Текст книги "Падение Диссы (СИ)"

Автор книги: Олег Ткач

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Глава 15

Утренний промозглый туман растаял без следа ближе к полудню, уступив место солнечной и теплой погоде. Все жители и гости Диссы заполнили улицы торговой столицы, словно желая успеть насладиться последними ясными деньками перед подбирающейся зимой. Дни становились все короче. Ночи, напротив, становились длиннее и холоднее.

Еще декада, и Давор, начиная с северных границ, накроет непогода с дождями и слякотью, которая еще через неделю быстро перейдет в заморозки и снег. Зима спустится ниже, поглотив Вамут и Кразор, словно ненасытный белый захватчик, атакующий снежными вихрями и порывистым ветром. Немного растратив силы и напор, белое войско войдет в Шеридан и упрется в непроходимую стену Великих гор, дальше которых зиме нет дороги.

Древние легенды, настолько древние, что казались сказками, рассказывали, что однажды зима прошла царство погорцев и накрыла все южные страны материка, вплоть до Вольных Баронств. Великая Стужа, как назвали ее предки, продержалась четыре долгих года, погубив целые народы, обреченные на холод и голод, и навсегда изменила облик мира. Плодородные земли оскудели, а то и вовсе превратились в безжизненные пустоши, многие реки ушли под землю и больше не появились. Льды, покрывающие раньше лишь верхушки самых высоких гор, спустились ниже, хороня под своей толщей целые долины.

Те же легенды утверждали, что выжившие маги смогли объединить усилия и проложили путь спасительному солнцу сквозь свинцовые тучи, настолько плотные, что день не отличался от ночи. И только благодаря им Великая Стужа отступила на север, за Пояс Великанов и чудом уцелевший Радэн, оставляя после себя пустынные леса и мерзлоту. С той поры прошла не одна сотня лет. Жизнь постепенно вернулась в северные земли и расцвела простыми и красивыми цветами. На месте исчезнувших стран появились новые. Легенды позабылись и стерлись из памяти людей, чей век был слишком коротким, чтобы тратить время на прошлое. Лишь нелюдимые погорцы и еще более скрытные радэнцы помнили эти и многие другие легенды, но никогда не делились знаниями с остальным миром.

Лекарь Короны Анабэль Слайдор, а именно так звучал ее новый титул при дворе в официальной обстановке, получила прекрасное образование. Вернее, все еще получала его, числясь на третьем курсе Семистолпового Университета. Лекции по истории мира, которые больше напоминали небылицы, рассказываемые нудным тихим голосом старого преподавателя, погорца маэстро Бартоломью, приходились на первый год обучения и произвели на Анабэль неизгладимое впечатление. Первые лекции, больше похожие на страшные, но красивые и чарующие сказки, вызвали у нее неподдельный интерес, который, впрочем, заметно поутих, стоило только одному из сообразительных студиозов-выскочек задать мэтру Бартоломью после лекции несколько простых и логичных вопросов.

– Чем можно объяснить природу вашей Великой Стужи, мэтр? Как могла зима держаться четыре года?

– А если снег и правда накрыл весь мир, как люди смогли выжить? – тут же подхватил второй выскочка, неизменно соревнующийся с первым в колкостях и остротах. – Или вы знаете о заклинании, способном сперва согнать тучи в плотную занавесь, а после разогнать, вернув свет?

Престарелый мэтр хмурился, слушая каверзные вопросы очередного умника с очередного курса, счет которых давно потерял, недовольно бурчал что-то под нос, а потом выпалил:

– Это стоит принять, как факт!

И такой ответ она слышала на лекциях погорца постоянно. На любой вопрос, в котором содержалось сомнение в достоверности лекций Бартоломью, звучал только этот ответ. Позже Анабэль, коснувшись внутренней кухни Университета Семи Столпов при гильдии Эффи, узнала, что старого погорца мало кто воспринимал всерьез с его легендами. Но его держали в штате за какие-то былые заслуги, отдавая на откуп его лекциям зеленых первокурсников. Хотя, стоило отдать должное, вокруг мэтра Бартоломью хватало и сторонников, разделяющих его точку зрения. И лишь с несколькими из этого окружения погорец беседовал лично, в своем особняке на закрытых ужинах и приемах, где, по слухам, не ограничивался своим традиционным ответом на вопросы.

