Текст книги "Петля времени (Сборник)"

Автор книги: Олег Нагорнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Еще надежнее она охраняется в эти дни... Существует два входа на виллу. Один со стороны моря – он ведет к частным пристаням на берегу. И главный вход, – который мы с вами сейчас проверим. До сих пор въезд на территорию для меня был свободен... Сейчас я в этом уже не уверен. Но в любом случае, наша задача – в оставшееся время любым путем попасть туда и найти там Кольберга...

– Моя-то причастность к этому делу,– продолжал Гиль,– известна только ему и Яэль... Я надеюсь, что только им... А вот в том, что ваша фотография уже есть у людей, нанятых Мором, теперь уже можно не сомневаться. Ну, а кого он в состоянии нанять и для чего, можно лишь догадываться.

Улица вывела нас к кольцу, огибавшему большой ухоженый сквер.

Сюда же лучами выходили еще несколько улочек.

Продолжали подъезжать все новые машины. Из них с шумом высаживались гости, прибывшие на торжества.

По периметру сквера тянулись ограды особенно богатых вилл.

Из распахнутых ворот одной из них докатывался шум многолюдного празднества. Переливалась всеми цветами иллюминация, доносились звуки оркестра, гул голосов и взрывы смеха. Все это можно было разглядеть за зеленью сквера – по другую его сторону. Впрочем, как и охрану на въезде в усадьбу.

Рядом с воротами, по синим всполохам мигалки, угадывалась машина полиции.

Гиль притормозил перед выездом на кольцо.

– Перейдите через дорогу и постарайтесь не мозолить глаза. Посмотрим, можно ли вас туда как-нибудь провезти.

Я быстро пересек улицу и, сделав вид, что ищу кого-то по табличкам на оградах, стал краем глаза следить за происходившим по другую сторону сквера.

Автомобиль Гиля стал около машины с мигалкой, метрах в двадцати от ворот. Рядом с ним с светящимся жезлом в руках торчал полицейский. Он тщательно изучал какие-то бумаги, протянутые Гилем. Потом вернул их и качнул жезлом в сторону ворот. Гиль подъехал к воротам. И тут он был вторично остановлен – уже другой службой. Я видел, как Гиль вышел из машины и открыл перед охранником багажник. Тот заглянул в него, потом в салон машины. Махнул рукой в сторону въезда.

Гиль, который оживленно перекидывался с ним репликами, вдруг хлопнул себя по лбу и сокрушенно что-то сказал. Охранник понимающе кивнул. Машина откатилась от ворот и поехала по кольцу в мою сторону.

На ходу я вскочил в нее.

Гиль молчал. Лицо его было мрачным.

Машина мчалась темными зелеными проездами в сторону сверкающих многоэтажных домов.

Сверху опять закружили разноцветные листовки и этикетки...

Из бокового проезда бесшумно выкатил тяжелый грузовик с погашенными фарами и замер посреди перекрестка. Я охнул и ухватился за сиденье. Гиль подался вперед, вцепившись в руль.

Почти не снижая скорости, мы влетели на тротуар по одному из наклонных въездов к приусадебным гаражам. Бок машины подбросило кверху, и какое-то мгновенье она неслась, накренившись, на двух колесах. Мы пронеслись впритирку к грузовику, и Гиль круто вывернул руль. Визжа протекторами, автомобиль обогнул смертельную преграду и снова оказался на дороге.

Через сотню метров, промчавшись, через несколько перекрестков, мы оказались в торговых кварталах.

– Ну, вот и еще работнички фирмы "Эдем",– процедил Гиль сквозь зубы.– Эти ребята имеют, видимо, более четкие инструкции.

Он кинул взгляд в зеркало заднего обзора и сбросил скорость.

– Где же они сели на хвост?– бормотал он.– Значит, кто-то еще торчал под вашим домом...

Петляя по узким улочкам и темным дворам запертых на ночь магазинов, мы миновали мрачные, одному Гилю ведомые, замусоренные проезды и выкатили в путаницу прибрежных улочек. Через несколько минут перед нами замаячили мачты яхт-клуба.

Машина остановилась в неосвещенном переулке, не выезжая на набережную.

Гиль откинулся на сиденье и сквозь прикрытые веки смотрел на покачивающиеся впереди верхушки мачт.

