Текст книги "Это не я! (СИ)"
Автор книги: Олег Языков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Я планировал быть рядом с ним в основном под скрытом, поэтому своему костюмчику я такого кардинального внимания не уделял.
Наконец-то мы дошли до цели нашей экскурсии.
– Глянь вокруг, дядя Мотя! Ты в центре еврейского квартала Йоденбюрт! Это тот самый кипящий котёл еврейских учёных, раввинов, банкиров и ювелиров со всей Европы, который бурлит уже свыше пятисот лет!
– Ша! – значительно сказал дядя Мотя. – Выкипел уже тот котёл. Сефардов в Амстердаме почти не осталось, их всех немцы вырезали, теперь тут одни ашкенази,[16] потомки тех евреев, которые понаехали сюда из Польши и царской России в прошлом веке. Их тоже ласково встретили и взяли в оборот фашисты, и остались из них в живых жалкие тысячи. Сейчас к их остаткам прибавились евреи из Израиля, которые и восстанавливают здесь алмазный бизнес. Вот, кстати, здание… Судя по надписи над дверью "Gassan Diamonds" это именно то, что мы ищем!
Я подсмотрел у себя в планшете, который я носил с собой вместо назойливого сопровождения привязчивым и многословным гидом.
– Это фабрика по обработке алмазов, дядя Мотя. Сюда мы не пойдём, здесь слишком людно. Во, глянь только: гиды толпу экскурсантов ведут. Поищем что-нибудь более камерное и скромное.
Через семь минут, дважды повернув налево и один раз направо, мы наткнулись на двухэтажное белое здание, тесно стоящее плечом к плечу с тёмно-красными узкими домами старого Амстердама.
– Гляди, дядька! Опять "Diamonds"! Вот туда-то тебе и надо идти. И сразу бери евреев за пейсы!
Дядя Мотя сурово посмотрел на меня.
– Будь спок! – протянул он ко мне открытую ладонь. – Хозяина сразу за кадык, ему твои камни, нам его гульдены! И кирдык всей этой экскурсии, надоело уже, да и пиво у них водянистое!
Дядька поправил шляпу и резво нырнул за полированное стекло двери. Я приготовился к своему выходу. Точнее, входу. Но не срослось. Через минуту красный как буряк дядя Мотя выскочил из стеклянных дверей бриллиантового дворца.
– Тут нет евреев! – недоумевающе проперхал он, постоянно оглядываясь на пряничный домик. – Ни одного! Одни индусы в чалмах и с красными точками на лобешнике. Сложили ручки и кланяются все! Я подумал, что попал в Болливуд, мать его за ногу. И кричат мне: "Сахиб! Сахиб"! Какой нахер я им сахиб! Я натуральный голландский Heer[17] Бляхер, священную корову им в гузно!
Глава 6.
Мне самому стало интересно, что там за кагал в чалмах с криками "Хинди руси бхай, бхай!"[18] напал на нашего дядю Мотю. Но в домик, за тяжёлую дверь из дымчатого полированного стекла, я не пошёл. Огляделся, неподалёку увидел столики на улице и раскрытые двери, в которые интенсивно шныряли подозрительные молодые люди, на чьих лицах многочисленные и разнообразные пороки, разрешённые излишне гуманным нидерландским законодательством, уже оставили свои следы, и решительно направился туда, бросив дяде Моте краткое: "За мной"! Там наверняка был роутер с интернетом, и там самый быстрый вариант получить ответы на накопившиеся вопросы. Так и оказалось.
– Гастарбайтеры это! Понаехали тут всякие… – бросил я заказавшему бутылочку "Перье" и уже опустошающему её гулкими глотками Heer'у Бляхеру. Он непонимающе скосил на меня большой глаз с иудейской поволокой, в котором тлела вечная тоска за прошлые гонения еврейского народа, и разгоралось робкое счастье от ожидания предстоящего визита к своим израильским соплеменникам, сопровождаемого радостными хоровыми криками "Шалом!" и возможной лёгкой рихтовкой братских шнобелей отдельных упрямцев, не желающих давать хорошую цену за приготовленные им волшебные камни.