Жаль, но о столь старых событиях не сохранилось никаких документов, лишь устные рассказы, причудливо меняющие форму в зависимости от рассказчика. Сама Анабэль верила, что Великая Стужа была, но сильно сомневалась в эпичности масштаба этого катаклизма. В глубине авантюрной и беспокойной души девушка хотела, чтобы легенда ожила и повторилась, и одновременно боялась этого.

– Душа жаждет бедствий и долгих скитаний, ждет странствий лихих, боевых испытаний, долой же из жизни рутину и скуку, скорей протяни приключениям руку! – с усмешкой напевала она по утрам, приводя себя в порядок у зеркала, полностью уверенная в том, что ничего не произойдет. Однако последние месяцы жизни подбросили ей испытаний, хоть и не совсем таких, о которых юная девушка втайне мечтала.

Спасение короля вмиг вознесло ее на вершину славы и внимания. Конечно, она прекрасно осознавала, как сильно ей повезло – одно неправильное решение, и жизнь короля могла оборваться, а с ней и карьера выскочки эффи, да и жизнь. Недаром все лекари и знахари тактично уходили от такой ответственности, как лечение Виамара Трэйдора при сильно ограниченном времени и неизвестности смертельного недуга. Да и слухи о порывах ярости лорда и курсоруса, мгновенно разлетевшиеся по Университету, намекали, что в это дело не стоило соваться.

Лечение помогло. И тут Анабэль с удивлением поняла, что могла позволить себе воспользоваться такими выгодно сложившимися обстоятельствами. Будучи с детства скромным и послушным ребенком, росшим в небогатой набожной семье мелкого чиновника – отпрыска давно разорившегося благородного рода, она бы так и прожила свою жизнь тихой серой мышкой. Вышла бы замуж за толстого купца, потеющего на супружеском ложе, и рожала бы детей, покуда могла, повторяя судьбу соседских подружек. Случайно обнаруженный магический дар изменил все. Девочку забрали сперва в школу храма Единения, для изучения общих начальных наук, а затем зачислили в Университет, где ее и застали те разительные перемены, что сопутствовали превращению девочки в женщину.

– Лови момент, Анни! Молодость летит слишком быстро! – всегда наставляла ее соседка по маленькой комнатке при Университете, беззаботно крутя романы с десятком парней и взрослых мужчин одновременно. И однажды глухой ночью Анабэль, которая не могла уснуть из-за сладостных стонов соседки, доносящихся из-за тонкой стенки, поняла, что хочет изменить свою жизнь. Конечно, не настолько сильно, как Типпи, веселившаяся в тот момент в компании двух статных красавцев с последнего курса университета. Но ей тоже хотелось внимания и ухаживаний, восхищения и комплиментов, хотелось красиво одеваться и вкусно есть. Она, неожиданно для себя, открыла в себе все то, что на самом деле лежало на поверхности. Все то, что ее соседка метко называла «тяга к жизни».

Стоило только отвлечься от учебы, потратить время на себя, свой внешний вид и одежду, которым она до этого не сильно придавала значения, всерьез погруженная в изучение наук, и внимательнее оглядеться вокруг, как жизнь стала меняться, наполняться новыми красками, появились новые интересы и даже первые поклонники. С ними, правда, она вела себя гораздо сдержаннее, чем Типпи. Внимание и подарки доставляли радость, давали понять бывшей скромной тихоне, что мир, когда ты обладала магическим даром и женственностью, полон улыбок и веселья, стоило только протянуть руку.

Но подпускать достаточно близко постороннего человека Анабэль пока что боялась. Да и ответного интереса ее ухажеры не вызывали, в отличие от магии, с которой она чувствовала странное единение. Поэтому яркая вспышка стала постепенно затихать, грозясь вот-вот полностью сойти на нет. Поклонники, не дождавшись большего, чем простой благосклонности, отступили к более доступным объектам ухаживания.

