Текст книги "Падение Диссы (СИ)"

Автор книги: Олег Ткач

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Шэйла, все еще напуганная тем, что Кэрика едва не задела Хмарь, встала на его пути, выхватив кинжал. За ее спиной Лекарь склонился над умирающим беглецом, сбивчиво тараторя фразы заклинаний и активируя последние сферы с энергией. Висельник попытался обойти женщину, но получил крепкий тычок в грудь и упал на песок.

– Ты обречен! Магия тебе не поможет. Прими смерть, как мужчина, а не как скулящая тварь! – крикнула она несчастному, кивая в сторону молчавшего Обрубка.

Повинуясь ее жесту, двое людей крепко взяли Висельника и поставили на колени рядом с Обрубком. Люди окружили их кольцом, в стороне остались только солханец и Лекарь. Хмурый вышел вперед. В его протянутую руку Шэйла положила свой кинжал.

– Слова излишни, – громко сказал Кэрик, заглушая стенания Висельника. – Все умрем рано или поздно. Мы выпьем за вас.

Висельник, с широко распахнутыми от ужаса глазами, уже только тонко поскуливал, крепко удерживаемый по бокам двумя наемниками. Кэрик с брезгливостью заметил, что юнец намочил от страха штаны. Коротко, без замаха и примерки, главарь резким ударом вогнал кинжал точно между ребер Висельника на вдохе, пробив сердце. Несчастный слабо дернулся и обмяк. Его отпустили, и безжизненное тело сползло на землю. Обрубок, которого сильно трясло, кинул на мертвого косой взгляд и отвернулся.

– Быстрее, дери тебя племя погорцев в зад! – ругнулся он на Хмурого.

– Я сам! – Кэрик отошел в сторону, как только услышал этот голос – он не сомневался, что Шакал не даст убить своего брата кому-либо, а уж тем более, ему.

– Я сам! – повторил он срывающимся голосом и подошел вплотную к брату, покачиваясь, словно пьяный, на своих коротких и кривых ногах. В его опущенной руке блеснул нож.

– Ты уж извини, я… – слова Обрубка повисли в воздухе.

Шакал молча пошел обратно, выронив по пути свой нож, испачканный в крови.

– Надеюсь, его смерть была не напрасна, – бросил он Кэрику, проходя мимо.

– Все тела в Хмарь, никаких следов! – вместо ответа громко приказал Хмурый, обращаясь к людям. – Трубу закопать тут же, после вернемся за ней – сейчас нам ее не унести. Он склонился над Лекарем, щедро вливающим магическую силу в растерзанное тело беглеца. Руки ныли от боли – рывок, которым он выдернул трубу со всем содержимым на свою сторону, стоил ему надорванных мышц и растянутых связок. Руки в локтях стремительно опухали, но это могло подождать – возможности Лекаря, увы, были весьма ограничены. Жаль, что Эрридан не мог лечить, второй Лекарь был бы в банде весьма кстати.

Эрридан же тем временем стоял над сброшенными сапогами главаря и не сводил с них пристального взгляда. Большие сапоги были невредимы, несмотря на прикосновение Хмари. Маг достал из ножен на поясе длинный кинжал и осторожно коснулся голенища одного из сапог, тут же резко отдернув руку. Ничего не произошло. Маг снова принялся внимательно изучать сапоги. В какой-то момент его взгляд замер на железных набивках на носках сапог. Эрридан ткнул кинжалом ту, что была на правом сапоге, и снова отдернул руку, готовый в любой момент отбросить кинжал.

– Что ты делаешь? – тихо спросила подошедшая Шэйла.

– Откуда у него эти сапоги? – хриплым голосом спросил маг, игнорируя вопрос женщины.

– Не знаю, – равнодушно пожала она плечами. – Спроси сам, если так интересно.

Шэйла говорила с деланным безразличием, но сама внимательно следила за каждым движением мага.

– Почему они не исчезли от Хмари? Я сама видела, как туман коснулся носков сапог.

– Отдай их ему, – отмахнулся от вопросов Эрридан. – Я понятия не имею. Скажи ему, что их можно спокойно носить снова. Тебе, наверное, показалось, что их коснулась Хмарь.

