355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Бондарь » Врата в преисподнюю » Текст книги (страница 4)
Врата в преисподнюю
  • Текст добавлен: 15 мая 2017, 05:30

Текст книги "Врата в преисподнюю"


Автор книги: Олег Бондарь


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава пятая

Невзирая на позднее, как по сельским меркам, время, Илья еще бодрствовал, и после нескольких минут надрывного воя импортного клаксона соизволил появиться на свет Божий. С тех пор, что мы не виделись, он ничуть не изменился. Те же, торчащие во все стороны, клоки темных волос и полусонное выражение на худощавом продолговатом лице. Одет он был в потертые старые джинсы и неопределенного цвета рубаху, застегнутую на пару, чудом сохранившихся, пуговиц. В общем, мой однокурсник предстал в полной красе.

Некоторое время Илья недоуменно рассматривал нагло пристроившуюся к его калитке иномарку и, так, наверное, и не сообразив, что к чему, приблизился вплотную к автомобилю, прижался головой к стеклу, пытаясь что-то рассмотреть через лобовое стекло. По выражению его лица нетрудно было догадаться, что к этому времени он успел изрядно принять на грудь, а с могучим сивушным перегаром не смог справиться даже хваленый японский кондиционер.

– Ну и рожа… – раздался с заднего сидения едкий смешок. Я цыкнул, и Рыжая послушно замолчала.

– Что, не узнаешь?

Я открыл дверцу и показался глазам однокурсника. Он обалдело втупился в меня, тщетно пытаясь что-то сообразить и, когда я уже совсем отчаялся обнаружить в нем признаки узнавания, лицо Ильи неожиданно расплылось в радостной улыбке.

– Андрюха! Братан!

Широко расставив руки, он полез обниматься, споткнулся, и я едва успел его подхватить и удержать на весу.

– А ты – красавец!

– А… – обретя, наконец, равновесие, махнул он рукой и сконцентрировал внимание на автомобиле. – Это, что, твой?

Исходя из того, что мой друг еще не утратил способности удивляться, я понял, что Илья не дошел до последней стадии опьянения, хотя и находился не очень далеко от ее грани.

Есть вопросы, на которые ответить очень сложно. Но, пока я придумывал, что сказать, внимание Ильи переключилось на другую тему.

– Ты, что, ко мне в гости приехал?

– Как видишь.

Странно было даже предположить, что я, накувыркавшись по непроходимых дебрях забытого Богом уголка, заглянул к однокурснику просто так, мимоходом, как говорят, по пути. Понятие "по пути" здесь казалось неуместным, ибо, в моем понимании, эти края подразумевались сплошным тупиком, где само слово "цивилизация" звучало нелепо.

– Может, ты нас познакомишь?

Таня легко выпрыгнула с машины, обошла ее, и остановилась рядом с нами.

При виде миленькой крошки Илья обалдел окончательно, а когда перед его глазами возникла еще и Рыжая, вообще утратил дар речи. Он всегда, сколько я его помнил, не то, чтобы робел перед представительницами слабого пола, он их панически боялся. Поэтому он, наверное, до сих пор оставался закоренелым холостяком и, как мне кажется, нецелованным девственником. Мать Ильи всякий раз, когда мы виделись, заводила разговор о необходимости женить сына и настоятельно просила подыскать ему в городе невесту.

– Пусть хоть какая-нибудь будет, – с горечью вздыхала она. – Нам ведь богатства и красоты не нужно… Абы работящая… Ато вон уже люди смеются, спрашивают, не болен ли Илюша?..

Во всем, что не касалось женщин, Илья был нормальным парнем. С ним можно было и поговорить, и выпить… В общем, мужик, как мужик…

– Знакомься, это – Таня, это… – Я замялся, так как имя Рыжей снова напрочь улетучилось из моей головы.

– Светлана. – Представилась она сама, внеся в мои мысли полнейший сумбур. Ведь я прекрасно помнил, что Таня называла ее по-другому.

– Лана – производное, – заметив мое замешательство, шепнула Татьяна, и я с благодарностью пожал ей кончики пальцев.

Илья продолжал стоять, словно истукан, но лицо его постепенно приобретало осмысленное выражение. Мне даже показалось, что он начинает трезветь ускоренными темпами.

