Текст книги "Догоняйте, догоняйте!.."

Автор книги: Олег Тихомиров

Соавторы: Станислав Никоненко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– А у них вы не пробовали спрашивать?

– Да нет, неловко как-то.

На этом разговор и кончился. Копытин взял у Ольги Георгиевны две книжки из серии «Звезды мирового спорта» и пошел к себе. Особого значения рассказу он не придал. Не поймешь – где реальность, где фантазия. Начиталась чего-то Ольга Георгиевна, вот ей и чудится детектив наяву. А может, и на нее жара действует?

Однако сейчас, взглянув на дыру в заборе, Копытин решил зайти в палату, где обитал Боря. Потихоньку он подошел к двери, прислушался. Доносилось мерное похрапывание. Жора осторожно потянул на себя дверь, проник внутрь. Вдоль стен стояли кровати. Лишь на двух подушках он увидел головы спящих: одна из них принадлежала Косте Булочкину, другая – футбольному энтузиасту, кажется, его звали Андреем. На остальных кроватях вместо голов топорщились подушки, укрытые простынями. Грубая работа. Значит, Ольга Георгиевна не фантазировала. Все так и было.

Что делать? Шум, конечно, поднимать ни к чему. Будить ребят не стоит. Вряд ли от них можно добиться проку – только все дело испортишь. Надо потолковать с теми, кто убежал.

Но где они? Куда сматываются каждый день? И зачем?

Жора вышел из палаты. Что попусту ломать голову? Прежде всего нужно искупаться.

Физрук понесся к реке.

Лес дохнул на него теплом и пряным запахом нагретой хвои, но все равно здесь дышалось легче. Вялость и разморенность исчезли. Было приятно бежать, чувствовать силу в ногах, невесомость тела, прикосновение струй воздуха к лицу и груди. Заботы с каждым шагом таяли, голова становилась яснее.

Когда до реки оставалось совсем немного, Жора вдруг услышал мальчишеские голоса, смех и всплески.

Он замер, выглянул из-за прибрежных кустов. Это было изумительное зрелище. Речка кипела от ребячьих тел. Они плавали, брызгались, визжали, кувыркались. Кто-то ходил по дну на руках. Кто-то затеял борьбу, и над водой появлялась то одна голова, то другая. Несколько ребят перекидывали мяч, устроив импровизированное водное поло. Ветка стоял на берегу и истошным голосом кричал:

– Отдай мяч Мамалыкину! Отдай Мамалыкину! Мазила!

Солнце сверкало в водяных брызгах, вспыхивало радугой. От реки веяло свежестью и добротой.

Здесь был чуть ли не весь отряд. Некоторые ребята в сторонке удили рыбу. Кое у кого в стеклянных банках уже плавало по две-три рыбешки.

От всего увиденного у Жоры даже рот раскрылся. Сам того не замечая, Копытин выбрался из-за кустов и лишь по тому, что ребят вдруг охватила какая-то скованность, понял, что его заметили.

Бежать они не пытались: бесполезно. Каждый как бы продолжал заниматься своим делом, только легкий шепот пронесся от одного к другому, и крики уже были приглушенные, не настоящие, не радостные.

«Как быть?» – думал Жора. Вообще-то его дело – спорт, а не надзор за детьми. Но если он сейчас уйдет и ничего никому не скажет, ребята будут считать его просто трусом. А если он доложит начальству – не избежать титула шпика и ябеды.

Единственный выход – вступить в переговоры.

И Жора мягким шагом, подобно гордому индейцу, входящему в стан врагов, подошел к Ветке.

Заядлый курильщик насаживал червя на крючок. Червяк был крупный, жирный, и ему совсем не хотелось садиться на острие. Он извивался кольцами, как змея, и пытался вырваться на свободу. Однако тонкие, крепкие пальцы Виталия сумели его закрепить, а затем рыболов, плюнув на червяка два раза, забросил снасть в воду, едва не поймав за ухо подошедшего инструктора.

– Хорошего улова, Виталий.

– Спасибо, Георгий Николаевич, – Виталий как будто ждал его. Обернулся, заулыбался: – На уху уже есть. Для теть-Фениного кота. – Он кивнул под ноги. В траве на кукане блестел пескарик. – Закуривайте, – Ветка поднял с земли брюки, извлек из кармана помятую пачку «Шипки» и лихим жестом протянул ее. В пачке лежало несколько полувысыпавшихся сигарет.