Мужчина уверенно подхватил сапоги за голенища с земли и протянул их Шэйле. Помощница Кэрика замешкалась на секунду, но затем вытянула руку и забрала тяжелые сапоги.

– Да, – кивнула Шэйла, посчитав, что согласиться с магом было сейчас лучшим выбором. – Наверное, показалось.

***

Сознание вернулось в тело Маринса резким тычком. Рот судорожно открылся в беззвучном крике, перед глазами все плыло. Боль, казалось, пропитала каждую частицу тела.

«Боль! – подумал Маринс, безуспешно борясь с сумасшедшим круговоротом в голове. – Значит, жив!»

– Пришел в себя, – голос был далеким и незнакомым. Маринс попытался сфокусировать зрение и разглядел темный силуэт склонившегося над ним человека.

– Мы незнакомы, – сказал человек густым басом. – Но у тебя есть то, что мне нужно. Отдай, и все закончится быстро.

Зрение возвращалось к Маринсу, и человек над ним превратился в огромного бородатого мужика с черными, как уголь, глазами над этой самой бородой.

«Не может быть! – ужас узнавания охватил Маринса. Даже находясь в полушаге от смерти, он вспомнил этого человека и не спутал бы ни с кем. – Эти глаза! Этот голос! Как он мог выжить?!»

Пусть в прошлый раз, когда судьба провела их на короткое мгновение рядом, бородач был худющим оборванцем, Маринс сразу признал его.

Мужчина заметил реакцию кэльва и удивленно усмехнулся. Эта ухмылка, наполовину скрытая под бородой, но все равно нагоняющая страх, окончательно убедила Маринса в правоте догадки. С этой же ухмылкой ублюдок насадил его напарника на меч и едва не лишил самого Маринса руки, когда они случайно оказались на его пути много лет назад.

– Стало быть, знаешь меня? – мужчина внимательно смотрел в лицо следопыту, словно пытаясь вспомнить, видел ли он его прежде. – Откуда?

– Я был в порту Алой Цитадели в ту ночь, – кивнул Маринс. Казалось невозможным встретить этого монстра снова, да еще в таком месте. Но все было уже сделано. Маринс не питал иллюзий относительно себя, прекрасно понимая, что жив еще только благодаря юноше рядом, без остановки вливающему силы в его умирающее растерзанное тело.

– И ты не боишься признаться в этом? – на этот раз Хмурый Кэрик не смог скрыть удивления.

– Какой смысл? Сделка выполнена – камень попадет к мэйрам, наши семьи получат свободу. Я все равно не жилец, – Маринс повернул голову в сторону лечащего его мужчины. Из его рук в тело Маринса текла тонкая струйка голубого свечения. Лицо мужчины посерело, а его губы были мертвенно-бледные. Силы его, а значит, и мгновения жизни Маринса, были на исходе. – Передайте Вальдэну, что мы выполнили нашу часть уговора. Теперь…

– Темные Боги! Дархумова тварь! Ты думаешь, что я послан ими?! – гнев в голосе заставил людей, с интересом прислушивающихся к разговору, благоразумно отступить на шаг назад.

– Разве нет? – силы постепенно покидали Маринса, голос его слабел. – Или проклятый Таном Орбизом убийца случайно оказался здесь?

– Дархум меня разорви! – внезапно хохотнул Хмурый. – Проклятый убийца?! Сивонна Бачча! Слышать такие звания из уст солханской псины – это забавно!

Кэрик склонился к уху кэльва и прошептал ему так тихо, чтобы слышал только он:

– Ты прав, солханец. Но только наполовину. Конечно, я оказался тут не случайно, но вот служу я только себе.

Он резко выпрямился, попутно ухватив застонавшего следопыта за окровавленный ворот оборванного комбинезона.