Трагедия, почти поставившая крест на короле Виамаре Трэйдоре, изменила судьбу юной эффи раз и навсегда. Бессилие перед недугом и страх перед значимостью больного, а, следовательно, запредельной ценой возможной ошибки так и витали в тот день в дворце Трэйдоров. Стоило только кому-то обронить предположение о яде в присутствии мрачного курсоруса, не отходившего от кровати короля, и уже через полчаса весь курс Университета, специализировавшийся на ядах и противоядиях, погнали во дворец вместе со всеми преподавателями. Увидев их, глава гильдии эффи и верховный магиструс Университета Зендор Блой, бледный, словно известь, лишь обреченно махнул рукой. Ну в самом деле, что могли сделать недоученные студенты курса токсикологии, который впервые набрали и обучали в Семистолповом, если сильнейшие магистры-эффи оказывались бессильны.

Но идти против воли взбешенных курсоруса и канцлера, наблюдавших, как постепенно жизнь покидала Виамара, было смертельной ошибкой. Один из магистров-эффи, помощник Зендора, попытался донести до курсоруса и канцлера мысль, что, возможно, стоило бы смириться с потерей правителя, а в оставшееся время сконцентрировать силы лекарей и постараться привести Виамара в сознание, чтобы он мог подписать указ о престолонаследии. Канцлер промолчал, переглянулся красноречивым взглядом с Долимаром и вышел. Он не мог долго быть в покоях. Кто-то должен был разгребать кучу дел, прорвавшихся, как вода из порушенной плотины, стоило только придворным узнать о случившемся. А курсорус, дождавшись ухода Оквуса, тут же подскочил к пожилому эффи и влепил кулаком между глаз. Мгновенно оказавшиеся рядом стражники скрутили беднягу и сдали на руки подоспевшим курсорам, которые уволокли того в свою Башню Правосудия.

– Пробуйте еще, мать вашу! – рявкнул Долимар опешившему от происходящего Зендору и жавшемуся в углу покоев очередному десятку студентов, в числе которых была и Анабэль, ставшему свидетелями гнева курсоруса. – Иначе, клянусь Всеединым, вы все сгниете в моих камерах!

Сам того не ведая, действуя от отчаяния, Долимар неожиданно попал в цель, заставив явиться молодых токсикологов. Живой и сообразительный ум Анабэль подсказал ей возможный ответ и то, что она должна была сделать. Риск был огромен, но что-то внутри подтолкнуло ее вперед.

Анабэль, даже спустя время, не могла вспомнить, как ей вообще пришла в голову эта сумасшедшая идея – подойти к курсорусу и предложить свои услуги. Она смутно помнила, что когда увидела раны короля и ощутила весь тот страх и отчаяние, пропитавшие покои, в ее голове словно что-то щелкнуло. В тот момент она почувствовала, что сможет помочь, хотя и не знала, как именно.

Она долго собиралась с духом, чтобы подойти к страшному курсорусу и предложить свою помощь в лечении. Все студенты лишь проходили мимо лежащего короля, в которого без конца вливали магическую силу десяток эффи, и отрицательно мотали головами. Они прекрасно понимали свою роль и спешили покинуть дворец как можно скорее, чтобы, не дай Всеединый, не навлечь на свою голову гнев великих.

Но Анабэль решилась – будь что будет. И подошла к мрачному курсорусу. От страха дрожали ноги, и спина покрылась холодным липким потом, но она все же заговорила с Долимаром. А потом все сложилось так, как она и не мечтала. Правда, перед этим было три дня кошмарных поисков, проб и ошибок, отчаяния и долгожданной удачи. Она сумела выделить токсин, а после найти лекарство. Король постепенно пошел на поправку.

