Текст книги "Петля времени (Сборник)"

Автор книги: Олег Нагорнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

3

Полуденное желто-серое марево дрожало над невысокими строениями, окруженными увитой зеленью каменной оградой. Крыши домиков выступали в стороны, опираясь на столбы и затеняя травяные лужайки. Но даже тень не спасала от тяжелого зноя, второй день висевшего над средиземноморским побережьем, над синевшими вдалеке гребнями холмов, над этой скрытой от посторонних глаз усадьбой.

Сразу за оградой, над полупустой площадкой для машин, вяло шевелили листьями высокие финиковые пальмы. Стволы их были доверху увиты яркими красными цветами.

Вдалеке по прибрежному шоссе проносились редкие машины. Их не было видно за тянувшейся вдоль дороги зеленой полосой, и лишь слабо доносившийся оттуда шум напоминал о их существовании.

Другой звук стал постепенно нарастать в воздухе, и скоро пространство над стоянкой наполнилось оглушительным грохотом.

Над площадкой завис четырехместный вертолет. Листья пальм оживились и заметались под струями горячего воздуха. Цветущие кусты вокруг стоянки пригнуло к земле.

Вертолет плавно повернулся в воздухе хвостовой консолью в сторону побережья и стал медленно снижаться.

Винт описал последний круг, и лопасти его обвисли.

Дверца распахнулась. В тень кабины хлынули языки раскаленного воздуха.

Над горячим асфальтом дрожали голубоватые полоски миража. И в этот трепещущий слой, словно в прозрачную рябь мелководья, выпрыгнул из кабины высокий крепко сложенный блондин. Волосы его были коротко острижены. Одет он был в белые брюки, белоснежную рубашку с закатанными рукавами, которую рассекал узкий черный галстук.

Он сделал быстрый поворот на месте, внимательно оглядел припаркованные невдалеке автомобили, задержал свой взгляд на окружавшей площадку растительности.

Потом подал руку неторопливо спускавшемуся человеку.

Голова того была покрыта ежиком седых волос. На нем тоже были столь непривычные для этих мест и климата светлая рубашка с длинными рукавами и галстук.

Следом появились еще два человека. Их смуглые лица и покрой одежды уже более гармонично вписывались в окружающий пейзаж.

Седовласый в первое мгновение задохнулся в горячем неподвижном воздухе, захватал его широко открытым ртом. Потом, усмехнулся, покачал головой и, ослабив галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Трое из вышедших быстро направились к воротам. Четвертый – смуглый молодой парень – неторопливо обошел вертолет, словно не ощущая разницы между прохладой кондиционированной кабины и полуденной жарой. Потом захлопнул дверь вертолета, забрался в его тень и, усевшись на асфальте, открыл запотевшую банку "Колы". Задравшаяся рубаха обнажила черную кобуру на поясе.

На оплетенной зеленью стене ограды рядом с раздвинутыми в стороны воротами можно было с трудом разглядеть затерявшуюся в листве мраморную табличку с надписью "Школа усовершенствования".

Перед легким алюминиевым шлагбаумом неподвижно стоял смуглый, сухощавый и совершенно лысый человек. Он походил бы на храмового жреца, какими их часто любят изображать, если бы не современный покрой одежды и прикрепленная к поясу коробочка биппера.

Трое подошли и наклонили головы в приветствии. Вперед выступил черноволосый и поздоровался.

– Учитель Дан? Меня зовут Нир. Это я звонил вам и договаривался о визите.

– Разрешите представить, – он отступил в сторону. – Мастер Бруно и... его помощник.

Седовласый снова коротко кивнул. Высокий блондин, остававшийся в стороне, не шевелился.

Тот, которого назвали Учителем, посмотрел на покрасневшее потное лицо Мастера Бруно и заговорил на английском.

– Наша страна очень тепло принимает вас, не так ли, Мастер? Тот, утирая пот со лба, улыбнулся.

– Пожалуй. Когда в аэропорту открылась дверь самолета, мне показалось, что я услышал потрескивание дров снаружи... Однако, мы можем говорить и на иврите, – произнес он, переходя на иврит с сильным акцентом.– Специфика нашего дела способствует, знаете, интересу к сакральным языкам.

– Добро пожаловать в мое скромное заведение!– Учитель Дан склонил голову и какое-то время словно думал о чем-то. Или прислушивался к чему-то.