– Я говорю мигранты это. Трудовые. Ну, да! Израиль здесь все щели не в состоянии сам закрыть или заткнуть их мацой, а место хорошее, брендовое. Амстердам, я те дам! Весь покрытый алмазным дымом! А индусы раньше евреев алмазы начали копать и шлифовать. Гранить их они тогда не умели, но широко поставлять алмазы за пределы Индии смогли. Поставляли, поставляли и сами остались на бобах. Алмазов, считай, уж и нет. Вот сюда сейчас и хлынула волна индусов-ювелиров. Рынок столбить. Ну, это не наше дело. Нам свою задумку пора в жизнь воплощать. Попил? Тогда пошли дальше. Израильтян искать будем.
Очередную ювелирную лавку мы нашли прямо за углом. Солидную такую, с висящими повсюду видеокамерами внешнего обзора, узкими окнами, крепкими, тяжёлыми дверями с электронными замками. Это был не ювелирный магазин, а именно небольшое предприятие по огранке алмазов. Это мы верно пришли! Наши клиенты!
Дядя Мотя нажал кнопку в спикере и о чём-то быстро затарабанил на идише. Или на иврите, я не понял и мигом достал из кармана заранее приготовленный амулет-переводчик. В спикере прохрипело: "Конечно заходите, уважаемый!", дверь щёлкнула и приоткрылась. Холл за входной дверью был вполне хорош, с большой чёрно-белой шахматной плиткой на полу, лаконично расставленной светлой мебелью с контрастными кожаными подушками и красивыми гардинами цвета пшеничной соломы; но он не поражал ваше воображение так, как вестибюль нашего областного музея. Там висело здоровенное чучело белуги, пяти метров ростом и пятьдесят шестым размером в плечах. Я хотел сказать – в плавниках! В Амстердаме с белугами была явная напряжёнка. Здесь их просто не хватало на всех желающих. За пуленепробиваемым стеклом небольшого ресепшена сидел молодой еврей в кипе и с большим красным носом. Поскольку до явления народу Деда Мороза было ещё далеко, и юноша на него был совершенно не похож, только цветом носа немного смахивал, оставалось предположить, что у него просто насморк.
Дядя Мотя с сомнением посмотрел на юного израильтянина. Он и взаправду был очень молод, лет шестнадцать-семнадцать всего. Явно родственник хозяина, сын или внук.
– Сопли утри! – сказал неполиткорректный дядя Мотя. – А постарше кто-нибудь в этом кибуце есть?
Его соплеменник-собеседник весь стал красным, как и его нос.
– Что вы себе позволяе… – начал было он.
– Ша! Заткнулся! Тюбетейку свою картонную поправь, – оборвал его решительный дядя Мотя. Я просто наслаждался этими переговорами, которые теперь понимал во всём многообразии и великолепии еврейского языка. Жалко, что я раньше никогда не выписывал газету "Биробиджанер штерн", главный печатный орган Еврейской автономной области. Там я бы мог почерпнуть много весёлого, интересного и поучительного!
– У меня дело к хозяину этой лавочки. Дело серьёзное, денежное и не по твоим соплям, малец. Ну-ка, покличь его! Срочно! – и грубоватый дядя Мотя, давным-давно потерявший весь дипломатический лоск в "мокрой пехоте", нежно хлопнул ладонью по закрывающему юного шлемазла бронестеклу. Здоровенная пластина пуленепробиваемого стекла загудела, как хороший медный гонг. Пацан за ним ссутулился, вжал голову в плечи и, поглядывая на дядю Мотю испуганным мышонком, меня ведь он не видел, я был под скрытом, нажал клавишу пульта и начал с кем-то быстрые переговоры. Его было почти не слышно, а вот хеканье и хмыканье, раздававшееся из динамиков пульта в ответ на его панический шепот, было не спрятать от наших ушей. Наконец, динамик разродился краткой фразой: "Ну, так впусти его! Сейчас Аарон подойдёт и проводит его в переговорную"!
