Текст книги "Новые крестоносцы. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Олег Шабловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Основой будущих крепостных бастионов со стороны моря, должны были составить бревенчатые срубы– киты, снаружи заваленные землей и камнями. Для обороны поселения со стороны суши закладывались два больших блокгауза.

Вечером у костра снова собрался совет в расширенном составе. Кроме семерых пришельцев на нем присутствовали Савва, Афанасий, Фридрих и Андерс. Рядом отгоняя любопытных, огромной безмолвной тенью, маячил Валдис. На повестку дня были поставлены вопросы об органах власти новорганизуемого государства.

– Вопрос первый – начал как обычно Сергей – что мы хотим здесь создать, республику или монархию. Ну, как в Новгороде, чтобы вече правило, или князь, как в Москве или Литве? – разъяснил он для Саввы и компании.

– Я вот, что мыслю, если хочешь, чтобы порядок был, то веча не надо никакого. У власти, как в море у кормила, один должон стоят. И чтоб рука железная была – неожиданно заявил Афанасий– вона в Нова городе, все бояре да купцы промеж собой грызутся, и простых людишек стравливают, вот Москва его и подмяла. А где короли, да князья правят, там страна только силу набирает.

– Я, я – согласился с другом Фридрих, за последние восемь месяцев кое-как научившийся изъяснятся на русском – правит должен один тщеловек.

– Я тоже так думайт, на корабль капитан всегда бит один – закивал головой голландец.

– А чего же ты Афоня от московской руки сюда убег, коли тебе княжеская власть по нраву? – поинтересовался Черный.

– Не об том речь, что мне по нраву – возразил кормщик – я говорю, что для страны, для людей полезней.

– Ну, коли Егор Михалыч такой груз на себя возьмет, я не против, и помочь всегда рад буду – согласился атаман – он об людях думает, зазря не обижает. Опять же, кровь вместе проливали, за товарищей жизни не жалел, ему доверяю.

– А, что фогтом был, теперь побудешь королем – высказал свое мнение Щебенкин – организаторские способности у тебя есть, голова варит, давай, правь.

– А как же демократия, права, свободы и все такое? – ехидно поинтересовалась Арсеньева.

– Понимаешь Света, здесь такое не прокатит – ответил ей Корнев – здесь нужно, чтобы решения принимал один человек, иначе крышка нам всем. Если индейцы скальпы не снимут, значит придут европейцы и под себя подомнут, колонизируют.

– В общем, быть тебе Егором I – улыбнулся Емелин – только надо определится, как тебя величать: царем, королем, князем, или верховным правителем, а то и вовсе государем – амператором.

– Не Егором, а Георгием, бестолочь – поправила его Ленка – я думаю это правильная мысль. Вот блин кто бы сказал, что я окажусь такой ярой сторонницей монархии, ни за что бы не поверила.

– Я тоже согласна – улыбнулась Таня.

– Ну, вот и хорошо, значит, принято единогласно – подытожил Сергей – завтра утром соберем народ и объявим об этом всем. А теперь государь, говори, какие назначения сделать хочешь.

– Э, э – а вдруг я не согласен? Моим мнением они даже не поинтересовались. Мне это нравится, сами себе решили и все, а ты впрягайся и тяни лямку – подал голос новоявленный монарх.

– А кто тебя спрашивать будет? – улыбнулся Щебенкин – общество решило так тому и быть. Так, что не выделывайся твое величество, а давай, принимай бразды правления.

– Точно, точно – одобрительно загудело «общество».

– Кроме тебя некому – уже серьезно добавил Константин – ты взял на себя ответственность людей сюда привезти, тебе за них и отвечать. Ну а мы как всегда помогать будем.

– Верно он говорит, Егор Михалыч, ты уж уваж обчество, не отказывайся. Люди тебе доверились, не подводи их – степенно огладил бороденку Афанасий.

– Выходит деваться мне некуда. Ну, раз вы сами так решили, не обессудьте. Все, что прикажу или потребую должно исполняться быстро и без рассуждений. Спрашивать строго буду.

