Текст книги "Это не я! (СИ)"
Автор книги: Олег Языков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Часть 1. Я ещё не волшебник, я – внучатый племянник.
Глава 1.
А-а-а-а! Бдыщщь! И тишина…
…дважды я уходил от удара этого тапка. Дважды! Только не понял тогда, от чего ускользнул. Первый раз, когда решил скоренько перебежать дорогу. Увидел, что к остановке напротив подходит моя маршрутка. Пока она подойдёт, пока люди выйдут, пока новые сядут, я и успею подбежать. Не мальчик, конечно, но признанный балерун и тореро городских дорог. Элегантно пропуская проносящиеся мимо горячие туши пахнувших бензином современных быков, я, танцуя на пуантах, угадал мгновенье и выдал классический балетный "глиссад" к стоящей маршрутке. И вовремя. Сзади что-то оглушительно грохнуло, а спину почему-то обдало леденящим холодом. И это при +38° в тени, тут асфальт плавится, да-а… Но мне было не до этого, я уже ввинтился в раскалённое брюхо маршрутки.
Второй раз просто чудо спасло. Я уже срезал угол через парк и занёс ногу, чтобы соскочить на тротуар, но с досадой вспомнил, что выскочил из дома без телефона. Он так и лежит себе подключённый к зарядке на кухонном столе. Ну что ж, я ведь говорил, что являюсь признанным асфальтовым балеруном? Вот и перевёл начатое движение в сложный, но красивый "револьтад"[1] в сторону своего подъезда. Однако краем глаза успел заметить, как на то место, куда я должен был ступить, упала еле видимая тень с оглушающе громким, я бы сказал даже истеричным, вороньим карканьем. Я аж обернулся. Никаких ворон сзади в небе не было, не было их на земле и на деревьях рядом. Лишь на каменной плитке парковой дорожки медленно таяла и исчезала из виду маленькая черная лужица крови, в которой бились на ветру два намокших и сломанных вороньих пера. Чудеса…
А тут мне деваться было некуда. Домой ведь после работы шел, курс один, годами проверенный. А дорогу перед моим подъездом с энтузиазмом терзал маленький корейский экскаватор, как осатаневший, впавший в охотничью ярость фокстерьер, раскапывающий зазывно пахнувшую лисой нору. Трубы он там откапывал, близилась подготовка к отопительному сезону. Коммунальщики решили наконец-то делом заняться. Заботливые вы наши, век бы вас не видать… Да так рьяно откапывал, что злобно рычал, плевался сизым дымом, даже подпрыгивал, когда черпал землю ковшом. Землю он, кстати, переносил через отделяющий тротуар от дороги чахлый газончик и вываливал тут же, на край тротуара. Ну да, подальше положишь – поближе возьмёшь… Мой путь лежал прямо на эти Фермопилы; слева злобствовал экскаватор, прямо росла гора грунта, а справа стояла декоративная каменная стенка детской игровой площадки. По-другому захочешь – не пройдёшь. Даже будь ты суворовским солдатом с горящей путёвкой на альпийский курорт.
Вольно-невольно я тормознул. Деваться было некуда. Или лезть на приступку стенки детской площадки и боком-боком ползти по ней метров пять, обходя грохочущий на разные голоса фронт коммунальных работ, или лихим броском, уловив момент, когда желтая рычащая тварь будет своим ковшом подрывать бетонный короб с пучком труб внутри, кинуться на земляной завал, справа он вроде бы поменьше будет, и, набирая мягкой земли в светлые летние туфли, суворовским броском преодолеть новообразованный горный массив, возникший на пути к моему подъезду. Я выбрал второе.
Вдруг что-то слабо толкнуло меня в спину. Я машинально передёрнул плечами, внимательно наблюдая, как из ямы выползла жёлтая стрела экскаватора, бережно несущая полную горсть влажной земли в своём ковшике. Ковш поплыл к месту, где экскаваторщик играл сам с собой в куличики, и просыпался на земляную кучу красивым обвалом. Я приготовился и напряг ногу. Из раскопа в мою сторону ударило слабой волной холода, и я невольно поёжился. Ковш проехал по своему маршруту назад, замер на мгновенье, и рухнул своими блестящими клыками вниз, в землю. Я рванул и даже сумел вскарабкаться на пару шагов вверх, по голень утопая в мягкой, холодной и влажной земле. Можете сами представить моё состояние: злость, острое сожаление по гибнущим туфлям, остервенение и лютая ненависть к проблеме теплофикации всего города бурлили во мне упаковкой дрожжей, брошенной в деревенский сортир на солнечной стороне заднего двора.
