Текст книги "Это не я! (СИ)"
Автор книги: Олег Языков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
***
Обычно мы выезжали на открытие охоты со второй половины дня пятницы по вечер воскресенья. Две ночёвки и почти три дня. Этого всем хватало. Тут в нашем распоряжении времени было, сколько хочешь. И потратить его было на что.
Устроились мы шикарно. Растолкали своих засонь, я накинул легкую вуаль заклинания, чтобы народ особо не удивлялся увиденному, и мы быстро стали обустраиваться. Дядя Юра перепоясал полное чрево белой тряпкой и привычно встал к еле побулькивающему котлу, поставленная на огонь к нашему прибытию шурпа уже доходила до своих кондиций. Народ мигом установил щит из досок на козлы, забил по сторонам самодельного стола основание длинных скамеек и уже метал на наброшенную клеёнку вытащенную из рюкзаков закусь. Всё это делалось споро и весело, с шутками и огоньком. Потом мы уселись за стол и дружно выпили за встречу и удачную охоту. Наскоро перекусив, охотники бросились натягивать свои сапоги, высокие, по самую грудь "Эльки" – штаны-полукомбинезоны с бахилами от защитного костюма "Л-1", и щёлкать цевьями собираемых ружей. Я тоже загорелся, снарядился и, приглядев густую камышовую колку, побрёл к ней по воде, на ходу ломая ружье и вставляя патроны с "тройкой".
Стрелять пришлось почти сразу, не успел я отойти от нашего лагеря и пятидесяти метров. Низко, метрах на десяти, постоянно гогоча и свистя крыльями, как пассажирский реактивный лайнер на реверсе, на меня налетел клин больших птиц, один в один похожих на наших лебедей. Я с сожалением посмотрел на них, но стрелять не стал. А то придётся возвращаться, тащить в лагерь тушку убитой птицы. Лучше пойду дальше. Но тут же, не успели эти гуси-лебеди пролететь мимо, на меня спикировала маленькая стайка быстрых сине-зелёных птиц. Я машинально вскинул ружьё и на голом инстинкте саданул сразу из двух стволов. В воду упали три сбитые птицы, похожие на наших чирков, а пролетевшие крупные гуси-лебеди со страху, наверное, произвели дружный, но неприцельный сброс гуано. Ага, разом отбомбились, гады! Хорошо, что меня уже не было в зоне поражения. За спиной, на стоянке, вспыхнула стрельба. Ну вот, будет вам мстя, и будет, что нам положить в котёл.
Море было мелкое, сколько отошёл от берега, а все воды по середину икры. Дно плотное, убитый приливными волнами белый песок. Чисто, ни тины, ни травы пока не было. Метрах в семи, испугавшись громкого плеска моих шагов по воде, торпедой, поднимая над своей спиной горб воды, с мели на глубину кинулась крупная хищная рыбина. Наверное, как наша щука, больше метра на взгляд будет. Стояла в засаде, зубастая. Я перехватил на левый локоть ружбайку, а правой отодвинул камыш, прикидывая, как мне протиснуться к дальнему краю колки. Это было трудно, но идя спиной вперёд и пригибая всем своим небольшим весом камыш, я потихоньку пробился на рублёвое место. Весь в поту, кстати. Передо мной, метрах в двухстах, располагался истерически орущий птичий базар. К нему то и дело полетали и отправлялись обратно небольшие группки птиц, похожих на наших колпиц.
– Это просто праздник какой-то, – прошептал я, доставая и зажимая сигарными окурками между пальцев левой руки пару патронов для ускоренной перезарядки. – Ну, понеслась душа в рай!
***
Сидушку я с собой в этот раз не брал, и, настреляв штук восемь упитанных и крикливых белых птиц, решил завязывать с промыслом. А то стоять уже надоело – над базаром пернатые так и летали колесом. Стрелять, не перестрелять! Перехватил свою добычу за шеи шнуром и побрёл в лагерь по чистой воде, таща битую птицу наплавом. Так было значительно легче и удобнее.
На стоянке мне помогли подтащить добычу к отдалённым кустам, где уже сидело два человека, ощипывая толстые, жёлтые как масло, тушки. Скинув "эльку" и разрядив ружьё, я присоединился к ним.