Наступило тягостное молчание. Тихо урчал двигатель. Издалека, от волнорезов, доносился шум волн.

– А знаете, Рон,– проговорил Гиль,– я, пожалуй в нокдауне... И для меня это не очень привычное состояние.

Он задумчиво протянул руку к радиотелефону и нажал несколько кнопок. Поколебавшись, вернул телефон на место.

– Даже связаться со стариком Кольбергом, чтобы вытянуть его с виллы, сейчас рискованно. Думаю, люди Мора сидят на всех каналах связи... Но и оставаться в этой машине теперь опасно, да, пожалуй, и бесполезно... Среди во-он тех посудин болтается яхта Кольбергов. Пока что переберемся туда.

– У вас есть доступ?

– Яхты, Рон, – это еще одно из моих увлечений. И по уже известной вам причине эта белоснежная красавица нередко находится именно под моей опекой во время морских прогулок. В богатых домах, знаете, не любят расширять круг "допущенных". Так что для меня-то как раз вход на нее свободный.

Мы бегом спустились к ржавым воротам яхт-клуба.

Гиль приветственно махнул рукой охраннику, выглянувшему из будки. Калитка открылась и тут же захлопнулась за нами.

Мы быстро шли по проходу между швартовыми тумбами. С двух сторон мерно покачивались разнокалиберные суда и суденышки – от корабельных шлюпок до роскошных прогулочных яхт.

Гиль уверенно шел впереди, держа курс на белоснежное легкое судно, на корме которого латунно поблескивало имя "Наяда".

Он взбежал по сходням на палубу... И неожиданно замер, сделав мне знак остановиться.

Я проследил за его взглядом.

В иллюминаторах "Наяды" горел свет.

Гиль осторожно запустил руку в отворот своей куртки. Тускло блеснула сталь пистолета. Долетел еле слышный щелчок предохранителя.

Бесшумно ступая по палубе, мы обогнули аккуратно сложенные у борта бухты канатов. Я остался в тени мостика, прижавшись спиной к надстойке, а Гиль так же бесшумно двинулся дальше, осторожно обследуя палубу. Через минуту, вынырнув из-за темнеющей на носу массивной туши кабестана, он вновь оказался около меня. Палуба была пуста.

Иллюминатор двери в каюту, был занавешен изнутри.

Гиль, держа наготове оружие, настороженно вглядывался в узкую щель между занавеской и краем иллюминатора.

Теперь, стоя рядом с дверью, мы услышали в тишине, странные звуки доносившиеся изнутри. Мне показалось, что кто-то тянул на одной ноте заунывную песню.

Разглядеть что-либо внутри Гилю не удалось, но монотонные эти звуки заставили его лицо удивленно вытянуться. Он отвел руку с пистолетом за спину и осторожно приоткрыл дверь.

Теперь явственно доносились чьи-то всхлипывания.

Внизу у иллюминатора, уронив голову на руки, сидела за столиком молодая женщина. Плечи ее вздрагивали от приглушенных рыданий. И очень странно в этот момент выглядело в пустоте каюты черное вечернее платье и поблескивающие в неярком свете драгоценности на ее полуобнаженных плечах.

Услышав скрип двери и наши шаги по лестнице, она испуганно вскочила.

И я сразу же узнал по давешней фотографии в газете дочь Кольберга.

Глаза ее были красными от слез.

– Яэль?– растерянно произнес Гиль, незаметно пряча оружие.

– Я убежала!– резко сказала Яэль и отвернулась к иллюминатору.– Не могу там находиться!.. Слышать этот смех, эти разговоры... Все время видеть перед собой это улыбающееся чудовище и знать, что отец... что мы...

Голос ее сорвался. Она разрыдалась и уткнулась в плечо Гиля.

Я видел, с какой осторожностью Гиль поддерживает ее, и присвистнул про себя: " Да он любит ее!.. Ну, дела! Полюбил пастух царевну..."

Рыдания стихли. Яэль сердито отдернула голову и опустилась в кресло.

– Где вы были раньше?!– воскликнула она, глядя на меня исподлобья.– Ты ведь все можешь, Гиль! Почему ты раньше его не нашел?!.

