Текст книги "Кольцо из склепа"

Автор книги: Олег Бондарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Часть вторая

Глава первая

Иру выписали с больницы через неделю. Ничего серьезного врачи не обнаружили, хоть и старались, а продолжать мучения жены дополнительными исследованиями и наблюдениями, мой друг не пожелал.

– Вся наша медицина построена на принципе выкачивания денег, – мудро изрек он, – и для простого капитана милиции, которому, почему-то, никто взяток не предлагает, сия ноша не по плечу.

Насчет милиции я мог, конечно, возразить. Эта организация умеет вышибать бабки почище медиков. Но я знал, что Влад – бессребреник, видел, как он живет, а потому не стал сыпать соль на рану.

За Иркой мы поехали вдвоем на моей машине. Свой автомобиль Влад никак не мог забрать с ремонта. Какая-то хитромудрая деталь накрылась. Не то, чтобы дефицитная, но очень дорогая. Влад не спешил ее оплачивать, мудро считая, что в гараже мастерской машина обойдется дешевле, чем на платной стоянке возле дома. Подержанный «Опель» ему посоветовала купить Ирина у кого-то из своих родственников. Влад долго сопротивлялся, но его жена не из тех женщин, с которыми можно спорить. Есть в ее характере нечто базарно-скандальное. Настояла на своем.

– Лучше бы я «девятку» взял, – не раз сокрушался Влад. За такую цену – нулевую купить можно было.

Машина стала очередной каплей, которая едва не привела к разводу. И если не переполнила чашу, то подняла накопившуюся неудовлетворенность друг другом до самых краев.

В сущности, наша вылазка на природу, была одной из попыток склеить то, что расползалось по всем швам.

И все начиналось очень хорошо. Даже – здорово. Для непосвященных Ирка и Влад могли служить эталоном счастливой супружеской пары. До определенного момента, конечно. Но таких моментов в любой семейной жизни мешок с остатком наберется. Без скелетов в шкафу обойтись трудно, почти невозможно. Главное, чтобы скелеты знали свое место и не выпячивались напоказ. Тем более, что, отнюдь, не супружеская неверность (не знаю, подозревал ли о ней Влад?) была основной причиной конфликта.

Влада раздражали барские замашки Ирины. Она мечтала жить широко, с размахом, всегда быть в центре внимания, блистать в обществе, наслаждаться жизнью по полной. О том, чтобы завести детей и думать не хотела. Этот ее пунктик, думаю, и стал если не изначальной, то основной разрушительной силой.

Звонок Влада застал меня в архиве, когда я корпел над кипами пожелтевших подшивок старых газет.

– Дружище, выручай! Нужна твоя тачка, Ирку забрать.

Через час мы вдвоем сидели в приемном покое неврологического отделения областной больницы. Дежурный врач ушел предупредить Ирину, я рассматривал наводящие ужас картинки о гигиене, Влад нервно листал замусоленный журнал.

Ира выскользнула из отделения тихо и незаметно. Словно призрак…

О, Господи! Только не это!

Сколько раз я зарекался забыть, вычеркнуть из памяти все непонятное, что произошло с нами. Даже дома в разговорах с женой мы избегали затрагивать неприятную тему. Так нам было спокойнее.

Хотя, все было только видимостью.

Мысли не из тех гостей, перед которыми можно захлопнуть дверь и помахать рукой из окошка. Они не спрашивают разрешения на визит, возникают сами по себе, неизвестно, как и откуда. Отбиться от их назойливого жужжания иногда невозможно. Часто я капитулировал перед ними, уходя от реальности в тревожный мир таинственного, загадочного и неизведанного.

Таня тоже страдала в одиночку. Я замечал, как она внезапно застывала, словно улетала мыслями в тревожные дали, и в такие моменты на ее лицо набегала тень, она казалась грустной и встревоженной.

Но вдвоем мы темы не касались, считая, может, и справедливо, что в одиночку с наваждением справиться проще. Если начнем размусоливать, строить догадки и предположения, ничего не добьемся, лишь углубимся в проблему и усугубим ее.

– Димка, ты? – удивилась Ира, робко подошла ко мне, словно не веря своим глазам, приподнялась на цыпочки и чмокнула меня в щечку.

Целомудренный поцелуй, дань вежливости и только.

Потом она увидела Влада, смутилась, отпрянула от меня.

– Я уже почти здорова! – сказала вроде бы весело, но с напряжением в голосе.

Обняла мужа, несмело, с опаской, словно не знала, как он отреагирует на ее естественный в нормальных обстоятельствах порыв. Влад не разочаровал. Сжал супругу крепкими клешнями, приподнял над полом, лихо закружил. И тогда Ирка дала волю чувствам: засмеялась звонко и весело.