Минуты не прошло, как за спиной молодого дрища раскрылась неприметная дверь, и вошёл Аарон. Ну, что вам сказать? Оружия и снаряжения, как на бойце израильского диверсионного спецназа "Маглан", на Аароне не было, врать не буду. Но если бы он не был евреем, то служить бы Аарону в "Лейбштандарте СС "Адольф Гитлер". Потому, что он был белокурой бестией ростом за метр восемьдесят, лет двадцати пяти и атлетического сложения. Вот только его принадлежность к иудаизму могла помешать Аарону встать в сплочённые ряды "асфальтовых солдат фюрера". Даже дядя Мотя с одобрением и скрытым восхищением посмотрел на Аарона, прям как родного племянника рублём одарил! Даже двумя. Загудев, приоткрылась незаметная, но толстая в профиль дверь, и Аарон молча, жестом, пригласил дядю Мотю следовать за собой.
Я беззвучно шаркал то справа, то слева, то прямо за спиной дяди Моти, укрываясь его животом от расставленных по углам видеокамер. Это человеческий глаз меня под заклинанием не видит, а охранная система этой частной мастерской должна видеть даже привидение с моторчиком. Но тревоги пока не было.
Аарон открыл роскошные двери переговорной и молча пропустил вперёд дядю Мотю. Тот зашёл, внимательно огляделся, в уме считая варианты всех лазеек на выход, снял свою роскошную шляпу и небрежно набросил её на рог старинной полированной вешалки тёмного дерева. Потом, показательно проигнорировав стол переговоров, подошёл к удобному угловому дивану светлой кожи, ногой пододвинул к нему маленький столик, бросил на него свой дипломат цвета испуганного крокодила и с удовольствием развалился на скрипнувшей под его весом коже. Даже закинул руки за голову, выделка военно-морская! Аарон, никак не проявляя свои эмоции, прикатил от окна к диванчику хиповый металлический столик на колёсиках, уставленный напитками, стеклом, чтобы их пить, и льдом, чтобы кидать его в это стекло.
– А пиво здесь водится? Австрийский "Zipfer" к примеру? – умиротворённо спросил лейбштандартного еврея несносный дядя Мотя. Аарон кивнул и вышел. Но нам не пришлось скучать. Тут же в дальнем торце открылась скрытая дверь, и в зал вошла согнутая, еле переставляющая ноги, бородатая немощь в кипе. Это явно был тот, кого мы ждали. Дядя Мотя даже счёл нужным подняться и приветствовать хозяина со всей широтой еврейской души, выросшей в привольных степях Нижней Волги.
– Привет, старый! Как дополз, колени ещё назад не подламываются как у кузнечика? – к моему удивлению, дядя Мотя сказал это на русском. – Откуда будешь? Барановичи? Витебск? Гомель?
– Сколько лет, сколько зим, а разговоры всё те же… – потряс седой головой старый ювелир. – Бабушка от них ещё в самом начале XX века уехала во Францию из Могилёвской губернии, село Козуличи. Это недалеко от Бобруйска будет. А ты сам-то кто, добрый молодец? Не из наших ли будешь? Уж больно морда у тебя характерная и нахальства много.
– Я из своих буду, – вежливо поправил старого иудея дядя Мотя. – Но имею до вас неотложное и важное дело. И большое желание помочь единокровным братьям. Не индусам же помогать!
Услышав про индусов, старик совсем понурился. Даже "Ой вэй!" не сказал. Но слова о помощи братьям его воодушевили. По крайней мере, мне показалось, что я перехватил его молодо блеснувший глаз из-под мохнатых седых бровей. Тут появился Аарон с бутылкой австрийского пива. Дед недоумённо посмотрел на него – это же какие расходы! Аарон молча прикрыл глаза, дескать, всё в дело! Выпьет гость пива, приспичит его, а за возможность заглянуть в сортир, мы его обдерём как липку! Деду это перемигивание явно пришлось по душе.
– Так я слушаю вас, адони,[19] – ласково обратился он к дяде Моте. Но дядька уже по-плебейски всосал бутылку прямо из горла, но при этом не забыв аристократично оттопырить мизинец, и на несколько мгновений выпал из разговора. Наконец он с видимым сожалением оторвал бутылку от губ и простецки вытер их тыльной стороной ладони, просяще посмотрев на Аарона. Тот понимающе кивнул и снова вышел. Дядька, как будто только этого и ждал, быстро поднял крышку дипломата и катнул по столику три сиреневых кристалла враз насторожившемуся деду. Этот пейсатый стручок стремительно накрыл камни сухой рукой в пигментных пятнах и, наугад выбрав один из кристаллов, выпростал из кучи седых волос надо лбом "глазок ювелира" – маленький, но мощный монокуляр, – и таки влип им в сиреневый камень. Наш морпех в отставке спокойно забулькал себе пивом. Тем более что шустрый как Меркурий Аарон уже тащил ему две новые бутылки.