– Извините, что мы нагрянули так внезапно… – пробовала растормошить моего друга Таня, но не успела она закончить фразы, как калитка открылась и в свете фар возникла мать Ильи.

– Илюша, ты где? – робким, испуганным голосом спросила она.

– Здравствуйте, Марья Григорьевна!

В отличие от Ильи, его мать узнала меня сразу.

– Андрюша! Ты? – непритворно радостно воскликнула она, а при виде двух девушек лицо женщины засветилось от радости. Ведь каждую из них она воспринимала, как потенциальную невесту для сына. Несомненно, подумала, что я, наконец-то, решил сдержать неоднократно даваемое обещание и сейчас явился в гости с единственной целью – женить ее нерадивого отпрыска.

– Что ж ты гостей на улице держишь? – набросилась на Илью. – Нажрался, как свинья… – Внезапно осеклась и обернулась к девчонкам. – Вы его извините, он не всегда такой… Сейчас – каникулы, отпускные еще не выдали, в город поехать не может, вот и сидит дома. А тут, какие развлечения? С тем сто грамм, с тем сто грамм… Проходите…

Веранда, в которой Илья обитал в теплое время года, представляла собой жалкое зрелище. Хоть Марья Григорьевна и пыталась заслонить собой царивший там беспорядок, я успел заметить разворошенную по топчану постель, грязную посуду на столе и кучу окурков, валяющихся, где попало. Затхлый, устоявшийся запах табака в вперемешку с всепроникающими сивушными испарениями, создавал неописуемый аромат.

Дабы не задохнуться, мы быстро проскользнули сквозь своеобразную газовую камеру и оказались в уютной гостиной с мягким диваном, креслами и до безобразия чистым ковром под ногами.

Илья с матерью задержались на веранде и, сквозь неприкрытую дверь слышали неразборчивое ворчанье Марьи Григорьевны, иногда прерываемое лаконичными репликами моего однокурсника.

Мы сидели молча и чувствовали себя ужасно неловко. Даже Рыжая забилась в уголок кресла, и создавалось впечатление, что она о чем-то напряженно размышляет, что само по себе было невероятным.

– Наверное, мы не вовремя… – робко подала голос Татьяна, и я поспешил ее заверить, что в любое иное время мы застали бы точно такую картину.

– Илья выглядит заторможенным потому, что не привык общаться с женщинами, а мать распекает его за не совсем парадный вид, так как в любой представительнице слабого пола видит потенциальную невесту, – объяснил я, и в комнате снова зависла тишина.

Наконец, минут через двадцать, дверь отворилась, и на пороге возник Илья. Выглядел он посвежевшим. Волосы мокрые, чувствовалось, что он пытался придать им божеский вид, новая рубашка с не разглаженными изгибами от упаковки, чистые брюки, трезво-растерянное выражение на лице.

Марья Григорьевна приняла радикальные меры по созданию его положительного имиджа.

– Сейчас мать приготовит ужин, – несмело промолвил он и примостился на краешке дивана.

На девушек Илья старался не смотреть, и его глаза беспомощно перебегали с предмета на предмет, не зная, на чем остановиться.

– Расслабься и будь попроще, – попробовал приободрить его. – Они не кусаются.

Илья тяжело вздохнул и, впялившись в пол, окончательно скрылся в собственной ракушке.

– Андрюха, твой дружбан случайно не заболел? – подала голос Рыжая. – Что-то видок у него не ахти…

– Увидела б себя с бодуна, – встал на защиту друга.

– А… – понятливо протянула Лана. – Тогда – дело поправимое…

Чтобы немножко растормошить приятеля, я предложил Илье выйти покурить.

Он даже подскочил от радости. Схватил меня за рукав и едва ли не силком вытащил из комнаты.

В темном дворе, наедине со мной, Илья сразу превратился в нормального человека.

– Что за подруги? – спросил он.

– Одна – научный сотрудник из Киева, интересуется Монастырищем. Вторая – так, решила попутешествовать. Жениха ищет…

– Так вы на Монастырище приехали?

– Куда же еще?

Дверь скрипнула, отворилась, вышла Татьяна.

– Садись, покурим, – предложил я.

– Потом, – отмахнулась девушка, быстро прошла бетонной дорожкой к калитке, и мы услышали, как на улице хлопнула дверца автомобиля.