Жора почувствовал, что все внимание приковано к нему. Он как боксер на ринге. На него настороженно смотрит публика, которая может освистать любой неверный шаг. Но Эта же публика будет носить его на руках в случае победы.

– Спасибо, Виталий. Закурить можно и потом. Ну и жара! – Он скинул джинсы. – Сначала предлагаю небольшой заплыв – вон до той березы и обратно. Наперегонки. Победитель войдет в сборную лагеря. Если им окажусь я, – уступлю место второму.

Пока Жора говорил, вокруг него собирались ребята: одни вылезли из воды, другие отложили удочки. Смуглому, крепкому Борису Мамалыкину, видимо, предложение понравилось. Он хлопнул Виталия по плечу:

– А что, Ветка, махнем!

– Можно, – ответил, поджав нижнюю губу, Виталий. И вдруг резко махнул рукой: – На старт!

Ребята вошли в воду, выравнялись.

– Георгий Николаевич, а вы?

Жора стал в ряд с ребятами.

– А сам ты что же? – спросил он Ветку. – Ну– ка, иди сюда.

– Я в следующий раз, когда вы меня плавать научите.

Раздался дружный хохот. А Виталий, не смущаясь, нагнулся за удочкой.

– Тише, рыбу распугаете. Клюет! – Он дернул удилище, но плотвичка, сверкнув в воздухе, сорвалась с крючка.

Все опять рассмеялись.

– Ну во-от, Георгий Николаевич, из-за вас все, – несердито протянул Ветка.

– Ладно. Рыбешка будет за мной. Но и за тобой должок.

– Какой?

– Плаванье.

– Ну, этот должок приготовьтесь всю жизнь дожидаться.

– Не скажи. Как же ты на ГТО сдавать будешь?

– На что мне? – Ветка пожал плечами. – Обойдемся.

– Ты что же, хуже других, что ли?

Ветка не ответил, полез в консервную банку за червяком.

Заплыв больше походил на цирковое зрелище. Плыли кто во что горазд. Мелькали руки, ноги, головы, локти, блестели зубы, летели брызги. Первым пришел все-таки Жора. Вторым – Мамалыкин. Он вылез на берег и потряс головой, как пес после купанья, его коротко остриженные волосы стояли торчком – точь-в-точь ощетинившийся еж, а не голова. И глаза горят: обида заела – метил в амфибии, а пришел вторым.

– Не унывай, амфибия, – хлопнул его по спине Жора. – Все впереди. А плаваешь ты отлично. На третий разряд вполне потянешь.

– Да у меня уже есть, – взглянув себе под ноги, проговорил Борька. Потом поднял глаза на Жору: – А вы меня потренируете? Правда, что вы мастер?

– Кто сказал?

– Вадим. Старший вожатый. Говорит, мастер к вам приедет. Только мы не поверили. Тут до вас Пал Палыч в первую смену был. Про него вначале тоже кто-то сказал – мастер. Серьезный такой появился. Высокий. Со свистком на шее. Ну, думаем, точно мастер. Потом оказался мастер… – Мамалыкин досадливо махнул рукой.

– По фотокарточкам, – вставил кто-то.

– Вот и не поверили Вадиму, – повторил Борька. – Хватит, решили, мастеров. Сыты по горло.

– Правильно сделали, что не поверили, – рассмеялся Жора.

Мальчишки загалдели:

– Значит, не мастер?

– Не мастер.

– А мы-то…

Жора, хоть и видел, что ребята разочарованы, все равно сиял, как на празднике. Ну, конечно, они любят спорт. Задел он их за живое. Копытину хотелось схватить всех в охапку, обнять, расцеловать: милые вы мои чудаки! Он сказал:

– Не мастер, ребята, нет. Но первые разряды есть.

И опять все загалдели:

– По каким видам?

– И по футболу?

– А сколько в длину берете?

– А в высоту?

– А как у вас по плаванью?

– Чемпионом были?

– Не хватает меня на плаванье, – Жора продолжал улыбаться. – Говорят, фигура не слишком обтекаемая.

– Но вы же здорово плаваете. Мне бы так!

– И мне, – сказал Ветка и подсек наконец пескарика.