А потом всё пошло по отработанному сценарию. Над костром пыхал парком котёл с духовитой шурпой из дичи, рядом с ним, у стойки перекладины, стоял и грелся чайник с крепко заваренным чаем, а мы неторопливо накрывали стол, готовясь к самому приятному времени на охоте – ужину на закате, ждущей нас соточке в граненых лафитниках и долгому, неспешному разговору под чаёк у костра. Лепота! Так оно и вышло. Все три дня. А потом, когда народ задремал после обеда, нагуливая жирок от вкусного обеда, я раскрыл портал и потихоньку перенёс всех на Землю, в окрестности Карая. Лёгкая усталость, картонные ящики, набитые опалёнными бензиновой горелкой птичьими тушками, расстрелянные в ноль патронташи и трёхдневная щетина на лицах – всё это говорило нам, что выезд на охоту удался.
***
Вертолет, как ни странно, нас уже ждал, и дядя Мотя, улыбаясь и ласково покрикивая, гуськом погнал нас грузиться. Последние три бутылки водки мы прикончили уже в громыхающем брюхе МИ-8, хором распевая: "Под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги!", хотя летели мы на старенькой стрекозе.
Дома, на аэродроме, наша компания долго обнималась, много шумела, намекая на то, что такие выезды на охоту можно было бы практиковать и почаще, а потом дядя Мотя организовал пассажирскую "Газель", и мы, наконец, расселись. Толстый подполковник Юра с недоверием то и дело заглядывал себе в большой пластиковый пакет, куда ему упаковали его часть добычи, и беспомощно оглядывал своих клюкнутых товарищей.
– Ты чего, Юрок? – не выдержал, наконец, дядя Мотя, – Чего морщишься и зыркаешь вокруг, словно волк? Отлить, что ли, хочешь или сказать чего?
– Чьи тушки мне ребята в пакет сунули, Моня? Я такие вроде и не видел вовсе. Это что за птица? На утку и чирка не похоже.
– Ну-у, нашёл над чем голову ломать! Это, похоже, колпица. Она из Красной книги на Каспий залетела! Наверное, из Ленкорани. Вку-у-с – специфический! Жена довольна будет. Не свети ей только, не зли "зелёных".
– Ага! – глубокомысленно ответил Юра и замолк, подсчитывая что-то на пальцах.
Пока мы доехали до центра города, машина практически опустела. Попрощавшись с двумя оставшимися в ней охотниками, которым ехать ещё дальше, мы с отцом забрали нашу амуницию и побрели на третий этаж. А дальше как обычно. Помыли, поскоблили ножами и осушили птичьи тушки бумажными полотенцами, разобрали их на суп и на жарёху, забили в холодильник. Потом вывесили на балкон пропотевшие камки, пускай проветриваются. Затем долго приводили в порядок оружие и грузили его в оружейный ящик. Наконец, всё закончили. Я пропустил в ванную первым отца, а сам пошёл на кухню, где мама с сеструхой уже занялась готовкой разделанной дичи. Поболтали, пока не вышел из ванной отец. Потом под душ залез и я. Только ненадолго. В дверь внезапно забарабанили, и голос сестры, перебивая шум воды из душа, проорал: "Игорь! Вылезай скорей! Твой Хранитель из поясной сумки кричит диким криком, что маги напали на Башню "Семь углов"!
Я аж плюнул, вот сволочи-то! Хочешь, не хочешь, а нужно быстрее рвать к себе на Иссхор. К себе, я даже перекосился. А ведь, правда, к себе! Там моя Башня, там Кузька и Фаберже, там архимаг Ассарт-хана в магокомпе, там мои телохранители. И все меня только и ждут. Особенно эти дикие маги, напавшие на мою землю.
Ну, погодите, гады! Я вам это припомню!
Глава 10.
Сами понимаете, – из ванной я вылетел мокрый, взъерошенный, с покрасневшими от злости (и попавшего в них мыла) глазами. Вылитый разгневанный носорог, выбравшийся, наконец, из густых кустов африканского буша, где получил колючку под хвост. Но отец быстро привёл меня в чувство. Он только жёстко хлопнул ладонью по столу и сказал: "Отставить панику! Вытри голову и причешись, морпех"! И я сразу успокоился. Действительно, что это я? Я же морпех! Там где я, там победа! И тороид в "Семи углах" мы только что зарядили. Башня сейчас выдержит любое нападение, я уверен. Выстоит, как дом Павлова в Сталинграде!
