Текст книги "Четвёртое измерение: повторение пройденного (СИ)"

Автор книги: Олег Таругин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Глава 2

– А почему именно я? – заданный вопрос отнюдь не был чисто риторическим: меня и на самом деле интересовал ответ. Нет, приказы я никогда не обсуждал, не обсуждаю и не собираюсь делать этого в будущем, но интересно же… Особенно, в свете недавних событий.

Генерал Александр Валерьевич Сагатович, мой непосредственный начальник и отец-командир на протяжении последних восьми лет, задумчиво покрутил в пальцах незажженную сигарету и, тяжело вздохнув, вернул ее в массивную мраморную пепельницу на столе перед собой:

– Тебе честно? Или чтоб отвязался?

– Чтоб честно отвязался! – уверенно сообщил я. И добавил просительно: – Ну, интересно же…

– Интересно ему… – по-старчески ворчливо буркнул он, с тоской отводя взгляд от вожделенного источника никотина. Это был не слишком хороший прогностический признак – насколько я знал, отказ от курения в присутствии подчиненного означал только одно: сейчас оный подчиненный узнает что-то чрезвычайно нехорошее. Например, как то позапрошлогоднее известие о необходимости срочно вылететь в Ирак и выяснить, проклюет ли родная реактивная «Таволга»[3]3
  один из наиболее мощных отечественных противотанковых гранатометов. Боевая часть 105-мм реактивной гранаты включает два соосно расположенных кумулятивных заряда, первый из которых поражает динамическую (активную) защиту танка, а второй – прожигает его броню.


[Закрыть] броню хваленого американского «Абрамса» последней модификации. Броню «Таволга» благополучно проклевала, точнее, взломала своими кумулятивными корешками, вследствие чего датированные мартом 2003 года архивы крупнейших телекомпаний пополнились кадрами нескольких навечно оставшихся в месопотамских песках штатовских панцеров (остальные несколько десятков, врать не буду, сработали уже сами иракцы, причем при помощи куда более старых моделей РПГ)…

Александр Валерьевич между тем продолжал:

– Интересант, понимаешь… Имеется мнение, – он криво усмехнулся, выражая свое отношение к вышеозначенному «мнению», – что с этим заданием ты справишься лучше других. Сам же знаешь, как к тебе после твоих летних похождений на самом верху относятся!

– В каком смысле? – мне даже не потребовалось прилагать особенных усилий, чтобы выказать свое удивление – я и на самом деле был удивлен.

– А то сам не догадываешься, – криво усмехнулся генерал, с остервенением чиркая зажигалкой и подкуривая, наконец, многострадальную сигарету. – Ты ж у нас теперь уникум, специалист по всему аномальному, блин! Тайну бункера раскрыл? Раскрыл. В параллельном мире побывал? Побывал. Миры наши спас? Спас. Вот и пожинай теперь плоды собственной деятельности… мичуринец, блин!

Я счел за лучшее промолчать, поскольку генеральской уверенности в собственной уникальности не разделял. Нет, за прошедшее с прошлого лета время я, конечно, без дела не сидел, но и охотиться за снежным человеком или штурмовать «зону-51» меня никто пока не посылал.

– Молчишь? – не то спросил, не то констатировал факт Александр Валерьевич. – Ну и зря. Короче, дело в следующем: кое-кто там, – он мотнул головой куда-то в сторону подвесного потолка, – считает, что тут что-то… гм… нечисто. И лучшей, чем ты, кандидатуры для выяснения обстоятельств случившегося не найти. Вот такие пироги, Юра.

– Ну и? – осторожно уточнил я. – Не тяните уж, что там за «обстоятельства случившегося»-то?

– Вот именно, что обстоятельства… – подозрительно тихим голосом повторил генерал, старательно туша в пепельнице окурок, – и неожиданно взглянул мне прямо в глаза:

– Ты про андронный коллайдер что-нибудь слышал?