– Я думаю, что так, как я плаваю, каждый из вас может научиться. И совсем не обязательно быть чемпионом по плаванию. И вообще каким-либо чемпионом.

– Не говорите, Георгий Николаевич, – Ветка многозначительно поднял палец кверху. – Чемпионом ой как недурно быть! Хоть каким-нибудь. Хоть в городки. Ездишь себе на соревнования, видишь новые края. Путешествуешь, так сказать, по родному краю. А то и в загранку махнешь – в Бразилию там какую-нибудь, либо в Уругвай. Под банановым листом будешь прохлаждаться. Кока-колу пить. Заманчиво. Потом приезжаешь – в газетах твои портреты. Ордена, медали, оркестры. Автографы не успеваешь давать. – И Ветка пропел: – Как хорошо быть чемпионом! Как хорошо быть чемпионом!

– Очень хорошо. Но если будешь думать только о призах да поездках, вряд ли дальше дома уедешь. Нужно любить сам спорт. Как здорово по-настоящему владеть своим телом! Ты все умеешь, все можешь. В тебе столько сил, столько энергии! Весь ты как сжатая пружина. Понимаете?..

– Георгий Николаевич, а вы подкову разогнуть можете?

– Не пробовал. Наверное, могу. Последнее время подковы что-то не попадаются. Вот пятак согнуть могу. Если найду.

– Не найдете – мы вам из-под земли достанем.

Жора выгреб из кармана пригоршню мелочи, извлек пятак и сжал пальцами правой руки.

Ребята, притихнув, наблюдали за движением его пальцев, за тем, как монета медленно начала сгибаться, складываться.

– Вот это сила! – раздался чей-то возглас.

– Петр Первый! – изрек Ветка. В его ломающемся голосе, несмотря на ироническую интонацию, звучали нотки зависти и уважения. И когда Борис, желая продолжить шутку приятеля, бросил: «Сколько ж вы монет загубили, тренируясь!» – Ветка ткнул его в бок кулаком так, что тот подпрыгнул:

– Заткнись!

Жора сделал вид, что ничего не слышал.

– Ну так что, ребята, займемся спортом?

– Займемся!

– Ага!

– Ура!

– На старт!

– Шайбу!

– Качать Георгия Николаевича! Качать! – закричал Ветка.

Все устремились к Жоре, схватили его за руки и за ноги. И вот мускулистое тело Копытина уже взлетает над головами будущих спортсменов…

– Прекратите! – зычный баритон перекрыл смех и возгласы ребят.

От неожиданности некоторые из них опустили руки, а другие, не удержав инструктора, повалились с ним на землю.

На берегу стоял старший пионервожатый. Он был в белой рубашке. Его аккуратно повязанный красный галстук и отутюженные темно-синие брюки служили немым укором инструктору физкультуры, который в мокрых плавках валялся на траве и весь был облеплен белыми хлопьями одуванчика.

И это в тихий час!

Глава шестая ВЕСЛА НА ВОДУ, ИЛИ ПЕРВЫЕ УСПЕХИ И НЕ ПЕРВЫЕ ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ

Впереди шел Ветка. Вразвалочку, руки в карманах. А за ним… Жора не верил глазам: целая процессия тянулась к его столику, над которым висел лист ватмана:

«Занимайтесь тренировками!

Будьте сильными и ловкими!»

До сего дня призыв этот оставался безответным. Почти безответным. Ибо один желающий все-таки нашелся. Им оказался спортсмен-теоретик, энтузиаст. Когда Жора безрадостно жевал полдничную булочку, запивая ее остывшим чаем, и размышлял о последствиях дневного заплыва, энтузиаст подошел и пожелал приятного аппетита. «Вежливый мальчик», – подумал Жора и поблагодарил, уткнувшись опять в стакан. Однако вежливому мальчику одного «спасибо» было мало. Он переминался с ноги на ногу и не уходил.

– Ты что-то хочешь сказать? – спросил Жора.

Мальчик кивнул.

– Так говори.

– Хочу быть вратарем.

– Прекрасно. Ты уже играл в футбол?

– Играл во дворе, но все смеялись. У меня мячи почему-то между ног проскальзывают. Я буду стараться. Вы меня только запишите.

– Хорошо, запишу. В футбольную секцию, значит. Как тебя зовут?

– Андрей. Андрей Петрович Пастушков. Год рождения надо?