За стол я уселся совсем другим человеком. По крайней мере, теперь я был способен думать и хоть чуть-чуть планировать предстоящие события. Батя внимательно посмотрел на меня, усмехнулся и подлил мне крепкой заварки в бокал. А мама мокрыми глазами смотрела на меня.
– Опять уходишь, Игорёк? Это опасно? – комкая в руках полотенце, спросила она. Но ответил ей отец.
– Мы уходим, мать. Не волнуйся, это для нас не опасно. Сбегаем туда ещё раз, – он зло усмехнулся, – на охоту… По боровой дичи. Ты оружие какое можешь достать, магистр?
– Батя, потом. – Прошептал я одними губами, показывая глазами на расстроенную мать.
Отец понимающе замолчал, и задумчиво покрутил свой бокал с чаем. Так, в деловой, почти аристократической обстановке, мы и закончили свой файф-о-клок.
***
Оружие было. Немного, но было. Я его приготовил к охоте, но морской залив, где мы всей толпой гоняли местную птицу, был практически безопасным. Низкие, глинопесчаные берега, поросшие сухой травой, невысокий кустарник, камыш присутствовали, а вот леса не было. Он начинался в значительном отдалении от нашего стойбища, километрах в четырёх-пяти, недаром Фаберже нам в лагерь дров для костра подкинул. А нет леса, нет и крупных хищников. Всякая там степная мелочь, вроде шныряющих в траве зубастиков, похожих на земных лис-корсаков и шакалов, не в счёт. Да и шакалы там были не ядовитые, как однажды сказал большой знаток дикой природы Никифор Ляпис-Трубецкой. В общем, приготовленные мною пара пулемётов Калашникова, произведённых аж в 1965 году, судя по выбитой на левой стороне ствольной коробки дате, и пять снайперок Драгунова, тоже из шестидесятых годов, когда в СССР умели делать замечательное оружие, любезно одолженные мне в безвозвратное пользование Службой складирования Вооруженных сил Литвы, на охоте нам не понадобились. Я их и оставил у Фаберже в Башне. Теперь пора и забирать.
– Стрелковка тебе будет, бать, а мне такое оружие как бы и не нужно. Я этих сволочей живьём кулаками в землю вобью. Пулемёты тут не нужны, а вот тяжёлого оружия у меня пока нет. Не нужно оно было, поэтому и нет. Но можно пошукать и помести по сусекам. Что тебе искать?
Отец подумал, потом усмехнулся.
– Почему мне? Мне достаточно ПК будет. Кстати, он в комплекте? Сменные стволы есть? А патронов хватит?
– Всё есть, и стволы есть, и ленты с коробами, и патронов на два ресурса этих стволов припасено. И снайперские патроны взял для СВД. А кого ещё ты хочешь взять с собой?
– Моню, разумеется! Он лось здоровый, ему и таскать что-нибудь потяжелее.
– Конечно, как я о нём не подумал! Что искать нужно? Автоматический станковый гранатомёт? Калибр у него маловат для боевых големов, которые Башню атаковать станут. Ручные гранатомёты, наподобие РМГ?[24] У него поражающие факторы повесомей будут. Только вся эта радость весьма много весит, потеть нам как грузчикам придётся, а всё равно больше трёх-четырёх гранатомётов на спину не возьмёшь. А что такое десяток гранат против сотни големов?
– Особо таскать нам ничего и не придётся. Мы же твою Башню оборонять будем? А туда доскочим порталом.
– Нет, батя. Оборонять – это значит только защищаться. Не будет у нас инициативы, напора, активных действий. Скованы мы тогда будем, привязаны к Башне. А она сама по себе укреплённая крепость, тем более энергии для защиты мы в неё накачали под самую крышку. Я же думаю воевать по-другому: найду этих магов-недоделков и просто прихлопну их! Раз они пришли на мою землю, бросили мне вызов и напали на мою Башню, имею полное право в порошок растереть гадов!
– Экий ты, брат, собственник! – отец усмехнулся, одобрительно глядя на меня. – Куркуль просто! "Моё, моё, всё моё"! Как только затронули твой курятник, так весь взъерепенился! Однако в одиночку на организованную группу бандитов бросаться не резон. Так можно в приготовленную на тебя засаду попасть. Как там у вас маги дерутся? На какой дистанции?
