышу... Какой город, а? Василий, давай сгоняем, ты же тут родился? Все тропки должен знать...

– Я вам сгоняю! – Джонс оторвался от бинокля, – что Пахан Криводановский говорил? Всех лазутчиков и послов на месте убивают, а трупы сплавляют на другой берег. Чтоб неповадно было...

Поежились...

– Да я, вообще-то, не тут родился, на Алтае, однако...

– Один пес...

– Вы лучше скажите, сибиряки, – Майкл затянулся самокруткой из самосадного табака, к которому он пристрастился в Трындиновке, – почему вашими великими реками китайцы владеют?

– Их много, – Василий пожал плечами, – Эй, дай мне тоже пыхнуть... Приходили, селились, все покупали... а потом сказали, что теперь это все больше не наше, однако.

Джонс уже и не знал, нужно ли вести переговоры с азиатами. Он догадывался, как они справились с Мирным Учением. Просто закрылись от всех. А Майкл говорил, что в Японии еще с давних времен чужие религии запрещены.

Пахан Трындиновский в экспедицию только с условием отпустил строгим: к китайцам ни ногой! Подсмотреть, пошпионить, но не рисковать...

А до того был долгий путь на паромобиле по лесным тропкам через два паханства (благо, паханы были свои, задобренные), с остановками на ночевку, заготовку дров для следующего перегона, поисками грибов или диких ягод. Зверей уж давно в лесах не водилось.

Была у Джонса надежда выпросить свою капсулу, но пахан категорически отказался. Полянка, где капсула села, к тому времени была окружена могучим забором и охранялась свирепым казаком с музейным страшным от своей непредсказуемости автоматом «Узи».

"Ну дощечку мигучую, а? Ваше Превосходительство? Я нашим скажу, чтоб не волновались!"

Только сообразив, что, если Джонса начнут тут искать, то и с крепостью может что-нибудь случиться неприятное, пахан задумался.

"Ладно, но только раз, а потом отдашь!"

"Отдам, отдам..."

Не успел он запустить планшетку, как оттуда посыпались сотни сообщений от Мэри: "Хамми, Хамми, где ты... отзовись... отвечай..."

Он запустил сигнал, и тут же услышал задыхающийся голос Мэри:

– Хамми?! Это ты? Почему ты молчал, все в порядке?!

– Мэри! Все в порядке! Просто у меня не было планшетки! – он глянул на пахана, который явно собирался подслушивать. Пахан плюнул, услышав заморскую речь, и демонстративно вышел из избы, – Как ты, Мэри?

– Слушай, Хамми, я засветилась. Я тебя всюду искала, кружила вокруг, вот и зацепили. Теперь они на хвосте, и я не могу вернуться на станцию...

– А что ты будешь делать?!

– Полечу на Землю.

– Куда?

– Есть только одно место, где они меня не достанут. Хамми, дорогой, мне надо отключиться, топливо кончается, а сигнал наш могут засечь. Пока, милый! Я буду на связи, выходи ...

– Я не смогу! – закричал Джонс, но понял, что Мэри уже недосягаема....

– Надо возвращаться, – Джонс опустил бинокль, – куда этот Димон запропастился? С утра ушел... Тут всюду патрули на реке, еще попадется...

– Димон не попадется, Димон в такие места залазил, где никто не бывал, – Славик спокойно тянул самокрутку, – слышь, начальник, дай первачка-то хлебнуть...

Штурман молча протянул ему фляжку и следил, чтоб тот не перепил лишнего.

– Все, пошли искать.

Они побрели по берегу, делая короткие перебежки на открытой местности. По реке на расстоянии видимости друг от друга курсировали паровые катера, обшаривая противоположный берег лучами прожектора. Иногда лучи скользили по развалинам западной части Новосибирска, где давно никто не жил. Черные зубья бетонных коробок на фоне темного неба в свете прожекторов производили жуткое впечатление. Где-то там бродит в поисках удачи Димон.

Слева послышался крик болотной птицы. Славик застыл:

– Тихо!

Крик повторился. Славик приставил руки ко рту и ответил совиным уханьем. Прислушался. Опять птица.

– Туда!

Они свернули в сторону развалин. Время от времени раздавался удаляющийся птичий крик. Славик отвечал. Они вышли к какой-то старой хорошо сохранившейся дороге, ведущей направо к взорванному в незапамятные времена мосту... Повернули в другую сторону.

Дорога вывела на какие-то грандиозные здания, потрескавшиеся, побитые пулями и снарядами. Все чаще попадались воронки, которые приходилось огибать...

– Что тут за бои были? – заинтересовался Майкл.

– Китайцы, – отозвался Василий, – они сюда тоже перебраться собирались, обстреливали, но потом передумали... Река еще лучшая граница, однако. Мосты взорвали да электричество отключили, – он махнул рукой в сторону огней электроцентрали на юге, – централь первым делом заняли... Ну народ-то сам разбежался потом... а может и вымер, без электричества-то...