Вскоре Татьяна вернулась обратно, неся в руках внушительный сверток.

– А она – ничего… – проводил ее восхищенным взглядом Илья.

– Угу, – согласился я. – А ты чего так нажрался?

– Да я уже почти трезвый…

– Ребята, кушать! – раздался с веранды голос Марьи Григорьевны.

Мы выбросили истлевшие окурки и поднялись со скамейки. Раскованность Ильи мгновенно испарилась, и он двигался к дому, словно осужденный к смертной казни на эшафот.

Веранду было не узнать. Дорожки убраны, пол подметен, постель аккуратно сложена, на столе свежая скатерть, на ней блюдо с салатом, свежая яичница на сковороде, на отдельных тарелках тоненько порезанная "салями", рыбные и мясные консервы. Последнее, как я понял, из Таниного свертка.

– Извините, что так скромно… – оправдывалась Марья Григорьевна. – Мы ведь не знали, что вы приедете. Завтра Илья курочку зарежет…

– Не волнуйтесь, Марья Григорьевна, все нормально. Это вы нас извините, что так внезапно и без предупреждения…

– Да что ты говоришь, Андрюшка… Мы тебе всегда рады.

Мать Ильи куда-то исчезла, а через минуту вернулась с бутылкой. Косо посмотрела на сына и поставила ее на стол.

– Только этому ироду больше не наливайте…

Илья примостился в самом уголку, рядом со мной, подальше от девушек.

– А вы, Марья Григорьевна? – спросила Таня.

– Я уже поела. И ложиться нужно, завтра с утра на работу… Андрюша, я тебе в маленькой комнате постелила, а девочки в гостиной лягут…

– Хоть немножко посидите с нами, – не отставала Татьяна.

– Разве что чуть-чуть…

Я открыл Танину "Смирновскую", налил Марье Григорьевне, девушкам. Илья мужественно прикрыл ладонью свою рюмку. Себе, чтобы не обидеть хозяев, налил самогон.

Выпили, закусили. Мать Ильи что-то опять начала говорить о завтрашней работе и таки сумела ускользнуть.

Илья сидел, словно засватанный. Сосредоточенно ковырялся вилкой в тарелке и, как по мне, выглядел абсолютно трезвым. Только глаза его выше стола не поднимались.

– Ну что, вздрогнем?

Илья радостно встрепенулся, опасливо покосился на дверь и потянулся за бутылкой.

– Предлагаю выпить за знакомство… – сказала Татьяна.

– Здорово! – поддержала ее Рыжая, которая после ухода Марьи Григорьевны также начала выходить из столь несвойственной для нее летаргии.

Чокнулись, выпили. Илья сразу налил снова.

– Третий тост… – несмело предложил он, но даже эта фраза, слетевшая с его уст, по значимости не уступала подвигу легендарного капитана Гастелло.

– Мужчины – стоя, женщины – до дна! – поддержал друга.

Чувствовалось, что Илья начинает оживать. Возможно, еще после пары рюмок вообще на человека станет похожим…

Хмель уже начал туманить мозги, и я не сразу сообразил, что Рыжая настойчиво толкает меня ногой под столом.

– Что случилось? – спросил, ощущая, что язык стал менее послушным и начал слегка заплетаться.

– Писать хочу! – громким шепотом, со зверским выражением на лице, сообщила Рыжая.

– Так в чем проблема? Выйди и…

Внезапно мне в голову пришла чудная идея.

– Илья, – обратился к другу. – Дама желает по нужде. Проводи, пожалуйста…

На Илью было жалко смотреть. Он выглядел затравленным кроликом. И все же, он показал себя настоящим мужчиной. Налил себе в стакан водки, молча его осушил, и решительно поднялся со стула.

– По-моему, это жестоко с твоей стороны… – прокомментировала Татьяна, когда они вышли.

– Ничего, пусть привыкает. Мужику почти тридцать пять, а он до сих пор баб боится.

– Он просто очень скромный и застенчивый. А скромность, как известно, украшает человека…

– Может быть, – не стал спорить. – Только всего должно быть в меру.

– Думаю, сегодня его не стоит ни о чем расспрашивать?

