Текст книги "Хрустальное яблоко. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Олег Верещагин

Соавторы: Алексей Ефимов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

   Лавируя между грудами покореженного железа, к пандусу быстро побежали люди и сердце Игоря сжало от неожиданной боли – смотреть на землян, бегущих от опасности, было невыносимо. Но жутко распухающий на востоке ядерный гриб яснее ясного говорил, что тот, кто немедленно не уберется отсюда – или не зароется, как минимум, на километровую глубину – имеет очень мало шансов дожить до нового рассвета.

   Паники, впрочем, никакой не было, напротив, эвакуация шла быстро и деловито. Несли документы, оружие, раненых – и, увы, убитых, погибших при защите посольства. Было их немного, всего пятеро – но всё равно, это означало, что виновные уже не отделаются извинениями...

   Сейчас мальчишке уже казалось, что собирается гроза, – дул сильный, пахнущий озоном ветер, мерцали зарницы взрывов и выстрелов, небо затянули тяжелые облака... Вдруг с юга донесся далекий звук, похожий на гул самолета. Секунды через три за ним, затопив все небо, накатило сине-зеленое сияние. Стало светло, словно днем – и на фоне этого света вдруг вспыхнуло белое, очень чистое пламя. Оно ослепительным клинком ударило откуда-то из-за Малау, косо вошло в тучи и вспыхнуло за ними, словно огромное косматое солнце – сверхмощные лазеры планетарной обороны расстреливали какой-то большой, прикрытый силовыми полями корабль.

   На глазах изумленного Игоря белизна перешла в синь, потом в пурпур и поплыла на север. С небес обрушился гром взрыва – глухой, громкий удар, от которого задрожала крыша. Тут же стало совершенно темно – казалось, что погас даже закат, такой яркой оказалась вспышка. Белое пламя вновь косо ударило в тучи, вспыхнув за ними уже на севере, потом еще раз – и вдруг небо прошила очень яркая белая вспышка. Через несколько секунд на северном горизонте, выжигая облака, вырос купол слепящего пламени. Над ним, параллельно земле, разлетелся такой же огненно-белый диск.

   Что там творилось дальше, Игорь не видел: всё небо залил ослепительный свет, такой яркий, что стало больно глазам. В этом сплошном, ровном сиянии пропали все окружавшие его предметы и давящее тепло хлынуло сверху, словно горячая вода. Крыша под ним заплясала, как безумная, он зашатался, замахал руками – и, наконец, упал лицом вниз.

   Когда сияние начало затухать, Игорь приподнял ресницы. Над горизонтом, в широкой бреши разорванных облаков, ещё вспухал громаднейший, уже светло-оранжевый купол. Он рос, набухая всё больше и, оторвавшись-таки от земли, превратился в приплюснутый шар. Казалось, там восходила немыслимая алая планета, окруженная идеально правильным кольцом пухлых туч, тянущая за собой смерч тускло-дымного пламени.

   Игорь, открыв рот, глазел на это невероятное видение. Оно длилось уже секунд тридцать, когда на него накатился звук взрыва – низкий, почти инфразвуковой гул, от которого заныли зубы и помутилось в глазах. Воздушной волны не было, но вдали стеной поднялась пыль – как поднимается разбившаяся об мол волна. Крышу снова тряхнуло, плиты перекрытия, на которых он стоял, задребезжали, едва не вылетев из пазов.

   Судя по всему, их спасло очень мощное поле, прикрывшее весь этот район. Игорь замер, пытаясь разглядеть его – а шар ещё увеличился, медленно и беззвучно скользя вверх. В него, как в воронку, казалось, втянется вся земля. Постепенно тускнея, он сделался огненно-красным, затем темно-бордовым, оплывая вниз дымными языками и через минуту после вспышки пропал вовсе, – но мальчишка не мог сдвинуться с места, весь в холодном поту. Йэнно Мьюри обратилась в пылающий ад – но это не доставило ему радости. Напротив – ему страстно хотелось вытащить на свет всех виновников этого – и собственноручно свернуть им шеи.

   – Игорь, где ты там? – закричал Яромир. – Наши уже все на борту!