Потом он повернулся к Ниру.

– Однако этот визит не предполагал наличие оружия, – он перевел взгляд на стоявшего поодаль блондина.– В моей школе оно не должно появляться.

Нир вопросительно взглянул на Мастера Бруно.

– Да, безусловно,– сказал тот и бросил через плечо короткую фразу своему помощнику.

Блондин кивнул и устроился на скамье у ворот, в тени рожкового дерева.

– Если вы позволите, мой спутник останется здесь у входа,– добавил Мастер Бруно.– Однако, как вы узнали, что у него есть оружие?

Учитель промолчал.

Они втроем вошли на территорию школы.

За заросшей зеленью оградой царили покой и тишина. Густые тенистые деревья раскинули свои кроны невысоко над травяным ковром. В листве, подобно шмелям, сновали крохотные птахи. Воздух был густо настоен на аромате пышных бледно-розовых цветов.

Между колоннами дома в тени сидели на траве несколько человек. Сидели они молча, казалось, в глубокой задумчивости. Взгляды некоторых были направлены прямо перед собой, лица других – опущены в зелень травы.

Учитель Дан и его гости шли по дорожке в дальний конец сада.

– Чем объясняется ваше великолепное английское произношение, Учитель?– вежливо поинтересовался Мастер Бруно.

– Можете не называть меня Учителем, поскольку для вас я им, согласитесь, не являлся,– сказал Учитель Дан.– Вы очень наблюдательны, Мастер. Я родился и вырос в Англии. Впрочем, все это было достаточно давно. С тех пор к моему произношению наверняка добавились акценты китайского, санскрита и, безусловно, иврита.

– Удивительная у вас страна,– проговорил Мастер Бруно.– Некогда давшая миру основы культуры, сегодня она разные культуры собирает на своей земле.

– Мне это не кажется странным. Святая земля – это пуповина, соединяющая наш мир с Космосом.

– Вам это должно быть известно лучше, чем кому-либо,– вежливо сказал Мастер Бруно.

Он помолчал и продолжил.

– Я всегда преклонялся перед носителями выдающихся свойств. Таких, как ваши и ваших, – он сделал паузу, подыскивая слово,– ... ваших коллег. Но, извините за любопытство, вы всегда вот так без опаски соглашаетесь на встречи с незнакомыми гостями?

– Просто я знаю, что наша встреча будет бесконфликтной... К тому же мне известна общая направленность возглавляемой вами организации. Так что в этом случае у меня нет причины опасаться.

Мастер Бруно быстро посмотрел на Нира.

– Нет-нет,– улыбнулся Учитель Дан,– ваш коллега не сказал ничего лишнего во время переговоров со мной.

Он усмехнулся.

– Уверен, что система хранения ваших тайн идеальна. Но вы ведь сами упомянули о некоторых моих способностях...

– Да,– продолжил Мастер Бруно с улыбкой.– Право, я теперь не знаю, нужны ли мои дальнейшие слова – возможно, вы уже провидите все и без них.

– Вы преувеличиваете. Кое-что мне дано, но не в такой степени. Мастер Бруно обернулся к Ниру.

– Вы прекрасно справились с моей просьбой, брат, – сказал он многозначительно.

Нир вежливо поклонился и отошел в сторону.

– Я был бы благодарен,– сказал Учитель Дан, когда они остались вдвоем,– если бы вы подробнее рассказали о вашем сообществе, Мастер.

– Братстве, Учитель... э-э... господин Дан. Правильнее называть нас братством... Я не вправе открывать лишнего, но вы уже и сейчас знаете больше, чем любой непосвященный. И это было наше сознательное решение... История наша насчитывает более двух тысячелетий. Впрочем, мы не можем конкурировать древностью с вами – носителями надчувственных свойств. Ведь они-то поистине вечны... И с возглавляемым вами всемирным обществом, господин Дан,– добавил он, подчеркнув последние слова.

– Ваша осведомленность, Мастер, внушает уважение,– с кажущимся равнодушием произнес Учитель Дан. – Однако, я все еще не уверен, не ошибаетесь ли вы, почтив именно меня своим высоким визитом. И с нетерпением жду продолжения.

– Меня очень заинтересовало,– сказал Мастер Бруно, – ваше упоминание о санскрите. Поскольку корни нашего братства уходят в Древнюю Индию. Именно там тысячелетия назад один мудрый правитель пришел к выводу о необходимости вечной и неустанной борьбы с войнами. Он и стал предтечей нашего братства...