– Нет, спасибо, так обойдется.

Первая спортивная ласточка (или галочка?) слегка улучшила настроение Жоры, которое после беседы с Вадимом было весьма кислым.

Вадим тогда прямо позеленел от злости. И волосы у него вздыбились, как у разъяренного кота. Но все же он дождался, пока последний пионер ушел с реки, и лишь после этого напустился на Жору.

– Популярность завоевали, Ге-ор-гий Ни-ко-ла-е-вич? – он так и отчеканил по слогам. – Интересно, какими же это методами? Объявлениями в столовой? А может, призывными стишками и выступлениями по радио?

Жора, еще не успевший стряхнуть с себя весь пух одуванчиков, стоял перед ним, как центр нападения, забивший гол в свои ворота.

– Что же вы молчите, товарищ Копытин?

А что Жора мог ответить? Не оправдываться же. Зато Вадим сказал, сам того не ведая, очень много важного. Своей фразой о выступлениях по радио и объявлениях он помог Жоре понять ошибку. Ведь стоило ему на несколько минут стать не над ребятами, а вместе с ними – и как все здорово получилось! Они его поняли! Отозвались!

И вот теперь за первой ласточкой прилетела стая.

– Георгий Николаевич, записывайте, привел целую команду, – Ветка кивнул на стоявших за ним ребят.

– Куда вас записывать?

– Меня, например, в футбол. Ну и в плавание, конечно, надо. Можно еще куда-нибудь. Скажем, в греблю.

– Хорошо. Запишу в футбол и плавание. А вот с греблей пока повременим. Во-первых, у нас нет лодок. Во-вторых, пока не научишься плавать, я не могу посадить тебя в лодку.

Последнюю фразу Жора сказал вполголоса, чтобы не обижать парня при всех.

Но Ветка не отставал:

– Во-первых, лодки есть в доме отдыха. Отсюда – полчаса ходу. Во-вторых, я отлично гребу, – Ветка тоже проговорил это приглушенным голосом.

Жора сказал:

– Во-первых, лодки – в доме отдыха, а не у нас. Во-вторых, все равно не пущу я тебя в лодку, пока не увижу, что ты переплывешь нашу речку, – Копытин улыбнулся.

Со стороны можно было подумать, будто они говорят о чем-то веселом, потому что Ветка тоже оскалил в улыбке зубы.

– Ну, ладно, спасибо и на этом, – дернув головой, он отошел.

В футбольную секцию записалось чуть ли не на три команды. В список попали и Борис Мамалыкин, и Тигран Саркисович, и даже Костя Булочкин. Когда дошла до него очередь, Костя попросил записать его обязательно в нападающие. И еще в лодку попросился.

– Я хочу, чтоб у меня был большой объем легких.

Жора сразу понял: в медпункте висел плакат, на котором могучие атлеты доказывали своим видом пользу занятий греблей, бегом, плаванием.

– А плавать ты не хочешь?

– А я и так умею. Я по-всякому. Но меня из секции выгнали, за бездарность: очень медленно плаваю.

Жора посмотрел на пухлые щеки Кости и решил, что вряд ли можно от этого мальчика ожидать высоких результатов. Но главное, у него есть стремление. «Хочу – половина могу», – гласил девиз на фанерном щите в одном из укромных уголков пионерлагеря «Ромашка». Что ж, иногда эта формула справедлива. Жора записал Булочкина в футбольную секцию и обещал подумать насчет гребли:

– Если будут лодки.

Засверкав всеми своими веснушками, Костя вприпрыжку бросился во двор.

– Костя! – окликнул его Жора.

Булочкин встрепенулся на пороге и так же вприпрыжку прискакал обратно.

– Скажи ребятам, чтобы не расходились, минут через пятнадцать собираемся на волейбольной площадке. Поиграем в волейбол. Если кто хочет, конечно.

Запись продолжалась еще целых полчаса. Девочек было меньше, чем ребят. Зато у них были столь причудливые спортивные интересы, что Жоре оставалось лишь руками развести. Одна девочка, нимало не смущаясь, прошлась перед столиком колесом и попросила записать ее в секцию акробатики. Другая мечтала о художественной гимнастике. А еще одна, лет одиннадцати, с двумя тонкими русыми косичками, сказала, что она фигуристка и если у них в лагере нет искусственного катка, то пусть хотя бы ей разрешат кататься на роликовых коньках по центральной аллее.