Оп-па, похоже, того, начинается! «Андронный коллайдер», понимаешь, эк его занесло… Впрочем, начальство, задумчиво вертя в пальцах новую сигарету, ждало ответа, и мне пришлось отвечать:

– Слышал, товарищ генерал, андронный коллайдер, он же – ускоритель высокой энергии – это такая штуковина, в которой всякие нобелевские лауреаты и примкнувшая к ним научная интеллигенция разгоняют и сталкивают элементарные частицы. Хотят, вроде бы, то ли получить в чистом виде частицы антивещества, то ли доказать существование темной материи, то ли создать в экспериментальном порядке небольшую черную дыру, правильно?

– В целом… – недовольным голосом школьного учителя буркнул он. – Твои познания в области фундаментальной физики вызывают просто священный трепет. Между прочим, этот самый коллайдер будет достроен и опробован только через два года… Впрочем, ладно, не об этом речь. – Сагатович щелкнул зажигалкой и, поколебавшись секунду, кивнул мне на лежащую на столе пачку сигарет.

Совсем плохо: если отказ от курения в присутствии подчиненного означал неприятное известие, то приглашение покурить в кабинете означало нечто уж вовсе невообразимое:

– В общем, открываю тебе очередную государственную тайну: у нас аналог этого самого коллайдера, правда, поменьше размером, создан еще год назад. Создан, опробован и до самого последнего времени еще не был запущен на полную мощность.

– Где?! – откровение Александра Валерьевича оказалось для меня именно откровением: ни о чем подобном я даже не слышал. И уж конечно, не подозревал.

– В Кабардино-Балкарии, на территории Баксанской нейтринной обсерватории. Точнее, под ней, – с тяжким вздохом открыл генерал обещанную гостайну.

– И? – честное слово – ничего более умного мне в голову не пришло. Нет, приятно, конечно, что мы снова «впереди планеты всей», только… что именно «только» додумать я не успел:

– И все! – отрезал начальник, впечатывая в пепельницу очередной ни в чем не повинный окурок. – Если ты думаешь, что я еще хоть что-то знаю – то сильно ошибаешься. Знаю только, что у них был запланирован какой-то уникальный эксперимент с этой самой темной материей, и знаю, что там что-то случилось, и теперь они просят нас помочь в чем-то разобраться… – взглянув в мое лицо, генерал болезненно скривился и добавил, тщательно интонируя некоторые фразы:

– Юра, это на самом деле все, что мне посчитали нужным сообщить. Я раньше вообще об этом ничего не знал. Все связанное с этим объектом курирует «контора», наше ведомство до сего момента там никаким боком.

– Ну и в чем моя задача? Конкретно? – я все-таки взял сигарету из предложенной генералом пачки – теперь уже… хм… можно.

– Конкретно? Бери своих ребят, формируй группу, получай оружие, боеприпасы – и дуй на Кавказ, благо не впервой. В аэропорту ждет армейский борт, полетите через Нальчик. Там и познакомишься с напарником. Это тебе, так сказать, «нагрузка» от наших коллег – видать, чтобы ты снова… гм… в отрыв по привычке не ушел. А от Нальчика – уже вертушкой.

– С каким напарником? – задал я очередной довольно глупый вопрос – можно подумать, все остальное у меня вообще удивления не вызывало!

– Откуда я знаю?! – Сагатович потянулся было к сигаретной пачке – и с отвращением отдернул руку. – Это их условие – ну, или просьба, если хочешь – боевая группа наша, под твоим командованием – но их сотрудник идет с вами. Кто, почему и зачем? – понятия не имею. Отправляетесь через три часа.

– Через скоко?! – с деланным ужасом в голосе (иного я услышать и не ожидал – спасибо, хоть не через час) переспросил я.

И, глянув на привычно хмурое лицо начальника, добавил уже нормальным голосом:

– Так точно, товарищ генерал. Состав группы и боевое оснащение – по собственному усмотрению?

– Ты ж слышал. Бери, кого хочешь и что хочешь, не мне тебя учить. Боевое задание ты получил, по прибытии на место – доложишь. Если, гм, сможешь… А дальше… Действуй по обстоятельствам и постарайся выяснить, что там за херня случилась. А нет – так просто постарайся живым вернуться. А заодно – на вот, почитай, – генерал придвинул ко мне тощую утилитарно-серую папочку. – Тут кое-какие материалы по этой обсерватории. Общие сведения, направления работы, схемы помещений, карты местности. Ничего секретного, так что можешь взять с собой.