Она сидела, покусывая кулачок, потом тихо сказала:

– Я туда не вернусь!.. Не хочу... Не могу... Только вот отец... Яэль закрыла лицо ладонями.

Я стоял, прислонившись к переборке и глядел в иллюминатор, понимая, что мое участие в этой ситуации неуместно.

За стеклом иллюминатора покачивались другие суда. На некоторых шла своя круглосуточная жизнь. В морской воде, утихомиренной волнорезами, отражались огни отелей на берегу.

Потом мой взляд скользнул вверх. Я стал наблюдать, как к рекламному дирижаблю неторопливо взбирается по светящейся паутине светлячок, рассеивая свою очередную порцию рекламы. Я вспомнил бумажные фирменные бутылочки, осыпавшие нас с Гилем на подъезде к усадьбе Кольбергов.

И тут...

Я уцепился за некую мысль. И содрогнулся, уловив ее смысл. Потом увидел темное от отчаяния лицо Яэль, мрачно курившего Гиля. Сбросил оцепенение.

– Скажите, Яэль, правильно ли я заметил, что вон тот воздушный шарик привязан как раз над вашей виллой?

Яэль посмотрела непонимающе. Подошла ко мне и тоже выглянула в иллюминатор.

– Да. То есть, сам-то дирижабль висит чуть в стороне. Только один канат тянется над домом... А что?

Сейчас я совершенно автоматически занимался своей повседневной работой – искал решение. Есть задача, и должно быть ее решение.

Правда, в этом случае задача не очень-то поддавалась формализации.

Я продолжал размышлять вслух.

– Когда-то, еще с отцом, я начинал заниматься альпинизмом... Как вы думаете, Гиль, сколько может весить такой фуникулер вместе с грузом?

Гиль все это время сосредоточенно смотрел в соседний иллюминатор.

Некоторое время он молчал, что-то прикидывая. Потом обернулся и мрачно сказал:

– Рон, это очень опасно. Наши ответы сошлись.

Я посмотрел ему в глаза.

– А то, что мы пытались делать до сих пор, не было опасно? А болтаться здесь, ожидая неизвестно чего... или кого – не опасно?– говорил я, сам поражаясь заигравшему в душе безрассудству. Что было его причиной? То новое, что я узнал сегодня об отце? Или стремление не допустить несправедливости – то, чем купил меня Гиль?.. А может, чуть касающееся моей руки женское плечо?..

– Взгляните на часы, Гиль!..

Яэль растерянно переводила непонимающий взгляд с одного на другого, повторяя:

– Что вы выдумали, ребята?.. Что вы хотите делать?..

Гиль глядел в иллюминатор на висящий над городом дирижабль и бормотал.

– ... Сам дирижабль находится где-то над Большим фонтаном. Высота – около трехсот. Западный трос заякорен на пирсе напротив причалов... Так. На загрузке контейнера сегодня подрабатывает кто-то из персонала. Здесь не должно быть проблемы... Если оттуда до ограды метров сто – сто пятьдесят по горизонту, то высота троса в этом месте такого же порядка...

Теперь он, похоже, опять ощутил почву под ногами.

Обдумав еще что-то, он подошел ко мне вплотную и, глядя прямо в глаза, тихо сказал:

– Это шанс. Но шанс невероятно рискованный. Если бы это должен был проделать я, то у меня не было бы сомнений. Но я не имею... Мы не имеем права даже просить вас об этом... Вы в самом деле решили?

Я понимал, что после моего ответа отступление будет уже невозможно.

В памяти вдруг всплыла давняя школьная история. Дурацкое пари на высоком речном обрыве. Потом бесконечно долгий, ужасный прыжок в воду на виду у загоравших в траве одноклассниц. И – позже – бледное лицо узнавшего об этом отца и его неожиданные слова: "Молодец, что сдержал слово!.. Только в следующий раз думай, пожалуйста, о том, что обещаешь..."

Я увидел широко раскрытые глаза Яэль, бросил еще раз взгляд через стекло иллюминатора на парящий высоко в небе огонек и повернулся к Гилю.

– У меня было несколько приличных восхождений. Прибавится еще и приличный спуск...

Гиль вопросительно взглянул на Яэль. Она равнодушно отвернулась.

– Это его дело... Пусть поступает, как хочет...