Старик-хозяин, проворно осмотрев первый кристалл, так же резво взялся за второй, а потом и третий.
– Ещё есть? – сухо, по-деловому, в общем так, как и пристало на переговорах о приобретении большого лота камней на Алмазной бирже Амстердама, обратился дед к Моте.
– Мне нравится ход ваших мыслей, уважаемый. Таки есть, конечно! Для вас вообще возможен любой каприз, но за ваши деньги! И немалые деньги. Хотелось бы услышать ваши предложения.
Старик враз поскучнел. Казалось, ему физически больно говорить такие очевидные вещи здоровенному нахалу из России.
– Камни ведь искусственные, адони. Чистые, красивые, не буду спорить, но искусственные.
– Это так. Никто и не собирался вас обманывать и кошмарить угрозами съесть, в случае отказа купить камни, печень сопляка на вахте. Это же ваш внук? – нейтральным тоном сказал дядя Мотя. Дед вынужденно кивнул головой. – Ну, вот. Это просто сделка: я предлагаю вам купить камни э-э-э… по миллиону евро каждый, а вы… Что с вами, рэб?[20]
Дед картинно схватился за сердце и захрипел. Я молниеносно взглянул на Аарона. Еврейский нацист спокойно стоял себе у входа, скрестив на груди руки и тщательно давя предательскую улыбку, локтями пробивающуюся в уголки его губ. Ух-х… Немного отлегло. Это не инсульт и не инфаркт, судя по всему. Это домашняя заготовка. Высший пилотаж в торговле специями и кошерными потрохами на бухарском рынке! Судя по любопытству, с которым за умирающим без Сен-Санса лебедем наблюдал дядя Мотя, он был того же мнения.
– Дать валидолу? Он сладенький такой, приятный. Не поможет, но и не повредит особо. – Милосердно отозвался на театральный стон старика дядя Мотя. – Или лучше пива? Могу поделиться. Но это обойдётся вам дороже!
– Не надо пива… – сразу прошептал старый иудей. Но слабенько, голосом сердечника, у которого внезапно открылся бурный понос, и он боится спровоцировать его громким криком, как лавину в горах. – Ваше предложение по цене камней едва не убило меня…
– "То, что нас не убивает, делает нас сильнее"! Фридрих Ницше, как вам? Знакомое имечко?
– Ох-х, ещё и этот антисемит на мои седины! Вэй из мир![21] – прохрипел этот выдающийся седенький ученик императора Нерона, который воскликнул перед тем, как перерезать себе горло: "Какой великий артист погибает"! – Двести тысяч! За всё!
– Та-а-к, – хмуро начал последнюю песнь Акелы дядя Мотя, расстёгивая пуговицы на своём элегантном пиджаке. – Я расцениваю это предложение как прямой плевок в душу вашего контрагента по будущему гражданско-правовому договору! Который вас, кстати, просто озолотит. Настала пора менять формат переговоров. Как сказал один наш поэт: "Показал я бицепс ненароком, даже снял для верности пиджак".[22]
Тут он пристально посмотрел на охранника.
– Ты иди к себе, Аарон! Мы тут, видимо, надолго схлестнёмся! Не боись, все целы будут, и пива мне пока хватит. Иди, иди себе, Аароша!
Аарон поймал быстрый командный взгляд хозяина, кивнул и вышел, аккуратно прикрыв дверь. Всё вокруг замолкло и затаилось, как природа в ожидании первого удара молнии из незаметно подкравшейся брюхастой грозовой тучи. Дядя Мотя тщательно сложил пиджак и бросил его на кожаную подушку. А вот с рубахой он поступил как берсерк какой-то. Просто рванул её ворот стальными руками. С треском по тщательно и любовно подобранному паркету полетели-посыпались и запрыгали пуговицы. А дядя Мотя вмиг остался в одном тельнике-безрукавке с синей полоской очень густого, почти чёрного цвета. Мощная, хищно подавшаяся вперёд фигура Мони Бляхера завораживала и пугала. Так герои морской пехоты бросались на амбразуру пулемётного дзота. Старый еврей это враз почувствовал, но не успел испугаться.