   Мальчишка ошалело мотнул головой – он и не заметил, что остался совершенно один. Осмотревшись напоследок, он побежал к пандусу. Тонкий бело-голубой луч пропахал крышу у самых его ног, но Игорь даже не сбился с ритма, просто перепрыгнул дымящуюся раскаленную борозду. От борта "Анниты" вверх тоже протянулся луч и где-то за спиной грохнуло – защитная сетка "яхты" работала превосходно. Сверху, правда, посыпались раскаленные обломки и мальчишке пришлось попрыгать, уворачиваясь от падающего железа. Смотреть вверх не получалось – смотреть надо было под ноги, чтобы не грохнуться – и он раскинул над собой зыбкую сеть ОЩУЩЕНИЯ.

   Раньше у него не получалось раскинуть её так далеко – но, когда припекает нужда, ещё и не такие таланты раскрываются. Да и ничего особо сложного тут не было, если совсем уж честно. Обломки – они и есть обломки, они просто падают и даже медленно для его внутреннего взора – он обходил места их падения даже не задумываясь особо, как это у него получается. Вот предвидеть атаки реального противника в настоящем бою – это сложнее, это – настоящее мастерство, которому ему – еще учиться и учиться, как бы ни хотелось ему верить, что в свои неполные четырнадцать он знает абсолютно всё...

   Едва Игорь вскочил на пандус, "Аннита" начала подниматься, одновременно разворачиваясь и мальчишка едва не полетел вниз, лишь чудом удержав равновесие. Обижаться он не стал – их время стремительно истекало, а на кону стояла вовсе не одна его жизнь.

   Пандус с глухим рокотом пополз внутрь корабля. Игорь перепрыгнул с него на пол огромного шлюза – и тут же за его спиной сошлись многослойные броневые плиты. Здесь, на срезе, была хорошо заметна их толщина – добрых полметра – и мальчишка понял, что сейчас он – более-менее в безопасности. Более-менее – потому что для боевого корабельного лазера даже такая броня преградой быть не могла, они пробивали по двадцать метров стали...

   Игорь осмотрелся. Никакой паники не было – земляне быстро и организованно отходили вглубь корабля. Они миновали ангар, за ним Игорь заметил высокие квадратные ворота, ведущие в какое-то просторное, полутемное помещение – наверное, в грузовой трюм. Там, в мертвенном свете синих ламп, тускло отблескивал темный голый металл.

   Вдруг чья-то невероятно цепкая рука схватила его за локоть, остановив на бегу. Рывок был такой, словно за спиной раскрылся парашют – несмотря на молодость, Игорь не раз и не два прыгал с ним и хорошо знал это выворачивающее нутро ощущение. Он мгновенно развернулся – и замер, увидев Охэйо.

   – Притормози, – спокойно сказал принц. – Иначе ничего не увидишь.

   – Чего? – мальчишка осмотрелся.

   Обширный ангар уже почти опустел. В нем остался лишь Охэйо со своими неизменными спутниками, главным телохранителем капитаном Лвеллином и майордомом Ханнаром – и Цесаревич вместе с подполковником Алябьевым – преображенцев рядом с ним не было, и это мгновенно изменило решение мальчишки – оставить Цесаревича с чужими он просто не мог. Пусть даже и с союзниками – всё равно, долг перед Императорской Фамилией – для дворянина совсем не пустой звук...

   – В рубке восемь мест, – пояснил Охэйо. – И не все они заняты. Надеюсь, что ты не откажешься?..

   – Нет, конечно, – Игорь даже удивился вопросу. Он и в самом деле не отказался бы – на земных боевых кораблях вход в рубку был разрешен только тем, кто стоит в ней на вахте – да еще командиру. Присутствие посторонних там запрещалось категорически. Смешно – но какой-то частью сознания мальчишка был возмущен этим предложением. Кто он такой, в самом деле?..

   Последние земляне втянулись в ворота трюма – и те сразу же с лязгом сошлись за ними. Еще секунда – и оттуда донеслось приглушенное гудение. Игорь дернулся – ОЩУЩЕНИЕ товарищей вдруг пропало. Не оборвалось, как смерть – это ощущение он тоже уже знал – а просто... исчезло, словно его выключили.