Джон больше интересовался зданиями. Он водил фонариком по вывескам, читая... Потом вернулся, довольный:

– Университет! Тут был большой университетский городок! Вот это да... И те здания, похоже...

Тут из-за угла вынырнул Димон.

– Ну где вы там плететесь? Я такого нарыл, пошли! – он понесся вдоль широкого пустого проспекта, все поспешили за ним...

– Вот!

– Что это?

Они стояли перед круто спускающейся под землю трубой. Внутрь трубы уходила лестница.

– Хе... Не знаю. Там внизу подземный туннель и рельсы! Помнишь, Славик, рельсы? Только мы их снаружи видели. Раньше по ним такие длинные машины ездили с вагонами.

– Поезд. У нас в Америке и сейчас есть поезда, на электричестве... Но это не для всех, только для избранных. Я катался пару раз...

– Круто! А ты избранный, начальник?

– Собирался стать. Но передумал, – улыбнулся Джонс, – Ты лучше скажи, Димон, нам-то зачем эта труба?

– Как зачем?! Она же на тот берег ведет!

– А там нас будут ждать китайские друзья с ножами?

– Никого там нет, я уже туда сгонял, пока вы прохлаждались... Там в туннеле всякого оружия припрятано, будто к серьезной обороне готовились... А на рельсах вагончик стоит, на рычаг нажимаешь – он сам катится. Вот я и сгонял на ту сторону. Туннель, кстати, еще дальше идет. А я вылез в каком-то зале, там тоже труба... И конец трубы так хитро заделан – снаружи будто пол обычный, а изнутри – дверца... Я выглянул – там какие-то развалины, склад, вроде порта что-ли... Ну че, пойдем?

Джонс задумался, а Славик с Димоном затянули свою обычную бодягу:

"Чё-то я очкую, Димон", "Да не бо-о-о-йся, я там уже был!" "Сачкую я, и пахан не велел..." "Да пахан ничё не рубит"...

– Ладно, – решил наконец Джонс, – мы пойдем, – Димон тут же вскочил, – Сиди, мы пойдем, но завтра...

– Начальник, почему завтра? – Димон разочарованно всплеснул руками.

– Осторожность не помешает. Мало ли. Подгоним сюда машину, запасем дров, смажем, приготовим еды и питья на всякий случай... Вдруг удирать придется? Кстати, из туннеля оружия неплохо бы притащить, порадовать паханов наших. Так что утром, Димон, займешься. Василий, тебе придется остаться. Будешь держать машину все время на парах. Так чтоб можно было с ходу рвануть.

Выходим вечером, на заходе солнца...

Димон осветил фонариком дно тоннеля, рельсы, вагонетку. На редкость яркий фонарик Димон добыл в тайнике в одном из вагонов метро. Кроме фонариков там были коробки батарей, автоматы, патроны, какие-то приборы («Потом разберемся», – пробурчал Димон, сгибаясь под тяжестью тяжелого ящика), карты, ломающиеся в сухом воздухе тоннеля. Часть добычи была сложена в машину, часть пришлось припрятать в одном из пустующих домов. После некоторых раздумий очкарика Майкла тоже было решено оставить в помощь Василию. Остальные, положив в карманы по маленькому пистолету, отправились в туннель.

– И как она поедет? – поинтересовался Джонс, когда они вчетвером уселись в вагонетку.

– Очень просто, начальник, – весело отозвался Димон, – видишь этот рычаг? Я на него нажимаю....

Вагонетка тронулась с места и начала набирать скорость.

– Теперь ты нажми с твоей стороны... а теперь я... Смазанная накануне предусмотрительным Димоном тележка катилась почти без шума, лишь постукивая на стыках рельс... Димон уменьшил яркость фонаря, экономя батарею...

– Джон, а ты знаешь и китайский?

– Самую малость... Вводный курс, простейшие фразы... Надеюсь, еше помню... Вот с чтением труднее. Письменность у них сложная. Я изучил только элементарные смысловые знаки... Думал, кому это все надо? Мертвые языки далекого прошлого... Надо же! Ладно, я посижу немного, повспоминаю, вы мне не мешайте...

Он закрыл глаза.

Некоторое время был слышен только стук колес да пыхтение нажимающих на рычаги Хамми и Димона...

– Скоро там? – Славику первому наскучило.

– Еще минут пятнадцать, как мне кажется... а может, меньше.

Вдруг колеса застучали гулко, эхо отразилось от стен и потолка.

Димон бросил рычаг и включил фонарик. Лучик забегал по мраморным стенам, высоким сводам, колоннам...

– Вот это клево! – Славик аж подпрыгнул, – тут чё, был какой-то подземный дворец?