– Та-а-к, двести тысяч, говоришь? Прекратите мине нервничать! Я имею вам что-то сказать – жалкие двести тысяч дурацких евро за все три этих великолепных камня?! С тибе все будут смеяться! Эти роскошные, большие, сиреневые камни чистейшей воды? Да знаешь ли ты, старый поц,[23] что им больше двух тысяч лет? Что такие крупные камни, каждый в половину твоего гигантского шнобеля, дадут тебе сразу и серьги, и колье, и кольцо, а, возможно, и браслет, стоит лишь камень правильно разрезать? Ты это понимаешь, старый гешефтмахер? Перед тобой лежит три богатых, великолепных ювелирных комплекта, надо только приложить твой опыт, твою фантазию и мастерство, и ты легко продашь их за… за три миллиона евро каждый!
И тут я влез и не подкачал. Слегка дунул, и сиреневая дымка стала обволакивать обалдевшего от целого лукошка обидных слов, высыпанных на него морпехом в тельнике, старого ювелира. Его глаза удивлённо раскрылись, по углам переговорного зала принялись заманчиво бродить сиреневые сполохи, лежащие на столике три кристалла, казалось, превращались то в кучу замечательных, стреляющих вокруг острыми лучиками драгоценных камней, то в элитные, богатейшие наборы женских ювелирных украшений. Шнобель старика покрылся бисеринками пота, он задышал как лошадь, пробежавшая от Амстердама до границы с Бельгией. Но сломить старого иудея было непросто!
– Но эти камни всё же искусственные! – жалко проблеял он, не справившись с приступом жадности, внушаемым ему дифирамбами дяди Моти. Я понял, что это рубеж, что нужен ещё один толчок к самому обрезу доски на вышке для прыжков в бассейн, и подтолкнул дядю Мотю: "Давай! Вмажь ему кулаком по бестолковке"!
– Да, это искусственные камни! – глубоким, хорошо поставленным голосом, которому мог бы позавидовать сам Юрий Левитан, размеренно проговорил дядя Мотя. – Но какие это кристаллы? Настала пора рассказать всю правду…
Он повесил буйну голову и тяжело замолчал. Я, затаив дыхание, ждал, куда его выпрет неуёмная фантазия записного рыбака и охотника. А могла она многое!
Усиливая саспенс, дядя Мотя не торопясь поддел крышку одной бутылки с пивом второй и резко её сорвал. На столик погнало пену, но морпех трудностей не испугался. Он мигом подхватил "Zipfer" рукой и закинул голову, ловя пенную струю австрийского премиум пива. Заинтригованный по самое "не могу" внук бабушки из Бобруйска покорно ждал продолжения таинственного рассказа.
– Фухх, упало… О це добре! – оторвался от бутылки дядя Мотя.
– Дальше, дальше, уважаемый! Про кристаллы давай! – не выдержал старый еврей.
– Я и говорю – это волшебные кристаллы, которым больше двух тысяч лет, – спокойно проговорил морпех в отставке. – А достал их из таинственного подземелья мой друг… Ящер-рептилоид ш'Игг'сшс'Орр' мягкий знак на конце не произносится, но подразумевается. Да-да! Взболтать, но не смешивать.
Дед-ювелир откинулся на спинку стула, громко выпустив задержанный в груди от волнения и переживания воздух через сжатые зубы. Разочарование дурацким приколом со стороны здоровяка в тельнике просто-таки было написано на его бородатой морде. Заглавными буквами. И тут дядя Мотя его добил. Таинственно снизив голос, он произнёс: "Друг мой, холоднокровный ш'Игг'сшс'Оррь, не желаете ли немного погреться и сожрать этого не верящего моему честному слову старого иудея? Он, конечно, тощ и жилист, как вяленая подошва, но с приправой из соуса "Табаско" и спелого авокадо вполне пропрёт"!