   – Я включил в трюме статическое поле, – пояснил Охэйо. Игорь заметил, что он держит руку на левом запястье – там блестел массивный, похожий на комбрас браслет. – "Аннита" не предназначена для такого количества людей, просто не хватит противоперегрузочных ложементов – и после первого же попадания на борту была бы кровавая каша. Всё, времени нет, пошли!

   Шустро взбегая по ведущему наверх пандусу, мальчишка вспоминал всё, что знал об этом статическом поле. Оно создавало своеобразную "кристаллическую решетку", которая останавливала движение молекул, то есть, мгновенно "замораживала" человка. А после отключения поля он так же мгновенно "оживал", что было гораздо лучше старинного анабиоза. На Земле совсем недавно стали его применять, потому что только-только научились его контролировать, не позволяя стазису превратиться в вечный каменный сон. Игорь знал также, что на современных боевых кораблях статическое поле служит для защиты экипажей на боевых постах от ударов и других тому подобных неприятностей – но с применением его в таких масштабах сталкивался впервые. Кто бы ни строил эту "яхту" – дураком он отнюдь не был.

   Выбежав, наконец, на верхнюю палубу, мальчишка на миг удивленно замер. За прозрачной броней галереи словно колыхался океан растопленного жидкого стекла, сквозь него смутно просвечивали какие-то вспышки и полосы – Игорь догадался, что смотрит на мир сквозь толщу защитного поля. Судя по всему, они оказались в гуще боя, столь жаркого, что капитан уже не решался использовать орудия, тоже уязвимые для вражеского огня.

   Толстая квадратная дверь из белой эмалевой стали пропустила их в рубку – овальное помещение, в котором стояло восемь огромных, похожих на какие-то фантастические цветы кресел. Кроме них, в ней не было никаких приборов, вообще ничего – лишь занимавшее всю переднюю стену громадное изогнутое окно. Вид в нем был кристально чистым и мальчишка догадался, что имеет дело с экраном. Прочая отделка тут оказалась такой же пёстрой, как и в коридоре и Игорь поразился, как нормальный в общем-то принц терпит такую безвкусицу.

   В центральном кресле, окруженный множеством рукояток и маленьких цветных экранчиков – часть из которых горела прямо в воздухе – гордо восседал Охэйо. Тот, в смысле – ДРУГОЙ Охэйо – спутать их, несмотря на совершеннейшее внешнее сходство, оказалось решительно невозможно. Перед ним был штурвал, а босые почему-то ноги удобно упирались в педали, похожие на автомобильные. Игорь сразу же понял, КТО проектировал этот странный корабль.

   Цесаревич на мгновение замер – словно матерый волчара, почуявший вдруг дичь – и мальчишка дорого бы дал, чтобы узнать, ЧТО он думает, что смог ОЩУТИТЬ, глядя на двух совершенно одинаковых принцев – но сейчас на такие глупости совершенно не было времени.

   За этим, очевидно, капитанским креслом плавной дугой стояли семь других и мальчишка бросился в крайнее слева, словно в воду – времени и впрямь совсем не оставалось.

   Кресло тут же сомкнулось вокруг него, словно хищный цветок. Мягкие выступы обхватили его тело так, что на свободе осталась только голова и руки – ощущение было страшноватое, но приходилось терпеть. Никаких пультов и экранчиков вокруг не появилось, но мальчишка был только рад этому – ещё не хватало чему-нибудь помешать!

   Охэйо– сарьютповернулся к ним. Его зубы были оскалены в усмешке, а глаза блестели так, что становилось страшновато. Защитное поле "Анниты" под непрерывным обстрелом полыхало так, словно на него целыми ковшами лили расплавленную сталь – но он явно был глубоко счастлив тем, что оказался в такой вот ситуации. Вот уж воистину – человек на своем месте. Игорь хорошо знал эту породу – сам был из таких.

   – Держитесь крепче! – крикнул Охэйо. – Я стартую так, что чертям тошно станет! Йээээ!

