Текст книги "Кольцо из склепа"

Автор книги: Олег Бондарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Вроде бы, всех знаю… – похоже, участковый и в самом деле не понимал, о чем речь.

– Здесь рядом, в деревне живет, – снизошел до объяснения Влад.

– В деревне? Всех знаю. А Трофимыча не припомню. Так и в деревне почти никого не осталось. Всего три или четыре дома заняты.

– Может, и не знаешь. Он недавно с райцентра перебрался. Бабка умерла, он в ее доме поселился.

Василий призадумался.

– Ладно, не ломай голову. Ты и не обязан всех знать, главное, что тебя знают.

Влад поднял рюмку, и мы выпили.

Василий уже собрался уезжать, даже запустил двигатель своего, видавшего виды «москвича», когда Влад что-то вспомнил.

– Минуточку, – попросил он. Василий выбрался из машины и закурил.

– Вот, – Влад развернул носовой платок. – Не в службу, а в дружбу, покажи экспертам.

Участковый отшатнулся и побледнел.

– Что с тобой…

– Ничего… Где вы его взяли?

– Жена нашла. В озере. Может, и весь генеральский клад там спрятан?

– Не думаю, – голос Василия дрожал. – Баба эта, то есть, дочка графа, почему успокоиться не может… Люди так говорят. Батя ее колечко выбросил. Она с тех пор его и ищет… Плохое колечко…

– Ты что, серьезно?

– Не знаю… – участковый смотрел на сверток и не решался к нему притронуться. Потом, видно, что-то решил для себя, осторожно, стараясь не прикасаться к металлу, взял платочек, завернул его и бросил на заднее сиденье.

– Сделаю, – сказал кратко, с каким-то, как мне показалось, нервным надрывом.

Глава двенадцатая

– Ну что, Димка, поищем генеральский клад?

– Ты, серьезно?

– Почему бы и нет? Не знаю, как насчет клада, а посмотреть, что в той дыре, интересно. Только, чур, девчонкам ничего не говорить, – предостерег, словно я уже согласился.

– Конечно, – после выпитого мое настроение, как, впрочем, и Влада тоже, заметно улучшилось. – Логичней всего залезть в подземелье ночью, поближе к полуночи, чтобы следовать канонам жанра…

Представил и содрогнулся. Меня туда не то что ночью, а днем силой не затащишь. Хотя, если Владу дурь в башку шибанет, а, похоже, что таки шибанет, придется составить ему компанию.

Влад, похоже, принял мои слова насчет полуночи серьезно. Или просто прикалывался.

– И то – правда, – сказал он. – Учитывая чертовщину, что здесь творится, наверное, и в самом деле нужно ближе к полуночи собираться.

– Шутишь?

Влад не ответил, по его виду я понял, что он еще не решил.

– А вот скажи мне, – попробовал перевести его мысли в иное русло. – Давно уже задумываюсь над этим вопросом, да все не могу ответ найти…

– Ну? – он поднял голову, заинтересовался.

– Принято считать, что привидения появляются в полночь. А по какому времени? У них же стрелки весной и осенью не переводят.

– Хм… Наверное, по луне ориентируются…

– А ты тоже по луне будешь определять полночь?

Я засмеялся.

– Да ну тебя, – отмахнулся Влад. – Ту женщину мы во сколько видели?

Я постарался вспомнить.

– Кажется, в полночь и видели. По нашему времени…

– Видишь, выходит, они под нас подстраиваются, чтобы не отставать от прогресса.

– А мальчишка днем приходил.

– С чего ты взял, что пацан не настоящий?

– Трофимыч ведь говорил, что нету детей.

– Много твой Трофимыч знает. И, вообще, с Трофимычем самим еще разобраться нужно: кто он такой, откуда взялся. Не нравится мне, что Василий его вспомнить не может. Он ведь местный, участок у него небольшой, должен всех поименно знать… Слушай, а куда наши барышни девались? – вспомнил.