И тут в зале стал медленно проявляться я. В образе ящера, конечно. Это несложно для того, кто видел фильм "Парк Юрского периода". Тираннозавра там помните? Ну вот, так я, значит, и вылез из теней. Только росточком поменьше, чтобы не ковырять башкой потолок. И нацепил, вот дурак-то! Ага, тупая шутка юмора! Нацепил, значит, самое дорогое бикини в мире! Ну, да – за 30.000.000$. Дело в том, что показаться на глаза старого еврея-ювелира я решил в купальнике дизайнера Сьюзен Розен. А эта сумасшедшая баба не могла ничего лучше придумать, чем сделать бикини без единого клочка ткани, только платина и бриллианты, которые объединила израильская же ювелирная фирма "Steinmetz Diamonds". Представляете себе? Немнущийся и ненамокающий купальник-бикини из двухсот пятидесяти бриллиантов? Очешуеть можно! Как они там не натирают дуре, которая этот купальник нацепила, разные мягкие женские интимные местечки, хотел бы я знать? Мне, например, эти брильянтовые трусы сразу же придавили бейцы. Как плоскогубцами! Виртуально, конечно. Ведь это была иллюзия!
Иллюзия-то иллюзией, но её полностью хватило! Старый еврей пискнул, почему-то схватился рукой за мотню своих штанов и так резко откинулся назад, что с грохотом упал на пол!
– Это не я! – В ту же секунду непроизвольно вылетело у меня. Клянусь – само с языка сорвалось! Да ещё таким испуганным, с надрывом голосом. – Я не собирался его так пугать! Нужно скорую вызвать!
Но тут уже не выдержал надругательства над клиентом дядя Мотя. Как же! Он же может умереть от предъявленной ему картинки-доказательства, а как же переговоры? Как наш договорчик? Какую такую скорую? Не нужно нам скорой, сами справимся! Морпех вскочил, подбежал к распростёртому старику и хотел слегка похлопать его по щеке. Ага, слегка! Это дядя Мотя-то! От звонкой затрещины в полную силу старый еврей моментально возродился, как птица Феникс из окурка, вспорхнул и тут же закукарекал как петух, проспавший восход солнца.
– Я беру эти кристаллы по указанной вами цене! Только я требую постер этого ящера во весь рост с этими цацками на груди и причинном месте в свою исключительную собственность для проведения широкой рекламной кампании! – быстро закудахтал этот Феникс-ювелир сразу же, как ожил под дланью дяди Моти. Вот какие чудеса оплеуха животворящая делает! Сообразил же он моментом!
Глава 7.
– Ага! Но самое интересное было потом, когда я этого старого прохиндея таки заставил просмотреть записи системы безопасности и внутреннего наблюдения. Понимаешь, Костян, когда старый еврей своими глазами увидел на мониторе, как из теней проявляется рептилоид с бриллиантами на груди и брошкой на мошонке, он не сдержался и немного надул в штаны… И всё смотрел на меня… Так испуганно, как будто он плюнул мне на спину и боится, что я это обнаружу. – Мотя Бляхер протянул сильную руку за открытой бутылкой "Zipfer". На его предплечье широко и добродушно скалился череп в чёрном берете на фоне Андреевского флага и якоря. Всё это батально-брутальное роскошество обвивала ленточка с надписью: "Там где мы, там Победа!" Батя, а именно ему так подробно рассказывал Heer Бляхер о нашем вояже в самое логово потенциального натовского противника, внимательно слушал, незаметно стараясь подавить улыбку. Дядя Мотя мощно и гулко заглотнул очередную порцию пивка и продолжил. – Этот дезертир из-под Бобруйска боялся ящера больше палачей из айнзацгруппы "В", но, в конце концов, зажмурился и взял целых шесть кристаллов. Больше у него на счету не оказалось свободных денег. Да, шекели он перевел на наш швейцарский счет, я проверил. Усё в порядке, шеф!
И дядя Мотя отсалютовал отцу бутылкой с пивом.
– Та-а-к, а у тебя есть что добавить? – повернулся ко мне батя.
– Практически нечего. Командировка завершена, поставленные перед нами цели достигнуты. Счёт распух на шесть миллионов евриков. Теперь мы с дядей Мотей смотаемся на Кайманы, прошвырнёмся по банкам на Ближнем Востоке, Кипре и Юго-Восточной Азии и загоним на наш счёт остальные бумажки из Пентагона.
– На счета… Не следует все яйца держать в одной корзине. И на Мотю сделайте пару счетов, ему тоже финансовая поддержка не помешает.