Собеседники сидели в плетеных креслах в густой тени цветущих деревьев.

На столе перед ними стоял кувшин с водой и блюдо с фруктами.

– ... На определенном этапе,– говорил Мастер Бруно,– из программы братства был исключен тезис о недопущении войн. Думаю, потому, что полностью исключить их невозможно, более того, ненужно. Если, знаете, мальчишкам запретить драться,– улыбнулся он,– то это может вылиться в приличный невроз. И если полностью исключить войны, то неизвестно, какими заковыристыми, а то и извращенными путями шла бы эволюция молодых еще народов. Впрочем, это мое личное объяснение. Факт же в том, что основной целью организации на некотором этапе стала борьба с созданием и распространением новых смертоносных видов оружия.

– Однако не очень эффективной была эта борьба до сих пор,– заметил негромко Учитель Дан.

– Прошу прощения, но вы ошибаетесь!– возразил Мастер Бруно.– Что вы имеете в виду?.. Ракеты?.. Вы помните, в каком веке они упоминаются впервые? В тринадцатом, Китай?.. Предположим. Хотя нам-то известно, что на самом деле это было намного раньше и совсем в другом месте... Так неужели вы считаете, что этому изобретению некуда было развиваться уже в те времена?! Вы представляете, что могло бы произойти, если бы оно не было нами – ценой многих жертв с нашей стороны! – прикрыто еще тогда?!. И только в прошлом веке, когда человечество стало упорно постукивать клювом в земную скорлупу и созрело для космоса, с этой темы был снят гриф полного блокирования...

– Вы считаете, что можете стать на пути, или хотя бы просто повлиять на ход такой серьезной категории, как эволюция?

– Можем!.. Эволюция подобна спруту, который в неизвестные направления выбрасывает сначала свои щупальца – одиночек, ищущих что-то новое в природе. И за одним из них, – которое найдет прочнее опору или окажется помощнее, – начнут постепенно перетаскиваться сначала остальные щупальца, и наконец, вся туша человечества. Но ведь щупальце может и оборваться, не так ли?.. Или найденная им опора вдруг покажется неустойчивой. И в таком случае оторванное щупальце само по себе уже не двинется дальше... Наша задача – постоянно держать в поле зрения все такие «щупальца» и находимые ими «опоры»... Хотя удается это далеко не всегда.

Он замолчал, барабаня пальцами по столу.

– Я понимаю, что этого можно не одобрять. Однако перед применением силы мы тщательно убеждаемся, что нет других способов избежать этого. И если уж приходится ее применять, то делается это с нашей стороны с огромным сожалением. Оправданием служит то, что своим минимально необходимым насилием мы предотвращаем насилие неизмеримо большее. Иногда – поистине вселенское. Вы сами понимаете, что если некогда уносились тысячи человеческих жизней, то сегодня речь идет о спасении миллионов. А в некоторых случаях и всей планеты!.. Надеюсь, вы не обвините меня в высокопарности. Я понимаю, что масштаб вашего мышления принципиально иной...

– Дело тут не в масштабе,– задумчиво сказал Учитель Дан.– Просто мы с вами посвятили себя разным проявлениям Бытия. Наша вотчина – космический океан энергии. И лишь как частность – его проявления в мире материальном. Ваш же Наказ лежит в сфере именно этого материального.

– Но ведь эти две сути неразделимы,– нахмурил брови Мастер Бруно,– если говорить о ныне живущих на планете и тех, кто придет им на смену.

– Возможно вы правы,– уклончиво ответил Учитель Дан.– Вы хотели бы пройти в дом? Там намного прохладнее.

– Благодарю! Но именно теперь нам лучше быть вне любых стен... Господин Дан! Вы понимаете, что только чрезвычайное дело могло привести меня на эти несколько часов в вашу страну и в вашу обитель...

Губы Учителя Дана дрогнули в улыбке.

– Только?– переспросил он.

Мастер посмотрел на него удивленно. Вспомнив что-то, тоже улыбнулся.

– Право, я забываю, с кем беседую. Знаете, господин Дан, пожалуй любая разведка была бы счастлива иметь вас в своих рядах... Я понял, кого вы имеете в виду... Что ж, когда уже взрослый ребенок выбирает место для продолжения своей учебы, нам, родителям, остается только согласиться. Тем более, если выбор падает на Святую землю. Согласиться да изредка навещать...

