Текст книги "Новые крестоносцы. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Олег Шабловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

   Вскоре на крыльце появился Франц – помощник мануфактурщика, его правая рука. Степенно с достоинством поклонившись, он сделал широкий приглашающий жест.

   – Прошу Ваши милости – приветливо улыбнулся здоровяк – окажите честь. Желаете осмотреть диковинку? Хозяин уехал в город на праздник. Если бы он знал, что вы приедете... .

   "Диковинка" встретила наших героев пыхтеньем мехов и гулкими ударами большого механического молота, приводимого в действие силой пара. Пар этот из большого, бронзового, стоящего над огнем котла с водой через клапан поступал в поршневую камеру, с силой выталкивая бронзовый же цилиндр, в свою очередь, через систему цепей и рычагов поднимающий вверх тяжелую чугунную чушку, которая затем, под тяжестью собственного веса с грохотом, обрушивалась на наковальню.

   Да, да, не удивляйтесь уважамый читатель, именно здесь была впервые собран и испытан паровой молот, в равной степени навевающий поистине мистический ужас как на туземных посетителей предприятия, так и на уроженцев Старого Света. Надо сказать, что в процессе производства деталей для первого в мире промышленного парового двигателя были задействованы все металлургические предприятия Новороссии. Тонкую механику клапанов сконструировали в мастерской новгородского оружейника. Бронзовый цилиндр и систему приводов отливал итальянец Джованни, владелец большой литейной мануфактуры в Еремеевке, среди русскоязычной части поселенцев именуемый Ванькой Фрязином. Но главным творцом этой чудо-машины был сам великий Коперник. Хотя надо было сильно постараться, чтобы разглядеть, что-то великое в чумазом человеке с растрепанной шевелюрой, перепачканной копотью и маслом одежде. На подьехавшую кавалькаду он не обратил никакого внимания, продолжая суетиться вокруг своего грохочущего и пышущего дымом и паром детища.

   Из тени огромного котла вынырнула массивная фигура Корнева. Увидев друзей, он приветственно помахал рукой и направился навстречу, старательно оттирая ладони куском ветоши.

   – Здорово дружище! – презрев придворные церемонии, соскочивший с седла Ляшков, обнял старого приятеля.

   – Здорово! – Сергей по-медвежьи облапил "начальство", чмокнул в щеку подбежавшую именинницу – привет Танюш! Поздравляю с днюхой!

   – Давно приехал?

   – Еще вчера. Кстати Тань у меня подарочек для тебя имеется – Корнев, загадочно ухмыльнулся, отвязал от пояса небольшой, но весьма увесистый замшевый мешочек и положил его в ладошку женщины – я думаю, супругу твоему тоже понравится.

   – Что здесь?

   – Подожди минутку – Сергей мягко остановил руку княгини начавшей нетерпеливо дергать завязки кисета и повернулся к сопровождающему мастеровому, стоящему неподалеку и невозмутимо наблюдающему за встречей друзей – Франц, распорядись, чтобы лошадь мою привели.

   – Сейчас сделаю ваша милость – понятливо кивнул кузнец и направился выполнять распоряжение.

   – Вот теперь развязывай – милостиво разрешил Корнев, дождавшись, когда он удалится на почтительное расстояние.

   – Ого! – присвистнул Ляшков, увидев на ладони жены, тускло поблескивающие, крупинки желтого металла – неужели...?

   – Оно самое – физиономия приятеля расплылась в довольной улыбке.

   – Где взял?

   – Представь здесь не далеко. На территории тускарорр, остановились на ночлег на берегу небольшой речушки. Пошел котелок помыть, смотрю, что-то блестит на дне. Оказался самородок, ага вот этот самый – Сергей ткнул пальцем кусочек золота размером примерно с половинку спичечного коробка – ну я на четыре дня там и завис, вот намыл примерно с полкило.

   – Много его там?