– Сама что ли не видишь? Да и куда спешить? До завтра он оклемается и все тебе расскажет. Успевай только записывать…

Вернулись наши друзья минут через десять. Рыжая выглядела, в общем, как всегда, а с Ильей случились коренные преобразования. Он почему-то был совершенно красный, словно вареный рак, однако, в его облике просматривались удовлетворение и даже какая-то гордость самим собой.

– Ты что, его изнасиловала? – поинтересовался у Рыжей.

– Как можно… – поддала губки, словно манерная гимназистка. – Просто пару раз прижалась и попросила подсветить. Там ведь темно, как у негра в заднице…

– На первый раз и это неплохо, – похвалил я.

А Илью словно бы подменили. Как по его меркам, он разошелся не на шутку. Предложил еще парочку тостов, пытался шутить и даже рассказывать анекдоты. Теперь его взгляд то и дело, словно ненароком, отрывался от крышки стола и, как бы невзначай, косился в сторону рыжеволосой подруги. На наших глазах загоралась искорка первой романтической любви.

Рыжая талантливо ему подыгрывала. Корчила из себя невинного ягненка, бросала в сторону Ильи томные, полные обещания, взгляды, в общем, использовала весь набор женских уловок, предназначенных для прельщения избранной дичи. Над девственностью моего друга нависла серьезная угроза.

Несмотря на внешне скромное поведение Светланы, из ее уст иногда вырывались такие перлы, что, услышав их, мертвые в гробах перевернулись бы, но, в атмосфере всеобщего опьянения, воспринимались они, как легкая, невинная шалость.

– А что, дружбан, – с присущей ей фамильярностью обратилась Рыжая к Илье, – у вас в дыре постоянно такая скукотища?

Илья призадумался, но ненадолго.

– Почему же? – с легкой обидой молвил он. – У нас в клубе кино крутят. Сегодня – танцы…

– Ой, как здорово! Люблю попрыгать, повыпендриваться… Ты меня сводишь?

Илья, начавший ощущать себя неотразимым Дон Жуаном, с радостью согласился.

– А не пора ли спать? – вмешалась Татьяна.

– Да ты что? – искренне возмутилась Рыжая. – Это ведь в кайф – подрыгаться в сельском клубе.

– Боюсь, я свое уже оттанцевала…

– Нельзя так рано хоронить молодость… – пытался образумить строптивое создание. Однако Татьяна была непреклонной.

– Вы, как хотите, а я – устала.

Настаивать было бесполезно, да я не очень и пытался. Мое возбужденное алкоголем сознание уже рисовало заманчивые картинки пышнотелых сельских красоток, охотно поддающихся на мой городской шарм. А потому я с легким сердцем и чистой совестью пожелал Татьяне спокойной ночи, после чего она сразу отправилась в отведенную девчонкам комнату.

Глава шестая

Тому, кто никогда раньше не бывал на сельской дискотеке, трудно, почти невозможно, представить, что это такое. Зрелище, как говорится, не для слабонервных. Но меня Илья раньше успел просветить, так что я был готов ко всему и относился к увиденному с философским безразличием. Рыжая также особого удивления не проявляла. Воспринимая мир таким, как он есть, и никогда не задумываясь над сутью происходящего, она сразу же окунулась в царящий вокруг бедлам, словно в родную стихию. От непритворного восторга ее глазки загорелись азартными огоньками, и я ощутил легкое беспокойство, предчувствуя, что нестандартное поведение девчонки может глубоко поранить невинные души местных жителей, что, в свою очередь, чревато самыми непредсказуемыми последствиями. И в то же время я радовался, что с нами не было Татьяны. Для нее увиденное и услышанное могло бы оказаться слишком суровым испытанием.

Сельский клуб, который размещался в нестаром, но изрядно обветшавшем двухэтажном кирпичном строении, встретил нас громкой хриплой музыкой, пьяными выкриками, иногда разбавленными залихватским разбойничьим свистом. То ли запись была некачественной, то ли аппаратура плохой, но слова песни разобрать было невозможно, да и сама мелодия угадывалась с трудом. Из динамиков на всю округу разносилось громкое протяжное "Бу-ум, бу-ум" что, похоже, вполне устраивало местную публику, так как присутствующие на дискотеке прям-таки визжали от восторга.

