Текст книги "Кольцо из склепа"

Автор книги: Олег Бондарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава четвертая

Влад был хмурый, не похожий сам на себя. Я пытался с ним заговорить, но он избегал общения, думал о своем, а чтобы это не бросалось в глаза, притворялся, что удит рыбу. Только его жалкие уловки не смогли обмануть даже девчонок.

К-счастью, со временем он осознал, что его настроение не способствует нормальному отдыху. Взял себя в руки, пытался улыбаться, но скрыть озабоченность ему удавалось с трудом.

– Пройдемся? – предложил я, дабы он не мозолил глаза девчонкам.

Мы пошли вдоль озера, взобрались на полуразрушенную дамбу, присели под тенистой ивой.

– Долго киснуть собираешься?

– Понимаешь, как-то оно замысловато все получается. Или я в конец свихнулся, или тут, в самом деле, нечисто…

– Спросонку чего только не привидится.

– Возможно…

По голосу я понял, что ни в чем его не убедил.

– Может, здесь и в самом деле призраки бродят?

Сказал просто так, чтобы успокоить его.

– Мнительный я стал. Ты прав, Димка, привиделась мне красотка. Так что, не о чем голову ломать.

Он решительно поднялся, я поспешил за ним. Остановились у развалин.

Кроме следов Влада, точнее, полоски слегка притоптанной травы, которая уже начала выпрямляться, других признаков присутствия человека я не увидел. Влад тоже. Он бродил вокруг развалин, осматривал все, иногда нагибался, приседал на корточки, мне показалось, даже принюхивался. Его лицо стало сосредоточенным и как бы вытянулось вперед. С таким видом киношные правоохранители осматривают место происшествия, пытаясь отыскать вещественные доказательства, дабы потом с их помощью уличить преступника. Наверное, у меня слишком разыгралось воображение, и в какой-то момент я представил, что передо мной настоящая ищейка. Не в том смысле, в каком этим именем окрестили милицейских сыскарей, а в прямом – четвероногом значении. Владу, конечно, об этом говорить не стоило. Не в том состоянии пребывал мой друг, чтобы адекватно реагировать на юмор, мог и обидеться.

Я не горел желанием спотыкаться о битые кирпичи, облюбовал невысокий холмик, удобно устроился на нем и издали наблюдал за Владом. А его энтузиазм с каждой минутой таял, как мороженное в летний зной. Наконец, вдоволь наползавшись, он бросил бесполезное занятие.

– Бред какой-то. .

Он взвесил в руке ржавый обломок древнего утюга, из тех, которые засыпались горящими углями, и выбросил его в траву.

– И я о том же. Видно крепко тебе та красотка в душу запала…

От мощного тычка я перевернулся на спину, больно оцарапав шею о сухую корягу.

Язык мой – враг мой. Не созрел еще Влад к восприятию шуток.

Я уже собрался предпринять адекватные действия, когда взгляд мой скользнул по противоположному берегу. Палаток и машины видно не было, мы их здорово запрятали, но что-то меня насторожило…

– Это еще, кто?

Девчонки сидели на камне и беззаботно плескали ноги в воде. И с ними был еще кто-то третий. Похоже, мальчишка, издали разобрать сложно.

– Вряд ли твоя русалка, фигура фасоном не вышла.

Влад не отреагировал на очередной укол. Вскочил на ноги и, слова не сказав, быстро направился к лагерю. Его тревога, словно заразная болезнь, передалась и мне. Чтобы его догнать, пришлось бежать, а потом мы уже вдвоем мчались во весь дух.

– Явились, не запылились, – съязвила Иринка.

Она зачерпнула ладонью воду и плеснула мужу в лицо.

– Что такие красные, запиханные? За вами гнался кто-то?

Это уже Танюха свои пять копеек вставила.

А мы, словно два придурка, смотрели на них и не могли понять, почему, собственно, так разволновались. Конечно, я мог списать все на Влада, на его неадекватную реакцию, но, чего греха таить, у самого вдруг неспокойно и тревожно на душе стало, и панический страх, внезапно холодом охвативший изнутри, вынудил сломя голову нестись вокруг озера.

– С вами все в порядке? – спросил Влад.