Реакция была настолько неожиданной и несправедливой, что я в первый момент не знал, как себя вести. Я сел на скамью у переборки и забарабанил пальцами по столику.

Гиль, тоже несколько озадаченный, положил руку мне на плечо.

– Погодите обижаться, Рон. Он что-то тихо сказал Яэль.

Она удивленно подняла брови, Перевела взгляд на меня, снова на него и тихо переспросила:

– Как?.. Значит он...

Гиль сел напротив меня.

– Послушайте, Рон. Я обязан сообщить вам еще одну деталь этого дела. Ввести в него последнее действующее лицо.

Я выжидательно глядел на него.

– Это действующее лицо – вы. Да-да, не удивляйтесь. Вы ведете себя с завидной выдержкой, но вы ни разу не задали мне простого вопроса: а что, собственно, вы будете делать, когда встретитесь с Кольбергом. Какова цель этой встречи... И сейчас именно тот момент, когда вы должны узнать нечто важное для вас... Для всех остальных, впрочем, тоже. Дело в том, что упомянутый мной договор содержит в пункте о сроке действия некий подпункт. И именно он сейчас представляет угрозу для планов Мора. В нем оговаривается, что до истечения срока действия данного договора, он может быть расторгнут или продлен не только договаривающимися сторонами, но – в некоторых случаях – и их наследниками. А кончина, как вы понимаете, является именно таким случаем.

В каюте повисла тишина. Было слышно только легкое поскрипывание, шорох снастей, голоса с соседних судов.

Яэль продолжала смотреть на меня широко раскрытыми глазами.

Теперь стало понятным ее равнодушное: "Это его дело..." Она была уверена, что я уже знаю обо всем и рвусь к ускользающему из рук наследству.

– Вот теперь вы знаете все,– промолвил Гиль.– Меняет ли это что– нибудь в ваших планах?

Я отрицательно покачал головой.

– Время, Гиль!.. Как быть со снаряжением?

Он быстро встал и прошел к телефону в дальний конец каюты. Яэль опустила глаза.

– Простите,– сказала она,– я думала... Она замолчала.

Доносились обрывки разговора Гиля с кем-то:

–... Метров... Обвязка... Тормоз... Дрейф на траверзе...

Я чувствовал себя смятым всем тем, что внезапно обрушилось на меня за этот вечер. Постарался отринуть это ощущение. И это удалось неожиданно легко. Может быть помогла спокойная деловитость Гиля. Или надежда, неуверенно замерцавшая в покрасневших от слез глазах Яэль.

Гиль закончил разговор.

– Снаряжение сейчас прибудет,– сказал он, как мне показалось, с веселостью в голосе.

– Теперь так. Мы с Роном дойдем до загрузочной станции по морю. Там будем действовать по обстоятельствам... А тебе,– мягко обратился он к Яэль,– придется вернуться домой и там встречать Рона.

– Нет!– с отчаянием воскликнула она.– Я не хочу возвращаться!.. А вдруг ничего не получится? Я же окажусь в его руках!

– Но только ты можешь обеспечить встречу Рона с отцом. Ты обязательно должна быть сейчас там и устроить все к моему приезду... Пойми, это ваш единственный шанс!..

С убранными парусами на малых оборотах двигателя яхта выбралась из тесноты причалов, маневрируя среди шлюпок, яхт и катамаранов. На чистой воде двигатели взревели, и берег стал быстро удаляться.

Сначала Гиль взял курс в открытое море. Потом сменил его, и "Наяда" пошла параллельно цепочке огней далекого берега.

Во время этого перехода Яэль оставалась внизу, в каюте. Я вначале стоял рядом с Гилем, потом тоже спустился вниз.

Через некоторое время я увидел в стекло иллюминатора, как в темноте замигал слабый огонек. Раскачиваясь в такт волнам, он постепенно приближался, и стала различима шлюпка, подходившая к нам со стороны берега.

Двигатель сбавил обороты. Еще через несколько минут снаружи раздался стук швартовочного каната и негромкие голоса.

В каюте появился бородатый крепыш с большой спортивной сумкой в руке. Его борода, шевелюра и куртка были мокрыми. Он поздоровался, и они с Гилем прошли в дальний конец каюты и стали разбираться с содержимым сумки.