– Если у них магический поединок на Арене магов, то метров пятьдесят. И то норовят поближе подойти и, прячась за щиты, ударить помощнее, чтобы сразу соперника по песку Арены размазать. А на открытом пространстве, как при нападении на мою Башню, я и не знаю… Метров на двести, наверное, подойдут для объединённого удара звездой магов. Или сами встанут в километре от нас и будут гнать на Башню боевых големов.
– Ну, вот и решение – те, кто метров на двести к твоей Башне подойдут, как раз под пулемёт встанут… Для ПК двести метров не дистанция. Это проще, чем в тире из воздушки на шесть метров стрелять.
– Они, батя, под щитами будут, учти это.
– Не боись, сынок! На двести метров пулемёт броню БТРа шьёт, никакой магический щит этой братии не поможет. А вот если они свой лагерь разместят в километре от нас, тогда… Тогда поищи нам "Поднос"!
Довольный отец посмотрел на меня, увидел, что я ни черта не понял, и пояснил.
– Миномёт это, на вооружении армии стоит. Ещё с советских времён. У вас в роте охраны его не было, у вас своя специфика и повышенная мобильность. А в войсках этот "Поднос" ценили. Удобный, надёжный и крайне эффективный для уничтожения живой силы противника инструмент. Как мухобойка! У него, правда, расчёт четыре человека, но мы управимся и втроём. Особо таскать "Поднос" нам ведь не придется. Перенесём его в Башню порталом, тремя вьюками. Там самый большой вес у опорной плиты, семнадцать килограмм. Боекомплект 120 мин. Нам за глаза хватит! Установим на самом верху Башни, а там Моня один со стрельбой справится. Дальномером, биноклем, таблицей стрельб мы его обеспечим. Что ещё? Да! Чтобы тебе не терять время даром и не искать миномёт по складам, давай смотаемся в Донецк, там укрофашисты до сих пор по мирняку в пригородах и в сёлах стреляют. Там нас будут ждать и развёрнутые миномёты, и заранее складированные мины, и расчёты нациков… Последние нас будут ждать с особым нетерпением…
***
Так и сделали. Известили по телефону дядю Мотю, он нас прихватил на борт своего огромного белого "Мерса"-внедорожника и моментом довёз до пустого ангара, арендованного мною под автовышку. Там мы заперлись, в темпе выгрузились, переоделись, и Хранитель портала с поясной сумки быстренько открыл поисковое окно по заранее подготовленным по Гугл-картам координатам. Высоту поиска я попросил установить примерно в километр, чтобы осколки от разорвавшихся внизу мин и снарядов нас не доставали, и чтобы мы сами под снарядные трассы случайно не подставились. Да сверху и хорошо видно всё. Отец первым и увидел то, что мы так напряжённо искали.
– Давай вон туда сдвинься, Игорь, – указал он мне на мгновенный двойной огненный хлопок и взметнувшуюся вдалеке за кустами пыль. – Думается, там наши ляльки и стоят.
Там они и были – возле трёх минометов, то и дело посылающих в воздух огненные плевки, хороводом крутились личности в грязных тельняшках, подносящие к горячим, жадным трубам мины, которые они с чмоканьем заглатывали и тут же с громким хлопком отрыгивали. В общем, дело кипело. Так раньше, в кинохронике, любили показывать работу сталеваров, то и дело швыряющих лопатами в огненные печи то ли флюс, то ли ещё что…
– Эх-х, а автомат мы и не взяли, – закручинился дядя Мотя. – Сейчас бы я внёс в этот танец немного оживляжа…
Я покосился на него. Нам для хорошего дела автомат не нужен. Мы и так могём.
– Это не "Подносы", Игорь, это 120-ти миллиметровые миномёты. Но всё равно давай туда. Такой трудовой энтузиазм надо по заслугам вознаградить. По людям ведь они стреляют, по детям и старикам-пенсионерам. И делают это с душой, с желанием, – сказал отец. – А автоматы там есть, Моня. Во-о-н, пара на ящиках лежит. Чур, тот, что со спаренными рожками мой.