Он помолчал. Лицо его снова стало серьезным.

– Однако, я продолжу. В той борьбе, которую мы вели против новых видов оружия, разработка и осуществление операций во все времена велись на высочайшем уровне. Членами нашего Братства состояли – и продолжают состоять выдающиеся мыслители, способные распознать еще в зародыше вероятность будущей угрозы; действовали гениальные стратеги и тактики, которые создавали ювелирные операции, просчитанные на годы и десятилетия вперед; этому посвящали себя влиятельнейшие политические и финансовые деятели. Это были люди обычные и уникальные, практики и обладатели параспособностей – сродни вашим...

Со стороны дома и стоянки для автомобилей доносился веселый гомон. Одна группа закончила свои занятия и разъезжалась, другая – наоборот с приветственными возгласами входила в пределы школы совершенствования.

Учитель Дан не обращал внимания на этот шум. Пока говорил Мастер Бруно, он сидел, казалось, погруженный в себя, не прерывая и ничем не выказывая своего отношения к услышанному.

– Но до настоящего времени человечество – а значит и мы – имело дело с оружием физическим, химическим, в конце концов биологическим или генетическим. Короче, материальным. Сейчас же оно встало перед угрозой, перед которой мы чувствуем себя, ну, скажем, растерянными... Пока... Именно поэтому я попросил одного из наших представителей на Святой земле организовать эту встречу. Именно это привело меня... нас... к вам, Учитель.

Он снова употребил это обращение, но Учитель Дан казалось не обратил на это внимания и продолжал задумчиво глядеть перед собой.

– Так вот. В мире, сразу в нескольких странах, близки к созданию оружия иного. Неважно, как его называть: психическим, биоэнергетическим, пси– оружием или иначе... Собственно, применение подобных средств в военных целях не ново. В древнем мире уже использовали подобное воздействие для поддержки своих войск или деморализации войск противника... Однако, поверьте мне, – Мастер Бруно сделал паузу, – тот уровень, на котором эта идея разрабатывается сейчас – это уже угроза для всей цивилизации!..

Солнце, все больше клонившееся к горизонту, коснулось зелени ограды. Духота не спадала, но чувствуя приближение вечерней прохлады, оживился птичий народ в густой листве.

Фрукты на блюде оставались нетронутыми.

Постороннему могло показаться, что в укромном уголке сада мирно беседуют два добрых приятеля.

– У вас, молодой человек..,– проговорил Учитель Дан. Мастер Бруно невольно улыбнулся:

– Я не намного моложе вас, господин Дан. Учитель Дан коротко посмотрел на него.

– Вам это кажется... У вашего Братства, Мастер, есть свои заветы и наказы, которые не нарушаются столетиями. И вы должны понимать, что наши – блюлись так же ревностно. Тысячелетиями.

Говорил он почти не поднимая глаз.

– И один из них не позволяет посвященным являть свои возможности в делах суетных. Ибо от подобного вмешательства могут быть самые непредвиденные – даже нами – последствия. Вы, как никто, должны понимать всю степень несоизмеримости причин и следствий в подобных вопросах...

– Я вас понимаю, – согласно наклонил голову Мастер Бруно. – Но ведь этот запрет, – а подобный существует и у нас, – распространяется только на посвященных...

– Что ж, нам ведомы такие, которые являются носителями знания, но при этом не давали обета. Но таковые, по вашим словам, есть и в рядах вашего Братства. Разве они не в состоянии помочь вам?

– Вот именно, – кивнул Мастер Бруно. – Возможно, у них пока не тот уровень... Это, знаете, как человек просто одаренный, или пусть даже талант, – против гения. Сальери против Моцарта... Рядовой талант ведь тоже может создать нечто гениальное. Но то, что гений сотворит счастливо, на одном дыхании, от второго потребует тяжелого изнурительного труда. И значительного времени!.. А его-то у нас нет.

Он помолчал.

– Ведь, как говорит наша с вами история, уже бывали случаи, когда подобный запрет был временно снят с обеих сторон. Это происходило в опаснейшие, поворотные моменты для человечества, и наши мудрые предшественники находили возможным, хотя бы на краткое время, объединять свои усилия...