Поняв, что ей сейчас предстоит покинуть яхту, Яэль нервными движениями стала поправлять прическу и свой вечерний наряд. Делала она это перед небольшим зеркалом, прикрепленным к переборке. Она привела в порядок что-то, одной ей видимое, и стала у выходного люка в ожидании.

Я поймал ее взгляд, в котором замерцавшая было надежда снова уступала место тревоге и отчаянию, и улыбнулся как можно спокойнее.

– Яэль, можно попросить вас кое о чем?

– Да, конечно.

– Не надевайте больше перед газетчиками таких откровенных платьев.

Она посмотрела на меня недоуменно. Потом вспыхнула и сердито отвернулась к зеркалу.

– Только не думайте, пожалуйста, что потом я останусь вам чем-то обязанной!– резко сказала она. Спохватилась, снова повернулась ко мне и жалобно добавила:

– Хорошо... Я учту... Но только бы все хорошо закончилось!..

Гиль и бородач закончили свои негромкие переговоры и подошли к нам.

– Ну, пора,– сказал Гиль.– Гери довезет тебя до дома. И приблизительно через час тебе надо быть готовой встретить Рона... Я тоже постараюсь попасть на виллу как можно быстрее...

Он посмотрел на несчастное лицо Яэль и негромко добавил:

– Все будет в порядке!

Яэль вымученно улыбнулась и покорно стала подниматься по лесенке следом за Гери.

Мы с Гилем проводили взглядом огонек отвалившей в темноту шлюпки. В ней светлым пятном угадывалось платье Яэль.

– Гиль,– спросил я,покосившись на него,– тебя действительно деньги заставили взяться за это рискованное дело?

– Я же сказал, мне заплачено,– резко ответил он.

Через несколько минут «Наяда» снова устремилась вперед. Я стоял рядом с Гилем у штурвала, и мы обсуждали детали предстоящего предприятия.

Впереди и сбоку от нас, над заревом городских огней, парил дирижабль, так неожиданно ставший центром нашего внимания и казавшийся отсюда игрушечным. К земле от него тянулись еле различимые в свете прожекторов паутинки. И к тому месту, куда спускалась одна из них, лежал наш курс.

– Обратите внимание, Рон,– говорил Гиль негромко, ровно настолько, чтобы я мог услышать его за шумом двигателя.– Дирижабль закреплен четырьмя тросами. В местах крепления на земле – станции для загрузки рекламы. По тросам двигаются тележки, рассыпающие весь этот хлам.

Собственно, это просто площадка с бортами, на которую ставится заранее начиненный рекламой контейнер. Тележка поднимается, скажем, по южному тросу и метров с пятидесяти начинает рассеивать свою начинку. Уже под самым дирижаблем она переходит на северный трос и по нему спускаеся на вторую станцию. Потом то же самое происходит по восточному и западному тросам. Затем все повторяется в обратном направлении... На станциях сегодня дежурят – за неплохую, кстати, оплату – работники фирмы. Думаю, что это кто-нибудь из знакомых.

– Над усадьбой Кольбергов трос, по моей оценке, находится на высоте около ста метров. Значит, у вас будет около сорока минут, чтобы закрепить на тросе свой шнур и спуститься по нему до самой земли. Если не успеете, – тележка на обратном пути может срезать его. Вы поняли, Рон?.. Владения Кольберга занимают большую площадь, так что вам не нужно ставить рекордов на точность приземления. Но лучше всего опускаться за домом, в дальнем заросшем конце парка, чтобы не было лишних свидетелей... И помните, что Мор сейчас способен на все. А какие указания он мог дать своим людям, мы уже знаем... Идите вниз и переоденьтесь, – там Гери принес менее заметную одежду.

Переодеваясь в темно-синюю спортивную пару, я обратил внимание, что шнуры и обвязка, разложенные тут же, были черного цвета. И уже не в первый раз поразился предусмотрительности Гиля и продуманности каждого его действия. Ведь в свете прожектора любой другой цвет мог сразу привлечь к себе внимание.

Что-то глухо стукнуло по палубе у самого борта.

Я поднял голову к потолку, ничего там не заметил и посмотрел в сторону иллюминатора.

То, что я увидел, парализовало меня, словно ударом тока.

