Текст книги "Идеальный мир для Химеролога (СИ)"

Автор книги: Олег Сапфир

Соавторы: Марк Альтергот
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 15

Где-то в Диких Землях

Голод.

Это было первое, что она почувствовала, очнувшись. И последнее, о чём думала, засыпая. Голод был её вечным спутником, её проклятием и её единственным смыслом жизни.

Голод скручивал её нутро, застилал глаза красной пеленой и заставлял крылья дрожать от слабости.

Она была полуразумным созданием, чем-то средним между человеком и хищной птицей. Достаточно умной, чтобы понимать простые вещи: огонь – это больно, острые когти – это хорошо, а голод – это плохо. Очень плохо.

Она хотела жрать. Искала добычу. Но лес сегодня был на удивление тихим.

И тут её пронзило.

Это был не звук, который можно услышать ушами. Это был взрыв ощущений – дичайший зов, ударивший прямо в её примитивный разум.

Ноздри обожгло запахом свежей крови, таким густым и манящим, что у неё потекли слюни. Все её чувства обострились до предела. Она слышала хруст веток за сотни метров, видела, как трепещет лист на самом дальнем дереве.

И она знала, куда лететь. Зов был приглашением. Приглашением на пир.

Подчиняясь этому непреодолимому влечению, она устремилась к источнику.

Поляна, куда привёл её зов, кишела жизнью и смертью. Внизу шло настоящее сражение. Несколько вкусных, аппетитных людей отбивались от каких-то тварей. Но рядом были и другие. Сильные, огромные обитатели этого леса, от одного вида которых у неё затрепетали поджилки. Она зависла высоко в небе, наблюдая за бойней, и её хищный инстинкт, помноженный на толику разума, кричал: «Не лезь! Тебя порешают!»

Это было обидно, но инстинкт самосохранения оказался сильнее голода. Она была не дура. Соваться в такую мясорубку – верная смерть. Но запах… запах сводил с ума.

Она была умна. И она не собиралась трогать ту добычу, которая может дать сдачи. Гораздо проще найти подранка. Кого-то ослабленного, отбившегося от стаи. Такого, который уже не сможет сопротивляться.

Она кружила над лесом, пока не наткнулась на небольшую пещерку, скрытую в скальном выступе. Оттуда тянуло странно. Это была помесь запахов каких-то существ, но явно не лесных. Чужаки. А чужаки – это всегда потенциальная еда.

С людьми она уже имела дело. Она сожрала их немало за свою жизнь. Знала, как они себя ведут, как паникуют и кричат. И сейчас она чувствовала его. Человеческий запах. Сильный, но с нотками слабости. Приятный. Вкусный.

Она бесшумно приземлилась у входа. Осторожно, крадучись, начала пробираться внутрь. Камень за камнем, тень за тенью. Она шла на запах, и с каждым шагом её голод становился невыносимее.

И вот она его нашла.

Человек сидел, прислонившись к стене, и тяжело дышал. Его лицо было в крови, дыхание прерывистое. Он явно потерял много сил. Идеальная добыча.

Она обрадовалась. Вот он, её ужин. Лёгкий и беззащитный.

Он увидел её, но какая уже разница? Она оценила его состояние, поняла, что он слаб. Да, он не был ранен смертельно, но сил-то у него почти не осталось. Поэтому она уже предвкушала, как её клыки вонзятся в его тёплую плоть.

Но он просто поднял руку. Словно этот жест мог что-то изменить.

С его ладони сорвалась какая-то вспышка. Она легко, почти играючи, увернулась. Глупец. Неужели он думал, что таким её можно остановить?

Человек так и продолжал держать руку вытянутой. И тут от него начала исходить аура.

Мощнейшая, сокрушительная. Невидимая волна, которая ударила по ней, как таран.