– Открывай, Игорёша, – мерно и равнодушно пробурчал дядя Мотя, – пора нам присоединиться к веселью. Ты дверь-то открой, а сам пока не вылезай. Мы тебя позовём…
Ага, так я вас и послушался! Я открыл портал за кустами, там, где на ящиках с минами лежали брошенные стрельцами автоматы. Тут же, внешне спокойно и без суеты, к ним скользнули отец с Бляхером. А я сдвинулся метров на двенадцать левее, там, где нацики начали копать что-то вроде капонира и бросили там лопаты. Лопата – хорошее оружие. Иногда лучше автомата. Потому, что она убивает без лишнего шума. Вот как сейчас – я легонько ткнул штыком лопаты под неряшливо заросший затылок телефониста, который что-то торопливо и громко размовлял по своей трубе на государственной мове. Он поперхнулся и замолчал. А мне достался его автомат, плохо, кстати, почищенный. Магазины автомата тоже были посажены на клипсы и любовно обмотаны синей и жёлтой изолентой. Национальные цвета, чего уж там! Лучше бы автомат почистил, сволочь…
Сбоку разом дружно застрекотали "Калаши" отца и дяди Моти. Я к ним даже не лез помогать, они без меня лучше справятся, а я могу серьёзно помешать. Так и получилось. Ещё две короткие очереди, пара одиночных выстрелов и всё… Тишина.
– Игорь, иди к нам! – крикнул дядя Мотя. – Поможешь малость.
Я подошёл.
– Бери ящик с минами, тащи его к крайнему миномёту. Подрывать его будем. Не оставлять же оружие этим долбоё… э-э-э, вильным козакам. Спички детям не игрушка!
И Herr Бляхер подхватил один ящик и попёр его к самому дальнему миномёту. А что? Дядя Мотя лось здоровый, ему бы не в директорском кабинете сидеть, а бригадиром грузчиков работать. Где-нибудь на железнодорожной станции.
Я вздохнул, ухватил второй ящик, тяжёлый, гад! Всего-то в нём пара мин, а весит, сволочь, за сорок килограмм, наверное! Крякнул, прижал ящик к пузу и на полусогнутых потрусил мелким шагом за дядей Мотей. А отец ящики не таскал, он перезарядился и вильнул в кусты. Охранять нас, скорее всего…
– Ко мне не иди! Кидай ящик у того миномёта! – крикнул мне дядя Мотя, открыв парковый ящик и что-то колдуя с лежащими в нём минами. – Тут мне пары мин хватит. Сделаешь – тащи мины к последней трубе. Я сейчас…
Разгрузился здесь, вернулся назад. Рядом с ближайшим ко мне минометом уже лежал раскрытый ящик, в который укры навалом набили десяток мин, так что пахать грузчиком мне не пришлось. Через пару минут подошёл дядя Мотя и послал меня за отцом. Снимать его с фишки. Пора было уходить.
Подрывов оставленных дядей Мотей сюрпризов мы не увидели, они, наверное, прогремели, когда мы уже поднялись вверх и продолжили наши поиски. Пришлось сместиться почти на восемь километров южнее, пока дядя Мотя не засёк дым и пыль от миномётных выстрелов.
– Правь туда, – подсказал он, – будем посмотреть. Ты успел перезарядиться, малой?
Я только кивнул, направляя поисковое окно портала вниз. Дым и хлопок миномёта стал явственнее, но как-то прозвучал потише, поскромнее. Понятно, калибр у "Подноса" ведь меньше будет.
На этот раз огонь вели только два миномёта, и темп стрельбы был ленивый. Не было того зажигательного, огненного "коло", который я видел на позиции первых энтузиастов в полосатых майках. Тут полупьяные, потасканные сердюки в несвежем камуфляже и в резиновых пляжных сланцах, шатаясь, неспешно кормили свои миномёты 82-х миллиметровыми минами, галдя, как на базаре, и постоянно отвлекаясь на выпивон, закусон и перекур.
– О! Самое то, что доктор прописал! Возьмём оба, у тебя в деревне они пригодятся и лишними не будут, – деловито пробормотал дядя Мотя. – Иди на посадку, "Аэрофлот" ты наш. Товарищи пассажиры! Застегните привязные ремни!