– А кто тебе запрещает?

– Старший вожатый. Он сказал, что я испорчу.

– Коньки?

– Да нет. Аллею.

Масса проблем обрушилась на Жору. И решить их сразу было невозможно. Пришлось как-то выкручиваться. Акробатке посоветовал пока заняться прыжками в легкоатлетической секции. Фигуристке пообещал договориться о месте тренировок с руководством.

Интеллектуального вида мальчик в круглых очках не только просил записать его туда, где можно развить силу, но и сам предложил свои услуги.

– А я могу вести шахматную секцию. У меня второй разряд.

Жора с уважением взглянул на вундеркинда. Сам он располагал в шахматах не большими познаниями, чем великий комбинатор Остап Бендер.

– Отлично. Начнешь с плавания. О шахматах договоримся позже.

На волейбольную площадку Копытин пришел взмыленный. Ребята уже начали игру. Разумеется, отличался Ветка. Он подпрыгивал и, изогнувшись в воздухе, бил по мячу с криком «Опа!», а после своей подачи успевал сделать стойку на руках. В общем, пижонил. Но играл неплохо, хотя и не лучше своего приятеля Тиграна Саркисовича. Тот был более старательным.

Расходились, когда уже стало смеркаться, перед самым отбоем. Ветка, Борис и Тигран Саркисович подошли к Жоре:

– Георгий Николаевич, вы свое обещание не выполнили.

– Какое обещание?

– Покурить с нами, – Ветка вытащил все ту же помятую пачку «Шипки».

– А вы знаете, что курить…

– Вредно, – закончил Ветка.

– Молодец. А один грамм никотина убивает… Кого?

– Лошадь, – хором ответили ребята.

– Умники. Ну, раз обещал, выполню. И точка. Последний раз.

– Георгий Николаевич!

– Не просите, ребята. С моей стороны это вообще непедагогично. Вадим бы узнал, знаете, что с нами сделал?

– Знаем, знаем.

– Ладно, хватит болтать. – Жора кивнул в сторону: – Потопали отсюда. Иду на это, чтобы поскорее расправиться со злом.

– Вы о чем, Георгий Николаевич?

– О твоей пачке.

– Ну, – рассмеялся Ветка. – Я еще достану.

– Посмотрим.

– Не позволите?

– Ты сам себе не позволишь.

– Я? С какой стати?

– С такой – мы с тобой бросаем курить.

– И вы?

– И я. Учти, мне труднее: стаж больше.

Сквозь мокрые от вечерней росы кусты они пробрались к дальнему забору и там расположились кто на чем. Борис Мамалыкин уселся на мяч, с которого поминутно скатывался, Ветка растянулся прямо на влажной теплой траве, Жоре предоставили право восседать на большом пне, оставшемся от могучего вяза, умершего от времени и старческих болезней. Рядом с Жорой примостился Тигран Саркисович. Жора зажег спичку и дал прикурить своему соседу, потом Ветке, потом протянул огонь Борису, но Ветка дунул на слабый огонек, и тот погас.

– Третьему нельзя.

– Почему же это нельзя? – Жора, хотя и знал эту примету, все же решил поинтересоваться.

– Потому что убьют.

– Кто убьет?

– Агенты мирового спичечного синдиката, – не моргнув глазом выпалил Ветка.

– За что? – вступил в игру Жора.

– Подрываем их промышленность.

От столь неожиданного ответа Копытин даже закашлялся. Его душил смех. А Ветка и ребята невозмутимо потягивали сигареты, вспыхивающие золотыми точками. В сером свете сумерек их загорелые лица выглядели темно-красными, почти черными – ни дать ни взять индейцы, сосущие трубку мира. Дакоты там или ирокезы.

Приглядевшись внимательнее, Жора понял, что ребята и не курят по-настоящему. Они набирали дым в рот и, подержав, выпускали. Игра во взрослых? Что же, такой возраст. Запретами тут ничего не сделаешь. Запреты им противопоказаны.

– Ветка, ну-ка покажи, как надо курить, а то твои друзья халтурят, – решил он подыграть. – Взяли сигарету двумя пальцами – большим и указательным. Безымянный снизу поддерживает. Все смотрят, Виталий исполняет. Так. Поднесли к губам.