За стеклом туго вибрировал тонкий шнур. И черное блестящее тело скользнуло по нему вверх, заслонив на мгновение береговые огни.

Я метнулся к выходу и закричал:

– Гиль!.. Берегись!..

Темный силуэт метнулся сзади к Гилю.

Гиль, не оборачиваясь, резко крутанул штурвал, а сам бросился вбок, навстречу накреняющейся палубе. Лестница, по которой я карабкался, ушла из-под ног.

Резкий крен спас Гиля.

Человек в черном на потерял равновесие и тут же получил сокрушительный удар. Он покатился по накрененной палубе и остался лежать неподвижно у самого ее края.

В это мгновение из-за противоположного борта, который оказался теперь ближним к Гилю, взметнулась еще одна черная фигура и навалилась на него сзади.

Выскакивая наружу, я настежь распахнул дверцу люка, чтобы свет из каюты падал на ночную палубу. Я с отчаянием понимал, что расстояние до места схватки смогу преодолеть лишь за несколько секунд, а этого времени могло хватить противнику, который находился сейчас в выгоднейшем положении.

Гиль обернулся к нему с искаженным от напряжения лицом. И тут, уже подбегая, я услышал его сдавленный вскрик:

– Стой, Рон!

Человек в черном тоже застыл.

Несколько мгновений они все в том же бешеном напряжении глядели в лицо друг другу.

– Ты?!.– наконец выдохнул тот изумленно.

Я замер, не зная, как воспринимать происходящее. Только сейчас я смог разглядеть, что этот человек, одетый в черный с желтыми полосами гидрокостюм, был значительно крепче нас обоих, и если бы не эта неожиданная пауза, нам с Гилем пришлось бы худо.

Гиль сел на палубу, потирая запястье. Усмехнулся.

– Хороша встреча, ничего не скажешь!.. Неплохо нас, однако, готовили, а, Том?

Том окинул меня быстрым взглядом и, пряча что-то за пояс, мрачно произнес:

– Благодарите друг друга, ребята!.. Не будь света, с тобой, Гиль, а главное, с этим господином мы бы так мирно не разошлись.

Он подошел к своему напарнику, неподвижно лежавшему у борта, и присел около него на корточки.

– Ты его прикончил?

На лице Гиля все еще играла полуулыбка. Вопрос он проигнорировал.

– Ну, Том, если вы и у таких типов тоже заказы принимаете, то работенкой вы обеспечены с лихвой... Сколько он вам заплатил?

Том сидел не меняя позы.

– Меня это не интересует. Я знаю, сколько мне платит мой шеф.

Он встал, снял с бортов яхты два абордажных крюка, с помощью которых они взобрались на палубу, и принялся сматывать свисавшие за борт концы.

– Ну, так в чем вы не сошлись с тем парнем?– спросил он угрюмо.

– Значит, кто этот "тот парень" ты все-таки знаешь,– отозвался Гиль, снова проигнорировав вопрос.

– В общих чертах.

– Ладно. Об этом мы поговорим при случае. А сейчас у меня, извини, нет времени.

Том пристегнул крюки к поясу. Отцепил от него небольшой пакет и швырнул в воду. За бортом раздался легкий хлопок, короткое шипение, и рядом с яхтой закачалась на волнах надувная лодка.

Он повернулся к нам и, понизив голос, произнес:

– Имей в виду, Гиль, я могу, скажем, доложить, что моя группа вас упустила. Но сегодня вас пасет еще кто-то из наших. Ты не очень-то расслабляйся... Помогите мне!– попросил он.

Втроем мы спустили его напарника в лодку. Том выловил из воды два движителя, с помощью которых они добирались до яхты, и прикрепил их к корме лодки.

– Ну, Гиль, если я потеряю работу... Новую искать мне будешь ты!– сказал он.

Лодка стала быстро удаляться в сторону берега. Некоторое время Гиль задумчиво смотрел им вслед.

– Кто это?– спросил я.

– Так... Учились когда-то вместе. В одном заведении,– неопределенно отозвался он. И процедил сквозь зубы:

– Ну, господин Мор, при такой серьезной игре и отвечают уже по– иному...

Мы приближались к цели, и Гиль сбавил обороты двигателя.

Яхта медленно подходила к пирсу, который противоположным концом утыкался в крутой откос берега. Там можно было разглядеть смутно различимые каменные ступени, ведущие вверх к оградам вилл.