– Слушаюсь… – четко отсалютовав, я заграбастал упакованные в картонную оболочку «материалы» и собрался покинуть начальственный кабинет.

– Подожди, – стараясь скрыть некоторую неловкость, Александр Валерьевич задумчиво потер переносицу, – послушай еще. Мое отношение ко всей этой… аномальщине ты прекрасно знаешь, но… я, правда, больше ничего не знаю. Это – раз. И еще – это, так сказать, два, – он смущенно кашлянул. – Тут на тебя вместе с этим приказом еще одна бумага пришла… в общем, подполковника тебе дали. Приказ Минобороны, прямо сегодняшним числом. Вот так, майор…

Иногда в моей жизни случаются моменты, когда я просто не знаю, что сказать – и это был как раз один из них. Значит, подполковник – несмотря на все мои недавние приключения? Ох, не к добру такая щедрость, ох, не к добру!

Интересно, что ж у вас там, ребята, такого произошло? И чем это вы там на самом деле занимались?

Глава 3

Если вы думаете, что все «удивительности» этого дня закончились сообщением о прикрученной на мои погоны нечаянной второй звезде (а что, именно «нечаянной» – долгожданного, чего скрывать, повышения в звании – после всех «прошлолетних» событий – я уж точно ждал в самую последнюю очередь!) – то вы глубоко ошибаетесь.

Нет, сначала-то все было вполне привычно – сборы, получение оружия и снаряжения (на сей раз я постарался подготовиться по максимуму: повторять прошлогодних ошибок и заниматься судорожными поисками необходимой амуниции «на месте» не хотелось. Да и нынешнее задание, как я, увы, подозревал, снова не обещало быть простым – по крайней мере, его девиз «пойди туда, не знаю куда, сделай то, не знаю что», мне категорически не нравился – полузабытое, но весьма неприятное ощущение дежа-вю; ощущение, что все это уже было, шевельнулось в моей душе), дорога на территорию подмосковного военного аэродрома, замерший на рулежке транспортный «семьдесят шестой»… но вот затем!

Но вот затем я увидел обещанного Александром Валерьевичем «напарника», стоящего рядом с откинутой грузовой аппарелью…

Увидел – и решил, что однозначно схожу с ума: опершись рукой на дюралевый борт готового к взлету самолета на меня с грустной и чуть виноватой улыбкой смотрел погибший на моих глаза «капитан Серега»!

Моих душевных сил все-таки хватило на последние десять шагов – за это время я как раз уяснил для себя одну очень важную вещь: мой будущий напарник никоим образом не мог быть моим прошлогодним боевым братом.

Во-первых, я еще слишком хорошо помнил торчащую из Серегиной груди рукоять боевого ножа, во-вторых (не самые приятные воспоминания) – молча пил чай с его вдовой в двухкомнатной квартире на улице космонавта Волкова, в третьих… В третьих, ожидающий нас человек, облаченный в обычный общевойсковой летний камуфляж, был на полголовы выше и лет на десять старше. В общем, – не он, но… как похож! Брат, значит… про брата ты мне, Сережка, ничего не рассказывал…

Как бы там ни было, к самолету я, опередив своих пацанов метров на двадцать, подошел почти что строевым шагом и, привычно вскинув руку к козырьку камуфляжной кепки, слегка утрируя (можно подумать, он не в курсе, кто я такой), отрапортовался:

– Майор Кондратский, спецназ главного разведуправления Генштаба. Для выполнения задания прибыл! – и первым протянул руку – почему бы и нет?

– Полковник Валерий Серебренников, – отвечая на рукопожатие (твердо и вполне искренне), представился он. И тут же добавил, разом расставляя относительно своей компетентности все точки над «і»:

– А почему не подполковник Кондратский? Вам что, еще не сообщили?

– Так точно, сообщили. Виноват, тащ полковник, запамятовал.

«Напарник», как и ожидалось, промолчал. Точнее, помолчал, кивнув затем в сторону от самолета:

– Отойдем?