– С нами – полный ажур. А о вас этого не скажешь…

Напряжение потихоньку стало отпускать. Я опустился на корточки, увидел в воде свое отражение, но тут же взболтнул его и освежил лицо.

– Правильно-правильно, миленький… Тебе надо остыть, – веселилась Таня.

Подкралась сзади и подтолкнула меня. Только силенок не рассчитала. Я удержался, а она, потеряв равновесие, плюхнулась в озеро и завопила так громко, что окрестности содрогнулись. Потом мы все весело, как по команде, начали смеяться.

Танюха отплыла от берега, перевернулась на спину и застыла в блаженной невесомости. Полуденное солнце озаряло ее радостное лицо, длинные волосы разметались в стороны, словно ореол. Сквозь тонкий слой зеленовато-желтой воды просматривались два голубеньких пятнышка купальника.

Чем не русалка? И к тому же – реальная, в отличие от фантазий Влада.

Внезапно собственная жена показалась мне очень соблазнительной и, я, быстро освободившись от одежды, с разбега окунулся в теплую, словно парное молоко, воду. Вынырнул, но Танюхи уже не было. Раскусила мой замысел, испугалась. Я еще пару раз окунулся, приятное занятие в жару, и выбрался на берег. Постоял на мягкой траве, пока стекла вода, и улегся на расстеленное девчонками одеяло.

– С кем вы разговаривали? – спросил, как бы между прочим, обращаясь одновременно к обеим девчонкам.

– Приревновал свою ненаглядную, – залыбилась Ирка.

– Я насчет этого – мужик спокойный, а Влад, если бы застал, на месте грохнул… Видела бы ты, какие у него глаза страшные стали…

– Неужели ты у меня совсем не ревнивый? Что же ты, миленький, раньше этого не говорил. А то сижу дома, как дурочка, блюду верность, дражайшему супругу, дабы он меня невзначай не грохнул, а ему, оказывается, наплевать…

– Ладно, бабоньки, успокоились, – вмешался Влад. – Лучше колитесь, кому, пока нас не было, мозги втирали…

– Прямо-таки, допрос с пристрастием, – возмутилась Иринка.

– А все-таки? – смягчил голос Влад.

Ирка с Танюхой переглянулись и рассмеялись.

Ответ неубедительный и совершенно непонятный. Ох уж эта женская солидарность. Решили поиздеваться над нами, ну и флаг вам в руки. Я уже успокоился, горячее солнышко разморило, и мне стало по барабану, кто с ними здесь лясы точил. Главное, что мужик попался нормальный, не маньяк какой-то, иначе девчонки вели бы себя иначе. Да и откуда здесь маньякам взяться. Они не в сельской глуши шатаются, а в городской толпе прятаться привыкли.

Но Влад отступать не собирался. Схватил Ирку на руки, взобрался на камень.

– Если не скажешь, утоплю!

– Тоже мне – Отелло доморощенный…

– Ирка, я до трех считать не буду.

Он вытянул руки над водой и Ира, поняв, что муж не шутит, пронзительно завизжала.

– Отпусти ее, – взмолилась Таня. – Что ты, как маленький? Пацан приходил, корову искал. Она – рыжая, и у нее один рог сломанный. Тут деревня, наверное, рядом…

– Почему не спросили?

– Странный он какой-то. Заладил про корову, будто слов других не знает. Все о том, что она – рыжая, и рог сломанный… Мы его с Иркой и так и этак, а он – корова, корова…

– С вами не станешь странным. Хорошо, что увидев вас, парень еще помнил о корове…

Действительно, как для сельской местности, наши красавицы выглядели, мягко говоря, вызывающе. Мини-бикини не столько прикрывали, сколько подчеркивали их женские прелести.

– Он маленький совсем, ему лет десять-двенадцать, не больше…

– Что значительно усугубляет вашу вину. Совращение несовершеннолетних, страшное и жестоконаказуемое преступление.

Влад разжал руки, и Ирка громко плюхнулась в воду.

– Идиот! – возмутилась супруга, выбравшись на берег, но поймала суровый взгляд мужа и, чтобы не нарваться на новую экзекуцию, сочла нужным угомониться.