   – Понятия не имею, не специалист. Хотя думаю вряд-ли, иначе мы бы слышали, что-нибудь об этом раньше, ну там как про Аляску или Калифорнию. Я вот, что думаю, кроме нас с вами про это знает только проводник-ленап, а ему на золото вообще плевать. Пока никому особо распространяться не будем, а на будущиую весну соберу надежных ребят с десяток-полтора, выдвинусь туда, выкуплю у местных участок и прииск построю, много-немного, но сколько-нибудь да намоем, лишним не будет. Как считаешь? А вы с Емелиной пока монетный двор организуете при казначействе, свою валюту чеканить начнем, а?

   – Договорились – кивнул Егор – кстати, насчет монетного двора, не один ты такой умный. Уже давно строим, к весне закончен будет. Мне Ленка еще с прошлого лета все уши прожужжала, что, мол, надо на свою валюту переходить. В казне денег поднакопилось, так сам понимаешь, там каких только монет нет: немецкие, английские, итальянские, испанские, русские, даже персидские и арабские, их в прошлом году Костик из Казани привез. Короче говоря, очень большие сложности в подсчетах возникают. Вот и надумали переплавить весь этот разнобой и чеканить свою монету. Пока думаем как-бы не прогадать с весом и номиналом, чтобы слишком дорогой не была и слишком дешевой тоже. Так, что твоянаходка как раз "в тему" будет.

   – Мальчики, может, хватит о делах – возмутилась Татьяна – нас, между прочим, на празднике ждут! Забыли?

   – Да и то, правда – спохватился Ляшков – извини дорогая. Сейчас поедем. Кстати Серый, где твоя "половина"?

   – Дома оставил – буркнул Корнев – малой, что-то приболел, она не хочет на нянькином попеченье оставлять, а тащить с собой... . Ну сами понимаете.

   – Ладно, не заморачивайся, обратно будем ехать, навестим. Заодно Егорушку посмотрю – успокоила Таня – поехали уже.

   – Все, давайте, по коням – легко запрыгув в седло, распорядился Ляшков, и обернувшись к начальнику охраны добавил – Валдис, отправь одного из парней за синьором Коперником, пусть хоть силком его от машины оттаскивает, хоть уговорами но, чтобы на празднике был обязательно, дело у меня к нему будет. Скажи, ждать не станем, пусть догоняют.

   Лошади с места рванули в галоп, разбрасывая из-под копыт комки грязи, следом загрохотал возок княгини. Небольшая кавалькада продолжила путь. Унылая, расквашенная от промозглого осеннего дождя дорога лежала между еще покрытыми жухлой зеленью холмами, и болотами, желтеющими и краснеющими остатками листвы рощами. Минут через тридцать вдоль обочины стали мелькать серые, словно нахохлившиеся от непогоды, окруженные убранными, черными пашнями и огородами, дома и сараи.

   Впереди уже показался городской вал, широко распахнутые городские ворота, охраняемые кутающимися в плащи, вытянувшихся и отдавших честь при виде начальства солдатами, и вот уже копыта лошадей звонко цокают по мощенной каменем улице новросской столицы. В городе много деревянных построек, крыши крыты дранкой, но есть и кирпичные, под красной черепицей. Стройматериалы на больших лодках везут с правого берега Благодатной, там склады и причалы Фрола Кирпичникова. А чуть дальше от берега находится и принадлежащее ему предприятие. Робкого и забитого серва теперь и не узнать. Раздобрел, отпустил окладистую, лопатообразную бороду. Начинал он с небольшой мастерской и глиняного раскопа, работали вдвоем с сыном, формируя и обжигая киприч и черепицу. Теперь уже сам рук не марает, мастерская выросла в целый завод, со своей слободкой, в которой живут наемные работники. Строящийся, богатеющий, торговый город, словно большая губка впитывает в себя все, что они производят, щедро расплачиваясь звонкой монетой.

   Дома строят разные, в зависимости от уровня благосостояния владельца: обычные избы-пятистенки, терема в два три поверха, кирпичные, как правило, в два этажа. Форт Росс – город ремесленников, моряков, военных и торговцев, множество мастерских и лавочек располагаются в пристройках и на первых этажах зданий. Вобщем столица княжества имеет сходство одновременно и с русским селением, и с европейским. Вот только нет здесь характерных для русских городов высоких заборов отгораживающих одну усадьбу от другой, нет и европейской тесноты, вони и скученности, улицы прямые, широкие. Население растет не быстро, большинство приезжих сразу расселяются на новых землях.

   Недолгое путешествие великокняжеской четы подходило к концу, вот уже и центральная площадь с собравшейся, несмотря на слякотную погоду внушительной толпой встречающих. У высоких двустворчатых дверей городской ратуши кавалькада остановилась и под радостный ор толпы, торжественный вой труб и треск барабанов, почетные гости вступили в богато разнаряженный зал. Праздник начался.

   Глава 20 Путь к Великой реке.

   Никогда еще здешние места не видели такого скопления народа. Что здесь было раньше? Дикая безлюдная пустошь и первозданная природная тишина, нарушаемая лишь пением птиц, журчанием рек и ручьев, шорохом опадающей листвы и пробегающего зверя. Лишь изредка появлялись на здешних тропах следы индейца-охотника. Но вот пришли белые и в обход водопадов был проложен волок, затем вырос небольшой форт, предназначенный для его защиты. Обитало здесь изначально едва-ли три дестяка поселенцев. Но поздней весной 1509 года все изменилось. Построенный новороссами Ниагарский волок, на всем своем протяжении от устья реки Ниагары, до стоящего на берегу озера Эри уже упомянутого нами форта, с высоты птичьего полета напоминал ведущую к муравейнику оживленную тропу. Сотни человек, десятка полтора лошадей и мулов одновременно двигались по бревенчатому настилу волока, тащили струги, несли на своих плечах и спинах: оружие, бочки, корзины и тюки с припасами. Еще бы, ведь это был последний, решительный рывок новроссов к Миссисипи, этой естественной дороге соединяющей здешние лесные дебри с побережьем теплого Мексиканского залива. Надо ли объяснять читателю, какие огромные перспективы открывались перед княжеством в случае успеха.

   На кону стоял слишком большой куш, а значит и ставки были сделаны не малые. Мобилизовав, мягко говоря, невеликие возможности княжества, Ляшков выделил для этой экспедиции невиданные по здешним меркам ресурсы. Полторы сотни белых поселенцев сопровождались в этом походе полной ротой гвардейцев и почти тремя сотнями индейцев, набранных во всех племенах, проживающих на подвластных "Великому Белому Вождю" территориях. Воины эти – представители махгикан, ленапов, мохоков, онейдов, абенаков и прочих народов, обитавших на восточном берегу континента, были завербованы на службу, переведенны в разряд "служилых" и вместе с семьями отправлены на новое место жительства. Для переноски грузов и помощи в перетаскивании двадцати стругов, двадцати пушек, множества больших и малых каноэ и огромного количества припасов в племенах венро и эри была нанята еще полусотня носильщиков. Надо ли говорить, возглавляющий поход Леха Емелин потратил неимоверное количество сил и нервов только на то чтобы вся эта орда от атлантического побережья добралась до озера Онтарио и пройдя вдоль его южного побережья достигла Ниагары.

   Еще несколько часов трудного пути и суденышки закачались на волнах озера Эри, в виду расположившегося на скалистом мысу небольшого острога. О том, чтобы разместить такое количество людей в нескольких домишках окруженных заостренными бревнами частокола не могло быть и речи, а потому Алексей распорядился разбивать лагерь прямо на берегу и отдыхать. Сам же он, отправился навстречу синьору Ди Вартема, спускающемуся по крутой тропинке, ведущей от укрепления к озеру.

   Безвылазное пребывание в течение почти трех лет в здешних диких местах наложило свой отпечаток на внешний облик уроженца утонченной Венеции. Издали его вполне можно было принять за одного из туземцев, ибо одет наш итальянец был в длинную кожанную рубаху и кожанные же штаны, и мокасины. Порядком отросшие, черные как смоль волосы перетягивала украшенная узорной вышивкой тесьма. Лишь коротко обрезанная курчавая бородка и резко контрастирующая со всем остальным нарядом длинная шпага, висящая на перевязи, выдавали в нем человека прибывшего сюда из Старого Света.

   – Рад приветствовать вас в наших краях синьор Алесио – весело приветствовал он слегка опешившего от его внешнего вида Емелина – надеюсь, дорога вас не сильно утомила? Позвольте предложить вам свое гостеприимство.

   Порядком уставший после долгого пути Алексей воспользовался этим приглашением однако лишь после того как находящиеся под его началом люди расположились на отдых, а вокруг походного бивуака было расположено необходимое количество постов. Жилище Ди Вартема представляло собой небольшой, срубленный из кругляка домишко, с крытой дранкой кровлей в самом центре острога. Помимо самого синьора Лодовико в нем проживали две молодые индианки. За время своего нахождения на Великих озерах пылкий южанин обзавелся семьей, взяв в жены сразу двух местных красавиц, породнившись, таким образом, с главами родов, племен эри и венро. Подобная выходка, конечно, шла в разрез со всеми канонами католического вероисповедания, но зато, вполне соответствовала авантюрному складу характера венецианца, который находясь в любой стране, всегда стремился перенять туземные обычаи и нравы, что помогало ему наладить отношения с местным населением.

   Пока женщины готовили угощение для почетного гостя, мужчины занялись обсуждением более серьезных вопросов.

   – Синьор Алесио, боюсь, я должен вас огорчить – Ди Вартема разложил на столе большой лист бумаги – прошлым летом я прошел вдоль всего южного побережья этого озера, достиг залива Белой Рыбы. Для того, чтобы оттуда выйти к озеру Венадат необходимо строить очень протяженный волок. Но даже если и эту задачу мы решим, увы, это лишь четвертая часть пути и тех трудностей, которые нас ожидают. Похоже, мы переоценили свои силы. О том, чтобы до зимы выйти к большой реке, нечего и думать. Нам не хватит ни людей, ни припасов, даже с учетом тех, что мне удалось накопить и тех, которые вы привезли с собой.

   – Что же вы предлагаете? – Емелин озадаченно почесал затылок – мы не можем просто взять и бросить всю эту затею.

   – Не падайте духом синьор – улыбнулся итальянец – ваш покорный слуга не зря скитался до самых холодов по лесным дебрям. Вот смотрите...

   Через два дня после этого разговора, пестрый и разноголосый табор, украшавший собой окрестности форта Эри, словно по мановению волшебной палочки снялся с места, загрузился на ждавшие своего часа струги и каноэ отбыл восвояси. На обласканный ленивой озерной волной каменистый пляж вновь снизошла благодатная, первобытная тишина. О царившем здесь былом многолюдье надпоминали лишь черные проплешины кострищ и основательно ободранный и прореженный подлесок.

   Вдоль южного берега озера еще четыре дня шли на веслах, только для ночлега высаживаясь на твердую землю. Ди Вартема не только подкинул идею нового, более простого и короткого маршрута, но и отправился вместе с экспедицией, прихватив с собой все свое семейство. Главным проводником выступала Падающий Листок – одна из жен неугомонного итальянца. Пристроившись вместе с грудной дочерью на носу головного струга, индианка, казалось, с полным безразличием взирала на проплывающие за бортом пейзажи, но, тем не менее, ее резкие, гортанные окрики не раз, весьма своевременно предупреждали кормщика о грозящих суденышку опасностях.

   Наконец к исходу четвертого дня экспедиция достигла небольшой бухты. Здесь в озеро вальяжно-неторопливо вливала свои воды довольно тихая, лесная река. По ширине далеко не Миссисипи конечно, но глубина ее была вполне приличная, а пологие, поросшие лесом берега достаточно широко разнесены для того, чтобы тяжелогруженные струги могли беспрепятственно войти в реку и подняться вверх по течению.

   По словам синьора Лодовико река эта и окрестлежащие земли принадлежали людям племени майами. Какое отношение здешние аборигены имели к городу Майами, штата Флорида, в оставленном им, современном нам мире, Емелин не имел ни малейшего представления, да и честно говоря, не имел особого желания узнавать. Эта бухта и эта река были ему нужны. И Алексей решил для себя однозначно и бесповоротно, хотят или не хотят этого местные обитатели, добрым миром или безжалостной войной, но здесь встанет крепость. И в ее названии он, отбросив всякую скромность, решил увековичить свое собственное имя.

   Строительство Алексеевского острога началось уже на следующий день. Пока нахальные пришельцы валили и стаскивали к побережью пригодные для сооружения частокола бревна, хозяева здешних мест особой активности не проявляли. Хотя следы их соглядатаев, дозоры новроссов неоднократно замечали вокруг своего лагеря. Высланные к близлежащим деревням майами разведывательные отряды в свою очередь докладывали о некотором беспокойстве и оживлении среди их обитателей, но не более того. Похоже, туземцы просто пока не решили, как им следует поступить с вторгшимися в их охотничьи угодья весьма многочисленными и хорошо вооруженными пришельцами. Однако многочисленные сигнальные дымы и тревожный грохот барабанов красноречиво извещали о том, что местные оповещают соседей о вторжении и собирают силы.

   У Емелина был выбор. В первом случае он не обостряя ситуации, продолжал неторопливо укрепляться на захваченной территории и ожидать, когда аборигены первыми предпримут какие-либо действия. Другой вариант, не теряя времени, можно было форсировать события, взять солдат и пройти по деревням туземцев, продемонстрировав силу и поставив индейцев перед фактом, что отныне их земля входит в состав Новороссии, а они сами являются поддаными Великого Белого Вождя, хотят они этого или нет. Тем самым он расчитывал в зародыше пресечь любые поползновения к окзанию организованного сопротивления. В других обстоятельствах наш герой в силу своего осторожного характера скорее предпочел бы, что назывется "играть, от обороны". Но времени на это у него попросту не оставалось. Надо было идти дальше, а оставлять маленькую крепость с немногочисленным гарнизоном и стратегически важные коммуникации на растерзание вероятному противнику категорически не хотелось.

   Приняв такое решение, Алексей, взяв с собой взвод стрелков, два полевых орудия и отряд из семидесяти "княжеских", служилых индейцев отправился покорять край, лежащий между юго-западным берегом озера Эри и восточным, озера Мичиган. На всю эту операцию, он выделил для себя один месяц, за это время остающийся в устье Майями, Ди Вартема должен был отстроить крепость, а затем, оставив в ней четыре десятка поселенцев, белых и индейцев, а также два десятка солдат с тремя пушками, двинуться дальше.

   Первой на очереди в захватнических планах Емелина была туземная деревня, располагавшаяся выше по реке. Экспедиционный отряд новороссов вышел к ней через три дня после начала кампании. Большое селение выглядело заброшеным, видно было, что его обитатели спешно покинули свои вигвамы, бросив на произвол судьбы, распаханные и засеянные поля.

   Алексей отдал приказ разбить лагерь, строго – настрого запретив своим людям входить в покинутую жителями деревню, и уж тем более упаси Господи разорять ее или притрагиваться к брошенному имуществу. Посланные на прочесывание окрестностей отряды разведчиков вскоре вернулись с "уловом". Взятые в качестве "языков" двое молодых парней рассказали, что селение называется Атхакангона, и все ее обитатели действительно бежали при появлении чужаков.