Её ноги подкосились. Крылья перестали работать, превратившись в бесполезные отростки. Она свалилась на землю, и её тело забилось в конвульсиях. Она пыталась отползти, отталкивая задними лапами, чтобы убраться подальше. Но её мышцы не слушались. Она могла лишь скрести когтями по камню, потихоньку уползая прочь.

В её примитивном мозгу не было слов, чтобы описать это чувство. Животный, первобытный страх. Словно сам ужас во плоти смотрел прямо на неё из этих человеческих глаз, проникая в самую душу. Как будто сама Смерть протягивала к ней свои ледяные руки.

Скуля, она выползла из пещеры и, собрав последние силы, взмыла в воздух, уносясь прочь так быстро, как только могла.

В её голове сформировался новый, выученный на уровне инстинктов, урок.

Она зареклась. Навсегда.

Никогда больше не жрать людей.

Это того явно не стоит.

* * *

Я сидел, прислонившись спиной к холодной стене пещеры.

– Смотри, Кеша. Видишь, какой у тебя собрат трусливый оказался. Я же его даже пальцем не тронул.

Попугай не ответил. Он лежал на каменном полу, пускал слюни и мелко подрагивал. Его лапки тряслись, а из приоткрытого клюва стекала тонкая струйка слюны. Он был в глубоком шоке.

– М-мать… – прохрипел он. – … твою… за ногу…

– Ты мне здесь не ругайся, – строго сказал я. – Между прочим, ты сам виноват. Я же тебе сказал: вон черта, за неё не переступать. Я поставил защитный контур не для красоты.

Я прекрасно помнил этот момент. Я начертил на земле едва заметную линию, зарядив её своей энергией, и чётко приказал Кеше не пересекать её. Но любопытство, помноженное на врождённую попугайскую наглость, оказалось сильнее инстинкта самосохранения. Он сделал один маленький шажок за черту. Ровно в тот момент, когда я высвободил свою ауру.

В итоге его накрыло остаточной волной. Несильно, но для его крошечного мозга этого хватило с лихвой.

Кеша тяжело вздохнул, его тельце обмякло. Он перевернулся на спину и, высунув язык, трагическим шёпотом произнёс:

– Кеша… любопытный… но Кеша… дурак.

Я усмехнулся. Что ж, по крайней мере, он способен к самоанализу. Это уже прогресс.

Сам я чувствовал себя ненамного лучше. Энергии на всю эту демонстрацию ушло дохрена. Моё тело снова протестовало. Я провёл рукой по лицу и нащупал под носом что-то тёплое и липкое. Кровь. Опять.

Я прикрыл глаза и начал проводить внутренние манипуляции. Это тело… оно было как старый, дряхлый механизм. Любая перегрузка – и оно тут же даёт сбой.

Но сейчас не время для жалости к себе. Я здесь не для того, чтобы отдыхать. Я здесь, чтобы работать.

Первым делом я использовал атрибут, который успел вытащить из кровеносной системы того волчары, что завалила Рядовая. Не самый сильный, но полезный. Он позволял ускорять кровоток и насыщать мышцы кислородом. Я начал вплетать его в собственную систему, модифицируя на ходу.

Это был рискованный процесс. Я чувствовал, как моё тело сопротивляется, как сосуды протестуют против чужеродного вмешательства. Их стенки, не рассчитанные на такое давление, грозили просто лопнуть. Приходилось действовать с ювелирной точностью, одновременно укрепляя их, делая прочнее, эластичнее.

Стало немного легче. Я почувствовал, как по венам побежало тепло, а ноющая боль в мышцах начала отступать. Но это была лишь временная мера. Сосуды всё ещё были слабыми, неспособными выдерживать серьёзные нагрузки. Придётся их укреплять.

В этом, пожалуй, и заключается главная особенность и проклятие нашего Дара. Нас, химерологов, часто не считают за полноценных людей. А всё потому, что мы – изменённые. Наш Дар заставляет пропускать всё через себя. Каждую модификацию, каждое заклинание, каждую крупицу чужой силы. И далеко не у всех хватает энергии, чтобы не просто выжить после такого, но и усилить себя.