Поэтому, поверьте, только наше максимально выверенное заключение, что и сейчас планета может быть ввергнута в нечто подобное, заставило меня пойти на установление этого контакта с вами. Этой инициативой я взял на себя невероятную ответственность перед поколениями своих собратьев. И я, как никто, конечно же, понимаю, сколь велика и ваша ответственность.

Учитель Дан молчал, глядя на краешек солнца.

– Мне все же кажется, – снова заговорил Мастер Бруно, – я даже убежден, что принадлежа к роду человеческому, нельзя быть равнодушным к его судьбе. К бедам подобных себе созданий... Пусть и «низменно материальных»...

В его голосе прозвучала язвительность.

Учитель Дан внимательно посмотрел на Мастера, но ничего не сказал.

Он встал и медленно прошелся вдоль зарослей гигантского столетника. Стал неподвижно у миндального дерева. Потом так же молча вернулся на свое место.

Мастер Бруно поднялся.

– Я прошу прощения, что оторвал вас от безусловно важных дел! Не стану больше отнимать у вас времени. Да и меня ждут дела, – он вежливо поклонился. – Не менее важные.

У ворот усадьбы, словно по команде, выросли фигуры его светловолосого спутника и Нира.

– Я убедительно прошу, – добавил тихо Мастер Бруно, – не передавать никому и ничего о нашей сегодняшней беседе. Ни в какой форме... В том числе мысленно.

В его голосе снова прозвучала нотка язвительности. Он повернулся, собираясь уходить.

– Постойте, – негромко произнес Учитель Дан. – Вы, молодой человек, нетерпеливы. И это, согласитесь, неуместно, когда дело касается основ. Тем более посягательств на основы... А именно этого вы от меня требуете.

Мастер Бруно смотрел на него выжидательно.

– Мне бы не хотелось, чтобы между нами осталось недопонимание и недосказанность. Это опасно на том уровне, который мы представляем... Да, я не вправе нарушать не мною установленные законы!.. Однако именно сейчас я, кажется, могу вам помочь... Точнее, сможет помочь некто, обладающий уникальными способностями, и при этом не принадлежащий к посвященным... И это к великому сожалению! – добавил он с неожиданным чувством. – Поскольку любое прикосновение к великому требует величайшей же ответственности и чистоты помыслов! Как не случаен белый цвет наших одежд... Но произошло непредвиденное. Запретного плода, строго хранимого и до сих пор недоступного для смертных, вкусил человек случайный. И как постепенно выясняется, к подобному сегодня не готовый... Его помощью и попытайтесь воспользоваться.

Он задумался. Или прислушался к чему-то.

– Если вас не опередят!..

– Кто? – быстро спросил Мастер Бруно.

– Присутствие... Я чувствую присутствие в этом деле, – он поводил рукой в воздухе, – еще чего-то... кого-то...

– В таких вопросах всегда сплетаются интересы многих, – осторожно предположил Мастер Бруно.

– Нет. Это другое... Кто-то, как и вы, заинтересован в его способностях... Но, похоже, с другими целями...

4

С самого утра Алон чувствовал необычность этого дня. И непонятный дискомфорт.

Собственно, после аварии в пустыне и того, что произошло с ним на горной вершине, все дни перестали быть обычными.

Спасенный тогда от неминуемой гибели, Алон первое время с любопытством и интересом прислушивался к себе, изучал свои новые ощущения.

Мир вокруг перестал быть сотканным из малосвязанных друг с другом перемещений, обособленных мыслей, случайных действий и чьих-то поступков. Словно из двумерного превратился в совершенно новый для Алона, неведомо– мерный, в котором все тела, мысли, действия принадлежали всеобщему вселенскому потоку, который объединял и нес вместе прошлое и будущее.

И восприятие этого стало теперь доступным Алону.

Каким-то неведомым чувством он ощущал, ясно ли будущее человека или с какого-то момента вообще не улавливается... Разговаривая с кем-то, видел ровное свечение их тел, или угрожающе темные бугры и фонтаны, уродующие тела других.

Первое время он тешил своё тщеславие, сообщая человеку о скрытых от того недугах. Или ожидающей в близкое время и пока еще неведомой опасности.

Потом это стало утомлять. А потом Алон испугался.

Он был уже не в состоянии управлять своими ощущениями. И днем и ночью по его обнаженным нервам прокатывались камнепады чьих-то бед и бурлящие потоки чьих-то радостей. И не было от этого ни укрытия, ни отдыха.