Конечно, оставался еще Тихий Сон, но, по сравнению с пройденным, это уже казалось сущей мелочью. Ее поселили во дворце и окружили вниманием и заботой. Придворные наперебой кланялись и выказывали восторг ее талантам. Один пожилой герцог, рассыпаясь в благодарностях за спасение короля, клялся обручить ее со своим внуком. Ее сиятельство, герцогиня Анабэль. А сам король был красив и величественен, даже лежа без сознания, пораженный болезнью. Как он поступит с юной эффи, спасшей ему жизнь? Радужные перспективы настолько окрылили юную деву, что весь здравый смысл покинул ее без следа. Возвращение с небес на землю было жестким и болезненным. И если бы не телохранитель-курсор, приставленный к ней сразу мудрым Долимаром, от которого девушка отбивалась и отнекивалась, как могла, все могло окончиться трагично.

– Анабэль, – сказал в тот день курсорус, окидывая тяжелым проницательным взглядом стройную фигуру девушки. – Я понимаю, что никто не посмеет напасть на эффи в Даворе, находясь в здравом уме. Что уж говорить о дворце, забитом Мечами Короны, курсорами и людьми канцлера. Но это вопрос уже не твоей безопасности, а его величества, поэтому избавь меня от своей трескотни и принимайся за дело. Это приказ.

С этими словами курсорус развернулся и удалился быстрым шагом, оставив эффи наедине с новоприобретенным телохранителем.

– Борус, – коротко представился мужчина, внешней простотой и манерами напоминающий скорее подмастерье с похмелья, чем воина, а уж тем более курсора, и широко зевнул.

Анабэль, возмущенная обращением курсоруса, густо покраснела, смерила Боруса испепеляющим взглядом и пошла в отведенные ей покои. Охранник молча последовал за ней, держась на небольшом расстоянии.

Позже эффи сменила отношение к Борусу, когда среди ночи к ней прокрался убийца. Наемник был ловок и прекрасно снаряжен. Он с легкостью прошел охранные заклинания, беззвучными искрами опавшие на защитных амулетах, и проник в покои эффи, которые она оборудовала под лабораторию во время поиска противоядия. Анабэль проснулась от резкого грохота, вскочила с кровати и хлопком ладоней зажгла свечи на стенах. Посреди комнаты лежало тело с торчащим в спине кинжалом, а рядом на полу сидел бледный охранник, зажимая глубокую рану в плече.

– Пытался прокрасться к кровати, – извиняющимся тоном сказал Борус, морщась от лечебного заклинания, активированного эффи. – Он что-то в зелья на столе сыпанул.

После этого Анабэль при первой же возможности извинилась и поблагодарила Долимара, внимательно слушающего ее сбивчивый рассказ.

– Никому больше ни слова о случившемся. Все необходимое для приготовления зелий перенесешь в королевские покои. Там ты будешь в полной безопасности, – подытожил слова перепуганной эффи Долимар. – Его величеству придется потесниться.

Вот так она попробовала на вкус обратную сторону монетки, символизирующей славу и успех. Придворные и слуги ахали и выражали ей сочувствие, но в каждой фразе эффи теперь все яснее чувствовала или ложь, или угрозу. Еще один удар последовал от Долимара, как всегда, смотревшего в саму суть.

– Скажу просто, – прошептал он ей на ухо, поймав у королевских покоев. – Наш король – большой бабник. Не смей юлить хвостом перед ним, сошлю на рудники.

Эффи вспыхнула и уже собиралась высказать вслух свое возмущение такой грубой бестактностью.

– А откроешь сейчас рот, и шансов повертеть жопой станет раз в сто больше, – широко улыбнулся глава курсоров, цепко удерживая за локоть покрасневшую Анабэль. – Потому что рудник будет мужской.

Курсорус отпустил ее и отошел в сторону.

– Делай то, что должна, девочка, – обратился он к эффи перед уходом, цитируя девиз курсоров, – об остальном позаботится Корона.

Понимание того, что она жалкая фишка в чужой партии, пришло поздно. Хвала Всеединому, что она еще не успела натворить бед. Хотя где-то в глубине души ей этого очень хотелось. Но несколько дней назад произошло то, что окончательно сбило Анабэль с толку и зародило в ее душе еще больший страх.

Глава 16

В тот день Анабэль, как обычно, отправилась за покупками на рынок и в магические лавки. Для отвара постоянно требовались только свежие травы и корни. Доверить кому-то другому, тому же Борусу, покупку ингредиентов Анабэль не могла. Слишком много было тонкостей, которые несведущему человеку было невозможно объяснить. Например, радэнский можжевельник должен быть только с нераспущенными соцветиями и только с предгорий Пояса Великанов, о чем говорили красные точки на стебле.

В одной из лавок ее и подстерегли. Вместо приветливого продавца к эффи вышел магиструс Зендор. Высокий и худой мужчина, которого Анабэль видела несколько раз во главе приемной комиссии скучающим на больших экзаменах. Она слышала, что магиструс был помощником канцлера и что он враждовал с Долимаром. Именно последний настоял на том, чтобы даже доверенное лицо лорда Оквуса не имело допуска к королевским покоям и к Анабэль лично. Девушке говорили, что глава гильдии эффи уже давно искал с ней встречи, но из-за катастрофической загруженности с больным и нехватки свободного времени это было нереально. Да и сама эффи не торопилась к общению с человеком, о котором ходило слишком много неприятных историй и слухов.

– Здравствуй, Анабэль! – дружелюбно улыбнулся магиструс, подходя ближе и протягивая руку с внушительным перстнем, на котором светился тусклым светом красный алмаз в изящной оправе, символ главы гильдии.

Анабэль растерянно перевела взгляд с добродушной улыбки Зендора, под которой проглядывался звериный оскал, на протянутую для поцелуя руку с перстнем. Унизительный обряд, обязательный для всех эффи в Даворе.

– Не хочешь выказать дань уважения своему наставнику? – с притворным изумлением обиженно спросил магиструс, убирая протянутую руку, так и не дождавшись жеста покорности. – Такая почетная работа совсем лишила тебя манер?

Даже в самой гильдии все побаивались Зендора Блоя. Хоть он и был средним по силе и умению магом, но при этом обладал незаурядным умом и звериным чутьем. Это позволило ему занять руководство гильдией и встать по правую руку канцлера. Протекция последнего добавила вспыльчивому эффи самоуверенности и наглости, а хитрость помогала ловко избегать конфликтов с властью и курсорами, что не давало покоя Долимару. В Университете Семи Столпов магиструс и вовсе был почти богом. Одним только словом он мог как возвысить подающего надежды студента до магистра, наплевав на все правила, так и уничтожить не понравившегося, сослав, к примеру, работать целителем в грязные Трущобы, а то и вовсе закрыть в Башне Ока, которой даже авторитетные магистры боялись, словно погорской чумы.

– Над чем ты работаешь, девочка? – прищурил серые глаза мужчина и шагнул навстречу Анабэль, у которой от испуга и неожиданности едва не подкашивались ноги. Зендор медленно обошел вокруг эффи, словно змея, оценивающая добычу и выбирающая, в какое место нанести первый укус. – Слышал, ты нашла новый яд и уже сделала к нему противоядие? Почему же не торопишься рассказать о своем успехе в Университете или гильдии? Возможно, я смог бы сделать так, что твой прорыв в лечении его величества смогли бы засчитать вместо выпускных экзаменов и экзамена на звание магистра…

Зендор ловко переходил от угроз и намеков к обещаниям и похвале, внимательно следя за реакцией девушки. Он даже слегка менял тембр голоса и интонации, чтобы быстрее подобрать ключик к этой неизвестной выскочке, рискнувшей своей жизнью и, неожиданно для всех, победившей.

На его лице проступило плохо скрываемое презрение.

«Да она едва не пускает лужу под себя от страха! – со смесью отвращения и удовлетворения подумал про себя магиструс, наблюдая, как впавшую в ступор девчонку начала бить мелкая дрожь. – И как только такой соплячке удалось убедить Долимара поверить ей?»

Посчитав, что девчонка была достаточна напугана и беззащитна, Зендор пошел в атаку. Было понятно, что по своей воле она ничего ему не расскажет. А узнать подробности магиструсу давно не терпелось. Он даже наплевал на предостережения Долимара, недвусмысленно давшего ему понять при последней случайной встрече во дворце, что даже случайный контакт с личным лекарем короля может стоить ему головы. Желание узнать о том, как именно Анабэль сумела выделить токсин, у питавшего большую слабость к ядам магиструса было слишком велико, чтобы считаться с мнением какого-то там курсоруса.

Зендор громко щелкнул пальцами. Из-за полок тут же вышли двое прятавшихся рослых мужчин. Охранники молча встали по бокам Анабэль, которая едва не тряслась от страха.

– Расскажи мне, как ты смогла выделить токсин? – тон Зендора стал жестким. Его вытянутое лицо стало медленно приближаться к Анабэль, впавшей в оцепенение. Одновременно с этим магиструс активировал заклинание подчинения, окончательно ломая волю молоденькой эффи.

– Будь умницей, девочка, расскажи мне, как ты… – голос шипел возле ее лица, обволакивал, подавлял. Анабэль из последних сил попыталась сделать шаг назад, чтобы сломить иллюзию подчинения, но эффи уже крепко держали ее за плечи, а перед глазами раскачивалось змеиное лицо магиструса Блоя.

– Отойдите от девчонки! – в лавке раздался громкий и решительный голос где-то за спиной Анабэль. – Клинки зачарованы и без труда войдут вам в спины промеж позвонков сквозь любую защиту!

Зендор от неожиданности отшатнулся назад, но тут же взял себя в руки.

– Кто смеет влезать в дела гильдии?! Покажись, глупец, именем правосудия лорда Оквуса!

– Класть мне на его правосудие! – хмыкнул невидимый Анабэль мужчина.

По сиплому, словно у законченного пьяницы, голосу, эффи догадалась, что это был Борус, ее телохранитель. Один курсор и до смерти перепуганная девчонка против троих эффи? Расклад был ужасным. У Боруса было только одно маленькое преимущество, которым он не преминул воспользоваться. Курсор ткнул кинжалами в спины дернувшихся охранников.

– Медленно отошли от девчонки! – в пропитом голосе зазвучали металлические нотки. – Дважды повторять не буду! Живо, мать вашу!

Зендор, в глазах которого плескалась ярость, кивнул, и двое эффи быстро перебежали на его сторону. Крепкая рука ухватила сзади Анабэль за шиворот и бесцеремонно оттолкнула к двери. Девушка оказалась за спиной Боруса, прикрывающего ее от магов. Он замер в боевой стойке, выставив вперед руки со странно поблескивающими в полутемной лавке кинжалами.

– Ты сделал большую ошибку, человечек, кем бы ты ни был! – рассмеялся Зендор, увидев перед собой невысокого крепыша с красным лицом, никак не похожего на приличного бойца. – Я просто размажу тебя по стене, а остатки смою в канаву!

Каждый маг, способный наполнять магические конструкции силой, всегда имел несколько заклинаний «под рукой», а уж собираясь что-то предпринять – так и подавно. Такая запасливость была чревата постепенной потерей силы в заклинании, его ослаблении, но маг почти не тратил на его создание времени, бесценного в критические моменты. Магиструс слегка откинул руку назад, и на ладони тут же заискрилось атакующее заклинание. Помощники без команды последовали его примеру. Анабэль запоздало спохватилась и принялась судорожно создавать защиту себе и Борусу, прекрасно осознавая тщетность своих усилий – от одновременного тройного удара она бы не спасла.

– Это вы делаете роковую ошибку! – процедил Борус, не меняя положения тела. Его глаза быстро перебегали от одного эффи к другому. – Эти малыши способны поглотить два удара, третий примет амулет на груди. А потом исход нашей встречи решит честный бой, в котором двоим из вас я успею перегрызть глотки. Девчонка за это время выбежит на улицу и позовет стражу. Выжившего счастливчика, посмевшего напасть на дворцового лекаря, будет ждать приятная и долгая беседа с курсорусом Долимаром!

Решительность и твердость его голоса заставила заколебаться Зендора, которого такой расклад совсем не устраивал. Анабэль уже хотела обрадоваться, что появился шанс избежать боя, но магиструс и не думал отступать.

– Глупец! Сивонна Бачча! – хрипло рассмеялся Зендор. – Ты хоть понимаешь, против кого ты хочешь биться?!

Магиструс вытянул вперед вторую руку, на которой тут же закружился конус ослепительных белых искр.

«Копье льда, которое не отобьет ни его, ни моя защита! – ужаснулась Анабэль, которая никогда не видела подобных заклинаний вживую. – Откуда у него столько силы на столь мощное заклинание?»

– Нет свидетелей и тел, – оскалился Зендор, – нет и преступления.

– Фокус на фокус, маг! – выкрикнул Борус, словно опасаясь не успеть до первой атаки эффи. – Ты же не настолько самонадеян и глуп, что поверил в одного защитника-выскочку для такой важной особы? Посмотри-ка наверх!

Зендор медленно повернул голову и вздрогнул, когда увидел нацеленный ему в голову арбалет. Сам человек сидел под потолком на балке. Его скрывала глубокая тень, в которой лишь угадывался контур его тела, но зловеще поблескивающий арбалет был демонстративно выставлен напоказ.

– В горло или в глаз, маг? – прошептал невидимка, но его тихий голос услышали все.

Зендор, мгновенно понявший, что на кончике болта было погорное железо, так же медленно повернул голову назад, даря Анабэль очередной испепеляющий взгляд, полный ненависти. Девушка не выдержала и показала ему язык, скорчив смешную рожицу, ужасаясь сама себе от такой наглости.

– Прошу прощения. Это огромное недоразумение, – медленно произнес Зендор бесцветным голосом, осознавая и принимая поражение. – Мы уходим. Но не прощаемся, Анабэль Слайдор.

Борус отошел с пути троих эффи, продолжая спиной прикрывать девушку.

– Благодарю! – сказал он, задрав голову вверх и обращаясь к невидимке, который уже исчез с балки.

Он повернулся к дрожащей от испуга девушке, которая только сейчас поняла, чего им удалось избежать. Мужчина грубо встряхнул ее за плечи, возвращая из ступора в реальность.

– Долимару доложу сам. О происшедшем ни слова никому, – он бережно спрятал кинжалы и попытался пригладить торчащие во все стороны остатки волос. В его голосе отчетливо слышалось облегчение, словно он знал, что хороший исход стычки невозможен.

– И на будущее! – в голосе мужчины снова зазвучал металл, как при разговоре с эффи. – Когда я так прикрываю тебя спиной, а рядом с тобой дверь на улицу – не плети, дархум тебя разорви, бесполезную защиту! Воспользуйся дверью, во имя Всеединого!

Когда эффи все же не выдержала и спросила у Долимара при встрече у королевских покоев о поведении Зендора, тот лишь устало отмахнулся.

– Борус доложил обо всем. Не лезь в это болото, девочка. Просто забудь. Этот идиот больше к тебе не сунется. Твоя забота – здоровье его величества.

***

Анабэль прошла выход с рынка рядом со Светлой улицей, направляясь в сторону дворца. По пути ей еще нужно было зайти в несколько лавок, докупить недостающее, а затем возвращаться во дворец и приступать к составлению очередной порции жутко вонючего варева под названием «спасение короля». Забывшись своими мыслями, Анабэль шла вдоль домов, ничего не видя перед собой. Неожиданно она вспомнила, что первая нужная ей лавка находилась на другой стороне улицы, и, не отдавая отчета в своих действиях, она, не до конца вернувшись в реальность из своих мыслей, резко свернула в сторону.