Тут снова что-то толкнуло меня в правое плечо, но уже сильнее. И так я стоял неустойчиво, а тут явно заскользил по осыпающейся куче влево, прямо к гремящему и скрежещущему по бетону подземного короба ковшу экскаватора. Бодрости мне это не прибавило. Веселья тоже. Почему-то сразу вспомнилась фраза: "Что нас не убивает, делает нас сильнее". Представив, каким сильным я буду после полугода в бинтах и в гипсе, ноги и руки на растяжках современной медицинской кровати, распяленный буквой "зю", я похолодел. А тут из ямы показался ковш. Экскаватор надрывно взвыл и даже клюнул носом вперёд, цвиркнув из нахально задранной трубы густой плевок не до конца сгоревшей солярки: ковшу явно что-то мешало. Я невольно присмотрелся, рухнул на четыре кости и бешеным сусликом заскрёб ногтями по земле, пытаясь выбраться из ловушки, как какой-нибудь фашистский Фриц или Ганс под Оршей из-под удара "Катюши". В обоих случаях это было бессмысленно…
Чёртов экскаватор каким-то образом зацепил толстый свинцовый электрокабель и теперь настойчиво пытался его вытянуть на солнышко, как червяка на рыбалку. Более того, краешком глаза я ухватил, как в углу раскопа вдруг осыпалась земля, и на меня глянул чёрный провал зрачка Вельзевула. Это было уже чересчур. Механической куклой я задёргался на осыпающейся куче земли. Она неспешно текла вниз, а там меня с нетерпением ждал чёрный глаз адова подземелья, из которого истекала ледяная стужа. Ещё один, теперь сильный удар уплотнённым воздушным кулаком в грудь, и я полетел вниз, прямо под дрожащую струну электрокабеля. То, что он наконец-то лопнул, показала мне мощная вспышка, жёсткой ладонью ударившая мне по глазам. Уши ещё уловили грохот взрыва. Полный мрак… Аут…
Вот теперь самое время сделать последний мазок в этой картине: "А-а-а-а! Бдыщщь! И тишина…"
***
Очнулся я… не знаю, когда и где. Глаза-то закрыты, темнота, тишина… Попытался осторожно раскрыть гляделки. Судорожно сжатые веки команду на открытие занавеса не пропустили. Непорядок. Пришлось протереть глаза костяшками пальцев. Это помогло приоткрыть маленькую щёлку. Через неё удалось подсмотреть окружающие декорации и попытаться хоть немного разобраться в ситуёвине. А она была хреноватой…
Первое. Я лежал на каменном полу какого-то большого, мрачного зала. Потолки были сравнительно невысокими для Средневековья, метра четыре. Причём тут Средневековье, спросите вы? А я не знаю. Что-то сразу нашептало. Каменные стены гладко обработаны, внизу они закрыты дубовыми панелями на высоту роста человека, выше панелей стены украшены ткаными гобеленами и панно с рисунками каких-то битв, пасторалей и пасущихся на солнечных лесных лужайках оленей. Выше голый камень и редкие светильники, похожие на бра. Свет довольно слабый, тусклый. Но его хватает. Во всю ближайшую стену высокие, под потолок, полки с книгами. На другой стороне, между двух огромных, стекающих прозрачным стеклом до самого пола французских окон, в которых были видны вершины синих гор, стоял большой рабочий стол с роскошным директорским креслом, а рядом угловой диванчик со столиком перед ним. На межоконном простенке, над столом, развешена целая выставка холодного оружия. Незнакомого, но можно понять и догадаться, что эти штучки идеально подойдут, чтобы наделать дырок в вашем брюхе. Огромный камин в торцевой стене, как ворота в Ад. Его зёв еле светится; открытого огня уже нет, только угли мерцают кучей драгоценных фиолетово-багровых камней. У камина стоят два кресла, между ними на боку лежит приставной столик. На каменном полу, собранном из огромных шестиугольников, тяжёлая куча тёмной парчи, зацепившейся за его ножку. Рядом