За что? Почему именно ему досталось это непрошеное, нежданое бремя?..

Не было ответа. И единственное, что оставалось, – это знакомиться с собой новым, учиться управлять обрушивающимися отовсюду ощущениями или не обращать на них внимания.

... На работу Алон не пошел. Сказался больным, что в последнее время делал не раз, когда чувсвовал себя особенно разбитым.

Он заперся дома, пытаясь охранить свое утреннее спокойствие.

Потом не выдержал одиночества и отправился туда, где бурлила и шумела в потоках людей и машин яркая буднично-праздная жизнь большого города.

Алон шел по неширокой торговой улочке, разглядывая знакомый блеск витрин. Заходил в прохладу магазинов, малолюдных в этот час. Потом свернул на широкую тенистую улицу, тротуары которой были обильно уставлены пока еще пустующими столиками ресторанов и бистро, а в дверях магазинов стояли скучающие хозяева, глядя с надеждой на каждого проходящего...

И тут...

Волна неожиданного ужаса накатила и заполнила все его существо.

Он застыл, не понимая, что вдруг произошло, что изменилось?! Так же неторопливо плыли облака... Те же лениво колышущиеся ветви деревьев...

Вторая волна, сильнее первой, заставила его заметаться в поисках убежища от какой-то неведомой опасности.

Он бросился к стене дома, сбивая с ног вскрикивающих прохожих, и попытался забиться в щель между стеной дома и киоском. Холодный липкий страх, опутавший все его тело, не отпускал, заставил кинуться вдоль стеклянных дверей магазинов прочь от этого места. Он успел заметить удивленное лицо толстяка, торговавшего с лотка газетами.

Метров через двадцать стало легче дышать, и кольца страха ослабли. Но он продолжал судорожно прислушиваться, пытаясь уловить, в каком направлении поле опасности убывает.

В эту секунду сзади, за его взмокшей спиной, раздался пронзительный визг тормозов, чьи-то крики, звон разбиваемого стекла, скрежет и треск.

Опасность еще лизала пятки своими жгущими языками. Он метнулся в открытый подъезд и, споткнувшись о порог, покатился по холодным камням.

И в это же мгновение к дверному проему медленно докатилось пыльное автомобильное колесо и, стукнувшись о порог, повалилось на тротуар.

С колотящимся сердцем Алон обессиленно сидел у шершавой стены и не мог оторвать взгляда от колеса со старым стертым протектором.

С улицы в прохладу подъезда доносились крики, хлопанье автомобильных дверей, топот ног. А он, отрешенно уставившись в дверной проем, слушал поскрипывание песчинок под теплой потресканной резиной и тихий шорох листьев над тротуаром.

Алон хотел выглянуть на улицу, но ноги не повиновались. Он продолжал сидеть, прикрыв глаза, и перед его внутренним взором, словно в замедленном кино, катился тяжелый рефрижератор, перед ним из боковой улочки неожиданно выскакивал старый "жучок". Алон, казалось, видел испуганное лицо водителя рефрижератора, пытающегося отвернуть в сторону. И точно на том месте, где Алон стоял несколько секунд назад, рефрижератор переворачивался, вминая в стену киоск, к которому метнулся Алон вначале. И продолжал скрежетать по тротуару, круша витрины, людей, газетный лоток с продавцом, который так и остался с удивленным лицом под обломками...

Доносилась сирена то ли полиции, то ли амбуланса. Нетерпеливо сигналили застрявшие в пробке машины.

Алон слышал, как вверху в подъезде грохнули двери. Несколько мальчишек шумно скатились по лестнице и пронеслись мимо него на улицу.

Потом он услышал, как снаружи хлопнула автомобильная дверца. Чьи-то быстрые шаги прошуршали по тротуару в подъезд. Затихли напротив него.

Повеяло легкой свежестью.

В висках все еще пульсировали отзвуки того животного чувства, которое гнало его вдоль домов. Видеть сейчас никого не хотелось. Он лишь отметил, что почему-то не может понять, мужчина это или женщина...

– Вам нужна помощь?– раздался женский голос. Он поднял веки.

Прямо перед ним в полумраке подъезда стояла молодая женщина в спортивном костюме и со спортивной сумкой через плечо. Она смотрела на него с участливым любопытством, готовая продолжить свой скорый шаг и только на минуту задержавшись, чтобы задать свой вежливый вопрос.