Дядя Мотя равнодушно пожал плечами и глотнул пива. Не помешает, пусть будет…
– А что дальше, Костя? – пряча глаза, спросил он отца. – Дальше-то что планировать будем? Над златом чахнуть или ещё какое задание будет?
– Не знаю пока… Игорь вон приглашает на рыбалку и охоту в заповедные места.
Дядя Мотя заинтересованно посмотрел на меня. А я, как он пару секунд назад, лишь пожал плечами.
– Эксклюзивное сафари и рыбалка там замечательная. Но, как пел Высоцкий, бдеть там нужно в оба. Ибо:
В заповедных и дремучих, страшных Муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей и в проезжих сеет страх.
Воет воем, что твои упокойники.
Если есть там соловьи – то разбойники.
Страшно, аж жуть!
– Это ерунда! – презрительно отмахнулся дядя Мотя. – Я свой "Вепрь" возьму. Карабин сделан на основе ручного пулемёта Калашникова, калибр 7,62Ч39. Надёжная, точная штука!
– Ты лучше сам пулемёт Калашникова возьми, дядя Мотя, – сказал я, – не прогадаешь, ага! Под патрон 7,62Ч54. Самое то будет.
Heer Бляхер ничего не сказал, только покосился влажным иудейским глазом на отца. Батя кивнул.
– "Печенег" возьмём. Игорь обещал достать. И ещё кое-что прихватим. Не разучился ещё нашими игрушками пользоваться, а, Моня?
Морпех с черепушкой на предплечье с интересом посмотрел на меня.
– А куда это ты нас приглашаешь, малёк? В Идлиб, что ли?
Я сделал честное лицо.
– Дядя Мотя, я что, псих? Тебя к бармалеям на выстрел подпускать? Это не охота, а избиение будет. Сплошной перевод патронов. Нет, мы поедем на далёкую дивную планету. Там безлюдно, а вот зверья и рыбы полно. Но водятся и разбойники… И есть волшебство. И абсолютно отмороженные дикие маги…
Heer Бляхер очумело посмотрел на отца. Он, улыбаясь, утвердительно кивнул.
– Э-э-э, это как понимать, а, Игорь? – заторможено спросил меня дядя Мотя.
– Не просто Игорь, – улыбнулся я, – а архимагистр Игорь Лоза, владелец собственной магической Башни. Даже двух… Это Иссхор, планета волшебников, дядя Мотя, и я волшебник. А ты как хотел? Думаешь просто в Амстердам вместо "Аэрофлота" порталом мотаться и чтобы я вокруг тебя невидимкой крутился и ящера из себя изображал? Это не фокусы и не художественная самодеятельность. Это магия. Я на тебя лёгкий заговор накинул, чтобы ты не удивлялся особо, и ноги у тебя от новых впечатлений чтоб не заплетались. А так да, это волшебство. Чистейшей воды. Но опасаться не надо. С вами буду я. Сумею прикрыть и защитить если что.
***
Как наметили, так и сделали. Дня за три успели пробежаться по всем подозрительным закоулкам Земли и распихать по различным банкам с низкой социальной ответственностью изъятые у американского империализьму деньги. Потом организовали их переброску из банка в банк, с континента на континент, как в стиральной машине прополоскали, ага, как колоду карт перетасовали, и большую часть загнали в швейцарский банк, а остальные тугрики разложили на несколько сравнительно небольших счетов. Вот и всё, и хватит об этом. Не в деньгах счастье, а в их количестве и доступности. А это для нас вопросы вполне решаемые, только свистни. Буквально, я имею в виду. Есть откуда и у кого свистнуть.
Настала пора заняться перебросом нашей артели охотников и рыболовов на Иссхор. Но для этого следовало всё подготовить. В частности проверить портал.