– Эх, все таки надо было его конституцией ограничить, а то окажется, что посадили тирана себе на голову – проворчала Живчикова.

– Будет вам конституция, если я увижу в ней необходимость, а до тех пор, никаких мне, чтоб революционных брожений и демократий. По назначениям завтра все скажу. Да и вот, что времени терять зря не надо. Завтра, бабы пусть огороды разбивают на острове, репу, капусту, морковку и редьку высаживают. Думаю лета должно хватить, чтобы урожай вырастить, иначе нас ждет голодная зимовка. Савва, возьмешь десяток своих бойцов и семей пятнадцать поселян, будете ставить острог и село на том берегу реки севернее острова. С местными, старайтесь зря не задираться, если объявятся, дашь мне знать. И еще, клены рубить строго настрого запрещаю, ослушников наказывать буду сурово.

– А поселян кого брать, может православных только?

– Ну вот уж дудки, всех подряд, и чтобы не разделять, ливонец, русский или еще кто. Чтобы не оказалось так, что в одном селе католики, в другом православные. Иначе у наших потомков большие проблемы будут.

– Чего будет?

– Резаться промеж собой начнут, да делиться. А так породнятся, переженятся, глядишь, одним народом станут.

– Это пожалуй ты верно подметил – задумчиво пробормотал атаман – драться да делиться нам никак нельзя, сожрут.

– Вот видишь, а я чего говорил – затряс бородой Афоня – мудрый, ученый человек, слова какие умные знает – «прамблемы». Запомнить надо. Да, а какой такой ституцией, да дермократией, прости господи, ты нам грозишься, с чем ее едят то?

– Я тебе сейчас попробую объяснить – предложил Емелин.

– Да, ты объяснишь, потом посмешищем у всего честного народа буду – махнул рукой кормщик – несурьезный ты Лексей человек.

Над притихшим, уснувшим лагерем повисла теплая майская ночь. Свежеиспеченный правитель долго еще сидел у костра, погрузившись в свои мысли, пока подошедшая Татьяна, чуть ли не силой уволокла его в палатку.

ГЛАВА 15

Утро новой державы

Лучи восходящего солнца только, только начали заливать золотом воды залива Росс, когда Егор выбрался из своей палатки. Потянулся до хруста в суставах и окинул взглядом, начинающий шевелится лагерь. Взору открылось беспорядочное скопление шатров и шалашей, возле которых постепенно начали разгораться костры. Гремя посудой, засуетились женщины. Возле пункта централизованной выдачи продовольствия, которым заведовал Вольф, начала выстраиваться очередь.

Несколько селянок занялись утренней дойкой небольшого стада, состоящего из пары коров и нескольких коз, доставленных с собой. Изначально планировали привезти трех буренок, и бычка. Для этого еще в Ливонии отбирали самых здоровых и высокоудойных особей. Увы, одну так и не удалось довезти. Лишенное движения в темноте и сырости корабельного трюма одно из животных заболело и вскорости издохло, та же печальная участь постигла и двух лошадей. Остальные, хотя и имели крайне изможденный вид, откормившись на свежей траве, постепенно стали оживать. Надаиваемое небольшое количество молока теперь выделялся строго по норме семьям, имеющим маленьких детей.

В раздельных загонах, под неусыпным надзором паслись три уцелевшие лошади и десятка полтора свиней, также являвшихся продуктами строжайшего отбора. Наличие небольшого поголовья скота открывало перед поселенцами радужные, но весьма отдаленные перспективы дальнейшего развития животноводства.

Отдельно складировался тщательно укрытый и не менее тщательно оберегаемый семенной фонд, предназначенный для посевов. Для его хранения спешно возводился первый из трех планируемых амбаров. Еще в первый же день приезда Ляшков распорядился разделить семена на три равные части и держать их раздельно. Эта мера предосторожности была жизненно необходима, дабы случайный пожар не мог уничтожить сразу все надежды на будущие урожаи.