осколки и лужа от разбившегося кувшина с вином, раскатились и валяются два кубка, отсвечивающих серебром и позолотой. За столиком жмется пара тощих, длинноногих собак. Что-то их сильно напугало. Они смотрят правее меня. Что ж, и я туда гляну. Закряхтев старым дедом и заскрипев всеми мослами, повернулся вправо. Вот и всё. Финита, так сказать, ля кинокомедия… Метрах в двух в воздухе висел и медленно переливался сиреневыми струнами полутораметровый энергетический кокон, похожий на шаровую молнию в форме дыньки "Колхозница". Он был красив и притягивал взгляд. А под ним, на каменном полу, в пентаграмме с заботливо расставленными по углам пятилучевой звезды в окружности разноцветными свечами, лежала высохшая мумия высокого старика в роскошных одеждах. Приехали… Вот и хозяин нашелся. Ну, что же, пора и познакомиться…
С некоторым удивлением отметил, что увиденное меня особо не взволновало. Странно, но я был хладнокровен как удав после холодильника. Окружающее воспринималось спокойно и равнодушно, как что-то знакомое. Дежавю, однако… С трудом поднялся, с кряхтеньем прогнулся пару раз, сделал наклон и шлепнул ладонями по холодному полу. Тихо взвизгнула собака. Я неодобрительно покосился на неё и поскрёбся к упавшему столику. Через пару шагов скрюченное и застывшее в судороге тельце стало отпускать. К камину я подошёл почти молодцом. На ходу поднял столик и набросил на него парчу. Поставил бокалы, поискал чего бы в них налить. На каминной полке, сбоку, стояло несколько глиняных бутылок. Взял первую попавшуюся. Пробка была залита чем-то вроде сургуча. Возиться с ней не стал, штопора под рукой не было, поступил как гусар в кино – отбил горлышко о край стола. Налил полный кубок тёмно-красного вина. Вкус и аромат – просто обалдеть можно! Ещё бы большой шмат жареного мяса, и я бы каждый вечер сам сюда прыгал с земляной кучи у себя во дворе, лишь бы только вкусно поужинать.
– А какое вы предпочитаете мясо, ваше могущество? С кровью или прихваченной жаром углей корочкой? Сильно прожаренное? Средне? Слабо? – вкрадчиво прошелестел кто-то у меня прямо под вставшей дыбом причёской.
Я чуть не поперхнулся и не брызнул фонтаном. Но чудом удержал вино во рту, даже покатал его там, чтобы протянуть возникшую паузу и побороть бурно вспыхнувшую серной спичечной головкой панику, и даже сумел его проглотить не подавившись. Голос раздался не в зале, тут только грустно вздохнула собака с тоскливыми глазами и почти беззвучно осыпалась кучка углей в камине. Голос раздался у меня в голове. Я подумал, что в этой навязанной мне ситуации ничего фатально не испорчу, и степенно, с достоинством проговорил.
– Я люблю хорошо прожаренное, скворчащее мясо. К нему соль и перец, лимон, зелень, теплый хлеб. Мне салфетку и вилку с ножом.
Звучно задев серебряный бокал, на столике появились три серебряных же тарелки с моим заказом. Быстро они, однако… всегда бы так. Вилка с ножом лежали на салфетке. Мясо действительно скворчало и восхитительно пахло. Учитывая, что с ужином я пролетел, причём под электрокабелем, жрать хотелось как юному троглодиту после субботника. Поэтому я просто бросил салфетку на колени и споро взял в руки колющие и режущие предметы. Пятнадцать минут пропускаю, они просто выпадают из моего повествования.
– Эй, борзая, ты что мясо не ешь? – откинувшись на кресле с бокалом вина я благодушно смотрел на красивых, с длинными серыми локонами собак, которым бросил по кусочку великолепного жареного мяса. – Другого у меня нет, у меня только вино осталось, а вы его навряд ли будете.
– Это не живые собаки, ваше могущество. Это големы охраны. – Вдруг прошелестело у меня в голове.