Чтобы не устраивать никому ненужные страйкбольные пострелушки, просто смешные с этими крепко вмазанными селянами, я примитивно усыпил "борцов за вильну Украину". Да они и так спали на ходу.[25] Только ещё и убивали людей, говнюки, между стопками под сальце. Высадились, и я сразу послал волну "сторожка" метров на триста вокруг себя. На самом краю было заметно какое-то шевеление живых. То ли собачья стая, то ли укронацики там кучковались. Ничего, успеем!
– Пока вокруг пусто, батя, но надо торопиться, – сказал я, подгоняя портальную дверь прямо к большой укладке ящиков с минами. – Давай таскать и складировать ящики в шесть рук. Наблюдателя нам пока не нужно, я буду присматривать за округой.
И мы закружили в бесконечном танце: подхватить ящик на позиции под Донецком, дотащить его до места в пустом ангаре, аккуратно установить в штабель и бегом за следующим. И так снова и снова… А в самом конце наших побегушек пришлось тащить сами миномёты. Для скорости решили перенести их в ангар так, как они стояли на позиции: мы с отцом подхватили миномёт за двуногу и ствол, а дядя Мотя волоком тащил по земле опорную плиту. Неудобно его тащить в раскоряку, но, с легкими матюгами, всё же перетащили сперва один, а потом другой миномёт. Пока я присел на ящики с минами, чтобы отдышаться, отец кивнул дяде Моте на портал, и он молча исчез в ярко светящейся в полумраке ангара двери в украинскую степь.
– Ему бы колёса, тащить было бы намного удобнее. Что наши конструкторы не придумали? – отдышавшись, спросил я отца.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
– Они и придумали, как ты и просишь – на колёсах. Только это уже не "Поднос" будет, а "Сани".[26] Этот миномёт по своим возможностям для нас избыточен. Нам и этого будет достаточно, – и батя ласково похлопал свой "Поднос" по облупленной трубе.
Тут, на секундочку закрывая солнце, в портал заскочил дядя Мотя. Отец вопросительно посмотрел на него, и Бляхер сухо кивнул. Я промолчал, они лучше меня знали, что нужно делать.
– Ты же себе там пулемёт возьмёшь? – спросил отца дядя Мотя, внимательно перебирая трофейные автоматы. Отец кивнул. – Тогда это на выброс!
Дядя Мотя оставил себе один автомат, отсоединил от других магазины и поочерёдно выбросил "Калаши" через портальную дверь.
– Барахло! – сказал он, увидев мой удивлённый взгляд. – Отцу пулемёт, мне, как я понимаю, за миномёт придётся браться, а у тебя руки свободными должны быть, Игорь. Эти погремушки нам не нужны, да и состояние их далеко от идеала! Закрывай дверь, больше там ничего нужного не осталось.
Я помедлил секунду и закрыл портал.
– Есть предложение всю эту амуницию сразу к тебе в Башню закинуть, сын, – сказал батя. – Ни к чему тут в ангаре склад вооружения городить. Не поймут нас. Ты как? Сможешь?
– А чего тут мочь? Сейчас открою портал в Башню, а там Кузька со своими големами враз всё перетащит и установит прямо на нужную нам позицию.
– А так можно было, что ли? – расстроенным голосом спросил дядя Мотя. – А на хрена мы тогда раньше так врукопашную ургучили?
– Чтоб никто не увидел и не проговорился! – значительно проговорил я и поднял вверх палец.
– Так никто и так не проговорится, – ещё больше расстроился дядя Мотя.
Тут отец многозначительно кашлянул, и Herr Бляхер виновато замолчал.
– А la guerre comme а la guerre,[27] – печально проговорил я и начал устанавливать портал ко мне в Башню "Семь углов".
Глава 11.
– Хозяи-и-н! – от радостного вопля Кузьки зал порталов Башни "Семь углов" завибрировал как внутренности большого турецкого барабана, по которому кто-то с огромной силой саданул колотушкой, обёрнутой потёртой кожей. – Хозяин вернулся! Ну, теперя погодите, гады!