От сельскохозяйственных мыслей парня отвлек подошедший Петер:

– Доброе утро Ваше Величество

– Доброе – кивнул Егор – погоди, как ты меня назвал?

– Не удивляйтесь Ваше Величество, хороший слуга должен видеть, слышать, и знать ровно столько, сколько ему положено.

– Ушлый ты парень, как я посмотрю.

– Я всего лишь ваш смиренный раб, который достоин немного большего, чем быть простым слугой.

– Интересно, и чего же, по-твоему, ты достоин?

– Вашему Величеству необходим камердинер, который бы взял на себя заботу о еде, одежде и прочих мелочах, которые могут отвлечь вас от государственных дел.

– Ага, значит, эту должность должен занять именно ты?

– Он прав – подошедшая сзади Таня ласково погладила Ляшкова по плечу – этот пройдоха, самая подходящая кандидатура.

– Ладно, уболтали, похоже, что действительно другой альтернативы нет – проворчал Егор, оборачиваясь и целуя девушку – Петер назначаю тебя своим личным камердинером. Считай, что ты вовремя прогнулся, карьерист хренов.

– Клянусь святым крестом и гробом господним, что буду верно, служить вам до конца своих дней Ваше Величество – торжественно поклонился бывший ключник – какие будут приказания? Прикажете подавать завтрак?

– Да, мы пока пойдем, умоемся, а ты давай завтрак, а потом пригласишь людей, которых я тебе назову. Да, кстати, а откуда ты вообще это слово взял – камердинер?

– Слушаюсь ваше величество – Петер несколько смутился – вообще-то это его милость господин фон Штирлиц посоветовал мне так сказать.

– Вот шалопай – покачал головой Ляшков – и здесь без него не обошлось. А вот и сам, нарисовался, фиг сотрешь.

– Дорогой самодержец, прибыл по твоему приказанию – весело отрапортовал как всегда неунывающий Емелин.

– Ну, раз прибыл, садись завтракать будем.

– Нет спасибо, меня уже Ленка накормила.

– Ты чего там вчера Петеру напел, красноречивый ты наш?

– А, уже подходил к тебе? Я вчера, в шутку, назвал его камердинером, так он прицепился как репей, пока не растолковал, что это такое, не отстал.

– Как твой подопечный поживает?

– По крайней мере, слово «миот» этот фраер уже выучил, как продерет зенки с утра, так меду ему подавай, голова то болит.

– Прекращай спаивать местное население.

– А вот тут начинается самое интересное, не такое уж оно и местное. Насколько я помню, читал где то, что на момент прибытия голландцев здесь проживало племя делаваров. А этот товарищ, упорно именует себя, сейчас выговорю – онундагаоно. Вот блин, долго тренировался. Короче онандаго если на английский манер. Очевидно, с какой то недоброй целью наш пернатый друг, проник на чужую территорию и нечаянно нарвался на Аксинью. Кстати при слове «ленап», то есть делавар, военнопленный, шипит и плюется, что только подтверждает мою версию.

Подходили ко мне уже святые отцы, требовали выдать язычника, для немедленного приобщения его к истинной вере. Еле отмазался, сослался, на тебя, дескать, не могу без разрешения.

– Правильно сделал, если, опять будут доставать отправляй их прямо ко мне. Они как к тебе вместе подходили?

– Первый раз по отдельности, а потом так совпало, что в одно время оба подкатили. Это цирк был, чуть до драки не дошло, еле растащил.

– Надо будет, как-то на них повлиять, а то религиозных войн нам тут еще не хватало.

– А ты как хотел, привез представителей разных, можно даже сказать, противоборствующих религиозных концессий, и хочешь, чтобы все тихо и гладко было? Ты чего с назначениями решил?