Ира очень изменилась. Вопреки всем наложенным внутренним «табу», не заметить этого было невозможно. Она стала стройнее, более изящной, элегантной. Грубоватые раньше черты приобрели утонченность, с ее лица напрочь исчезла присущая женщине вульгарность, уступив место изысканному благородству.

Исхудалась, бедняжка, мысленно сокрушался я и так же, мысленно, восхищался увиденными переменами. Иногда, оказывается, и болезнь может пойти во благо.

Только, кого я хотел обмануть?

Мои глаза, вопреки желанию, постоянно останавливались на тоненьком колечке, и каждый раз я видел перед собой образ другой, безымянной, женщины. Той, которая вечно грустными глазами взирала на мир с холодного могильного камня.

– Ну, что, домой, красавица?

Влад ловко выхватил из рук жены пакет с вещами и, приобняв за талию, повел ее к лестнице. При этом его взгляд тоже наткнулся на колечко. Я видел, как он содрогнулся, словно от внезапной боли. Лицо его стало смурным, такое, наверное, было у сказочного Ивана Царевича, когда он смотрел на ненавистную лягушечью кожуру своей красавицы жены.

Но ненадолго.

Спустя мгновенье, Влад улыбался во весь рот и рассказывал Ире что-то веселое и забавное. У него, наверняка, тоже имелись свои внутренние «табу», он тоже не желал забивать себе голову лишним и ненужным. Ему, как и всем, хотелось нормальной спокойной жизни, и я его очень хорошо понимал.

Глава вторая

Таня долго, со всеми подробностями, расспрашивала об Ирине. Ее интересовало все: как она выглядит, в чем была одета, что сказала и, как себя вела?

Женский интерес супруги вполне понятен, тем более, что они с Ирой – подруги. Только я, наверное, стал слишком мнительный. Заинтересованность жены казалась мне чрезмерной и подозрительной. А безобидные, на первый взгляд, вопросы, иногда загоняли в тупик.

Я понимал, к чему она клонит и всячески пытался развеять ее подозрения. Скорей всего, бездарно. Неоднократно путался, запинался, словно подозреваемый на допросе с пристрастием. Таня – умная женщина, все мои увертки видела насквозь. И лишь негласный уговор не позволил прямо спросить о том, что ей так хотелось услышать.

Сообразив, что ничего не добьется, жена оставила меня в покое. Но от своего не отказалась. При мне несколько раз звонила Ирине, и тоже – безрезультатно. Наверное трубку брал Влад и говорил, что жена отдыхает.

Наткнувшись на бетонную стену, Таня, все же, не спешила признавать поражение. Спустя несколько дней ей пришла в голову мысль, что мы просто обязаны навестить больную подругу. Я слабо протестовал, мол, им сейчас не до гостей. И что наш визит может выглядеть назойливым и неуместным. Однако, на все мои аргументы Татьяна отвечала презрительным фырком.

– Проведать больного друга – святая обязанность каждого, – безапелляционно заявила дражайшая. – Уже то, что мы не сделали этого сразу, ставит нас в неудобное положение.

Железная логика, трудно не согласиться. Тем более, что и мне было интересно, как там складываются отношения у Влада с Ирой. Я перестал возражать, пообещал жене созвониться с Владом и договориться с ним, когда можно приехать.

– Ни в коем случае! – категорически возразила Таня. – Никаких переговоров. Мы придем, и – все! Не выгонят же они нас?

Естественно, Таня боялась, что переговоры затянутся на неопределенное время, а ее женское любопытство требовало ответов на все вопросы сейчас и сразу.

В сущности, она была права. Если бы я позвонил Владу, уверен, он бы сказал, что рад нас видеть, только сейчас работы – завал, Ира чувствует себя не совсем хорошо. Конечно же, она тоже хочет нас видеть. Только лучше не сейчас, а, скажем, на следующей неделе…

– У них много денег ушло на больницу, они будут неловко себя чувствовать из-за того, что нечем нас угостить…

– Мы сами все купим и возьмем с собой! – разбила последний оборонительный редут Татьяна и довольная предпринятым блицкригом и моей полной капитуляцией тут же, не откладывая в долгий ящик, собралась в магазин.