– Погоди, Кузьма, – пропыхтел я, ухватив сразу обе миномётные опоры и волоча "Поднос" по базальтовым плитам подвала. Всё бы было ничего – он весил в сборе чуть более сорока килограмм, такой подвиг был вполне мне по силам, но острые клыки грунтозацепов на миномётной плите издавали такой страшный скрежет, что у меня невольно скривилась морда, и заныли зубы. – Погоди, Кузя, вишь, я ратный подвиг совершаю… На страх всем супостатам, прости господи… Ну, дубинушка, ухнем! Ещё немного, ещё… Вот теперь всё…
Я разогнул скрипнувшую спину, машинально отряхивая чистые пока руки, и, увидев в портальной двери появившегося из ангара злого на всех дядю Мотю, руки которого оттягивали ящики с минами, быстро крикнул Кузьке: "Зови своих лодырей тяжести таскать"! Кузька ахнул и тут же увеялся с глаз долой как сон, как утренний туман, только курским соловьём, покрывая всё огромное пространство портального зала, разнеслись его трели, созывающие на трудовую вахту големов.
– Бросай свои ящики, дядя Мотя, отдыхай… Перекури пока, если хочешь. Сейчас Кузьма грузчиков тебе нагонит и пойдет дело.
– Счас, батю твоего дождёмся, – недовольно просипел сухим горлом дядя Мотя. – Попить тут есть чего?
– Ага, дождёшься его! Он, небось, тяжести таскать и не собирался. Будет големов ждать. А попить принести я сейчас скомандую, сейчас Кузя всё организует…
***
В общем, не прошло и получаса, как мы все оказались на самом верху Башни, обдуваемые тёплым воздухом, потягивая из высоких, запотевших серебряных кубков фирменный Кузин лимонад со льдом и веточкой мяты и осматривая окрестности, лежащие в лёгкой дымке немного ниже нашего мелового холма. Сзади суетились големы, выкладывая около миномётов по десятку ящиков с боеприпасами.
– Лепота-то какая! – Голосом актёра Яковлева из комедии "Иван Васильевич меняет профессию" с выражением проговорил отец. – Красота! Отсюда самое место по Игоревым врагам из миномёта врезать! Идеальная позиция.
Я с сомнением покосился на этого ценителя красивых видов и пейзажей. Всё бы ему стрелять. Профессиональная деформация, осложнённая установленным за нашими спинами любимым миномётом "Поднос"… Слава богу, что он самоходный "Тюльпан" калибром в 240 мэмэ не смог на Земле спереть. А то плакала бы вся магическая общественность планеты Иссхор горючими слезами. Впрочем, это ещё им и так предстоит…
– Короче, Склифосовский. Давай наводи свою пушку, пробовать будем, – недовольным голосом буркнул дядя Мотя, которого мы определили ответственным за стрельбу из "Подноса". – Я всех этих тонкостей твоих не знаю: "Трубка пятнадцать, прицел сто двадцать. Бац, бац – и мимо…" Ты всё наведи, вывери, а я как-нибудь мину в трубу опустить сумею. Давай, артиллерист, действуй!
Отец снисходительно посмотрел на Herra Бляхера. Потом вопросительно изогнул бровь, глядя на меня. А я обернулся к Кузьме и поднял его на зубчатое ограждение Башни.
– Давай, Кутузов ты наш, колись – где тут супостат засел? – ласково спросил я мелкого воеводу.
– А я не знаю, хозяин, – вдруг потупился Кузька, только пальцем босой ноги каменный зубец Башни не стал ковырять.
– Как это "не знаю"? – поразился я. – А кто же тогда панику поднял: "Караул! На нас вороги напали"! А, Кузьма? Ты здесь Хранителем поставлен или почему?
На Кузьку было тяжело смотреть. Он заалел сморщенным как от доброго кусмана лимона лицом.
– Ночью это было, хозяин! Ночью! Полыхнуло там, – он нечётко отмахнулся ручонкой на северо-запад, – полыхнуло там, стал быть, а посля оттуда магией нехорошей потянуло…
– А что полыхнуло-то, Кузя? Ты подробно говори.
– Да уж, боец, с тебя каждое слово нужно клещами вытягивать. А ну, полный доклад! – гаркнул дядя Мотя.
Это было избыточно. Кузя скукожился, как пленные немцы под Сталинградом, испуганно глядя на здоровенного морпеха в отставке.
– Рассказывай, Кузьма, – сурово кивнул я. – А то товарищ Бляхер пошлёт тебя на… далеко, в общем, пошлёт… Докладывай!