   Его босая нога вдавила педаль и мальчишку сразу же втиснуло в подушки – антигравитационное поле ощутимо поддало махину корабля снизу. Одновременно Охэйо потянул штурвал на себя – и Игорь с каким-то восторженным ужасом ощутил, как "Аннита" начала опрокидываться назад. В какой-то миг ему даже показалось, что она перевернется вверх дном, но нет – с мягким, но мощным толчком корабль замер, становясь вертикально. Кресло тряхнуло, исчерченный лазерными трассами горизонт провалился вниз. Нос корабля уперся в совсем уже близкое дымное небо. Охэйо переключил что-то на пульте – и снова нажал на педаль.

   Корпус "Анниты" завибрировал, воздух вокруг наполнил могучий свистящий гул – и дымные тучи наверху вдруг засияли страшным блеском. Охэйо начал подниматься не на гравистатах, а сразу на плазменных двигателях. Это означало, что на месте земного посольства останется лишь озеро расплавленного стекла – но мародерам не достанется ничего и при этой мысли мальчишка ощутил вдруг мстительное удовлетворение. Откуда-то от пальцев ног поднялась волна дикого, нечеловеческого восторга, которая всегда охватывала его в любой стартующей в небо машине. Несмотря на ртутное давление перегрузки, ощущение взлета было удивительным. Вокруг него лежала невероятная горная страна из дымовых туч, в них и вокруг них роились, как злобные насекомые, боевые флаеры и упорно жалили стартующий корабль лазерным огнем – но напрасно, напрасно!

   Внезапный чудовищный удар швырнул его вправо, мир вокруг померк – мальчишка скорее ощутил, чем понял, что в рубке на миг сработал статический генератор, спасая их от превращения в мешки с костями. Едва он очнулся, второй чудовищный удар швырнул четверть миллиона тонн "Анниты" влево, третий, почти сразу же – вверх. Корпус загудел, застонал тысячей голосов сразу, этот апокалиптический звук был уже невыносим для слуха. Далеко внизу из туч вынырнули коробки сверхтяжелых танков – они поднимались за ними на гравистатах. Сверкнули вспышки выстрелов – и почти сразу же корабль вновь сотрясли два чудовищных удара. Небо превратилось в купол чистого пламени – но всего мгновение спустя "Аннита" пронзила его и оставила позади.

   Ядерные, вдруг понял Игорь. По нам стреляют ядерными снарядами. Невероятно, как мы еще можем оставаться в живых, когда...

   Охэйо заорал что-то, беззвучное в этом чудовищном грохоте, яростно вцепившись в штурвал. Откуда-то снизу, из-за спины, покатилась поглощающая всё волна низкого, вибрирующего рева – заработал маршевый термоядерный двигатель. По креслу словно с размаху врезали сзади – и мальчишку вдавило в упругие подушки с такой силой, что потемнело в глазах. Опираясь на тридцатикилометровый факел ослепительной плазмы, корабль вырвался из дымного ада, едва не ставшего их могилой – в космос.

3. ВОЛЯ ЗЕМЛЯН .

ЙЭННО МЬЮРИ.

205-й год Галактической Эры.

   В космосе тоже был ад. Сотни кораблей сошлись в братоубийственной мясорубке – и эта битва бушевала не в открытом пространстве, а вблизи планеты, служившей едва ли не самым оживленным центром судоходства в Галактике. Весь огромный экран был испещрен вспышками взрывов и выстрелов, исчерчен факелами грузовых кораблей, панически удиравших кто куда на полной тяге. Везло не всем – попавшие под шальной выстрел грузовозы просто распадались на куски, летящие следом налетали на них – и обломков становилось ещё больше. Даже Игорю было понятно, что в какой-то миг число столкновений превысит критический предел и вызовет цепную реакцию катастроф, на многие годы вперед превратив окрестности Йэнно Мьюри в непроходимую тучу космического мусора.