– Свои обязанности ты уже знаешь. Помощники у тебя те же, Арунас и Донатис из Плуксне. Первый твой зам по разведке, контрразведке, и по совместительству силовое обеспечение, а второй начальник полиции, займется внутренней безопасностью. Личный состав – бывшие партизаны, их человек пятнадцать, ребята боевые, огонь и воду прошли, сам распределишь кого куда, по способностям. Твоя задача в перспективе, контроль над соседними племенами и агентурная работа: как среди аборигенов, так и в европейских странах. Будем внедрять технологии будущего, в частности перекачку мозгов. Позже сядем все вместе составим список, кого из граждан старого света мы желали бы видеть подданными нашего государства. Два кандидата у меня уже есть, это некие Коперник и Да Винчи. На родине их не очень ценят, а мы им найдем здесь достойное применение. Так, что на будущий год готовься к проведению операции по их добровольно-принудительному изъятию. В Европу поедешь, в загранкомандировку.

– Вот спасибо, твое величество, удружил сатрап.

– За сатрапа ответишь, господин капитан государственной безопасности. Иди, присваивай своим помощникам звания лейтенантов той же доблестной службы. Размер жалования, я определю, когда с Ленкой посоветуюсь.

– А почему не генерал?

– Не заслужил еще, пока.

– Это кому тут генералов раздают? – поинтересовался подошедший Корнев.

– Серега, ты завтракал? – обернулся к нему Ляшков

– Нет еще, не до того было, пока посты проверил…

– Тогда садись, ешь и слушай меня.

– Угум – промычал Сергей, набивая рот жарким из мяса добытого вчера охотниками оленя.

– Ты получаешь звание гвардии полковника, и твои стрелки соответственно становятся первой ротой гвардейского грюненбургского полка. Подразделение будет называться в честь места, где впервые приняло боевое крещение. Ему придается мобильная полубатарея, которой раньше командовал Андерс, скажешь, чтобы назначил им командира толкового. Для голландца я найду другую работу. Заместителя себе подберешь сам и звание ему дашь соответственное. Только не выше капитана.

– А чего тут подбирать, Альберт и будет. Только до капитана еще не дорос, в лейтенантах пока походит, или вовсе в прапорщиках.

– Вот и хорошо. И еще при твоем полку надо будет создавать военную школу, для подготовки сержантских и офицерских кадров. Но это в долгосрочной перспективе.

Кроме гвардейских, я планирую еще городовые полки, в которые зачислим все относительно боеспособное мужское население, с дислокацией по месту проживания. Придется вводить всеобщую военную подготовку и создавать, что-то вроде национальной гвардии.

– А чем их вооружать будем? Против индейских луков у нас слишком мало аргументов.

– Помимо холодного оружия будем давать тем, кто посмышленней – пищали, а остальным арбалеты. Я с Титовым поговорю, думаю, какое-то количество огнестрелов, он сможет отковать из того запаса железа, что у нас есть. Это назначение, кстати, не снимает с тебя обязанностей военного министра.

– А Якоба куда пристроить хочешь?

– Он будет комендантом Южной крепости, и начальником артиллерийской школы, которую мы там позже построим. Костя, получит чин капитан – командора и будет командовать нашим флотом, со всеми полагающимися ему береговыми службами. Фридрих – мой советник по хозяйственной части. Савва просто первый советник и правая рука. Афанасию я пока должность не придумал, но скорее всего пойдет к Щебенкину в помощники. А из святых отцов создадим священный синод, полностью подчиняющийся правителю. Церковь берем под контроль государства, иначе бардак и межрелигиозная рознь нам обеспечены. С Таней все понятно, будет медициной заведовать. Живчику – финансы поручим, а Светку назначим главной по начальному образованию, пусть детвору грамоте учит. Ну и вы все соответственно входите в государственный совет, высший правительственный орган, с правом вносить мудрому мне на рассмотрение и одобрение различные, дельные предложения и законопроекты.

– Все правильно рассудил – кивнул головой Корнев – только не правителю, а Великому Князю, и державу предлагаю назвать Великим Княжеством Новорусским.

– А как нерусская часть населения к этому отнесется – поинтересовался Емелин.

– Я думаю, мы никого спрашивать не будем, чай самодержавная монархия, а не демократия какая задрипанная. Как правящая верхушка, то бишь мы с вами решили, так и будет – заявил Ляшков.