Отошли. Я закурил предложенную сигарету и выжидательно уставился на полковника. Он понял, заодно ненавязчиво перейдя на «ты»:

– Юра, давай сразу решим это. Да, я знаю, кто ты, и знаю про ваши с Серегой приключения, но это задание… сейчас я просто выполняю приказ, понимаешь? Если бы хотел с тобой встретиться, поговорить и попить водки – нашел бы более подходящий момент и повод. А это… так решил не я, так решили за меня, договорились? Я понимаю твои чувства и твое… удивление, но нам предстоит работать вместе и думаю, что…

– Серега был твоим братом? – оборвал я его.

– Младшим, – может, я и не особо силен в психологии, но говорить об этом ему было все-таки нелегко.

– Он не рассказывал мне о тебе. Не успел.

– Да и не должен был, наверное… – Валера отвел взгляд, тем не менее, продолжив. – Это я его за собой потянул. Только он в контрразведку, как я, не пошел, в спецназе служить захотел. Романтик, блин… Сколько раз предлагал в главное управление перевестись! Ну, а насчет тебя… не я выбирал, с кем буду работать.

– Почему именно я, знаешь?

– Догадываюсь, только давай об этом чуть позже и не здесь. А насчет Сережки? Мы поняли друг друга?

– Да, – я пожал вновь протянутую руку, – извини, просто… слишком уж все как-то неожиданно – и вообще. Подумал вдруг, что это тоже часть задания – какой-нибудь там психологический тренинг перед вылетом, все дела… – я смущенно замолчал, неожиданно подумав, что, похоже, несу полную чушь, однако Валерий видимо был другого мнения:

– Нет, это не так. Просто совпало, понимаешь? Я возглавляю отдел, курирующий все эксперименты на Баксанской обсерватории – и просто не мог отправить вместо себя кого-то другого. А когда узнал, кого мне в напарники выбрали… сам понимаешь. Такое вот совпадение.

– Обожаю совпадения, почти как песцов! – негромко буркнул я под нос, возвращаясь к своим парням, терпеливо ожидающим около самолета. Валерий бросил на меня удивленный взгляд, однако спрашивать ни о чем не стал – видать, решил, что это что-то очень личное и вообще необъясняемое. Да так оно, по сути, и было – по крайней мере, с прошлого лета…

Спустя несколько минут мы уже сидели вдоль бортов на жестких откидных сиденьях выруливающего на взлет транспортника – судя по всему, самого обычного армейского грузовика, а не какой-нибудь более навороченной спецмодификации. Видно, со временем у моих нынешних «работодателей» совсем плохо – пришлось брать первое, что под руку попало.

«Мы» – это собственно я, мой нынешний напарник и еще четверо ребят – почти полный состав моей постоянной боевой группы – той самой, которой так не хватало прошлым летом под Винницей и на Змеином. Олег, Жора (мой бессменный замкомгруппы), Степан и Володя – фамилии, с вашего позволения, утаю, тем более, что для всех нас давно уже куда более привычными стали клички: «Иракец», «Турист», «Смерч» и «Марк», соответственно.

Или, если по боевой специализации – сапер, радист, снайпер и специалист по тяжелым системам вооружений. Впрочем, последнее – весьма относительно, поскольку каждый из нас – без преувеличения мастер на все руки: как известно, главный принцип функционирования малой боевой группы – полная взаимозаменяемость всех ее членов.

Больше в полутемном чреве транспортного «Ила» ничего не было – только мы да упакованные в рюкзаки и тактические жилеты несколько десятков килограммов боевого имущества, что я решил взять с собой.

Единственным послаблением, которое я позволил себе и своим пацанам, было решение не брать стандартные (и не слишком удобные) армейские бронежилеты, заменив их на более легкие четырехкилограммовые «Булаты» всего лишь второго класса защиты. Что-то мне подсказывало, что нам не придется лезть грудью на обычные пули, а от того, что на самом деле против нас могут применить, не спасет даже самый навороченный броник на свете.