– Не дай ему сдохнуть, пока я не скажу! – бросил Кэрик через плечо, обращаясь к Лекарю, и, не выпуская одежды кэльва из руки, пошел прочь от Мертвого Леса широкими шагами. На Маринса, болтающегося за ним, словно привязанная к лошади палка, он не обращал внимания, пока они не отошли от границы леса и не поднялись на небольшой пригорок, с которого открывался вид на море. Лекарь с трудом поспевал за Хмурым и Маринсом, вливая остатки силы в последнего. На ходу он изловчился опустошить две магические сферы, вынутые из наплечной сумки – последний неприкосновенный запас. Еще одну ему украдкой сунул Эрридан, когда он пробегал мимо. Главарь Глотки остановился и отпустил тихо охнувшего беглеца.

– Смотри, солханец! Значит, по-твоему, я служу им?! – старые воспоминания и видения Кэрика могли заставить любого человека сжаться от ужаса, но в душе Хмурого была только выжженная пустота. Кэльв напомнил ему то, что он сам тщетно пытался забыть уже несколько лет. Только это заставило Хмурого Кэрика притащить уже обреченного солханца к берегу и ткнуть его окровавленным лицом в то, что доставило бы ему похожую боль. Пусть это и близко не было той местью, о которой он мечтал, но все же Кэрик захотел так сделать.

Маринс с трудом поднял голову и замер, не веря своим глазам. С пригорка открывался прекрасный вид на бухту, в которой они разбили лагерь у самого берега. Только вот лагеря больше не было, как и нескольких мэйров с десятком слуг и воинов-охранников. А было огромное пепелище почти потухшего костра посреди перевернутых палаток и опрокинутых шатров. Он с трудом оторвал взгляд от остатков костра и посмотрел дальше, на воду, где недалеко от берега должен был стоять на якоре маленький солханский корабль. Вместо изящной быстроходной шхуны над водой с трудом угадывались две верхушки торчащих мачт. Корабль и всех, кто был на его борту, пустили на дно.

– Я никому не служу, солханская шестерка! – горячий шепот Кэрика прозвучал у самого его уха. – Тем более, вам! Я заключил сделку с мэйром, и ее условия требуют получить у тебя кожаный футляр с содержимым. Но зная вашу ублюдскую сущность, я допускаю, что ты успел соорудить какую-нибудь защиту для страховки, чтобы у тебя не могли забрать его силой. Поэтому, господин ищейка, быстренько отдай мне его и проваливай к своим Темным Богам. Эти ублюдки тебя уже заждались.

Маринс не слышал его слов. Он неотрывно смотрел на остовы мачт и молился за упокой своей семьи и семей остальных погибших в Мертвом Лесу кэльвов.

Глава 4

Маринса Блейса схватили в порту Алой Цитадели прямо среди белого дня, на глазах испуганных товарищей по команде. Они только вернулись с удачного плавания в Вольные Баронства на юге и готовились к разгрузке. Трюм был полон товаров, купленных в обмен на магические сферы, которые пользовались неизменным спросом у вечно воюющих друг с другом Вольных Баронств. Сбытом и скупкой руководили двое мэйров из Златоглавого ордена, они были главными на их судне, не считая капитана.

Но Маринс им не подчинялся. Конечно, он числился матросом-грузчиком и честно выполнял соответствующую работу, но кроме этого был и ищейкой. Это не было секретом ни для кого на судне, и от Маринса старались держаться в стороне. Никто не хотел связываться с кэльвом, работающим на орден Тихих Надзирателей.

Лис, так звали Маринса в его кругу, был отличной ищейкой, одним из лучших. По сути, он был вором, выполняющим странные заказы ордена. Ему доводилось похищать артефакты и необычные предметы из чужих сундуков и сокровищниц, о назначении которых нельзя было даже догадаться. Но чаще всего Маринс похищал людей. Талант к ловкости и скорости служил ему отличным подспорьем и помогал избегать наказания. Тихие давали ему цель, он доставлял ее на Солх. Все просто.

Помимо точных целей, Маринс выполнял и основную задачу ищеек. Да, это тоже было похищением людей, но тут Лис был уже волен сам выбирать и цели, и средства. Он похищал любых людей с зачатками магического дара, предпочитая детей или юных девушек, с которыми всегда было меньше хлопот. Но если дар был крепок, не отступал и перед взрослыми. Определять дар ему помогал специальный амулет, выданный орденом Тихих Надзирателей, мэйры которого и перезаряжали его.