– Слышу речи не мальчика, но мужа – согласно кивнул Сергей – с политическим устройством разобрались, теперь с экономикой надо, что-то думать.

– Экономическое и технологическое развитие обсудим позже. Сейчас нам придется решать более серьезную проблему, сюда надвигаются наши религиозные деятели. И судя по тому, как зверообразно они друг на друга смотрят, скоро грянет буря.

Постепенно вокруг стали собираться остальные «члены правительства». Пыхтя и отдуваясь, подошли священники.

– Бог в помощь, дети мои – могучим басом приветствовал собравшихся православный пастырь.

– Благослови вас господь – не отстал от него падре Бонифатий.

Оба священнослужителя скрестили взгляды так, что зрителям явственно послышался лязг железа. Отец Федор раздраженно буркнул:

– тьфу, прости господи, слова не дает сказать схизматик поганый.

Падре, смерил его злобным взглядом и выплюнул в ответ что-то не менее ядовитое.

– Тихо пастыри, тихо, агнцы смиренные – уже привычно влез между ними Емелин.

– Как провозглашенный волею божьей, Великий Князь Новорусский повелеваю вам святые отцы, примирится для блага народа нашего – торжественно объявил Егор – довольно уже делится то, вместе работать надо. Людям нужно трудиться, новую землю обустраивать, а вы, которые должны призывать к смирению и послушанию, что творите? Смуту и рознь сеете, крови людской хотите! Язычникам на руку играете!

– Дак, как же сын мой, э, э, э, государь – опешил от такого напора отец Федор – зачем же ты напраслину то наговариваешь.

Отец Бонифатий, которому Сергей коротко перевел гневную княжескую речь, тоже замотал головой и замахал руками, отрицая сказанное.

– Промеж собой грызетесь постоянно, власть делите, гордыню свою тешите, грешным делом до рукоприкладства едва не дошло! Миряне на все это непотребство смотрят. Ну как, на вас глядючи, за ножи, топоры возьмутся, да резать друг дружку пойдут? Все в крови захлебнемся. А тех, кто живые останутся, придут идолопоклонники и голыми руками заберут. И не будет здесь христиан, ни католиков, ни православных. Этого вы добиваетесь?!

– Да, что делать то нам княже? – окончательно пришли в смятение церковнослужители.

– Значит, слушайте мою волю, бог один и молится ему отныне на здешней земле каждый волен так, как хочет. Храмы здесь поставите оба, места укажу. Подчинятся, мне будете, не властны здесь ни папа, ни патриарх. Кто из вас не согласен, как говорится вот вам бог, а вот порог, можете идти на все четыре стороны. Только места здесь дикие, если чего случится, не обессудьте. Ну а если сможете себя пересилить и рядом, дружно жить, милости прошу быть моими советниками.

– Отец Бонифатий говорит, что считает за счастье быть советником такого мудрого правителя – перевел Корнев.

– Истинно глаголет – прогудел отец Федор – молод ты государь, а умен не по годам, ишь как разложил все. Что же, коли так, согласен и я.

Дальнейшая беседа прошла уже в более спокойных тонах, Ляшков объявил всем о сделанных назначениях, и все вроде прошло гладко, но внезапно заартачился Афанасий.

– Дозволь государь Егор Михалыч сказать – начал он – просить хотел, чтоб от службы ты меня освободил. Я другую пользу принесу. Договорился сегодня с плотником Фомой Сухаревым, лодью заложим, как с неотложными делами покончим. А там соберу ватагу и буду на промысел ходить. Ты говаривал, здесь место рядышком рыбное есть, все немцы ловят, и нам значитца не грех.

– Хорошо Афанасий Никитич, промышленники тоже нужны, обговорим с тобой как лучше сделать. От службы освобождаешься, но советником все равно остаешься.

– Крутенько ты Егор со священниками. Рисковал сильно, а вдруг они обиделись бы, развернулись, да и свалили из лагеря. Представляешь последствия – покачал головой Емелин, когда все остальные советники разошлись.