У входа, на невысоком парапете бетонного крыльца, в свете тусклой лампочки с разбитым плафоном, сгрудились несколько подвыпивших мужиков. Они курили, гоготали во весь голос, а объединял их полуопустошенный трехлитровый бутыль с прозрачной жидкостью и вязка сушеной рыбы, шелуха от которой блестящим ковром устилала ступеньки лестницы и площадку возле нее.

Когда мы приблизились, они дружно замолчали, словно по команде опустили стаканы и уставились в нашу сторону.

Под пытливо-внимательными взглядами Илья гордо прошествовал наверх и водрузил рядом с бутлем неизвестно откуда извлеченную бутылку. Мужики дико заржали от радости, бросились нас приветствовать, после чего я и сам не заметил, как в моей руке оказался щедро наполненный граненый стакан.

Такие же стаканы были и у Ильи, и у Рыжей.

Пойло оказалось ужасным и на вкус и на запах, но, ради укрепления дружеских отношений, пришлось выпить. Притом – залпом. Лишь таким образом можно было снискать истинное уважение насквозь проспиртованных сельских джигитов.

Похоже, со своей задачей я справился. Мужики довольно загудели, кто-то добродушно похлопал меня по плечу, а чья-то услужливая рука протянула очищенную тараньку.

Рыжая тоже не подкачала. Причем, как мне показалось, вонючий самогон пришелся ей по вкусу: отпивала она его маленькими глоточками с выражением истинного удовольствия на смазливом личике. Даже видавшим виды мужикам картина показалась непривычной, и они наблюдали за процессом поглощения с неприкрытым изумлением.

Расправившись с напитком, Рыжая брезгливо отказалась от рыбы, выдернула с губ одного из аборигенов полуистлевший бычок "Примы" и сделала несколько глубоких затяжек.

– Круто! – похвалил кто-то из наших новых приятелей и даже зааплодировал. Рыжая в ответ лишь хмыкнула и смачно сплюнула себе под ноги.

– Класс-баба! – опять-таки восхитился кто-то.

– Сила! – подхватил другой голос.

Я пытался вспомнить имена, когда мы здоровались, они, вроде-бы, их называли, но ничего не получалось. В голове стоял сплошной туман. Земля пошатывалась, лампочка над головой, словно фейерверк, то и дело рассыпалась миллионами разноцветных огней.

– Где здесь можно воды попить? – еле выдавил из себя, ощущая, как плотный клубок подступает все ближе к горлу, норовя вот-вот вырваться на свободу.

– Щас покажу! – оживился за моей спиной Илья.

Так и не осилив своей порции, он воспользовался моментом, дабы незаметно вылить водку на землю, и, схватив мою руку, потащил меня за угол к колодцу.

– Ну и гадость! – отглотнув из ведра вкусной водички, обругал я едва не сваливший с ног самогон.

– Маляс! – констатировал Илья.

Мы умылись, и я снова почувствовал себя более-менее сносно. А когда закурил, мир вообще показался чудным и прекрасным.

Когда мы вернулись, Рыжей на крыльце не было. Илья обеспокоился и потащил меня внутрь клуба.

Вестибюль встретил нас невыносимым грохотом, удушливым от табака и перегара воздухом. В одном его углу, иногда заглушая музыку, раздавался стук бильярдных шаров, громкая ругань играющих, К счастью, Илья не стал меня с ними знакомить и увлек в открытые двери кинозала, где, по сути, и проистекало основное действо.

Судя по целеустремленности, мой друг начинал не в шутку ревновать, а это означало, что он еще не совсем потерянный для общества человек. Имеется в виду, для представительниц его прекрасной половины…

В зале было темно. Ни одна лампочка не горела. Лишь возле сцены, мерцали разноцветные огни елочной гирлянды, и в их отблесках угадывались смутные силуэты, выделывающие в такт музыки, если, конечно, раздающееся из динамиков рычание можно назвать музыкой, нелепые и замысловатые движения.

Мы подошли ближе и, когда глаза обвыклись с темнотой, я увидел, что танцуют в основном мужики. Несколько девчонок скромно сидели на отодвинутом к стене ряде кресел и только наблюдали за происходящим.

А зрелище было действительно увлекательным. Танец, который довелось увидеть, нельзя было сравнить ни с чем. Под лирическое завывание Патриции Касс ребята откалывали нечто среднее между "лезгинкой" и "гопаком". Причем воспринималось все вполне нормально, как само собой разумеющееся…

– А почему девчонки не танцуют? – поинтересовался у Ильи.