Тем же Охотникам гораздо проще – они могут прокачивать себя, используя печати. Одарённые вообще тратят энергию на внешние проявления: огненные шары, ледяные стрелы, силовые щиты. А мы работаем с живой материей. С собственной плотью и кровью. Это тяжёлая работа, требующая колоссальных затрат. И любая ошибка может стоить жизни.

Пока я возился с собой, Кеша, кажется, пришёл в себя.

– Хозяин, – пропищал он, ковыляя ко мне. – А чего мы домой не идём?

– А зачем? – я открыл глаза. – У нас всё под контролем.

– Так мы же бежали!

– Мы не бежали, – поправил я его. – Мы тактически отступили. Зачем мне находиться там, в центре бойни? Сражаться с таким количеством существ я пока не могу. Но наблюдать и изучать – вполне.

Я кивнул в сторону выхода из пещеры.

– Я ведь не просто так здесь сижу. Я поставил несколько разных защитных барьеров на входе. И теперь смотрю, как они реагируют. Вот один из них только что сработал, – я указал на едва заметное мерцание у входа в пещеру. – Та тварь, что прилетела, наткнулась на мой контур. И, как видишь, сбежала, поджав хвост.

Кеша покосился на вход, его перья всё ещё топорщились от пережитого шока.

– Понимаешь, в чём дело, – начал я объяснять. – Я не мог контролировать всех этих тварей одновременно. Там были десятки разных видов, и у каждого – своя уникальная психология, свои инстинкты. Да, я мог заставить их напасть. Но что дальше? Начался бы хаос. А сражение должно быть умным. Зачем ввязываться в драку, если ты не можешь её контролировать?

А ещё для меня это был не просто бой. Это был масштабный полевой эксперимент. Я изучал их поведение, инстинкты и слабые места.

Работа химеролога – это вечное обучение. Мы учимся всю жизнь. Здесь столько нюансов: магия, биология, психология… А самое главное, мы работаем с живыми организмами. Они мутируют, развиваются и адаптируются. Нельзя просто выучить одну формулу и штамповать одинаковых созданий. Каждое – уникально.

И даже самые великие заклинания массового контроля, которые я знал, не всегда могли сдержать огромную орду разношёрстных существ. Чтобы подчинить их всех, нужен был особый ключ, который подошёл бы к каждому замку. А найти такой ключ – задача не из лёгких.

Прошло ещё пара часов. Я поднялся, отряхивая штаны. Боль в теле понемногу утихала. Адаптация прошла успешно.

– Всё, пора. Рядовая, – позвал я, – собери всё ценное, что найдёшь на поляне.

Моя обезьяна, которая всё это время сидела в углу и медитировала, тут же вскочила.

Возвращаться на поляну было… познавательно. Около двадцати трупов. Идеальная площадка для сбора трофеев. А я люблю трофеи. Особенно когда они достаются бесплатно.

Рядовая методично обчищала тела. Оружие, деньги, какие-то устройства… Я с интересом наблюдал, как она сняла с руки одного из убитых дорогие часы, примерила на себя, повертела… А затем нацепила на меня сразу десять штук, превратив мою руку в подобие цыганского браслета.

Я погрузил на квадроцикл всё наше добро: оружие и снаряжение, снятое с трупов, несколько клеток и образцы растений. Затем указал на машину обезьяне.

– Вот это. Неси.

Рядовая подошла к искорёженной груде металла, взвалила один край себе на спину и, лишь слегка крякнув, потащила за мной.

Можно было бы, конечно, объяснить ей, как нажать на сцепление и просто катить его. Но если она до сих пор не научилась нормально открывать двери, то с механикой мы будем разбираться в другой раз. Пусть тащит так. Заодно и мышцы подкачает.

Мы дошли до Стены.