– Ага, держи карман шире, свалят они как же, чтобы прихожан своих конкуренту оставить? Надо было их сразу в «стойло» ставить, иначе сядут на голову и начнут свои порядки наводить. Вот и пришлось их немного пригрузить. Показать кто здесь начальник.

– В принципе, ты правильно рассуждаешь, ну я пошел с нашим индейцем попробую пообщаться, на пальцах. И ребят своих, новыми назначениями порадую.

– Передашь Сергею, он остается за старшего, я пойду с Саввой, место для нового поселения присмотрим. И вообще разведку проведем.

– Не царское это дело по лесам шарахаться.

– А по твоему, я должен сидеть на стульчике, ковырять в носу, и начальственным оком, надзирать за поддаными?

– Вот именно так я себе твою теперешнюю работу и представляю – уходя, ухмыльнулся Леха.

– Не дождетесь.

Через два часа небольшой отряд из семи новгородских бойцов, под руководством Саввы и Егора, на ялике двинулся проливом к северной оконечности острова. Туда же сухим путем направилась колонна поселенцев, нагруженных скудными пожитками и небольшим запасом продовольствия.

Тихо поскрипывали весла, позвякивал металл броней, журчала вода под килем. Ратники напряженно всматривались в густые заросли на левом берегу узкого извилистого пролива. На корме расположились «отцы– командиры», то и дело бросающие по сторонам внимательные взгляды. На носу, готовый к любым неожиданностям, сидел Ерема, недавно получивший чин полковника и должность воеводы городового полка, и коменданта будущего поселения.

– Тихо здесь, хорошо – негромко заметил атаман.

– Да, и для засады очень удобно – кивнул Ляшков – окажись сейчас на том берегу десяток, другой лучников, перестреляют нас как цыплят.

– Видал я ихние стрелы – откликнулся Хлопотников – если железо не снимать, ничего басурмане нам не сделают.

– С такого расстояния, хороший лучник и в глаз попадет, тебе самому это ведомо – успокоил его Савва

– Нет здесь засады – упрямо мотнул головой Хлопотников – птица непуганая поет, важенку с телком на взгорке приметил, значит нету рядом людей.

– Плохо ты людишек здешних знаешь, они всю жизнь в лесу, сами его частью стали, могут так ходить, что ни зверь, ни птица не услышит, на дереве лист не шелохнется.

– Нет княже, я мыслю, какой бы человек сторожкий не был, тварь лесная завсегда его почует – возразил опытный охотник.

– Где думаешь острог ставить, Егор Михалыч? – прервал беседу Черный.

– Чуть северней в пролив впадает речушка, скорее протока, назовем ее Лесной, что ли. По ней поднимемся вверх, до русла большой реки Благодатной, там и будем высаживаться. Место удобное, можно перекрыть подступы к северной оконечности острова. Тогда сверху незаметно никто не подойдет. Прибудем на место, мы пойдем с Еремой, окрестности обследуем, а ты с ребятами поможешь поселянам переправиться. Вот там и острог рубите и росчисть, под огороды и пашню делайте.

– А ну как боригенам твоим не понравится, что мы на их земле хозяйствуем?

– Если встретятся, попробуем сперва, миром договориться, откупиться, а не выйдет, там поглядим, что дальше делать. Вообще с местными нам лучше дружно жить, где мы им поможем, где они нам.

Когда ялик достиг Лесной, и вошел в протоку, Савва указал на небольшой пригорок на мысу в устье:

– здесь можно поставить наблюдательную вышку и небольшую станицу, никто проливом не пройдет. Сигнал дымом если подавать далеко видно будет.

– Хорошо, сделаем, немного позже, как людей всех перевезем.

Прошло немного времени, и перед взглядами путешественников открылся плес реки Благодатной. Отряд высадился на берег и люди занялись его изучением. Подходящее место было найдено довольно быстро, метрах в ста от кромки воды, на вершине поросшего лесом пологого холма.