На ближнем к нам конце пирса была выгорожена освещенная площадка. С нее вдоль туго подрагивающей серебристой струны уходил в небо луч прожектора.

Пока я разглядывал конструкцию этого уникального рекламного сооружения, Гиль извлек из своей бездонной сумки бинокуляр и стал всматриваться в силуэт человека, находившегося на площадке.

Тот, тоже пытался различить, что за судно приближается к пирсу, но в темноте вряд ли это ему удавалось.

Наконец Гиль удовлетворенно щелкнул пальцами: "Порядок!.. Это, похоже, Дани..."

Человеку на пирсе, как видно, удалось распознать силуэт хозяйской яхты или прочитать ее название на борту. Он приветственно махнул рукой и, отперев металлическую калитку ограды, неторопливо направился к концу пирса, к которому приближалась наша яхта.

– Как дежурство?– прокричал Гиль, кидая с палубы причальный конец.

– Всю бы жизнь такие дежурства!..– отозвался Дани.

Пока он крепил на пирсе конец, мы спустились в каюту. Там я аккуратно уложил приготовленное снаряжение в принесенную Гери сумку. А Гиль скрылся в моторном отделении. Через минуту он появился, вытирая тряпкой замасленные руки.

На палубе послышались шаги, и Дани появился в проеме люка.

Гиль успел быстрым движением снять с переборки радиотелефон и сунуть его в сумку.

– Вы, э-э...– начал Дани, приветливо улыбаясь.

– Гиль.

– Да-да. Вы , Гиль, разве не на празднике? Вас что, тоже сегодня работой обеспечили?

– Как видишь. Госпожа Кольберг пожелала устроить для гостей ночную прогулку по морю. Так что "гулять" мне придется за штурвалом... Ты, кстати, еще не передавал, что яхта уже на подходе?– осведомился Гиль.

– Пока не успел... Правда, господин Мор распорядился, обо всем немедленно докладывать в группу охраны. Но просто я узнал "Наяду"... Вы считаете, я должен был все равно сообщить?– обеспокоенно спросил Дани.

– Ладно. Теперь я сам доложу. Покажешь, где у тебя связь...

Мы двинулись по пирсу к ограде, из-за которой доносился шум электро-двигателя, туда, где вибрировал косо уходящий в небо трос. Рядом с мощным анкерным креплением троса виднелись готовые к погрузке контейнеры. Чуть подальше были сдвинуты в сторону пустые, уже высыпавшие свой груз.

– Сегодня-то море спокойное,– говорил Дани. Видно было, что он чувствует себя виноватым в том, что не сообщил обо всем охране.– Сходите в свое удовольствие... Ночь, правда. Ну, да вы и с завязанными глазами где хочешь пройдете!..

– Да под парусами проблемы бы не было. Но в такой штиль без винта не обойтись...

– Нелады с двигателем?

– В том-то и дело. Пока сюда шли, глох несколько раз. Я так и не докопался, в чем дело... Тут механик нужен. На тебя, приятель, вся надежда!

– Это можно,– добродушно согласился Дани.– Вот минут через пятнадцать сменю тележку,– как раз освободится время пока она назад прикатит.

– Тут я могу вляпаться в цейтнот,– озабоченно сказал Гиль.– А что, если господа появятся раньше времени?.. Вот что. Давай-ка с тележками я как-нибудь справлюсь: крутился здесь, когда этот фуникулер ставили. А ты уж выручай, приятель, загляни в мотор сейчас, не откладывая!.. Да! И оставь-ка ключ от автомобиля – смотаюсь за пивом, жуткая духота сегодня...

Дани заколебался. Но видно, решил, что это подходящий случай загладить свою вину, и повел Гиля к контейнерам инструктировать. Затем они направились к темнеющей на фоне звездного неба "Наяде" и растворились в темноте.

Скоро Гиль возвратился. К этому времени я уже подготовил снаряжение и возился с обвязкой, стараясь не ошибиться в изрядно подзабытом занятии.

Гиль захлопнул решетку на замок и кинул ключ в карман.