Увы, я почти не ошибся…

Пока взлетали, выходили на свой высотный эшелон и ложились на курс, молчали – Валерий из каких-то своих соображений, а я… Теми крупицами информации, которыми меня снабдил генерал Сагатович, я поделился с ребятами еще в Москве, а больше говорить было пока не о чем – парни и сами прекрасно понимали, что обычно кроется за невинной формулировкой «разобраться на месте и действовать по-обстановке». В переводе на нормальный человеческий язык, это, как правило, означает: «летите, мол, голуби, разбирайтесь сами. Разберетесь – хорошо, не разберетесь – тоже не сильно плохо. Главное – меры принять… ну, и отрапортовать вовремя, конечно».

Впрочем, вверенный мне личный состав по поводу предстоящей «командировки» особо не переживал – слухи о моих прошлогодних приключениях, несмотря на все ухищрения «посвященных лиц», все равно вышли за пределы спецхранов, запароленных файлов и засекреченных папок под грифом «без срока давности», и я мог только догадываться, кем я ныне представляюсь моим боевым братьям. Которым, смею надеяться, пока еще ни разу не дал повода усомниться в собственном непрофессионализме.

Короче говоря, пацаны и раньше знали, что я крутой мужик, а теперь и вовсе были жутко горды тем, что их группу возглавляет эдакий терминатор, прошедший сквозь Время и спасший всех от неминуемого катаклизьма!

Я их не разубеждал. По двум причинам: во-первых, учитывая все подписанные бумаги о неразглашении, просто права не имел об этом говорить, а во-вторых, необходимость «повышения собственного авторитета в глазах непосредственных подчиненных» (не помню, так ли именно сия умная мысль сформулирована в уставе, но, тем не менее) никто не отменял. Да и приятно, каюсь, когда о тебе что-нибудь… эдакое думают…

От достойных истинного офицера с большой буквы «о» и новой звездой на погонах (обмыть бы, кстати, положено, только… доживу ли я до сего трогательного алкогольного момента?) мыслей об Уставе меня отвлек, конечно же, полковник:

– Пошли, коллега, поговорим. Введу тебя, так сказать, в курс.

Мы поднялись и прогулялись в крохотную каморку бортрадиста – разместиться там вдвоем можно было, конечно, с большим трудом, зато оказалось не в пример тише, нежели в транспортном отсеке. Самого радиста на месте не оказалось, и мы, со всеми возможными удобствами разместившись за откидным столиком, уселись друг напротив друга. Несколько секунд, как водится, молчали: я выжидающе, Валерий – собираясь, надо полагать, с мыслями, затем он начал:

– Ну, в общем, о том, что тебе мог сообщить Александр Валерьевич, я знаю, а в остальном ситуация следующая. В прошлом году на территории нейтринной обсерватории в Баксанском ущелье было завершено строительство кольца малого андронного коллайдера. «Малого», – не дожидаясь моего вопроса, пояснил он, – потому что большой коллайдер строится в ЦЕРНе[4]4
  Европейский научный центр по исследованию ядерной энергии (CERN).


[Закрыть], в Швейцарии – между прочим, при немаленьком участии России. Наш проект абсолютно секретный и, насколько мне известно, о нем до сих пор не пронюхала ни одна разведка мира.

– Странно, да? – в тон ему хмыкнул я.

– А вот и нет, – моего нового напарника не так-то легко было сбить с толку, – за безопасность всего проекта «кольцо» (я фыркнул – толкиенисты, блин!) отвечала «контора». Мы специально регулярно водили туда кучу иностранных делегаций – ученые, журналисты, обмен опытом, все дела. Они и представить себе не могли, что на самом деле находится рядом с ними!

– Рядом? Подожди-ка, – я наморщил лоб, припоминая сведения из данной Сагатовичем «несекретной» папки, – но если нейтринный телескоп лежит на глубине почти в триста метров, то где же тогда этот ваш коллайдер-ускоритель?!