   Перед креслом, наконец, вспыхнул изогнутый прозрачный экран тактической схемы. Одновременно мальчишка ощутил, как кто-то – он даже не мог сейчас понять, кто – прикасается к его сознанию, пытаясь объяснить происходящее, но сознание не выдержало, поплыло – Игорь потерял себя, он воспринимал, но не осознавал происходящее. После десятикратной перегрузки сердце бухало где-то у горла, в глазах темнело. Тем не менее, мальчишка почти сразу разобрался в объяснениях и в висевшей перед глазами схеме – годы жестких, даже порой жестоких тренировок в Лицее прошли совсем не даром.

   Дела, прямо скажем, обстояли неважно. Крейсера "Сурнимайа" были мощнее крейсеров "Амфатары" – при почти одинаковых размерах они несли шесть осевых рельсовых орудий главного калибра – но их банально было меньше. К тому же, с терминалов "Амфатары" поднялась туча истребителей – каждая из этих небольших машин несла по четыре осевых лазера и 16 легких ракет с ядерными боеголовками. Одна такая ракета не могла пробить щит крейсера – но ракет было очень много...

   Вдруг экраны "Анниты" засияли ослепительной расплавленной сталью, отражая поток лазерного излучения и Охэйо заорал – то ли от боли в глазах, то ли просто от ярости. Экраны погасли – камеры нырнули под бронированный крышки, чтобы не сгореть в чудовищном сиянии. Корабль ослеп – но Игорь успел увидеть, что крейсеры "Амфатары" атаковали их со всех сторон и ускользнуть из этой ловушки было уже совершенно немыслимо. Вот только Охэйо и не собирался УБЕГАТЬ. Едва экраны протаяли, он снова врубил маршевый двигатель и направил "Анниту" на ближайший крейсер "Амфатары" – лоб в лоб.

   Мы все сейчас умрем, подумал вдруг Игорь с какой-то отстраненной веселой яростью. Ну и пусть! Если и умирать – то именно так, в бою, вместе со своими врагами. Мы уже победили, мы подожгли это осиное гнездо и эти твари всё равно сгорят, они сами это понимают, и...

   Охэйо снова завопил – но это был дикий вопль охотника, загнавшего, наконец, нож в сердце огромного злобного медведя. Он развернул корабль, словно удирая от врага – только вот бегством это не было. Низкий гул двигателей внезапно перешел в пронзительный, почти ультразвуковой свист – и в лоб противнику ударил поток гамма-излучения, бьющего из аннигиляционного реактора "Анниты". Километровой длины крейсер – вместе с выпущенными им снарядами – просто испарился в одно мгновение.

* * *

   Игорь не был таким уж особым любителем истории – но в Лицее её проходили весьма основательно. Во времена древней могучей Империи Добра, государства по имени СССР, когда в ходу ещё были военные атомные подводные лодки, враги-американцы очень любили незаметно подкрадываться к ним сзади – чтобы сразу же потопить, начнись вдруг война. Советские капитаны придумали простой и жестокий прием против этой хитрости – он назывался "Сумасшедший Иван". Субмарина-цель внезапно разворачивалась и шла на преследователя лоб в лоб на полном ходу. Нервы капитанов-янки такого не выдерживали. Никогда. Они отворачивали и удирали. Те, кто пробовал-таки геройствовать – уже с изрядно помятыми корпусами.

   Неизвестно, знал ли Охэйо– сарьютоб этом вот маневре, но он проделал нечто подобное – направил "Анниту" прямо в лоб ближайшему крейсеру, полагаясь лишь на силовой экран, если говорить о защите. А потом развернулся на сто восемьдесят градусов – и включил установленный Аниу фотонный двигатель. Аннигиляционный реактор "Анниты" был мощностью в девять миллионов тераватт – то есть, сжигал в секунду почти сто килограммов вещества – но этот поток не был направленным, он быстро рассеивался в пространстве – как выстрел из дробовика – и был эффективен лишь на небольшой дистанции. Сам этот прием требовал точнейшего рассчета, потому что противник тоже вел огонь и удара тридцатимегатонных снарядов щит корабля точно не выдержал бы.

   На несколько секунд огонь врага прекратился – эсбэшники явно не ждали, что эта вот козявка, летающий дворец молодого бездельника, окажется смертельно опасной – и Охэйо направил "Анниту" на новую цель...