– Рядовая, жди здесь. Придёшь ночью. Дверь оставлю открытой.

Я не мог просто так явиться на пограничный пост с обезьяной-переростком. Это вызвало бы слишком много вопросов. Мы быстро спрятали квадроцикл и большую часть добычи в густых зарослях.

– Это всё, – я указал на трофеи, – заберёшь и принесёшь. Поняла?

Она кивнула.

На пограничном посту меня встретили сонные, но бдительные гвардейцы. Они смерили меня подозрительным взглядом.

– Один возвращаешься?

– Как видите.

– А это что? – один из них ткнул пальцем в мою руку.

На моём запястье красовались часы. И ещё девять штук были надеты выше, до самого локтя.

– А вы много людей видели, которые уходили туда с одной парой и не возвращались? – спросил я в ответ.

Гвардейцы задумались.

– Ну, хватает.

– Ну вот, – пожал я плечами. – А я вернулся. Может, в этом всё дело?

Они переглянулись и, махнув рукой, пропустили меня.

Вернувшись в клинику, первым делом я отправился в душ. Смыть с себя кровь, грязь и усталость. А затем, уже чистый и переодетый, зашёл в свой кабинет.

И застыл на пороге.

Кабинет был разгромлен. Всё перевёрнуто, бумаги разбросаны, а на стене, где ещё вчера висели обои, теперь красовались глубокие царапины.

– Юстиция! – позвал я. – Что за херня здесь произошла?

Я огляделся. Черепаха сидела на полу посреди этого хаоса и с деловитым видом грызла ножку стула, оставляя на дереве глубокие борозды.

В кабинет влетел Кеша.

– Хозяин! Я ей сказал, что ты велел ждать, а она… Она просила, чтобы ты ей почитал! Но мы ушли! Вот и последствия!

Я посмотрел на черепаху. Она перестала грызть стул и виновато посмотрела на меня.

Теперь я понял. Это был её скрытый, запечатанный атрибут. Не просто «мудрость» или «знания». А патологическая, непреодолимая жажда информации. Если её мозг не занят обработкой данных, она начинает сходить с ума и крушить всё вокруг.

– Так вот какие у тебя последствия, – пробормотал я.

Кеша тут же подлетел к черепахе.

– Слышь ты, панцирная! – зашипел он. – Хозяин тебе сказал, что будут последствия! Вот теперь и жди! Он из тебя суп сварит!

Я устало вздохнул.

– Да ладно, – я подошёл к черепахе и погладил её по панцирю. – Я понял. Не переживай. Найдём мы тебе занятие.

Кеша тут же подсказал:

– Ей нужна палочка в зубы, чтобы грызть. И книжка на подставке, чтобы читать.

– Ладно. Разберёмся.

Я был вымотан. Физически и морально. Единственное, чего мне сейчас хотелось – это спать.

– Псих, – позвал я.

Пёс тут же появился в дверях.

– Дверь в клинику открыта. Охраняй.

Псих понимающе кивнул.

Я завалился на диван и мгновенно отрубился.

* * *

Утро началось с разгребания завалов. Я стоял посреди своего кабинета и с тоской смотрел на последствия бурной ночи. Перевёрнутая мебель, раскиданные по полу бумаги, покусанная ножка у стула… Всё это было результатом недолгого, но очень бурного помешательства нашей черепахи-юриста.

Я поднял с пола какой-то обрывок документа.

«…в случае несоблюдения пункта 7.4, сторона-исполнитель обязуется выплатить неустойку в размере…» Дальше текст был аккуратно отгрызен. Похоже, Юстиции не понравились условия договора.

Я методично начал разгребать завалы. Собирал мусор, ставил на место уцелевшую мебель. Через час кабинет снова обрёл подобие порядка. Но теперь передо мной встала новая, куда более масштабная проблема.

Мусор. Его было слишком много. Пакеты с остатками вчерашней бойни, строительный хлам от рабочих, бытовые отходы… Всё это высилось у чёрного хода.