– Слушайте, а, может, вечерком поищем деревню? Молочка парного купим… – размечталась Татьяна.

– Может, и поищем, – согласился Влад.

Глава пятая

После обеда, все, как по команде, завалились спать. Или солнце на нас подействовало, или погода располагала, а может, дало о себе знать пережитое нервное напряжение. Хотя, последнее относилось только к нам с Владом. Девчонки так ничего и не поняли, надуманные или навеянные нами страхи им не передались. Первым громогласно всхрапнул Влад, еще бы, ведь на его долю выпало очень неспокойное утро. А может, надеялся, что привидевшаяся красавица вновь явится в астральном мире и в этот раз окажется более покладистой, нежели накануне? За Владом, оставив на потом немытую посуду и сонно позевывая, расползлись по палаткам Ирка с Таней. Я крепился до последнего. Однако, одному стало неимоверно скучно, да и глаза тоже слипались. Я прилег в тени под кустом, просто так, чтобы немножко расслабиться, и, неожиданно для самого себя, почти мгновенно вырубился.

Проснулся, когда солнце уже клонилось к закату, готовое нырнуть за горизонт и там отдохнуть от дел праведных. Воздух стал прохладнее, в нем появилась приятная свежесть. Мне в эти предзакатные часы окружающий мир казался чарующим и прекрасным. Я ощущал себя отдохнувшим, полным сил и энергии, а душу распирало от некоего неосознанного восторга. Даже не могу вспомнить, когда мне в последний раз было так хорошо. Ни тревожных мыслей, ни постылых забот, повседневно отравляющих жизнь. Все казалось простым, понятным и доступным.

Блаженство! Идиллия жизни, о которой мы все время мечтаем, но не знаем, как ее можно достичь. А оказывается, ничего сложного. Нужно всего лишь выключить телефон и забраться в глушь, где нет людей и где ничего не напоминает о мире, который мы привыкли считать единственно правильным и возможным для себя. «Элементарно, Ватсон!», сказал бы, наверное, киношный Холмс в исполнении Ливанова. Вот только постичь такую истину можно лишь опытным путем. Теория в данном случае мертва, как и все остальное, что находится в мире абстракций и недоступно для реального восприятия. Нужно обязательно вдохнуть, посмотреть, прикоснуться. Иначе – грош цена восторженным словам, которые на самом деле, кроме обычного сотрясания воздуха, никакой осязаемой информации не несут.

Но, к черту гнилую философию! Если восторг нельзя осмыслить, им нужно наслаждаться.

Между солнцем и кромкой далеких деревьев оставалась совсем узенькая синяя полоска. Подрастерявшему яркость светилу понадобится совсем немного времени, чтобы укрыться от глаз и освободить путь безликой серости, предвестнице ночного мрака.

А пока этого не случилось, природа продолжала радовать отблесками угасающего дня. Растущая рядом яблоня лениво ворошила не утратившими весенней свежести листьями, трава колыхалась под легкими дуновениями почти неощутимого ветерка, сухой камыш напевал лишь ему понятную шуршащую мелодию. Все эти движения и звуки, невидимые и неощутимые, пока специально не присматриваться и не прислушиваться, и составляли ту великую тишину, глубокую и не совсем понятную извращенному городскому жителю. А дальше можно различить трещотку какого-то насекомого, выделить щебетанье пернатых, услышать робкое кваканье и похрюкивание земноводных…

Вот так и происходит единение с природой, незаметно и ненавязчиво… Избавившись от налета цивилизации, окунувшись в первобытный мир, человек снова обретает, казалось бы, навсегда утраченные чувства и ощущения своих далеких предков.

– Димка, ты где?

Таня прошлепала мимо, едва не наступив мне на ноги. Я схватил ее сзади, она вскрикнула от неожиданности.

В палатке чертыхнулся Влад, Ирка ответила ему что-то неразборчивое. Наш лагерь возвращался к жизни, внося посторонними шумами ощутимый дисбаланс в устоявшееся годами спокойствие.

– Так, мужики, быстренько собираемся и едем искать деревню! – раскомандовалась Ира.

– А смысл? – лениво возразил жене Влад. – Что ты там хочешь найти?