– Так, стоять! Вот ты-то мне и нужен! Иди сюда, разговаривать будем. Ты кто? И где я? Вообще, кто мне объяснит, что тут произошло? Я уже большенький, чтобы верить в передачу "В гостях у сказки" и ждать приезда Деда Мороза на санках с оленями.
– Я Хранитель Башни, ваше могущество… – начал голос в голове.
– Так, стоп. Во-первых, "могущества" не надо. Это звучит как насмешка. Я всего лишь ведущий специалист небольшой рекламной конторы, и такое величание мне явно не подходит. Называй меня просто Игорь. И давай перейдем на общение обычным голосом, вслух, а то мне всё кажется, что у меня с мозгами не всё в порядке. Теперь следующее – ты Хранитель, это големы, себя я, вроде, узнаю на ощупь, и это всё, что я пока понял. А вот это кто там валяется? – и я махнул рукой в сторону отдыхающего в пентаграмме сушеного старика.
– А это предыдущий хозяин Башни и прежнее "могущество". Внеранговый архимаг Ассарт-ханб.
– М-да, действительно "хана"… Тут даже не поспоришь… Извини, перебил. Продолжай. Стой! Скажи, Хранитель, ты этот сиреневый переливающийся кокон, правда, ведь?
– Да, это я. Такого могущества, такой силы я и не помню, Игорь! Все прежние владельцы Башни не смогли меня и на треть наполнить силой, а ты смог заполнить меня и Башню полностью! То, что ты видишь вокруг, обновлено, вся мощь Башни возрождена благодаря тебе. Ассарт-хана и малой толики сделать не смог, а он ведь архимаг каких немного в этом мире!
– Так, хватит тут раздувать культ личности! Давай дальше, по порядку. Где я, и что тут произошло?
– Ты на планете магов Иссхор, Игорь. Произошёл призыв и перенос. – Летучий кокон немного помолчал, ожидая моих вопросов, но я пока предпочёл держать язык за зубами. Так оно вернее будет. И он продолжил. – Архимаг Ассарт-хана прожил семь сотен лет и совсем одряхлел. Он давно отошел от преподавательской деятельности, последнюю сотню лет не публиковал новых теоретических работ, не разрабатывал и не выдавал на суд Совета магов новых магем. Он работал над решением главной для себя задачи: найти, призвать и захватить тело, наиболее подходящее ему, чтобы прожить следующее тысячелетие…
– Ни себе хрена… – опустошенно выдохнул я и тут же гулко глотнул из нагревшегося в руке серебряного кубка.
– Да-да, именно так и в такой последовательности, Игорь! Только найти разумного, по всем параметрам подходящего архимагу, задача неимоверной сложности. Это труднее, чем найти кристалл накопителя в песках пустыни, да еще, если он там один. Или его там вовсе нет…
– Сложно представить, но можно… Это как утвердить пустой бюджет в Думе так, чтобы все были уверены, что деньги будут… У нас это делается на раз-два. Но продолжай!
– Так вот, поиски были чрезвычайно трудными, долгими, но увенчались успехом. Поисковое заклинание, которое выпивало из меня последние крохи энергии, наконец, что-то нашло и закрепилось на цели…
– На шею мне сели, гады, – негодующе прошептал я, – и ножки свесили… У-у, колдуны проклятые!
– Оставался обряд призыва, – торжественно провозгласил летучий кокон.
– Ты радуешься как главный инженер проекта, Хранитель! Гляди, соучастником пойдёшь!
Тот только отмахнулся. Ментально, конечно. Рук-ног у него же не было.
– Над отладкой обряда призыва могучий Ассарт-хана трудился семь месяцев. На него пошли все кристаллы-накопители в Башне.
– Что? Ничего не осталось? – с жалостью спросил я.
– Не мешай! – отмахнулся кокон Хранителя. – Накопители не нужны, энергии теперь хоть залейся, речь не об этом, а о стоящих перед внеранговым архимагом неразрешимых задачах.
– Каких? – глупо спросил я.