Потянули в себя воздух вместе с дымом, задержали дыхание, задумались…

Ветка послушно выполнял указания Жоры до пункта «потянули в себя воздух вместе с дымом». Здесь он поперхнулся, отчаянно загромыхал кашлем, так что последние рекомендации не были слышны. Борис стал стукать Ветку по спине. А Жора как ни в чем не бывало спросил:

– Ну как, ребята, усвоили? Виталий, может, еще продемонстрируешь? А?

Виталий особого рвения не выказал. Ребята стали вминать в землю окурки.

Жора резюмировал:

– Итак, на данном этапе с куревом покончено. А теперь о примете. Хотите узнать, откуда она появилась?

– Хотим, – промычал за всех Тигран Саркисович.

– Тогда слушайте. Я читал это в какой-то исторической книге, случайно мне попалась еще в детстве. Про англо-бурскую войну слышали?

– По истории проходили. Да что толку? Освободились буры от англичан и расистскую республику устроили.

– Ну это сейчас так. В свое время борьба буров была борьбой за свободу. Так вот. Примета эта там и зародилась у англичан. Дело в том, что буры были отличными стрелками и, когда замечали вспыхнувшую спичку в окопе противника, сосредотачивали свое внимание на ней. Стрелок целился, когда пламя тянулось ко второму прикуривающему, и нажимал на спусковой крючок, когда прикуривал третий. Возможно, иногда жертвой становился и второй солдат, но чаще всего – третий. Вот и родилась примета. Как и от большинства примет, сегодня от нее никакого толку. А когда-то был смысл. Но некоторые приметы кое-чему помогают.

– Чему?

– Например, погоду предсказывать. «Если солнце село в воду, жди хорошую погоду». Куда сегодня село солнце?

– В речку.

– Значит, что завтра будет?

– Купаться будем.

– Правильно усвоили. А теперь по домам. Догоняйте!.. – И Копытин сорвался с места.

* * *

– Алло! Это ты? – кричал Жора.

– Это я! – доносился приглушенный голосок Наташи.

– А это я! Здравствуй.

– Здравствуй!

– Ты меня слушаешь?

– Я тебя слушаю.

– Очень-очень-очень рад, что ты меня слушаешь. И еще больше-больше-бо-о-о-льше рад слышать твой голос. Я соскучился.

– Бедненький… Не наломал там дров?

– На большой пионерский костер.

– Глажу тебя по головке…

– Это очень приятно, и мне уже легче. Но еще будет легче, если ты приедешь. Ты знаешь, у меня куча успехов. Организовал несколько секций. Есть работа и для тебя. Приезжай к нам плавруком. А? Может, договоримся?

– Право, не знаю. У меня ведь тоже тренировки. И мама путевку в дом отдыха достает.

– Какая путевка, какой отдых? Ты что, смеешься? Самый лучший отдых здесь! И тренироваться здесь сможешь. В пятницу я провожу небольшое соревнование по гребле. Будет интересно.

– У тебя там что, и академические лодки? И эллинг?

– Да нет. Просто прогулочные. Ребятам уж очень хотелось греблей заняться. Я и достал на лодочной станции по случаю. Они были вроде как полуфабрикат. Дали, чтобы довел до кондиции, а потом вернул. У какой кусок борта выломан, у какой уключина не держится в гнезде.

– Ты их доведешь до такой кондиции, что потом разве лишь на дрова.

– Вот приедешь и увидишь, на что я способен. Разумеется, не один старался, тут целая орава помощников. До сих пор все в краске и смоле ходят.

– Ради этого стоит приехать. Посмотреть окрашенных и просмоленных ребят.

– О'кэй! И жду тебя. До встречи. Меня уже гонят. Тысячи москвичей и жителей Московской области жаждут пообщаться с телефоном-автоматом местной почты. Ну пока.

– Я приеду. Счастливо.

Жора несколько секунд вслушивался в тишину и дыхание Наташи, но вот запищали короткие гудки. Копытин положил трубку.

Из будки он вышел мокрый, счастливый и гордый и даже на ворчание очереди улыбнулся.

* * *

Это была обыкновенная футболка. Белая, с короткими рукавами. Но стоило Ветке надеть ее, как вокруг собиралась толпа ребят. И все глядели на его спину и одобрительно посмеивались. «Ну, погоди!» – было написано на футболке. А под надписью красовалась волчья морда, скалившая зубы.