   Из двух известных ему методик воспитания, наш герой для начала, выбрал "пряник". А посему пленники были накормлены, напоены, одарены какой-то мелочевкой и отпущены к своим с наказом, пригласить на переговоры старейшин и вождей. В этом случае гарантировались полная неприкосновенность как самих переговорщиков, а также их жилищ и пашен. "Кнутом", послужило свирепое обещание, что в случае отказа от диалога он, сожжет и разорит здесь все, самих же аборигенов найдет и жестоко покарает. А еще призовет злых духов и повелит им навеки поселиться в этом месте и всячески преследовать тех, кому повезет остаться в живых.

   Неизвестно какая из двух вышеупомянутых методик принесла свои плоды, но наследующее утро лагерь новроссов посетила весьма представительная делегация. Пришедшие на переговоры жители Атхакагоны на пороге своих собственных жилищ, узрели почти эпическую картину.

   Ровные ряды гвардейцев выглядели чем-то грозно-монолитным, несокрушимым в своих, одинаковых, зеленых, суконных мундирах. Солнечные лучи весело играли на металле кирас, шлемов, и штыков "титовок". Ярким жаром горели надраенные почти до зеркального состояния бронзовые пушечные стволы. Изобразили некоторое подобие строя и "служилые" индейцы. Эти были наряжены в свои лучшие, парадные одеяния и увешанны с ног до головы невиданным в здешних краях железным оружием, дабы всем своим видом подчеркнуть насколько богато живут подданые "Великого Белого Вождя".

   Емелин, выглядевший весьма воинственно в блестящей кольчуге и легкой, пехотной каске, с висящим на богато расшитой перевязи гросс-мессером и торчащими за поясом пистолетами, встречал делегацию майями, горделиво взирая на них сверху вниз. В своей обычной жизни рослый белый мул по кличке Прошка, к слову сказать, весьма ленивая и своенравная скотина, вместе со своим собратом таскал на себе артиллерийскую упряжку с полевым орудием, ныне же ему предстояла огромная честь, сыграть роль коня "великого завоевателя".

   Алексей окинул "орлинным взором" изрядно оробевших аборигенов, под торжественный рокот ротного барабана, величавым жестом извлек лист бумаги и начал торжественно, с подвыванием читать. Документ гласил о том, что отныне деревня Атхакангона, вместе со всем ее населением, полями, огородами, охотничьими и рыболовными угодьями, находится под опекой и защитой Великого Княжества Новросского, поскольку является его неотьемлемой частью. Число, подпись, печать. Текст был составлен заранее и отпечатан на русском, испанском, французском и английском языках, от руки вписывалось лишь название населенного пункта и дата. Надо сказать, что подобными листами специально на случай появления на континенте европейцев, были снабжены все входящие в состав княжества туземные поселения. С некоторых пор запас таких документов, естественно незаполненых, имелся у каждого руководителя любой отправлявшейся вглубь континента или вдоль морского побережья, экспедиции.

   Естественно, оторопело внимающие грозным завываниям нашего героя вожди и старейшины ни одним из вышеперечисленных языков не владели, а посему были твердо уверенны, что страшное четвероногое существо с двумя головами, жутко камлая, накладывает на их деревню страшное заклятие. Может быть, даже вызывает тех самых, обещаных ранее, злых духов. Ситуацию немного прояснил перевод текста, оглашенный индейцем – толмачем, который разъяснил, что жители Атхакангоны могут смело возвращаться в свои дома и жить прежней, спкойной жизнью под надежной охраной воинов белого вождя.

   Наконец, вручив самому старшему из туземцев вышеупомянутую грамоту и медную бляху с выбитым на ней кленовым листом и назначив его, таким образом, старостой деревни, Емелин счел торжественную часть законченой и перешол к более приятной. Парламентерам были вручены небольшие подарки в виде котлов, ножей, топоров и стеклянных бус и прочей подобной мелочевки, после чего состоялся торжественный обед, плавно претекающий в ужин, в честь новообретенных подданых княжества.

   Наутро отряд покинул покоренную деревню и отправился дальше.