Первым делом он покопался в телефоне. Приложил трубку к уху и пробормотал: "Так-то лучше будет..." После этого стал передвигать стоявший в стороне большой парусиновый экран, предназначенный для защиты от солнца и ветра, так, чтобы тот загородил нас со стороны яхты.

Заметив между тем мои медленные действия со шнуром, Гиль бросил через плечо:

– Не торопись, вместе разберемся.

– Ты и это умеешь?

– Как ты успел заметить, у меня есть одна слабость: мне интересно все уметь. А потом помогать тем, кто не умеет. Такой, знаешь ли, способ самоутверждения...

Он закончил двигать экран.

– Парня я там обеспечил работой часа на полтора. Теперь, если и выглянет полюбопытствовать, то немного тут увидит.

Трос тем временем вибрировал все сильнее. В луче прожектора была уже хорошо видна опускающаяся по тросу тележка.

Гиль взглянул на часы. Лицо его стало озабоченным.

– Время, черт возьми!.. Вот кого не обыграть! С людьми всегда проще...

Он протянул мне фонарь.

– Когда окажешься над усадьбой, а точнее над ее задней поляной, мигни несколько раз. Я остановлю двигатель и выключу прожектор.

Постарайся как можно быстрее закрепиться на тросе! Как только будешь готов – снова мигни и сразу начинай спуск. Через несколько секунд я включаю рубильник, и тебя уже не должно быть в луче!.. Если сделаем это быстро, тревогу поднять не успеют.

Я кивал, проигрывая в голове свои действия.

– Сразу же после этого,– продолжал Гиль,– я выезжаю на виллу. Там и встретимся...

И тут голос подвел его. Он посмотрел на меня, поправил у меня на груди узел и вдруг улыбнувшись ткнул в плечо.

– Ты славный парень, Рон!.. Мы с тобой должны еще походить под парусом!..

– Походим, Гиль!– улыбнулся я в ответ.– Обязательно походим!

Чуть подрагивая, тележка плавно уносила меня к сверкающему в вышине дирижаблю. Я сидел на ее плоском днище, пристегнувшись страховочным поясом к прутьям ограды, и старался не попадать в яркий луч прожектора, который слепил и не позволял разглядеть уменьшающуюся фигурку Гиля.

"Наяда" мирно покачивалась невдалеке и с высоты напоминала отдыхающую на волнах белую чайку.

Уже не первый раз за этот непостижимо странный вечер я поймал себя на том, что воспринимаю все происходящее словно со стороны. И каждый раз возникали одни и те же вопросы: да я ли это?! что за странный спектакль разыгрывается с моим невольным участием?.. Но всплывала в памяти старая отцовская фотография, потом заплаканные глаза Яэль, и тугая страшная струна за ночным стеклом иллюминатора, и я трезвел, понимая, что пусть мое участие в этом спектакле и невольно, но странная эта роль – моя, и замены теперь уже не предвидится...

Под ногами расстилался огромный, залитый огнями город. Световая его мишура резко обрывалась кривой линией прибоя. И словно канатоходец, по лучу, протянутому от слепящего прожектора внизу к серебристо сверкающей ребристой туше над головой, я должен был пройти этот путь с холодным спокойствием, не оступаясь и не оставляя в сердце уголка для страха.

Среди вилл, укрытых черным покрывалом ветвей, словно ярко освещенная арена во тьме амфитеатра, выделялась усадьба Кольбергов. Великолепная цветочная клумба перед домом, газоны и дорожки парка, уставленные столами и полные гостей, были празднично освещены разноцветной паутиной гирлянд.

И на фоне шума ночного города оттуда ясно доносилась музыка и усиленные динамиками речи с импровизированной эстрады, сооруженной на травяном газоне.

Мой взгляд, скользнув по этой живописной картине, остановился на неосвещенной, заросшей поляне за домом. Где-то там, укрываясь под ночным покровом листвы, или, может, прильнув в доме к холодному оконному стеклу, глядела в небо Яэль. И я представлял себе, в каком страхе и отчаянной надежде колотилось сейчас ее сердце. Мелькнуло опасение: там ли она? Не попала ли после своего побега под опеку Мора или его людей? Я отбросил эту мысль...

Тележка, поднимаясь в ночное небо, плыла уже высоко над темными зарослями ограды. Я направил фонарь в сторону бьющего в глаза прожектора и несколько раз нажал кнопку.