   Это походило на какой-то безумный танец – да, пожалуй, и было им. Резкий, звенящий вой фотонного привода, дикие виражи, от которых глухо гудел корпус и темнело в глазах, не менее дикие вопли Охэйо– сарьют, его непереводимые комментарии по поводу распыления очередного врага, напоровшегося на столб твердого, словно сталь, света, – всё это сливалось в какой-то бредовый калейдоскоп.

   Я не хотел бы, чтобы он стал моим врагом, вдруг подумал Игорь. Наверное, проделать такое смог бы любой хороший пилот – окажись он достаточно безумным, чтобы вообще это представить. Но вот ухитриться ни разу не попасть при этом лучевым потоком в планету или даже в какой-нибудь орбитальный терминал мог только настоящий мастер. А у людей знающих насаженная на острие копья муха вызывает куда больше уважения, чем разрубленный лихим ударом панцирь...

   После пятого или шестого испаренного крейсера от них отступились – решили, что себе дороже связываться с сумасшедшими, да ещё такими ловкими. Но вот от флота "Сурнимайа" к этому времени уже мало что осталось – в таком бою огневая мощь значила намного меньше, чем количество огневых точек. Однако почти сразу же победителей накрыла волна небольших кораблей, очевидно, принадлежавших "Минералик". Каждый из них нес два курсовых лазера – и шесть спаренных лазеров системы ПРО – а также тридцать две ПКР "Нова". Не все из них были обычными – да и действовали эти корабли хитро: ослепляли противника близкими ядерными взрывами, после чего к цели прорывались совсем другие ракеты. Каждая из них, как с удивлением понял Игорь, имела простейший, но мощный гипердвигатель – и всё, что попадало в радиус его действия, тут же исчезало в гиперпространстве. Силовая защита от этого не спасала – а размер каждой зоны перехода был всё же слишком мал, чтобы утащить крейсер целиком. После попадания такой ракеты корабль превращался в обкусанный огрызок, смятый и расплющенный к тому же приливными силами – ясно было, что ничего живого остаться там не могло. Истребителям везло больше – они, обычно, проваливались целиком, но гипердвигателей на них никогда не ставили и вернуться назад они могли лишь в трюмах больших кораблей или благодаря какой-то природной аномалии – то есть, никогда.

   Никто на Земле не стал бы использовать такое оружие – не потому, что не додумался бы до него, а потому, что гипердвигатели стоят слишком дорого, чтобы использовать их в качестве бомб.

   Игорь вновь ошутил всю разниницу между землянами и мьюри – то, что для одних казалось безумным расточительством, для других было всего лишь тактическим приемом... по-прежнему безумно расточительным по своей сути. И это также говорило о том, как высок научный и промышленный потенциал мьюри. Как бы ни были велики доступные ресурсы – а организовать столь массовое производство столь дорогих устройств невозможно без радикальных изменений в технологии. Если Земля заполучит её – строительство межзвездных кораблей станет дешевле на целый порядок, и одно это даст людям колоссальное преимущество...

   Мальчишка невольно поежился при мысли, что вся эта мощь могла обрушиться на них, землян, даже не ожидавших такого – и ещё раз невольно-бесхитростно и искренне восхитился мудростью Его Величества, сумевшего найти единственно верный путь к победе в, казалось бы, абсолютно безвыходной ситуации...

   Особо долго размышлять над этим у него, правда, не получилось. Как-то вдруг он понял, что "Аннита" оказалась в самом центре строя рейдеров "Минералик" – и что истребители "Нихеля" и "Амфатары" уперлись в него частоколом своих лазерных лучей, обгонявших тучи выпущенных ими же ядерных ракет. Натыкаясь на бледные пузыри защитных полей, они мгновенно расцветали косматыми звездами взрывов.