– Чудак, обыкновенная станция, люди тут каждый день толпами в поезда садились...

– Зачем, – не понял Славик, – куда они все ехали?

– Пес их знает... может, путешествовать...

– Да на работу, – ответил Джон, – каждый ехал на свою работу, часто в другой конец города. И не только на метро. На машинах ездили, автобусе – это вроде такой огромной машины для кучи народа сразу...

– Ничё не понял... – Димон почесал лоб, – работа же вот она, рядом с домом. Корову там подоил, хлеб испек... Ну на поле надо сходить, или там за дровами, но тоже недалеко. А куда они все на поезде ехали? Поле что ли пахать или за дровами? На поезде? Или они чужое поле ехали пахать? А те – наоборот – сюда приезжали дров порубить?

– Это ты точно заметил, Димон, – Джон засмеялся, – так индустриальный мир и устроен. Один едет за тридевять земель подписывать какие-то бумажки, а другой приезжает сюда делать то же самое, но уже оттуда. А третий и подавно – получит от работы шикарный автомобиль – чтоб из пригородной виллы добираться, секретаршу, новейшие компьютеры, – и вообще ничего не делает, и хорошо, что не делает, еще хуже было бы... А четвертый на самолете прилетает проверять, хорошо ли тот ничего не делает...

– Нафиг, нафиг... Лучше как сейчас. Эт психушка, а не жизнь... – Димон ворча перекинул на платформу рюкзак и куртку... – Так, я сейчас телегу-то поставлю у самого края платформы, где пониже. И запоминайте дорогу, может, спешить надо будет...

– Я первый выхожу, – шепотом сказал Димон, отпирая щеколду очевидно приделанной позже железной двери, – осмотрюсь – вас позову.

Некоторое время не было слышно ни звука, потом дверь отворилась, впустив лучик вечернего света, и Димон поманил их пальцем. Они вышли на какую-то веранду без крыши. Димон закрыл дверь, снаружи покрытую такой же краской как и стены, отчего она стала совсем незаметной, привалил каким-то мусором... Они осторожно выглянули... Вокруг были склады, пакгаузы... Внизу у реки стояла баржа, горел какой-то огонек... Совсем рядом стоял четырехэтажный неосвещенный дом, явно не жилой. На доме висела большая красная вывеска с иероглифами.

– Что там написано? – прошептал Джонс.

Каббот долго всматривался.

– Точно не скажу, кого-то хвалят, кого-то великого... Реклама, наверно.

Славик оживился:

– Начальник, дай подняться, одна нога там – другая здесь!

– Попадешься...

– Да не попадусь, я сто раз поднимался, ни разу не попался...

– Только осторожно!

Славик надел куртку, в карманы разложил бинокль, карту и карандаш и как змея бесшумно рванул к подъезду дома... Дверь тихо приоткрылась...

В полной тишине они просидели полчаса... Начинался дождик.

– Начальник... – раздалось над самым ухом Джонса.

Ухмыляющийся Славик влез в укрытие, увернувшись от тяжелой руки штурмана...

– Ну вот... тут одни склады и... непонятно что... А вон там – жизнь. Улица вся светится, огни, народ, машины... Пошли туда.

– Да нас же сразу увидят!

– Нет... Дождь как раз, оденем куртки и капюшоны. Закоулочками...

Чем ближе они подходили к свету, тем больше людей попадалось навстречу. Они тоже сгибались, кутаясь в куртки с капюшонами, смотря в землю. Так что можно было предположить, что встречными никто не интересовался. Впрочем, впоследствии выяснилось, что, хоть жители Новосибирска и не поднимали головы, смотрели по сторонам зорко...

Они вышли на проспект. Конечно, по сравнению с Геей это была скорее скудно освещенная улица. Но все же горели пусть редкие фонари, витрины магазинов, рекламные панно с изображением девиц в нижнем белье, но при погонах и красных военных фуражках.

Внимание всех привлекла красивая пагода, окрашенная золотом с красными фонариками..

– Что это?

Джонс задумался:

– Во-первых, тут что-то с едой...

Димон хмыкнул:

– Я и по запаху чую, что еда... эх, пожрать бы, хорошо пахнет... Смотри, Славик, вот это тачка! Пошли поглядим!

Они вместе подошли к роскошному паромобилю, только подкатившему к обочине заведения... Владелец машины, кругломордый совсем молоденький китаец, в новом мундире с многочисленными пряжками и подвесками, вывалился из кабины навстречу почтительно склонившемуся хозяину. Кинул ему не глядя плащ и засеменил ко входу.

– Вот это тачка... век воли не видать! Мне б такую тачку – все телки мои!

Машина и вправду была хороша. Сверкающий сталью новый котел, большие прорезиненные колеса (невиданная вещь!) и новый, из свежего лакированного дерева закрытый кузов на рессорах с позолоченной дверью...