– Немного в стороне, между склонами самого ущелья и на сто метров ниже – кольцевидный коридор андронного ускорителя – девять с небольшим километров! И три магнитных детектора частиц в отдельных подземных залах по ходу главного кольца. Десять лет закрытым способом строили, под землей пробивали, а уж сколько все это стоило…

– Ух ты… – честное слово, последнее у меня вырвалось совершенно непроизвольно – оказывается, умеют у нас еще строить – впереди планеты всей и в тайне от всего остального мира! Что ж, приятно…

– Так вот, – насладившись эффектом, продолжил полковник, – чем официально занимается обсерватория ты, я так понимаю, знаешь, да? А вот в остальном…

Я кивнул – чукча умный, чукча об этом читал в тощенькой генеральской папочке: изучение строения и эволюции Солнца и звезд по их нейтринному излучению, поиск новых элементарных частиц и прочие малопонятные простому человеку научные заумности. Но вот «в остальном» звучит весьма и весьма заманчиво:

– А в остальном… ловить нейтрино – это, конечно, безумно важно для науки, но мы пошли дальше. Ты, я так понимаю, в курсе, что Вселенная не более чем на пять процентов состоит из известных науке частиц и энергии и на девяносто пять – из неизвестных. Нейтрино – лишь одна из новых частиц, ее существование, по крайней мере, доказано, а ведь есть еще множество других, отоны[5]5
  отон (сокращение от «общая теория относительности») – гипотетическая элементарная частица размерами с атомное ядро, но с массой во много раз превосходящей сам атом. До настоящего времени – экспериментальным способом не обнаружена.


[Закрыть], например… – Валерий замолчал, видимо, давая мне возможность осознать «всю глубину наших глубин». Я осознал, заодно сделав кое-какие, пока что – сугубо ментальные, выводы:

– Ну и?

– Вот именно, что «ну и»… – собеседник задумчиво потупил взор. – Что такое черная дыра представляешь?

– Примерно. Что-то очень-очень плотное – настолько, что даже может поглощать любые виды излучения, по сути – притягивать их к себе. Например, свет.

– Не только свет. Понимаешь, черная дыра – это сверхмасса чудовищной плотности, которая не только притягивает и поглощает электромагнитные волны, но и искривляет вокруг себя пространство и время! Так вот, отон – это частица, являющаяся, по сути и по факту, миниатюрной черной дырой.

– И вам удалось их получить, эти «частицы-дыры», – на удивление быстро связав одно с другим, докончил я. – Правильно?

Однако ответ меня удивил:

– В том то и дело, что неизвестно! Да, ты прав: цель эксперимента была именно такой: впервые в истории вывести ускоритель на полную мощность и попытаться получить несколько ранее неизвестных частиц, но чем это закончилось…

– …вы понятия не имеете! – безжалостно прервал я его. – Знаешь, кажется, что-то подобное я уже слышал…

Полковник зыркнул на меня из-под насупленных бровей и кивнул – мои совсекретные отчеты и рапорты о разговоре с Посланником он, судя по всему, читал. Вот блин! Ну почему нас так тянет лезть туда, куда не нужно? И наступать на одни и те же грабли?

– Ну и чем это нам грозит и что обещает?

– Ну… с одной стороны, это путь к познанию сути и сущности «черной дыры», как таковой, а с другой… с другой отонный заряд может оказаться в миллионы раз более мощным, чем любой ныне существующий термоядерный. Теоретически, конечно – я хоть и физик по образованию, но пока не могу себе этого представить!

Ну-ну, говорил же вам – «дежа вю»! Одни маятники-спирали создают, другие какие-то частицы ловят… и чего им всем спокойно-то не живется?! Приехали, в общем – совпадения при поддержке превосходящих сил всяких ценных пушных зверьков атакуют по всему фронту…

– Ладно, все это околонаучная демагогия, как я понимаю. Что там конкретно-то у вас получилось? Или как раз не получилось?

– Конкретно… – впервые за все наше недолгое знакомство «полковник Валера» заметно стушевался. – Конкретно ничего не понятно. Спустя четыре минуты пятьдесят две секунды от начала эксперимента полностью пропала связь с научным комплексом, причем не с самой лабораторией – там связи-то по определению быть не может – а со всем наземным комплексом в целом. За прошедшие сутки мы послали туда две боевые группы – Кавказ все-таки, сам понимаешь.