   Но, несмотря на небольшой размер – каждый рейдер имел массу покоя всего в пятьдесят тысяч тонн – защита у них оказалась отличной. И они не только защищались, они нападали, причем, не по одиночке – точно сфокусированный огонь нескольких рейдеров мог если и не уничтожить противника, то сбить его защиту, сделав корабль уязвимым для ракет. Но чаще всего эти атаки не достигали цели и мальчишка видел, как три рейдера "Минералик" выкатились из строя, устремившись к ближайшему крейсеру "Амфатары". Второй слой экрана показал, как из их торцов вырвались три спаренных столба лазерного огня, ударив во вражеский щит – и не пробив его, погасли. В следующий миг залп осевых орудий крейсера накрыл их – и рейдеры просто исчезли, распыленные на атомы взрывами тридцатимегатонных боеголовок. Лишь четверть их ракет несла гиперприводные бомбы – и этого оказалось недостаточно. Рейдеры действительно оказались маневреннее – но истребители "Амфатары" очень искусно навязали им бой, не подпуская к своим кораблям.

   Рейдеры "Минералик" гибли сотнями – они прекрасно справлялись с истребителями, но из-за слабой силовой защиты горели под огнем тяжелых крейсеров. Хорошо сфокусированный пучок энергии мог проткнуть щит, способный противостоять даже ядерному удару.

   Крейсеры "Сурнимайа" держались лучше. Лазерные лучи рассеивались и дробились в их могучих защитных полях, их отблески отражались от их зеркальной брони – но, когда тридцатитонные гиперскоростные снаряды сминали их защиту, они тоже вспыхивали мгновенно исчезавшими солнцами. Залпы их осевых орудий чаще всего шли мимо, не достигнув врага, и их число сокращалось с каждой секундой. Конечно, крейсеры "Амфатары" тоже были уязвимы и гибли, но гораздо реже, чем нужно. Хуже всего оказались истребители: едва крейсеры и рейдеры лишались спасительных полей, они били в них ракетами, прошибая насквозь гамма-лазерными пучками и превращая во вспухающие тучи белого огня.

   Охэйо бешено метался по полю боя, непрерывно уворачиваясь от снарядов и ракет и едва ли ещё что-то замечая. Текучие полотнища силовый полей корабля под непрерывными ударами гневно полыхали, переливаясь всеми цветами радуги – словно в ответ на его настроение.

   Игорю отчаянно хотелось быть там, в бою. Хотя враг тоже нес потери, с каждым крейсером повстанцев, беспомощно испарявшимся в облаках своих же обломков, в ничто обращались и восемьсот мьюри, и смотреть на это было невыносимо. Обе стороны уже полностью утратили управление: сражение превратилось в хаотическую бойню, напоминавшую чем-то безжалостные и дикие битвы древнейших времён, когда враг шёл с мечом на врага – лицо в лицо, не глядя по сторонам. Тактические системы захлебывались, не в силах обработать огромный объем информации, помехи от ядерных взрывов и гиперпрыжков превратили изображения на экранах в бесполезную рябь. Охэйо это, впрочем, не остановило.

   Хотя "Аннита" не являлась, собственно, боевым кораблем, – тяжелых ракет, плазменных и рельсовых орудий не ней не было – она бесстрашно бросалась в атаку. Игорь словно оказался на какой-то сумасшедшей подлодке – Охэйо уже не пользовался маршевым двигателем и "Аннита" то и дело ныряла в гиперкосмос. Хотя его тело было плотно зажато в упругом противоперегрузочном саркофаге, пол каждый раз уходил у мальчишки из-под ног, а полыхающее небо битвы сменялось гиперпространственной мглой, высоко над которой колыхалась призрачная поверхность Реальности. Они неистово устремлялись к ней – и иногда ослепленный и оглушенный переходом Игорь успевал заметить пугающе близкую тушу крейсера "Амфатары" – к ней, оставляя идеально ровные полупрозрачные хвосты, устремлялись рои белых звёзд, но прежде, чем происходил взрыв, они снова ныряли в переливавшуюся мглу. На тактической схеме, парящей в центре рубки, были видны столь же дикие маневры других кораблей. Они пытались поразить их, но безуспешно, так как "Аннита" мгновенно ныряла в гиперкосмос, "всплывая" вновь уже возле других целей.