А дело вырисовывалось так: глубокой ночью, на гастарбайтерах строительных участков Башни это позднее время, впрочем, никак не сказывалось – ведь работы для големов были организованы круглосуточно, на поместье "Семь углов" было совершено магическое нападение. Из темноты, метров со ста, из низины под холмом, какая-то пакость попыталась осуществить магическую атаку на големов и отключить их от работы. Кузя это нападение, естественно, прозевал, и не смог предотвратить и противоборствовать диверсии. Но это смог сделать наш тор-защитник. Его отладку по своим лекалам в целом сделал Фаберже, я только поставил по его просьбе штук восемь-десять особо злых и опасных охранных заклинаний. Что-то из них и сработало: подножье холма осветилось мертвенно-бледным светом, и грянул гром. На этом всё кончилось. Утром Кузьма, проведя оперативно-розыскные мероприятия, обнаружил там лишь выжженную проплешину и фрагментарные останки какого-то боевого голема. Вражеского, само собой. Модель установить не удалось: вражеский засланец был уничтожен качественно и наверняка. Но то, что ночью произошла магическая атака, не вызывало никаких сомнений. Защита Башни просто так не включается. А Кузя испугался и начал недуром колотиться к моему Хранителю порталов с тем, чтобы хозяин быстрее бёг на помощь.
– Да-а, информативненько… – пробурчал отец, – подготовку личного состава ты, сын, спустил на тормозах.
– Да тут личного состава один Кузьма! – взвился, было, я.
– Не надо голосить, архимагистр! Кудахтаньем делу не поможешь. Твоё мнение, Игорь: что же на самом деле произошло?
– Самое простое – утекла информация о начале ремонтно-восстановительных работ в моём поместье. И местная гопота попыталась отжать у меня Башню. Я же её полностью разрушенной выиграл после схватки с прежним хозяином на магической Арене. А до этого почти пятнадцать лет её маги осаждали, всё порталы пытались захватить. А тут ремонт и попытка привести поместье в порядок. Это видели и те, кто мимо Башни в караванах по земле шёл, и те, кто по реке сплавлялся, окрестные селяне опять же. Шила в мешке не утаишь… Купить такое большое поместье у безземельной гопоты денег не найдётся, а отжать… Тут как удача ляжет. Собрались пять-десять магов-маломерков и решили удачи поискать. Я так думаю.
Отец и дядя Мотя с интересом слушали меня, переглядываясь в наиболее интересных, по их мнению, местах. Кузя подавленно молчал, разнос дяди Моти бросил его на самое дно своей самооценки.
– Ну, и как тут у вас в таких случаях поступают? – наконец спросил дядя Мотя.
– А хер его знает! Я в такое говнище ещё не наступал, – ответил я. – Думается мне, тут вполне подойдёт и наш принцип: "Кто к нам с мечом придёт"… А по местным уложениям, мне, вроде, надо бы или здесь, под стенами Башни, эту банду шантрапы уничтожить, или захватить этих магов-бандюганов и вытащить их на Арену. А там и убить. Зрелищно и показательно. Это лучше будет, в соответствии с традициями и наглядно для других искателей сокровищ.
– Ну-у, раз ты так считаешь, Игорь, так и поступим. И здесь часть бандюков положим, и на Арену ты захваченных в плен вытащишь. Если получится.
– Всё это хорошо, товарищ капитан второго ранга, но их найти бы для начала неплохо было, – рассудительно пояснил нам с отцом дядя Мотя. – Твой домовой, Игорёша, ведь нам ничего толкового не сказал.
Кузя ещё ниже опустил свою буйну голову. Я взлохматил его вихры.
– А и не надо, – спокойно ответил батя. – Произведём инструментальную артиллерийскую разведку. Ты этот зенитный бинокуляр тиснул, который мы на первой миномётной площадке укров нашли?
Herr Бляхер понимающе кивнул.
– Ставь его сюда, Моня. Ничего тут заумного нет. С этой стороны нападение было, тут они и сидят. Где-нибудь в километре от нас, на возвышенности, скорее всего…
Пока отец говорил, дядя Мотя успел подтащить к зубцам Башни треногу с этим самым бинокуляром – здоровенной такой, упитанной зелёной штукой, с небольшим тубусом-маской для наблюдателя, выкрутил нужную высоту треноги и установил хитрый прибор между зубцами ограждения.