В это плаванье все оказалось совсем легко. Цели от Тихих не было. Отлучившись из порта в ближайшую нищую деревню, Маринс без труда нашел, что искал. Голодные и оборванные крестьяне сами предлагали ему купить лишние рты, прося сущую мелочь, по меркам скромного солханского следопыта. Маринс отобрал семь детей с зачатками дара и тайно, под покровом ночи, вернулся в порт и провел их на корабль в специально оборудованный угол трюма. Дети вели себя тихо весь путь домой, каждый раз с жадностью набрасываясь на еду, которую приносил им Маринс. Когда-то давно, в его первые ходки ищейкой, он даже испытывал жалость к ним, но его наставник, узнав об этом, быстро вернул юношу из мечтаний в суровую реальность.

– Не важно, что с ними сделают на Солхе мэйры, – ищейки всегда выражались о дархуме неопределенно, даже в разговоре друг с другом, хотя прекрасно понимали, о чем речь. – На родине их ждала страшная смерть от голода, болезней или ржавого меча. А если снова почувствуешь жалость – подумай о тех, ради кого ты это делаешь.

Маринс хорошо запомнил эти слова и постепенно перестал страдать угрызениями совести, черствея душой с каждой новой поездкой. Дома его ждала семья, которую надо было кормить, а мэйры хорошо платили за пленников. Именно о деньгах думал Маринс, спускаясь по трапу в тот день. Талант не помог ему против магии, да и знай он о нападении заранее, и не подумал бы сопротивляться. В одно мгновение его обездвижили заклинанием, накинули на голову мешок, а руки грубо заломили за спиной и связали.

– Следопыт Маринс Блейс? – спросил незнакомый сиплый голос и, не дожидаясь ошарашенного мычания Маринса из-под мешка, добавил: – Ты обвиняешься в измене! Тебя доставят в резиденцию ордена Тихих Надзирателей для допроса!

Ноги кэльва подкосились, но сильные руки, держащие его по бокам, не дали упасть. Его бесцеремонно поволокли прочь под тихие перешептывания команды, готовящейся к разгрузке корабля. Кэльвы-грузчики так и вовсе не обратили на это внимание.

Маринс до последнего надеялся, что это какая-то ошибка, и его просто доставят к Тихим и выдадут новое задание. Думать об измене он боялся. Это было тяжелейшим преступлением в Алой Цитадели, за которое жестоко карали, особо не разбираясь в виновности обвиняемого. Бесправного кэльва Маринса, а следом и его семью, ждала казнь. Такие расправы с обвинениями в измене были на Солхе обычным явлением, к которому все его жители давно успели привыкнуть. Магией быстро выбивались признания, следом шла казнь дархумом. Все понимали, что настоящей измены не было, достаточно было просто оказаться неугодным одному из верховных орденов Солха. И даже высокий пост не мог дать уверенности в собственной безопасности, поэтому такие, как Маринс, обычные обитатели острова, старались вовсе не думать об этом. Можно было только надеяться, что жестокая участь минует тебя, ударив где-то поблизости.

Резиденцией ордена, куда, как говорил незнакомый голос, доставят Маринса, оказалась сырая камера в казематах, а допросом – молчаливая работа скучающих палачей. К утру он сознался в измене, не глядя подмахнул тонким пером подсунутый дознавателем свиток. Подписывая, он вздрогнул и измазал свиток кровью. Дознаватель, молодой мэйр, не повел и бровью – он с безразличным выражением лица свернул окровавленный свиток и сунул в наплечную сумку.

Маринс подписал себе и своей семье смертный приговор, но был настолько измучен, что слабо воспринимал реальность происходящего. После признания его тут же оставили в покое, и следопыт провалился в черные сны без сновидений. Он очнулся на холодном полу в собственной запекшейся крови и с ужасом понял, что совершил. Жена и дочка обречены. Его и их постигнет та же кара, какую он дарил без оглядки десяткам людей, доставленных им на Солх. Дархум.

Осознание породило приступ безумия. Кэльв метался по маленькой камере, лупил по каменным стенам кулаками и ногами, рассаживая их в кровь, истошно кричал, сбиваясь то на хохот, то на плач, пока маленькая смотровая щель в двери не приоткрылась. В Маринса полетел магический импульс, отшвырнувший его в противоположную стену. Удар выбил из него сознание, даруя желанное беспамятство.