   Отличные сенсоры и высокоточный гиперпривод позволяли ей "выныривать" уже внутри сферы вражеской защиты и атаковать так, словно её вообще не было. Огневая мощь её лазерных пушек была, правда, слишком малой, чтобы поражать даже фрегаты – но это и не требовалось. Проникая за экраны, Охэйо давал залп ядерными торпедами, и на столь малой дистанции результат был убийственный. Он умел драться и восемь крейсеров "Амфатары" – каждый в километр длины – превратились в неосязаемую пыль. Но затем торпедные магазины опустели, – а в остальном сражение шло вовсе не так хорошо.

   Флот Федерации, наконец, определился с врагом – и им оказалась совсем не "Амфатара". Даже его фрегаты помимо 16 тяжелых ПКР имели на вооружении по четыре башенных лазерных орудия мощностью в полтора гигаватта. На линкорах таких орудий было тридцать восемь – плюс еще четыре осевых орудия, мощностью по двести гигаватт каждое. Крейсеры Федерального Флота – относительно небольшие по здешним меркам, всего пятьсот метров в длину корабли, были буквально набиты оружием – 25 тяжелых счетверенных лазеров, 15 плазменных орудий, 20 рельсовых – и это не считая тяжелых ПКР и оборонительной мелочи. Защита у них была очень слабой – по сути, крейсер представлял собой реактор с нанизанными на него орудийными батареями – но для корабля, способного извергать сплошной поток огня, защита не слишком и требовалась. Для снарядов они были практически неуязвимы, а от лазеров их неплохо защищало отражающее покрытие. К тому же, к военным присоединились и корабли "Найраваны" – по сути, такие же военные крейсеры, только устаревшие и проданные корпоративным силам. Более крупные и тяжелые – девятьсот метров длины и восемь с половиной миллионов тонн массы против всего двухсот тридцати тысяч тонн новейших кораблей – они были, к тому же, гораздо хуже вооружены: восемь рельсовых орудий в четырех башнях, десять счетверенных лазеров и триста противокорабельных ракет. С активной защитой у них оказалось плоховато – но вот пассивная была выше всяких похвал. К тому же, все эти корабли сражались совместно – сильно защищенные корабли "Найраваны" двигались в первых рядах, принимая на себя огонь врага, а крейсера Флота шли за ними, стреляя через промежутки строя. Линкоры прикрывали всю эту формацию своим огнем. Ещё со времен греческой фаланги правильный строй был главным преимуществом регулярной армии – и так осталось даже в эру космических сражений. И, пусть адмиралы Флота сделали трагически неправильный выбор – но воевать они умели.

   Флот повстанцев – он уменьшился уже в несколько раз – отступал, отчаянно огрызаясь. Но адмиралы недаром поставили в первые ряды устаревшие крейсеры. В отличии от более современных (и более дешевых) кораблей, они обладали отменными щитами. Попадая в них, лучи лазеров рассыпались волнами ослепительных радужных бликов. Повстанцы пытались сосредоточить на одной цели огонь нескольких крейсеров, но безуспешно, так как рельсовые орудия противника раз за разом били по ним, разбивая их строй, а иногда и проламывая силовые стены их защиты. Так как координация их сил была хуже, повстанцы не могли помешать этому. Враг тоже нес потери, но это уже не могло им помочь. Крейсеры "Найраваны" атаковали их ракетами, заставляя перебрасывать всю мощность боевых лазеров на их истребление. Наконец, наступил пат: крупные корабли Флота не могли подойти к планете без риска напороться на ответный огонь, а уцелевшие корабли повстанцев были не в силах перехватить бессчетные истребители, стартующие с ударных авианосцев – каждый из них нес их больше пяти тысяч.

   Истребители "Нихеля" первыми устремились в атаку, но лучше бы они этого не делали – десятки одновременно вылетавших из зенитных лазеров синих лучей – условных, разумеется, так как свет не был виден в пустоте – превращали их в мгновенно лопавшиеся пузыри вполне реальной белой плазмы. Некоторые корабли успели уничтожить по тридцать или пятьдесят этих лишенных защитных экранов устройств, прежде чем супердредноуты Флота открыли по ним огонь, превращая повстанцев в пар.