Я прекрасно понимал, что так продолжаться не может. Это не просто неэстетично. Это – бомба замедленного действия. Рано или поздно кто-нибудь из бдительных соседей настучит куда следует, и ко мне явится санитарная инспекция. А штрафы, как я уже успел выяснить, здесь были драконовскими.

– Кеша! – позвал я. – Собирайся. Клиника сегодня не работает.

Попугай тут же прилетел и уселся мне на плечо.

– Хозяин, какие планы? Может, всё-таки к булочнику? У меня есть запасной план! Мы можем подкинуть мусор и оставить записку с подписью: «С неуважением, Голубиная Мафия!» Он подумает на птиц, и мы будем чисты!

Я даже не стал комментировать этот гениальный тактический ход.

– Мы отправляемся на рынок.

Кеша тут же оживился.

– На рынок? За семечками⁈ Ура!

– И за семечками тоже, – кивнул я. – Но в первую очередь – за деньгами. И за новым персоналом.

Надо было продать трофеи. Те самые, что Рядовая притащила ночью. Я подошёл к горе вещей, сваленных в углу. Моя обезьяна-солдат спала тут же, в обнимку с двумя автоматами, и тихо похрапывала. Она пришла под утро, вся увешанная оружием и снаряжением, как новогодняя ёлка.

Я аккуратно отцепил от неё один из автоматов. Осмотрел. Модель, которую я раньше не видел, но принцип действия был понятен. Огнестрельное оружие в этом мире было довольно примитивным, но эффективным.

Я много читал о нём в сети. Изучал схемы, баллистику, типы патронов. Теоретически, я мог бы собрать такой же из подручных материалов. Но одно дело – теория, и совсем другое – практика. А практика прошлой ночью показала…

Я вспомнил, как утром, проснувшись, увидел удивительную картину. Рядовая сидела на полу, разложив перед собой автомат на составные части. Она с сосредоточенным видом чистила каждую деталь, а затем собрала его обратно, передёрнула затвор и отложила в сторону. Её движения были точными и выверенными, как у опытного оружейника.

И в этот момент мой мозг, привыкший к логике и последовательности, дал сбой.

Это существо не умеет открывать двери. Простая задача, основанная на принципе «нажми-потяни», для неё – высшая математика. Но при этом оно интуитивно понимает, как работает сложный механизм, состоящий из десятков деталей. Это было нелогично. Это было… прекрасно. Чистый, незамутнённый интеллект, работающий на уровне инстинктов. Она не знала, КАК это делать. Она просто знала, что так НАДО.

– Ладно, боец, подъём, – я легонько пнул её в бок.

Рядовая тут же вскочила и вытянулась по струнке. В одной лапе она сжимала автомат, в другой – гранату.

Я отобрал у неё всё оружие, оставив только пару ножей на поясе. Собрал в мешок часы, какие-то побрякушки, устройства – всё, что имело хоть какую-то ценность.

Рынок оказался именно таким, как я и представлял – шумным, хаотичным и доверху набитым самыми диковинными существами.

Это был гигантский базар, где можно было найти всё: от обычных котят и щенков до диковинных химер, выведенных местными умельцами. Рядом с клеткой, в которой сидел милый пушистый зверёк, могла стоять другая, из которой на тебя смотрело нечто с щупальцами и тремя глазами.

В отдельных, особо охраняемых павильонах продавали тварей, отловленных в Диких Землях. У каждой такой особи имелся сертификат, подтверждающий, что она «не представляет повышенной опасности для общества». Глядя на клыкастого красноглазого зверя размером с телёнка, который ожесточённо грыз прутья своей клетки, я сильно усомнился в надёжности этих бумажек.

Первым делом нужно было раздобыть стартовый капитал. Я направился к местным скупщикам краденого. Они сидели в самом тёмном и вонючем углу рынка, и их прилавки были завалены всяким хламом.