Когда Маринс пришел в себя, он стал вести себя тихо. Следопыт был настолько подавлен своими мрачными мыслями, что в какой-то момент уже и сам желал своей смерти. Но смерть не шла. Не пришла она и на следующий день. И через неделю. А после кэльв потерял счет времени. Его исправно кормили и поили, скверно, но вполне сносно, если не смотреть, что суешь в рот. Маринс, душа которого рвалась в клочья от пожирающей тоски и горя, постепенно начал сходить с ума. Спасла лишь одна мысль – если его еще не убили, значит, он был зачем-то нужен. Что-что, а дархум – смертельный обряд извлечения энергии – на Солхе делали быстро и с удовольствием. Вскоре он убедился в своей правоте.

Дверь камеры со скрипом отворилась, и внутрь зашел мужчина в черных одеждах с золотым тиснением. Несмотря на преклонный возраст, который выдавали седые волосы и глубокие морщины на лице, посетитель держался прямо, его походка была уверенной, а жесты стремительны и энергичны. Увидев его, Маринс бросился на колени и прижался лбом к холодному каменному полу, боясь вздохнуть. Старик с любопытством окинул взглядом измазанные запекшейся кровью стены, кивнул своим мыслям и небрежно щелкнул пальцами. Повинуясь его воле, один из камней в кладке стремительно удлинился, превратившись в подобие лавки. Посетитель сел, поморщившись от вони в камере, и обратился к Маринсу.

– У меня к тебе есть дело, следопыт, – старик явно не хотел тратить время впустую. Голос его, тихий, но властный, так и излучал силу.

– Я согласен на все! – выпалил Маринс, не поднимая глаз от длинных носков сапог старика.

– Похвально, – удовлетворенно кивнул головой старик. – Знаешь, кто я?

Маринс посмотрел старику в глаза, всего на мгновение, и тут же вернулся к сапогам.

– А ты не глуп! – усмехнулся мэйр после того, как заключенный коротко кивнул. Ему явно пришлась по душе такая сговорчивость и смирение. – Слышал о Мертвом Лесе?

– Я согласен на все! – Маринс судорожно сглотнул, но ответил, не задумываясь.

– Какое рвение! Хорошо, когда каждый осознает свое положение, – мэйр встал, и камень вернулся к своему прежнему состоянию.

Старик провел рукой в воздухе в сторону оков Маринса. В следующий миг они раскрылись и со звоном упали на пол.

– Иди за мной, – коротко приказал мэйр, встал и вышел за дверь. Следопыт, не мешкая, юркнул следом. Никто не попался на их пути и ни о чем не спросил. Весь путь под землей, по сырым и мрачным лабиринтам, в которых пожилой мэйр безошибочно ориентировался так, словно ходил тут всю жизнь, они проделали в тишине и одиночестве. Даже выбравшись из резиденции ордена потайным ходом и оказавшись в самой Алой Цитадели, Маринс не увидел ни одной живой души, словно люди заранее попрятались подальше с их пути. Вскоре они оказались в пустом порту. Даже стража, дежурившая у входа круглосуточно, исчезла. Но Маринс этому уже не удивлялся. Старик был главой ордена Тихих Надзирателей, его боялись все, даже сильнейшие мэйры. Сам дор-мэйр уважал его и одаривал своим расположением. Маринс не удивился, даже если бы старик на его глазах заставил уйти Солх под воду, настолько он верил рассказам о его силе и могуществе. Они взошли на небольшой добротный корабль, напомнивший Маринсу его судно, на котором он успел проплавать не один год, а затем спустились под палубу. Старик обернулся к нему и заговорил, впервые за всю дорогу.

– Я всегда был сторонником того, что работа будет выполняться лучше за награду, а не из-под палки, – мэйр без тени брезгливости достал из кармана белоснежный платок и поднес его к лицу Маринса. – Я хочу от тебя слишком много, но и награда будет не меньшей.