– И что?

– И ничего. На связь не вышли, о прибытии не доложили. Есть только снимки с орбиты и короткая видеозапись, которую засняла и оставила на границе этой зоны вторая группа. И – все. Ничего больше. Я еще вчера собирался вылетать, но на самом верху завернули – сказали, что есть человек, которого следует использовать.

– И этот человек – я! Я этот человек! – бессмертной фразой Карабаса-Барабаса из старого детского фильма, ответил я, для пущей убедительности постучав по камуфлированной груди кулаком. – Так?

Еще не привыкший к моим выкрутасам полковник помолчал, прежде чем ответить:

– Ну… в общем, да.

– Ладно, плавали, знаем. И что дальше?

– Дальше мне приказано ознакомить тебя со всеми имеющимися фактами, фото– и видеоматериалами и действовать по обстоятельствам, – Валерий выдержал торжественную паузу, – принимая во внимание любое твое мнение!

Последние три слова были весьма неплохо интонированы – уж не знаю, пришлось ли моему напарнику наступать для этого на горло собственной песне, но тем не менее! Пришлось соответствовать:

– Начальство меня всегда ценило. Я это давным-давно понял… знаешь, как трудно быть любимчиком?

Валера криво усмехнулся. Я бы даже сказал – очень криво:

– Думаешь, это смешно? Ты даже не представляешь, на каком уровне по тебе принималось решение. И тогда, год назад, и сейчас. В общем… у нас есть двое суток, а затем… затем будет решаться вопрос об уничтожении лаборатории. Вместе со всем ущельем. «Наверху» тоже осознают опасность эксперимента. Или думают, что осознают.

– Угу, – буркнул я, чувствуя, как стремительно и необратимо портится настроение. По двум причинам: во-первых, терпеть не могу работать в таких условиях, во-вторых… наверху действительно очень даже здорово сознают опасность.

Вот только то, что я подразумеваю под «наверху» будет куда повыше того, что имеет в виду Валерий. Значительно, знаете ли, выше – мне об этом, помнится, одном глубоком-глубоком подвале кое-кто еще прошлым летом невербально рассказывал. И это, в случае чего, куда мощнее любого ракетного – или какой там у них запланирован? – удара будет…

Есть у меня одна особенность – полезная, смею предположить: придуриваться я могу сколь угодно долго, иногда доводя собеседников до состояния слабенького боевого транса, но когда дело по-настоящему доходит до дела, умею и задавать очень даже правильные вопросы. Чаще всего как раз те, отвечать на которые оные собеседники хотели бы в самую последнюю очередь:

– Слушай, я вот что еще спросить хочу: у вас ведь наверняка есть какие-то догадки относительно случившегося? Черные дыры – черными дырами, микрочастицы – микрочастицами, но любой эксперимент всегда предполагает возможность некоего побочного эффекта. Как правило, чего-то не сильно желаемого, однако теоретически очень даже возможного, точно? Короче, договаривай уж, коллега!

– Нда, а ведь верно мне тебя характеризовали – умеешь ты вопросики задавать! – Валера выглядел не то смущенным, не то, как раз наоборот – довольным, что ли. – Ты прав, конечно. Чутье у тебя отменное.

– Ага, как у собаки. А еще у меня глаз как у орла, ноги как у гепарда и соотношение мозговой ткани к мышечной – как у динозавра. Одни достоинства! Продолжим?

– Пожалуй… Целью эксперимента и на самом деле было получение крохотной отонной «черной дыры» и изучение ее свойств, однако… существовала теория, что эта самая дыра может оказаться воронкой в другое измерение, причем в измерение с иным пространственно-временным континуумом. Ну, то есть, не проходом, скажем так, в обычный параллельный мир о котором наши фантасты пишут… – он осекся, осознав, что сказал – уж к кому-кому, а к фантастам я себя пока еще не причислял! Хотя, если конечно сложить вместе все мои рапорты да отчеты и перевести их в авторские листы… впрочем, ладно. Ну, побывал я в параллельном мире, ну и что с того? С кем ни бывает!