– Продукты свеженькие купим. Себя покажем, на людей поглядим.

– В восемь вечера? Старушка, да в деревне в такое время народ спать ложится.

– Серьезно?

– Конечно, серьезно. Сельские жители ложатся с курами, а просыпаются с петухами?

– А во сколько куры ложатся? – наивно поинтересовалась Таня.

– Как солнце спрячется, так и ложатся, – объяснил я.

Относительно нюансов сельской жизни в нашей тесной компании я мог считать себя экспертом. Родился в деревне и пока родители пробивали себе дорогу в городе, моим воспитанием занимались бабушка с дедом.

Таня взглянула на солнце, оно уже наполовину скрылось за деревьями, окрасив небо в багровые тона.

– Поздновато мы собрались, – сокрушенно заметила Ира. – А когда же петухи начинают петь?

– Часа в три-четыре, в зависимости от времени года.

– У них стрелок нету, чтобы на декретное время переводить, – ухмыльнулся Влад. – Вот путаница и получается.

– Не… В три я не встану.

– Тебя и в десять не добудишься, – измывался мой друг. – Разве что к полудню соизволишь разлепить сонные глазки.

– Неправда, – возмутилась Ира, – сегодня я рано проснулась.

– Может, просто пройдемся? – предложила Таня. – Второй день здесь, а, кроме озера, нигде не были.

– А как же машина, вещи…

– Да ладно тебе, – успокоил меня Влад. – Здесь же никого нету.

О своей ночной гостье он не вспомнил.

Оставив все, как есть, мы отправились к излучине озера или, может быть, пруда. Даже не знаю, как правильно назвать приютивший нас водоем. Второе определение, наверное, более верное, так как дамба, по которой мы с Владом совершали утренние пробежки, несмотря на время, еще хранила следы человеческого вмешательства.

Влад с Ирой шли впереди, мы с Таней немного отстали. Ничего похожего на тропинку не наблюдалось. Я искал в камышах «окна», следы присутствия рыбаков, обычно такие водоемы они без внимания не оставляют, но ничего похожего не замечал. По всей вероятности, сюда действительно давно никто не наведывался.

Странно, конечно, но ничего сверхъестественного. Глушь все-таки. Если есть рядом деревня, там наверняка, свой пруд имеется, вот местные рыбаки и ленятся лишних пару или больше километров топать.

Вскоре берегом идти стало невозможно. Пруда, как такового, видно уже не было. Лишь болотистая местность, обильно заросшая камышом. Укрытая травой почва пружинила, прогибалась под ногами, неприятно чавкала и ямки от следов сразу наполнялись водой.

Пришлось подняться по крутому склону. Наверху мягкая трава устилала землю, словно ковер. Иногда дорогу преграждали громадные чертополохи, но колючие сорняки располагались на приличном расстоянии один от другого и обойти их не составляло труда. Временами проблескивали плешью островки выходившего на поверхность гранита. Серые камни прятались под толстой кожей зеленовато-коричневого мха, но некоторые были гладкими, сферической формы. Иные щетинились острыми пиками и достигали в высоту полуметра и больше. На ощупь камни были теплые, шероховатые и крошились в руках.

– Наверное, здесь есть змеи, они ведь любят греться на камешках, – предположила Ирина. Страха в ее голосе я не уловил, скорее, просто любопытство.

– Может быть, – согласился Влад, – Нужно внимательно под ноги смотреть.

Мы уже достигли самой высокой точки. Под нами, словно на ладони, вырисовывался кратер с озером посредине, вдали, насколько мог охватить взгляд, расстилалась изрытая оврагами пустошь.

Признаков человеческого жилья в обозримом пространстве мы не обнаружили. Противоположная сторона казалась более перспективной. Там местами встречались зеленые островки рощиц, а горизонт скрывала зубчатая стена деревьев.

Дорогу нам преградил извилистый ручеек, змейкой сбегающий вниз. Он торопился в соседний овраг, где, наверное, раньше был водоем. Сейчас от него остались лишь обильные заросли камыша. Ручеек был мелкий и узкий. Вода поспешно стекала по вымытому руслу и казалось зеленой от обилия скользких водорослей, устилающих каменное дно.

Преграду легко было преодолеть, но мы отправились вверх вдоль русла и вскоре наткнулись на выступающий выше других камень. Ручей вытекал из-под него, разлившись обширной лужицей с прозрачной водой и дном, устеленным крупным гравием, среди которого золотыми блестками выделялись песчинки кварца.

– Чудный родник! – восхитился Влад, опустился на колени, зачерпнул ладонями влагу и с удовольствием ее выпил.

Я тоже попробовал. Вода была холодной, даже зубы заломило, резкой и вкусной.

– Ее можно сырой пить? – спросила Таня.

– Конечно. Поверь, она чище, чем водопроводная.

Ободренные девчонки откушали родниковой влаги и остались довольны.

Начинало смеркаться. До ночи было еще далеко, но сумерки приглушили яркие краски, упрятали бездонную голубизну чистого неба.

Мы обогнули ручей и спустились к гребле. Дальше пройти не смогли, путь преградили заросли кустарника. Пришлось снова подниматься наверх. Шедшая впереди Таня вдруг остановилась и восторженно воскликнула:

– Вот это да! Красотень то какая!

– Здорово! – подхватила поравнявшаяся с ней Ира. – Настоящий Стоунхендж.

Раскинувшийся под нами заброшенный гранитный карьер поражал воображение. Вывороченные когда то взрывами гигантские глыбы обрели самые причудливые формы. Некоторые пиками возвышались вверх, некоторые лежали одна на другой, в виде арок и гротов.

– Влад, – потребовала Ира, – завтра берем фотоаппарат и идем сюда фотографироваться!

– После того, как отыщем деревню, – возразила Татьяна.

– Далась тебе деревня. Что ты в ней не видела? Посмотри, как здесь здорово!

– Молочка парного хочется, – капризно надула пухленькие губки моя женушка.

– А вдруг мы найдем деревню и больше сюда не вернемся.

– Значит, не повезет, – заметил Влад.

– Так нечестно…

– Да мы здесь весь день убьем…

Я не то, чтобы возражал, просто так сказал, но Ирка сразу ополчилась против меня.

– Ну и что! Отдыхать ведь приехали…

– И то правда, – согласилась с ней Таня. – Где еще такую красоту увидим…

Спорить с женщинами – бесполезное занятие. Я сдвинул плечами, мол, как хотите, а Влад мудро заметил, что пора бы и перекусить. Довольные прогулкой, мы отправились обратно. Вроде бы недалеко от лагеря отошли, но, когда вернулись, уже стемнело, и в небе зажглись первые звезды.

Глава шестая

Что-то меня встревожило. Заставило сердце стучать набат, оросило тело липким потом и вынудило проснуться.

Я открыл глаза.

Сознание мучительно долго возвращалось к реальности, взгляд хаотически перебегал с одного предмета на другой. Все казалось знакомым, привычным и в то же время, под впечатлением еще не растворившегося в небытии кошмара, диссонирующим и не совсем уместным. Понадобилось время, может минуты, а может и доли секунды, чтобы прийти в себя и выбросить из головы вспугнувшую ночную дурь. Но тревога осталась. Затаилась в глубинах мозга и поигрывала оттуда натянутыми струнами эмоций, напрягая мелодией беспричинного страха.

Ветер колыхал обвисший брезент, сквозь неплотно запахнутую створку проникал тонкий лучик луны, словно лезвием наискосок разрезая тесное пространство. Шуршали, словно перешептывались листья, прислушавшись можно было различить давно уже привычную и ставшую неразличимым фоном трещотку ночных насекомых.

Ничего необычного, все, как и положено тому быть.

Привидится, черт знает что…

Я отбросил полог спальника, тихонько, стараясь не задеть спящую Татьяну, выбрался наружу.

Прогоревший костер еще хранил остатки жизни, угасая, они едва пробивались красноватыми точками сквозь плотно спеленавший саван из пепла. Понадобилось несколько дуновений, чтобы возродить крохотный огонек, который затем с жадностью набросился на подброшенный корм. Сухой хворост недовольно затрещал, пожираемый жадно разрастающейся пастью, корежился, изгибался в конвульсиях, а затем, смирившись, бессильно оседал, превращаясь в бесполезное ничто.

Где-то внизу раздался плеск: то ли рыба, то ли лягушка, или еще кому-то не спится.

– Димка, ты где? – сонный голос Татьяны диссонировал с гармонией ночных звуков.

– Здесь я.

Девушка успокоилась, поворочалась и, похоже, снова уснула. Из соседней палатки доносилось тихое похрапывание Влада.

У костра валялась позабытая вечером пластиковая бутылка с минералкой. Воды осталась на донышке, она была теплой, почти горячей и неприятной на вкус. Сделав несколько глотков, я сморщился, пополоскал горло и выплюнул горьковато-соленую жидкость.

Все вокруг выглядело нормальным, таким, каким должно было быть. Вот только непонятное, беспричинное беспокойство занозой засело в глубине подсознания, и покидать меня не желало.

Я прикурил от уголька сигарету, сладкий дымок приятно защекотал ноздри. Еще раз осмотрелся, но не увидел ничего такого, из-за чего стоило жертвовать сном. Выбросил окурок, отошел за куст шиповника. Легкий ветерок приятно защекотал, словно мягкие женские ладошки пробежали по обнаженному торсу. Ущербная луна, зависшая низко над землей, задорно подмигивала с противоположного берега. В бездонной пропасти черного неба искрились тысячи золотых крупинок… Больших и маленьких, ярких и не очень. Ничего нового, все так, как и положено, как сто, тысячу, а может, и миллион лет назад.

Но ведь было что-то лишнее, не вкладывающееся в заведенный распорядок. Нечто, вынудившее проснуться, и…

Хотя… Что, если моя тревога – лишь бред воспаленного сознания, обострившийся от позывов мочевого пузыря? Приемлемое объяснение, даже на правду похожее. Вот только позывов, как таковых. не было. А за кустик я сходил не столько по нужде, сколько по привычке, дабы потом быть уверенным, что до утра пресловутых позывов не возникнет.

Загадка… Наверное, приснилось что-то… Не стоит зря голову ломать. Нужно выбросить из нее груз непотребной тревоги, приткнуться под теплый бочек любимой женушки, и наслаждаться блаженным забытьем.

Я еще понаблюдал за звездами, уловил мелькающий огонек пролетающего спутника, скользнул взглядом по лунной дорожке, которая блестящей полоской пересекала пруд и терялась в прибрежной траве. Потянулся было за пачкой сигарет, но передумал, курить больше не хотелось. Глаза слипались, и не было смысла противиться зову бога сновидений Морфея.

Я почти убедил себя, что все нормально и для беспокойства нет причин, да так оно, наверное, и было. Потянулся, сладко зевнул и уже откинул полог палатки, когда уловил неясное движение.

 Светлая тень мелькнула в нескольких шагах от меня. Тихо, как будто не касаясь земли, а, может быть, крадучись, чтобы никто не услышал.

– Ира?

Она обернулась. Резко, словно испугавшись. Не ожидала, наверное, меня увидеть.

– Ты куда?

Спросил и лишь потом поразился глупости вопроса. Ведь и дураку понятно, куда…

Храбрая у Влада жена. Если бы моей Танюхе среди ночи приспичило, сама бы из палатки носа не высунула. Меня бы за собой потащила, чтобы никто на ее голую попку не позарился.

Ирка не ответила, да и странно было ожидать другого.

Мне почему-то перехотелось лезть в палатку, я решил еще посидеть у костра, покурить, а заодно и проследить, чтобы с Иркой никаких неприятностей не случилось. Ночь все-таки, местность незнакомая, кто знает, какая здесь гадость водится. Естественно, подглядывать за женой друга у меня и мысли не было. Просто решил дождаться, пока Ирка вернется, чтобы потом совесть не мучила.

Глаз, конечно же, от девушки не отводил. Ее фигурка скользила к озеру и будто просвечивалась луной насквозь. Я понимал, что это лишь игра света, отражение от белой материи. Вот только, с чего это вдруг Ирка в ночнушку вырядилась? Раньше в спортивном костюме на ночь укладывалась…

И почему она идет к озеру? Там и кустиков нету.

Искупаться решила?

Почему бы и нет, романтика! Женщинам должно нравиться. Поплавать под луной среди отражения звезд, ощутить себя частицей Вселенной. Есть в этом нечто колдовское, а всякой женщине хочется хоть на миг ощутить себя ведьмой.

Если Ирка не собирается уединяться для интимных делишек, а купание – вещь вполне приличная, почему бы не составить ей компанию?

Колебался я не долго, выбросил окурок в костер и направился к озеру. Мое недавнее беспокойство ушло в неведомые дали, вместо него душой завладело некое будоражащее возбуждение. Может, я и свинья, ведь Влад – мой лучший друг, но разве я виноват, что жена его из тех женщин, которые самим присутствуем волнуют кровь и заставляют мужчин сходить с ума? Да и не было в моих мыслях ничего неприличного. Разве крамола – искупаться в озере?

Пока я себя так успокаивал, ноги сами несли меня вслед за четко выделяющемся в темноте светлым маячком. Я хотел снова окликнуть Иру, но передумал. Вдруг Влад услышит. Еще неправильно поймет спросонку, а он мужик резкий, на расправу скорый. Сначала морду расквасит, а уж потом подумает было ли за что? В ментовке, наверное, все такие. Менталитет у них особенный. Хлебом не корми, только дай над человеком поизмываться.

Хотя, что я на Влада наезжаю? Небось, чувствую, что рыльце в пушку и не столь безобидно желание поплескаться с его женушкой, как я сам себя в том пытаюсь убедить.

Да ну их, эти мысли! Кому они нужны? Без них спокойнее. Один раз живем. Не лучше ли плыть по течению, а там будь что будет? Жизнь сама все расставит по местам, как ей угодно. Кто мы такие, чтобы сопротивляться?

Ирка уже приблизилась к воде. Сейчас, наверное, ночнушку снимет, подумал и замер, чтобы не вспугнуть женщину неосторожным движением.

Она меня еще не заметила, или, может, виду не подавала. Женщины, они – хитрые, и вовсе не такие простые, какими умеют казаться. Слышала ведь, как я ее окликал от костра, остановилась, оглянулась даже. Неужели не подумала, что могу следом увязаться?

Похоже, раздеваться Ира не собиралась. Замерла под бледной луной. Голову задрала, руки безвольно опущены. Словно призрак. И, вроде бы, в самом деле просвечивается. Не видно контуров, лишь рябь воды, как сквозь толстое стекло.

Что-то мне в ее поведении не понравилось. Неправильно она себя вела. Как будто продолжала спать и не осознавала, где находится.

Может, так и есть?

Может, она – лунатичка?

Тогда все приобретает иной оборот. Ведь один неосторожный шаг, и она окажется в воде. Я где-то читал, что людей, подверженных лунной болезни, нельзя пугать. От этого у них может сердце остановиться. Но все равно не смог удержаться. Не верил до конца, что Ирка не понимает, что делает. Может, засмотрелась на месяц, задумалась.

– Ирка!

Крикнул негромко, чтобы только она услышала. Ира вздрогнула, пошатнулась. Ноги скользнули по камню, руки беспомощно пытались ухватиться за воздух.

– Ирка! – крикнул уже громче, не в шутку перепугавшись. – Ирка, это я!

В два прыжка я оказался рядом с ней. Ладони успели скользнуть по ткани ночнушки, она показалась мне влажной и скользкой. Но удержать я ее не смог, материя просочилась сквозь пальцы и девушка тихо, без всплеска, исчезла в воде.

– Ира, ты где? – я опустился на колени, потом лег на камень, свесился до пояса, но руки едва касались воды.

Ира не отзывалась, и я ужаснулся от мысли, что она ушла дно. Здесь, возле камня, было неглубоко, не выше подбородка, но сколько нужно человеку, чтобы захлебнуться, тем более, если он не в себе, не соображает что делает и даже не пытается спастись. А в том, что Ира не пытается выбраться самостоятельно, я не сомневался. Иначе бы слышал плеск воды, и должна же она кричать, в конце то концов…

Времени на раздумья не оставалось. Я прыгнул в воду, почему-то жутко холодную. Даже дыхание сперло от неожиданности.

С чего, вдруг? Днем солнце жарило, как ненормальное, и ночь была теплой.