– А-а! Вот это основное и самое интересное! Мало найти и призвать тело, нужно так подогнать его под себя, чтобы молодое и сильное тело пришельца было уже наполнено развитыми энергетическими узлами и магическими путепроводами, в средоточии тела, за грудиной, был создан большой силовой пузырь для накопления и хранения волшебной энергии, а в голове уже лежали знания магического и местных разговорных языков и основополагающие знания по различным направлениям магии.
– Очень правильно! – горячо поддержал я эту лампочку Ильича, почему-то нежно поглаживая своё солнечное сплетение, за которым, возможно, уже прятался какой-то силовой энергетический пузырь. – Язык чрезвычайно важен! А-а… слушай, Хранитель, а на каком языке мы говорим сейчас, а?
И я показательно нахмурился. Кокон застенчиво полыхнул сиреневыми переборами.
– На Высоком языке древних магов, само собой, великолепный Игорь.
– Кончай, сам знаю, что я красавчик, и меня девки любят. А скажи-ка, родной, как этот Высокий язык попал ко мне в голову, а? В школе его не учил, я же помню. И вообще, последнее, что наверняка помню, – я же в яму под кабель птичкой летел? И почему, кстати, я туда летел? Какая сволочь меня туда пыталась уволочь?
– Три раза архимаг Ассарт-хана пытался зацепить тебя жгутом призыва, Игорь. Три раза! Другого бы мага размазало, разорвало мощью задействованных сил, а он сдюжил. Первый раз сорвалось, и жгут принёс только длинную пластину белого металла с какими-то знаками и цветными полосами.
– Номер автомобильный, – кивнул я, вспоминая удар и скрежет за моей спиной на раскалённой дороге.
– Второй раз в руки архимага попали две тушки чёрных птиц…
– Это в парке, достал, значит, он тех ворон. Снял, как говорится, дуплетом.
– А к третьему разу Ассарт-хана подготовился наилучшим образом. Целая гора накопителей, вон пыль от них только и осталась. Сам архимаг ждал своё новое тело в специально настроенном узле пентаграммы, призванным защитить его мозг от попытки вражеского вмешательства, захвата и опустошения. Сам же он, приготовив себе закладку-помощницу из важнейших основ древней магии, богатейшего магического архива, накопленного архимагом за семь веков деятельности волшебником, намеревался соколом ринуться на разум пришельца и покорить его!
– Вот сука! – не сдержался я и гадливо посмотрел на высохший труп внерангового пенсионера. Труп ответил мне слабой извиняющейся улыбкой.
– Точно, владетельный Игорь! Негодяй он и есть. Всё под себя грёб, нет чтобы… – начал было Хранитель, но заглох испорченным карбюратором под моим внимательным взглядом.
– Всё оценки и выводы я сделаю дальше и сам лично. Продолжай. Что же произошло потом, Хранитель?
– На полу, в звезде призыва появился ты, Игорь. В беспамятстве. Архимагу это только и нужно было, ведь в таком состоянии никакого ментального сопротивления ты ему не мог оказать. Вспыхнули свечи, начался захват твоего сознания. Только осторожный архимаг начал с того, что заранее приготовленное заклинание стало менять твои энергоузлы и пути к ним. Одновременно в голову тебе закачивалась ментокопия-закладка архимага. Там и нужные языки были. Он хотел придти на всё готовенькое, должным образом подготовить твое тело, а потом моментально занять его, как сунуть ноги в старые, разношенные и привычные домашние тапочки.
– А ты что? Лишь смотрел на всю эту вакханалию и мерзко хихикал?
– Э-э, нет! Архимаг опустошал меня, отбирая на работу с твоим телом и разумом всё, до последнего эрга. Как вдруг, внезапно, вслед за тобой пришла твоя Сила! Портал ведь ещё действовал, – пояснил мне сиреневый Хранитель. – Трещащей дугой мощного голубого цвета в покои Башни ворвалась молния! Архимаг лежал, скованный заклятьем подчинения, которое он наложил на вас обоих в момент захвата твоего разума, ты лежал без сознания и едва дышал, а я перехватил бьющую и прыгающую по полу молнию и направил Силу в свой накопитель. Так продолжалось двенадцать ударов сердца.
– А потом? – с интересом спросил я.
– А потом портал схлопнулся, и поток твоей Силы исчез. Но главное было сделано! Сила помогла заклинанию архимага изменить тебя физически и развить твою внутреннюю магическую структуру. Сила помогла тебе в краткий миг принять и разместить в своём разуме те знания, которые несколько месяцев вдумчиво подбирал и готовил архимаг, собираясь перейти в твое сознание. Пляшущие по полу голубые молнии убили архимага Ассарт-хана и сняли его привязку к Башне. А учитывая то, что Хранитель Башни оказался полностью заполненным твоей Силой, нового хозяина определить было пустяковым делом. Так ведь, Игорь?
– Э-э, а мороженое у тебя в погребе есть? – Уклонился я от прямого ответа. – Судя по слову, имеющемуся в Высоком языке, такое лакомство тебе известно, хранитель. И заодно тащи чашку кофе с коньяком. Отмечать смену вех и перевыборы руководства будем. Заодно я тебя переименую. Не нравится мне имя Хранитель. Это должность в штатном расписании. Хранить и заботиться о Башне – это твоя работа. А звать тебя отныне буду… Фаберже! Это знаменитый мастер-ювелир и создатель известных на весь мир артефактов у меня на родине, откуда вы меня так неуклюже, с таким треском и грохотом украли. Когда я впервые посмотрел на тебя, меня как в сердце ударило. Такой красивый, светящийся. Вылитый Фаберже! С какой бы стороны не глянуть.
За окнами на горы быстро упала на глазах густеющая тень. Так плавно тухнет большая люстра в зале театра, и у нас сразу наступил долгожданный вечер.
Глава 2.
Однако долгий разговор, плотный ужин и несколько бокалов великолепного вина не прошли для меня бесследно. Я стал клевать носом. Фаберже это заметил и предложил баюшки. От предложения пройти в хозяйскую спальню я наотрез отказался. Не хотелось мне мять простыни после семисотлетнего старика. Хотя Фаберже и говорил что-то, что я всё не так себе представляю, я заупрямился. Обвёл мутным глазом зал, ткнул пальцем в гостевой диванчик возле хозяйского стола и заявил, что буду почивать здесь. А там, дескать, посмотрим.
Проснулся я сам и с чувством, что я абсолютно здоров, выспался и полон сил, и, как надутый гелием воздушный шарик, радостно готов к первомайской демонстрации. Лежать на диванчике для меня было не совсем удобно, всё же коротковат он для полноценной лежанки был. Не знаю кто, Фаберже, наверное, подставил под ноги большое кресло и накрыл меня пледом, так что отоспался я в целом нормально. Бодро вскочил, едва не придавив спавшую у диванчика собаку, но потом понял, что големы, скорее всего, притворяются и играют роль хозяйских любимчиков и привычных глазу живых существ. А так эту животину, небось, и танком не раздавишь! Потрепал борзую за холку и почесал бочок у другой. Собаки радостно заскулили и бешено забили хвостами. Буркнув: "Ну, будет, будет вам…", подошёл к огромному окну и распахнул его. Все тело сразу обдало горной прохладой. Окно вело на большую террасу, а она выходила на красивейший горный ландшафт. Передо мной лежал распадок, внизу бежала небольшая речка, синие горные цепи тремя рядами декораций обрамляли чудесный вид. Было тихо. Только еле слышно журчание воды, писк каких-то пичужек и жужжание насекомых возле цветов. Солнце ласково грело кожу, но мне было прохладно в своей летней футболке и светлых лёгких брюках. Всё же высоковато здесь для тепла и неги, температура градусов 17–18 на глаз. Ух-х!
Передёрнув плечами, я прикрыл окно и вернулся в зал. Фаберже уже меня ждал, правда, бестелесно, один голос.
– Доброе утро, хозяин!
– Привет, Фаберже! Ты что скрываешься? Вообще тут есть кто-нибудь? Какая-то живая душа?
– Нет, Игорь, никого нет. Архимагу люди в качестве слуг были не нужны. Для него всё делали големы, призраки и элементали.
– Грустно, но попробуем пережить. Или изменим, если смысл будет. Ну что, Фаберже, пойдём знакомиться с Башней?