Для нас, а именно для Хранителя портала, который уютно устроился у меня в поясной сумке, как кенгурёнок у мамы за пазухой, это было несложно. Другое дело – нам с Хранителем давно уже следовало поставить якорь, определить точку привязки выходных ворот Портала на Землю. Я до сих пор этого ведь не сделал. С Иссхора щупальце портала сначала забросило меня в Америку, там я ставить якорь, естественно, и не собирался. Потом самоходом гнал портальные врата на Волгу, в родной город, а окончательную привязку к конкретному месту я так и не выполнил. Не до того было, то туда, то сюда жизнь заставляла прыгать. Теперь эту неувязку следовало исправлять. Куда же мне прикрепить врата? Квартира родителей исключается. Её якорем делать нельзя, слишком явно и на виду. Место нужно неприметное, но проходное и многолюдное, где моё неожиданное появление никого не будет беспокоить и пугать. Туалетная кабинка на вокзале? Закуток в супер/гигамаркете каком? Если он не круглосуточно работает, я могу однажды нарваться на закрытые на ночь входные двери. Поставить врата на какой-нибудь башне астраханского Кремля? Уже теплее, но ночью и оттуда как-то некомильфо выбираться, на второй-третий раз обязательно меня кто-нибудь, да увидит. И в свисток засвистит, и документы предъявить предложит. А мне это надо? Нет уж, портальные врата нужно ховать тщательнее! А если вот сюда? Сколько раз я читал об этом месте и в фантастической литературе, и в учебниках, и просто в новостях. Плато Путорана.
Плато Путорана интереснейшее место! Это я как телезритель РенТВ и передач геноссе Прокопенко вам говорю. Не верите – сами почитайте в Википедии или на другом каком ресурсе. Я много рассказывать вам о ландшафте, флоре и фауне плато не буду. Это ни к чему. Для меня важно то, что здесь пусто. Людей, считай, тут совершенно нет, одно зверьё и птицы. Ну и рыба в многочисленных речках и озёрах само собой. Да какая вкусная! Редко кто такую рыбу пробовал. Ну, так вот, нашёл я тут подходящее местечко и поставил якорь. Теперь с Иссхора будем попадать прямо в неглубокую такую пещерку, да не пещерку, а просто впадинку в скале. Я заклинанием "Потеря веса" перетащил к ней большой валун и прикрыл нашу точку перехода от случайного взгляда. Для финиша на планете Земля этого портального перрона вполне хватит – тихо, светло и сверху дождь не капает. А уж отсюда Хранитель легко перебросит меня туда, куда мне будет надо. Вот и всё.
Для того чтобы не делать напрасно заячьи петли и прыжки и сбить возможных преследователей со своего следа, я прямо после устройства своего земного якоря перешёл в Башню архимага. Чтобы окончательно закрепить координаты и отладить портал на Землю.
***
– Да перестаньте вокруг меня носиться и кудахтать, Фаберже! Это ко всем относится. И к собакам с воронами тоже! Достаточно, достаточно! Стол уже и так ломится, успокойтесь все, давайте просто поговорим. Ну, как тут у вас дела? Рассказывайте.
– Самое главное, Игорь, Кузьме удалось в основном закончить восстановление Башни "Семь углов"! Ты вернулся в самое время! Пора ставить в подземелье пирамиду для энергии.
– Интересно, а как это сделать, Фаберже?
– И просто, и сложно одновременно. Далеко-далеко, на юге, есть безжизненная, раскалённая пустыня. Там только песок и камни. Камни очень большие, иные больше чем обычный людской дом, например. Вот из этих камней и вытёсывается энергетическая пирамида для магических Башен. Такой камень способен поглотить и удерживать в себе огромное количество энергии.
– М-да, что-то это уж больно просто, ты не находишь, Фаберже?
– Я и сказал – это всё и просто, и сложно. Просто – нужна тебе пирамида для Башни, пойди и возьми. Сложно – а ты помнишь, Игорь, сколько всего было создано Башен?
– Не только не помню, но и не знаю, конечно!
– Больше половины созданных в древности Башен не прошли испытание временем и исчезли. Сейчас на всей планете осталось лишь одиннадцать Башен с энергетическими пирамидами. Твои "Семь углов" станут двенадцатой Башней. Если ты создашь и сможешь установить в ней пирамиду. А чтобы её сделать и перенести из пустыни сюда, к Башне, нужны сила, знания и умения архимага древности. Ты сможешь, а твои современники по магии уже нет.
– Кучеряво… Охренеть, какие перспективы ты рисуешь. Но деваться, видимо, некуда. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Ладно. Это дело мало того, что нужное. Пирамида в Башне необходима. Что нужно делать?