Я сдвинул плечами.

Танька лежала в палатке и притворялась спящей. Неумело. Что-то с ней было не так. Я это понял сразу, лишь только они приехали. Но потом другие проблемы вытеснили мысли об этом.

– Родненькая, что случилось? Тебя кто-то обидел?

Таня всхлипнула и сжалась в комочек.

– Не надо, глупенькая…

Я не знал, что делать и как себя вести. В таких ситуациях мужчине всегда трудно сориентироваться.

– Что с тобой?

Танечка еще раз всхлипнула, подняла голову. В палатке было темно, и я легко выдержал ее взгляд.

– Димка, скажи, разве я уродина?

Ну и вопросик. И как на него отвечать? Сказать: «Нет, дорогая, ты вовсе не уродина!» Можно и схлопотать. Двояко звучит.

– Придумала тоже…

– Тебе нравится Ирка? Только честно скажи…

Вот в чем дело. Таки – ревность…

– Нормальная девчонка.

Я старался, чтобы голос был как можно равнодушнее.

– Я же вижу, как ты на нее смотришь…

– Я на многих женщин смотрю, но это ничего не значит. Женился ведь на тебе…

– А вдруг ты меня разлюбил…

– Танечка…

Я прижал жену к себе и поцеловал в носик. Получилось естественно, мне не было нужды притворяться. Какой бы Ирка не была желанной и сексуальной, Таня всегда останется для меня самым дорогим человеком.

– Димка, скажи, она вчера пыталась тебя соблазнить?

В голове моей снова зазвенел тревожный колокольчик.

– Насколько я помню, меня вчера соблазнила другая женщина. Она показалась мне такой аппетитной, что я и сейчас едва сдерживаюсь, чтобы на нее не наброситься.

Мне показалось, что Таня улыбнулась.

– А я, дуреха, нафантазировала… Димка, мне нужно тебе кое-что рассказать. Я знаю, тебе будет неприятно, но мне обязательно надо высказаться, иначе я не могу. Ты можешь на меня обидеться, пусть уж лучше так, чем потом всю жизнь мучиться.

Я насторожился. Рука, которой гладил волосы жены, замерла и соскользнула вниз.

– Димка, прости меня!

Она заревела и уткнулась лицом мне в грудь. Я отодвинул ее.

– Рассказывай!

– Димка, только не сердись, пожалуйста. Это была всего лишь шутка…

Я молчал.

– Мы с Иркой поспорили, кто из нас быстрей соблазнит: я – Влада или она тебя. Несерьезно. Ради спортивного интереса…

– И у тебя получилось?

Я дрожал от негодования.

Танька снова распустила сопли, а я замер в ожидании приговора.

– Димка, ну скажи, разве я такая страшная, что не могу соблазнить мужчину?

От души отлегло.

– Он тебя послал?

– Да, – зарыдала Таня.

Мне стало весело, и я рассмеялся.

– Он тебя послал не потому, что ты страшная, а потому, что ты – моя жена!!!

– Правда?

– Конечно, правда! – успокоил жену и поцеловал ее в губки. – Только, Танечка, давай больше без экспериментов. Я ведь только с виду спокойный и покладистый, а на самом деле – жутко ревнивый! Как там в «Отелло»: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?»

Таня перестала плакать, ее лицо прояснилось.

Ох уж эти женщины, с их перепадами настроения…

* * *

– Танька тебе уже все рассказала? – Влад улыбался до ушей, жена моя проскользнула за его спиной к воде, чтобы умыть зареванное лицо. – Я их сразу раскусил, по их хитрым мордочкам лица. Особенно по Иркиной физиономии. Интриганки!

– А ты – шпион! – огрызалась из палатки Ирина.

– Тоже додумались, шутки шутить вздумали… Димку бедного, так зашугала, что он весь день в камышах прятался.

– А ты, дубина бесчувственная, девчонку до слез довел, – парировала Ира.