– Ладное местечко – восхитился один из ушкуйников – здесь и мордушу хорошо поставить и с бреднем пройтись, без рыбы точно не будем.

– Ну раз так, готовьте паром, людей перевозить, брони не снимать, оружие под рукой держите – объявил Ляшков – а мы с Еремой пойдем, оглядимся.

Разведчики отошли метров на пятьсот от места высадки, когда негромкий оклик шедшего впереди Хлопотникова задержал Егора:

– постой княже, не торопись, не одни мы здесь.

Парень застыл, наблюдая как из зарослей обступая плотным кольцом, на них с опаской выставив вперед копья и натянув луки, надвигаются раскрашенные бронзовокожие воины, сошедшие с иллюстраций приключенческих книг.

Глава 16

В которой, герои сталкиваются с первой опасностью нового мира

Не отводя взгляда от приближающихся индейцев, Ляшков негромко сказал:

– спокойно Ерема не дергайся, но если кинутся, поднимай как можно больше шума.

– Убьют – также тихо заметил Хлопотников.

– Убьют, но ребят предупредить успеем.

Один из туземцев – мускулистый малый неопределенного возраста с бритой головой и длинной прядью черных волос, украшенной пером, на макушке, выдвинулся из толпы своих собратьев. Не дойдя несколько шагов, он прицелился из лука и что-то выкрикнул на своем языке. Егор, молча, медленно приложил правую руку к своей груди и поднял открытой ладонью вверх, показывая, что не имеет враждебных намерений. Лицо аборигена казалось застывшей маской, но глаза смотрели остро и настороженно. Однако оружие он опустил, и сделав своим соплеменникам знак, очевидно обозначавший «всем оставаться на местах», осторожно приблизился, мягкой, скользящей походкой. Ляшков стоял неподвижно, скрестив руки на груди и сохраняя видимость полного спокойствия. Краем глаза он заметил, как Ерема плавно сместился на пару шагов, и застыл, прикрывая ему спину. Тесные ряды индейцев пришли в движение. Луки, и копья снова оказались направлены на пришельцев. «Вождь краснокожих» что то рявкнул не оборачиваясь, и шевеление снова прекратилось. Несмотря на внешнюю невозмутимость, было ясно, что туземец не знает, как поступить с непонятными чужаками. Угрозы для себя он не чувствовал, но и признаков слабости пришельцы тоже не проявляли. Очевидно, за ними, стояла какая то сила. Наконец абориген принял для себя решение. Положив лук на землю, он повторил жест Егора и встал напротив, приняв аналогичную позу.

Решив не затягивать «стояние на Угре», князь Новорусский хлопнул себя ладонью по груди и заявил:

– рус – затем указал на индейца и полуутвердительно спросил – ленап?

Его собеседник с тем же непроницаемым выражением размалеванного лица указал на Ляшкова:

– рус – а затем, ударив себя ладонью в грудь объявил – махикан.

Егор невозмутимо кивнул, преспокойно уселся на землю и сделал жест, приглашающий индейца сделать то же самое. Когда новый знакомый разместился напротив, парень вытащил небольшой нож, которым пользовался для еды, и подняв с земли веточку стал ее сосредоточенно обстругивать. Брови туземца поднялись вверх, но он быстро взял себя в руки, и достав из ножен на поясе грубовато сработанный медный клинок также стал кромсать найденный прутик. Теперь настала очередь Ляшкова удивляться. Он попросил у махиканина нож, некоторое время разглядывал его, а потом ударил по режущей кромке своим клинком. Изучив образовавшуюся щербину, удовлетворенно кивнул и протянул оба изделия своему «собеседнику». Если учесть, что вся эта пантомима проходила в полной тишине, со стороны это выглядело довольно забавно. Абориген внимательно изучил лезвия, пристально оглядел кольчуги и шлемы пришельцев, убедился, что все это сделано из одного материала, протянул Егору его нож. Парень отрицательно покачал головой, давая понять, что дарит его туземцу в подарок. Затем, поднявшись, он указал на индейца, потом на толпу его соплеменников, показал два пальца и жестами изобразил приглашение следовать за собой.