– Им нельзя, – ответил он. – Здесь ведь – село. Все друг друга знают, начнутся разговоры…

Странная логика, хотя, в общем, ничего нового. Один мой знакомый, тоже, как и Илья, сельский учитель, как-то провел из клуба девчонку, так по деревне сразу пошли разговоры, что он должен обязательно на ней жениться…

– Две вон танцуют… – подметил я.

– Одна – Верка, жена заведующего фермой. А вторая – не наша, приезжая…

Тут Илья что-то увидел и потянул меня на сцену, откуда, из-за кулис, то и дело доносились раскаты дикого хохота.

Рыжая сидела на стуле, плевала на пол шелуху от семечек, и ее развлекали трое парней, похоже, из тех, что поили нас на крыльце.

– Все нормально? – спросил один, когда мы приблизились.

– Как в лучших домах… – в тон ему ответил Илья и пристроился за спиной у Рыжей.

– По маленькой?

Я в ужасе отшатнулся. Илья тоже отказался. Рыжая же охотно приняла наполненный до половины гранчак.

– Может, хватит? – намекнул я.

– А че? – обиделась девчонка. – Я же не пьяная… Щас стакан выпью, пойду подрыгаюсь, и все будет "хоккей"…

– Чтоб такую бабу споить, цистерна нужна… – загоготал один. – Слышь, Рыжая, хочешь, я тебе наши достопримечательности покажу?

– Да? – заинтересовалась Рыжая, а толпа довольно заржала.

– Мужики… – взмолился Илья.

– Ладно, Илюха… Будь – спок. На фига мне твоя баба, когда я от своей не знаю, куда деваться…

Все снова захихикали.

Поняв, что Рыжей ничего не угрожает, я попросил Илью присмотреть за ней, а сам начал пробираться к выходу. В зале было слишком душно, а от громкой музыки раскалывалась голова.

Спустившись с крыльца, я приметил затененную кустом сирени лавочку, опустился на нее и с удовольствием закурил. Здесь было хорошо, спокойно и относительно тихо.

Наверное, я слишком много выпил. Мне совсем ничего не хотелось, даже думать было лень. Лишь скопившаяся за день усталость настойчиво клонила ко сну. По-видимому, стал слишком стар для романтических приключений…

Я уже собирался предупредить Илью, что ухожу отдыхать, как вдруг кусты сирени за моей спиной резко затрещали. Призрачно колеблющаяся в свете неяркой лампочки фигура вынырнула на дорожку и грузно плюхнулась на скамейку рядом со мной.

Еще чуть-чуть, и эта дама уселась бы мне на колени…

– Ой, кто это? – испуганно вскрикнула она, но не вскочила, как это полагается при нормальных человеческих рефлексах, а, наоборот, придвинулась ко мне еще ближе и впритык уставилась невидимыми в темноте глазами.

Я не мог рассмотреть лица, но перегар из ее рта мог бы свалить бегемота.

– А кто тебе нужен? – грубо спросил я, отворачиваясь от удушающего запаха.

Вместо того чтобы переварить вопрос и дать вразумительный ответ, дама пошла путем наименьшего сопротивления.

– Мужик, дай закурить! – нагло потребовала она, и я понял, что навязчивая соседка не может быть местной жительницей, ибо, по сельским понятиям, девушка должна отличаться скромностью и застенчивостью.

Протянул ей сигарету, чиркнул зажигалкой.

Навязчивая соседка оказалась довольно смазливой на личико. Похоже, именно она недавно яро отплясывала с мужиками.

– А я тебя уже где-то видела…

– Может быть… – не стал разочаровывать собеседницу.

– Классно у вас здесь в селе, – потянуло ее на романтику. – Тишина… Фонари не горят, ментура не шляется…

По базару она уж очень напоминала Рыжую, да и родом занятий, наверное, не отличалась…

– А ты к кому приехала? – спросил просто так, лишь бы спросить.

– Гонишь? – внезапно вызверилась девушка. – У меня жених здесь. Он самый крутой фермер. А батя у него, между прочим, председатель сельсовета.

– Еще бы, – улыбнулся я. – Кто же может быть самым крутым фермером, как не сын председателя сельсовета?