Я слушал и молчал.

Влад был уверен в себе, а самоуверенность сильных людей часто играет с ними злую шутку. Знал бы он…

Что я такое горожу?

Пусть не то что не знает, даже никогда не догадается. И ему спокойнее, и я дольше проживу…

* * *

Было около пяти. Еще и не вечер, как по летним меркам, но из-за мрачной погоды казалось, что уже глубокие сумерки. Налетавший порывами ветер шелестел сухим камышом, нервно теребил ветки, пригибал до земли траву, с хлопком натыкался на парусину палатки и откатывал назад. Костер жутко дымил, спрятаться от дыма было невозможно. Он нагло отравлял воздух именно там, где мы от него прятались.

Пахло дождем, и это меня тревожило. Если развезет дорогу, мы не сможем отсюда выбраться.

Влад посмеивался над моими страхами, мол, чем дольше мы здесь просидим, тем лучше отдохнем. Девчонки тоже беспокойства не проявляли. В конце концов, я смирился и поплыл по течению. Что мне больше всех нужно?

Несмотря на всепроникающий дым, возле костра было уютно, как никогда раньше. В тихую погоду мы не могли насладиться всей прелестью романтики странствий. Сейчас же, ветер, надвигающийся дождь и даже выедающий глаза дым, позволяли ощутить себя в роли отважных путешественников-первооткрывателей. И хотя трудностей, как таковых, в помине не было, нам казалось, что мы героически их преодолеваем. От этого становилось теплее на душе, мы вырастали в собственных глазах и находили повод гордиться собой.

Не уверен, что все в нашей компании мыслили так же, но я, почему то, зациклился именно на героях-первопроходцах.

Как бы там ни было, уныния в нашем лагере не наблюдалось.

Влад развлекал смешными историями из милицейской жизни, я иногда вставлял что-то свое, девчонки время от времени прыскали со смеху. Мы не спеша хлебали пиво, которого оставалось еще много.

Я надеялся, что Влад забыл о подземелье, уж очень не хотелось возвращаться к развалинам, но, оказалось, зря. Допив очередную баночку, Влад смял ее в громадном кулаке и поднялся.

– Девочки, – сказал он. – Пока не начался дождь, вы должны приготовить вкусный ужин, а мы с Димкой пройдемся.

– Еще чего! – сразу вспыхнула Ирка. – Мы поварами не нанимались. И нам, к стати, тоже интересно знать, какие у вас тут секреты.

– Секреты? – деланно возмутился Влад. – О чем ты, дорогая?

– Только не надо нас за дурочек принимать, – кажется, всерьез обиделась его супруга. – Думаешь, мы совсем глупые, и не видим, как вы постоянно шушукаетесь? А мент зачем приезжал? Просто так, коллегу проведать?

Влад растерялся и не нашел, что ответить. Не будь рядом нас с Таней, он, наверное, просто гаркнул бы на Ирку и заставил ее заткнуться, но при нас вынужден был соблюдать деликатность.

– Женушки, – вмешался я, чтобы выручить друга. – У вас тоже свои секреты имелись. Чем мы хуже? Тем более, что, в отличии от вашего, наш секрет безобиден и имеет к вам самое непосредственное отношение…

– Интересно-интересно, – отозвалась Таня. – Какое такое к нам отношение может иметь уединение двух мужчин. А… – ее лицо расплылось в хитрой улыбке. – Ирочка, я кажется, поняла. Они решили отомстить и изменить нам обеим сразу…

Ирка заржала, а мы с Владом стояли, как два оболтуса, не зная, чем парировать наглый и беспардонный выпад.

– Ну и юморок у вас, – наконец, нашелся Влад.

– В каждой шутке есть доля шутки, – не унималась Ирка.

Предложенная Таней версия ей понравилась, и она готова была обсудить ее во всех деталях и несуществующих подробностях..