– Конечно, Игорь! Первым делом…
– Первым делом надо похоронить старика. Он, конечно, сволочь ещё та, но если в доме будет валяться сушеная мумия, это не есть гуд. Хоть изредка, а полы пометать надо даже холостякам.
– Я уже всё сделал, Игорь. Архимаг освобождён от всех защитных и боевых амулетов и приготовлен к погребению. Амулеты лежат на столе, тело внизу, у входа в башню. Что прикажешь?
– Тело предать огню, пепел развеять.
Где-то внизу, за стеной, глухо заревел огонь. Впрочем, это было недолго.
– Выполнено, Игорь. Что теперь?
– Теперь умываться и завтракать. Остальное пока подождёт. Куда идти?
Идти нужно было на три этажа выше, в жилые помещения Башни, которые архимаг зацапал себе под все удовольствия. Можно было подняться по лестнице, а можно было и воспользоваться примитивным лифтом – два серебряных двухметровых диска блестели в углу зала. По команде хранителя я встал на один из них, и диск медленно и плавно поехал вверх. Этажи сменялись у меня на глазах. Тут были комнаты для отдыха, парковая зона домашнего сада с бегущей водой, бассейны для купания и загара под солнышком, бани, чем-то похожие на турецкий хамам, различные залы, в которых Фаберже предлагал накрыть завтрак, библиотеки, пустые залы с коврами на полу, в которых просто хотелось поставить спортивные тренажёры, спальни.
– Во, стоп! Сразу по спальне решим. Показывай хозяйскую.
Она мне по душе не пришлась. Слишком большая, слишком пафосная, много золота и кисеи. Бонбоньерка[2] раскрашенная, в общем-то.
– Это не пойдёт, Фаберже… Да, кстати, что ты прячешься? Ты можешь смастрячить какой-нибудь образ, а, дворе… башнецкий? Во, Нафаню можешь изобразить? Или домовёнка Кузьку?
– Я смогу изобразить всё, что ты только сможешь вообразить, Игорь. Представь своего Нафаню. Представь голос, цвет глаз, рост, одежду, походку. В общем – вообрази всё, что принадлежит твоему слуге.
– Он как бы ни слуга, а распорядитель по дому, что ли…
Я задумался и вообразил своего домового, как мне было предложено.
– Готово!
Молчание.
– Готово, говорю. Дальше-то что?
– Э-э, Игорь… А дальше ты, опираясь на то, что передал тебе великий архимаг, воплоти своего слугу в виде голема, что ли, и пусть займётся делом. Я ему передам всё необходимое для этой работы.
– Годится, а как это сделать?
– А вот это я не знаю. Архимаг у нас ты.
Вот зараза! Это наезд! Я нахмурил брови и поиграл желваками, изображая тяжёлую мыслительную деятельность. Ничего не произошло. Голова как была пустой, так и осталась. Только мысль мелькнула, что неплохо бы что-нибудь поесть. Кофе и рогалик с маслом. Я раздражённо щелкнул пальцами.
Сбив на пол позолоченный ростовой подсвечник, в полутора метрах от меня возник мультяшный Кузька. Размером он был чуть выше моего колена, в красной в крупный горошек рубахе, подпоясанной жёлтым кушаком, штаны синие, в полосочку. Босиком.
Шарахнувшись назад, я заорал: "Это не я"!
***
В общем, Фаберже быстро меня успокоил. Сказал, что он иного от такого великого мага и не ожидал. Кузька получился на загляденье. Он был не големом, не призраком, не человеком. Непонятная сущность какая-то! Но, поскольку я его создал в Башне, да ещё в присутствии самого Фаберже, домовой бегом вошел в его штат и полное подчинение и получил свою долю работы: предметно меня обслуживать по всем вопросам быта и отдыха. Первый вопрос я ему тут же и подсыпал.
– Слушай, Кузька! А где мне тут умыться и принять душ? А потом неплохо бы переодеться и позавтракать. Сделаешь?
– Минуту, Игорь. Сейчас я займусь твоим Кузькой и дам ему привязки по направлениям работы. Через пару минут он будет готов. Пока выбирай себе спальню.
Я выбрал спальню с окнами на долину. Впрочем, тут везде великолепный вид, куда ни посмотри. Через пару-тройку минут к нам присоединился Кузька. Он шустрой метлой мигом прошёлся по всем углам и закоулочкам выбранной комнаты.