Позвав за собой Хлопотникова, Ляшков повернулся спиной к индейцам, и направился к лагерю.

– Ерема, сколько их за нами идет? – не оборачиваясь, спросил он – только шибко головой не крути.

– Кажись трое, остальных не видать – негромко ответил новгородец.

– Хорошо, иди вперед, предупреди наших, чтобы вели себя спокойно, и что ни будь из снеди, приготовили.

– А ты как же один будешь?

– Все будет нормально, иди вперед.

Дикари, если и обеспокоились уходом ушкуйника, виду, однако не подали и продолжали идти следом, сохраняя внешнее невозмутимое спокойствие.

Процессия приблизилась к месту переправы. Предупрежденные переселенцы, старательно не обращая внимания на индейцев, продолжали заниматься своими делами. Только подошедший Савва слегка поклонился Егору, показывая туземцам, кто здесь главный, и указал на небольшую полянку. Там, на расстеленной холстине женщины спешно накрывали немудреное угощение. Пригласив гостей к импровизированному столу, Ляшков со своими офицерами занял места напротив. Между гостеприимными хозяевами и гостями завязалась «застольная беседа», заключавшаяся в том, что один тыкал пальцем в какой либо предмет, и называл его на родном языке, второй в свою очередь переводил название на свое наречие. Обильная еда и баклага с вином, настроили аборигенов, на добродушный лад, и от былой настороженности не осталось и следа. Они с любопытством ощупывали холстину, разглядывали посуду, одежду и оружие. Зрелище того, как один из мужиков поплевав на руки, несколькими ударами топора свалил дерево, вызвало неописуемое изумление и детский восторг. Подойдя к крестьянину, индеец знаком попросил у него топор, долго рассматривал, а потом показал товарищам. Те в свою очередь принялись изучать предмет, передавая его друг другу, и удивленно щелкая языками. Наконец вдоволь налюбовавшись, предводитель махикан, которого как выяснилось, звали Сатэ-ок, знаками попросил Егора подарить полюбившуюся игрушку. Ляшков покачал головой, затем указал на реку и видневшийся за ней остров, обвел рукой окрестности строящейся деревни и показал на себя. Затем ткнул в топор, нож и сверток холстины, и показывая каждый раз три пальца, давая понять туземцу, что готов отдать все эти богатства в обмен на означенную территорию. Неизвестно, понял абориген или нет, но явно о чем-то задумался, что впрочем, не сильно отвлекло его от процесса поглощения угощения и выпивки. Больше к спорному вопросу собутыльники не возвращались.

Когда изрядно поднабравшиеся индейцы покачиваясь, поддерживая друг дружку, и распевая какую то достаточно заунывную песнь скрылись в зарослях, Егор перевел дух:

– Уф, обошлось, ну вроде знакомство завязали.

– Ага, как они из кущей то выскочили, я уж думал все, смертушка пришла – согласился Ерема.

– Ох смотри, Егор Михалыч – покачал головой Савва, топор то ты басурманину не отдал. Как бы они всей ордой ночью за ним не пожаловали.

– Даст бог не пожалуют, но караулы на всякий случай усилим.

Мрачные прогнозы атамана не оправдались, после первой встречи с коренным населением прошла неделя. Пахло рекой, деревом и дымом костров. Рядом группа мужиков, перебрасываясь немудрящими шуточками и беззлобными подколками, один за другим укладывала венцы первой башни нового острога. Другие подносили новые бревна. Дело продвигалось довольно быстро.

Ляшков отложил топор, и зачерпнув корец воды из стоявшей неподалеку бадейки стал жадно пить.

– Надо будет лесопилку здесь ставить, а то долго они так проваландаются – подумал он, глядя как двое парней, работая двуручной пилой, распускали на доски толстое бревно

– Умаялся, государь – заметил один из работников – не княжье это дело топором махать.

– Может и не княжеское – усмехнулся Егор – да только не твое это дело, государя поучать.