– Ша! – гаркнул Влад, и все сразу умолкли. Даже ветер приутих, побоявшись ослушаться приказа, а камыш на озере вытянулся по стойке «смирно».

– Успокоились?

Девчонки поспешно кивнули головой.

– То-то же… – ухмыльнулся Влад. – Если вопросов не имеется, через час нас должен ждать вкусный и калорийный ужин.

Вопросы, может, и были. Танька собиралась раскрыть рот, но наученная опытом Ирка толкнула ее локтем, и моя жена не решилась игнорировать предостережение.

Влад вырядился в камуфляжный костюм, высокие ботинки. Я видел, как он спрятал во внутренний карман куртки пистолет. В одной руке держал фонарик, в другой моток тонкой веревки. Я тоже одел старые джинсы и ветровку.

Когда мы протоптанной ними же тропинкой миновали дамбу, Влад остановился.

– Для храбрости! – сказал он, достал из кармана фляжку и смятый пластиковый стаканчик.

Наученный горьким опытом, я задержал дыхание, зачем-то закрыл глаза и лишь после этого влил в себя огненную жидкость. Напиток прошел больно и неприятно, но возвращаться не обещал. Широко раскрытым ртом я вдохнул воздух и только после этого почувствовал, как приятное тепло разливается по телу, изгоняя предательский страх и поднимая настроение. Влад отхлебнул из фляги. Тоже скривился, вытер рот рукавом куртки. Глаза его блестели выступившей влагой, по лицу разошелся румянец. Как и я, он глубоко вдохнул, потом закрутил крышку и спрятал флягу обратно.

– Моральный и боевой дух подняли, пора и за дело браться.

– Влад, ты самом деле думаешь клад найти.

Влад засмеялся.

– Я, что, похож на идиота? Нет, конечно, хотя и не отказался бы. Генеральские сокровища мне бы не помешали…

– Зачем же мы туда премся? Там же склеп. Гробы, скелеты.

– Вот на эти скелеты мне и хочется взглянуть. Только не спрашивай, зачем. Я и сам пока не знаю. Просто, заинтриговала меня дама, которая появляется, когда ей вздумается и исчезает прежде, чем мы успеваем ее о чем-то спросить. Тебе самому разве не интересно?

Я неуверенно кивнул головой и поплелся за Владом. Правда, после принятой спиртовой дозы, шаг мой стал более твердым и в душе воцарилась некая бесшабашность.

Когда подошли к холмику, начал моросить дождь: мелкий, колючий, неприятный. Трава стала скользкой, ноги разъезжались, кроссовки неприятно чавкали, а штанины намокли до колен. Я снова подумал о том, что если дождь усилится, нам отсюда не выбраться, но сразу же отогнал пагубную мысль.

В отличие от предыдущего раза, кроме физических, никакие неприятные ощущения меня не тревожили. Не было ужаса и отчаяния, которые с ошеломляющей силой поразили меня накануне. Мистические недоброжелатели или проспали наше вторжение, или по некоей, только им ведомой, причине, решили нам больше не препятствовать.

Влад посветил в дыру фонариком. Я заглянул через его плечо, но ничего кроме груды разбитого кирпича вперемешку с осыпавшейся землей, внизу не увидел.

– Что там? – спросил нетерпеливо.

– Да хрен его разберет…

Влад отошел от дыры, а я, завладев фонариком, занял его место. Темный сводчатый потолок, такие же темные стены…

Ничего стоящего внимания, разве что паутина, но она меня не интересовала.

– Будем спускаться.

Влад обшарил взглядом местность, взобрался на холм и привязал веревку к дереву возле могильного камня. Потом снова заглянул в дыру, примерился к расстоянию, ловко завязал несколько петель и сбросил шнур.

– Значит, так, я вниз, а ты здесь на стреме побудь.

Я вовсе не рвался в склеп, и возражений с моей стороны не последовало. Лучше мокнуть под дождем, чем с мертвецами встречаться.

Влад натянул перчатки. Подергал за верхнюю петлю, проверяя прочность, и ловко, как для его габаритов, нырнул в отверстие.

Свесившись по пояс, я наблюдал за скользящим внизу лучом.

– Глухо, как в танке, – слышалось приглушенное стенами бормотанье моего друга. – Нет здесь ничего. Пусто. Но ведь такого не может быть. Эта камера должна соединяться с основным склепом. Иначе не вижу логики.

– Может, ее и не нужно искать? – вставил я сверху.

– Кого? – не врубился Влад.

– Логики, – объяснил я.

Он хмыкнул и продолжил обшаривать лучом стены.

– Здесь несколько странных ниш. Возможно, за ними есть проход, только он замурован.

Влад стукнул ногой по стене, но без видимого результата.

– Без ломика не обойтись…

– А нужно ли? – засомневался я.

– Интересно ведь…

– Василий говорил, что председатель все бетоном залил. Стучи не стучи – без толку.

– Димка, не будь таким скептиком. Бетоном залита только одна камера, а их здесь несколько.

– С чего ты взял, – засомневался я.

– Чудак-человек! – засмеялся Влад. – Если она была одна, где же я, по-твоему, нахожусь? И куда в таком случае подевался пресловутый бетон? Испарился? К тому же, родня у генерала большая. А графья и после смерти простору требуют.

– Влад, – внезапно пришла в голову мысль. – А если это не основной склеп? Если есть еще один?

– Ты о чем?

– Дочка генерала покончила жизнь самоубийством. Таких по христианским обычаям даже на кладбище хоронить нельзя. К тому же, над склепом или рядом с ним принято было церковь или часовню ставить, а здесь я ничего не вижу. Только холм.

– Хм… – задумался Влад. – Что-то в твоих словах есть…

Он бросил бесполезное занятие и с ловкостью акробата взобрался наверх. Струсил с себя пыль, вытянул и аккуратно смотал шнур.

– Думаешь, барышню отдельно от других похоронили?

– Мне так кажется…

– Тогда объясни, дружище, зачем им кроме усыпальницы понадобилось еще одно помещение? А, может, и не одно?.. Ведь не гробница фараона, в конце то концов…

Мне нечего было ответить, да Влад и не ожидал услышать от меня что-то умное. Вопрос был задан просто так, риторически, а ответ на него терялся в глубине веков.

Мелкая морось переросла в настоящий дождь. Серые тучи на горизонте приобрели темно фиолетовый цвет. Где-то, пока еще далеко, вспыхнула молния и, спустя некоторое время, до нас докатился отзвук раскатистого грома.

Глава тринадцатая

Девчонки скучали в палатке. На улице лил дождь, завывал ветер, но под тонкой парусиной было сухо и уютно.

– Вот и наши кладоискатели вернулись… – Ирка отложила колоду карт, которую перед этим тщательно перетасовывала. – Как успехи?

Меня поразило, что Таня играет в карты. Во-первых, не умеет, во-вторых, до сих пор считала карты самым большим злом после алкоголя. Или – наоборот. Тещина дрессировка, а мне так и не удалось переубедить ее в обратном.

Говорить что-то об успехах Влад воздержался. Успехов, как таковых, не имелось. Но и отчитываться о неудачах тоже не стал. Вместо того, чтобы посвящать девчонок в перипетии нашего похода, он заявил, что голоден, как собака.

– Ужина нет, – обломала его Ирина. – Дождик костер залил, придется бутербродики с консервами употреблять.

Снова громыхнуло, уже значительно ближе.

Консервы так консервы, выбирать не приходилось. Влад порылся в сумке, вытащил банку тушенки, уверенно, несколькими движениями ножа вскрыл ее.

– Чем вы тут занимались, – спросил у Таньки, подчеркнуто внимательно разглядывая валявшуюся на одеяле колоду карт.

– Ирка гадала, – беззаботно ответила супруга.

– Принца на белом «Мерседесе» напророчила?

– Не успела.

– Не вовремя, значит, пришли? – вмешался Влад.

Его мокрые волосы смешно слиплись на лбу, на нос стекала струйка воды и, капала на подбородок.

– Вытрись, – Ира бросила ему полотенце. – И снимите куртки, все здесь намочите! – возмутилась она.

Совет был дельный, мы разделись, я натянул свитер, а Влад остался в футболке. Ему лень было идти за одеждой в свою палатку. Он накинул на плечи одеяло и чувствовал себя в нем комфортно.

Пока мы переодевались, Таня с Иркой намазывали тушенку на сухари и раскладывали их на расстеленной клеенке. Там же появился сыр, салями в пакетиках, холодная, сваренная еще днем, картошка в мундирах. Несмотря на погоду, голодная смерть нам пока не угрожала.

Влад достал заветную фляжку и накапал всем понемногу. Девчонки разбавили спирт минералкой, а мы, как настоящие мужчины, не стали портить продукт и употребили его в натуральном виде.

В этот раз я выпил мастерски, даже не скривился. Благодаря Владу, скоро стану профессионалом в питейном деле. Когда вулкан внутри утих, и огненная боль трансформировалась в согревающее душу тепло, попытался снова достучаться к разуму, только уже не одного Влада, а всей нашей компании. Я надеялся, что девчонки смогут повлиять и сломить его тупое упрямство.

– Здесь нет асфальта, после дождя все развезет так, что мы и через неделю не выберемся.

– Ну и что? – равнодушно протянула Ира.

– Подумаешь, – подыграла подруге моя ненаглядная. – Я бы здесь и год сидела.

Я не мог понять, что происходит. Ладно, Ирка, но Таня? Хорошо, если солнце светит. А сидеть под дождем по колена в грязи и говорить, что нравится…

– Влад, ты что-нибудь понимаешь? – обратился за помощью к главному оппоненту.

– А что тут понимать? – ухмыльнулся он. – Опять, наверное, заспорили, кто первый домой попросится.

Похоже, он попал в точку. Ира одарила мужа испепеляющим взглядом, а Танька не выдержала и захихикала.

– Но это же глупо! – возмутился я. – Бывают обстоятельства, когда от нас ничего не зависит. Пока есть возможность, нужно брать ноги в руки и двигать к ближайшему асфальту.

– Димка, ты такой нудный, – осадила Ира.

– И такой – правильный, – поддакнула ей Таня. – Знаешь, Ира, он и в школе отличником был…

– Ботаник, одним словом.

Ну и черт с ними. Я уж как-нибудь перетерплю, а они обе завтра взвоют, когда на улицу нельзя будет нос высунуть…

А взвоют ли?

Я высунулся из палатки. Лило не так уж сильно. Добежал до яблони, спрятался под кроной, подкурил сигарету.

В сущности, – подумал, – если дождь не затянется на всю ночь, ничего страшного не случится. Сухая земля быстро впитает влагу, а мой внедорожник, что трактор, для того и создан, чтобы преодолевать препятствия.

Громыхнуло еще ближе.

* * *

Ночью, как и предполагал Влад, прояснилось. Дождь прошел, тучи скрылись, в небе золотыми россыпями сияли звезды. Но все равно, было прохладно, сыро и неуютно.

Присвечивая фонариком, я добрался до излюбленного куста шиповника, и тут меня насторожил звук, диссонирующий, выпадающий из общего фона шумов, к которым мы привыкли и на которые уже не обращали внимания. Звук был далекий, торохтящий, словно трещотка, пока еще тихий, но, как мне показалось, он приближался и становился громче.

 Отвыкший от цивилизации, я успел превратиться в дикаря и прислушивался к шуму мотора с таким же ужасом, с каким, наверное, присматривался Робинзон к, обнаруженному на песке отпечатку человеческой ноги.

Хотя, чему удивляться?

Присутствие людей успокаивает лишь в городской суете. Здесь, в глуши, неожиданная встреча таила опасность. Она была нежелательной, вносила дискомфорт, ломала выстроенный нами мирок, замкнутый и уютный.

Убедившись, что звук и в самом деле приближается я презрел все условности, ворвался в чужую палатку, едва не наступил на спящую Ирину, и стал тормошить Влада.

Он никак не мог проснуться, но в конце концов мне удалось привести его в чувство и вытащить наружу.

– Опять кто-то утонул? – потягиваясь и содрогаясь от ночной прохлады, спросил он.

– Не утонул. Послушай!

Влад прислушался, и сонливость слетела с его лица.

– Только этого нам не хватало, – возмутился он.

Метнулся в палатку и скоро вернулся одетый с пристегнутым к пуговице курточки фонарем. В руке он держал пистолет. Вытянул обойму, передернул затвор, ловко поймал выскочивший патрон, вставил его обратно в обойму, резким движением загнал ее в рукоятку, еще раз передернул затвор и щелкнул предохранителем.

– Пойдем, посмотрим, что за гости к нам пожаловали? – молвил голосом, который не предвещал ничего хорошего посмевшим нарушить его сон.

Движок мотора слышался уже отчетливо. Вот только рассмотреть, что именно движется было не просто. Ни огней, ничего иного, что могло его выдать, кроме оглушающего рева.

Мы взобрались наверх ложбины, в которой пряталось озеро и наш лагерь. Когда то здесь пролегала грунтовая дорога. Только времена те давно канули в небытие. Как везде – мокрая и скользкая от недавнего дождя трава. Мы спотыкались, падали, одежда наша стала мокрой и грязной.

– Где же этот чертов трактор?

– Вот он! – Влад указал рукой.

Я присмотрелся и увидел нечто более темное, чем окружающая ночь. Нос уловил запах сожженной солярки.

Трактор двигался не к нашему лагерю. Его маршрут пролегал вдоль котловины в сторону гранитного карьера.

Едва заметив грохочущую громадину, мы, не сговариваясь, бросились ей наперерез.

Зачем?

Какой в этом смысл?

Едет, ну и пускай едет своей дорогой. Но человеку свойственно совершать нелогичные поступки.

Догнать трактор, наверное, было бы несложно. Нам казалось, он едва ползет. Вот только дело было ночью, после дождя. Трава скользила под ногами. То и дело на пути возникали невидимые в темноте овраги, кочки. И мы тратили больше времени на то, чтобы их обогнуть, чем на преследование.

 Настигли трактор уже возле карьера и некоторое время бежали почти рядом. А потом стальная махина, лязгая гусеницами и чем-то еще, резко повернула, и нам пришлось снова ее догонять.

 Мы кричали, только вряд ли сидевший в кабине мог нас услышать. Влад даже пару раз пальнул в воздух, но тоже – без толку. Пистолетные выстрелы казались едва различимыми хлопками в сравнении со всепоглощающим ревом дизельного мотора.

Вскоре характер почвы поменялся. В травяном покрове стали попадаться гранитные проплешины, гладкие, как тротуарная плитка. Ступая на них, мы скользили, словно по льду, и, падая, до крови разбивали колени и локти.

А потом дорогу преградила глубокая расселина с обрывистыми краями. Заметили ее чудом, благо луна вовремя выскользнула из-за облака. Пока оббегали новое препятствие, трактор снова вырвался вперед.

Я уже и забыл, что несколько минут назад дрожал от холода. Теперь пот стекал ручьями, и я не знал, от чего моя одежда намокла больше: от купели в мокрой траве или от чрезмерных, как для меня, физических нагрузок. Владу тоже кросс по пересеченной местности давался нелегко. Он так громко сопел, что временами перекрывал звук тракторного двигателя. Хотя, возможно, я лишь нафантазировал, дабы польстить собственному тщеславию и возгордиться, что пребываю не в худшей форме. чем мой друг.