Ободряюще улыбнувшись, я кивнул:

– Да ладно, ладно, продолжай уж, чего там. Если мы сейчас еще и к словам цепляться начнем…

– Извини, – он все-таки и на самом деле смутился, – все-таки трудно поверить во все твои похождения. В общем, это может быть, что угодно. Хоть то самое знаменитое четвертое измерение, например. Реальность, в которой все привычные нам физические постулаты и законы могут оказаться совершенно иными, понимаешь?

– Пока только глубокомысленно догадываюсь – вы думаете, что пробили куда-то дыру, но даже не можете предположить, куда именно… миленько. Простенько и со вкусом. Да уж, отечественная наука под вашим чутким руководством шагает вперед поистине семимильными шагами. Кстати, разве четвертое измерение – это не Время? Кажется, так ведь нас учил дедушка Эйнштейн?

– Не совсем так, – Валера смерил меня заинтересованным взглядом. – Понимаешь, по современным представлениям не Время само по себе есть четвертое измерение, а четвертое измерение следует искать в плоскости времени… – увидев выражение моего лица, полковник усмехнулся:

– Ладно, не буду. На самом деле все это – не более чем теория и претворять ее в практику нам вряд ли придется.

Я согласно кивнул:

– Ага. Хотелось бы верить. Так что со снимками? Я так понимаю, там есть и какие-то конкретные факты?

– Косвенные…

– Оранжевое небо, зеленые облака и фиолетовая в крапинку трава?

– Да нет, в том-то и дело, что там есть только то, что ничего нет. Выглядит это просто как здоровенный брак пленки, в точности повторяющий формой кольцо ускорителя. Смотри… – Валера извлек откуда-то из-под столика небольшой металлический кейс и, пощелкав кодовым замком, протянул мне пачку фотографий. Пока я их изучал, на поверхности стола появился и зажурчал, загружаясь, ноутбук.

Ничего интересного на фото, как и обещал полковник, не было: самые обыкновенные спутниковые снимки, весьма похожие на те, что я видел в генеральской папке. Отличие было лишь одно: вместо утопающих в зелени ущелья аккуратных прямоугольничков обсерваторских зданий в центре каждого из снимков, иногда выходя за его границы, красовалось геометрически-правильное круглое пятно почти черного цвета, вроде как засвеченное во время проявки или печати.

Пожав плечами в ответ на вопросительный взгляд Валерия, я отложил фотографии и уставился в монитор – если я все правильно понимаю, видеозапись должна оказаться несколько более информативной. Впрочем, наверняка ненамного.

Так и вышло: короткий, меньше пяти минут, фильм никакой ясности не внес. Качество записи было отменное, условия для съемки – солнечный кавказский полдень – тоже, но вот сама запись… Сначала неведомый оператор сделал обзорную картинку: яркое голубое небо, уносящиеся вверх и вдаль, укрытые «зеленкой» стены ущелья, пыльный капот автомобиля (снимали из кабины, судя по всему – обыкновенного армейского «Урала»), но вот затем… Затем камера вдруг натыкалась на невидимое препятствие: половину кадра по-прежнему занимала разноцветная картинка, половину – нечто серо-черное, неописуемое, размытое, лишенное объема и формы – словно оператор вдруг закрыл пол-объектива каким-то экраном. Но камера продолжала двигаться и непрозрачный «экран» то занимал весь кадр, то уходил в сторону…

А потом объектив вдруг пополз по «экрану» вверх – все выше и выше. Перевалил за хребет ущелья, поднялся еще… и почти уперся в зенит – исполинскому цилиндру не было конца. И если его окружность в точности соответствовала девятикилометровому кольцу андронного, будь он неладен, коллайдера, то оценить высоту я бы, пожалуй, не решился: десять километров? Пятнадцать? Больше? Или… значительно больше?

Фильм закончился и я оторвался от экрана, с удивлением обнаружив, что пять минут пролетели совершенно незаметно.

Еще я обнаружил внимательно глядящего на меня полковника:

– Ну как? Я поначалу тоже офигел слегка. Вроде ничего уникального, но впечатляет, правда? Непонятностью своей берет.