Когда я увидел, что она купила, у меня глаза на лоб полезли. Лишь теперь я понял, насколько сильно моя жена сгорает от любопытства. Ярая поборница трезвого образа жизни, она не уставала зудеть, едва учуяв от меня запах спиртного, а в гостях, смущая перед знакомыми, постоянно нагадывала о том, что мне хватит, Сейчас Таня напрочь ломала все устои, и в первую очередь – свои собственные. Кроме замороженных продуктов из супермаркета, в одном из пакетов, я увидел две бутылки вина и литровую бутылку водки.

Воистину, чудеса еще возможны в этой жизни. Может, на нее так благотворно подействовал целебный воздух сельской природы или колдовские чары загадочного озера окутали не только нас с Владом?

– Машину брать не будем, – заметив, что я потянулся за барсеткой с документами и ключами, не уставала удивлять меня жена. – Я уже вызвала такси, сейчас подъедет.

Влад долго не открывал. Я чувствовал, что он стоит за дверью, смотрит в глазок и мысленно материт нас за внезапное вторжение. Наконец, когда я уже и не ожидал этого, клацнул замок и дверь приотворилась.

Влад хотел что-то сказать, но Таня решительно пошла в наступление.

– Привет! – затараторила она растерянному и явно ощущающему себя не в своей тарелке хозяину. – Извини, что мы сразу не смогли приехать, сам понимаешь, дела…

Она отодвинула вконец оторопевшего Влада и без приглашения ворвалась в квартиру. Тому не оставалось ничего иного, как смириться. Он вымученно улыбнулся и посторонился, пропуская меня вслед за женой.

– У нас не прибрано, мы никого не ждали, – выдавил из себя.

Я, подражая стилю поведения жены, снисходительно похлопал его по плечу, мол, не комплексуй, дружище, и потащил увесистые пакеты на кухню.

Говоря о беспорядке, Влад преувеличивал. На кухне все блестело и сияло. Ни грязной посуды в раковине ни крошек на столе. Я знал, что Влад был фанатом чистоты и выдрессировал Ирку в том же духе. Правда, учитывая последние обстоятельства, можно было предположить некоторые послабления. Но, как я убедился, таковых не наблюдалось.

На наши голоса вышла Ирина. Она была в простеньком домашнем халатике с распущенными волосами. Свет торшера освещал ее бледное исхудалое лицо. Она показалась мне обворожительно красивой.

Увидев нас, Ира ойкнула и тотчас скрылась, наверное, чтобы переодеться. Танька последовала за ней, и мы с Владом остались одни.

– Хотя бы предупредил, – укоризненно молвил он.

– А смысл? – улыбнулся я, – Чай, не графья какие, можем и по-простому…

При слове «графья» Влад вздрогнул, и я пожалел, что неосторожно упомянул это слово.

– Как Ирка? – спросил.

– Нормально, – уверенности в голосе Влада я не почувствовал. – Ты тут посиди, я быстренько в магазин сгоняю, – засуетился он.

– Считай, что уже сгонял. Бросай все это в микроволновку, – я вытащил из пакета замороженные продукты. – А это – в морозилку, – достал водку, нежно, словно младенца, вложил бутылку ему в руки, – и, пойдем стол накрывать.

Ира вышла к столу в длинном светлом платье, ее волосы были уложены в замысловатый узел. Прическа ей очень шла. Таня выпорхнула вслед за ней, довольная, как паровоз, ее сияющий вид красноречиво свидетельствовал, что быстрое преображению подруги не обошлось без ее участия.

Насчет – быстрого, я, конечно, слукавил. Пока они наряжались и шушукались, мы с Владом успели все разогреть, разложить на столе и даже продегустировать традиционный сорокаградусный напиток. Последнее немного растормозило моего друга, он уже не выглядел смущенным и постепенно превращался в того Влада, каким я его знал раньше.

В сущности, раскрепостились все. Я видел, как Таня подливает вина Ире, не оставляя при этом пустой и свою рюмку. Разговор вели нейтральный, не затрагивая неприятных тем. Травили анекдоты, перемывали кости политикам, как будто все было в порядке и ничего особенного не произошло.

Тем не менее, время от времени я замечал, как Иринка словно отключалась от действительности, погружалась в собственные мысли и в такие мгновенья лицо ее становилось неземным, одухотворенным. Но скоро все возвращалось на круги своя, она словно стряхивала с себя наваждение и снова беззаботно смеялась над очередной шуткой.

Как и положено, была музыка, были танцы. Я пригласил Иру на медляк, и поразился ее легкости и грациозности, которых раньше почему-то не замечал. Возможно, потому, что их раньше не было?..

Когда все подустали, Влад заварил кофе, достал из шкафа бутылочку коньяка.

 Оставив девчонок, мы удалились на балкон выкурить по сигаретке. Но я понял, что не только для этого. Весь вечер Влад мучился, хотел мне что-то сказать, но не осмеливался. Теперь, по-видимому, принял для себя решение.