Наконец, вырвались на финишную прямую. Ноги натыкались на выдранные гусеницами клоки дерна.

Влад снова выстрелил в воздух, но с тем же результатом. Точнее, без всякого результата.

Мы бежали впритык с громыхающей железом махиной. Жар двигателя согревал наши лица, вонь сгоревшей солярки и мазута, щекотала ноздри. Была видна открытая дверца, точнее, отсутствие таковой, но, кто сидит в кабине разглядеть не получалось.

Дорога пошла над обрывом и нам пришлось отстать, чтобы не свалиться в него. Здесь раньше тоже был карьер. Только не гранитный, а глиняный или песчаный.

Владу надоела бессмысленная гонка. Он остановился и прицелился в кабину.

– Влад, ты что! – пробовал его образумить.

– Будь, спок! – заверил меня друг. – Ничего страшного не случится. Иначе, мы до утра будем .

– Влад, а зачем мы вообще за ним бежим? На кой, он нам сдался?

Его рука с пистолетом опустилась.

– В самом деле… – удивился он.

Наши взгляды по-прежнему были направлены на удаляющуюся машину. Луна отражалась от заднего стекла кабины и тусклой блесткой подмигивала нам. Недобро подмигивала, с издевкой. Мол, поймали кукиш, дураки безмозглые…

Влад таки не удержался, выстрелил вслед удаляющемуся трактору, и случилось неожиданное. Едва рассеялся звук выстрела, мы вдруг осознали, что двигатель тоже умолк.

– Ты его грохнул? – спросил с ужасом.

– Не должен, вроде бы… Пуля – резиновая, и расстояние приличное…

Мы пробежали еще и остановились.

Рты наши поразевались от изумления. Край дороги обвалился, между пропастью карьера и возвышенностью осталась лишь узкая полоска, по которой не то что проехать, пройти было сложно. И обвалилась дорога не сейчас, а очень и очень давно. Склон успел сгладиться и покрыться растительностью.

Трактора мы не увидели. Ему некуда было деваться: или лететь в пропасть или стоять здесь. Только, ни того, ни другого. Машина словно испарилась, даже следов гусениц от нее не осталось.

– Так не бывает… Ему некуда было свернуть…

Влад попятился, освещая фонариком землю. Мартышкин труд. Я и без фонарика видел, что, кроме наших следов, то есть, местами слегка примятой травы, ничего нет.

Мы вернулись назад, к тому месту, откуда Влад стрелял и тоже ничего не нашли. Травяной ковер оказался нетронутым, хотя несколько минут назад мы оба спотыкались о вывернутые гусеницами комки.

Влад опустился на камень, я примостился рядом. Мы ничего не понимали, да и разве можно было что-то понять?

– Если бы я был один, я подумал бы, что мне приснилось…

– А вдруг, мы чем-то отравились? И оба видим одинаковый сон?

Влад не ответил, но я видел, что серьезно мои слова он не воспринял.

– Может быть и такое, что все снится только одному. Представь, мы оба без задних ног дрыхнем в палатке и кто-то из нас видит сон, в котором нас двое, – фантазировал я.

– И кто, по-твоему, счастливый сновидец?

Я не знал. И почему-то был уверен, что если буду настаивать на собственной кандидатуре, Влад со мной не согласится.

 – Думаю, зря мы голову ломаем. Утро вечера мудренее…

– Правильнее – ночи?

– Какая разница…

Влад поднялся и медленно поплелся к лагерю. Голова его поникла, плечи опустились. Он не был похож на себя. Обычно уверенный в собственных силах, сейчас он сник, и я не мог его осуждать за это. У самого в голове такой кавардак творился, что на трезвую голову не разобраться.

Словно угадав мои мысли, Влад свернул к роднику и выудил из воды две баночки пива. Пили молча, разговаривать было не о чем. Не хотелось сотрясать воздух пустыми и ничем необоснованными теориями….