Он глядел молча. Хотелось одного – чтобы его оставили в покое.

Женщина начала было взбегать по лестнице, но, заколебавшись посередине пролета, снова спустилась вниз. Она посмотрела на него, потом в сторону дверного солнечного проема.

– Вы не ранены? – спросила она. – Там какая-то жуткая авария.

Алон опирался затылком о холодную шершавость стены, помотал головой.

– Не ранен, – сипло проговорил он. – Спасибо. Я сейчас буду в порядке... Незнакомка все еще колебалась.

– Наверное, вы видели, что там происходило?..

Алон покачал головой отрицательно, потом кивнул.

– Ужас что творится на дорогах!.. – она скинула сумку с плеча и решительно сказала: – Ну, вот что... Вы же не можете здесь оставаться. Вы с машиной?.. Нет? Тогда я отвезу вас...

Отказываться или объяснять что-то не было никакого желания. Он поднялся и побрел за ней.

Куда сейчас ехать?.. Где он может спрятаться от себя? От преследующего его кошмара?.. Пусть иногда и спасительного, как сегодня...

Женщина помогла ему забраться на заднее сиденье стоявшей у тротуара машины.

Она села за руль, кинула рядом с собой сумку и, включив двигатель, обернулась к нему.

– Куда я могу вас отвезти?.. Вы живете далеко отсюда?

– Нет, – произнес Алон, все еще не в состоянии справиться с хрипотой и противной дрожью в пальцах. – Домой не надо...

С места аварии, доносился приглушенный шум. Алон хотел и не мог оглянуться. Туда, где сейчас мог бы оказаться сам...

Она терпеливо смотрела на него. В ее взгляде была не жалость, а как ему показалось, понимание.

– Я не знаю, куда мне сейчас ехать, – сказал он наконец. – Спасибо... Вы напрасно тратите время.

Алон не ощущал сейчас того давления, от которого страдал в последнее время, стоило рядом оказаться кому-то – и неважно, враждебен был этот кто-то или доброжелателен. И приходилось защищаться от этого давления, прилагая титанические усилия – часто бесполезные. Присутствие же этой незнакомки не вносило дискомфорта. Только легкая свежесть, которую он ощутил с самого начала.

– Хорошо, – она отвернулась и несколько мгновений смотрела в лобовое стекло. Потом подняла взгляд и посмотрела на него в зеркало. – Вам в любом случае надо придти в себя и успокоиться... Хотя времени у меня мало.

Машина тронулась с места.

Алон прислушивался к затихающей после сумасшедшего напряжения нервной пульсации в теле. Ему было все равно, куда ехать сейчас.

Сквозь смеженные ресницы он видел мелькание машин, мигающие светофоры. Несколько раз ловил в зеркале взгляд сидевшей за рулем незнакомки. Но не мог различить выражения ее глаз. Приходила желанная успокоенность.

Машина медленно проехала по узкой тенистой улочке, вдоль стоящих у тротуара автомобилей, и остановилась напротив спрятанных в зелени вилл.

Алон послушно брел вдоль невысокой каменной ограды. Они миновали калитку и по выложенной плитами дорожке прошли среди пышно цветущих кустов к аккуратному одноэтажному домику.

Дорожка убегала дальше, огибая дом. А над широкими каменными перилами крыльца раскинулась тенистая крона старого, увешанного плодами лимонного дерева.

Алон оказался в просторном салоне.

Раздвижная стеклянная стена в сад была прикрыта жалюзи, и салон был погружен в прохладный полумрак.

– Я вас рискну здесь оставить. Пока вы придете в себя,– сказала она и взглянула на часы.

Алон опустился в массивное кресло и пробормотал:

– А где же халат, ванна?.. Постойте, а если я решу что-нибудь прикарманить?..

– Будет очень жаль.

Она посмотрела на него со странной улыбкой.

– Но вы этого не сделаете...

– Почему?– удивился Алон.

Она не ответила и направилась к выходу.

– Когда надумаете уходить – захлопните дверь...

– Как вас зовут? – крикнул Алон.

– Эва...

– Да... – обернулась она выходя. – Не вздумайте обрывать лимоны с дерева!

Они хозяйские.

Дверь хлопнула.

Алон оглядел чисто прибранный салон, картины на стенах, столик в спальне, дверь которой была приоткрыта.

Впервые за последнее время ему было спокойно.