– Помнишь пещеру, где мы нашли Ирину? – спросил прямо без обиняков, удостоверившись, что дверь плотно закрыта и никто нас не подслушает.

– Конечно, помню.

– Димка, дружище, ответь мне, только честно, видел ли ты то же, что видел я?

– Если ты о призраке, можешь не сомневаться. С головой у тебя все в порядке. Все мы его видели, и Танька тоже.

– Я не совсем об этом. Ты видел, куда призрак потом делся.

Хоть Влад и решил быть откровенным, он не смог полностью преодолеть сомнения и прямо спросить о том, что его волнует. Или боялся услышать ответ.

– Да, Влад, я видел…

Мы помолчали, отхлебнули коньяк. Уточнять не было необходимости. Влад все понял.

– Знаешь, Ирка с тех пор очень изменилась. Иногда я ловлю себя на мысли, что со мной живет совершенно чужая женщина… Внешне, вроде бы Ирка, а как присмотришься…

– Влад, я тоже не слепой. И тоже много об этом думал. Теперь я почти уверен, что та ведьма вселилась в ее тело…

– Смешно, нелепо, бессмысленно… Но, Димка, я тоже так думаю…

– И что делать? Может, священника пригласить? Есть же и сейчас экзорцисты…

– Нет! – ответ Влада был быстрым, решительным и категоричным. – Ничего не хочу менять, – сказал, словно отрубил. И добавил после паузы: – Знаешь, Димка, мне ведь эта Ира больше нравится, чем та, что была раньше… Пусть будет, как есть.

Что я мог сказать? Естественно, ничего.

Мы, молча докурили, выпили по рюмочке коньяка и снова присоединились к заскучавшей без нас компании.

Таня с непривычки сильно перебрала, и всю дорогу домой рот у нее не закрывался.

– Знаешь, Ирка совсем другая стала…– она смотрела мне в глаза, намекая, что хочет сказать больше, но не может в присутствии таксиста. – У нее совсем поменялись интересы. Представляешь, она начала увлекаться историей… У нее вся комната книжками завалена… Говорит, что в библиотеку записалась. Представляешь, Ирка и библиотека… – Таня громко засмеялась. – А еще у нее колечко с пальца уже снимается. Спрашиваю: к мастеру обращались? Говорит, что – нет. Димка, оно чудненькое, так блестит. И камешек, дорогой, наверное… Вообще-то, свинья она! Колечко вместе нашли, могла бы и поделиться. Ведь так несправедливо… Я хотела одеть его…

– Одеть? – я почувствовал, что голос мне изменяет.

– Да. А она вырвала его из рук, и глаза у нее страшные стали, я думала, она испепелит меня…

Вздох облегчения вырвался из моей груди…

– Димка, – вдруг совсем другим тоном заговорила жена. – Ведь это – не совсем Ирка…

– Я знаю, – ответил. Скрывать что-то уже не имело смысла. – Приедем домой, я тебе все расскажу.

Этого Таня от меня и добивалась. Наигранный хмель, словно маска, слетел с ее лица, она сразу стала серьезной и до самого дома не проронила ни слова.

Глава третья

Узнать историю генерала Воронкова, владельца усадьбы, оказалось несложно. О нем много писали, как в дореволюционных, так и в современных изданиях. Еще бы, заслуженный полководец, один из героев бесславной для царской России войны с Японией. Вот только о дочери его и о трагедии, связанной с ней, я ничего найти не мог. Добросовестно перелопачивал подшивки дореволюционных газет, но без толку.

Может, потому, что толком не знал, где искать? Тем более, совершенно не ориентировался во времени.

Начал с 1907-го года и постепенно добирался до революционного 1917-го. Подшивки в архиве были неполные, многих экземпляров не хватало, но я, с упорством одержимого, пунктуально следовал намеченному плану.

Зачем, не мог объяснить самому себе. Что-то меня подталкивало, и я начал поиски сразу, как только мы вернулись в город. Каждый день, уже на протяжении трех недель, я часа два убивал в областном архиве. Благо, как журналист, имел допуск к документам, и доводил до истерики заведующую отделом периодики, которая тщетно пыталась выведать, что меня интересует.

В тот день я листал подшивку «Губернских ведомостей» за 1912 год и дошел уже до той стадии, когда, ни на что, особо не рассчитывая, просто тупо перелистывал пожелтевшие и хрупкие на ощупь страницы. Я уже собрался закругляться и идти обедать, когда взгляд случайно наткнулся на невзрачную заметку в нижнем углу газетного разворота.