Я без лишних слов выложил перед одним из них весь свой улов – всё, что Рядовая сняла с трупов тех наёмников. Скупщик, не задавая лишних вопросов, сгрёб всё это, взвесил на руке и отсчитал мне деньги.

Теперь у меня был бюджет. Не густо, но на кое-что хватит.

Я начал обход. Кого тут только не было. В одной клетке сидел огромный кот с глазами, полными вселенской грусти. Продавец клялся, что это «уникальная магическая особь, потомок древних сфинксов», но я-то видел, что бедолагу просто накачали транквилизаторами, чтобы он не разнёс клетку. Судя по ауре, жить ему оставалось от силы неделю, а просили за него аж семьдесят тысяч.

Рядом продавали пантер, львов, каких-то мелких летающих тварей… Большинство из них были либо больны, либо являлись результатом неудачных экспериментов.

Я остановился у одного прилавка. В маленькой клетке сидели четыре крупных, упитанных хомяка. Они жадно грызли морковку.

– Атрибут «Прожорство», – констатировал я вслух.

– О, молодой человек, вы разбираетесь! – тут же подскочил продавец. – Да, это наша гордость! Уникальная линия! Жрут всё, что не приколочено! Всего по тридцать рублей за штуку!

– Беру всех, – кивнул я.

Затем мой взгляд упал на соседнюю клетку. Там сидело несколько ворон. С виду – обычные птицы. Но я чувствовал в них скрытый потенциал.

– У этих что-то с клювами, – заметил я.

– А, это неудачный выводок, – отмахнулся продавец. – Пытались вывести птиц со стальными зубами, но что-то пошло не так. Атрибут не прижился, только клювы им слегка укрепили. Отдам по дешёвке, по двадцать рублей.

– Заверните четырёх, – сказал я.

И, наконец, мой главный лот. В самом конце ряда, в отдельном вольере, стояла маленькая, почти игрушечная лама с большими грустными глазами. Она была невероятно милой.

– А это что за чудо? – спросил я.

– О, это эксклюзив! – просиял продавец. – Кислотная лама! Плюётся концентрированной кислотой! Опасная, жуть! Но с документами, всё легально. Идеальный охранник для вашего загородного дома!

Я присмотрелся. Действительно, на клетке висела табличка: «Осторожно! Кислотная лама. Сертификат безопасности №1875».

Я наклонился ближе, чтобы рассмотреть её ауру. Она была странной – смесь спокойствия и скрытой угрозы. Лама смотрела на меня своими большими глазами, словно оценивая, стоит ли меня растворять или можно пока потерпеть.

Скрипя сердцем, я отдал почти все вырученные деньги, заполнил какие-то бумаги о том, что беру на себя всю ответственность, и повёл свою новую подопечную на выход.

Вернувшись в клинику, я первым делом заперся в операционной. Работа предстояла тонкая и кропотливая.

Из ворон я аккуратно извлёк атрибут «Стальные зубы», а самих птиц, ставших теперь абсолютно обычными, посадил в чистую клетку с табличкой «Продаётся».

Из ламы я вытянул её главный козырь. Оказалось, это была не совсем кислота, а невероятно концентрированный желудочный сок, способный растворить почти любую органику. Смешаю с кислотой от гусеницы, найденной в лесу, и получится идеальный коктейль.

Саму ламу я тоже не оставил без внимания. Вживил ей ген, отвечающий за рост густой, мягкой шерсти – трофей из Диких Земель. Добавил розовой пигментации. А на голове, от ушей до хвоста, вырастил забавный ирокез. Получилось милое и совершенно безобидное существо, которое я тоже выставлю на продажу. Надеюсь, получится отбить хотя бы половину потраченных денег.

А затем началось самое интересное. Я взял хомяков. В каждого из них я вживил атрибут «Стальные зубы». Затем – модифицированный желудочный сок ламы, убрав при этом способность плеваться. Теперь их пищеварительная система была способна переварить что угодно. Атрибут «Прожорство» я, разумеется, оставил. И вдобавок слегка улучшил их физиологию, укрепив мышцы и кости.

Когда я закончил, то чувствовал себя выжатым, как лимон, но довольным. Я сидел в кабинете, попивая чай с булочками, когда влетел Кеша.

– Хозяин! Там посетитель!

Я вышел в приёмную. На пороге стоял мужик в рабочей робе.

– Вызывали? – спросил он.

– Вызывал, – кивнул я. – Пойдёмте, покажу фронт работ.

Я отвёл его в одну из пустующих кладовок.

– Мне здесь нужен вольер. Крепкий. Стены укрепить, можно даже бетоном залить. И сверху – надёжную решётку. Чтобы никто не вылез.

– Как хлев для свиней, что ли? – уточнил строитель.

– Типа того. И учтите, там будут жить… довольно активные существа. Так что стены должны быть не просто крепкими, а практически непробиваемыми. И решётка сверху – стальная, с ячейками не больше сантиметра.

Он прикинул, назвал цену. Через два часа всё было готово.

Я принёс клетку с хомяками.

– Ну что, бойцы, – сказал я, открывая дверцу. – Заселяйтесь.

Четверо грызунов выскочили наружу и тут же принялись обследовать новое жилище.

Я подошёл к ним и установил ментальный контакт.

– Правила простые. Стены не грызть – накажу. Вести себя тихо. Взамен – еда и будущие улучшения.

А затем я начал таскать в их вольер мусор. Сначала строительный – обломки кирпичей, куски штукатурки. Хомяки, недолго думая, набросились на них и с аппетитом захрустели.

Хрум-хрум-хрум…

Затем я притащил старый сломанный стул из кабинета. Через пять минут от него остались только щепки.

– Ну вот, – с довольным видом сказал я Кеше, который с интересом наблюдал за процессом. – Проблема с мусором решена.

Правда, со стеклом и металлом они пока справлялись плохо. Но я уже знал, как это исправить.

– И всё-таки, – не унимался попугай, – может, было бы проще заплатить мусорщикам?

– Если я заплачу им один раз, мне придётся платить им всегда. А так у меня теперь свои, карманные утилизаторы.

В этот момент из кладовки донёсся грохот. Гора мусора, подточенная снизу прожорливыми хомяками, обрушилась, завалив их с головой.

– Ну вот! – взвизгнул Кеша. – Я же говорил! План провалился! Точнее, завалился!

Я прислушался. Из-под завала доносилось всё то же монотонное «хрум-хрум-хрум».

– Нет, Кеша. План работает. Просто теперь им придётся немного потрудиться, чтобы выбраться.

Но радоваться было рано. На телефоне в приёмной мигало не меньше двадцати пропущенных вызовов.

– Нам нужен сотрудник. Кто-то, кто будет отвечать на звонки и принимать посетителей.

– И где мы его возьмём? – спросил Кеша.

– Где угодно. Мне нужен кто-то без документов, без прошлого, без будущего. Кто-то, кто будет вкалывать на эту клинику так, как будто это единственное, что у него есть в жизни.

Кеша скептически посмотрел на меня.

– О, – усмехнулся он. – И на какой бирже труда ты найдёшь такого уникума?

– Я знаю одно место, – улыбнулся я. – Читал в новостях.

Я вышел из клиники, закрыл за собой дверь и поймал первое попавшееся такси.

– Куда едем? – спросил водитель.

– На мост, – ответил я.

– На какой?

Я усмехнулся.

– На тот, который называют Мостом Самоубийц.

Таксист обернулся и смерил меня долгим, сочувствующим взглядом.

– М-да… Всё так хреново у тебя, парень, да?

Я промолчал.

– Ладно, поехали, – вздохнул он. – Но оплата вперёд. И знай, двери я не открою, пока не заплатишь.