Но сейчас Ветка совал свою знаменитую футболку Косте Булочкину.

– Бери, бери.

– Зачем? – спрашивал Булочкин.

– Поносишь, – говорил Ветка. – Дают, так бери.

Костя, конечно, не ожидал такой щедрости от Ветки. Осторожно, опасаясь подвоха, двумя руками он взял майку и стал озираться, ища, кому бы ее доверить на время гонок. Поблизости никого не было, ребята сгрудились на старте.

– Что ты потерял? – нетерпеливо спросил Ветка. – Снимай свою и надевай эту.

– Как же я в ней буду выступать? Георгий Николаевич не разрешит!

– Разрешит – не разрешит… Кто тебе сказал, что ты сядешь в лодку? Снимай свою майку и давай сюда, сам посидишь в кустах. Я за тебя выступлю.

Костя ошалело смотрел на Ветку, его пухлые щеки затряслись от обиды.

– Не дам. Бери свою, – он протянул майку назад. – Спасибо.

– Ну, погоди! – произнес Ветка и неожиданно двинул Костю под ребро.

Костя согнулся от боли и уже не сопротивлялся, когда Ветка стягивал с него голубую майку с цифрой два на спине и груди.

– Отдохни и подумай о своем поведении…

С берега доносилось:

– Костя! Костя!

Булочкин сидел под кустом бузины, отбросив в сторону пижонскую майку с волком. Боли он уже не чувствовал, но обида переполнила его до краев и вылилась ручьями слез.

В это самое время к месту старта мчалась голубая майка с цифрой два.

– Скорей, скорей, – кричали ребята. – Старт!

И вот последний участник соревнований прыгнул в лодку. Еще до этого ребята увидели, что им оказался вовсе не Костя, а Ветка.

Удивления особого это не вызвало. «Может, Георгий Николаевич решил усилить команду, – подумал Борис Мамалыкин, сидевший в лодке номер один. – Конечно, Тиграну с Булочкиным пришлось бы нелегко. Правда, Булочкин плавать умеет, а Ветка только начал учиться. Ладно, начальству виднее».

Наташа, которая должна была выполнять роль стартера, вообще ни о чем не подозревала, так как никого не знала в лицо. Жора отправился на финиш встречать лодки, а с ней договорился, чтобы она выстрелила из пистонного пистолета ровно в 16.00. Вообще-то Жора обнаружил в хозяйстве Пал Палыча стартовый пистолет. Но стрелять из него можно было не пытаться. По всей видимости, им либо разбивали орехи, либо вытаскивали гвозди. Так что до приобретения нового пистолета Жора решил воспользоваться игрушечным. (Пистолет он заметил у юного шахматного дарования: выглядел этот пугач, как настоящий кольт, да и стрелял будь здоров. Заграничная штучка.)

Наташа подняла пистолет, посмотрела на часы, отсчитывая оставшиеся до старта секунды. Гребцы, напряженно всматривавшиеся в стартера, увидели, что она нажала на спусковой крючок, взмахнули веслами. Выстрела не последовало. Заело что-то.

Лодки опять замерли. Наташа попыталась еще несколько раз выстрелить, и все безуспешно. Видимо, отсырели пистоны. В лодках и на берегу послышался громкий хохот, за которым трудно было расслышать, как хлопнул выстрел: настойчивость Наташи наконец увенчалась успехом. Однако чуткое музыкальное ухо Мамалыкина уловило этот хлопок.

– Давай! – крикнул он своему напарнику, и первая, ближняя к берегу лодка устремилась вперед.

Гребцы на других лодках тоже встрепенулись и быстро задвигали веслами, стараясь ликвидировать образовавшийся разрыв. Кажется, это могло удасться второй лодке. Да, это было видно уже определенно. Метр за метром расстояние между первой и второй лодками сокращалось. Чувствовалось, что борьба развернется именно между ними.

Болельщики на берегу начали вопить.

– Ветка, жми! Жми!

– Боря, держись! Не уступай, Мамалыкин!

– Ура!!! Шайбу! – закричали сторонники второй лодки.

Она почти настигла первую. Между ними оставалось несколько сантиметров. Вот она уже идет вровень с первой, вот обошла на полкорпуса.

И вдруг – неожиданное. Веткина лодка развернулась под прямым углом и со скрежетом ударила носом по лодке соперников.

– Дурак! Идиот! Лапша! – на всю речку разнесся голос Ветки.

Виноват в случившемся был его напарник Тигран Саркисович. Увлекшись, он погрузил левое весло слишком глубоко, и курс был нарушен. Ко всему прочему кольцо от цепи на носу первой лодки зацепилось за уключину второй, и теперь обе они плыли, соединившись и мешая друг другу. Третья и четвертая лодки уже их обошли и неуклонно двигались к финишу.

Разъяренный Ветка кричал, обернувшись, Тиграну:

– Ну что ты сидишь, как чучело! Отцепляйся!

Тигран Саркисович выдернул весло, попытался освободить его от застрявшего кольца. Терпения у Ветки не хватило. Он вскочил, выхватил второе весло и принялся поддевать цепь снизу. Цепь поддалась.

Очутившись на свободе, лодка Мамалыкина резко рванула вперед, а Ветка, потеряв равновесие и ловя воздух руками, рухнул за борт. Выпущенное весло последовало за ним.

Преодолев оцепенение, Тигран Саркисович прыгнул туда, где время от времени из воды появлялась голова Ветки с выпученными глазами и раскрытым ртом. Ветка отчаянно бил руками по воде, вздымая фонтаны брызг, но эффект был ничтожным. Тигран подоспел вовремя, подхватил Ветку под локоть и поднял его голову над водой, но зато под двойной тяжестью погрузился сам.

Помощь спешила с берега. Стремительным кролем приближалась Наташа, а вслед за ней, тоже кролем, плыл рыжеголовый Булочкин.

Наташа подхватила Ветку под другой локоть, и теперь они двигались к лодке, которая от прыжка Тиграна Саркисовича удалилась на порядочное расстояние.

И тут к их лодке подплыл Костя Булочкин. Он вставил весла, перевалился через борт и, тряхнув своей шевелюрой, погреб навстречу утопающему и спасителям…

Жора смотрел то на секундомер, то на реку, туда, откуда из-за излучины вот-вот должны были появиться лодки. Он укомплектовал команды более или менее равноценными силами. На прикидках они приходили почти одновременно. И все-таки он отдавал предпочтение первой. Там загребным, то есть гребцом, ближним к корме, был Борис, парень довольно крепкий. Неожиданно ловким, с хорошей координацией, оказался Теоретик. Конечно, если бы он усадил Тиграна и Бориса в одну лодку, они быстро бы всех обошли. Но это было бы неинтересно и принесло меньше пользы. Поэтому с Тиграном оказался Костя Булочкин. В третьей и четвертой лодках ребята были по отдельности, может, чуть послабее, но как команды могли вполне тягаться с первой и второй.

– Кто же все-таки будет первым? – волнение передалось и Терентьеву.

Он стоял рядом с Жорой, всматриваясь в пустую гладь реки. Издали до них доносились шум и крики. Но небольшой изгиб русла и прибрежные деревья не позволяли видеть борьбу на первой половине дистанции.

Наконец показались лодки. Одна, другая. Они приближались к финишу. Жора недоумевал. Это были третья и четвертая. Где же остальные? Вот появилась и первая. Почему она так отстала? А где вторая? Размышлять уже было некогда. Жора засекал время и записывал показатели на листке.

Три лодки пересекли линию финиша. Ребята сидели усталые, наклонившись вперед, тяжело дыша.

Жора понял, что со второй лодкой что-то произошло.

– Да чего там говорить, Ветка во всем виноват, – Мамалыкин обреченно махнул рукой. – Из-за него и мы отстали.

– Что он натворил?

– Они гребли с Тиграном…

– Как «гребли с Тиграном»? Там ведь Костя?

– Вы же сами заменили Костю.

– Когда? Да что вы, ребята!

– А мы решили, что это вы. Увидели, что Ветка бежит в Костиной майке, и решили…

Возмущению Жоры не было границ, когда от Наташи и Тиграна Саркисовича он узнал подробности событий. Все осуждали Ветку, но, случайно бросив взгляд в гущу мальчишечьих и девчачьих лиц, Жора увидел голубые глаза, смотрящие куда-то в сторону. Катя Бережкова явно была на стороне виновника происшествия.