Я нырнул, разводя руки, как можно шире, чтобы нащупать тело, но ничего не находил. Прошелся руками по дну, вытащил прогнившую корягу и отбросил ее в сторону. Отплыл подальше, снова нырнул, с тем же результатом. Постепенно вода как бы стала теплее, я согрелся, но душа заледенела от ужаса. Столько времени человек не может находиться под водой, я уже не надеялся увидеть Иру живой.

Разве что она затеяла непонятную игру и спряталась? Но какой ей резон? Напугать меня? Этого она и так достигла с избытком.

А может, поплыла к противоположному берегу?

Почему же я ничего не слышал? Ночью звуки, да еще и по воде разносятся далеко.

В панике я метался с одного места на другое, нырял, ощупывал дно руками и ногами, каждый раз надеясь и ужасаясь того мгновения, когда наткнусь на холодное, скользкое, бездыханное тело. В какой-то миг мне показалось, что я нащупал волосы девушки, но, к счастью (к счастью ли?) это оказался лишь пучок водорослей.

Осознав, что ничего не достигну, я выскочил на берег и бросился к палатке. Нужно было звать на помощь. Но, как сказать Владу, что его жена утонула?

– Влад, Влад, Вставай!!! – Я просунул голову в палатку и дергал друга за ногу.

– Что случилось? – не мог сообразить он спросонку, но спустя некоторое время, как мне показалось – целую вечность, все-таки, выполз наружу.

– Влад, Ирка утонула!

Я не счел нужным подготавливать друга к трагической вести. Какая, к черту, подготовка. Нужно бежать к озеру, может, еще не поздно что-то предпринять.

– Какая Ирка? – не мог врубиться Влад, и его несообразительность бесила меня.

Я схватил Влада за воротник и стал тормошить его, чтобы он скорее очнулся ото сна.

Реакция последовала сразу. От мощного толчка я отлетел на несколько метров, кувырнулся через голову. Но даже не почувствовал боли. Вскочил и снова подбежал к Владу.

Он уже овладел собой, его взгляд стал осмысленным.

– Прости, Димка, я не сильно тебя ушиб?

– Пустое…

Я схватил его за руку и потащил к пруду. Он подчинился, хотя движения его были медленны и неосознанны.

– Да что случилось? Объяснишь ты мне, в конце то концов? И почему ты мокрый? Купался, что ли?

Я снова не сдержался.

– Влад! – заорал, – Ирка в озере утонула!

– Ты что, бредишь?

– Я брежу? Это ты понять не хочешь. Она стояла здесь, на этом камне, а потом упала в воду. Я все вокруг облазил, но не смог ее найти. Нужно нырять! Вдруг ее еще можно спасти…

Он не хотел меня понимать. Смотрел на озеро, на меня. Словно на придурка…

– Тебе что-то приснилось?

– Влад, я не шучу. Все очень серьезно! Я не смог ее спасти. Не успел поймать…

Он не слушал меня, помощи ждать неоткуда. Я собрался снова прыгнуть в воду, чтобы продолжить поиски, но тут Влад очнулся. Схватил меня за руку и не отпускал.

– Пусти, нужно Ирку искать!

– Успокойся, Димка! Никого искать не надо. Ира в палатке.

– В палатке? Она вернулась?.

– Димка, ты только не волнуйся. Она никуда не уходила.

– Как не уходила? Я же видел…

А видел ли?

Спокойный, уверенный голос Влада зародил сомнение.

Что же произошло на самом деле?

Нет, Влад не прав, он просто не хочет верить в непоправимое, и успокаивает себя. Защитная реакция…

– Пойдем, сам убедишься…

Теперь уже Влад тащил меня обратно, а я покорно переставлял ноги, искренне надеясь, что ошибаюсь я, а не мой друг.

* * *

– Отстань, ну что тебе надо? Я спать хочу!

– Ничего, все нормально, успокойся…

Влад выполз из палатки с металлической флягой, пластиковыми стаканчиками и минералкой.

Я сидел возле костра, словно бревном пришибленный. С одной стороны огромнейшее облегчение, что с Иркой все нормально. С другой…

Что со мной случилось, кого я видел? И видел ли?