   Не будем утомлять читателей подробностями, скажем только, что в течение последующих трех недель также бескровно, по столь же простому сценарию были покорены селения: Килатика, Менгоконкиа, Пепикоки, и Виа и в каждом из них численность отряда пополнялась несколькими молодыми воинами майями, прихваченными с собой в качестве проводников и заложников. Жители этих селений либо разбегались перед появлением новороссов и потом старательно отлавливались по кустам, либо сами выходили навстречу незванным гостям, всячески демонстрируя мирные намерения и дружелюбие.

   Лишь с деревней Пъянкиши стоящей на реке Каламазу, прозошла заминка. Ее обитатели подзуживаемые местным шаманом, обещавшим наслать на находчиков всевозможные беды и несчастья и тем самым защитить своих соплеменников, заперлись за высокой оградой, и сбегать, равно, как и открывать ворота, понадеявшись на сверхестественные способности своего лидера, не собирались. Пришлось "вежливо постучаться". После того как несколько чугунных шаров выброшеных "огненными трубами" пришельцев напрочь разнесли не отличавшийся особой прочностью частокол, аборигены сочли благоразумным капитулировать. К счастью обошлось без жертв среди защитников. Несколько контуженых и легкораненых разлетевшимися щепками, десяток ставших заиками и две беременные индианки, ставшие роженицами несколько раньше положенного срока, явно не в счет. Единственным, кто сопротивлялся до последнего, оказался уже упомянутый нами шаман -энтузиаст.

   Когда торжествующие победители вступили в завоеванное поселение, разукрашенный, утыканный перьями, и рогами голый мужик все еще продолжал неистово завывать и скакать перед тотемным столбом. Находясь в глубочайшем трансе, он ничего не видел и не слышал вокруг себя, даже грохот орудий и треск ломающихся бревен прошел мимо его внимания. Глаза бедолаги закатились, изо рта обильно шла пена, но безумный танец, сопровождаемый треском погремушек, продолжался.

   – Бедняга – посочувствовал с любопытством взирающий на это зрелище Емелин – эка его несет болезного. Что это с ним? Надеюсь, это не заразно.

   – Вряд ли, господин капитан, столь бурный танец вызван радостью от нашего появления – предположил остановившийся рядом командующий гвардейцами сержант – Скорее наоборот. Видимо нас изгоняет?

   – Видимо да – согласился Алексей, и великодушно предложил – ну пусть его, ишь как старается. Не будем мешать.

   Увы, к несчастью для танцора, "служилые", более суеверные в отличие от своих белых товаришей отнеслись к даваемому им представлению гораздо серьезней, и приняли все меры по прекращению этого вопиющего (в прямом смысле слова) безобразия. Один из них мимоходом, самым бесцеремонным образом прервал "спектакль" тюкнув "артиста" дубинкой по лысой черепушке, но несколько перестарался, отправив беднягу самого на встречу с предками в страну Вечной Охоты.

   Столь бесславное и стремительно поражение единственного защитника повергло его соплеменников в еще большее уныние. Похоже, добрые духи предков-защитников окончательно отвернулись от своих непутевых потомков, решили несчастные обитатели Пъянкиши, а потому о сопротивлении здесь никто даже не помышлял.

   Впрочем, прощать даже ту робкую попытку неповиновения, которая была предпринята туземцами, Емелин не собирался. А посему все полторы сотни жителей этой деревни насильственным образом были включены в состав экспедиции и уже наутро следующего дня, собрав нехитрые пожитки, они вынуждены были покинуть свои дома, отправляясь в путь вместе с новросским отрядом. Однако, после их ухода Пьянкиши не осталась пустовать, здесь, для контроля над захваченной территорией была основана фактория населенная двумя десятками "княжеских" индейцев.

   Оставшиеся дни до соединения с отрядом Ди Вартема, Алексей и его подчиненные потратили на строительство небольшого по протяженности волока между реками Майями и Уобашем. Затем еще неделя пролетела, пока строили блокгауз для остающегося охранять волок небольшого поста. И наконец, оставив здесь еще десяток стрелков и одно полевое орудие с прислугой, в конце июня, обьединенный караван двинулся вниз по течению уже упомянутой нами реки Уобаш.