Кэльв с трудом удержался, чтобы не увернуться. Протянутая рука с платком пугала не меньше поднесенного ножа. Лис слышал, как легко она могла убивать. Старик неловко отер кровь со лба Маринса, а затем сунул испачканный платок ему в руку.

– У тебя есть день, Маринс Блэйс. В качестве аванса, – мэйр указал рукой на одну из дверей, ведущих в каюты. – Используй его с умом, другого шанса может не быть.

Маринс покорно шагнул в полутьму каюты, освещаемой тусклой лампой на столе. Дверь беззвучно закрылась за ним. Только сейчас Маринс в полной мере осознал, насколько он был грязным и какую вонь источал. Следопыт, стараясь делать все беззвучно, неловко скинул рваную одежду, оставив только лохмотья штанов, прикрывающие пах. На подгибающихся ногах он прокрался к маленькому окну в стене и открыл его, впуская малоприятные запахи порта в каюту, которые казались ему чистейшим воздухом после душной камеры. После этого он подошел к столу, потушил магическую свечку кончиками пальцев, пламя которой даже не шелохнулось от сквозняка, и улегся на скамью, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Он еще долго лежал так, повернув голову в сторону кровати, на которой в темноте едва угадывались два спящих силуэта – его жены и дочери, и без остановки благодарно молился Милосердному Арбизу за это чудо.

Следующий день был для Маринса самым ярким и счастливым в его жизни, хоть и прошел в маленькой каюте плывущего корабля. Два рослых матроса с угрюмыми лицами внесли с утра в помещение большую бадью с горячей водой и чистую одежду. Они же дважды приносили еду. С ужином передали короткую записку – «утром». В ту ночь Маринс так и не смог заснуть. Он до утра лежал в кровати, обнимая жену и дочь. С рассветом в каюту зашел матрос и молча увлек Маринса за собой. Его привели в просторную капитанскую каюту, полную людей. В центре за внушительным столом сидел старик-мэйр. Рядом в глубоком кресле устроился молодой юноша в скромном дорожном костюме. Они переговаривались вполголоса, не обращая внимания на семерых мужчин, замерших у входа, к которым присоединился Маринс. Некоторых из них он знал, таких же ищеек, как и он, с кем-то даже успел поработать в паре, а кого-то видел впервые.

– Это последний, – почтительно, хоть и неуклюже, поклонился матрос и отступил к двери.

Старик и юноша еще несколько минут обменивались фразами, а в конце дружно посмеялись над последними словами главы ордена Тихих Надзирателей. Они повернулись к кэльвам.

– А вот и наши помощники, – голос старика был бодр и полон энергии, а лицо так и излучало симпатию и внимание, в отличие от юноши, который не скрывал своей скуки. – Как вы все могли заметить, я не люблю слишком долгих вступлений, поэтому сразу приступим к делу. Ко мне вы можете обращаться «господин арк-мэйр», к моему спутнику и помощнику – «господин мэйр». Со всеми остальными членами экипажа обращайтесь на свое усмотрение, но я вам советую проявить должное уважение.

Вальдэн встал и неспешно вышел из-за стола, замерев напротив неровного строя мужчин, шестеро из которых были выше него и гораздо сильнее физически, но все они старательно избегали встречаться с арк-мэйром взглядами.

– Как вы понимаете, ваш побег с Солха не был случайностью.

Старик заложил руки за спину и медленно пошел вдоль строя ищеек, жадно ловящих каждое его слово. Возле Маринса он остановился.

– Вы все обвинялись в измене. Все сознались в содеянном, – мэйр приблизился к Маринсу и похлопал его тонкой и сухой рукой по плечу, таки незамысловатым жестом выделяя его из группы. – Всех вас казнили неделю назад. Ваших близких тоже. Вы мертвы для Солха. Ваша участь и участь ваших семей зависит только от меня и моего помощника. Мы предлагаем вам честную сделку, ищейки.

Вальдэн выдержал паузу, давая кэльвам осмыслить свои слова. Он отошел к столу и обвел весь строй довольным взглядом.