Не знаю, что меня привлекло, наверное, просто уловил знакомое сочетание букв.

 Еще бы не уловить? Ведь в заметке упоминалась моя собственная фамилия. Точнее, не совсем моя, а, возможно, кого-то из моих предков или, что более вероятно, однофамильца. В заметке сообщалось о том, что отпевание погибшего в результате несчастного случая поручика Троицкого состоится в воскресенье в Преображенском соборе, после чего друзья и родственники смогут попрощаться с покойным на гражданской панихиде.

Сердце у меня екнуло.

Видимой связи с интересующей меня темой не было, мало ли от чего мог погибнуть поручик с моей фамилией, но все внутри меня завопило – «Горячо!»

Я спешно перелистал страницы, заслужив неодобрительный взгляд заведующей, и через несколько номеров нашел еще одну заметку. В ней описывалась панихида и…

Было сказано, что поручик Дмитрий (у него и имя мое?) Троицкий погиб в результате несчастного случая, когда гостил в имении своего бывшего командира, ныне отставного генерала Воронкова. Подробностей случившегося не приводилось. Но на газетной странице была размещена фотография погибшего. И, когда я ее увидел, мне стало по-настоящему дурно. Если снять военную форму и сбрить модные в то время усы, то я бы увидел в издании столетней давности свое собственное изображение.

Мистика!

У меня закружилась голова от нереальности происходящего. Я нашел в себе силы втихаря, чтобы не заметила заведующая, сфотографировать мобильником газетную страницу, после чего захлопнул подшивку и неуверенной походкой направился к выходу.

Бабушку свою по отцовской линии, Анну Федоровну, я живой не застал, а дед Степан, ее муж, погиб в первые дни Великой Отечественной. По рассказам отца я знал, что он был кадровым офицером, еще в гражданскую воевал, кажется, первая мировая его тоже стороной не обошла. Смутно помню, что в школьные годы видел фотографию бравого офицера с Георгием на груди.

Особо о родословной мне никто не рассказывал. Уже потом, во времена горбачевской гласности, отец мой помешался на своих корнях. Лишь только выпивал рюмку-вторую, его, как пресловутого Остапа, несло без тормозов. Суть монологов сводилась к тому, что происходим мы из древнего дворянского рода, берущего начало едва ли не от Рюриковичей. Показывал какие-то бумаги, из которых ничего не было понятно, желтые от древности фотографии. Но никто всерьез его не воспринимал. Он так всех достал навязчивой идеей, что от самой темы тошно становилось.

Когда его не стало, мать сожгла все документы, фотографии и даже записи, которые вел отец. Она болела и уже ничего не соображала. А потом и матери не стало. Родственники, конечно, были, но их разбросало по всему свету, мы с ними не общались, я никого не знал, и они не знали меня.

Так, наверное, и обрываются человеческие корни. Живем лишь памятью о себе, помним родителей, иногда смутно вспоминаем их родителей, а дальше – ночь, пустота…

Раскопать что-то о поручике Дмитрии Троицком не представлялось возможным. Оставалось лишь сожалеть, что я невнимательно слушал отца и не смог уберечь его записи. А также, подключив фантазию, предположить, что, возможно, у деда Степана был брат, который посмел влюбиться в красавицу генеральскую дочь. А чем все закончилось, более-менее известно.

Но теперь уже иной вопрос не давал мне покоя.

Случайно ли мы оказались на берегу озера?

Ведь ехали в гости к другу Влада, ориентировались по карте и, вдруг, ни с того ни с сего заплутали. Тогда все казалось естественным. Посмеялись над Владом, обозвали его Ванькой Сусаниным и больше не ломали над происшедшим голову…

 Сейчас я смотрел на все иными глазами. Может, утрировал, искал мистические проявления там, где их быть не могло, но почти убедил себя, что некая сила сознательно привела нас к месту, где произошло столько невероятного и загадочного.

Была еще одна непонятка. Автомобилем управлял я, влиять можно было только на меня. И в родственных связях с несостоявшимся женихом дочери генерала тоже, судя по всему, состоял я. Почему же вся тяжесть последствий свалилась на плечи Влада. Он то, с какой здесь стороны?

Загадка!

И вряд ли ей когда-нибудь отыщется ответ.

Хотя, на самом деле, ответ может быть простым: я таки подвинулся рассудком и нафантазировал черт знает что…

Последнее, как нельзя лучше укладывалось в степень разумности и являлось единственным предположением, которое не противоречило здравому смыслу. Вот только меня оно, увы, почему-то совершенно не устраивало.