Внезапно сзади крепкая рука схватила ее за отворот голубого платья и рывком дернула назад. Перед глазами девушки время замедлилось. Она видела, как прямо у ее носа пронеслась двойка лошадей с запряженной каретой. С морд лошадей слетали хлопья пены. Подкованные копыта выбивали искры из мостовой в том месте, где она стояла мгновение назад. Экипаж пронесся мимо, но уже через десяток метров встал, как вкопанный. Время для эффи вернулось в нормальное состояние. Улица мгновенно наполнилась криками и возгласами толпы. Она с трудом удержала равновесие от грубого рывка назад и обернулась. Позади нее стоял Борус с перекошенным от испуга лицом.

– В следующий раз я умру от разрыва сердца, госпожа Анабэль! – выпалил телохранитель, пытаясь отдышаться и вернуть спокойное выражение своему лицу.

– Я просто… – попыталась оправдаться эффи, чувствуя вину и досадуя на свою задумчивость, едва не стоившую ей жизни. – Что случилось?

– Вы идете, а слева шум доносится, кричат, что лошади понесли. Народ к домам прижимается, детей за спины прячет, а вы идете, как ни в чем не бывало, прямо наперерез. Я только и успел, что сумку бросить да вас за шиворот схватить.

– Сумка! – всплеснула руками девушка. – Где она?

Они вдвоем бросились искать ее в толпе зевак, идущих поглазеть на внезапно остановившуюся карету. Сумка, точнее, ее истоптанные остатки, нашлась на мостовой.

– Придется все заново покупать, – покачала головой эффи. Сумку было жалко, но в сравнении с ее спасением это было сущим пустяком.

– Извините! – виновато потупил взгляд Борус. – Я не уследил.

– Ты что, издеваешься? – изумилась девушка – Да плевать на сумку, ты меня же спас!

– Но и о сумке должен был позаботиться, – недовольно покачал головой телохранитель, отбрасывая бесполезные растоптанные остатки покупок.

– Не беда, сейчас заново купим! – отмахнулась рукой девушка, мысленно благодаря предусмотрительного курсоруса и Всеединого, по воле которых она уже в третий раз избегала смертельной опасности. – Пойдем только посмотрим, что там с каретой?

Анабэль пошла следом за Борусом, который ловко проталкивался сквозь плотную толпу зевак. Карету уже окружило плотное кольцо Щитов Короны, но они без лишних вопросов пропустили обоих по знаку десятника, которому Борус что-то шепнул на ухо.

Перед каретой стоял пожилой мужчина и заламывал руки, отвечая на вопросы стражников. Рядом на мостовой сидел возница, держась за окровавленную голову. Анабэль тут же подскочила к нему.

Эффи быстро просмотрела не глубокую, но длинную рану на голове мужчины, которую он получил при ударе о мостовую при резкой остановке. Она активировала лечебное заклинание, которое остановило кровотечение и стянуло рваные края раны. Ему повезло, что рана оказалась пустяковой. При таком падении запросто можно было и шею свернуть.

– Поболит пару дней. Будет кружиться голова – покажись знахарю или лекарю.

Она поднялась от раненного, шептавшего благодарности, и подошла к офицеру стражи, который вместе с Борусом расспрашивал пассажира кареты.

– Да просто лошади понесли, господа стражники. Возница совладать не смог, – оправдывался пожилой мужчина, с виду, зажиточный торговец. – Уплачу все штрафы.

– Чудо, что не сбил никого! – сухо ответил десятник. – День хороший, народу на улицах – тьма.

– Так не сбил же? Да и не я вел… Лошади понесли… Испугались чего, кто их знает? – гнул свое купец, заискивающе заглядывая поочередно в лица мужчин. – Все восстановлю и оплачу.

Борус увлек десятника в сторону и что-то чуть слышно сказал ему. Тот удивленно посмотрел на телохранителя, но ничего не ответил.

– Арестовать обоих и в Башню Правосудия! – приказал десятник стражникам, мигом скрутившим виновников происшествия. Борус взял эффи под руку и увлек подальше из толпы под испуганные причитания арестованных.

– Почему экипаж остановился? – спросила Боруса эффи, подталкиваемая любопытством. – Несся и вдруг встал? Да так резко, что возница лошадей перелетел.