– Все предельно просто и ясно. Вы кое-что находите и приносите нам. Вам ведь знакомо это, ищейки? – тепло улыбнулся мэйр, и в его улыбке не было и намека на издевку. – В обмен на эту маленькую услугу мы щедро одариваем вас золотом и отпускаем вместе с вашими семьями на свободу, скажем, на землях Давора, где вы сможете начать новую жизнь, если вам достанет ума молчать о своем прошлом.

В каюте повисла тишина. Кэльвы, почувствовав доброжелательность мэйра, стали переглядываться с соседями по строю.

– Не слишком ли щедрая награда, господин арк-мэйр? – подозрительно спросил один из соседей Маринса, Рэнди Хайерс, первым нарушивший молчание. Он носил прозвище Малыш за свои скромные габариты – человеку среднего роста он с трудом доставал до груди, и он был тем единственным в каюте, кто уступал Вальдэну ростом.

– Верно, господин Хайерс, – кивнул мэйр с самым добродушным видом. – Так ведь и задание под стать награде, пусть и, откровенно говоря, для нас она абсолютно не обременительна. Есть только один важный нюанс в этом деле. И именно из-за него мы собрали вас тут.

Маринс уже понимал, что скажет арк-мэйр, намекнувший об этом ему еще в камере. Плевать. За такое вознаграждение он был готов рискнуть головой. Хотя выбора у него, как и у остальных кэльвов-ищеек, не было. Не нужно было обладать особым умом, чтобы понимать – за отказ любого из них пустят на корм рыбам, а не отпустят с извинениями за потраченное время и принесенные неудобства. Мертвый Лес? Подумаешь. Он бывал в местах и похуже.

– То, что нам нужно, находится в Мертвом Лесу, в сторону которого мы и плывем.

Маринс заметил, как несколько ищеек вздрогнули, осознав, что от них требуют. «Всемогущий Тан Орбиз и все Темные Боги!» – мысленно воскликнул Маринс, продолжая стоять с самым невозмутимым видом. «Да плевать! Такой шанс нельзя упускать ни за что!»

Остальные выглядели озадаченными, хоть, Маринс был почти в этом уверен, ликовали и радовались в душе, как и он. Все это заметил и арк-мэйр, от цепкого взгляда которого не ускользала ни одна мельчайшая деталь всей картины.

– Признаюсь, выбора у вас нет. Вы войдете в Мертвый Лес и найдете кое-что. Затем вынесете это обратно и отдадите мне в руки. Только в мои руки. Лишь тогда сделка будет выполнена, и вы получите свою награду, – тон Вальдэна из добродушного стал жестким и мрачным. Так мог говорить только убийца, знающий всему цену. – Отказаться вы не можете, так как в этом случае вас просто выбросят за борт с перерезанным горлом. Семья пойдет следом. Нам ни к чему лишние люди на борту.

Маринс убедился в своих мыслях, которые подтвердили слова старика. Жаль, что некоторые оказались не столь сообразительными.

– Откуда мне знать, что вы не обманете? – хриплым голосом спросил один из ищеек, Вэлми Пойс. Маринс не знал его лично, но был наслышан о его сварливом и тяжелом характере, за что тот получил прозвище Угрюмый По.

– Мы скрепим наш договор дархумом, – очередная улыбка Вальдэна была зловещей. – Это вас устроит? Сделка крови нерушима. Нарушитель умирает, кем бы он ни был и какой бы силой ни обладал.

В это было трудно поверить, но это было правдой. Мэйр сам предлагал им единственные гарантии, которым кэльвы могли бы поверить. Пусть и говорили, что при огромном желании клятву можно было частично перехитрить и нарушить, но в этом случае, как казалось Маринсу, усилия того не стоили. Мэйрам проще было сдержать уговор, чем обманывать кэльвов и тратить немало сил на гашение отката заклинания.

– Я согласен! – тут же выпалил Угрюмый По, нервно облизывая губы.

– А кто спрашивал твоего согласия, кэльв? – бросил молчавший до того юноша с презрением в голосе. – Вам дали шанс спастись. Хватайте его, пока мы не передумали. Выбора и торга здесь нет.

Кулаки Угрюмого По за спиной сжались, но он ожидаемо смолчал – тягаться с мэйром, даже таким молодым и наглым, было глупо, а в их положении – глупо вдвойне. Маринс бы первым преградил дорогу кэльву, решись он на такое безумство.