– Хозяин, что тута делать будем? – вицинским высоким козлетоном осведомился у меня Кузька.
– Значит так, слушай меня, вьюнош, – заправив большие пальцы под ремень, покачался на каблуках я. – Мебели самый минимум, ростовое зеркало, большая кровать три на три метра, балдахина не надо, к кровати столик с питьём каким… соки, там, фрукты-ягоды.
– Все?
– Всё! – кивнул я. – Да! А где двери в туалет и в душ?
Кузька метнулся туда-сюда. Горохом застучали об пол падающие кусочки камня, и в стене проявились две незаметные двери. Я открыл одну и хмыкнул.
– Кузька! Зубная щётка есть, а паста где?
– Какую приготовить, хозяин?
– Давай для начала американский "Crest". Пойдёт на нашу бедность…
Через пять минут я абсолютно довольным вышел из ванной комнаты. Бритьё можно спокойно отложить на завтра, а вот переодеться не помешает. Тут, на высоте, довольно прохладно.
***
С хлюпаньем усосав последний глоток кофе, я заглянул в чашку одним глазом, как сорока-воровка. Лежащей на дне кофейной гущи больше ни стало. Со вздохом поставил чашку на стол.
– Ну, Фаберже, пошли Башню смотреть. Хвались!
Из долгой экскурсии и рассказа понял, что Башней можно называть попавшее мне в руки наследство весьма условно. Этот объект пришёл из времён, когда Древняя магия была ещё молодой девочкой, и теперь современные маги не могли его до конца понять и использовать. Как и бывший хозяин, великий архимаг Ассарт-хана. Когда он вошёл в силу лет пятьсот тому назад, архимаг отжал Башню, жил в ней, но не разобрался до конца, чем же он владеет.
Я понял так: то, что местные маги называли Башней, собственно башней, как строением, вытянутым в высоту, не являлось. Древняя магическая Башня – это определённый и весьма немалый, надо сказать, объём пространства, который маг-квартиросъёмщик может носить с собой, сворачивать, разворачивать, скрывать в другой метрике пространства, по желанию показывать его окружающим, по необходимости менять площади, этажность объекта и многое другое.
Например, когда я узнал, что горный ландшафт можно легко сменить на морской, скажем, я сразу загорелся это сделать. Всего лишь нужно было отдать Фаберже прямой приказ: "Перенеси Башню на берег моря"! Мир мигнул, и я восхищённо заорал: "Да! Крым наш! Уря-я-я"! С террасы открывался обалденный вид на тёплое, солнечное море. Густой сине-изумрудный цвет воды, песчаный берег, белоснежная пена прибоя. Только вот жарко и влажность большая, как в Сочи. Поохав, я стиснул зубы и вернулся в горы.
Далее прилагались каменные подвалы, забитые жратвой, оружием, одеждой, алхимической посудой и всякими разными ингредиентами для изготовления хлопушек и бенгальского огня. Да! На одном из складов я увидел тушки двух воронов. Фаберже подтвердил, что это мои земляки. Я радостно щёлкнул пальцами и тут же обзавёлся двумя големами-миньонами. Разведчиками и диверсантами. Ну просто не мог пройти мимо пострадавших за меня птах. Кроме того, такая спецификация птиц мне была крайне нужна. Не вечно ведь я буду сидеть у Фаберже за пазухой. Теперь, где бы я ни появился, вороны настойчиво преследовали меня, цокая когтями по каменному полу. Потом они прятались по углам или садились куда-нибудь повыше, на шкаф, например, и уже оттуда следили за мной и окружающими блестящими капельками агата глаз. Никого они в хрен не ставили: я видел, как один ворон подлетел и вцепился в богатую шевелюру Кузьмы, который мотался противолодочным зигзагом у него на пути и мешал ворону с достоинством вышагивать за мной. Преподав наглядный урок мелкому менеджеру по клинингу с вошингом, гордая птица молча раззявила клюв и угрожающе осмотрелась вокруг. Я сразу решил чего-нибудь колдануть, чтобы усилить её боевые возможности. Алмазный клюв им сделать, что ли.