   Едва струги и каноэ, разрезая форштевнями речную гладь, продолжили свой путь, произошло нечто, повергшее в шок и трепет не только бледнолицых, но и видавших виды обитателей восточных склонов аппалачей. Крупная, блестяшая рыбина, высоко выпрыгнув из воды, с громким шлепком упала на палубу головного суденышка и суматошно запрыгала по ее темным доскам, заставля опешивших от неожиданности людей шарахнуться в стороны. В тотже миг еще один толстолобик звонко и весьма ощутимо, хлестко шмякнул хвостом по физиономии одного из поселенцев, едва не сбросив пострадавшего за борт, под громкий хохот его товарищей. Через несколько минут им самим стало не до смеха. Шальные рыбины вылетали из воды одна за другой словно выстреленые из пушки, падали на палубы стругов и дно индейских каноэ, стучали о борта, заставляя людей с руганью уворачиваться и шарахаться в стороны, спасаясь от звонких оплеух. Еще бы, каждый из этих "поросят" весил полтора-два, а то и три кило и при "удачном" попадании вызывал весьма и весьма неприятные ощущения, а то мог и запросто "вырубить" какого нибудь "везунчика".

   Под этой рыбной бомбардировкой отряд шел почти неделю. Надо ли говорить, что все это время основную часть рациона наших путешественников составляла буквально сама прыгающая в руки великолепная, вкуснейшая белорыбица, позволяющая серьезно экономить изрядно подтаявшие запасы продовольствия.

   Все имеет обыкновение когда-то заканчиваться, вот пришел и тот день, когда поросшие перелесками берега щедрого Уобаша наконец разошлись в стороны открывая любопытным взглядам наших первопроходцев широкую водную гладь Огайо.

   Сами того не ведая, выберя маршрут по Маяйями и Уобашу, Емелин и Ди Вартема смогли обойти единственное на этой огромной и судоходной даже для больших современных кораблей реке, препятствие. Пороги расположенные там, где река спускается с Кимберлено-Аллеганского плато на Миссисипскую низменность, в районе современного нам Луисвилля, остались далеко на северо-востоке. Здесь же широченная река плавно и неспешно несла свои темные воды на юго-запад, чтобы стать частью еще более могучего водотока разссекающего пополам большую часть Северо-Американского континента. Берега ее не принадлежали никому, но преследующие охотники всех окрестных племен, бывали здесь частыми гостями, посещая здешние места в погоне за бизонами. Несмотря на многочисленность стад этих огромных копытных, добыть такую гору мяса, и очень полезную в небогатом хозяйстве шкуру, для вооруженного плохоньким в лучшем случае медным оружием и не знающего лошадей, а потому вынужденного перемещаться "на своих двоих" туземца, было величайшей удачей.

   Наши герои были вооружены гораздо лучше, а потому добыть необходимое для своего пропитания количество дичи в этих благодатных, изобильных краях не составило большого труда. Вапрочем сильно усердствовать с охотой, Алексей, помятующей о печальной участи американских бизонов в оставленном некогда будущем строго запретил. Нет понятно конечно, что при неисчислимости стад этих животных, десяток и даже сотня добытых поселенцами особей, это лишь капля в море. Но ведь так по каплям, как показывал его опыт, можно до дна вычерпать даже кажущиеся неисчерпаемыми богатства. Вообще с каждым шагом вглубь этого дикого, малонаселенного континета Алексей все больше и больше влюблялся в эту сказочную страну. Дикая красота нетронутой природы, немыслимое количество самой разнообразной дичи, рыба сама прыгающая в руки, реки и озера чистейшей воды, огромные нетронутые леса и лежащие под землей неисчислимые богатства полезных ископаемых потрясало его живое воображение. Что еще нужно человеку, чтобы жить мирно и счастливо?