– Мой помощник немного несдержан, но прав, – подвел итог их разговора Вальдэн и вернулся за стол. – Он займется вашей подготовкой. С нашей скоростью до Черного побережья еще два дня пути. Не тратьте время впустую, вам предстоит усвоить и узнать много нового. Своих близких вы не увидите до выполнения сделки. Но, смею вас уверить, они все будут в полном порядке и ни в чем не будут испытывать нужды.

Маринсу нравился пожилой мэйр и его хитрая и обходительная манера вести дела. Награда вместо кнута могла заставить сделать кэльвов больше, чем они были способны. Воодушевление от предстоящей встречи и свободы давали куда больше сил, чем страх. Другой мэйр, окажись он на месте Вальдэна, просто взял бы семьи в заложники и угрозами загнал злых и напуганных кэльвов в Мертвый Лес. А тут они сами уже порывались лезть вперед, отталкивая друг друга.

– За мной, кэльвы! – небрежно бросил Дьюс через плечо, проходя мимо следопытов и направляясь к двери такой же неспешной походкой, как и у его учителя.

– Старшим я назначаю Маринса Блэйса, – голос старика заставил их замереть в дверях. – Запомните, у вас одно задание и одна награда. На всех.

Оставшиеся два дня пути прошли тяжело для следопытов. Началось с того, что юный мэйр Дьюс осмотрел каждого из них, оценивая физическое состояние. Все они прошли камеру и пытки. Многие переломы неправильно срослись, небрежно залеченные дежурным лекарем. Кости ломали заново и правильно сращивали магией. Двое ищеек держали несчастного с кляпом во рту, пока третий бил небольшой стальной трубой в места, указанные Дьюсом. К чести молодого мэйра, боль он снимал почти мгновенно и лечил, не скупясь на силу. Потом последовал долгий разговор с мэйром за обедом. Юноша рассказывал, что знал о Мертвом Лесе. Ищейки добавляли. Двое из них, Угрюмый По и Подрик-Туз, уже бывали там, но далеко не ходили – боялись наткнуться на Стражей. Постепенно выработался план действий. К удивлению кэльвов, Дьюс лишь пренебрежительно отмахнулся рукой, когда Туз все же набрался смелости и озвучил главный вопрос – как преодолеть Серую Хмарь.

– Пусть вас это не волнует. Этот вопрос уже решен.

Затем Дьюс достал лист бумаги и перо из ящика стола. Он быстро набросал им карту, показав примерно их маршрут.

– Это разрушенный город Кираэль. На его южной окраине вы найдете несколько заваленных входов в подземную часть горда. Вам нужен тот, который будет возле разрушенного храма. Завалы не сильные, больше похожи на маскировку, управитесь голыми руками. Спуститесь под землю в склеп. В нем нужно будет найти запечатанный каменный саркофаг. Под его крышкой вы найдете шкатулку. Внутри будет камень. Его вам и надлежит доставить нам. Как только вы возьмете камень, положите его в этот футляр, – он протянул Маринсу, как старшему, кожаный футляр с едва заметными рунами на поверхности, – он скроет силу камня. Эта сила способна натворить бед и привлечь ненужное внимание, если камень потревожить. О ловушках в склепе, как и во всем лесе, упоминать не буду. Они есть, и вам стоит быть весьма и весьма осторожными. Сейчас в футляре лежит другой камень. Он светится голубым светом. Чем ближе вы будете к нужному месту, тем свет будет становиться зеленее. Это поможет вам в поиске, ибо одним Темным Богам известно, что с этими развалинами. И самое главное, камни нужно поменять местами. Забрать тот, а вместо него положить наш.

– Если завал окажется слишком большим? Если камня там нет? – простодушно спросил Тито Клеви, получивший свою кличку Плуг за простоту характера и грубую крестьянскую внешность.

– Завал разгребете, – недовольно пожал плечами Дьюс. Ему не нравилось, когда кэльвы сомневались в его приказах. А уж если дело касалось слов Вальдэна, легко мог приложить магической оплеухой. – Камень на месте.