– А тебе что, завидно? Хочешь, он тебе морду набьет?

Разговор приобретал совершенно неожиданный ракурс.

– Зачем же так сразу? – ушел от прямого ответа, ибо воспринимать всерьез подобный бред было бы смешно. – Может, сначала познакомимся? Тебя как зовут, подруга?

– Слышь, а ты не похож на местного жлоба. Приезжий, что ли?..

– Ты такая проницательная. Так как тебя зовут?

– Катя.

– "Катерина-Катя-Катерина, все в тебе, ну все в тебе по мне…" – процитировал Высоцкого.

Только подруга, наверное, эту песню никогда не слышала, потому и не подумала обижаться.

– Ты что, поэт? – спросила вполне серьезно.

– Почти. Меня Андреем зовут.

– Вот здорово! – обрадовалась Катя, как будто я сообщил нечто очень для нее важное.

Новое знакомство начало надоедать. Для глупых разговоров и Рыжей хватало с избытком.

– А что ты, Андрюша, такой серьезный?

– Это я притворяюсь. У меня хобби такое…

– Чего? – не поняла подруга.

– Развлекаюсь я так.

– А…

Она сплюнула и выбросила окурок за спину в кусты.

– А почему ты не танцуешь?

– Не люблю.

– Мне тоже не нравится. У этих жлобов даже музыки нормальной нету…

"Ой, ли…" – подумал я, вспомнив, как самозабвенно отплясывала красавица несколько минут назад.

– Слушай, сейчас ты пойдешь со мной…

– Не хочу.

– Тогда я скажу Феде, и он набьет тебе морду…

Не оригинально. По-моему, девочка начала повторяться. Да и чего ожидать от существа со словарным запасом едва ли намного большим, чем у Эллочки-Людоедки?

Федя, как я понял, и есть ее пресловутый жених-фермер. Мне, в сущности, было на него глубоко наплевать, так же как и на жалкие подобия угроз подвыпившего подростка, который, будучи еще и очень избалованным, решил поразвлечься за мой счет.

С другой стороны, девушку можно было и пожалеть. Она, бедняжка, заскучала, а ее любимого крутого фермера поблизости не оказалось. Небось, по бабам слинял от дражайшей невесты…

– И что ты от меня хочешь?

– Знаешь, мне кажется, ты – классный пацан! Хочу с тобой выпить. За знакомство… – добавила немного погодя.

А почему бы и нет?

Какой-то дьявол-искуситель все же сидел у меня в черепушке. Я успокаивал себя, что ста граммами меньше, ста граммами больше вряд ли смогут что-то существенно изменить в моем положении. Да и новая знакомая на крокодила не тянула, чтобы ее пугаться…

– Ладно, – согласился. – А у тебя есть что-нибудь?

– Тхе… – презрительно хмыкнула Катя. – В Греции все есть…

Едва я поднялся со скамейки, она буквально вцепилась в мою руку. Будучи изрядно поддатой, подруга едва передвигала ногами, и мне фактически приходилось тащить ее на себе, она лишь указывала ногой направление.

Сквозь тонкое платье я ощущал: из одежды на незнакомке больше ничего нет. Открытие приятно будоражило кровь. Я мгновенно растерял свой недавний скептицизм. Жизнь снова казалась прекрасной, а предстоящее приключение обещало массу приятных неожиданностей.

У входа в клуб мы нос к носу столкнулись с Ильей и Рыжей. Похоже, они собрались проветриться.

Рыжая была настроена очень агрессивно. Мне был хорошо знаком блеск, который излучали ее зеленоватые глаза. Он появлялся у девушки в моменты наивысшего возбуждения. Илья, наверное, также чувствовал, что его песенка спета и покорно плелся следом, не ожидая от ночной прогулки ничего хорошего.

Увидев нас с Катей, парочка остановилась. Илья изумленно уставился на меня, словно увидел впервые. Затем его лицо из покорно-угнетенного превратилось в удивленно-испуганное.

– Андрюха! У нее жених прибабахнутый… Он тебя грохнет!

Но мне уже было море по колено. Я отмахнулся от друга, и мы с Катей скрылись в темноте за углом клуба.

Позже мне пришлось очень пожалеть, что я не внял предупреждению, но, увы, как и большинство представителей рода человеческого, я не обладал даром предвидения…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю